Ворота во тьму часть 2

Мужчина оказался могуч, рыжеволос и добродушен. Белая туника оставляла открытой половину груди, заросшей пегим волосом.

– Анна? Да, конечно, Анна, – непонятно заключил великан. – Я знаю, что тебе у нас понравилось, но решаем не мы. Подойди. Видишь дверь? Сейчас она откроется. Ты должна в нее войти. Что там ждет неизвестно. Ты готова?

Что ей оставалось? Анна кивнула. В стене сама по себе образовалась обшарпанная, вся в лушпайках краски покосившаяся дверь. Мужчина толкнул ее чем-то вроде скипетра, дверь со скрипом отворилась в темноту.

Очень хотелось остаться, но спокойный доброжелательный голос велел. Анна шагнула в неизвестность.

Там было темно и в тоже время все детали оказались различимы. Над головой нависала низкая тьма. В дальней стене имелось две закрытые двери, слева за столом сидел человек. Анна сделала шаг.

–Ты должна выбрать, – сказал мужчина.

Она его откуда-то знала. Анна рванулась к столу, но наткнулась на отвращающийся жест.

– Нельзя.

– Почему? – взмолилась она.

– Решаем не мы, – печально произнес мужчина.

Анна разглядела рваный перемазанный кровью лабораторный костюм.

– Видишь две двери?

– Вижу.

– Ты должна выбрать одну.

– А ты?

– Мне не разрешили. Я останусь здесь.

– Навсегда?

Слезы катились по щекам. Мир исчез. Ничего не осталось кроме желания сделать шаг и прикоснуться к нему. Он опять выставил ладонь, предостерегая.

– Тебе позволили выбрать. Пора.

Две совершенно одинаковые старые двери, крашенные коричневой, потрескавшейся краской. Анна толкнула правую.

И обнаружила себя в палате. С обеих сторон на небольшом расстоянии стояли койки, на которых лежали люди. У одного изо рта торчала трубка, прикрепленная к аппарату. Рядом в прозрачной колбе поднимался и опускался гофрированный поршень. Из-за столика в углу поднялась девушка в белом халатике.

– Проснулась, – констатировала она. – Сейчас позову доктора.

2

Какой-то обкурившийся урод расстрелял из травмата толпу на Героев. Троих увезла скорая, оставшиеся свидетели говорили одно и то же: к уличному кафе подкатила зеленая девятка, из нее высунулся человек в балаклаве и начал беспорядочно палить. Водитель девятки дал по газам, как только кончилась обойма.

Зеленое «ведро» довольно быстро нашли в тупичке между недоснесенными гаражами. Рядом, привалившись к облупленной стенке, сидел дедок, зажимая рану на голове.

Выгнав свой драндулет, он пошел запирать ворота гаража. Там и получил удар по голове. Кто, что не видел. Пришел в себя – машину угнали. Камеры наблюдения в их отстойном районе установили только на центральных улицах. Опрос возможных очевидцев ничего не дал. Единственная зацепочка – мелькнувший тут черный джип. Номера? Кто бы их запоминал!

На улице стояла глухая ночь, а отдел все еще лихорадило. Палыч метал и грозил. Его физиономия из просто красной сделалась свекольной. Городское управление, естественно, уже взяло расследование на контроль. Журналистов пока не били, но руки уже чесались у всех от младшего состава до самоглавного.

– Где тебя черти носили? – потребовал начальник, когда они остались в кабинете одни.

– Был в больнице. Телефон… – Алексей хотел напомнить, что оставил его на зарядке.

Палыч только рукой махнул. Не до свихнувшихся теток, когда такое творится. Алексей так не думал, но озвучивать свои сомнения поостерегся. У него вообще о другом голова болела. Начальник с расстройства уже столько принял, что точно останется ночевать в участке. Следовало будить Анну и как-то вывозить отсюда. Однако толпа с камерами и микрофонами под порогом управления никуда не делась. Палыч приказал запереть все двери. У заднего хода тоже дежурили журналисты.

– Разрешите идти?

– Сидеть!

– Мне бы в сортир! – озлился Алексей.

– Уже обосрался? Завтра все штаны стирать будем. Ладно, иди. К утру суммируешь всю информацию. В восемь ноль-ноль сюда припожалует комиссия из управления. Ты первым ляжешь под каток.

