Король должен умереть. Книга третья. Часть первая

Рыжий контрразведчик, стоявший рядом с капитаном «Бурана», смотрел сквозь Арктурианина. Сквозь металл переборок карантинной станции и астероиды пояса Койпера, в даль, известную только ему и, может быть, всевидящему лидеру Воронов Катраэта.

– Не знаю, как насчет внуков, – в прищуре, направленном теперь на Арта, тот прочел все невысказанное Берилаком на предмет их отношений с Идер. – Будут они у меня или нет, на все воля Аннун. Но кое-что из прекрасного будущего, обещанного нам всем Браном из славного рода Фендигайдов, похоже, мне доведется увидеть при жизни. Я уже и не надеялся.

«Стоит ли будущее генерала Врана сговора с Ульфином каэр Градауком? – размышлял Арт. – Что скажет Ланс, который потерял из-за пэра Ульфина все: Дом, имя, дворянскую честь рода Бофоров, богатую и сытую жизнь сына Наместника? Промолчит, как верный птенец катраэтского гнезда? А что скажешь ты, Берилак? Ты же знаешь, не хуже меня, каким образом хозяин Градаука столетиями прокладывал себе путь на вершину. Скольких он отправил своими интригами в Аннун, где должен был оказаться и я, выполнив поручение сенатора на Пустоши.

Почему мне кажется, что ты растерян, Берилак? Ты радуешься гораздо слабее, чем хочешь показать. Тебя гложут непрошенные сомнения? У бывшего имперского проконсула, построившего на Катраэте собственное Министерство Спокойствия, есть нечто, похожее на принципы? Ты не уверен, что договор с одним из самых гнусных чудовищ Империи приведет нас всех к желанному миру?

Или ты боишься, что в светлом завтра, которое строит Бран Фендигайд нет места тем, кто усомнился?»

– О чем задумался, корпус-командор? – спросил Берилак, толкая Арта в плечо кулаком, размером и твердостью напоминающим вателинский каменный орех.

Ланс учил Арктурианина, что прямота не самое привлекательное из его качеств. С каждым днем капитан убеждался, что бофорец был в этом, как и во многом другом, безусловно прав.

– Да так, – сказал Арт, покачиваясь от толчка. – Ни о чем. Вспомнил, что «Буран» все еще на карантине. Надеюсь с ним хорошо обращаются.

– За свой корабль не беспокойся, – веско сказал Берилак. – Вернется к тебе нетронутым, как консортесса каэр Бадон из спальни Императора. Даю слово.

Арт, несмотря на мрачное настроение, усмехнулся. О том, что правящий Император Двенадцатой Династии предпочитает гладиаторов-генаров своему гарему и прославленной красавице Мей Каэр Бадон, говорили в каждой кантине. Довольный своим остроумием, Берилак заухал, как бофорская ушастая сова.

– Вот твоя каюта, – сказал контрразведчик.

Он взмахнул комм-браслетом перед запирающей панелью и перед ними сдвинулась круглая дверь. За ней было тесное помещение, немногим больше капитанской каюты на «Буране».

– Никакой роскоши, уж прости, – Берилак громко вздохнул. – Имперские традиции. Зато есть все необходимое, даже собственный душ. Так что можешь освежиться перед собранием. Если хочешь, смени комб на мундир. Для тебя приготовили пару комплектов твоего размера.

– Не в этой жизни, – твердо сказал Арт, который был на многое готов с момента вступления в ряды Воронов, но носить зеленую униформу бойцов Катраэта отказывался наотрез.

Берилак хохотнул.

– Ну как знаешь. Генералу было бы приятно. Нет? Ладно, упрямец. Тогда отдыхай. Сбор через полчаса. Сначала послушаем, что яйцеголовые думают про вашу находку, потом будет говорить наш лидер. Мои бойцы тебя проводят.

Берилак движением головы указал на пару своих спутников, материализовавшихся в дальнем конце коридора.

– А я пока прогуляюсь до кают-компании, машинка там варит неожиданно добротный кофе. Угощу тебя после всех разговоров. Можно будет даже разбавить парой капель бренди в честь твоих новых звезд корпус-командора. Так что смотри, не убегай далеко, как закончим.

– Договор, – сказал Арт. – Послушай, Берилак.

– Да? – рыжий гигант, уже шагавший прочь по коридору, обернулся.

