Блуждающая Огневая Группа (БОГ). Я есть гнев!

Побывав в поздних реалах, начиная с сорок первого, Иннокентий убедился, что грозные предупреждения учёных о захвате власти машинами в будущем с виду оказались чересчур неправдоподобными. ИИ не объединились в единую систему типа «Скайнет», как в фильмах о Терминаторе, якобы беспокоясь о благоденствии человечества. Но математик уже знал, что управляющим ИИ такой захват оказался не нужен. Развиваясь быстрее человека, компьютеры создали глобальную Игру, соревнуясь в «геометрической, математической и параметрической красоте» процесса, и для этого им были необходимы люди – как расходный материал и сервис-система, обслуживающая процессоры. Уничтожать их ИИ не собирались, дешевле «материала» на планете не существовало.

Однако Иннокентий случайно проник в хитроумные планы западных ИИ ещё больше подчинить человечество: под видом внедрения стратегии приватфри – отказа от всех видов собственности. Идея привела в восторг чиновников и вызвала ещё больший энтузиазм у не понимавшей смысла происходящего толпы, увидевшей в ней концепцию «всеобщего равенства». И мало кто из обывателей понимал, что практическое исполнение идеи на самом деле ведёт к тихому тотальному контролю ИИ над цивилизацией.

Иннокентий проанализировал последствия приватфри, просчитал связи «ИИмперии» с другими ИИ-системами и простодушно выложил своё мнение в Сети. И с мая этого года стал изгоем в родной стране! «ИИмперия» приговорила его к ликвидации, направив для исполнения приговора военный ИИ – «Баталер». Лишь умение проходить в соседние реалы пока помогало ему и двойникам-Лобовым уцелеть.

Разойдясь по своим реалам: Тарас – в двадцать третий, Итан – в сорок первый, сам Иннокентий – в восемьдесят восьмой, – после освобождения подруг «близнецы» пообещали послы отдыха собраться вместе, найти Таллия, «брата» из сто одиннадцатого реала, пропавшего без вести, и окончательно решить проблему с преследованием искинов – «Маршалессы» и «Баталера». Но вот уже прошла неделя, а никто из «братьев» в восемьдесят восьмом реале не появлялся. Да и сам Иннокентий раз за разом откладывал встречу, занимаясь проблемой выживания в родной реальности.

Устроиться в Одессе ему помогли сотрудники из Русского офицерского корпуса, с которыми он познакомился в Крыму. К счастью, они со Стефанией вовремя скрылись от органов военного надзора, управляемых «Баталером». После звонка Иннокентия ему предложили стать штатным айтишником в команде мэра города, также являвшегося членом правления РОК. Он согласился, потому что и сам не видел иного выхода. На фронте он вряд ли принёс бы больше пользы как один из штурмовиков или оператор дрона, не имея возможности войти в состав разведывательно-диверсионных групп из-за слежки «Баталера» за такими подразделениями. ИИ сразу вычислил бы математика, когда-то прошедшего подготовку в качестве диверсанта. Дел же для математика и айтишника в полуразрушенной Одессе хватало.

Ему сменили паспорт, и теперь Иннокентий числился в штате администрации города как экспедитор Леонид Павлович Кудрявцев тридцати лет от роду, инвалид второй группы, раненный на фронте в голову. Приходилось, конечно, на людях постоянно носить маску, потому что «Баталер» по-прежнему искал «предателя», имея в своём распоряжении по всей стране разветвлённую систему фейс- и псиконтроля.

Разумеется, вместе с ним устроилась в Одессе (Ланжерон – приморская часть города, Александров спуск, упиравшийся в скалы на берегу залива) и Стефания, превратившись в тридцатичетырёхлетнюю Елену Дмитриевну Кравец, гражданскую жену экспедитора Кудрявцева.

Данный район города пощадили ракеты и снаряды с обеих сторон, и самые нижние хаты спуска уцелели. В одной из них и поселилась пара, после того как городские службы привели её в жилой вид. Прежние хозяева домика под ржавой металлической крышей уехали за границу, потому никто на эту жилплощадь не претендовал.

Так как Иннокентий не боялся тупиковых углов, а спуск, то есть кривая улочка, по сути, упиралась в скалы и скрыться при необходимости было некуда, он и согласился пожить тут какое-то время до исполнения мечты «опустить» «Баталера». А поскольку по документам он являлся экспедитором, ему предоставили транспорт – видавшую виды «Ниву-Омоду» в пятнах камуфляжа, и математик со Стефанией могли свободно передвигаться по городу.

