Инструмент Творца

Астроном погрузился в вычисления, продолжавшиеся около часа, после чего он, с умиротворенным выражением на лице, объявил о завершении.

Наблюдающий за ним инженер не сдержал любопытства.

– Знаете, увидев вас, сразу представил образ монаха-отшельника; надеть скуфью – будьте уверены, настоящий священнослужитель. Вы служили в церкви?

– Нет. Но в Бога верю. А вы, верите? – астроном аккуратно сложил исписанные листки в ровную худую стопку.

– Я?! Я слишком глубоко связан с наукой.

– И всё-таки, вы верующий? – продолжая прибираться и возвращая позаимствованную канцелярию Марине, настаивал астроном.

Откровенный вопрос несколько смутил инженера.

– Я? Нет, не верующий. Я отношу себя к одной религии – науке.

– Знакомо.

– Что знакомо?

– Ответ знаком: пытаетесь вычеркнуть Бога, и сами в свои слова не слишком то и верите. Вы меня простите за прямой вопрос, если он смутил. Я, как уже и сказал, верю. Вам покажется забавным – верующий астроном. Астрофизики изучают небо и достоверно знают – во всем обозримом пространстве нет и признаков Рая в каноническом смысле. Но каков Рай на самом деле? Нет, я ни сколько не хочу перечить Священному Писанию, а лишь принимаю действительность; знания изменились со времен появления Евангелия, и когда-то вслед за ними обновиться всё. Лишь вера должна остаться вечной.

– И вечный вопрос доказательства…

– А может, сам факт появления Вселенной – доказательство? И Поле, существование которого вы пытаетесь доказать, тоже является доказательством? Тогда эксперимент приобретает несколько иной характер.

– Я думал об этом; но я всё-таки отношу себя к тому числу ученых, которые считают, что Бог имеет право быть только в рамках фундаментальных законов природы. Чудес нет – есть вероятность появления какого-то чуда! Всё должно подчиняться математике, цифрам. Бог создал Мир. А кто создал Бога? Или он был вечно?

– В науке, ведь, схожая ситуация: информационное поле открыли, а оно само по себе появилось? Постоянная недосказанность. Вам не кажется, что здесь и скрывается ответ на эти бесконечные вопросы? Рассуждая о Боге и Вечности – мы, скорее, рассуждаем об одном. Просто одним удобно говорить Бог, а другим – Вечность. В религии Бог творит вечность, а в науке Вечность рождает Бога. Вы же не отрицаете Вечность и ее право на любые комбинации?

– Нет.

– Зачем Бога отрицаете?

Наступила тишина. Задумавшись, инженер протянул руку к бумаге около клавиатуры и перевернул; слово «Бог» карандашом с тремя большими вопросительными знаками размещалось в центре листа.

– Признаюсь, мне трудно вам ответить. Вы правильно заметили: постоянно остается недосказанность и мы, думая, что приближаемся к истине, кажется наоборот, удаляемся от нее. Но всё же, наука дает ответы, а религия оставляет человеку только веру. Достаточно ли ее одной?

Инженер обратил внимание на ожидающих дальнейших указаний ассистентов.

– У нас получился интересный разговор. Обязательно продолжим, а нам пора вернуться к эксперименту: коллеги подготовили оборудование. Вы, вроде, завершили расчеты?

– Пришлось вас заставить подождать. Нелегко, но, надеюсь, справился – вот цифры. Я воспользуюсь телескопом?

– Да, конечно.

На мониторе компьютера появились панорама анизотропии реликтового излучения и изображение участка звездного неба, передаваемого в реальном времени с лабораторной обсерватории.

– На карте хорошо видно, что космическое высокочастотное фоновое излучение, оно же реликтовое, имеет участки как наиболее горячие – темного красного цвета, так и наиболее холодные – темного синего цвета. Самое темное синее пятно – и есть Сверхпустота Эридана. Через нее вы хотите подать сигнал к предполагаемой второй Вселенной?

– Именно сюда, – инженер не скрывал легкого волнения.

– Перейдем к изображению участка звездного неба. Телескоп, предварительно по моей просьбе, ваши ассистенты направили на галактику с координатами, совпадающими с положением холодного пятна и полученным расчетом в рамках теории Эйнштейна об искажении пространства-времени. Теперь перенастроим телескоп.