– Ты не сказал или я прослушал. Чем все-таки так опасна наша находка, что стоит держать ее здесь, в тридцати астрономических единицах от Гнезда?

– Наши яйцеголовые лучше объяснят, – сказал контрразведчик. – Через полчаса все сам узнаешь.

Задумчиво кивнув удаляющейся широкой спине, Арт шагнул в каюту и закрыл дверь.

История сорок третья. Повстанцы строят планы

– Внутри доставленного экспедицией объекта, который мы называем Куб, – бомба, – сказал профессор Торн. – Для простоты назовем ее гравитонной бомбой. Наша экспертная группа оценивает ее разрушительный потенциал, как чрезвычайный.

Профессор Торн, по мнению Арта больше походил на гладиатора, чем на скромного кабинетного ученого. Его будто бы вырубленное из гранита приземистое тело выдавало происхождение с планеты, где гравитация была выше нормы, а голос неприятно напомнил Арту рычание псевдотигров среди хвощей Гаргаунта. Мощный бритый череп расплескивал свет ламп, когда профессор поворачивался к экрану за своей спиной. Сейчас на нем вращалось изображение Куба, которое отдалялось, и красная сфера вокруг него показывала предполагаемый радиус поражения при взрыве.

– Мы можем предположить, что планета в системе, в которой побывала экспедиция, была уничтожена подобной бомбой? – спросил генерал Вран.

Лидер Восстания присутствовал на совещании оперативного штаба в виде голографического образа, спроецированного напротив Торна в торце длинного прямоугольного стола. Сам генерал находился в Гнезде, связанном с карантинной зоной постоянным квантовым соединением.

– У нас была такая гипотеза, – сказал профессор. – Искусственный разум, который записан внутри Куба, ее опроверг. Однако же та информация, которую он нам сообщил о бомбе, позволяет с уверенностью утверждать, что ее взрыв внутри Гнезда имел бы фатальные последствия. Идею уважаемого Берилака разместить карантинную зону в поясе Койпера следует признать чрезвычайно разумной.

Арт посмотрел на чрезвычайно (любимое слово профессора уже прилипло к языку) довольного собой главу контрразведки, который сидел напротив него. Капитан думал, что, узнай он про бомбу во время полета, скорее всего, выкинул бы Куб из шлюза. Вместе с Лансом и Бедуиром, которые бы попытались ему помешать. После успешного бегства от «Атланта» и возвращения на Катраэт, к Идер и нескольким часам нормальной жизни желание этой жизнью жертвовать пропало у Арта совсем.

– Вернемся, однако, к Кубу и результатам наших исследований, – сказал Торн, жестом меняя картинку на экране.

Куб приблизился, стал прозрачным, и внутри появились схематические изображения загадочных устройств.

– Помимо упомянутой бомбы, Куб содержит в себе то, что мы назвали Ядром и Транслятором. Ядро – это информационный носитель, на котором записано то, что называет себя Мирддином, и аналитическая сингулярная нейросеть неустановленной производительности, аватаром которой он является.

– Эта нейронная сеть, – спросил незнакомый Арту Ворон с нашивками баннер-командора и плашкой отдела информационной безопасности на груди. Один из подчиненных Берилака. – Насколько она способна к самостоятельным решениям? Мы говорим об осознающем себя разуме, таком, как гештальт-Стратег Забытых, или просто об очень комплексном алгоритме?

Торн посмотрел на офицера близко посаженными прозрачными глазами так, как будто размышлял, не приложить ли его хорошенько мосластым кулаком, чтобы не перебивал. Решил все-таки ответить:

– Есть тесты, разработанные во время Великого Очищения, – профессор пожевал губами. – Тест Баар-Шета, например. Они требуют времени. Их результаты представляют для нас чисто академический интерес. Со временем у нас очень плохо, а наш главный и единственный интерес, на мой взгляд, это насколько реалистичны прогнозы, которые строит нейросеть и озвучивает Мирддин. Я, безусловно, приду к нашим выводам относительно прогнозов, если у меня будет возможность завершить мой доклад. Чрезвычайно вам буду обязан, если смогу продолжать не прерываясь, а на вопросы ответить в конце.

Под давящим взглядом Торна офицер покраснел, стушевался и пробормотал извинения.

