Королева роз

Зал все еще был полон знатных господ и придворных. Тех, кого забрызгало кровью, явно тактично попросили уйти.

Мое внимание привлекло одно из лиц.

Высокий мужчина с черными волосами в кожаной броне прислонился к стене, отдалившись от остальной толпы. Его взгляд был прикован к трону – трону Артура. Зеленые глаза горели свирепым огнем.

«Гигант из тренировочного двора», – внезапно осознала я. Я видела смятение на его лице и задала себе вопрос, что могло вызвать такую реакцию.

Его голова повернулась, и я проследила за его взглядом к тому месту, где лежало тело мальчика, в чьих венах текла кровь фейри.

Несчастного уже унесли.

Теперь слуги склонились над полом, собирая пропитанные кровью траву и цветы и убирая их в корзины. Кровь будет убрана с пола, а свежие розы снова лягут благоухающим ковром.

Через несколько минут не останется и следа кошмара, свидетелями которого мы стали во имя справедливости нашего короля.

Я снова посмотрела на лицо темноволосого мужчины. Его губы были искажены в явном отвращении к увиденному.

Я не могла не почувствовать восхищение таким откровенным выражением чувств, хотя это было вершиной безрассудства.

Прежде чем я смогла добраться до гиганта и незаметно пройти мимо него, он оторвался от стены и вышел из зала. Его тяжелые шаги эхом разнеслись по коридору.

Медленно я направилась к лестнице, что вела на верхние этажи замка, где в одной из башен находились мои покои.

Тело ощущалось уставшим и тяжелым. Я с трудом поднималась по узким каменным ступенькам.

Отчасти я жалела, что не пошла с Ланселеттой, отправившись вместо этого в большой зал. Но как-то давным-давно я сказала себе, что быть свидетелем жестокости Артура – это уже протест. И что когда-нибудь я сделаю гораздо больше, чтобы ему противостоять.

Я могла бы сбежать от гнетущей атмосферы замка и отправиться в сады на прогулку, пока еще не стемнело.

Но пришло время приема лекарства.

Глава 3

У моего отца, Утера Пендрагона, было три жены. Все они были мертвы.

Трагический случай произошел с моей матерью, Игрэйной. Она споткнулась и ударилась головой о каменную стену, пока мой отец был с ней в ее покоях. Он позвал целителей и верховную жрицу так быстро, как только мог, но спасти ее не удалось.

То была официальная версия.

Вторая жена моего отца была матерью Артура. Ее звали Эттарда. Она была молода и очень красива, но ее язык был так же горек, как полынь, и у нее было много врагов.

Ее не любили при дворе, особенно после того, как она стала королевой. Она любила смеяться, флиртовать и отпускать язвительные шутки, и делала все это слишком хорошо. Она сдружилась с некоторыми благородными дамами и создала вокруг себя собственный двор. Она называла его двором любви, что всегда казалось мне ироничным, потому что любовь ко мне она не проявляла.

Тем не менее она могла бы избежать неприятностей, если бы не была падка до мужчин на стороне. Понятное дело, моему отцу ее поведение пришлось не по нраву.

Эттарду казнили за прелюбодеяние вместе с одним из лучших друзей моего отца, сэром Пеллеасом.

После их смерти выяснилось, что Эттарда родила ребенка от моего отца еще до их свадьбы.

Артура.

Мой отец привез Артура в двор Роз и, после долгих разговоров с советниками и жрицей, признал своего незаконнорожденного сына от неверной Эттарды.

Так Артур стал вторым в очереди на трон Камелота.

Это было началом моего конца, хотя тогда я об этом не подозревала.

Может быть, мне следовало злиться. В конце концов, Артур родился, когда моя мать еще была жива, когда мне едва исполнился год. Но злости не было.

Когда я была маленькой, я любила Артура. Я всегда хотела, чтобы у меня был брат.

Да, Артур был жесток и забирал мои игрушки или рвал мои любимые книги – ну что ж, это было ожидаемо. Он потерял мать. Я, как никто, понимала его боль.

Я думала, что смогу понять и его гнев. К тому же он мог быть очень милым, когда хотел.

Энид была третьей и последней женой моего отца. Она была молодой, как и Эттарда, но во всем остальном – ее полной противоположностью. Энид была хорошенькой, пухлой и доброй, и она делала то, что не смогла Эттарда. На некоторое время ей удалось принести мир и безмятежность во двор Роз, насколько это было возможно с таким человеком, как мой отец.