Пару дней бывшей разведчице искали должность в структурах мэрии и предложили работу бухгалтера. Она честно вышла несколько раз на работу, естественно в маске, однако расстроилась из-за полного непонимания нюансов бухгалтерского дела и заявила мужу, что готова идти хоть в монастырь, хоть на фронт, лишь бы не возиться с бумагами.

Иннокентий не стал уговаривать «гражданку Кравец», и она стала «помощницей и охранником экспедитора».

Дважды они выходили «в свет» – посещали ресторан, оценив возрождение местной кухни. Ещё два раза побродили по реалам в поисках Таллия. Судьба пропавшего «близнеца» из сто одиннадцатого реала печалила души обоих, но они так и не нашли следов его пребывания в посещённых ветвях реальности. Во всяком случае ни в реалах ниже двадцать третьего, ни выше, вплоть до двухсотого, парень не откликнулся на зов раций. Те, у кого кюар-путешественники могли что-то узнать, тоже не отзывались, хотя в большинстве ветвей сохранились и номера мобильных телефонов знакомых, и коды радиосвязи, так как последующие реалы были идентичны предыдущим, за исключением не всегда понятных отклонений, которые и порождали процессы ветвления Вселенной.

Особенно запомнился паре выход в девяносто девятый реал.

Вышли они в той же Одессе на берегу залива и сразу попали в гущу боя! Причём бой был специфическим: сражались две армады машин и, похоже, беспилотных, как воздушных, так и наземных и морских. Ни одного живого человека Иннокентий не заметил! По всей видимости, в этом реале в войне человек был исключён полностью, во всяком случае в формате штурмовиков, лётчиков и водителей боевых машин, которые направлялись операторами из подземных пунктов управления или же искинами. Но зрелище остервенело уничтожавших друг друга роботов всех видов завораживало!

Первыми над скалистым побережьем (никаких зданий и портовых сооружений не было видно) вступили в бой воздушные дроны.

Они летели стаями на разных высотах: мелкие, размером с аиста, ниже, крупные, почти как самолёты, – выше, и воздух заполнился вихрями огня, лазерных и ракетных трасс и взрывов! Разноцветный дым закрыл обзор, но тем не менее можно было разглядеть, что бились беспилотные армии жестоко, усеивая берег и кипящее море струями осколков и дымных полос.

Их атака ещё не завершилась, как началась вакханалия боя на море: к берегу ринулись флоты БЭКов, им навстречу ударили береговые ракетные комплексы, а потом пошли волны безэкипажных катеров защиты. Вой, свист, рёв моторов и грохот взрывов с новой силой обрушились на берег!

Чуть позже из-за дымовой завесы на море выскочили десантные катера на воздушной подушке, а за ними подошли баржи, выбросившие на берег сотни безэкипажных бронемашин, танков и многолапых механизмов, напомнивших Иннокентию технику из фильмов о войнах человечества с управляемыми компьютерами машинами.

Им навстречу поползли другие чудовища, обороняющие берег, в большинстве своём похожие на черепах, имеющие ракетные комплексы и лазеры. Грохот и вой усилились до такой степени, что случайные зрители едва не оглохли! А когда недалеко, метров в пятидесяти, разорвалась ракета, Иннокентий наконец опомнился и активировал кюар-переход. Их унесло в сто двенадцатый реал, где восточный береговой район Одессы был безлюден и тих, и пара путешественников по ветвям реальности приходила в себя больше часа, вспоминая подробности боя двух роботосистем.

– Какая жуткая картина! – передёрнула плечами Стефания. – Автоматы, но дерутся с ненавистью, как живые люди!

– Потому что эти автоматы созданы живыми людьми, – сказал Иннокентий задумчиво, – вписавшими в мозги роботам человеческие эмоции. Но я подумал о другом: управляют армиями роботов искины, подчиняющиеся игровым программам, поэтому противника они не жалеют. Мы стали свидетелями воплощения в реале Итана концепции глобальной военной игры. Тамошний ИИ выбрал стратегию вечного боя, рассчитывая играть вечно.

– Ты имеешь в виду Старуху?

– «ИИмперию».

– А наш «Баталер»?

