Побег к счастью

– Мне это нужно, понимаешь? Поговорить, расставить все точки по местам…

– Ага, дать ему пару разочков для крепости. Кирпичом по яйцам. Систер, прекрати! Это детский сад какой-то.

– И это тоже, – мрачно улыбаюсь, представляя, как и впрямь поддаю ему мыском туфли по причинному месту, и на душе теплеет. – Я не могу двигаться дальше, пока эта тема не закрыта раз и навсегда.

– Ты не ХОЧЕШЬ двигаться дальше, вот в чем заковыка, – Мила, наконец, усмиряет свой буйный темперамент, и разговор возвращается в спокойное русло. – Ну и чего ты добилась за сегодня? Весь вчерашний день у тебя, очевидно, ушел на дорогу, а сегодня…

Она выразительно изгибает бровь и смотрит на меня так пристально, что пробирает даже через экран.

– Нуууу, я встретилась с его женой и…

– Тпрууу, тормози. Мне категорически нужно выпить. С тобой невозможно беседовать на трезвую голову.

Она кладет телефон на стол и действительно куда-то убегает. Я слышу прилипание босых ног к линолеуму, грохот, звон посуды и вижу перед собой потолок Милкиной спальни. Часы на телефоне показывают, что уже около полуночи. А кажется, будто близится утро. Этот день выдался таким одуряюще длинным и сложным.

– Так, продолжай. Ты ходила к его жене? – она чокается со мной через экран и жадно отпивает треть стакана, наполненного чем-то вроде чая по цвету. Морщится.

Я киваю, но потом поправляюсь и коротко рассказываю:

– Она сама меня пригласила, вроде как познакомиться с новой соседкой. Скучает, поди, сидя дома. Она в декрете, воспитывает мальчонку лет трех.

– То есть у него ещё и ребёнок есть, – резюмирует Мила. – Шикардоз. И как оно, его житие бытие?

– Есть, и ребенок, и следующего ждут. И дом строится загородный. Мне его жена рассказала.

На последнем слове изо всех сил давлю на переносицу, чтобы не расплакаться, так больно от озвучивания этих слов.

– Анют, ты можешь честно мне признаться, ты чего хочешь? В любовницы записаться или из семьи его увести? И вообще, оно тебе зачем? Чем тебе Серёга плох?

Вопросы порождают новые вопросы, а ответов у меня практически нет. Мотаю головой и падаю лицом в матрас, прячась от пытливого взгляда сестры.

– Я дам тебе один умный совет: бросай эту затею и возвращайся назад. Мы с тобой надеремся по самые брови, шлюханемся по мужикам, раз уж у тебя засвербело в энном месте…

– Да при чем тут это? Меня не на измену потянуло…

– И ПОСМОТРИМ самый жесткий бразильский сериал, – легко перекрикивая моё овечье блеяние, заканчивает свою мысль сестрёнка. – Тебя ж на страсти потянуло, вот и поглядишь, как Хуан бросает Педро, а Хуанита при этом встречается с его отцом. Мы договорились?

Как всё просто и незамысловато в её интерпретации. Соглашаюсь со всем, потому как совершенно нет сил на споры и толкования.

– Отлично, жду тебя у себя послезавтра. Серёге твоему пока ничего не рассказываю, а то приедет и головенку тебе открутит против резьбы. Но всё же позвоню ему сейчас и совру, что у тебя крышняк поехал и месячные в мозг ударили. Сама ему набрать не хочешь?

Я трусливо соглашаюсь с её первоначальным планом побеседовать с моим мужем самой и тру лицо при мысли, что моя жизнь и впрямь превращается в мыльную оперу. И пишу этот слащавый сценарий я, собственной рукой.

Мы прощаемся чмоками, экран телефона гаснет, а раздрай в моей душе не меняет постапокалиптических декораций. Уже засыпая, четко осознаю, что никуда не уеду, пока не посмотрю Андрею в глаза.

Глава 7. Прошлое

Я признательна Стиву Джобсу (и всем причастным к техническому прогрессу) за то, что в начале своей карьеры он в первую очередь занялся компьютерами, а не мобильными телефонами. Благодаря этому у нас было детство. Сложно представить современных детей, сгрудившихся на относительно небольшом пятачке земли, за игрой в "Ножички". Да дворовые мамаши в обморок бы попадали, обнаружь у своих чад остро заточенный складишок. А мы, меж тем, тайком утаскивали из дома наиболее подходящие для этой опасной забавы ножи. В этой игре было важно не только умение правильно пользоваться холодным оружием, решающую роль играла каждая мелочь. Баланс самого ножа, чёткий глазомер и, конечно, искусное владение собственным телом умение держать равновесие, находясь, подчас, в самой неудобной позе. Суть игры проста, как всё гениальное. На земле рисовался круг. Размер зависел от количества участников, чем больше народа тем шире круг. Нас обычно собиралось пятеро или шестеро, но порой сражались десять или даже двенадцать ребят, и в таких баталиях приходилось действительно туго, зато нескончаемо интересно.

