Ворота во тьму часть 2

Вера Огнева

Ворота во тьму часть 2

Ворота во тьму

Роман

Книга 2

Выбор

1

Анна сидела на обычной садовой скамейке. По деревянной дощечке между наплывами зеленой краски пробиралась божья коровка. Накрапывало. Тянуло прохладой с запахом воды. Легкая майка и бриджики не соответствовали погоде. С каждой минутой знобило все больше. Сильно кружилась голова. Чтобы не рухнуть и хоть как-то задержать исчезающее тепло, Анна прилегла на скамью, подтянув колени.

Она не представляла, где находится и как сюда попала. Полет на спине белого зверя остался в памяти тающими фрагментами.

На скамейку кто-то сел. Анна не стала открывать глаз. Пространство разбегалось мутными волнами. А с гор в это время очень медленно спускался туман…

– Эй, подруга, ты че тут разлеглась? Сейчас менты набегут и повяжут. Пошли со мной.

Доброхот тряхнул ее за плечо. Анну вырвало горькой слизью.

– Обдолбанная, что ли?

От мужчины воняло бомжатиной. Анна попыталась отодвинуться, на что сосед ухватил ее за плечи и потащил к себе, намереваясь, привести в вертикальное положение. Излишняя активность опять вызвала спазм. Мужик выругался, но не отпустил. Анна с трудом разлепила веки. По аллее к ним приближались люди. Как только они подойдут, она попросит о помощи.

Просить не пришлось. Бомж враз оставил свои попытки, поднялся и тяжело затопал в противоположном направлении. Подошли двое. Один, матерясь через слово, доложил другому, что от нариков деваться некуда стало. Второй заметил, что девка вроде чистенькая.

– Наряд вызвать? Пусть везут в аквариум, – предложил он товарищу. – Там отоспится.

– Карманы посмотри. Если мажорка, позвонить родственникам, пусть бабки везут.

– Нет у нее телефона, – отрапортовал напарник, после беглого охлопывания карманов. – Если и был, его бомжара спиз… да и не похожа она на мажорку, худая как бродячая кошка, хотя одета вроде нормально.

– Пошли отсюда, – приказал первый. – Возиться с этим говном! Проспится, сама уползет. Смена кончается, меньше писанины.

– Ага, уже пошли, – будто бы согласился второй. – Собачники, бля, что их в шесть утра носит? Уже на телефон снимают. Через час на всех сайтах…

Первый длинно заковыристо помянул свидетелей, Интернет, общественное мнение, собственное начальство и то, как оно отреагирует на пост в соцсетях.

Дискуссия на этом прервалась. Старший наряда по рации вызвал машину. Глаз Анна больше не открывала. От любого самого крохотного движения действительность норовила пойти колесом, скручивая внутренности.

Дальнейшее она воспринимала урывками: шум подъехавшей машины, жесткие руки, которые ее подхватили со скамейки, замечание того, кто ее нес, дескать, и правда худая, его пацан в десять лет больше весит. Потом провал. Потом жесткая деревянная поверхность, на которую ее опустили, ощущение относительного тепла и голос, отдающийся от стен дребезжанием:

– Нафига вы ее притащили? Спал человек себе на природе, нет, надо было…

– Свидетели.

– Не повезло, – согласилось дребезжание. – Ладно, пусть тут спит. Девок я отпускаю. С ними все ясно. А с этой следующая смена разберется. Как ее записать?

– Неизвестная. Состояние опьянения. На вопросы не отвечает.

– Запах?

– Нет.

– Значит, обколотая.

– Дорожек нет.

– Значит, обнюханная, или марочкой закинулась, глюки ловит.