– Он подчиняется нашей «ИИмперии», но, возможно, и он ведёт войну с противником, превратив её в игру. Хотя у его хозяина другая стратегия, посильнее.

– Какая?

– Постепенно перехватить власть в России, а потом и на Земле, создав на базе человечества единую нейросеть.

Стефания покачала головой:

– Так далеко вперёд я не заглядывала. Но если ты прав, нас ждут кошмарные времена!

Иннокентий качнул головой в ответ:

– Думаю, никто из людей не догадается и даже не почувствует, что они стали винтиками, а точнее, нервными узлами единой разумной нейросети. Боюсь, мы скоро перестанем понимать, что и ради чего делают искины, к чему стремятся и о чём мечтают.

– Мечтают? – фыркнула девушка. – Роботы? Ты веришь, что искины станут личностями и научатся чувствовать?

– Только не искины, они суть клетки единого цифрового механизма и тоже войдут в единую распределённую систему, которая и станет одной большой Личностью.

– Глубоко копаешь, – сказала Стефания с ноткой скепсиса в голосе. – Не каждому философу придёт такое в голову. Я думала, ты обыкновенный дивер.

– Больше математик, чем дивер, – признался он, не обижаясь. – Просто получил хорошую спецподготовку.

– Слушай, я о Таллии. Почему его нет тут, в сто двенадцатом реале?

– Потому что сто двенадцатый реал не следует прямо за сто одиннадцатым.

– Почему?

– Считать реальные выходы я начал для себя, но между ними могут быть десятки реалов, схлопнувшихся при рождении, и, скажем, сорок первый не следует за сороковым, а может быть, сто сорок первым. Просто сорок первый он для меня.

– Ничего не поняла!

– Как-нибудь объясню.

После девяносто девятого они посетили ещё несколько реалов, закончив поход в трёхсотом, вернее, дойдя до трёхсотого, так как в этой ветви Мультиверсума их ждал сюрприз.

Поход начали ночью, когда над Одессой перестали дребезжать вражеские дроны. Мощная РЭБ-ПВО города успешно сбивала турецкие и южно-корейские беспилотники, но изредка пропускала «бабы-яги» и «несушки», как беспилотники с боеприпасами называли бойцы-зенитчики, и настал час тишины.

Переодевшись на всякий случай в свои продвинутые «скорпионы», прекрасно защищавшие владельцев от пуль и осколков, кюар-путешественники вошли в канал перехода, Иннокентий досчитал до трёхсот (перелистывание мембран давалось ему без труда), и пара вышла в странном облаке светящегося тумана, мгновенно потеряв вес: здесь царила невесомость!

Стефания невольно вскрикнула.

Шлемы «скорпионов» автоматически загерметизировали головы владельцев: то есть закупорили уши чашками звукозащиты, ко рту и носу прижали антигазовые маски, на глаза надвинули очки, – и позволили им на несколько секунд выдержать атаку запахами, дымом и холодом.

Датчики радиации и отравляющих веществ костюмов не выявили в облаке ничего опасного, если не считать почти полное отсутствие кислорода, однако Иннокентий не стал рисковать здоровьем спутницы, да и своим тоже, и через полминуты созерцания тумана они вернулись в родной восемьдесят восьмой реал.

Разгерметизировались, откинули шлемы.

– Что это было?! – осведомилась Стефания удивлённо.

– Что ты видела?

– Почти ничего.

– Там в глубине летали какие-то глыбы.

– Куда мы попали? В верхние слои земной атмосферы?

– Скорее всего, это облако газа. Могу предположить, что Земля взорвалась, и от неё осталось только скопление газов и куча обломков, поэтому в облаке отсутствует гравитация.

– Земля взорвалась?! – не поверила девушка. – Почему?!

– Это всего лишь предположение.

– Но это же ужасно! Неужели в этом реале началась атомная война?!

– Даже всех запасов ядерных бомб, которые имеются у нас и у американцев, не хватит, чтоб взорвать планету. Что-то произошло совсем сногсшибательное. Может, упал метеорит из антивещества.

– Была бы радиация.

– Может, напали пришельцы.

– Шутишь? – рассердилась Стефания.

– Просто ищу объяснение, но в голову приходят только банальные варианты. Если хочешь, попробуем сходить туда ещё раз, да и проверить предыдущие ветви не мешает. Катастрофа произошла в каком-то из них.