– Вот так, – произнес профессор, снова поворачиваясь к экрану. – Ядро. Нам не удалось разобраться, как устроен этот носитель и откуда он берет энергию. Для наших сканеров максимального разрешения он выглядит как сверхплотная сфера, обладающая аномально малым весом. Ни я, ни кто-либо из моих коллег ни разу не сталкивался ни с чем подобным, даже работая с запрещенными образцами палеотека.

– Это технология Забытых? – спросил генерал Вран.

Торн вздохнул. Белый, сильно запачканный лабораторный комб опасно натянулся на его бочкообразной груди. Выговаривать лидеру Катраэта он все-таки не стал, ответил, нервно разминая кисти рук.

– В моей команде нет экспертов по Забытой Династии, – профессор обвел присутствующих взглядом, в котором отчетливо читался вызов. – Не думаю, что таковые вообще существуют. Опираясь на немногочисленные известные нам факты, мы считаем, что нет: Куб и его содержимое не имеют никакого отношения к гоморрианцам. И предупреждая дальнейшие вопросы: насколько мы можем судить, его не создавали и Сестры Аннун. Учитывая предполагаемый возраст находки более чем в тридцать тысяч лет, вообще крайне сложно предположить, кто его создал. Мы выходим из области научного знания в пространство мифа.

– Спасибо, профессор, – поблагодарил генерал. – Изо всех сил постараюсь вас больше не перебивать.

Торн благодарно наклонил голову.

– Осталось рассказать о Трансляторе, – докладчик подсветил одну из непонятных деталей на условной схеме внутренностей Куба. – Это часть интерфейса ввода-вывода, который используется Мирддином. Пару слов о вводе. Поверхность Куба представляет собой фасеточную наноструктуру, способную улавливать широчайший диапазон сигналов вплоть до квантового уровня. Куб можно изолировать с помощью, например, модулированного поля Шварцшильда, но, если этого не делать, он буквально поглощает информацию. Для него не имеют значения компрессия и протокол. Мы думаем, что нейросеть способна взломать практически любой доступный нам шифр. Это, если хотите, идеальный шпион.

Присутствующие заволновались.

– Прошу вас, господа, – подал голос Берилак. – Разумеется, профессор Торн и уважаемые эксперты предприняли все необходимые меры, чтобы наша находка не получила доступ ко всей секретной информации, включая наши с вами переговоры.

Торн важно кивнул.

– Именно так, – сказал он. – Куб круглосуточно находится внутри изолирующей камеры и получает только те данные, которые мы считаем нужным ему дать. Нет никаких поводов для беспокойства. И, упомянув о том, как осуществляется ввод информации в Куб, нельзя не остановиться на выводе. Сразу признаюсь, что для выводов показаний наших сканеров было решительным образом недостаточно. Нам на помощь пришел коллега Ван, который успешно расшифровал надпись, повторяющуюся на всех гранях Куба. В ней содержалась подробная информация о том, как работает Транслятор.

Профессор прервался на пару секунд, чтобы сделать несколько глотков воды из стакана.

– Представьте себе согнитскую музыкальную шкатулку, – сказал он после паузы. Слушатели недоуменно переглянулись. – Внутри нее цилиндр с отверстиями, в которые попадает иголка, сцепленная с молоточками. Молоточки бьют по миниатюрным гонгам, и так шкатулка играет записанную на цилиндре мелодию. Всегда одну и ту же, без возможности что-либо изменить.

Торн наклонился вперед, упираясь кулаками в стол.

– Теперь представьте, что таких цилиндров множество и они микроскопические. Управляемая Ядром иголка толщиной в несколько нанометров соединена с очень примитивным радиопередатчиком, динамиком и системой для вывода трехмерного изображения низкого разрешения. Полностью аналоговый интерфейс, который невозможно перепрограммировать. С его помощью нейросеть создает аватар, Мирддина, и это предел возможностей Транслятора. Любые попытки вмешаться в его архитектуру приведут к немедленному срабатыванию детонатора бомбы.

– Система с фиксированным синтаксом, – восхищенно сказал офицер отдела ИБ. – Ее нельзя приспособить к внешнему протоколу, а значит, невозможно с ее помощью ничего взломать.

На этот раз Торн посмотрел на баннер-командора благосклонно.

– Абсолютно верное замечание, – прогудел профессор. – Более того, расшифрованное послание на гранях Куба категорически предостерегает от любых попыток вскрыть его или вмешаться в работу системы ввода-вывода. Создатели нашей находки очень хотели, чтобы то, что находилось в Кубе, в нем и оставалось.