Астроном ввел новые числа. Изображение звездного неба плавно сменилось новым сектором.

– Сейчас видим другую галактику с новыми координатами; я допустил отсутствие общей теории относительности Эйнштейна, а расчеты провел по классической теории Ньютона. Это наша «цель»; пустота Эридана за галактикой. Хотя, о чем я? По мне, простите, чистейшей воды авантюра. Координаты можете посмотреть на экране, либо в моих расчетах, а я передохну и понаблюдаю: всегда интересно посмотреть и перенять опыт.

Астроном отсел, чтобы не мешать процессу эксперимента, и настроился с любопытством следить за происходящим.

– Начнем. Алексей включай. Марина следи за приборами. Сразу на рабочий режим, – сжато указал инженер.

Послышался негромкий гул работы оборудования. На информационных экранах последовательно появлялись показатели текущего процесса, меняя цвет с красного на зеленый при достижении необходимых значений. Внутри среднего блока послышался сигнал, и над металлическим цилиндром загорелась красная лампа.

– Готово,– отчитался Алексей.

– Координаты введены в соответствии с расчетами?

– Да.

– Код помнишь?

– Да.

– Разрешай.

– Нажал.

– Ждем выхода на максимальную энергетическую мощность.

Инженер отвлекся от компьютера и повернулся к астроному.

– Есть пять минут. Продолжим отложенный диалог? – поправляя часы на правой руке, предложил он.

– С вами интересно дискутировать, – отвлекся от моргающего информационного табло над блоком со «Сферой» астроном.

– Теория есть, – инженер на секунду замолчал. – Есть спорная теория, что информационное поле объединяет и управляет всеми квантовыми полями, и, соответственно, материей. Оно определяет, где и когда появится новая элементарная частица, задавая ей первоначальные физические параметры.

– Теория струн?

– Ей я отдаю место посредника между Полем и материей.

– Оригинально: струны – мосты, соединяющие реальность с вероятностью.

– И максимум, как вы выразились, мостов в человеческом мозге. Он сам является накопителем знаний, способным запустить информационную петлю «поле – материя – поле. Все накопленные знания остается в Едином Поле, наполняя и давая возможность контролировать и управлять Вселенной. Что я подразумеваю под словом управлять? Излагая современным языком, Поле – программа, составленная из фундаментальных физико-математических законов, и запускающая, а затем контролирующая, определенный алгоритм действий, называемый нами эволюцией. Главная задача – обладание разумом. Получается, поддерживая развитие материи, оно также преобразуется, самосовершенствуется, а чтобы процесс не прерывался, при необходимости, регулирует его, варьируя четвертое измерение. В самых критических случаях, Поле способно откатиться, меняя последовательность событий, но сохраняя в памяти свершившиеся неудачные варианты. Используя эти особенности Поля, мы и подтвердили его существование; «подключились» к нему и заглянули «вперед».

– Были удачные опыты? – астроном снял очки и, чуть прищурившись, посмотрел на инженера.

– В первых удачных экспериментах: за несколько миллисекунд до появления новой элементарной частицы, электрона, предсказали его появление. В последующих экспериментах предугадывать получалось за секунду.

– Секунда… Не мало для уверенности в своих выводах и исключения ошибок?

– По меркам квантовой механики совсем не мало, а для отдельных частиц одна секунда – почти… вечность, – последнее слово оторвалось у инженере от общей фразы.

– Понимаю. Я просто подумал о нашем большом мире. Вы пробовали с более крупными объектами?

– Да, пробовали. Безуспешно. Впрочем, есть один вариант, но это если улыбнется удача.

– Я когда-то слышал про подобное: в СССР пытались проводить исследования с трансформацией времени. Не помню фамилию профессора. Она тогда часто звучала в научных кругах.

– Лирских, – оживился инженер, как если бы угадал загаданное слово в кроссворде.

– Точно, Лирских. Затем как-то затихло, – астроном потихоньку привыкал к переменчивому настроению визави.

– Научная группа под руководством профессора Михаила Владимировича Лирского с помощью созданной ими экспериментальной установки сумела заглянуть в будущее. Люди, помещенные в нее, после завершения испытаний, сообщали об очень необычных ощущениях. Самое удивительное, фиксировались случаи пророчества приближающихся событий. Притом, в ходе экспериментов часто замечались различные аномалии. Одно из них – редкое северное сияние. К сожалению, никаких документальных источников, подтверждающих успешность испытаний, как и оборудования, не осталось. Всё сгорело, профессор давно почил, а вероятность вымыслов велика.

