Блуждающая Огневая Группа (БОГ). Я есть гнев!

Стефания сдвинула брови, посмотрела на Иннокентия, помолчала.

– А с индивидорами АСИБ может справиться? За капитаном Лобовым охотится умная пуля.

– Мы боремся, – кивнул Стеклов. – Нам с трудом, но удалось протащить через Совбез закон о запрете использования умных пуль в общественных местах. Эти системы передаются в войска, как дополнение к снайперским подразделениям армии. Надзор не имеет права использовать индивидоры в городах и вообще на территории страны.

– Когда был принят закон?

– Неделю назад.

– То-то я удивляюсь, что умные пули за нами перестали гоняться.

– Гласно – нет, но при необходимости «ИИмперия» всегда может легко объяснить применение ликвидаторов, заявив о таинственных террористах, и расслабляться вам рано.

Иннокентий вспомнил о «братьях», которым тоже могли поступить предложения от организаций подобных АСИБ. Ветви Мультиверсума отделялись полностью запутанными с предыдущими, за исключением нюансов, ставших причинами ветвления, и судьбы Лобовых, в общем-то, тоже были «запутаны» каким-то образом. Интересно узнать, что предложили Итану и Тарасу защитные силы страны в их реальностях.

– Мы готовы присоединиться, – сказал он наконец. – Но только после решения главной проблемы – отбоя преследования «Баталером» и его боссом «ИИмперией».

– Эту проблему будем решать вместе.

– Надеюсь, нас не вычислят ищейки «Баталера», – усмехнулась Стефания. – А они повсюду.

– Война, – огорчённо развёл руками Курипка, – применение сторожевых беспилотных систем более чем оправдано.

– Поэтому наши возможности и ограничены.

– По нашему заказу бывшая лаборатория капитана изготавливает новые охранные гаджеты, позволяющие скрывать истинные биопараметры человека, – сказал Даник Фетисович, – и вы скоро получите возможность появляться в общественных местах без риска быть обнаруженными существующими системами распознавания лиц, мимики и жестов. Хотя стопроцентной гарантии от слежки, наверно, не существует.

– Моя лаборатория? – удивился Иннокентий. – Разве её ещё не расформировали?

– Переподчинили АСИБ.

– Здорово!

– Да, заканчивают расчёт характеристик системы.

– Голография?

– Нет, программируемая плазма.

Иннокентий снова подумал о «братьях». Новую систему биомаскировки личности человека можно было применить и в других реалах. Это весьма помогло бы Итану уберечься от преследования Старухи.

– Хорошая новость.

Даник Фетисович встал:

– Прошу прощения, нам пора. Вам позвонят.

Поднялись и остальные гости.

Иннокентий и Стефания проводили их до машины – бронированного «Аурус-Титана» глубокого чёрного цвета, выдерживающего выстрел из гранатомёта, – и троица высокопоставленных персон, служащих России, как говорится, не за страх, а за совесть, уехала в ночь.

Пара вернулась в дом.

– Рада? – спросил математик, разглядывая расслабленное лицо женщины.

Стефания улыбнулась:

– Чему?

– Что скоро наши мучения кончатся.

– Не очень-то мы и мучаемся, капитан. Да и разве можно назвать мучениями службу стране? Хорошо, что мы можем сделать для неё больше, чем другие.

– Ну, хотя бы избавимся от умных пуль.

– Слышал, что сказал директор Агентства? Стопроцентной защиты от искинов не существует.

– Но ведь и мы не лыком шиты, как непременно сказал бы лейтенант Штопор.

Лицо Стефании разгладилось.

– Штопор… хорошие бойцы у Тараса, я уже скучаю по ним.

– Предлагаю посетить двадцать третий реал.

– Прямо сейчас? – озадаченно спросила разведчица.

– Если устала – в другой раз.

Стефания отстранилась, взвешивая «за» и «против».

– А что, в самом деле? Поехали. Узнаем об их проблемах, да и к Итану заглянем, узнаем, доработали они с Лавинией «ультра-троян» или нет.

– Если бы разработали, уже сами сообщили бы.

– Всё равно надо встретиться. Пойдём в спецухе? – Стефания имела в виду боевые костюмы.

– Наденем полевую, не воевать едем.

– Предлагаю первым посетить Итана, к нему ближе спускаться.

– Не возражаю.

В половине первого ночи пара вышла во двор, и Иннокентий инициировал «волшебное заклинание» кюаркода.

