Черный парусник

– Да, но Доггид поехал крышей капитально. Собственные демоны жрут его изнутри. – Флинн вздрогнул от нахлынувших воспоминаний. – Но вот Фанабер… она сможет нам помочь.

– Фанабер? – переспросил Граф Л с таким видом, будто услышал самую большую нелепость во Вселенной. – Эта самовлюбленная истеричка?

Он окинул одержимую презрительным взглядом. Та, сжавшись в комок, даже голову не подняла, когда речь зашла о ней.

– У этой самовлюбленной истерички, как оказалось, замечательные связи, – пояснил Флинн. – Она кузина Баттори – того ублюдка, который убил меня. Но самое важное, что он – правая рука мистера Баедда.

– Интересно… – призадумавшись, произнес Граф Л. – И как же Фанабер рассказала тебе об этом? Обычно одержимые не отвечают на вопросы – молчат, точно воды в рот набрали. И это в лучшем случае.

– Я ее хорошенько припугнул с помощью Хебель, – признался Флинн, надеясь, что ему за такую самодеятельность не влетит.

– Поверь мне, с одержимыми такое не работает, – покачал головой Граф Л. – Их трудно запугать. Нет, они, конечно же, не лишены чувства страха, но сболтнуть лишнего боятся еще больше. Тут что-то другое…

– Тогда и не знаю, – растерялся Флинн, пожав плечами. – Думаю, мне просто повезло. Или она помогла. – Он протянул руку, в которой все еще сжимал заколку-бабочку. – Фанабер просто одержима ею.

– Одержимая демоном Высокомерия одержима безделушкой… – ухмыльнулся Граф Л. – Хотя… дай мне эту вещицу ненадолго.

Без лишних вопросов Флинн передал заколку Графу Л, который поднял ее над головой и принялся рассматривать. Свет Хебель проходил сквозь стеклышки, и синее пятно падало на его сосредоточенное лицо.

– Это ведь, если я не ошибаюсь, частичка души твоей подруги, которая сейчас находится в Небесных Чертогах, правильно? – щурясь, проговорил Граф Л.

– Все верно, – подтвердил Флинн.

– Ну, тогда понятно. – Граф Л опустил руку. – Эта заколка напрямую связана с Небесными Чертогами.

– Да, мой духовный напарник сказал, что из-за этого заколка наполнена особым, божественным светом. Когда Лимб попытался схватить меня, он почувствовал этот свет, испугался, и ему пришлось отступить. Мне казалось, что все одержимые тоже должны бояться его, но с Фанабер все иначе. Я никак не пойму, почему заколка так притягивает ее.

Флинн посмотрел на девушку, которая, подтянув к себе ноги, сидела тихо и неподвижно, словно превратилась в безмолвное изваяние.

– Я думаю, дело в том, что Фанабер, – начал рассуждать Граф Л, – одержима прекрасными вещами, демон Высокомерия внушает ей, что она достойна всего самого лучшего. Но вот парадокс: нет ничего прекраснее Небесных Чертогов.

Он подошел к Фанабер, опустился на корточки и, наклонившись так, что его губы приблизились к ее левому уху, произнес:

– Эй, девчонка, хочешь обрести свободу?

Хрупкие плечи дрогнули, и Фанабер повернула лицо к Графу Л. Ее черные, бездонные глаза встретились с его фиолетовыми, в которых горел лукавый огонек.

– Скажи мне, куда пропал твой Танат.

Он немного отодвинулся и поднес к ней заколку-бабочку так близко, что она почти касалась ее носа. Из-за тяжелого дыхания Фанабер синие стеклышки запотели. Флинну стало так неприятно, как будто нечто важное для него – даже сакральное – порочат.

– Ответь мне. Где он? Где твой Танат?

Фанабер шире раскрыла рот, точно хотела что-то сказать.

– Ну же! Говори! – нетерпеливо воскликнул Граф Л.

Ее алчный взгляд ни на миг не отрывался от заколки, пухлые губы шевельнулись, и она произнесла:

– Он внутри…

Но договорить Фанабер не смогла, так как ее рот вдруг наполнился черной слюной, и она начала задыхаться. Ее глаза закатились так, что остались видны лишь белки, спина выгнулась, а руки затряслись.