Дальше круг разбивался на сектора по числу играющих. Каждый занимал свой пятачок земли, и начиналась бойня. Первым делал ход тот, кто стоял ближе всего к двенадцати часам, затем в игру вступал следующий "час" и так далее. Во время хода остальные участники покидали круг, дабы избежать травм (да здравствует безопасное детство!). Игрок выбирал сектор любого из участников (обычно целились в соседа), бросал нож и, если тот надёжно втыкался в землю, расчерчивал полоску от места попадания до ближайших границ секторов. Справился с нехитрой задачей – забираешь кусок чужой площади, затираешь границы и передаешь ход следующему. Сложность возрастала по мере уменьшения твоего участка, так как во время броска и начертания границ ты должен находиться на своей территории и ни в коем случае нельзя затрагивать чужую. Коснулся уже занятого участка – выбываешь. Бросил ножичек далеко, не сумел до него дотянуться или прочертить линию, соединив ваши земли – проиграл. Очень захватывающе!

А можно ли в век смартфонов встретить на улице глубоко за полночь ватагу детей, таскающих по двору подобие транспаранта из двух палок и неряшливо прибитой к ним кухонной занавески? Вряд ли, а вот мы, счастливое поколение без интернета, этим занимались. Ловили среди ночи летучую мышь, позабыв об усталости, наплевав на урчащие от голода животы. Хохотали до колик, посменно таская громоздкую конструкцию, наперебой спорили, предлагая новые способы поимки перепуганной твари. Кто-то изрыгнул идею выманить крылатую из-под крыши детского сада ультразвуком. Гениально! Пашка умчался домой за ключами от батиного гаража, шпионски прокрался в коридор, стянул связку и вернулся назад с трофеем. Теперь у нас была удочка для глубоководной рыбалки. Пробовали призвать мышь на звук крутящегося барабана с леской – кто-то из парней сказал, что это и есть ультразвук.

Пару раз некоторые из родителей, опомнившись, пытались зазвать загулявшихся отпрысков домой, но мы становились стеной и всячески отстаивали товарища, обещая, что ещё вот буквально секундочку…

Эх, лучший день того насыщенного событиями лета. К слову, летучую мышь мы так и не поймали, но разочарования никто не испытывал. Мы проторчали на улице до двух часов ночи, а с утра наперебой травили байки о славной охоте перед теми, кому не довелось в ней поучаствовать.

В те же жаркие деньки мы взялись за построение штаба. Доски и весь необходимый инструмент собирали по принципу "с мира по нитке". Каждый внёс свой неоценимый вклад. Мы с Милкой натащили занавесок для создания уюта и под покровом темноты приволокли из соседнего двора скамейку. Сашка и Денис, братья, раздобыли досок – часть выпросили у отца, а часть сперли где-то. Эти самые краденные горбылины, сверкающие белизной, мы тщательно вымазали грязью, чтобы не бросались в глаза, и до чёртиков гордились своими хитростью и предприимчивостью. Нас ведь не заподозрили! Как же.

Уже наутро после пропажи хозяин обнаружил своё имущество, однако, к его чести, не стал затевать ругань, попросту махнул на оболтусов рукой, решив, что не обеднеет от пары досок. Позже мне рассказала об этом случае Милка. Дядечка, которого пацаны обокрали, оказался отцом её одноклассницы.

Серега и Коля принесли гвозди, Пашка – банку коричневой эмали для пола, и работа закипела. Я наравне со всеми принимала участие в строительстве. Пилила, стругала, приколачивала и до хрипоты срывала голос в спорах по разным вопросам. Например, когда возвели стены и соорудили дверь (громоздкую и чудовищно тяжёлую, малость кривую на оба бока и со щелями толщиной в палец), встал вопрос, как её правильно установить. Навесы прикрутить никак не удавалось. Парни то путались в левых и правых запчастях и цепляли на дверь то, что следовало закрепить на стене, то ошибались в замерах и петли попросту не совпадали.