Энид относилась ко мне так, будто я была ее родной дочерью. Она была добра ко мне и к Артуру, несмотря на то что он плохо себя вел. Я была благодарна ей за ее заботу.

Она умерла, подарив жизнь Кею.

* * *

После смерти мамы отец сначала был ко мне снисходителен.

Он не знал, что в тот день я пряталась под кроватью и видела, что он сделал.

Но, вероятно, его вина была так же велика, как если бы он знал, потому что в первые месяцы после ее смерти он был необычайно мягок. А Утер Пендрагон не из тех мужчин, которым свойственна мягкость.

Не знаю, как у меня получилось, но я не оттолкнула его. Даже будучи маленькой, я понимала, что не могу позволить себе рисковать. Мне нельзя было провоцировать гнев короля, даже если король – мой родной отец.

После казни Эттарды все стало еще хуже.

А после того как, родив Кея, Энид умерла, Артур и я начали жить в постоянном страхе.

Но это чувство стало моим спутником задолго до смерти второй мачехи.

Когда отец признал Артура, я подозреваю, он сразу понял, что брат сделает все возможное, чтобы меня обойти.

Трон по праву принадлежал мне. Я была первой в очереди.

А затем мой отец решил, что моя смешанная кровь была слишком большой проблемой, на которую не закроешь глаза.

Может, дело было в моем внешнем виде?

У меня никогда не было так называемых идеальных человеческих ушей. Они не были заостренными, как у фейри, но и округлыми их назвать было сложно.

Или, может быть, проблема была в моих волосах.

До смерти мамы мои волосы были золотистыми, как у нее, но после ее убийства они начали терять цвет и седеть.

И вот сейчас я – двадцатилетняя молодая девушка с волосами старухи.

Возможно, если мне повезет, к двадцати пяти мои волосы станут совершенно белыми.

Серый цвет волос не был цветом фейри. Их кожа обычно отличалась яркими оттенками: насыщенными зелеными, яркими синими, насыщенными красными.

Однажды я читала историю о фейри с фиолетовыми волосами и фиолетовой кожей. Должно быть, это невероятно красиво.

Люди с кровью фейри в роду редко обладали ярко выраженными чертами магической расы. Во многих благородных семействах были люди с кровью фейри, но при дворе они появлялись все реже и реже, зная о негласной предвзятости Артура.

Обычно те, кто имел смешанную кровь, легко вписывались в общество. Обычно в тронном зале их не казнили.

Скорее всего, в тот день на заседании было немало знати с кровью фейри в роду. Наверняка они дрожали от страха и смотрели в пол, на свои замшевые сапоги и шелковые туфельки, лишь бы случайно не поймать взгляд короля, который хладнокровно приговорил к смерти мальчика-полукровку, не имея никаких доказательств его преступления.

В целом людей со смешанной кровью принимали. Да, они могли столкнуться с некоторой жестокостью и насмешками. Но им позволяли жить своей жизнью. Они женились, заводили детей и умирали, как и все остальные. Они тоже были смертными.

Но королева Пендрагона, в которой течет кровь фейри? Я была ходячей реликвией, напоминанием о народе, в существование которого многие уже не верили. Не говоря уже о том, что я напоминала отцу жену, которую он тоже хотел забыть.

Таким образом, мой отец решил, что я просто не стану королевой.

Он не считал меня достойной заменой себе. Он предпочел Артура, который был его точной копией. Артура, который был сильным и суровым и проявлял жестокость, которую мой отец считал необходимым качеством хорошего монарха.

Таким образом, вскоре после смерти Эттарды, вскоре после признания Артура законным сыном и всего через некоторое время после того, как Утер женился на Энид, последовало другое провозглашение.

Моргана Пендрагон, дочь Утера и Игрэйны, больше не была наследницей трона Пендрата.

Вместо этого она посвятит жизнь служению храму Трех сестер, когда ей исполнится двадцать один год.

Артур Пендрагон будет новым королем Пендрата.

Для моего отца все это было просто и удобно.

Официально я по-прежнему оставалась принцессой, все еще была королевских кровей, хотя мою кровь и считали грязной.

Меня не пытались отравить, от меня не пытались избавиться и не изгнали из королевства. Ничего столь жестокого. Нет, ко мне отнеслись весьма… гуманно.