Анна чуть приоткрыла глаза. Она находилась в полутьме за решеткой. Толстые вертикальные прутья отделяли ее партер от освещенной сцены, на которой имелось окошко, а в ней лысина. Высокий массивный человек, разговаривавший с лысиной, обернулся. Его лицо состояло из желваков. Даже над переносицей нависал желвак. Щетина придавала ему уже вовсе разбойничий вид. У решетки топтались две девицы. Кроме ног в сетчатых чулках разглядеть что-либо оказалось невозможно. От них несло почти трупным запахом «Кензо». Анна зажмурилась, чтобы не усугублять. Рвота на улице – одно, осквернить тут, было бы чревато.

Понятно, что она попала в полицейский участок, понятно, что, в общем и целом, жива, вот только где эта улица, где этот дом? Хотя бы, в каком городе?

А туман все ближе сползал к подножью. Анна сидела на колоде возле распахнутых дверей сарая. По двору бродили свиньи, кое-где утопая в грязи по брюхо. Из примыкающего к сараю дома выскочила толстая тетка в клетчатой юбке, по доске добралась до Анны и ударила ее кулаком в висок.

– Что расселась? Не видишь? Черный туман идет. Загоняй свиней.

От удара оглохло ухо. Тетка кинулась обратно в дом, Анна взяла палку и начала сгонять скот в сарай. Босые ноги тонули в жидкой грязи. Обтрепанный край юбки прилип к икрам. Когда все животные оказались внутри, Анна еще постояла, решая идти следом или остаться снаружи. Черный туман наползал раз примерно в неделю. Все живое пряталось. Хозяйка настрого приказала Анне, как только увидит, загонять живность в сарай и самой туда же. Со скотиной понятно, но об Анне чего так печалиться? Бездельница, дармоедка, дура набитая, приблуда… «иди в лес, откуда пришла, мне тут лишний рот не нужен».

Как тут оказалась Анна не помнила. Она вообще ничего не помнила, кроме своего имени.

– Эй, растолкайте ее кто-нибудь.

Сон оборвался. Вернулась действительность. Мысль заработала четче. Анна находилась в полиции, в так называемом аквариуме, рядом толкались нормальные, хоть и неприятные люди.

Она села. Пространство покружило немного и успокоилось. Лысина за окошком сменилась короткой стрижкой, над покатым лбом, из-под которого на нее смотрели безразличные глаза.

– Как звать? – потребовали оттуда.

Анна хотела ответить и поняла, что не может. Рот высох. Шершавый язык царапал небо.

– П-и-ить…

– Ага, щас я подорвусь и тебе за чаем сбегаю!

Такое уже было совсем недавно. Она тоже просила пить, а злобная тетка ей отвечала. Сон, не сон…

– Слышь, – раздался женский голос рядом, – дай воды. Не видишь, плохо девке?

– Заткнись, – мирно предложил дежурный доброхотке. – Ей недавно очень хорошо было, пусть покорячится.

В помещение вошел высокий подтянутый мужчина в штатском.

– Что у тебя тут? – спросил у короткого ежика за окошком.

– Патрульные из сквера перед самым концом смены притащили, никакую. Зарегистрировали как неизвестную. Только очухалась.

– Ну, так перерегистрируй и отпускай.

– Ты на планерке утром был?

– Нет.

– Приказ: всех новеньких сначала опрашивать, дальше по обстоятельствам.

– Им больше делать нечего?

– Не могу знать, товарищ майор. Тебе ее сейчас отконвоировать или чуть погодя?

– А молодые где?

– Все на земле. Ты первый объявился.

– Вот же… лядь! Ладно. Только по дороге заведи в туалет.

Вода лилась в серую треснутую раковину тоненькой струйкой. Анна набирала полные пригоршни и пила. Внутри уже булькало, а она все никак не могла остановиться. Конвойному надоело ее ждать, он бесцеремонно распахнул дверь.

– Давай поторапливайся!

– Да, сейчас, извините, – пролепетала Анна.

Она пригладила свои вихры мокрыми руками. Зеркала тут не повесили. По щекам катились капли, подсохшая рана на ладони намокла и начала саднить.

– Пошла! – приказал дежурный, за руку выволакивая ее в коридор.

