Ворота во тьму часть 2

– Я знаю. Да, у них сын, а у него еще и дочь – ошибка юности.

– Побочный продукт?

– Бастарды тоже люди.

– Это в европах они бастарды, у нас – ублюдки.

– Папа купил ей квартиру где-то за Просвещения, машинку и денег подбрасывает.

– Вот скажи, чем эта вульгарная девка тебя взяла?

– Тем, что ее можно трахать, где угодно, когда угодно и куда угодно. Достаточно? О Босхе я буду разговаривать с нашей «родственницей» из Челябинска.

– Она биохимик.

– Ну, тогда о крекинге нефти.

– Ты в этом разбираешься?

– Ради того, чтобы завязать разговор, залезу в Интернет, проконсультируюсь.

– Давай договоримся, ты к ней не пристаешь. Больше того, ты ее вообще никогда не видел!

– Папа, уж не сами ли вы наладились… я пошутил! Все! Не знам, не ведам… как ее хоть зовут?

– Она у нас пробудет два дня. Мне надо кое-что выяснить с ее наследством.

– Наследство-то хоть большое? – поинтересовался сын, усвоив про финансовый интерес.

– Для начала надо понять, есть ли оно вообще.

– Темните, папа.

– Отстань. Иди в сад, забирай свою подстилку, и катитесь отсюда.

Напоследок Матвей все же полюбовался сыном. Парень вышел ладный и весьма неглупый, жаль, членистоногий – куда член, туда и ноги. Себя вспомни, – усмехнулся адвокат, отправляясь переодеваться.

Сын с подругой отъехали, время двигалось к двенадцати, Матвей Аркадьевич шел к машине мимо Анны, которая сидела на скамейке с бумажной книгой в руках.

– Я взяла почитать в гостиной. Можно?

– Есть библиотека. Попросите Ольгу Андреевну вас проводить.

– Спасибо, я пока эту.

– Я вернусь только к ужину, не стесняйтесь, если что нужно, Ольга тут постоянно. Всего наилучшего.

Анна достала из кармана очешник, вынула старинные окуляры и нацепила на нос. Странно, но даже они ее не портили.

– Стойте! – крикнула женщина, когда он уже открыл дверь.

Она подбежала. Книга осталась на скамейке. Очки она сняла и держала так, будто от них исходила опасность.

– Что-то случилось? – недовольно поинтересовался Матвей, который не любил суетливых людей.

Наверное, попросит его, что-нибудь купить в городе.

– Вы сейчас поедете, там поворот и большой красный баннер, – сбивчиво заговорила Анна. – Вам туда нельзя… нельзя выезжать на перекресток.

– Почему?

Матвей Аркадьевич мгновенно в ней разочаровался. Девушка-то оказывается, с придурью. А она вдруг начала удушливо краснеть, извинилась и пошла на свою скамейку. Отравление и реанимация, вполне возможно, сыграли с дамочкой злую шутку – ей начали приходить видения.

Дорога оказалась практически свободной. Дачники еще не потянулись в город. Матвей придавил педаль газа. Дело, которое погнало в выходной, следовало закончить сегодня. Ему до смерти надоел нудный прижимистый клиент, с которым вообще не стоило связываться, но его подвели нужные люди, пришлось соглашаться. Может быть, все же заехать в бутик, купить девушке какие-то вещи? Матвей отогнал эту мысль. Пусть Алексей сам разбирается со своей не вполне нормальной протеже!

Впереди показался поворот на трассу, а над ним огромный красный баннер с эмблемой МТС. Тот самый перекресток? Матвей почти инстинктивно затормозил перед зеброй, хотя на ней никого не было, задержка уже продолжалась секунды три. Он выругался про себя и собрался нажать на газ, когда на перекресток вылетела фура, подмяв поворачивающую невнятную тойоту, как картонную. Машинку от удара разорвало пополам, частично сплюснув между передними и задними колесами. Задняя дверь отвалилась, Матвей увидел в глубине голую ногу. Одну, без человека.

Мурашки между лопатками превратились в кошачьи когти. Рубашка прилипла к телу. Если бы не микроскопическая задержка на зебре, эта нога могла быть его.

В следующий миг в фуру врезался синий джипик – не успел затормозить, бедолага. Еще и еще…

Они так загромоздили перекресток, что даже щели не осталось, проскочить. Матвей развернулся через все допустимые и недопустимые разметки и вдавил педаль газа.