– Ладно, ладно! Можешь не отвечать! – крикнул Граф Л, поднявшись на ноги и отойдя от нее подальше. – Черт! Надеялся, что это сработает… но нет, на всех одержимых лежит какое-то сильное заклятие. Они никогда не расколются. Как только речь заходит о Танатах – их переклинивает. Мне очень жаль, Флинн, – он положил руку ему на плечо, – но тебе все же придется стать одержимым. Кстати, не потерял перстень со скверниумом?

– Нет, – кисло ответил Флинн, – он у меня в кармане.

– Замечательно. Главное – не забывай надевать его в мире живых, иначе одержимые быстро тебя раскусят. И вот, забери душу своей подруги. Увы, даже она не смогла нам помочь.

Граф Л вернул ему заколку-бабочку. Флинн прицепил ее к нагрудному карману куртки и бережно погладил синие крылья. Стеклышки оказались теплыми – уж точно не из-за ядовитого дыхания одержимой. Он знал наверняка: это Кейти таким образом приветствовала его. И ничто на свете не могло убедить его в обратном.

Когда Фанабер успокоилась, Граф Л уверенной походкой снова подошел к ней и сказал:

– Насчет своего Таната можешь молчать, но вот с кое-каким делом ты нам все-таки поможешь.

Одержимая подняла на него усталые глаза и презрительно бросила:

– С каким делом?

– Ты вернешься в мир живых вместе с Флинном, – Граф Л указал большим пальцем в его сторону, – и сообщишь родным радостную весть: что ты нашла в его лице свою судьбу и не хочешь, чтобы он состарился и умер. Короче, попросишь их сделать из него одержимого.

На лице Фанабер сначала застыла маска непонимания, потом появилась брезгливость, а затем она и вовсе разразилась хохотом.

– Этот полный придурок будет играть роль моего парня? – Она схватилась за живот. – Да никто и никогда не поверит, что блистательная Фанабер выбрала такого жалкого уродца!

Вот сейчас Флинна кольнула обида. Уродцем он не был: многие девчонки заглядывались на него. Хотя для Фанабер, наверное, даже самый красивый парень в мире был бы недостаточно хорош.

– Плевать я хотел, поверят тебе или нет, – грубо произнес Граф Л. – Ты сделаешь все так, как я сказал, иначе тебя ждут ежедневные пытки. Поверь, я заставлю Хебель ломать тебе кости и растягивать гравитацией так, чтобы ты в макаронину превратилась. – Он угрожающе навис над ней. – Ты меня поняла?

Губы Фанабер искривились, и на ее лицо упала тень тревоги. Видимо, в ее голове нарисовались те ужасы, которые случатся с ней, если она не переступит через свою гордыню и не подчинится.

– Еще раз спрашиваю: ты меня поняла? – настойчивее произнес Граф Л.

– Поняла, – выплюнула Фанабер и, сощурившись, глянула на Флинна так, будто смотрела на груду мусора. – Только называть я его буду Кристианом. Пусть хоть имя у него будет красивое, раз рожей не вышел.

– Фу, – поморщился Флинн, словно выпил горькую настойку, – какое слащавое имя. Я же не герой любовного романа, чтобы меня так звали.

– Все, Флинн, отныне ты Кристиан. Запомнил? – повернув к нему голову, спросил Граф Л.

– Запомнил, – раздраженно цокнул Флинн.

– Ты сказал, что взамен этого я получу свободу, – проговорила Фанабер.

– Получишь, но не сразу. Сначала ты будешь, так сказать, на поводке, – ответил Граф Л.

Он провел рукой по ее ошейнику, который тут же превратился в черную бархатную ленту с серебряной подвеской в виде глаза с пятью ресницами. Выудив из кармана мантии маленькое зеркало, Граф Л повернул его так, чтобы Фанабер смогла рассмотреть свое отражение в нем.

– Ты только глянь, какая красота.

Она кончиками пальцев погладила бархатную ленту, которая плотно облегала ее тонкую, изящную шею, и с самодовольным видом пропела:

– Да, я прекрасна… Ох, наконец-то я избавилась от этого мерзкого и неудобного ошейника.

– О нет, моя дорогая, – возразил Граф Л и убрал зеркало обратно в карман, – он все еще на тебе, просто изменил вид на милое украшение, чтобы никто не заподозрил, что ты работаешь на нас. Кстати, кто-нибудь знает, что ты последние полгода торчишь здесь?

– Баттори – ее кузен – должен знать, – ответил за нее Флинн. – Она сказала, что именно из-за него попала в плен.

– М-м-м, как интересно, – промычал Граф Л. – Он видел, как на тебя надели ошейник?