Идти оказалось недалеко. За поворотом коридор перегораживала еще одна решетка. Дежурный, открыв ее, пропустил Анну:

– Последняя дверь направо.

За спиной лязгнуло. В конце коридора Анна подергала ручку двери. Та оказалась запертой. Она подергала соседнюю, только тут сообразив, что перепутала направления. Следующая попытка оказалась удачной. Узкий кабинет имел зарешеченное окно и три стола. За дальним сидел тот самый майор в штатском.

– Проходите, присаживайтесь, – пригласил он не глядя.

Анна опустилась на стул, только сейчас поняв, как устала за короткую прогулку. Пространство опять норовило завиться воронкой. Она прикрыла глаза, чтобы остановить верчение. А когда открыла, встретила настороженный взгляд темных глаз.

– Что принимали? – спросил он.

– Ничего, – пролепетала Анна, сглатывая горький комок.

Выпитая вода просилась обратно. Майор понял, покопался в столе и протянул полиэтиленовый пакет.

– Имя, фамилия, отчество.

Выложив на стол чистый бланк, он приготовился записывать.

– Василевская Анна Сергеевна.

– Год рождения?

Анна ответила.

– Адрес регистрации.

– Город Козлов, улица Весенняя, дом семьдесят четыре, квартира двенадцать.

– По какому адресу проживаете в Питере?

– Ни по какому.

– Ну, где-то же вы остановились.

– Я последний раз была в Петербурге шесть лет назад.

– А в это раз, когда приехали: вчера или раньше?

– Я не помню, – беспомощно развела руками Анна.

– На чем прибыли, тоже не помните? Самолет, поезд, автобус? Хоть что-то?

– Я была в командировке… около трехсот километров на север от Козлова… месяц или чуть больше.

– А сюда-то вы как попали? – начал раздражаться майор.

– Сюда – это в Питер? – зачем-то уточнила Анна.

– Угу. В город на Неве.

Старая шутка подействовала на нее ободряюще. Перед ней сидел обычный человек, которому было в данный момент откровенно скучно. Требовалось исполнить формальности, он их исполнял. Если Анна ему начнет докладывать о событиях, предшествовавших ее появлению на мокрой скамейке в сквере, ее тут же отправят в психушку. Визави не дождавшись ответа, продолжил заполнять бланк.

– Образование?

– Высшее. Кандидат наук.

– Место работы, если таковое имеется?

– Концерн «Нутридан», Восточный филиал. Биохимик.

– Привлекались раньше к уголовной ответственности?

– Нет.

Дверь кабинета распахнулась как от пинка. Майор, не поднимая головы, сказал: «Не ори!» и продолжил писать. Высокий молодой парень со стаканом кофе в руке, захлопнул рот, плюхнулся в креслице за столом у входа и тут же открыл ноутбук. Одной рукой он стучал по клавишам, другой часто подносил стаканчик ко рту. Анна отметила, что детали происходящего стали как бы фрагментироваться. Вокруг нового сотрудника обрисовался черный контур. Она тряхнула головой, чтобы прогнать дурноту. Захотелось кофе.

– Как называется населенный пункт, в котором вы находились в командировке? – потребовал капитан.

– Подсобное хозяйство концерна «Нутридан».

– Поселок, деревня, да хоть район назвать можете?

– Район Василихинский.

– Получается, вы возвращались из командировки в Козлов, а попали в Питер?

– Я не… до конца командировки оставалось еще три месяца… я правда ничего не помню.

Как-то все текло вокруг. Волновались стены, окно с решетками, изогнувшись поползло в сторону. Анна закрыла глаза, но и внутри все исходило рябью. Усилием воли она заставила себя сосредоточиться. Это помогло. Зуммер в голове исчез, стало возможно слышать.

– Как вы попали в Питер, не знаете. Документов, нет, вещей нет. У вас в городе знакомые имеются?