Опомнился он только на въезде в какую-то деревню. Пришлось оттуда пылить в объезд по проселку. В город он попал ближе к вечеру, однако успокоиться так и не смог. Жизнь периодически подбрасывала какую-нибудь гадость, но редко, чтобы под самый нос.

Получивший свои документы заказчик был благодушен, меньше занудствовал, но оплатить дополнительные расходы отказался наотрез. Матвей малодушно свернул торг. Сумма образовалась незначительная, идти из-за нее на принцип – только терять время.

Клуб «Золотой Рама» попался ему на глаза почти сразу. Остро захотелось выпить. Матвей свернул на стоянку, зашел в сумрачное псевдо-индийское нутро и устроился у стойки. Первые две порции виски проскочили нечувствительно, местное пойло он распробовал только на третьей.

– Коньяк тоже паленый? – спросил он у прилизанного бармена в курте, расшитой дешевыми пайетками.

– Рассчитайтесь сначала за это, – предложил парень.

– Написано клуб, а тут шалман какой-то, – проворчал адвокат и полез за картой.

Она произвела впечатление. Бармен заулыбался:

– Простите, мы вас не знаем. Тут много всякого народа бывает. Приходят посмотреть, как Радха танцует. Ну, и не всегда… сами понимаете.

– Неси.

Коньяк оказался вполне. Матвей продолжал методично напиваться. В глубине зала началось побренькивание и постукивание. На высокий подиум вышла упитанная невысокая девица, закутанная в покрывала.

Она хорошо двигалась. Покрывала одно за другим летели на пол, на щиколотках танцовщицы звенели браслеты с бубенчиками. Индийский стриптиз так захватил, что стало тесно в паху. Матвей отвлекся. Мужчины пялились на подиум, только один смотрел точно на него.

Сын подошел к стойке.

– Кто-то в лесу сдох? Меньше всего я ожидал тут встретить тебя. Челябинская родственница отказала?

– Про аварию на Приморском слышал? – Матвей пропустил выпад сына мимо ушей.

– Говорят, мясорубка.

– Я в нее на три секунды опоздал. Задержался на зебре.

– Ни …себе! И сразу в этот отстойник?

– Заказчик рядом живет. А ты тут как?

– Заезжаю, когда Радха танцует.

– Сколько она стоит?

– Сейчас узнаю, – совершенно серьезно откликнулся Пашка, удаляясь глубину зала.

На подиуме разворачивалось действо. По законам жанра к концу на девушке должны были остаться только украшения. Давление в штанах никуда не делось. Вернулся Пашка.

– Пятьсот зеленых, но там очередь. Если хочешь, можешь постоять рядом за отдельную плату.

– Я поехал, – пьяно сообщил Матвей, сползая со своего насеста.

Сумма, конечно, не самая маленькая, но он бы пережил. Однако, очередь! Проще было позвонить Илоне. У нее и переночует. В городской квартире, скорее всего, зависает Пашка со своей пэтэушницей.

– Давай я тебя отвезу, – предложил сын, проникнувшийся трагичностью момента.

– Такси вызову.

– Машину тут лучше не бросать. Долго потом искать придется.

– А твою?

– Моя в сервисе, там какой-то посторонний звук появился. Завтра заберу. Тебя куда?

– На Петроградскую.

– Поехали.

– Где твоя девица? – спросил Матвей уже в машине.

– Надоела.

Илона отличалась немногословностью. Виртуозно исполняя свое дело, никогда, Боже упаси, не задавая вопросов. Остаться на ночь? Пожалуйста. Доброе утро. Возьми. Спасибо. Кофе, гренки, сыр? Пока. Звони.

Сначала Матвей заехал в бутик на Литейном. Дела подождут, позже закрутится, может не успеть. Девушка менеджер окинула его оценивающим взглядом, пришла к определенному выводу и улыбнулась:

– Хотите что-то посмотреть?

– Женщина около тридцати, фигура как у вашей напарницы, бедра чуть шире, рост на пять сантиметров выше. Три платья на разные случаи, джинсы, туфли, босоножки, белье.

– Какое?

– Все, включая ночную рубашку. Если можно, пусть девушка примерит. Я хочу посмотреть.

– Разумеется. Присядьте. Кофе, чай, воду?

– Чай.