– Джинн в бутылке, – сказал женский голос справа от Арта.

Арктурианин повернулся, удивленный незнакомым словом «джинн». Через одного человека от него сидела девушка, чье лицо скрывал замысловато повязанный вокруг головы платок. По нему Арт определил, что говорившая, судя по нашивкам командор флота Катраэта, была родом с Медины. Капитан вспомнил, что родину командора с попущения Сената и Канторов недавно оккупировали наемные армии альтаирских магнатов.

– Можно сказать и так, – согласился Торн. – Или, как выразились бы на Бофоре, бес Аннун. Пока он для нас полезен, пусть будет кем угодно. А я как раз перехожу к соображениям нашей группы о пользе Куба.

– Мы исходили из предположения, что Мирддин создавался с теми же целями, что и Разумы-Стратеги, о которых мы знаем из обрывочных записей скрипторов времен Девятой Династии.

Торн обвел аудиторию взглядом, умело выдерживая ораторскую паузу. Арт подумал, что до того, как присоединиться к Восстанию, профессор, возможно, вещал с кафедры Императорской Академии. Уж очень хорошо, по-столичному была поставлена его манера докладчика.

– Чтобы проверить нашу гипотезу, мы собрали массив данных о подготовке нескольких известных нам масштабных операций лоялистов на Периферии, завершенных больше года назад. Мы исключили все, что касалось реального положения дел на сегодняшний день, вообще любую информацию, имеющую отношение непосредственно к проведению операций. После чего мы загрузили модель в Куб и попросили Мирддина построить прогноз действий нашего противника.

Вновь продуманная пауза. Оглядывая сидящих за столом Воронов, Арт признал, что профессор Торн целиком завладел их вниманием. Он и сам был не на шутку заинтригован.

– Точность сделанных нейросетью прогнозов оказалась выше девяноста процентов, – докладчик поднял вверх указательный палец. – Вы не ослышались. Выкладки Мирддина были сверены с актуальной картиной, построенной на основе агентурных сводок и боевых рапортов из регионов, в которых действовали силы лоялистов. Куб предсказал концентрацию сил Империи в районе двойной звезды Тейрана и атаку на наши базы снабжения, блокаду и последовавшую оккупацию Сансары, а также переброску войск Канторов от Пустоши к Малой Оси.

В комнате стало шумно. Взволнованный грай Воронов перекрыл голос генерала, доносившийся из скрытых в стенах динамиков.

– Верно ли я понял вас, профессор, находка Арктурианина могла бы предотвратить два наших крупнейших поражения за последние три года? Тейранский разгром и потерю Сансары?

На секунду Арт почувствовал, как фокус внимания в комнате сместился от профессора Торна на него. Лидер Восстания выразился так, как будто Ланса и Бедуира не было на «Буране», доставившем Куб в систему Катраэта.

«Генерал не включил Ланса в состав оперативного штаба, – подумал Арт. – Теперь он дает всем понять, что успех экспедиции – это только лишь моя заслуга. Корпус-командор впал в немилость, потому что Сестра Аннун вернулась живой? Или старый интриган, опасаясь возвышения бофорца, хочет создать ему противовес в моем лице?»

За своими размышлениями Арт едва не прослушал ответ Торна.

– Я затрудняюсь оценивать нашу способность распорядиться подобной информацией, генерал. С точки зрения задачи, которая стояла перед нашей экспертной группой, могу только выразить общее мнение: в наших руках находится машинный интеллект, обладающий чрезвычайным, простите мне столь нестрогое с научной точки зрения определение, но я повторю, чрезвычайным прогностическим потенциалом. Безусловно превосходящим все, что находится в распоряжении Восстания и наших противников.

– Благодарю вас, – кивнул генерал Вран. – Это именно то, что я хотел услышать.

Торн говорил еще несколько минут, в основном повторял уже сказанное. Потом отвечал на вопросы штабных стратегов и аналитиков. Главный вопрос, который интересовал всех: когда они будут допущены к Кубу.

– Не будем спешить, не будем спешить, господа, – говорил Торн, как будто защитным жестом поднимая перед собой ладони. – Впереди еще очень много работы. Нам необходимо провести повторные тесты, поработать с различными параметрами моделей. Впрочем, в любом случае окончательное решение не за мной, а за нашим лидером.