Шесть лет назад Анна приезжала сюда на конференцию. За короткое время она успела поближе познакомиться и даже в гостях побывать только у Наташи Москаленко. Наташа жила на Васильевском недалеко от набережной. Они под коньячок проболтали полночи. Знакомство продолжалось и после, когда Анна сообщила, что устроилась в «Нутридан», Наталья поинтересовалась, не найдется ли ей там теплого местечка. Аня заверила, что в ее новой конторе мухи со скуки дохнут. На что Наталья ответила, дескать, поскучать на такую зарплату она совсем не против. Все в шутку. Подруга тогда готовилась к защите докторской.

– Никита, потребовал майор, – поищи данные на Москаленко Наталью, отчества нет, Васька.

Никита, отставил кофе, пробежался по клавишам всеми пальцами, хмыкнул, набрал еще раз.

– Нет таких.

– Где она работает? – спросил майор у Анны.

– Институт природно-очаговых инфекций.

– Ищи.

Процедура поиска повторилась, после получения ответа, Никита высоко поднял брови в некотором удивлении.

– Что ты мне… , – типа «рожи строишь», хотел сказать капитан, но посмотрел на Анну и осекся.

– Данные о сотрудниках в свободном доступе отсутствуют.

– Зайди в спец базу.

– Я в ней искал. Гриф ФСБ. Дальше копать?

Майор, бросив свои записи, уставился в стол.

– Найди мне город Козлов.

Авторучку он отложил, подпер подбородок сложенными ладонями. Ему не нравилась ситуация. Всего делов-то было: опросить да указать тетке «направления движения»… хотя, хотя можно еще по-тихому спихнуть дело. Протокол подшить, даму за порог – пусть сама выкручивается. Но Никита! А у Никиты дядя, который пристроил сильно проштрафившегося родственника из Москвы в райотдел на периферии города Питера, отсидеться, пока не утихнет скандал. Никита исправно дяде постукивал, выстраивая себе дорожку в светлое будущее. Обдолбанная кандидат наук со знакомыми, которые фигурируют под грифом ФСБ, может дядю заинтересовать. И если с ней, что за порогом райотдела случится, отвечать придется начальнику розыска. А случится может! Вон только со стула не падает. Куда ее такую? Разве, вызвать скорую. Передоз, чем не повод?

Лейтенант Никита в самый момент принятия решения вдруг громко присвистнул.

– Во, прикол!

– Что там? – откровенно разозлился майор.

– ВКонтакте. Новости города Козлова. Ничего интересного: кто кому машину поцарапал, кто кому дорогу не уступили. Ник – отпад. Пользователь обмишурился, вместо «несущийсвет», написал «несучий»… гы-гы!

– Хватит ржать! Читай.

– Этот «Несучий»… гы! сообщает, что сотрудница концерна «Нутридан» находясь в командировке, узнала о завещании собственной бабушки, отписавшей ей все движимое и недвижимое. Так вот, дама оную бабушку умертвила и скрылась в неизвестном направлении, а руководство концерна всячески скрывает факт ее исчезновения. Обеспокоена общественность настаивает на тщательном расследовании.

– Фейк?

– Понятное дело. Извини, я отвечу, – Никита заговорил в трубку. – Да, когда? Буду через полчаса. – И уже майору, – Дядя позвонил. Я пошел. Тебе страничку оставить? Дочитывать будешь?

– Оставь, – скривился начальник розыска.

Никита убыл, майор пересел на его место. Перспектива быстро разделаться с наркоманкой, таяла на глазах. Пост оказался довольно длинным. Автор пространно рассуждал о том, что пора бороться с беспределом некоторых организаций, что «Нутридан» ставит себя выше закона и т.д.

Ниже следовали комментарии. Глаза майор полезли на лоб. Последним, кто откликнулся на пост, оказался начальник тамошнего розыска Казапасов М.П.