Кто б сомневался! Алексей проскочил коридор, свернул за угол, за которым, слава Богу, никого не оказалось, и отпер дверь приватной камеры. Анна, завернувшись в одеяло, с ногами сидела на кровати. Казематная лампочка в пятнадцать ватт освещала только саму себя. Алексею вдруг стало неловко за убогость обстановки и вообще всего происходящего.

– Меня опять хотят похитить? – подняла на него глаза женщина.

– Нет, но вам придется пройти со мной.

– Куда?

– На кудыкину гору! – рассердился больше на себя, чем на нее Алексей. – Извините. У нас стрельба, журналисты.

Поместить ее можно было только в хозяйственный закуток. Туда точно никто не сунется. Уборщица придет только послезавтра.

Алексей быстро раскинул по кровати запасное одеяло, стараясь придать лежбищу нетронутый вид, понял, что занимается ерундой, выключил свет и взял Анну за руку.

– Идите за мной. Если кто остановит, на вопросы не отвечайте. Сам как-нибудь разберусь. Готовы?

– Да, – прошелестело из-под козырька бейсболки.

Пэпээсников с самого начал выгнали на землю, дежурный спал, положив голову на руки, аквариум он же обезьянник пустовал. До хозяйственной коморки таким образом удалось добраться без приключений. Женщина безразлично оглядела мизерное помещение, заставленное старой мебелью и ведрами.

– Ничего другого предложить не могу, – пробубнил Алексей. – Как только представиться возможность, я вас отсюда выведу, а теперь не обессудьте, придется запереть дверь с той стороны.

– Запирайте, – безучастно согласилась Василевская, укладываясь на поставленные в ряд стулья.

Алексей шел в свой кабинет с намерением хоть немного поспать, но уже на месте решил заглянуть в ленту городских новостей. Он двигал курсор, уже практически засыпая, когда оно попалось на глаза. Автор поста успел снять зеленую развалюху и высунувшегося из нее урода с травматом. Даже если специалисты ее обработают по полной программе, они не увидят ничего кроме черной маски с прорезью для глаз. Но сам Алексей не сомневался, это были именно те, кто приезжал за Анной. Стрельбу они устроили для организации переполоха в больнице, дабы под шумок завершить похищение.

Что получается? Алексей уставился в серое пасмурное утро за окном. Через два часа приедет комиссия. Самое простое – выложить им все: вот наследница в розыске, вот похитители, вот мотив стрельбы. Первое, что спросят, почему не доложил сразу. Ну, допустим, сообразил только сейчас. Тогда почему девушку из больницы увез? На каком основании? Почему не доложил о попытке похищения? И тд и тп. Он, что, начнет им объяснять про пьяного Палыча, которому год до пенсии, а все остальное по барабану? Остается, делать тупое лицо. Воскресенье, вряд ли кто станет задерживаться. Как только рассосется комиссия и начальство, он попробует вывезти женщину.

Визит комиссии прошел даже не так погано, как мнилось. Все тутошние получили от тамошних соответствующее количество пиньдюлей, но поскольку обошлось без холодных, дело свернули, велев искать. Палыч отчалил вслед за проверяющими, остальные тоже не задерживались. Алексей уже запирал дверь кабинета, когда к нему подскочил взмыленный Никита.

– Тебя какая нелегкая принесла? – удивился майор.

– Тетка сбежала.

– Какая тетка? – натурально задумался Алексей.

– Из реанимации.

– Да и хрен с ней. Тут стрельба…

– Где ее сейчас искать, как думаешь?

– Какого она тебе сдалась?

– Ну ладно, я пошел, – быстро свернул разговор Никита уже с лестницы.

Для начала Алексей поехал на ближайший рынок, купил спортивный костюм, пару чисто женских прибамбасов и темные очки. Костюм оказался великоват, но и так сойдет. Рыжие кудряшки спрятали под бейсболку, очки вообще сделали Анну неузнаваемой. Мимо дежурного они прошли поврозь. Алексей сказал, где стоит машина. Женщина с пакетом в руках двинулась во дворы, он еще задержался на минутку, перекинуться парой слов с пэпээсниками.

Народ по причине хорошей погоды вовсю колготился у подъездов и на детских площадках. Анна сидела на лавочке недалеко от машины. Только сейчас Алексей сообразил, что за ним могут следить. Он прошел мимо, сделав вид, что знать ее не знает, и вызвал такси. Пока ждал, зашел в подъезд, осмотреть прилегающий двор. Люди постоянно перемещались, выходили, заходили, родители на площадках играли с детьми. Подъехала газель, грузчики потащили из нее мебель.