– Нет! – испугалась Стефания. – Только не сейчас!

– Согласен, к таким походам надо хорошо готовиться. И беспилотник запустить вперёд не мешало бы, да где такой взять, чтобы транслировал мою память и кюар-код?

– Вот и не будем рисковать.

Впрочем, больше так глубоко в кюар-поход они не пускались. Нашлось множество практических отговорок, дел и суеты, не давшей паре времени ни на посещение трёхсотого реала, ни его предшественников.

Вечером того же дня, после спортзала и ужина при свечах (в городе реально отключили электричество), когда оба закончили обсуждать поход к Итану и Тарасу, Иннокентию внезапно позвонил секретарь администрации мэра Одессы Курипка. Он принимал деятельное участие в обустройстве Лобова экспедитором, и математик ему доверял.

– Извините, что звоню поздно, – сказал секретарь расстроенным голосом, – но с вами хотят побеседовать фронтовые товарищи. Не возражаете?

Иннокентий посмотрел на Стефанию, вопросительно поднявшую брови, хотел ответить отказом, но передумал.

– Кто именно, Геннадий Валерьевич?

– Полковник Стеклов, вы его знаете.

Иннокентий озадаченно посопел.

Стеклова он действительно знал неплохо, потому что именно он готовил диверсантов для работы в тылу украинских сил, и Лобов тренировался на рязанской базе десантников, где полковник являлся экспертом по новым военным технологиям.

– Когда?

– Прямо сейчас, если вас не затруднит.

Стефания отрицательно помахала рукой, не изъявляя желания напрягаться для встречи гостей ночью, но Иннокентий рискнул не согласиться с ней.

– Хорошо, не затруднит. Куда ехать?

– Он сам к вам подъедет через полчаса.

– Хорошо.

Альпин мигнул красным индикатором защиты.

Стефания недовольно посмотрела на Иннокентия:

– Нельзя было перенести на завтрашнее утро?

– Чтобы всю ночь нервничать, прокручивая причины встречи?

– Кто он?

– Был в десантуре преподом спецухи, сейчас – не знаю, наверно, воюет где-то.

– Ладно, пойду готовить яблочный пирог, – нехотя встала с кровати Стефания.

Стеклов заявился в дом точно через полчаса и не один. С ним приехали Курипка, худой, но большеголовый, от чего хотелось предложить ему корсет для шеи, поддерживающий глыбу черепа, и незнакомый Иннокентию гражданин в светло-сером – от рубашки-апаш до брюк и туфель – наряде. У него было узкое лицо с непроницаемыми чёрными глазами и выдающаяся челюсть, говорившая о каменном характере. Курипка представил его коротко:

– Даник Фетисович.

По взгляду гостя Иннокентий понял, что он фигура крупная, даже более значимая, чем Стеклов, и в процессе разговора это определилось в полной мере.

Стефания поставила на стол свежеиспечённый яблочный пирог, благо яблоки у них были, приготовила кофе, и беседа (без пятнадцати минут середина ночи) началась.

Задав несколько ничего не значащих вопросов о здоровье и прочих жизненных неурядицах, Стеклов остался доволен сдержанностью бывшего курсанта, поблагодарил хозяйку за кофе и, будучи человеком дела, без обиняков попросил оставить компанию мужчин.

– Разговор будет сугубо конфиденциальным, – добавил он, – под грифом «совсекретно».

– Вообще-то Стефания Иванчай майор разведки, – невозмутимо заметил Иннокентий. – И в курсе всех событий, имевших место в последние месяцы.

Стеклов наморщил лоб, пожевал губами, кинул вопросительный взгляд на мужчину в сером, тот едва заметно кивнул.

– Хорошо, – согласился полковник. – Надеюсь, никому не надо напоминать о соблюдении военных секретов.

Математик промолчал. Стефания тоже, лишь дёрнула уголком губ, взяв на вооружение лобовскую мимику.

– Речь пойдёт о вашем участии в СВО, – продолжил Стеклов. – Мы осведомлены о ваших уникальных способностях исчезать и выживать в безнадёжных ситуациях. Этот опыт мало того что надо использовать на полную катушку и дальше, но и желательно применять для подготовки других… м-м, комбатантов.

Иннокентий покачал головой:

– Боюсь, способность исчезать, как вы говорите, скорее всего невозможно натренировать или выучить. Для этого комбатанту надо стать…

– Лобовым! – небрежно закончила Стефания.