С Мишкой они учились в Омской школе милиции, потом работали какое-то время на Урале. В самом начале учебы Мишку, понятное дело, окрестили Козлодоевым, но он очень быстро и достаточно деликатно, то есть без откровенного членовредительства, объяснил насмешникам правила написания собственной фамилии, а поскольку росту был метр восемьдесят и занимался единоборствами, повторять не пришлось. Мишка являл тип нордического красавца. Алексей – почти полную противоположность. Зав кафедрой криминалистики как-то сказал, что с его внешностью хорошо работать под прикрытием, братки скорее своего замочат, чем на него подумают. Метр семьдесят восемь – не широк, но жилист и вынослив. Темные волосы коротко стрижены плюс легкая небритость, на какую в последнее время даже на службе не обращали внимание. Но девушки, пойми их! на Алексея липли больше, чем на белобрысого викинга.

У них после случился хороший тандем. Так бы и по сей день работали, ка бы не наступили на мозоль очень большому дяде. Дело вырисовывалось достаточно громкое. Сверху было велено спустить его на тормозах, а ретивым сыскарям предложили: или они добром разбегаются по просторам, или на пару отправляются в тундру, болота сторожить. У обоих возникли большие сомнения, вернутся ли они оттуда вообще. Мишка остался в провинции, Алексей попросился в Питер. Его перевели и даже комнату дали в старой коммуналке. Дом шел под снос, обещали квартиру и по сей день обещают, а дом так и стоит.

На гневный пост в соцсетях Мишка отписал, дескать, от руководства концерна поступило-таки заявление о пропаже человека, но уголовное дело пока не заводили. Идет проверка.

Алексей позвонил по внутренней связи в техотдел и попросил соединить с начальником розыска города Козлова.

– Слушаю, – пророкотал в трубке знакомый голос.

– Майор Гаврилов Алексей Николаевич, РОВД по северо-западному округу города Петербурга.

– О, как! Ты где?

– У себя в кабинете. Случайно пост поймал на сайте Козлова, а там твой комментарий.

– Ага, ага, – согласился Мишка. – Было такое. Давай номер телефона. Я тебе координаты Скайпа скину, вечером поговорим как люди.

– Запарка?

– Кругом тайга, а в ней медведи.

Только они двое могли понять истинный смысл этой невинной в общем-то фразы. Означала она: полный алярм.

Алексей надиктовал номер, отключился, вырубил ноут Никиты и перебрался за собственный стол. «Наркоманка» сидела с закрытыми глазами, вот-вот рухнет.

– Из-за вновь открывшихся обстоятельств, я не могу вас отпустить, – сообщил ей майор. – Вас проводят в камеру. До завтра тут побудете, там посмотрим.

Она, то ли заснула с прямой спиной, то ли вообще пребывала без сознания, вздрогнула, начала озираться.

– Вы как себя чувствуете?

– Я? Не знаю. Наверное, не очень. Можно я лягу?

– Можно. Дежурный! Отведи женщину во вторую.

Конец рабочего дня прошел за разгребанием и втыканием – разгребал текучку, втыкал подчиненным за то, что ее много. Из головы не шел намек старого товарища.

По пути домой следовало заскочить в магазин, терять время на ужин в кафе не хотелось, хотелось пива, бутер размером с галошу и поговорить. После того дела с большой мозолью они с Мишкой почти не контактировали, полагая, что заинтересованная сторона может их и дальше слушать, потом каждого затянула новая жизнь. Алексей только сейчас вспомнил, что друг ему говорил про перевод в Козлов.

Казапасов подключился мгновенно. Весу и румяности в нем сильно прибавилось, волосатости – наоборот. Из ворота рубашки, как и прежде, завивались густые кудри, на голове ежик отъехал на темя, открывая веселую лысину.

– Благородно выглядишь, – засмеялся Алексей, – Слуга царю, отец солдатам.

– Что значит – жизнь в культурной столице. В провинции говорят: «Морду наел». Ты-то как? Женился хоть?

– А-то! Сегодня поутру как раз развелся. А ты?

– Двое пацанов, на третьего Марь Иванну уговариваю.

– Ай, молодца. Скажи, чего ты там в тайге с медведями крутишь?