– Разве вы занимаетесь не тем же?

– Не совсем. Мы опираемся на научно доказанные факты; при Советах пользовались только набирающими силу новыми идеями и интуицию. Да и цели разные: они пытались увидеть грядущее; для нас же сбывшиеся предсказания являются лучшим доказательством наличия Единого Поля, и, значит, реальности мгновенной передачи, или обмена, информации.

– Лишь передачи и обмена? – сомнение в искренности инженера подпитывало в душе пока необъяснимую тревогу.

Пришлось прерваться: над головой астронома раздался громкий звонок, и, если бы он неожиданно снова оказался школе юным учеником, он немедленно бы поспешил в учебный класс занять место за партой, боясь опоздать и получить замечание.

– Здорово придумали! Звонок от Советов достался?

– При капитальном ремонте здания и перепланировке помещений под современную лабораторию я попросил оставить. Наша реликвия! Очень быстро приводит организм в состояние полного функционала; спасибо школе, приучившей нас к дисциплине и мобилизации сил по системе Павлова. Честно, зря полностью ушли от советской системы образования. Начнем!

Инженер резко повернулся к компьютеру и стал бегло вводить необходимые данные на клавиатуре. По экрану побежали бесконечные символы, иногда приостанавливаясь, оповещая о завершении очередного процесса. Несколько минут он молчал, занятый своим делом. Его ассистенты напряженно следили на своих мониторах за ходом выполняемых операций.

– Отключаем от информационного поля испытуемый образец материи на пять секунд. Алексей, отключай! Марина, следи и фиксируй результаты.

– Есть отключение! – подтвердил Алексей.

– Снимаем параметры. Ждем. Стоп! Проверяем… Хотите заглянуть внутрь «Сферы».

– Непременно! – астроном поднялся и подошел к инженеру.

– Посмотрите, – чуть развернул экран инженер.

– Красиво. Свет сферы внутри напоминает мне звездное сияние, – голубое мерцание отражалось в стеклах очков астронома.

– В ней наш испытуемый образец материи. На данный момент его связь с информационным полем обратно восстановлена.

– Как вы понимаете, что материя изолирована?

– Здесь не сложно: наблюдаем за ней, регистрируем параметры. Как только она начинает терять стабильность и перестает подчиняться законам нашего Мира, эксперимент вступает в активную стадию – «заблокированное Поле». И, знаете, как потом ведет себя материя? Первый раз мы подумали на сбой в программе, но последующие опыты показали идентичные результаты. Она проявляла абсолютную самостоятельность, не взаимодействуя с внешними квантовыми полями. Пространство внутри сферы превратилось в отдельное информационное поле с отдельной Вселенной и новыми физическими законами. И совсем удивительное – материя стремится многократно копироваться, что, в свою очередь, мы ей не позволяем, устанавливая барьеры и ограничения.

– Вдруг, барьеры и ограничения исчезнут? – тревога вернулась к астроному.

– Новое поле внутри сферы устремиться в бесконтрольный рост, пытаясь преодолеть внешнее сопротивление. Единое Поле, наверняка, локализует опасность, так как обладает несравнимо большей информационной насыщенностью. Другое дело, оказаться в сфере человеку. Не готов спрогнозировать последствия. Даже не представляю…

Прозвучал сигнал от компьютера.

– Продолжим. Взаимодействие с Единым Полем установлено. Приступаем к финальной части испытаний – пошлем сигнал и, если всё правильно, одновременно увидим входящий сигнал на регистраторе. Не забываем – получение сигнала означает, что точно такой же сигнал от нас регистрируют наши запутанные двойники в другой Вселенной.

Инженер вновь ввел данные на компьютере, и повторно прозвучал громкий звонок.

– Алексей, Марина! Старт!

Послышался легкий треск со стороны блока «Б», как если бы рядом включили детектор радиации, и он ее тут же обнаружил.

– Мирные атомы не прилетят? – шуткой обратился астроном к Алексею.

– Не беспокойтесь. Радиация – исключена! Эксперименты совершенно чистые, – подбодрил тот.