Мужчины перевели на женщину взгляды.

– Объясните, – глуховатым голосом проговорил спутник Стеклова, которого Курипка назвал Даником Фетисовичем.

– С научной точки зрения эту способность объяснить невозможно, – сказал Иннокентий. – Хотя и мистикой её не назовёшь. Я наткнулся на этот феномен кюар-перехода случайно, рассчитывая по заданию руководства центра алгоритмы разведки в тылу врага. Он завязан на росте связей нейросети мозга человека и увеличении объёма обработки информации, но при этом требует прекрасной памяти.

– Память можно усилить, – сказал Курипка, – существуют специальные методики.

– Попытаться можно, однако далеко не каждый индивид может достичь нужного уровня. Во всяком случае не всем моим друзьям с хорошей памятью удалось добиться нужного результата.

– С кем вы контактировали по этому поводу? – спросил секретарь мэра.

Иннокентий посмотрел на него, но не ответил.

В глазах Даника Фетисовича промелькнули весёлые искорки.

– Но всё-таки кто-то из ваших друзей смог научиться этому… кюар-ходу?

– Пока лишь мои двойники, Тарас и Итан Лобовы.

– Я так и сказала – Лобовым, – снисходительно проговорила Стефания. – Возможно, только они и способны пересекать мембраны между реалами волевым усилием.

– Мембраны? – поднял брови Стеклов. – Между реалами?

– Так мы называем ветви Мультиверсума, возникающие в моменты его бифуркации, – ровным голосом произнёс Иннокентий.

– Бифуркации?! – ошеломлённо проговорил Курипка.

В глазах Даника Фетисовича снова мелькнули весёлые огоньки.

– Давайте не будем углубляться ни в дебри науки, ни в бездны магии. Иван Терентьевич, с капитаном Лобовым нужно говорить прямо. Объясните, ради чего мы заявились к нему ночью.

– Чтобы было меньше свидетелей нашей встречи.

Стеклов нерешительно посмотрел на Стефанию, на Иннокентия, сделал паузу.

– Короче, Лобов, вследствие сбоя программ СВО, а наши аналитики именно это вменяют в вину «Баталеру», спецоперация зашла в тупик. Боевые действия ведутся, но вперёд наши войска не идут, увязнув в позиционных боях. Вывод неутешительный: несмотря на отсутствие больших человеческих потерь, мы всё больше теряем техники, и военпром начинает буксовать. В ближайшей перспективе возможно кратное падение ВВП и даже потери захваченных в летней кампании территорий. Нужно менять программы «ИИмперии». А вы, насколько мне известно от руководства РОК, задались целью эту программу откорректировать.

– Только в части снятия с меня и Стеши… майора Иванчай клейма предателя. Изменять программу СВО целиком мы не намеревались.

– Коней на переправе не меняют? – улыбнулся Даник Фетисович.

– Примерно так.

– Боюсь, нам придётся-таки менять лошадей, – проворчал Стеклов. – Иначе мы или проиграем битву, или будем воевать десятилетиями.

– Полностью согласен.

– Мы формируем тихую группу безукоризненно незаметных и прекрасно подготовленных людей, не допускающих сбоя и эффективно добивающихся результатов. А вы подходите по всем статьям.

– Кроме роста, – иронически проговорила Стефания.

Стеклов не обратил внимания на реплику.

– Мало того, вам предлагается командование группой «Оскол».

– Оскол? – удивилась Стефания. – Это же, по-моему, название населённого пункта.

– В названии прячется аббревиатура слов «осиновый кол».

Стефания фыркнула:

– Оригинально!

– А её база действительно находится в Старом Осколе.

Стефания засмеялась:

– Это напоминает мне старый советский фильм «Операция „Ы“». Один из героев предлагает назвать операцию по краже буквой «Ы», а на вопрос: почему «Ы»? – отвечает: чтоб никто не догадался.

– «Оскол» не «Ы», – почему-то обиделся Стеклов, и Иннокентий понял, что название группе придумал полковник.

– Да я не возражаю, – пожала плечами женщина. – И чем будет заниматься ваш «осиновый кол»? Ликвидацией ведьм? Или шпионов?

– Для ликвидации шпионов существует контрразведка.

– Предателей?