– Ты про мой пост ВКонтакте интересовался, потому что фамилию знакомую увидел или как?

– Или как. Утром сегодня пэпсы наркоманку со скамейки в сквере приняли. Ничего не помнит, как в Питере оказалась, не знает, все время норовит в обморок наладится, а у нас новая метла: велено всех ранее не попадавших в поле зрения, опрашивать и заносить.

– У нас такая же байда.

– Василевская Анна Сергеевна. Тебе это имя ни о чем?

– Вот это ты меня приложил! С меня простава. Это ж наша потеряшка, если конечно это она, а не пройда какая.

– Она? – спросил Алексей, поднося ближе к камере фото задержанной.

– Что-то общее есть, – подумав, сообщил Мишка. – Только наша помоложе будет лет на двадцать.

– Жить на скамейке в Питере вредно. Так я завтра дело закрываю? Запрос отправишь?

Мишка поскреб лысину, отвлекся на шум, велел кому-то выметаться и вернулся к разговору.

– Пацаны. Носятся по квартире как угорелые, – объяснился, опять поскребывая лысину.

– Так, – решил прояснить Алексей, – какие ваши затруднения?

– Формально – никаких. Фактически – полная чертовщина.

– В каком смысле?

– Во всех. Начиная от поста ВКонтакте и заканчивая твоим сегодняшним звонком. Пользователь под ником «Несущийсвет» не кто иной, как резидент местной секты «Поклонников Адского Огня».

– Сатанисты что ли?

– Они, но с вывертом. Я как-то занимался ими. У меня там информатор остался. Откуда, думаешь мой коммент? Каждой шавке отвечать, много чести будет! А тут пришлось, по тому как они пикет у мэрии выставили.

– Чего хотели?

– Закрытия фирмы «Нутридан» с посадками и расстрелами. Несанкционированный пикет, естественно, разогнали. Но шум-то уже поднялся. Думаешь, сектанты успокоились? Тут уже все в ход пошло, вплоть до обвинений в терроре против собственного народа. «Нутридан» сначала отмалчивался, после нашего запроса они ответили, что действительно отправляли на подсобное хозяйство биохимика. Но женщина она свободная, могла просто сорваться и уехать. Родственники в розыск не подавали, а начальство не считает себя обязанным терять время на выяснения. В интернете пост за постом, к воплям сектантов присоединился, объявившийся откуда-то брат Василевской, который заявил, что вполне допускает, будто она могла бабушку уконтропупить. Не любила она родственницу, хоть обязана была ей по гроб. Но, заметь, заявление о пропаже человека он подавать не поторопился. Мое начальство решилось-таки встрять, больше, чтобы народ успокоился. Я начинаю доследственную проверку. Иду в «Нутридан», те в отказ: хозяйство далеко, добраться можно только вертолетом, вертолет сломался, связи нет. Я решил наведаться к бабушке, может старушка живет себе и не знает ничего. Прислуга сообщает, дескать, бабушка на собственном вертолете – ничего себе бабуля! – куда-нито улетела, велела ждать. Я уже понимаю, что встрял по уши, и расхлебывать придется маленькой ложечкой. Вызвал информатора. Тот подвизался у сектантов во втором круге – не самый главный, но осведомлен. Он сообщил, что сатанюги давно уже внедрили в «Нутридан» двоих с целью, прояснить именно то самое подсобное хозяйство. Но вот незадача, парень после возвращения оттуда, возьми и наложи на себя руки. О нем в секте посокрушались да забыли – расходный материал. Зато дама, которую в хозяйство отправили на постоянную работу, являлась главной ведьмой вхожей в первый круг. Связи, я уже говорил, там нет, но ведьма нашла способ отправить весточку с требованием немедленного ее оттуда извлечения. Она, дескать, находится в страшной опасности, и, если ей тотчас же не помогут сбежать, она погинет, а после смерти явится в секту и всех порешит. Мадам, кажется, имела непререкаемый авторитет. Младшие сатанята дружно испугались, старшие зафрахтовали вертолет, добрались до границы объекта, а там военизированная бригада на вездеходе только вернулась из расположения хозяйства. Двое двухсотые, третий без сознания, еще трое – краше в гроб кладут. Команда, которая вертолетную площадку сторожила, тыча непрошенным сектантам в рыло автоматами, быстро объяснила, что с ними станет, если тотчас не свалят. Те не стали нарываться, но по возвращении начали акцию в интернете.