Но Итана они не нашли.

Россия-23. Николаев

15 августа

Начальник ГРУ фронта генерал Чащин вернулся из Москвы в Николаев в шесть часов утра и сразу позвонил начальнику диверсионно-разведывательной группы полковнику Шелесту: информация, полученная в Главштабе, была такой, что требовала немедленного реагирования, и думать об отдыхе, ни своём собственном, ни подчинённых, не приходилось.

Полковник ответил через пять секунд, и голос у него был, как всегда, сдержанный и спокойный, будто он давно встал.

– Слушаю, товарищ генерал.

– Мне нужен твой Лобов! – проговорил Чащин. – И ты, естественно.

Шелест помолчал.

– Он в Окулово, на запасном КП.

– Что он там делает?

– Готовится к началу ЛОГ.

– К началу чего? – не сразу сообразил генерал.

– Работы летающей огневой группы. – Шелест ещё помолчал и добавил со смешком: – «Бесогон» возвращается.

– Он должен быть готов к работе сегодня же!

– Что случилось, Глеб Борисович?

– Ты где?

– В Николаеве.

– Подскакивай через час, обсудим новые вводные. Захвати Утолина и Матоличева.

– Оба на ЗКП… понял, будем.

Связь прервалась.

Шелест, спавший на деле всего три часа, причём не в самом городе, а в казарме ГРУ, разбудил командира группы РОВ и командира фронтовой контрразведки ФСБ, вызвал дежурного по штабу, приказал подготовить машину, встал, умылся, собрался в течение десяти минут и выехал к временному штабу разведки, расположенному на улице Никольского на территории бывшего цирка. Сам цирк после всех боестолкновений был разрушен, но подсобный флигель остался цел.

В семь часов он уже был на месте. Дождался прибытия обоих полковников и вместе с ними вошёл в охраняемый от беспилотников системами РЭБ флигель.

Чащин пил кофе в своём бункере, оборудованном в подвале флигеля, и смотрел на экран компьютера, показывавший какую-то ТВ-передачу. Он был бледен, но выбрит, свеж и подтянут, хотя не спал уже почти сутки.

– Проходите, – сказал он, не сводя глаз с экрана и потягивая кофе.

Переглянувшиеся гости, одетые в одинаковые полевые камуфляж-комби с плывущей «цифровой» текстурой, сели напротив стола.

– Что это вы смотрите? – поинтересовался Шелест.

– Мерзость! – скривился Чащин. Допил кофе, выключил канал.

Посмотрел на невозмутимо-внимательные лица полковников. Повторил:

– Мерзость, к сожалению. Но не я распоряжаюсь министерствами просвещения и культуры.

– Чем вам не нравятся министерства просвещения и культуры?

– Слышали об их инициативе снять ремейки известных советских фильмов? Якобы для подгонки смысловых посылов под изменившиеся реалии.

Матошко и Утолин промолчали. Шелест кивнул.

– Идея была откорректировать традиционное православное воспитание людей, прежде всего молодёжи, для усиления патриотических движений.

– Идея мощная, да только всеми видами пропаганды и рекламы у нас заправляют системные либералы, так сказать, шестая культурная колонна. Благодаря её усилиям в стране родилось уже третье поколение режиссёров, ненавидящих Россию и её народ! Они с удовольствием выдают откровенную чернуху, прячась за формулировками типа «режу правду-матку» и отвратительные логотипы западной «демократии».

– Дерьмократии, – негромко поправил Утолин, выбритый так же, как Шелест, в отличие от Матоличева с колючей порослью на щеках.

– Так вы смотрели какой-то фильм? – удивился Шелест.

Чащин снова скривился.

– Не смотрел «Левиафан»?

– Нет.

– А «Сказка про темноту»?

– Нет.

– «Комбинат Надежда»?

– Я не хожу в кинотеатры и не смотрю телик уже два года. Не вижу смысла.

– В принципе правильно делаешь, хотя врага надо знать в лицо. А снимают такие фильмы чистой воды враги народа, очерняющие страну с сатанистской злобой.

– Неужели вы смотрите? – недоверчиво сказал Утолин.

– Вынужден как аналитик РОК.

– Вот кого я бы отстреливал в первую очередь!

– Аналитиков?

– А? Н-нет, – смутился Утолин.

Чащин посмотрел на контрразведчика прицельно, но продолжать не стал.