Словом, к моменту завершения постройки мы все, включая мою младшую сестренку, перессорились по сто раз, и дважды договаривались сносить своё кособокое убежище, но довели задуманное до финиша. И в августе уже гордо собирались на посиделки в своём штабе. Но не для того чтобы пробовать курить или заниматься каким-то непотребством. Нет, мы придумали себе самое неожиданное занятие – завели голубей.

Саня и Ден припёрли откуда-то из деревни двух очаровательных птенцов, и мы со знанием дела (правдивее будет сказать, абсолютно бестолково) принялись воспитывать питомцев. Таскали им зерно и объедки со стола и учили летать. Да-да, птенчики то ли оказались бракованными, то ли такова была их птичья природа, но они не летали. Сновали по штабу, квохтая что-то по-голубиному, охотно ели с наших рук и пили из кормушки, сделанной из старой двухкилограммовой консервной банки, вот только напрочь отказывались работать крыльями. И мы учили их, как поскорее свалить от нашей неумелой заботы. Выносили птенцов на свет божий и подбрасывали вверх с надеждой, что вот сейчас они расправят крылья и как воспарят в небеса. Но эти старания были тщетными. Бестолковые питомцы так и не уяснили несложную науку и к началу зимы перемерзли. А может, мы просто забывали их вовремя кормить?

Недаром существует пословица "Всё хорошее когда-нибудь заканчивается". Вот и наша теплая компания со временем распалась. Многие выросли, поменяли круг интересов и навсегда покинули нас. Шумная орда мальчишек позабыла дорогу к дверям моей квартиры, рядом остались лишь Ден и Саня, да и те продержались недолго. Летом после окончания восьмого класса оба не придумали ничего лучше, как отвести меня в сторонку, и признаться в доселе скрываемых чувствах. По очереди, но в один день, будто сговорились. Саня учился в параллельном классе, Денис был на год старше (хотя формально мы с Деном ровесники, не забывайте, что меня поздно отдали в школу). И к обоим я не испытывала ничего, даже крошечного намёка на симпатию, я считала их друганами, соратниками по приключениям, напарниками в играх, а они… Воспылали глупыми ребячьими чувствами. Пффф. Ересь.

Парней в этом смысле для меня не существовало. Были симпатичные одноклассники, с которыми мне комфортно делить парту, входили в мой круг общения и просто приятные мальчишки, которые могли предложить поменяться дисками с музыкой или попросить помощи в учебе. Но сердце и душа оставались закрытыми для всех. Исключение я сделала только для своего соседа.

Стоически перенеся отказ, братья порвали со мной всякие отношения. И к концу того неудачного лета я осталась одна. Меня это напугало до чёртиков. С кем теперь гонять мяч? На ком тренировать удары крапивой? И как вообще проводят свободное время пятнадцатилетние девочки? Вряд ли они стреляют по бутылкам из самодельной рогатки, тренируют свист с зажатыми во рту пальцами и отчаянно боятся повзрослеть.

А я боялась до одури. Мне не хотелось покидать тот узкий мирок, в котором я успешно существовала в облике расхлябанной пацанки. Принять перемены в своём теле, узнать что-то новое о мире, в котором мне предстояло жить – это норма для большинства.

И я, скрепя сердцем, попробовала раздвинуть границы. Сблизилась с девчонкой из моего класса, Аней Снегиной, и узнала круг исконно девичьих интересов. По большей части все они были скучными и требовали усидчивости и кропотливой работы, однако на первых порах меня вполне устраивал такой досуг. Вести анкеты или писать дневник – это я вычеркнула сразу. Зная себя, я такого нагорожу в своём жизнеописании, что с лёгкостью заткну за пояс мастера ужасов Стивена Кинга (ну и самомнение!). Сходить с ума по эстрадной певичке или мега популярной актрисе. Этой глупостью я страдала чуть больше месяца, после чего содрала со стен в нашей с Милкой комнате постеры с Бритни Спирс и вернула на прежнее место плакат с Бодровым. Быть может, мои кумиры не столь популярны и выглядят простовато, зато они – часть меня и моего мировоззрения, и я решила, что никому не позволю насмехаться над моими увлечениями.

Таскаться по городу за ручку с парнем, миловаться с ним же и всё прочее в таком же духе. Вычеркиваем сразу за нереальностью. Предложи я Андрею погулять вечерком под окнами нашего дома и подержаться за руки, пожевывая приторно-сладкую розовую жвачку, он бы послал меня туда, где летом в пальто холодно. А других сопровождающих мне не нужно.