Под эту суету они с Анной выбрались со двора на такси. Не исключено, он зря волновался, но, с другой стороны, если даже ленивый как три тюленя Никита прискакал в воскресенье, выяснив предварительно, что Анны нет в больнице, следовало быть предельно осторожным.

А с третьей стороны: оно ему самому это надо?! С какого перепуга он вписался в чужую игру, рискуя получить неприятности по службе? Ладно, это, как-нибудь переживет. Возможность получить банальную пулю – куда неприятнее.

Матвей Аркадьевич Спицын-Славный проживал в уютном коттедже, расположенном в не менее уютном поселке за трехметровым забором, с охраной и непременным шлагбаумом на въезде. Такси Алексей отпустил. На территорию поселка их пропустили, только после звонка хозяину. Удивленный Матвей Аркадьевич сам открыл воротца.

– Проходите.

Тут тоже присутствовал забор, но уже не столь монументальный. Хозяин указал направление движения, запер ворота и молчком проследовал в дом.

Года три назад господин Спицын-Славный угодил в нешуточную разборку в стиле девяностых. Подвизаясь в юриспруденции, он не столько занимался защитой прав граждан, сколько решением щепетильных вопросов, ну и дорешался, чуть самого не замесили. Оказавшись на месте разборки случайно Алексей вытащил Матвея Аркадьевича из-под пуль как бы между делом – оппоненты адвоката уж очень не понравились. Их, кстати, быстро приняли, после чего братки надолго сели. Матвей Аркадьевич тогда предложил капитану сумму. От денег Алексей отказался, следуя принципу: за жизнь человека – любого – мзды не брать. Этому принципу он следовал всю свою карьеру полицейского, честно полагая, что так будет правильнее. Терпиле он ничего объяснять не стал, разумеется. Тот не настаивал, но предложил заходить, если что.

– Рад видеть вас в добром здравии, – церемонно расшаркался хозяин, когда они оказались в гостиной.

– И вам не хворать, Матвей Аркадьевич.

– Прогуливались недалече?

– Вроде того, – Алексей вдруг растерялся.

– Могу чем-то помочь? – взял инициативу в свои руки хозяин.

– Надо на пару дней женщину приютить, – не стал дальше тормозить майор.

Они стояли, Анна присела на краешек стула. Только сейчас стало видно, насколько она измучена. Брови Матвея Аркадьевича слегка дернулись, выразить недоумение, но тут же приняли обычное положение. Этот усталый мент заслуживал определенного уважения. А что до дамочки в темных очках на половину лица, так с каким только криминалом не приходилось работать.

Пауза слегка затянулась. Хозяин просчитывал риски, Алексей пытался сообразить, куда еще можно отвезти Анну, если ему тут откажут. Принципы, знаете ли, есть не у всех. У адвокатов вроде этого их не должно быть по определению.

– Я ошибаюсь, или наша дама не совсем хорошо себя чувствует? – спросил Матвей Аркадьевич, придя внутри себя к какому-то выводу.

– Я бы даже сказал, совсем плохо, – в тон ему ответил Алексей.

– Ольга Андреевна!

В гостиную заглянула тетка гренадерского роста в слаксах, растянутой майке и кокетливом фартучке поверх этого всего.

– Оля, устройте девушку в гостевой спальне, пожалуйста.

Анна безропотно последовала за рослой теткой.

– Не хотите мне ничего объяснить? – мягко спросил хозяин.

– Во-первых, извините за вторжение, – обстановка элегантной комнаты, давила, заставляя манерничать.

– Я так понимаю, без большой нужды вы бы сюда не пришли. Криминал?

– Я не представляю, в чем она может быть замешана. Ее нашли в сквере. Не помнит, где была и что делала последние месяц-полтора. Не знает даже как попала в Питер. Биохимик, кандидат наук.

– Как ее зовут хотя бы можно узнать?

– Анна. Понимаете, Матвей Аркадьевич, – устал ходить вокруг да около Алексей. – Ее вчера чуть не похитили.

– Она, что дочка Била Гейтса?

– Она внучка недавно почившей бабушки, которая якобы оставила ей наследство. Никто завещания не видел, одни слухи. Не исключено, родственники суетятся. Я постараюсь разобраться в ситуации и заберу ее через два дня. И еще… ее кто-то пытался отравить.