– Итак, к делу. – Генерал перевёл взгляд на Шелеста. – Первое: твой приятель полковник Варягин осел в Главштабе и, разумеется, провёл мощную обработку штабистов на предмет того, что ты скрытый враг и потворствуешь анархистам команды «Бесогона». А командует им…

– «Бесогон» давно выпал из информационного поля.

– …капитан Лобов, – закончил Чащин, – который нам необходим больше, чем воздух и боезапас.

– Он давно не Лобов, а полковник Лобачевский.

– Что в лоб, что по лбу! К чёрту эти ваши детские прятки! Его надо запрятать так, чтобы никто не догадывался, где он служит. Уверен, Варягин будет ставить тебе палки в колёса и копать дальше.

– Не найдёт! – сказал Утолин категорическим тоном. – Мы готовим досье на Варягина, долго он в Главштабе не просидит.

Чащин посмотрел на контрразведчика:

– Хорошо бы убедиться в этом. Мы не можем позволить себе ошибиться. Как утверждают сами нацисты: памятуй, чужинець, тут пануэ Украина. Теперь о новой жуткой расправе над нашими парнями: греческие наёмники пытали пленных, а расправу сняли сами же вэсэушники и слили в эфир. Погибли трое разведчиков, и мы должны отомстить так, чтобы другим неповадно было мучить парней!

Матоличев шевельнулся.

Утолин покосился на него.

Шелест тоже глянул на командира РОВ.

– Сделаем! – выговорил полковник каменными губами.

– Набрали людей? – спросил Чащин у него.

– Так точно, практически рота.

– Нужны только опытные спецы, умеющие держать язык за зубами.

– Таких и отбираем.

– Теперь о планах СБУ, – продолжил Чащин. – Известно, что Болданов готовит применить в Одессе при нашем наступлении к Румынии «грязную» атомную бомбу. Приказано ликвидировать инициатора этого чудовищного преступления.

Шелест оценил мину на лице Матоличева.

– Приказ невыполним. Ну или почти не выполним.

Губы Чащина сжались в лезвие ножа.

– Но его придётся выполнять, полковник! Лобов может это сделать! И сделать это надо в течение двух суток!

Шелест промолчал.

– И это ещё не главное, – продолжал начальник ГРУ чуть более спокойно. – Под Днепропетровск, как вам известно, только что привезли новые британские дальнобойные ракеты «Бринстоун-2», способные накрыть Крым и дотянуться до Москвы. Их тоже надо ликвидировать.

Чащин налил себе из кофейника ещё кофе, сделал глоток.

– Будете?

Все трое дружно ответили отказом.

– И наконец самое тревожное. По докладам агентуры СВР можно судить о реальной подготовке НАТО в Европе ударить по Москве тактическим ядерным боезарядом. Повторяю: речь идёт о реальной подготовке! Для этого будет использована вторая британская подлодка «Черчилль» с ядерными ракетами, уже обнаруженная в Чёрном море. Её передали украинцам «в аренду» якобы для защиты Одессы, а до этого американцы разрешили ВСУ стрелять по территории России, так как они «сами» определяют цели.

– Уроды! – проворчал Утолин. – Когда они успокоятся?

– Никогда! – сказал Чащин. – Пока существуют США, войны будут продолжаться, а Великобритания в частности и Европа вообще были и остаются гнездом нацизма. А нам надо ударить так, чтобы ни у кого больше не возникло желание поиграть с Россией в ядерные игрушки!

– Когда главнокомандующий отдаст приказ обнулить это гнездо?

– Как только, так сразу, – вдруг окончательно успокоился Чащин. – Олег Иванович, сможешь организовать операцию так, чтобы комар носа не подточил?

Шелест наметил улыбку.

– Сделаем всё возможное.

– В таком случае начинаем безотлагательно. Угрозы слишком велики, чтобы разводить канитель с Главштабом с обсуждением координации всех сил, где сидят и такие полковники, как Варягин. РОК дал нам карт-бланш на упреждающие удары.

Чащин встал.

Гости дружно поднялись следом, потянулись к выходу из бункера.

– А ты, полковник, останься, – сказал в спину Шелесту генерал.

Олег посмотрел на оглянувшихся товарищей и повернул обратно.

– Твоей сестре тоже грозит опасность, – сказал Чащин стоя. – Она попала в список Варягина, и её кандидатура обсуждается военной прокуратурой.