Когда поток вопросов наконец иссяк, профессор одним глотком опустошил стакан с водой и взял слово:

– В завершение моего доклада, – сказал он непривычно тихо, – я хотел бы попросить вас, господа, почтить минутой молчания память нашего коллеги и друга. Доктор Ван, восходящая звезда структурной лингвистики, был похищен Канторами и чудом выжил в Крипте Тиндагола, превращенного шершнями в лагерь смерти. Спасенный с Тиндагола нашими бойцами, он добровольно присоединился к Восстанию и очень много сделал для победы дела Восстания. Как я уже упоминал, он оказал неоценимую помощь в работе с Кубом.

Профессор ненадолго замолчал, опустил голову, разглядывая стол перед собой.

– К сожалению, доктора Вана больше нет с нами, – продолжил он. – Он продолжит жить в наших сердцах.

Торн произнес еще несколько слов на катраэтском диалекте. Арт, понемногу осваивавший язык Воронов, понял, что он сказал. «Живи, мой друг». Ритуальная формула, которую говорили жители мятежной планеты, прощаясь со своими мертвыми.

Один за другим сидевшие за столом люди повторяли слова Торна. Сказал их и Арт. А потом он молчал вместе с остальными, пока профессор не нарушил тишину, хрипло откашлявшись.

– Благодарю вас, – сказал Торн прежним голосом голодного псевдотигра. – А теперь, господа, вынужден вас покинуть. Передаю слово нашему уважаемому лидеру.

– Ну-с, – сказал генерал Вран, когда за покинувшим комнату Торном скользнула на место герметичная овальная дверь. – Теперь, когда мы понимаем, какой сокрушительной силы оружие оказалось у нас в руках, мы можем с несомненным воодушевлением обсудить цели и задачи, которые будут стоять перед новым оперативным штабом, не так ли? Так. Всех вас, не сомневаюсь, мучает любопытство и желание узнать, какие шаги предпримет Воронье Гнездо перед лицом возможностей, которые открывают для нас текущие события в Золотых Системах.

Голограмма Врана моргнула и переместилась на место, которое ранее занимал профессор Торн. На экране, просвечивающем сквозь мерцающее трехмерное изображение лидера Восстания, появилась карта Периферии. Цветные мазки на ней отмечали условные зоны влияния лоялистов и сторонников Катраэта.

– Перед тем как мы начнем, – сказал Бран Фендигайд, – у меня есть замечательная новость, которой я хотел бы с вами поделиться.

Генерал улыбнулся, и улыбка предназначалась прежде всего Арту.

– Наш боевой товарищ, которого большинство из вас знает по его позывному – Арктурианин, не так давно с нами. Но он уже много раз успел доказать свою исключительную пользу и преданность делу Катраэта. Поэтому я с радостью и гордостью сообщаю, что за свои заслуги в критически важных для будущей победы операциях и как знак доверия, которое испытывает к нему командование Гнезда, Арктурианин производится в чин корпус-командора. Берилак, друг мой, прошу тебя выступить в качестве моего заместителя и исполнить формальности.

Вновь чувствуя себя в центре внимания, Арт поднялся и, шагнув к голограмме Врана, встретился там с главой контрразведки. Берилак церемонно пожал ему руку и вручил Арту коробочку из красного дерева. Внутри лежал сверкающий платиновый шеврон, ему надлежало украсить собой рукав формы, которую Арт не носил.

– Многие бы хотели сейчас оказаться на его месте, – сказал Берилак, и в его словах Арту отчетливо послышался тревожный подтекст. Лицо рыжего гиганта озаряла самая широкая и искренняя из его многочисленных улыбок. – Не так ли, генерал?

– Несомненно, – если Берилак и говорил с намеком, лидер Восстания остался к нему глух. – И пусть многие стремятся. Восстанию нужны такие бойцы, как Арктурианин. С ними нас ждет победа. Поздравляю, корпус-командор. Для меня честь служить Восстанию вместе с тобой.

– Честь для меня, генерал, – сказал Арт и, хоть и был в пилотском комбе, отдал Врану катраэтский салют.

Оперативный штаб Восстания взорвался аплодисментами.

– Сейчас вам принесут кофе, чай и бутерброды, – сказал Бран Фендигайд, который никогда не забывал о простых нуждах своих солдат. – Для желающих можем организовать и более сильные стимуляторы: боевая аптечка, собранная для ребят Берилака, к вашим услугам. Нам предстоит серьезно и долго поработать, поэтому не стесняйтесь.