– Наследство-то у бабушки хоть приличное? – в голосе адвоката мелькнула заинтересованность.

– Если учесть, что старушка на собственном вертолете летала к внучке в гости, думаю да.

– А не внучка ли…?

– Там несчастный случай. Бабушку разорвали лесные звери.

– Какой интересный поворот, – заключил Матвей Аркадьевич. – Оставляйте свою даму, да и сами можете задержаться.

– Мне пора, – отказался Алексей. – Завтра на работу.

– Всего, наилучшего. Не беспокойтесь за свою знакомую.

– Вам завтрак сюда подать, или пойдете в столовую? – спросила Ольга Андреевна, бесцеремонно ввалившись утром в спальню.

Нос у дамы оказался такой кривой, что приходилось напрягаться, дабы на него все время не смотреть. Она прошлепала огромными тапками в ванную, побрякала там чем-то, вернувшись со спортивным костюмом в руках.

– Постирать?

– Нет, спасибо, мне больше нечего надеть, – отказалась Анна.

– Так что с завтраком? – потребовала прислуга.

– Я приду в столовую.

– Через полчаса, – скомандовала тетка и умелась.

Анну ее визит рассмешил. Она вообще проснулась в замечательном настроении. За окном светило в полную силу, а не как обычно в Питере, когда вместо солнца набрякшая, растянутая до горизонта вата и ни дня, ни ночи – летаргическое состояние природы. Хотя – август, уже темнеет по ночам, а сырость в сумерках пробирает ознобом.

Хозяин дома как раз усаживался за стол. Вчера Анна его не рассмотрела, все силы уходили на то, чтобы держаться в вертикальном положении. Матвей Аркадьевич оказался достаточно массивен, но подтянут и весьма ухожен. Квадратное мягкое лицо, редкая проседь, черные брови и темные глаза – красавец лет пятидесяти с хвостиком. Ольга Андреевна метала на стол. Анна устроилась на противоположном конце.

– Спасибо, Оля, вы можете идти, – предложил Матвей Аркадьевич, когда та закончила сервировать завтрак.

Прислуга слегка задержалась, проверяя все ли так, поджала губы, точно, как Лида у Алисы Генриховны. Анна в который раз удивилась, чем она так их раздражает?

– Давайте завтракать, но для начала не плохо бы познакомиться. Нас вчера не представили. Надеюсь, Алексей хотя бы сообщил, как меня зовут? Ну и прекрасно. Вы Анна… а дальше?

– Сергеевна Василевская.

Матвей Аркадьевич улыбнулся, покивал и принялся намазывать бутерброд. Анна ела последний раз полтора суток назад. Как она ни старалась, но смела весь омлет, бутерброд с сыром, несколько колечек колбасы, успокоившись только над чашкой кофе со сливками.

– Анна Сергеевна, не могли бы вы мне поподробнее описать свою ситуацию. Здесь лишних ушей нет. Ольга Андреевна не в счет. Она, разумеется, любопытна, но не болтлива. Давайте поговорим.

Прислуга, уходя, не плотно закрыла дверь, и сейчас, скорее всего, подслушивала, но, что, собственно, было терять? Очевидную и банальную сторону ситуации Анна рассказала в двух словах: работа, командировка, непонятное перемещение в город на Неве – все!

– Алексей мне сказал, что вас пытались похитить из больницы. Вы не знаете кто?

– Нет.

– А отравление?

– Я о нем услышала, только в реанимации. Простите, но я правда ничего не помню. Последнее, что осталось: я взобралась на дерево, дальше – провал, дальше – сижу на лавочке в сквере.

– Зачем вы полезли на дерево?

– Я ночью заблудилась в лесу. Волки. Сначала на поляну выскочил один, потом второй. Они дрались.

– Все интереснее и интереснее. Вы от волков спаслись, а вот ваша бабушка от кабана не смогла.

– Что с ней случилось?!

– Говорят, погибла.

– Алиса? Она гуляла только в роще возле дома, но там ничего крупнее бурундука не водилось.

– Я ошибаюсь, или вы не сильно опечалены потерей бабушки? – рассмеялся Матвей Аркадьевич, внимательно наблюдая за реакцией собеседницы.

– Она мне вообще-то никто – первая жена моего дедушки. Мы за последний год виделись всего три раза. Алиса Генриховна жила довольно далеко за городом.

– Горд не подскажете?

– Козлов.

– Не слышал. Места, надо полагать, глухие?