Меня просто лишили моего законного права стать королевой.

И с того дня я неофициально стала изгнанницей двора Роз.

Мое будущее было предопределено еще до того, как я научилась задавать вопросы.

Глава 4

Королевский замок Камелот представлял собой вознесенный на вершину второго по высоте холма в городе обширный комплекс зданий, который строили на протяжении сотен лет. Я уверена, что Артура безмерно раздражало то, что храм оказался чуть выше, чем главная башня замка.

Сам замок был построен из серого камня, с башнями и зубцами, что венчали его стены. Донжон[2] возвышался в центре. Мои покои находились на третьем этаже одной из четырех самых высоких башен замка.

Я открыла дверь в свою комнату. В камине уже горел огонь, на столе у окна стоял поднос с едой. Я заметила тарелку с хлебом, сыром и фруктами, а на другой стороне подноса – большую кружку, которую, как мне было известно, наполнял темный мутный напиток. Я поморщилась. Слуги, ухаживавшие за моими покоями – и за мной, – прекрасно знали, что после приема лекарства у меня почти пропадает аппетит, так что в плотном ужине необходимости не было.

Я закрыла за собой дверь. Мои покои были приятным местом, где обычно я ощущала покой независимо от того, что происходило во внешнем мире.

Годы назад Энид помогла мне перенести вещи из детской. С ее помощью я выбрала мебель и декор. С тех пор мало что изменилось.

Как и в большом зале, стены были украшены богатыми яркими гобеленами, но вместо сцен битв и завоеваний я выбрала пейзажи с пышной растительностью, экзотическими животными и фантастическими существами. Места и создания, которые я никогда не смогу увидеть, но которые наполняли мои мечты, когда я лежала одна в постели.

Две стены были заставлены книжными стеллажами, заполненными кожаными томами на любую тему и стопками пергамента, которые мне не хватало решимости выбросить. На изящном резном столе у окна стояли старые песочные часы, ужасно справляющиеся с задачей отсчета времени, бронзовый телескоп для наблюдения за звездами, а также перьевая ручка и набор чернильниц. В углу комнаты расположилось большое и мягкое кресло для чтения с теплым колючим пледом, что покоился на его спинке.

В дальнем углу у кровати примостились прекрасная резная деревянная арфа со струнами из серебра и набор деревянных флейт ручной работы. Они служили скорее украшением, чем как музыкальные инструменты. Я плохо играла, хотя Энид и возлагала на меня большие надежды. Лук и меч лежали у меня в руках лучше, чем арфа, хотя и оружием я владела не то чтобы искусно.

Мебель была выполнена из темного полированного ясеня. Каждое изделие украшала резьба в виде лоз и цветов. Энид заказала все это у знаменитого мебельщика в деревне, находящейся в нескольких днях пути от города. Моя кровать с четырьмя столбиками была самым настоящим шедевром. Детальная резьба, казалось, оживала в мерцающем свете огня. Розы и лозы вились по каждому столбику, их нежные листья и завитки переплетались с маленькими почками и крошечными шипами. На изголовье была вырезана большая луна и сотни звезд, расписанных вручную, сверкающих на темной древесине, как настоящие.

Я села на кровать и стянула кожаные сапоги, затем поднялась и подошла к подносу на столе.

В этот момент мой взгляд привлекла картина с изображением матери, висящая над столом слева от окна. Небольшая миниатюра в овальной золотой раме. Мне бы хотелось, чтобы портрет был гораздо больше. Но произведение было детальным, близким к оригиналу и единственным, что у меня было.

Игрэйна Пендрагон, бывшая королева Пендрата, смотрела на меня со стены. Я взяла кружку и начала пить, морщась от вкуса.

Он не становился лучше. Но, по крайней мере, я знала, чего ожидать.

Я смотрела в глаза матери.

Говорят, она тоже пила этот отвар. Каждую вторую ночь, как и я сейчас.

Я бросила взгляд в окно, сделав большой глоток. Через алмазные стекла были видны сады и дворы, разбросанные внизу. Ухоженный парк с аккуратно подстриженными живыми изгородями и яркими цветами перетекал в сады, где росли фруктовые деревья, и в виноградник, где ягоды превращали в вино для королевского стола.

Я могла бы присоединиться к остальным в обеденном зале.

Там ужинали дворяне, которым посчастливилось проживать в замке. Трапезная была наполнена шумным смехом, музыкой менестрелей и запахом жареного мяса.