– Нет, – произнесла Фанабер и поджала губы. – Этот засранец испарился, когда посыльный Смерти загнал меня в тупик. Просто бросил… Сукин сын! Наверное, давно мечтал избавиться от меня. Он всегда мне завидовал!

– Было бы чему завидовать, – буркнул Флинн. – Разве что раздутому самомнению. Хотя у него оно не меньше.

Но Фанабер сделала вид, что не услышала его слов, и выпрямила спину так, будто сидела не на полу в качестве пленницы, а на приеме у бриттонской королевы в роли почетной гостьи.

– Так, вы двое, запомните хорошенько: никаких ссор. Усекли? – Граф Л взглядом грозного папаши сначала посмотрел на Фанабер, потом на Флинна. – А ты, моя дорогая, – он обратился к одержимой, – даже не думай сбежать или кому-нибудь разболтать о нашем плане. Если хоть что-то попытаешься выкинуть, то Хебель тут же притащит тебя обратно на границу миров, да еще и шею сломает. А если сделаешь все как надо, будешь примерной девочкой, то в конце получишь свободу. И катись ко всем чертям, посыльные Смерти преследовать тебя больше не будут, обещаю.

– Мало, – ответила Фанабер, скрестив руки на груди.

– Что? – Граф Л выпрямился, и в глубине его фиолетовых глаз притаилась ярость, которая могла в любое мгновение вырваться наружу.

– Мне мало свободы. Я хочу кое-что еще, – нахально проговорила Фанабер.

– И что же тебе еще нужно? – сквозь зубы поинтересовался Граф Л.

Флинн никогда не видел великого стража порядка в бешенстве, но, видимо, совсем скоро увидит. Фанабер явно переходила все границы, ставя свои условия, но другого выхода не было. Если она сейчас откажется сотрудничать с ними, то все пропало.

– Я хочу вот это. – Она указала пальцем на Флинна. Точнее, на заколку, которая была прицеплена к его нагрудному карману.

– Нет, – резко ответил тот.

Никогда! Ни за что! Ни при каких обстоятельствах он не отдаст Кейти этой пришибленной. Пусть хоть весь мир упадет в пасть Лимба – ему плевать! Подумаешь, одним многострадальным миром будет меньше!

– Не будет этой прелести в моих руках – не будет сделки, – категорично сказала она.

– Флинн, ты отдашь ей заколку, – ровным голосом произнес Граф Л.

– Нет! – заупрямился он.

Граф Л повернулся к Флинну и выстрелил в него свинцовым взглядом.

– Отдашь, отдашь, а если нет, я сделаю с тобой то, что обещал сделать с Фанабер. Хебель будет долго разрывать твое тело на части.

У Флинна внутри все оборвалось. Граф Л на полном серьезе угрожает ему? Что? Разве такое возможно? Флинн ведь не какой-то одержимый! Он человек! Пусть и мертвый, но все еще человек!

– Но ведь, – начал он, пытаясь унять дрожь в голосе, – я заключил с тобой сделку, ты не можешь ее нарушить!

– А какая изначально была договоренность? Напомни. Ты, кажется, просил, чтобы твоя подруга забыла о тебе. – Глаза Графа Л превратились в щелки.

– Я попросил забрать ее память обо мне, – уточнил Флинн. – Я обменял ее память на свою Монету Судьбы.

– Да, верно, – кивнул Граф Л. – И обмен состоялся.

Он достал из кармана мантии золотую монету, на одной стороне которой была изображена бабочка, а на другой череп с сигарой в зубах.

– Твоя судьба в моих руках, что захочу – то и сделаю с ней. Если ты не отдашь Фанабер заколку, я спущусь в Лимб и отдам ему твою Монету Судьбы, прямо в одну из его многочисленных рук.

Граф Л, как фокусник, повертел золотой кругляш между пальцами – и тот пропал.

– Отдавай, – пожав плечами, безразлично сказал Флинн.

– Слушай, – теряя терпение, Граф Л сделал два шага и, больно схватив его за локоть, перешел на шепот: – Ты что, совсем придурок? Не можешь подыграть мне? Фанабер – одержимая, она никогда не удержит то, что напрямую связано с Небесными Чертогами. Ее руки попросту начнут гореть, так что твоя драгоценная заколка рано или поздно вернется к тебе.