Над входом в цилиндрическую камеру со сферой, или просто – «Сфера», вновь загорелась предупреждающая красная лампа; в тот же момент раздался женский голос, сначала неуверенного, но, с приходом осознания к его обладательнице свершившегося невероятного факта, громкого и четкого.

– Сиг-нал. Сигнал!!!

– Что? – инженер, несмотря на долгие ожидания, был не готов праздновать успех, и оповещение Марины застало его врасплох. – Еще раз, что ты сказала?!

– Сигнал, Александр Владимирович! Сигнал! Регистратор зафик… сировал, – захлебывалась от волнения Марина.

– Невероятно! Ты записываешь?! – осознание факта ударило в голову.

– Автоматически.

Инженер резко повернулся к Алексею.

– Стоп!

– Остановить эксперимент?! – брови на лице Алексея слегка преподнялись.

– Да!!! Останавливай!!!

– Останавливаю! Отключение… Всё, – Алексей выпустил компьютерную мышку из руки и откатился на стуле от стола.

Вопросительный взгляд и молчание коллег делали необходимостью дать хоть какое-то объяснение своему решению.

– Паузу сделаем, – задумчиво оправдался инженер, делая небольшие остановки после каждого предложения. – Подумаем до завтра. Да, теория – теорией, а реальность должна быть реальной.

Он нажал на кнопку завершения работы компьютера.

– Марина, достань дежурную бутылку шампанского и поставь на стол. Повторим опыт, и, если получим идентичный результат, то да – сенсация! Тогда и выпьем шампанского, а пока она нам удачу пусть приманивает. Ученые тоже люди – иногда можно и посуеверничать. Собираемся домой…

Ночная темнота обходила большой, наполненный огнями миллиардов ламп, город стороной. Кипела московская, непривязанная к времени, жизнь. Свежий, начинающий остывать, воздух врывался в приоткрытое окно автомобиля и взбадривал, прогоняя сон.

– У Москвы хроническая бессонница, – пряча телефон в карман, заметил астроном.

– И огромное желание скорее везде успеть. Я долго привыкал, переехав сюда на учебу, – голос инженера устал и осип.

– Люди торопятся жить.

– Скорее наоборот торопятсссяяя…, – зевок растянул буквы. – Хотя, каждому свое.

– Древние греки верили, что три богини-сестры мойры Клото, Лахесис и Атропос сплетают нити судьбы, определяя рождение, жизненный путь и смерть человека.

– Отчасти они правы. Вопрос о свободе выбора занимает умы людей с давних времен. Наша жизнь подчиняется воздействию различных факторов, спонтанных событий: заболела голова – и ты меняешь планы, попросили о помощи – и планы снова приходиться менять, подстраивать. По большей части, наша жизнь – постоянный самообман.

– А кто-то ведет нас по известной только ему дороге.

– Или что-то. Вас у дома высадить?

– На углу, – указал астроном. – Спасибо, до свидания.

– До свидания. Утром позвоню. Сразу в Научный центр – в Институт не поедем.

Поздние возвращения домой у инженера случались часто, а иногда и приходилось оставаться ночевать на работе после долгих экспериментов. Снова недовольный взгляд жены, снова упреки и, в крайних случаях, обвинения в отсутствии нормальной семьи. Он умывался, ужинал, ложился в постель и обнимал жену. Она какое-то время еще сердилась… Утром спокойный мягкий голос жены будил, звал завтракать, и никто не вспоминал о ссоре.

Несмотря на поздний час, по пешеходной дорожке, ведущей от дома, где жил инженер, до уютного зеленого парка с небольшим прудом, не спеша прогуливались горожане, часто со своими засидевшимися дома питомцами. Он тихо зашел в квартиру и снял куртку, не поворачиваясь к жене; встречаться с ней взглядом он не хотел и избегал. Молчание жены давило. Он снял обувь.

– Я… пойду, умоюсь.

– Ты ничего не забыл? – прервала молчание жена.

– Извини. Как всегда – заработался.

– Ты ничего не забыл? – сухо повторился вопрос.

– Я ведь извинился. Да задержался. Маша, ты не поверишь – у нас, наконец, получилось!

– У тебя получилось – обидеть дочь.

– Как обидеть? Почему?