Шелест кивнул.

– Она сменила фамилию… но я уберу её из поля зрения прокуратуры.

– Надо спрятать её на время, пока не решится судьба самого Варягина.

– Она разведчица, послужит в нашей бригаде на фронте. Там её искать не станут.

Чащин подал руку.

– Будьте осторожны!

Шелест вышел.

Россия-23. Деревня Окулово

15 августа

Легли спать поздно: принимали у поставщика с завода в Перми новенький «Ка-92-ээ» (полное обозначение, то есть вертолёт экспериментальный, на электрической тяге). Поэтому на следующее утро Тарас позволил себе встать не в половине седьмого, а на час позже, тем более что и Снежана не торопилась приводить себя в порядок. Как правило, она вставала на двадцать минут раньше мужа. Щедрые полные губы, невероятно роскошные поцелуи, нежные ласки… господи, продли мгновенье! Но ждать мужа она не стала…

Приёмка же вертолёта затянулась по той простой причине, что Тарасу сразу захотелось опробовать винтокрылую соосную машину в полёте. Её подняли в воздух уже совсем поздно, когда пробило двенадцать, дождавшись сообщений от разведки и локаторщиков об отсутствии над берегом вражеских спутников и беспилотников.

Сам «Ка-92» произвёл на бойцов Тараса неизгладимое впечатление. Да и капитан с большим интересом осмотрел «вертушку», каких ещё не видел.

Она оказалась почти бесшумной, была великолепно вооружена, в том числе комплексом «Зорро» для запуска ракет и «коал», и обладала удивительной формой, созданной с помощью концепций параметрического дизайна.

В первую очередь зализанный силуэт вертолёта напоминал обводы хищного морского обитателя, акулы или касатки, доведённый до геометрического совершенства. Винты его на одной оси не портили и, как оказалось, могли складываться. Подвески с обеих сторон кабины тоже не портили общее впечатление, а наоборот, добавляли хищности, как распростёртые крылья беркута.

Кроме ракет на подвесках «Ка-92» имел ещё и пусковой контейнер «Зорро» в брюхе машины, открывающийся в момент стрельбы, который мог запускать авиационные ракеты 9М127-2 «Вихрь-2» и даже «коалы» с дальностью полёта до двух тысяч километров. А для поддержки пехоты на земле он использовал четыре пулемёта калибра шестнадцать миллиметров, утопленных в наплывах корпуса и установленных таким образом, чтобы они могли вести огонь сразу с четырёх направлений.

Управлял стрельбой, обзором и РЭБ-защитой компьютер, способный выбирать наиболее опасные цели, и пилотам не приходилось отвлекаться на эти действия, чтобы выполнить задание, ради которого и создавался этот совершенный боевой комплекс.

Летал «Ка-92», ласково прозванный конструкторами «птерозавром», со скоростью до трёхсот шестидесяти километров в час и мог подниматься до высоты в девять километров, а зависать на высоте шести с половиной.

Управляли вертолётом двое лётчиков: первый пилот, он же командир, и второй – стрелок-навигатор.

Кроме того, в его кабине мог разместиться ещё один человек, для которого за креслами пилотов было создано дополнительное место со своим дисплеем.

Так как туша «птерозавра» (восемнадцать метров – длина, восемь – ширина по подвескам, три – максимальная ширина корпуса, высота с колёсами – четыре с половиной метра) была обработана специальным составом – слоем «холодной плазмы», меняющей угол отражения световых лучей, – это уменьшало силуэт до степени практической невидимости на дальности свыше трёхсот метров, потому увидеть машину, по уверениям учёных, было очень трудно. Впрочем, испытания показали, что эффект вполне достижим. А против ракет она имела опять-таки управляемый компьютером комплекс РЭБ, воздействующий на электронику ракет, а также комплекс активной защиты класса «аэроафганит», сбивающий ракеты в автоматическом режиме.

Вертолёт выкатили из капонира, в котором он прятался весь день, Тарас забрался в кабину «птерозавра» вслед за пилотами, нацепил шлем и включил аппаратуру своего гнезда.

Через час «птерозавр» вернулся. Бойцы бросились к вертолёту, винты которого издавали слитный гул-шелест. Пилоты загнали машину в капонир, и Тарас вылез, невозмутимо стаскивая с головы шлем.

– Не слишком-то он и бесшумен, – проворчал Шалва.