– Мог бы и намекнуть, что это просто спектакль для Фанабер, – тихо ответил Флинн. – Я уже подумал, что ты в монстра превратился. – Прочистив горло и попытавшись изобразить испуг, он уже громко продолжил: – Ладно, я отдам заколку, только умоляю, не нужно кидать мою Монету Судьбы в Лимб.

Граф Л цокнул языком и закатил глаза, наверное решив, что актер из Флинна никакущий.

– Слышала, Фанабер? Исполнится твоя мечта. Но не сейчас, – добавил Граф Л, увидев, как она ненасытным взглядом вцепилась в заколку. – Получишь ее, когда выполнишь свою часть сделки, а сейчас ложись спать. И тебе тоже пора баиньки, – обратился он к Флинну. – Через пятнадцать часов вас ждет увлекательное путешествие в Инферсити. Ты, – Граф Л ткнул указательным пальцем Флинну в грудь, – не спускай глаз с нашей красавицы Фанабер, следи, чтобы она на радостях не обляпала весь Инферсити своей суллемой. А ты, – он указал на Фанабер, – будь хорошей девочкой и веди себя прилично. Прохожих не кусай, в истерику не впадай, всем улыбайся. А я все, устал, ухожу.

После этих слов он отпустил Флинна, резко развернулся и удалился, оставив их с Фанабер наедине.

– Я знаю, что ты не в восторге от всего этого. Поверь, я тоже, – признался Флинн. – Но выбора у нас нет. Либо мы сделаем так, как он хочет, либо нам крышка.

Фанабер долго молчала и оценивающим взглядом окидывала его с ног до головы. Флинн почувствовал себя вещью на прилавке, которую рассматривает придирчивый покупатель.

– Ладно, с натяжкой сойдешь за моего парня, – сморщив нос, произнесла она.

– Интересная же парочка из нас получится, – усмехнулся Флинн, – мертвый и бессмертная…

– Только оденься поприличнее, – требовательным тоном сказала Фанабер, – иначе нас не пустят в «Бесконечный хаос».

9 «Бесконечный хаос»

Фанабер смотрела на Инферсити так, как избалованный ребенок смотрит через витрину магазина на дорогую игрушку: словно стоит топнуть ножкой – и он целиком и полностью станет принадлежать ей.

– Наконец-то… – прикрыв глаза, прошептала она, – свобода…

– Не забывай, что это еще не свобода, – напомнил Флинн.

– Тебе не понять, – сказала Фанабер. – Ты не сидел на привязи полгода.

Они стояли у входа в «Черного кролика». Большой Бенни протянул ему карточку, на которой в свете многочисленных лампочек сияла надпись, выведенная золотой краской. Сегодня мир живых согласился принять Флинна лишь на 10 часов 43 минуты. Что ж, этого времени должно хватить. Если только Фанабер не решит перед походом в «Бесконечный хаос» прошвырнуться по магазинам.

– Так, у нас всего десять часов, так что нужно поторопиться. – Флинн засунул карточку в карман штанов. – Показывай дорогу.

– Сначала я должна купить туфли, – придирчиво рассматривая свои ногти, произнесла Фанабер. – Да и маникюр не мешало бы сделать.

– Началось, – простонал Флинн. – Фанабер, мы тут не на прогулке вообще-то. У нас времени в обрез!

– Ты хочешь, чтобы я шла босиком по грязному асфальту? Ты в своем уме? – хмыкнула Фанабер, с пренебрежением глянув на Флинна.

Он опустил глаза и увидел ее босые стопы, которые успели посинеть от холода.

– Ты что, забыла обувь в мире мертвых? Ну ты и растяпа, нам некогда возвращаться!

– Ни черта я не забыла! – возмущенно воскликнула Фанабер. – Я ее потеряла, когда пыталась убежать от посыльного Смерти!

Ах да, действительно. Он никогда не видел Фанабер обутой. Но решать эту проблему самостоятельно ему не пришлось: Бенни, чье широкое лицо, как обычно, скрывалось за маской кролика, протянул шикарные серебристые туфли на высоких каблуках.

Глаза Фанабер засияли ярче, чем туфли в свете лампочек, и она уже было протянула руки, чтобы забрать их, но Флинн ее остановил:

– Нет, ты не сможешь в них быстро идти.

– А зачем мне вообще идти? – недовольно поинтересовалась Фанабер. – Поедем на такси! Или у тебя денег нет? Жалкий нищеброд, – с издевкой добавила она.