Матвея раздражало, когда говорили: «Присядьте». Насмотрелись дефективов! Почему не сказать: «Садитесь, пожалуйста». Присядьте! – будто на допросе в ментовке. Коллекция, впрочем, понравилась. Он рассчитался, положил пакеты в машину и двинулся дальше жить свою обычную жизнь.

Иуда Пейсахович Соболь в обычной жизни именовался Иваном Петровичем. Именно так было записано в паспорте еще со времен его юности. Только немногие знали имя, данное ему при рождении. Матвей как раз был из них. Иуда учился на несколько курсов старше, оба играли в шахматы, периодически разъезжая по городам и весям на соревнования. Два нищих студента привозили оттуда медали и грамоты, а еще крутились, как умели. Иуда доставал, Мотя продавал. Мотей его называл исключительно сам Иуда. По прошествии многих и многих лет они продолжали встречаться, но уже исключительно по делу. Иуда погряз в еврейских вопросах, коих оказалось достаточно. К нему обращались соотечественники, отъезжающие туда, либо возвращающиеся оттуда. Иуда имел со своей помощи мелкий гешефт, на то и существовал. Что у него есть побочный приработок, Матвей догадывался, но вопросами не душил. Главное – у Иуды имелся доступ к нотариальным базам, в которых он по старой памяти разрешал Матвею покопаться. Пару раз с этого получался неплохой навар. Матвей честно делился со старым товарищем. Сотрудничество, таким образом, продолжалось к обоюдному удовлетворению.

– Проходи, – Иуда улыбался, демонстрируя пластмассовое великолепие вставных челюстей.

Импланты? Не, не слышал! Мне и так хорошо. Я тебе скажу, мне протезы сделал один старый еврей всего за пять тысяч рублей. Я кушаю мясо, зачем мне головная боль на полгода, если с ними я буду кушать мясо точно так же?

Он уже два года жил один. Дочь регулярно заезжала, наводила порядок, брала деньги и пропадала до следующей выплаты. Посторонних людей в своем доме Иуда Пейсахович не терпел.

– Ты по делу? – загородив узкий коридор, спросил Иуда.

– Угу. Я помешал?

– Как раз нет. Думал сам тебе позвонить, давно не виделись.

У старого прожженного нотариуса что-то назревало.

– Иуда, скажи сразу, – не захотел теряться в догадках Матвей. – Ты собрался отчалить на ПМЖ?

– Еще хуже. Жениться.

– Поздравляю. Надеюсь, это не топ модель и не девочка из народа, готовая выносить за тобой горшки до глубокой старости.

– Я пока не выжил из ума. Коньяк?

– Я вчера так набрался, что по сей момент трусит. Кофе сделаешь?

Иуда умел варить потрясающий кофе. Он колдовал над ним как скупой над заначкой, напиток получался потрясающий.

– Пойдем на кухню. Я буду варить, а ты повествовать о своем деле.

– Вари, а я с твоего разрешения покопаюсь в нотариальной базе. Кое-что надо выяснить.

– Углубленно?

– Как пойдет.

– Ноутбук на столе, если нужна будет помощь, зови, – согласился Иуда, шаркая разбитыми тапочками в кухню.

Матвей быстро нашел нужный сайт.

Даже голова слегка закружилась. Никаких углубленных поисков. Не пришлось звать товарища, дабы взломать чужую базу и вычерпать из нее нужные сведенья. Завещание Алисы Крейн было опубликовано в практически свободном доступе пару дней назад. Быстро пробежав глазами шапку, Матвей затормозил на втором абзаце. Алиса Генриховна все свое движимое и недвижимое завещала Анне Сергеевне Василевской. Далее следовало краткое описание наследуемого, как то: счета в нескольких швейцарских банках, в банке Гонконга и «Морган Приват Банке» Великобритании. Кроме того, наследница получала доступ к ячейке небольшого, но вполне респектабельного банка в Цюрихе. Далее следовало перечисление объектов недвижимости и уже совсем мелочевка вроде контрольного пакета акций концерна «Нутридан» и вертолета. «В случае смерти наследницы, подтвержденной судебно-медицинской экспертизой, либо не предъявления А.С. Василевской прав на наследование в течение года, наследные права переходят к гражданину Н. В. Святовитову». Далее шли идентификационные данные…

Матвей откинулся в кресле и даже глаза прикрыл. Сам он со своими делами настолько мелко плавал по сравнению с этой бездной, что первым порывом было позвонить Алексею, пусть тотчас, немедленно, пулей забирает свою протеже и подальше, подальше, чтобы даже следа от ее пребывания не осталось!