– Да ну тебя. Можешь обратно возвращаться к своим приборам, или что там у вас.

Жена развернулась в сторону спальни.

– Подожди! Я важное забыл?

– Забыл! Я спать пошла.

– А сама она где?

– У подруг. Уехала к ним: тебя не дождешься. Обещал.

– Вспомнил – она сюрприз приготовила.

– Приготовила.

– Что за сюрприз то?

– Вот ты у нее и спроси, а я устала. Тише броди: постоянно не высыпаюсь по твоей вине.

На кухне закипел чайник и через несколько секунд стих. Инженер разбавил кипятком утренний чай в кружке, сел за стол. Обида дочери беспокоила: он чувствовал за собой вину и думал, как ее загладить.

Первая пара глотков настоявшегося за день крепкого чая послужили для утомившегося за день организма сигналом к близкому отдыху.

– А ведь была синхронизация. Была! Первый раз мы получили действительно уникальный результат. Невероятно!

– Ты там с кем?! – удивилась жена, не успевшая еще уснуть.

– Так, мысли вслух. Чай допиваю и ложусь.

Глава 3. Дежа вю наоборот.

– Ты на работу собираешься? – пробился через обрывки сна голос.

– Час… который? – не открывая глаз, буркнул инженер, надеясь еще немного подремать.

– Девять. Вставай, завтрак стынет, – настаивала жена, перебирающая рядом в шкафу развешанные платья и никак не решающаяся отдать предпочтение какому-то из них.

– Встаю… Устал вчера, а заснуть никак не мог – об эксперименте думал. Не поверишь, зафиксировали сигнал. Сегодня попробуем повторить; при удаче, шуму в научных кругах поднимется достаточно. В области понимания устройства мира придется изменить некоторые устоявшиеся правила.

– Молодцы. Надеюсь, в устоявшиеся правила утреннего распорядка дня не изменятся? Завтрак отменять?

– Ни в коем случае, – сидя на кровати, с удовольствие потянулся инженер, – завтраки, обеды и ужины не отменяются. Бегу.

Кот с кошкой сидели на полу у кухонного стола и ждали, как им казалось, самого вкусного – еду из тарелки человека.

– Смотрите: выпросите, а не съедите. Вон, полные миски.

– Да дай им кусочек попробовать. Не успокоятся, – справившись с выбором платья, Маша, стоя у зеркала, подчеркивала красоту своего лица.

Инженер положил в свободную миску часть завтрака.

– Что-то Оля у своих подруг часто задерживается.

– Ей восемнадцать скоро. Сам-то дома сидел?

– Не сидел. Нам чем дальше от родителей – тем лучше. Молодость.

– Вот, вот. Доел. Оставь салат, тоже перекушу.

– Чай не выливай только, допью, – в раковине звякнула посуда и зажурчала вода.

– Одинаковая привычка с дочерью, продукты переводить. Позвони ей, позже, извинись.

Инженер сошел с крыльца и посмотрел на небо. Погода менялась: подул ветер, медленно накрывая с востока город седыми облаками.

– Зонтик не взял, – стоя на крыльце, упрекнул сам себя. – Ладно, как-нибудь.

Он набрал номер астронома.

– Доброе утро. Я через двадцать минут у вас. Готовы? Хорошо.

Сомнения не отпускали, зарождая в глубине сознания беспокойство.

«Получится ли повторить? Меня что-то останавливает? Не пойму? Прекратил эксперимент? Зачем? Дальше бы наблюдали. Побоялся? Чего? Появилась неуверенность после частых неудач? Или другое? Двадцать лет не жалеть сил, ожидать, и при первой же серьезной удаче – стоп! Прав астроном – мы постоянно пытаемся ответить на одни и те же вопросы: «Почему?» и «Зачем?». Проклятье какое-то. Разве дойти до истины, подчиняясь этим двум бесконечностям?»

Астроном ждал на углу пересечения улиц. К вчерашней одежде – кроссовки, джинсы и рубашка с коротким рукавом, добавилась легкая летняя куртка. Он был также без зонта. Заметив остановившуюся машину инженера, он быстро подошел и сел.

– Еще раз, доброе утро. Прохладно. Выспались? – бодро поинтересовался он.

– Доброе, – инженер включил указатель поворота и вырулил на проспект. – Ветер. Почти не спал: мысли разные. А вы?