– До твоего «Бесконечного хаоса» мы доберемся пешком. А если тебе что-то не нравится, могу попросить Хебель насильно вернуть тебя в мир мертвых, – жестко произнес Флинн.

Фанабер схватилась рукой за свою шею, видимо представив себе это, а потом, скривив губы, спросила:

– И что, я все-таки пойду босиком?

– Нет, конечно, – ответил Флинн. – Хоть ты и не сможешь отморозить себе ступни, но бродить по улицам Инферсити без обуви в начале декабря – удовольствие ниже среднего. Будешь только вечно жаловаться и ползти как улитка. – Он повернулся к охраннику и обратился к нему: – Эй, Бенни, можешь дать Фанабер не туфли, а удобные сапоги? И теплое пальто, если найдешь.

Бенни кивнул, отбросил туфли в сторону (у Фанабер, судя по ее лицу, чуть не случился сердечный приступ, когда они плюхнулись в грязную лужу) и, вытянув руку над своей квадратной головой, достал из воздуха то, что просил Флинн: замшевые сапоги на плоской подошве и пальто насыщенного темно-зеленого цвета. Он протянул все это девушке, но та не спешила брать обновки.

– Фанабер, чего ты ждешь? Одевайся! – приказал Флинн. – Нам до второго района идти минимум два часа, так что поторапливайся.

– Два часа? Тогда я и с места не сдвинусь! – закапризничала Фанабер. – Я тебе не скаковая лошадь. Мои ноги этого не выдержат!

– А твоя шея выдержит полет к Хебель? – наклонившись, тихо спросил Флинн.

Она пульнула в него презрительным взглядом и с раздражением выхватила из рук Бенни сапоги и пальто.

– Давай-давай, не мешкай, – поторопил ее Флинн. – И вообще, я ведь, считай, о тебе забочусь. Мог бы заставить идти в этом легком платьице и босиком.

– Ты хочешь, чтобы я тебе спасибо сказала? – фыркнула Фанабер, надевая пальто.

– Было бы неплохо, – ответил Флинн.

– Чтобы великолепная Фанабер так унижалась? Не дождешься!

– Ну да, ждать благодарности от той, кем управляет демон Высокомерия, как-то глупо.

Когда Фанабер зашнуровала сапоги, они отправились в путь. И всю дорогу Флинн жалел, что Доггид сошел с ума, потому что работать с ним явно было бы куда проще. Фанабер постоянно жаловалась, что у нее болят ноги, отставала, засматриваясь на витрины магазинов, требовала, чтобы Флинн нес ее на руках, если впереди виднелась лужа (обходить ее самостоятельно она отказывалась наотрез), и все время громко комментировала внешность прохожих. В общем, плевать Фанабер хотела на приказ Графа Л «всем улыбаться». Благо хоть никого не кусала и в истерику пока что не впадала.

– Еще далеко? – заныла она.

– Если бы ты помнила точный адрес, я бы мог сказать, сколько нам осталось идти, – произнес Флинн, пытаясь скрыть раздражение. Ссориться с Фанабер не входило в его планы, это бы еще больше их задержало.

– Чтобы ты знал, я редко ходила по городу одна, меня всегда возил личный водитель. Я вообще не понимаю, как нищие обходятся без прислуги, – сказала Фанабер и, случайно вступив в грязь, скривилась.

– Если бы у тебя не было денег на прислугу, ты бы тоже как-то обходилась без нее, – проворчал Флинн.

Они ходили по второму району целый час. У Флинна уже голова шла кругом от небоскребов, верхушки которых тонули в сизом тумане. Он чувствовал себя потерявшимся ребенком, который бродил по лесу из стекла и бетона. А вот Фанабер наслаждалась по полной: она то рассматривала дорогие и изысканные вещи в витринах магазинов, то любовалась собственным отражением, то хвалила саму себя. Выглядело это крайне странно.

– Ты такая красивая, невероятная, умная, ты обхитрила всех и получила свободу, – приговаривала она, гладя себя по волосам.

И тут Флинн подумал, что Фанабер вовсе не забыла адрес, а просто водит его за нос, и они бесцельно наматывают круги, чтобы она успела нагуляться.

– Фанабер, ты сказала, что «Бесконечный хаос» находится где-то рядом со старым оперным театром, верно? – уточнил Флинн.

– Ну да, где-то рядом, наверное, – промямлила она.

– Ладно, ты забыла точный адрес, но хоть как здание выглядит – помнишь? Опиши его.