– Областной центр средних размеров, – пожала плечами Анна, привыкшая, что ее место жительства мало кому знакомо в столицах.

– Где вы учились?

– Там же. Биофак университета. После защитила кандидатскую.

– Если бы меня не просветил Алексей, решил бы, что вы школьница, сбежавшая из дому в плохой компании, – опять рассмеялся Матвей Аркадьевич. – Юно выглядите.

В спальне имелось зеркало во весь рост. Анна показалась себе выше ростом. Волосы отрасли, их пришлось заколоть в узел на затылке. Глаза, кажется, стали еще зеленее. Солнце светило прямо в окно, глаза тоже светились.

– Скажите, – продолжал допытываться Матвей Аркадьевич, – вы что-нибудь знаете о завещании вашей не бабушки?

– Ничего, – безразлично отказалась Анна. – Если она что и оставила, так только дяде Вите. Он живет в Канаде. Дядя у нее воспитывался, с остальными родственниками она общалась мало.

У Матвея случилось покалывание между лопатками – верный признак надвигающейся интриги. Он эту свою особенность знал, и при появлении, становился предельно осторожен. Интрига, она тоже разной бывает. С дамочкой кандидатом все было тёмно с самого начала, взять хотя бы ее появление. Безбашенный мент, который его вытащил практически из-под смерти три года назад, тогда пропал и пропал. Матвей думать про него забыл. Хотя сразу после инцидента ворохнулось неприятное: денег тот не взял, следовательно, планировал использовать подвернувшегося адвоката в будущем. Ну, это достаточно просто. Матвей не первый десяток лет вертелся в своем бизнесе, как-нибудь разберется. Что спаситель свалился как снег на голову, да еще с обременением, не столько насторожило, сколько позабавило. Другое дело, что мент со своим сугубо специфическим отношением к людям, с этой женщиной был аккуратен и где-то даже стеснителен. Или зацепила?

Матвей взглянул на гостью, исходя из последнего предположения. А что, вполне. Она очень правильно ела: не манерничала, не зависала над каждым кусочком, решая можно или нет это употреблять, не повредит ли оно фигуре, но и не торопилась, правильно и аккуратно используя приборы. Воспитана, образована, – на сколько оно возможно в медвежьем углу, – и… не то чтобы красива, но смотришь и смотреть хочешь.

И ты туда же, – одернул себя Матвей Аркадьевич. Что годится простому как кирпич менту, не подобает такому гурману в женском вопросе, как он. И все же, и все же. У нее была фарфорово-розовая кожа, присыпанная светлыми веснушками, золотисто-рыжие волосы и глаза совершенно необыкновенной зелени. Такое Матвей встречал только однажды в жизни, и так давно, что успел позабыть. Зеленые глаза, кстати, принадлежали парню, с которым топтались перед кабинетом на медкомиссии в военкомате. Но вот поди ж ты, запомнились.

– Вы замужем?

– Развелась два года назад.

– Дети?

– Нет.

– То есть, если бабушка таки оставила вам наследство, других претендентов быть не может?

– Есть брат, я его не видела много лет, правда перед самой командировкой он позвонил, сказал, что едет в гости. Мать живет во Владивостоке. Отец в Сургуте.

– Это второй круг. Но они вполне могут претендовать на наследство, если вас не станет. Как вы полагаете, они могли приложить руку к вашим… приключениям?

– У отца и у матери давно своя жизнь. Мы в лучшем случае раз в год общаемся по телефону. А брат… нет, не думаю.

За ней точно стояла какая-то тайна. И она пока не соврала ни слова. Матвей Аркадьевич за свою довольно продолжительную карьеру настолько хорошо успел узнать людей, что правду от полуправды и даже малейшие нюансы того и другого отличал не напрягаясь.

– Я так понимаю, Алексей вам не сказал о смерти родственницы, – продолжал допытываться Матвей.

– Нет. Все было так быстро. Мы вообще не разговаривали после…

Она осеклась, уставившись на собственную руку.

– Что-то не так? – насторожился Матвей.

– Перед отъездом бабушка дала мне очки и кольцо. Очки в больнице вернули, а кольца нет.

– Ну, такое случается, к сожалению.

– Его не было уже, когда я очнулась на лавочке в сквере.

– Вы точно помните?

– Да.

– Кольцо дорогое?

– Алиса говорила, что очень.

– Как оно выглядело?

– Большой аметист кабошон в золотой оправе.