– На звезды смотрел с балкона. Они меня успокаивают. Обдумывал вчерашнее.

– Вы про Поле?

– Про Поле… Я ведь верующий: не скажу, что соблюдаю все каноны церкви; даже в праздниках церковных путаюсь, а некоторые и не знаю вовсе, к своему стыду. Но я верю. Я – верю!

– Интересный вы человек – верующий ученый, – инженер прибавил скорость, выезжая на широкий проспект по направлению Садового кольца. – У меня мало знакомых, отдавших свою жизнь науке и одновременно признающих в Бога.

Оба замолчали. По лобовому стеклу автоматически заскользили дворники, смахивая прилипающие капли.

– Ученый мир слишком скептичен, – подъезжая к зданию Министерства внутренних дел, вернулся к разговору инженер.

– К сожалению, соглашусь, – астроном всматривался вперед, где на перекрестке выглянул из-за деревьев скромных размеров, но привлекательный Храм. – Наука и вера в Бога сильно расходятся в современном мире. Почему остался, простите за тавтологию, верен вере? Не объясню: что-то там, внутри, в душе. Мир материален: доказательств рождения и существования материи – странно, конечно, звучит, но в современное время приходиться доказывать, что ты и всё вокруг существует – неопровержимы и их много, но у науки, признаться, нет ни одного доказательства существования души. Отсутствие же доказательства существования души атеистами расценивается как факт отсутствия самой души и, дальше, следуя их логике, отсутствия Бога. Здесь и успокаиваются – им данного неоднозначного вывода достаточно.

Инженер резко затормозил на светофоре, не успев проскочить на зеленый сигнал.

– Сложно рассуждать. Я реалист. Подтверждения необходимы, иначе принимайте за гипотезы. Ленин, вон, – кивнул он в сторону памятника справа на площади, – отвернулся от богов.

– Ленин временщик, а человек с этими «гипотезами» живет не одно тысячелетие и продолжает жить. Ведь старые храмы не снесли полностью, хотя пытались, и строят заново.

– Да, человек особенное существо. Но храмы являются лишь символами надежды узнать тайну мироздания, великий замысел, после смерти. Соглашусь, когерентность науки и религии присутствует в попытке ответить на вечные вопросы. Методы разные: церковь пытается идти к ответам верой, а наука твердо шагает формулами.

– Общее есть… Не готовы мы… Слишком не готовы.

Астроном замолчал. Продолжать сложный разговор дальше не хотелось ни ему, ни, как казалось, инженеру…

– Подъезжаем, – объявил с облегчением инженер в конце утомительной и затянувшейся из-за автомобильных заторов дороги.

По пути встретился возвращающийся из столовой Алексей.

– Здравствуйте. Вот, перекусить взял, – приподнял правую руку с бумажным пакетом он.

– Здравствуй. Мои любимые, с корицей, – нос инженера уловил запах свежей выпечки.

– С корицей, – подтвердил Алексей.

– Замечательно! Подготовились?

– Да, оборудование запустили в холостом режиме, исследовательская камера в норме, Марина заканчивала с вводом параметров.

Они прошли в здание. Марина, в ожидании коллег, читала книгу. Из-за перегородки доносился приглушенный шум оборудования.

– Здравствуй, Марина. Молодец, всё сделала, а про важное забыла, – нарочито с претензией оценил инженер, но переиграл со строгостью, от чего Марина не поняла шутки и обиделась.

Марина отложила роман в сторону.

– Доброе утро, Александр Владимирович. Вроде, ничего не забыли. Я и данные ввела, – лицо у нее нахмурилось, но темные красивые азиатские глаза выдавали несерьезность затаенной обиды и подсказывали, что прощение будет быстрым.

– Не переживай, – инженер сменил тон на патетический. – Без него, конечно, проэтапим эксперимент, но психоэмоциональный настрой руководителя научной группы на успех опустится до нежелательных значений. А меня Марин, прости, пошутить захотелось, да вижу, что не вышло. Ты умница, как всегда!

– Не понимаю? Александр Владимирович, не мучайте.

– Чайник. Начинать ответственный эксперимент без кружки ароматного чая я считаю неправильным. Да и булочки, купленные Алексеем, выглядят аппетитно. Желающие – присоединяйтесь!