– Оно было такое… не очень высокое… с крышей, окнами…

– Еще скажи, что оно было со стенами! – раздраженно воскликнул Флинн.

– Да-да, стены у него тоже были, – ответила Фанабер, явно строя из себя дурочку.

– Хе-е-ебель, – сощурившись, протянул Флинн, – мне кажется, что наша Фанабер нагулялась, пора бы ее вернуть обратно.

– Нет! – взвизгнула одержимая, схватившись за свою шею. – Не надо обратно!

– Тогда быстро говори, где находится этот чертов «Бесконечный хаос»!

– Он там! – Фанабер указала на здание оперного театра.

Белое двухэтажное здание с колоннами и горельефами было со всех сторон окружено строительными лесами. Флинн и не помнил, когда оперный театр последний раз работал. Жители Инферсити постоянно шутили, что конец света наступит раньше, чем он вновь откроет свои двери. Темно-синий купол, украшенный золотыми звездами, всегда привлекал особое внимание. Парочки частенько ходили полюбоваться им, ведь увидеть настоящее ночное небо с россыпью звезд доводилось редко: сизый туман почти никогда не покидал улиц Инферсити.

– Хочешь спрятать – положи на самое видное место, – прошептал Флинн. – Слушай, Фанабер, а Эйд там бывал?

Он вдруг вспомнил, что Оперная Дива – творение Графа Л – однажды видела суллему Безумного где-то неподалеку.

– Раньше точно бывал, – со скучающим видом сказала Фанабер. – Они с Белиалом довольно часто общались. Хотя что в нем нашел Белиал, я не знаю. Эйд такой раздражающий.

– А Белиал – это кто?

Насчет всего, что касалось одержимых, Фанабер говорила отрывисто, невнятно. Иногда она внезапно замолкала, словно забывала все слова на свете. Флинн смог вытянуть из нее только то, что «Бесконечный хаос» – это место, где каждый вечер собираются одержимые.

– Белиал – тот, к кому мы идем, – ответила Фанабер. – Он посмотрит, есть ли в тебе потенциал.

– Как это – «посмотрит»? Он что, какой-то ясновидящий?

– Ха! Почти! – развеселилась Фанабер. – Белиалом управляет демон Пороков, поэтому у него глаз наметан на подобное.

– А что, не каждый человек может стать одержимым? – спросил Флинн.

– Далеко не каждый! Быть одержимым – это привилегия, – важно произнесла Фанабер. – Только тот, у кого сильный демон, сможет стать им.

Флинн промолчал, надеясь, что того зла, которое хранилось в скверниуме, хватит, чтобы обмануть этого Белиала.

«Бесконечный хаос» оказался ночным клубом в подвальном помещении оперного театра. Если бы не Фанабер, Флинн никогда бы не нашел входа, потому что какие-то чары скрывали его от посторонних глаз. Черная дверь, над которой висела неоновая оранжево-красная вывеска в виде знака бесконечности с рогами и хвостом, сначала прикидывалась глухой стеной, но, когда подошла Фанабер, она тут же сбросила маскировку. За ней их ждал настоящий шабаш.

Флинн и раньше бывал в таких местах, но впервые видел нечто подобное. Одержимые, все в своем истинном облике, источали суллему. Она в виде разноцветного пара поднималась к потолку, слюной капала на пол, пылала дьявольским огнем, наростами облепляла стены и мебель. Легкие горели от кислого запаха, смешанного с еще одним – едким и горьким, напоминавшим гарь. Рот тут же наполнился омерзительным привкусом. Одержимые под тяжелую музыку танцевали посреди огромного зала. Их полуголые тела терлись друг о друга, пачкались в суллеме, и со стороны казалось, что это не отдельные существа, а одна гигантская тварь, похожая на насекомое с огромным количеством ног.

Флинну стало тошно от одного лишь взгляда на все это. Он незамедлительно достал флягу и сделал хороший глоток «Слез единорога». Несмотря на то что перстень со скверниумом был на нем, его звездное тело все же было чувствительно к суллеме и могло запросто рассыпаться.

Глаза Фанабер сияли от восторга, и на ее голове начала расти корона из черных кристаллов: одержимая тоже решила принять свое настоящее обличье.

– Даже не смей! – строго произнес Флинн и схватил ее за запястье.

– Я хочу пойти поздороваться со знакомыми, – пытаясь освободиться, заныла Фанабер. – Отпусти!