Второй пришла мысль так же быстро жениться на «родственнице» из провинции. Завтра же! У нее нет паспорта, его можно восстановить. А дадут? Если никому неизвестную потеряшку уже пытались похитить, объявись она в сопровождении Матвея, а даже и с бодигардами, положат всех. Лично господин Святовитов с автоматом и положит.

– Я тебя зову, зову, – проскрипел за спиной голос Иуды.

– Извини, задумался.

– О, и тебя пристегнули!

– В смысле?

– Ищут пожарные, ищет милиция. Вертикаль власти пока не подключилась, но, думаю, они тоже подтянутся. Ты-то какое отношение имеешь к наследнице?

А вот тут следовало быть очень осторожным. Нюх Иуда имел, куда там собачьему! Матвей решил говорить правду и одну только правду.

– Знакомый коп попросил прояснить дело с наследством: есть оно вообще или нет.

– А почему тебя?

– Он мне как-то помог, вспомнил про должок и позвонил. У них в участке оказалась некая дама на вид наркоманка, представилась Василевской, якобы потеряла память. Поднимать шум из-за какой-то бомжихи ему показалось лениво, вот и попросил.

– Ты ему сильно обязан?

– Не то чтобы…

– Пошли его подальше.

– Сам догадался. Кстати, ты не знаешь, кто такой Святовитов? – свильнул с темы Матвей.

– Гришу Фельдмана помнишь?

– Нет.

– Он учился на философском, преподавал какое-то время, потом, как ты помнишь, стало не до диалектического материализма. Гриша двинулся в конспирологию и, я тебе скажу, кое в чем преуспел. Консультировал… да, вот, пока не нарыл какую-то информацию о братстве «Золотого Дракона».

– Почему у них все «золотое»?

– У большинства по скудости мышления, у этих, думаю, по факту. Таки, Гриша имел неосторожность свои находки озвучить. Якобы, это братство практикует переселение душ.

– В каком смысле?

– Член братства заранее готовит объект – человека – с которым при определенных условиях обменивается личностью. Живет себе незаметный старичок, в аптеку ходит, в ближней лавке кефир покупает, особо не выделяется, ну, и когда-нибудь умирает, а после кончины оказывается, что у старичка имелись несметные сокровища, которые он оставил либо дальнему родственнику, либо вообще постороннему человеку. Тот вступает в права наследования. Дальше все идет на следующий круг.

– Бред конспирологический! – искренне возмутился Матвей.

– Гриша тоже так решил, но в связи с одним завещанием всплыла фамилия Святовитова. Гриша его разыскал чисто, чтобы успокоиться и забыть. Побеседовали. А на следующий день Гришу увезли в отделение для буйных. Он и по сей день там. Между беседой и отправкой в скорбный дом он умудрился заскочить ко мне, собственно, откуда мне в таких подробностях известна данная история.

– О чем они говорили? – у Матвея опять заскреблось между лопатками.

– Святовитов заверил Гришу, что информация – чистая выдумка для дураков. Фейк, как сейчас говорят. А наследуемое имущество вообще плод воображения выживших из ума стариков.

– Не сходится.

– Я Грише сказал то же самое и посоветовал дальше не копать. Ему и не пришлось. Он уже пятый год в дурдоме золотых драконов казенной простынкой ловит. Ты, кстати, первый, кому я это рассказываю.

– Понял.

– Пошли кофе пить.

Они устроились на захламленной кухне и еще потрындели. Иуда поделился своими матримониальными планами. Еще при жизни законной супруги возле него образовалась дама лет на десять моложе без вредных, м\о и т.д. Иуда, просчитав все за и против, решился. С ней было надежно, а большего и не требовалось.

– Совет да любовь, – искренне пожелал Матвей, отчаливая.

Про поворот под красным баннером, от которого сознание уворачивалось целый день, он вспомнил только, когда уже подъезжал к дому. Мысли вертелись вокруг ситуации с наследницей. Матвей никак не мог решить, что дальше делать. Самым простым и правильным было, от нее избавиться, но кусок пирога, которого хватит на пять жизней, не давал принять правильное решение.