Я вспомнила мужчину, который стоял у стены в большом зале с выражением гнева на лице, и ощутила укол совести.

Сэр Эктор сказал, что он новый рекрут. Что ж, сегодня этот новобранец получил представление о своем короле. Вероятно, он увидел больше, чем ему хотелось бы.

Понимают ли люди в городах и деревнях, в удаленных уголках королевства, что творится здесь, в столице?

Я все еще чувствовала гнев, который видела на лице рекрута.

После того как Артур взошел на престол, я была вынуждена научиться скрывать свое недовольство. Ради себя и ради Кея.

И гиганту лучше научиться делать то же самое, иначе долго ему в Камелоте не продержаться. Он, безусловно, никогда не станет королевским стражником.

Я читала учебники по истории. Правящая семья Пендрагона не была образцом добродетели. Короли и королевы прошлого были гневливыми и жестокими. Их благодеяния переплетались с грехами и преступлениями, и в результате между тем, что делает правителя хорошим или плохим, оставалось мало различий.

Когда я была моложе, я надеялась, что Артур перерастет свою жестокость под руководством и наставлением советников и верховной жрицы. Но он выбрал худших из возможных. Тех, кто оттачивал и поощрял его пороки, а не благие дела.

Неужели я бы стала такой же, окажись корона на моей голове?

Я допила остатки лекарства и посмотрела на тарелку с едой. Желудок уже бунтовал, но я знала, что мне нужно поесть. Я взяла несколько долек яблока и, откусывая их, вернулась к кровати и бросилась на нее.

Тошнота угнетала, но еще хуже была боль в голове, которая накатывала, когда лекарство начинало действовать. Каждые два дня мне приходилось все это терпеть. Пульсирующая боль в висках и за глазами порой была такая сильная, что я могла лишь спать.

Но сегодня ночью я была настроена сделать больше. Я задумала небольшой бунт.

Я доела яблоки и, решительно закрыв глаза, попыталась заставить тело немного расслабиться и набраться сил. Они мне еще понадобятся.

Сегодня ночью я присоединюсь к охоте.

* * *

Подземный проход под донжоном был тускло освещен факелами, установленными на стенах, которые отбрасывали тени на грубо обработанный камень. Воздух был прохладным и влажным, а в нос бил запах земли, плесени и камня.

Пробираясь через извивающийся проход, я слышала вдалеке звук капающей воды.

После нескольких поворотов туннель стал уходить вниз. Я спустилась по крутому лестничному маршу, вырезанному в камне. На дне коридор выровнялся. Вдалеке я увидела тусклый свет, манящий меня вперед.

Я дошла до конца прохода. Узкое отверстие в стене вело в темную лесистую местность. Лунный свет пробивался сквозь деревья, заливая землю бледным светом.

Я на мгновение остановилась, чтобы убедиться, что каждый волосок моих седых волос спрятан под черным капюшоном, затем подняла лук и выскользнула через щель.

Выйдя на воздух, я ощутила на коже прохладный ветерок. Под ногами шуршали и хрустели листья.

Голова пульсировала, но боль была приглушенной. Я могла удерживать ее на периферии, если сосредоточусь. Прохладный ночной воздух немного облегчал страдания.

Я обернулась, чтобы взглянуть на проход, уверяя себя, что смогу найти дорогу обратно. Вход в туннель был скрыт свисающими ветками. Для того, кто не знал, куда смотреть, он был почти невидим.

Сердце стучало от волнения. Да, я не была пленницей в замке, но ощущение свободы и восторга от побега в тихую ночь все равно наполняло меня.

Я направилась к месту встречи, внимательно присматриваясь к окружающей обстановке.

Мне показалось, что я услышала треск сломавшейся ветки, но когда я обернулась и прислушалась, позади никого не было. Лес безмолвствовал.

Я решила, что это был заяц или лиса, и продолжила путь.

Когда я наконец заметила группу охотников, луна уже высоко светила в небе, заливая древний лес своим эфирным светом.

Я сдерживала улыбку, подходя к группе. Они были странным сборищем, но я чувствовала себя счастливой оттого, что мне разрешили присоединиться к охоте. Они не знали, кто я на самом деле, и доверились мне, сообщив правильное место встречи.