Остался мне Василевский Иван Сергеевич. Я его вычислил и наведался к нему по месту временного проживания. Толку ноль. Про то, что сестра бабушку из-за наследства пришила, ему добрые люди рассказали, сам он ничего не видел, не слышал, не знает, но требует, чтобы ему квартиру сестры отдали, а также наследство означенной бабки, поскольку сестра, как главная виновница право на него теперь не имеет.

– Хороший человек.

– А-то! Гниль конченая. Меня начальник управления вызвал, послушал и потребовал от руководства «Нутридана», предоставить доступ в подсобное хозяйство. Те не сразу, но согласились. Со мной туда криминалист полетел. Первое, что в голову пришло, когда сели, у них за колючкой с видеонаблюдением боевиков тренируют. Прибыли на базу и тут-то я понял, что ничего пока интересного в жизни не видел.

– Даже так?!

– База на пригорочке, внизу деревенька, два озера, тишина и покой… от слова покойник. На базе все двери нараспашку, в сарай вообще выломана. Только я себе плохо представляю, какую силу надо иметь, чтобы отогнуть стальную плиту. В сарае прибор какой-то разбитый стоял. Нутридановский сопровождающий, как его увидел, чуть ума не решился: бегает, орет про ущерб в шесть миллионов долларов. На базе только начальник охраны нашелся, ничего не помнит, кто аппарат разбил, не знает, куда биохимик подевалась – тоже. Стали мы с криминалистом осматривать окрестности, нашли два волчьих трупа, что-то они между собой выясняли, а рядом не понятно кто. Голова кошачья, крылья перепончатые, лапы мощные вроде львиных и длинный голый хвост с шипом на конце. Общий рисунок сложился, когда криминалист его в кучку собрал. Не иначе, волки бедолагу подрали. И начало меня мучить подозрение, не занимаются ли тутошние доценты с кандидатами генетическим модифицированием. Сопровождающий наседает: дескать, посмотрели, пора и честь знать. Я ему пообещал отдельное уголовное дело и пошел в деревню. Там всего-то метров шестьсот. Спустился с пригорка и как в вату попал. Тишина, будто деревенька вымерла. Где стучал в ворота, где так на подворья заходил – никого. Только в самом конце деревни у озера в одном доме ворота нараспашку. Мужчина крыльцо чинит, женщина с младенчиком на руках тут же сидит. Захожу, спрашиваю, как оно, мужичок отвечает, что в район рожать ездили и вечером только вернулись, а так – ничего. Из сарайки к нам кабанчик вышел, стоит в сторонке, головой водит, то на меня посмотрит, то на него, будто понимает, о чем речь. Я уже чисто формально интересуюсь, не знают ли они, где искать биохимика? Мужчина говорит: идите на гриву в лес, она там любила гулять, может, найдете. Иду я к базе мимо одного поваленного заборчика, гляжу, на охапке полыни ребенок лежит лет пяти-шести. Подхожу, спрашиваю, есть ли взрослые в доме. Девчонка приподнялась, спрашивает: «Ты не мой папа»? Не, говорю, я полицейский. И тут она мне улыбнулась. Видел, как у тигров клыки друг к другу в пасти приходятся. Так вот у нее, как раз такой оскал вышел. Не поверишь, я на базу летел впереди собственного визга. Только когда уже на холме оказался, пришла мысль: может это испарения какие-то, надышался и глюк поймал. Осталось в лес сходить, вдруг биохимик там.