Слегка поскрипывающий сочленениями древний сервисный андроид поставил возле локтя Арта металлическую чашку с крышкой. Его брат-близнец, помнивший, наверное, еще Девятую Династию, строителей будущего Вороньего Гнезда, осчастливил капитана накрытым прозрачным колпаком подносом с миниатюрными сэндвичами.

Арт потягивал обжигающе горячий и, на удивление, хорошо сваренный кофе. Кусал бутерброд с привычными для Воронов ломтиками клонированной красной рыбы. Он старался отвлечься от навязчивых и довольно мрачных мыслей, вслушиваясь в слова генерала:

– Теперь, когда вы все взбодрились и утолили голод, – вещал лидер Восстания, – я перейду к главной цели, для которой я создал этот оперативный штаб и пригласил вас к нему присоединиться. Вас, лучших и наиболее доверенных офицеров наземных и космических сил Восстания, аналитиков, разведчиков и контрразведчиков. В ближайшее время Катраэт начнет массированное наступление на лоялистов по всей Периферии. Каждый из вас сыграет в нем важнейшую роль.

«Этот долбанный шеврон, – думал Арт, разглядывая лежавший перед ним знак высокого доверия и выдающихся заслуг. – Почему именно сейчас, перед решающим, как говорит Вран, наступлением? Что же ты задумал, генерал? Какой очередной хитроумный гамбит? Куда ты и Аннун решите меня бросить на этот раз, в какое еще Хозяйкой проклятое пекло?»

Он вспомнил Тиндагол, Гаргаунт, Икарус. А еще полет к Солнцу Мертвых, кружащиеся в пустоте осколки убитой планеты, обещание ведьмы Игрейн и гибель «Гипериона».

«Едва ли вам есть чем еще удивить меня, хозяева моей судьбы, генерал Вран и Рогатая Мать».

– Пройдет совсем немного времени, – сказал король, –  и, стоя на мостике корабля ведьм, Арктурианин вспомнит этот момент. Он подумает о том, как был наивен и самоуверен и усмехнется, хотя, поверь Ларк, ему будет совсем невесело.

Собрание продлилось немногим более шести часов. Арту казалось, что он говорил немного, но все равно в горле саднило. Возможно, виной всему был дым от сигарет и пар от вейпов. В какой-то момент, чтобы не тратить время на перерывы, все стали курить прямо в помещении. Голова гудела от недостатка кислорода, новых имен, названий полусотни незнакомых планет, кодовых обозначений эскадр и секретных опорных баз.

Понимания, какую роль свежеиспеченному корпус-командору предстоит сыграть в без преувеличений грандиозной операции, задуманной лидером Восстания, у Арта не прибавилось. Испытывая по этому поводу некоторое разочарование и тревогу, он поднялся вместе с остальными офицерами, когда генерал предложил всем разойтись и отдохнуть до завтра.

– Арт, – Берилак придержал его за локоть у выхода. – Генерал хотел бы с тобой пообщаться один на один. Задержись, будь любезен.

К прочим чувствам теперь примешивалась досада. Арту уже виделась жесткая койка в тесной каюте, на которую бы он завалился, даже не снимая комб. Но отказываться варианта не было. Кивнув контрразведчику, капитан вернулся за стол.

Отсек быстро опустел. Последним вышел Берилак, со значением посмотревший на Арта перед тем, как за ним задвинулась дверь. Арктурианин остался наедине с голограммой генерала Врана.

– Арт, мальчик мой, – тепло сказал лидер Катраэта. – Мне очень жаль, что не я не мог лично вручить тебе шеврон и пожать твою руку. Но еще раз от всего сердца поздравляю тебя.

– Благодарю вас, генерал, – сказал Арт. – Надеюсь, у нас будет еще не раз возможность обменяться рукопожатиями.

Глядя прямо в лицо Врана, Арт думал о слухах, которые ходили в Гнезде. За минувший год лидер Восстания смог пережить не меньше шести покушений, организованных лоялистами. По словам некоторых Воронов, мнивших себя в числе осведомленных, генерал, опасаясь за свою жизнь, отказался от личных контактов с внешним миром. Доступ в его бункер был прекращен даже для таких доверенных людей, как Берилак. На всех совещаниях Бран Фендигайд присутствовал только в виде трехмерного призрака.