Подруга Аня, кстати, вполне успешно сочетала в себе всё вышеперечисленное. Распевала наизусть песни Бритни, совала мне на заполнение яркие тетрадочки с вопросниками, вроде, "Кто твой любимый актер?" или "Какова твоя заветная мечта?". Обязательная приписка в конце гласила: "Оставь своё пожелание хозяйке анкеты" и, испытывая некое смущение от собственной непохожести на других девочек, я написала: "Давай разработаем свой секретный шифр".

К моему удивлению, Снегина согласилась и позволила мне изобрести тайный алфавит из символов и знаков. Выдумав заново все тридцать три буквы русского языка, я набросала дешифратор в двух экземплярах и принялась за составление шпионского послания. Было безумно увлекательно, однако спустя пару-тройку писем Анечке надоела нудная забава, и она оставила без ответа мой двусторонний тетрадный листок. А я столько сил и времени потратила на его составление!

В качестве извинений на следующий день подруга украдкой показала мне под столом пачку сигарет "Мальборо" и шепотом предложила оттянуться после учебы.

Корпеть над переводом письма ей скучно, а прятаться за гаражами и давиться едким дымом – это всегда пожалуйста, очень захватывающе.

Вопреки внутреннему протесту я согласилась.

И вот мы, две глупейшие курицы, сидели на корточках в темном закутке между моим домом и соседней пятиэтажкой, хихикали и, набравшись смелости, тянули из почти пустой пачки по сигарете.

– Её держат вот так, – демонстрирует мне "ножницы" из нашей дворовой игры "Чингачгук" с зажатой между пальцами отравой. – Зажимаешь фильтр зубами…

– У меня папка курит, так что я в курсе, – перебила свою учительницу и протянула ладонь за зажигалкой.

Была не была. Чиркнула колёсиком, поднесла огонёк к краю сигареты и сделала малюсенький вдох, но даже его хватило, чтобы закашляться. Ощущение, будто мне в гортань напихали бумаги и подожгли. Горечь на языке и вкус пепла, который хотелось смыть. Но я так просто не сдавалась, поэтому с напускной бравадой затягивалась во второй раз. И едва не упала замертво.

Прямо на нас шёл Андрей.

Вальяжно так, расслабленно переступал с ноги на ногу. Слышала мягкий скрип его кроссовок и шуршание джинсовой ткани. Он скалился улыбкой чеширского кота, а меня пробирало до костей от его взгляда. Лютого. Будто разодрать меня готов.

И сделанный вдох едкого газа провалился внутрь. Не могу выдохнуть, отчего кашель становился сильнее, душил. На глазах выступили слёзы.

– Папиросками балуемся, а, дамочки? – елейным голосом вопросил Смолягин, приближаясь почти вплотную ко мне.

Я вскочила на ноги, попыталась спрятать сигарету за спину, подавила в зародыше раздирающий горло кашель, но тщетно. Андрей схватил мою руку за запястье и с такой силой надавил, что пальцы разжались сами собой. Охнула и попробовала высвободиться.

– Пусти. Ничем мы тут не баловались. Пусти, говорю.

А сама балдела от его близости и собственной наглости. Врала напропалую, когда отнекивалась и требовала отпустить. Мне совершенно не нужно, чтобы он меня освобождал. Мне нравилось расстояние между нами, точнее его отсутствие. Вот если я сейчас глубоко вздохну, то прижмусь грудью, а мотну головой – прильну к его плечу.

– Помолчи, малая, не то я за себя не ручаюсь, – прорычал мне на ухо Андрей, продолжая нависать надо мной коршуном. И эта аура агрессии, что исходила от него, обволакивала меня целиком, иглами уходила под кожу. – А ты, – обратился он к моей тезке, – брысь. Чтобы через секунду духу твоего не чуял.

Аня бросила на меня виноватый взгляд и стремглав покинула тёмный закуток, оставляя нас наедине.

– Нотации читать будешь? – тоном самоубийцы спросила я, а у самой колени мелко дрожали, и вцепиться в сильные плечи хотелось.

Он не ожидал ничего подобного, привык к покорности и послушанию с моей стороны, и на миг замер в растерянности. Даже взгляд, этот бездонный омут нежной зелени, потеплел. В нём загорелась искорка озорства.

– Дерзишь, – выдохнул мне в лицо едва ли не с восхищением. – Мне нравится.

– Плевать мне, что там тебе нравится. Пусти! Ты мне никто, чтобы меня уму-разуму учить.