– С бриллиантами?

– Нет. Но кольцо очень старое.

Первый прокол, заметил про себя Матвей, кольцо не простое, но она не хочет об этом говорить. Не будем пока настаивать.

– А что за очки?

С наступлением времени гаджетов, от любой безделушки можно было ожидать всего, включая видео и звукозапись с трансляцией прямо на серверы НБА. Это он, конечно, перегнул, но посмотреть не мешало.

Анна достала из кармана плоский очешник. Круглые линзы в проволочной оправе отсылали к началу прошлого века.

– Сколько лет было вашей бабушке?

– Я точно не знаю. Никогда не слышала, чтобы обсуждали ее возраст, но кандидатскую она защитила в шестьдесят втором.

– Ваша бабушка тоже кандидат наук? – брови адвоката слегка приподнялись в ироничном удивлении.

– Это я – тоже, – впервые за все время чуть улыбнулась гостья. – Она академик. Когда-то была директором центра химико-биологических проблем.

– В таком случае ей должно быть не меньше девяноста. Алексей мне сказал, что она улетела к месту вашей командировки на собственном вертолете.

Теперь брови Анны полезли вверх.

– Не знали?

– Даже не предполагала. Я вообще не много о ней знаю.

Не врет! Но колечко старинной работы чужая бабушка ей таки подарила. А с другой стороны, мало ли какая блажь взбрела в голову дементной старушке!

– Я больше не стану вас мучить вопросами. Последнее, не могли бы вы мне назвать полное имя вашей-не вашей бабушки. Я постараюсь прояснить, существует ли завещание вообще, если конечно вы не против.

– Алиса Генриховна Крейн. Я не против.

За окном послышались голоса, открылась дверь, в столовую ввалились двое. Сын отодвинул стул, устраиваясь за столом. Его спутница, не глядя и не здороваясь, плюхнулась на соседний. Она не отрывалась от экрана смартфона. Павел положил на стол простенький офис-кейс.

– Твои бумаги.

– Здравствуйте для начала. Я просил их привезти вчера.

– Прости, не смог.

– Завтракать будешь?

– Мы уже.

– Мне кофе! – вскинула руку девица, прищелкнув пальцами.

Матвей Аркадьевич никак не отреагировал, будто ни девицы, ни ее жеста просто не случилось.

– Могла бы оторваться от своей игрушки, – обернулся к ней сын.

– Отеб…ь! – выдала девка, не поднимая головы.

Матвей мельком глянул на Анну. Выдержка как у диверсанта – ни одна черточка не дрогнула. Стало неприятно, вдруг эта чопорная провинциалка, решит, будто в его доме именно так принято общаться.

– Я пойду в кабинет, посмотрю документы, а ты выведи свою… подругу в сад проветриться, и присоединяйся ко мне. Анна…?

– Спасибо.

Женщина направилась к выходу. Пашка проводил ее оценивающим взглядом и ядовито поинтересовался:

– У нас новая мама?

– У нас родственница приехала, – с некоторым нажимом откомментировал Матвей.

– Приятно познакомиться, – расплылся Пашка.

– Мне тоже, – отозвалась Анна, исчезая за дверью.

– Что за дамочка? – первое, что спросил Павел, плотно прикрыв дверь кабинета.

– Тебя не касается. Для остальных – родственница из Челябинска. Мне эти документы были нужны вчера. Придется везти их сегодня. Воскресенье. Тебе не кажется, что отцу тоже надо иногда отдыхать?

– Будем считать, что ты вчера отдохнул за сегодня, – нахально отбился сын.

Матвею иногда хотелось двинуть ему в физиономию. Но с чем опоздал в детстве, теперь уже поздно нагонять. Другое дело, что в серьезных вопросах на Павла можно было положиться, и это примиряло.

Матвей наскоро просмотрел бумаги. Тащиться в город, хочешь-не хочешь, придется. Но для начала требовалось разъяснить вульгарную девицу.

– Кто это с тобой?

– Знакомая.

– И что она возле тебя делает?

– Она со мной спит.

– Это еще не повод тащить девку из рабочего общежития домой! – начал раздражаться Матвей Аркадьевич.

– Тут ты сильно ошибаешься. Ее папа в Заксобрании руководит благоустройством города. Его жена, кстати, командует всеми мусорными полигонами в округе.

– Королева ПУХТО! Я с ними знаком. Спешу тебя разочаровать, у них сын.