– Это зависит от режима работы двигателя, – ревниво отозвался первый пилот «птерозавра» майор Благой. – Звук винтов на скорости выше двухсот становится неслышен.

– Тогда ладно.

– Рассказывай, командир, – сказал Миша Ларин, – как тебе эта динозаврина?

– Высший класс! – поднял большой палец Тарас.

В покинутом жителями деревни доме, где разместились бойцы Лобова, они намеревались долго расспрашивать его о впечатлениях, о работе пилотов, о параметрах «вертушки», и ему пришлось ответить на десяток вопросов, прежде чем Снежана увела мужа в хатку, выделенную женатым. Вернулись они туда уже в четвёртом часу ночи…

– Вставай, лежебока! – сказала она, сдёргивая с него простыню. – Уже полвосьмого, давно пора вставать.

– Кофе в постель, – пробормотал он, не открывая глаз.

Снежана со смехом обрызгала мужа водой из фляги, пришлось подниматься.

В половине девятого они позавтракали в полевой столовой, накрытой маскировочными сетями. Солнце уже вскарабкалось на небо, но жара ещё не наступила, да и утренний ветерок пока ещё обвевал лица приятным холодком.

В начале десятого собрались в капонире на инструктаж, а в десять часов к ним заявился Шелест в сопровождении командиров группы РОВ.

– Смирно! – скомандовал Тарас.

Бойцы послушно вытянулись, поедая глазами начальство.

Шелест оценил их взгляды и отменил приказ:

– Вольно! Есть вопросы по технике?

– Один, – сказал Штопор.

Тарас недовольно посмотрел на него, однако Шелест не дал ему возможности остановить лейтенанта.

– Слушаю.

– Когда нам тоже дадут таких динозавриков?

Спутники Шелеста озадаченно посмотрели на преувеличенно серьёзное лицо Шалвы.

– Не понял, – произнёс Матоличев.

– Мы должны охранять «вертушку» и сопровождать её на задание, так?

– Ну?

– Как же мы будем сопровождать, если в кабину может влезть только командир? Миссия-то у нас бесогонская, то есть секретная, и другие «вертушки» своим грохотом просто демаскируют нашу. Нам дадут такие?

– О сопровождении речь не идёт.

– Тогда зачем мы нужны?

– Охранять машину на земле.

– Для этого достаточно КБО[4]. А мы спецы по диверсу.

– Для вас тоже найдётся работа, – сказал Шелест, – кроме охраны «Бесогона». Об этом поговорим отдельно. Если больше нет вопросов, капитан, отпустите бойцов.

– Пэша, – проговорил Тарас, вскинув вверх растопыренную ладонь.

Трое бесогоновцев, козырнув, направились к выходу из капонира.

– Что за жаргон? – поинтересовался Волынский, проводив их глазами. – Пеша?

– Подготовка штатная, – ответил Тарас. – Оперативный сленг.

– Теперь о задании, – сказал Шелест. – Сегодня у нас почин, и провожаю вас я, но с завтрашнего дня будете получать вводные от полковника Матоличева.

Полковник посмотрел на него исподлобья.

Тарас кивнул.

– По данным разведки, – продолжил Шелест, – под Одессой под руководством британских спецов развёрнута лаборатория, вывезенная с украинского атомного полигона. Радиоактивный материал она ещё не получила, но им займутся другие наши парни, а ваша задача – точно поразить место дислокации британцев и саму лабораторию, спрятанную на глубине двадцати метров.

– Мы уже грохнули одну такую, – сказал Шалва. – Под Краматорском.

– К сожалению, это СРУ не остановило. В связи с чем назрела необходимость устранения господина Болданова, командира СРУ.

Тарас промолчал. Потом, видя, что Шелест смотрит на него, ожидая реплик, сказал:

– Локализация местонахождения цели должна быть исключительно точной, до метра.

– Выслушай.

– Это к тому, что я могу дойти туда своим кюар-ходом и установить маячок.

– Ещё не раз придётся поступать таким образом, но разведка обещала к вечеру дать суперточные координаты бункера, и твой кюар-поход не потребуется.

– Понял.

– Навигацию даст спутниковая сеть, – сказал Матоличев, глянув на вертолёт, возле которого возились оба пилота. – Лётчики опытные, налетали тысячи фронтовых часов и не меньше двухсот на «птерозавре». Но командовать будешь ты, капитан, и ответишь за срыв операции ты, если это произойдёт.