Меня несло на волнах адреналина, и самое гадкое в создавшейся ситуации то, что мы оба прекрасно понимали, как наигранно я бравировала. Стоило дёрнуть руку чуть сильнее, и я освободилась бы, чего не делала. И оттолкнуть его могла с лёгкостью, но не двигалась с места.

– Я всё же научу немного, маленькая.

С этими словами он коснулся моей щеки губами в мучительно медленном поцелуе. Затем так же неторопливо прильнул к другой. У меня почва ушла из-под ног. Вся спесь моментально слетела, обнажая нервные окончания.

Почувствовала, что вот-вот упаду, но Андрей, продолжая сжимать моё запястье в своей ладони, свободной подхватил меня под спину и прижал к своей груди.

Контрольным выстрелом по моему бунтарству оказался третий поцелуй. Щекоча кончиком носа мои губы, он ласково провёл своими губами по подбородку и кончиком языка коснулся кожи.

– А если бы не тянула в рот всякую дрянь, – сквозь бешеный рёв крови в ушах слышала его губительный шёпот, выдыхаемый прямо в шею, – поцеловал бы в губы. Так что делай свой добровольный выбор, малая.

Последняя фраза произнесена таким будничным тоном, словно он и впрямь пытался меня чему-то научить, передавал, так сказать, опыт младшему поколению.

– Чёртов манипулятор! – в ярости кричу в удаляющуюся спину, и ответом мне послужил громкий и такой родной смех, что поневоле расплываюсь в блаженной улыбке. Вот повезло же влюбиться в мудака! Даааа, и в какого мудака.

Затоптала так и не погасший окурок и буквально полетела на выросших за спиной крыльях домой. К сигаретам я больше в жизни не притронулась.

Глава 8. Прошлое

В тот год я продолжила открывать для себя исконно девичьи увлечения, записалась на кружок танцев, но очень быстро забросила. Музыка в стиле два притопа, три прихлопа никогда не вдохновляла, поэтому решила опробовать силы в другой сфере – стала посещать занятия по батику. Это такое замысловатое сочетание живописи и росписи по ткани. Вначале следовало создать на материи карандашный эскиз, затем заполнить его специальными красками и в довершение покрыть толстым слоем воска. Потом мы проглаживали ткань утюгом, выпаривая воск, и получали на руки нетленный шедевр. Владея этой техникой, вполне можно было изготовить себе отличную футболку с неповторимым принтом или украсить рюкзак эклектичным орнаментом, вот только без моего участия. Всё, что выходило из-под моего карандаша, да ещё и губилось красками, тянуло в лучшем случае на звание "Каляка-маляка", а в худшем моими тряпицами стыдно и пол подтирать. Так что стезю творчества следовало забросить, да поскорее.

Именно об этом я думала по дороге домой, размышляла, прикидывала, куда бы ещё податься, чем себя заинтересовать, как вдруг увидела прямо у нашего подъезда милицейский серый "бобик" со включенными мигалками и толпу зевак в отдалении. Казалось, весь дом высыпал во двор, чтобы вдосталь почесать языками, и главным оратором среди них явно считалась баба Тося.

Первой мыслью мелькнуло, что неладное стряслось именно в нашей семье. Неужели папка опять нажрался и в пьяном угаре покалечил… Кого? Мама до вечера должна быть на смене, Милка – на каратэ, хотя нет, по четвергам у неё футбольная секция. В отличие от меня сестричка точно знала, чем хочет заниматься, и с успехом завоевывала спортивные награды.

Подойдя ближе, я разглядела среди людского мельтешения двух милиционеров в форменных светло синих рубашках. Они теснили зевак подальше и огораживали лентой автомобиль Андрея. Джип стоял на своем месте под окном Елизаветы Петровны, но припарковали его явно неряшливо, в спешке, не параллельно дому, а как бы въезжая в бетонную стену.

Водительская дверца распахнута, лобовое стекло испещрено паутиной трещин, будто в стекло прилетел огромный камень (или пуля). На асфальте прямо под динамиком автомобильной акустики багряная лужица крови.

– НЕТ! НЕТ! АНДРЕЙ!

Я завизжала так, что заложило уши, бросилась сквозь толпу к машине. Чьи-то руки подхватили под мышками, поволокли в сторону. Чьи-то голоса жужжали надо мной. Кто-то даже попытался дать мне пощечину, а после совали в лицо стакан с водой. Мир погрузился во тьму, где вместо солнца на небе сияла чудовищно огромная красная лужа крови. Впервые в жизни со мной приключилась истерика. Слезы лились ручьем. Из горла рвался крик. Я драла на себе волосы и не понимала, как это прекратить.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.