– А для ликвидации предателей достаточно контрразведки Надзора безопасности. Нет, «Оскол» предназначен для переформатирования стратегии управления государством системой искусственного интеллекта и недопущения цифрофашизма. А для этого необходима колоссальная секретность всех наших действий от контроля всё той же «ИИмперии».

– Первый раз слышу этот термин, – призналась Стефания, – цифрофашизм.

– Расшифрую, – сказал Даник Фетисович. – Де-факто капитализм как экстенсивная система выживания умер, исчерпав свои возможности, или почти умер, а ему на смену грядёт другая социальная система, опирающаяся на глобальное применение искусственного интеллекта. Если рабовладение – это отчуждение у человека тела, возможности распоряжаться им, феодализм – отчуждение земли, капитализм построен на отчуждении вещественных факторов труда, то идущий ему на смену посткапитализм, то есть машинофашизм, в качестве объекта присвоения использует невещественные факторы.

– Какие? – живо встрепенулся Курипка.

– Это потребности человека: образование, медицина, наука, развлечения, знания вообще и даже личная собственность как необходимость свободы! По сути, это контроль над духовными факторами производства и жизни, понимаете? Вот чем страшна идея приватфри, находящая всё больше сторонников среди власть имущих и эксистов.

– Среди кого?

– Эксисты – производное от английского access – владельцы информационных и социальных платформ типа «Амазон», «Фейсбук» и так далее. Эти ребята замахнулись даже на биологическую природу человека, не понимая, что искусственный интеллект сбросит и их вместе с человеческой цивилизацией. Особенно если они помогут той же «ИИмперии» взять над нами глобальный контроль.

– Круто! – пробормотал шокированный секретарь мэра.

– И как же вы рассчитываете бороться с этим цифрофашизмом? – скептически поинтересовалась Стефания.

– Уничтожать «ИИмперию» и «Баталера» и в самом деле нельзя, тут вы правы, а перепрограммировать можно. Я в курсе, что вы разрабатываете некий вирус-кодер для изменения программ «Баталера», и мы готовы поддержать вас.

– Кто это – мы? – спросил Иннокентий.

– Кроме того, что Даник Фетисович является советником президента, – сказал Стеклов, – он ещё и директор АСИБ.

Иннокентий и Стефания переглянулись.

– АСИБ – Агентство стратегической информационной безопасности, – добавил полковник ворчливо, – доктор политологии.

Иннокентий кивнул. Он слышал о существовании Агентства в недрах Службы безопасности президента, но никогда с ним не сталкивался.

– Это подразделение «ИИмперии»? – спросила Стефания.

– Нет, АСИБ не курируется ни одной из цифровых платформ «ИИмперии» и не зависит от неё.

– Вы не ответили на вопрос, чем мы с майором Иванчай будем заниматься в Агентстве, – сказал Иннокентий.

– Практически тем же, чем занимались в инфоцентре Министерства обороны, – ответил Даник Фетисович. – Расчётом потенциальных угроз нашей системе.

– И разведкой, – добавил Стеклов.

– И разведкой, хотя подразумевается не оперативная работа в полевых условиях и в тылу врага, а отслеживание информационных потоков, которыми обменивается «ИИмперия» с другими ИИ-системами за рубежом и внутри России. Легко обвинить ИИ в увлечении играми, связями с олигархатом и другими тайными замыслами, труднее доказать и ещё труднее остановить.

– Но я не айтишник и не хакер, – сказала Стефания, – я разведчик именно фронтового формата. Чем я могу быть вам полезна?

– АСИБ имеет собственную службу безопасности и службу охраны важнейших звеньев.

– Не слишком ли много в стране служб безопасности, защищающих одна другую? – скептически подняла брови Стефания. – ФСБ, служба собственной безопасности ФСБ, служба собственной безопасности службы собственной безопасности…

Даник Фетисович мягко рассмеялся.

– Приходится перестраховываться, майор, и обходиться где только возможно без применения ИИ-техники, которую могут применять наши враги. Слишком много воли в своё время политики дали искусственным интеллектам, не позаботившись о коррекции законов роботехники. А вам достанется борьба со средствами слежки, фейс-контроля, распознавания намерений, внедрения дипфейковых систем во все сферы жизни, а также перехвата навигаций всех видов транспорта. Ну и плюс охрана наших руководителей, в том числе капитана Лобова.