Тарас кивнул.

Штопор что-то проворчал себе под нос.

Снежана с тревогой посмотрела на мужа.

Шелест ощупал его твёрдое лицо проницательными льдисто-серыми глазами.

– Задание понятно?

Тарас кивнул.

– Вопросы?

– Стрелять будем с нашей территории?

– Сегодня с нашей, до Одессы рукой подать. Но в портфеле заданий есть и работа с территории «У».

– Когда вылет?

– Вечером, после спада активности арты. Я уеду и вернусь после обеда, обсудим маршрут, а пока обговори детали полёта с пилотами.

– Слушаюсь.

Матоличев и Волынский как по команде повернулись и двинулись из капонира.

Тарас посмотрел им вслед.

– Они, случайно, не роботы?

– Не роботы, – усмехнулся Шелест. – Просто не любители трепаться и корчить из себя суперважных персон.

– Ты обещал меня подключить к «Бесогону», – сказала Снежана.

– Поедешь со мной, – ответил Олег, зашагав к выходу из капонира.

– Куда? – растерялась женщина, догоняя брата.

– На фронт, – сказал полковник.

* * *

До обеда их никто не потревожил, и бойцы группы вместе с Тарасом провели это время возле и внутри вертолёта, изучая все тонкости работы удивительной машины.

Вместе с ними возились с оборудованием «вертушки» и трое специалистов с завода, выводя прямой пуск ракетами комплекса «Зорро» прямо на шлем командира операций.

Пилоты: тридцатилетний майор Саша Благой и молодой, не старше бесогоновцев, капитан Мелентьев, – с удовольствием поделились боевым опытом, рассказали несколько историй о вылетах на фронт: оба участвовали в СВО с февраля две тысячи двадцать второго года, – и объяснили подробности управления «птерозавром».

Как оказалось, пилотская кабина «Ка-92» тоже создавалась с учётом новейших дизайнерских и цифровых технологий, поэтому пульта управления как такового в кабине не было. Вместо него передняя торпеда кабины, включая блистер, представляла собой мозаичную панель всего с двумя десятками оперативных окон, на которые компьютер вертолёта, по сути, искусственный интеллект, выдавал нужные сведения в режиме реального времени. Кроме того, он сообщал об изменении воздушной обстановки на шлемы и забрала пилотов, предупреждая о появлении угроз с земли и в небе, а также безукоризненно поддерживал связь экипажа с командным пунктом. Лётчикам оставалось вести вертолёт и включать в нужные моменты дополнительные комплексы защиты или оружия.

Изменилась по сравнению с современными вертолётами и эргономика непосредственного физического управления машиной. Джойстики остались, но получили специальные рукояти с единственной красной кнопкой под большой палец, предназначенной для пуска ракет или активизации пулемётов, чтобы во время маневрирования не произошло случайного пересечения команд. Для экстремальных маневров, воздушного боя или уклонения от атак зенитных ракет оба пилота пользовались другой рукоятью, закреплённой на подлокотниках кресел слева.

– Хотите посидеть в гнезде? – спросил белобрысый Саша Штопора, больше всех интересовавшегося машиной.

– Заманчиво, – признался лейтенант. – Командир, можно?

Уже побывавший в креслах Тарас кивнул, и Шалва залез в командирское «гнездо». Вылез он оттуда обалдевший как после глотка водки.

– Очуметь, командир! Хочу летать! Вот закончим миссию, и я уйду в лётчики!

– Тебя не возьмут, – остудил его восторги Ларин, постоянно заглядывающий в какую-то миниатюрную книжечку в синем переплёте.

– Это почему? – осведомился Шалва.

– Ты слишком толстый и массивный, «вертушка» тебя не потянет.

– Сам ты жирный! – обиделся Штопор. Подумав, снова полез в кабину.

Остальные бойцы собрались под клювообразным носом «птерозавра», доставая фляги с водой: температура в капонире поднялась до рекордных тридцати градусов, и всем хотелось пить.

– Что читаешь? – заметил Жора Солоухин в руках Ларина знакомую книжицу.

– Толстого, – буркнул Михаил.

– Толстого? – удивился сержант. – Какой роман? «Войну и мир»?

– Мысли на каждый день.

– Издеваешься? Дай посмотреть.

Ларин неохотно передал сержанту книжицу.

– Не обманул, так и называется: «Мысли на каждый день», – сказал Солоухин.