Суровые мужчины и женщины, вооруженные копьями, ножами и луками, тихо переговаривались. Краем глаза я взглянула на свое оружие. Оно сверкало в лунном свете. Оружие других было поцарапанным и изношенным от частого использования. Я немного нахмурилась, надеясь, что они не заметят разницы. Это была всего лишь моя вторая встреча с группой охотников, и я очень хотела сойти за свою.

Вожак, бородатый мужчина по имени Бодвин, который напоминал сэра Эктора, кивнул мне, когда я заняла свое место среди собравшихся. Я опустила голову, пока он быстро говорил, напоминая нам о плане на ночь.

Женщина средних лет с рыжими волосами, собранными в узел, вышла вперед. Она выглядела как чья-то матушка, которую можно встретить на рынке. Она пришла, чтобы накормить свою семью? Или помочь другим?

Тихим голосом она начала произносить молитву одной из Трех сестер. Я даже не знала, что все собравшиеся были верующими.

– Великая Девана, богиня охоты, услышь нашу молитву. Даруй нам хитрость волка, быстроту оленя и силу медведя. Пусть твой свет ведет нас сквозь тьму, а твоя мудрость поможет в охоте. Направь наши лезвия, чтобы они разили верно. Позволь нам почтить тебя нашим мастерством, о Девана. Госпожа луны, защити нас и верни домой. Да будет так.

– Да будет так, – в унисон произнесли мы все.

Стоящий рядом мужчина бормотал себе под нос обещания Деване, предлагая часть добычи, если она поможет ему сегодня ночью.

Я подняла лук и колчан и тут увидела Кея.

Он стоял чуть поодаль, почти скрытый в тени деревьев. Очевидно, он ждал подходящего момента, чтобы подойти ближе. Невысокий рост сразу выдавал его возраст.

Он был одет в охотничью одежду, которая, должно быть, была позаимствована у пажа. Вещи из грубой шерсти и кожи, окрашенной в темно-коричневый цвет, идеально подходили для леса, но очевидно были ему не по размеру, так как свободно висели на его худощавой фигуре.

Выругавшись сквозь зубы, я направилась к брату.

– Ты что, следил за мной? – прошипела я.

Я не сердилась. Не совсем. Но охота не будет легкой.

Кей кивнул и с энтузиазмом показал нож, который носил в кожаных ножнах на поясе.

– Не гони меня, – взмолился он. Его светло-русые волосы все еще торчали в разные стороны. Челка частично скрывала его теплые карие глаза. Стрижка Кею точно не помешала бы. А еще ему нужно больше заботы и внимания, подумала я.

Я проглотила ком в горле.

– Ладно. Следуй за мной. Не отбивайся от группы. Не лезь на рожон. И главное – не геройствуй. Просто смотри и учись.

Мне было неловко приказывать ему, ведь я сама была новичком в этом деле. Но я не могла в этом признаться. Я была его старшей сестрой, несла за него ответственность. Он мой младший брат, и я должна его защищать.

Удивив саму себя, я обняла его, и на лице мальчика тут же засияла нежная улыбка. Странно, но только с Кеем мне не было трудно проявлять свои чувства.

– Спасибо, Моргана, – искренне сказал он. – Я не создам проблем, клянусь.

– Надеюсь, так и будет, да помогут мне Три сестры, – пробормотала я.

Кей удивленно приподнял брови. Обычно я старалась не говорить о богинях. Неужели сейчас мне действительно нужна была их поддержка?

Мы начали двигаться через лес, углубляясь в чащу следом за Бодвином.

Деревья возвышались над нами, как гигантские стражи, их ветви скрипели на ветру. Лесная подстилка была покрыта толстым слоем опавшей листвы, а кустарник был таким густым, что сложно было видеть дальше нескольких шагов.

Воздух становился все холоднее, и в лунном свете я видела облачко пара, вырывающееся из моего рта. Я задумалась о том, как далеко нам еще идти, прежде чем мы найдем добычу. Охотиться в темноте на самом деле не так уж просто.

Но, с другой стороны, когда еще охотиться, если дичь на королевских землях принадлежит королю?

Я отмахнулась от сомнений, уверяя себя, что Артур никогда не узнает о браконьерстве. Его подданные заслуживали возможности охотиться на своей земле. Ее богатства принадлежали им по праву более древнему, чем даже у королей.

А затем я вспомнила о мальчике и украденном яблоке.

Я бросила взгляд на Кея. В лунном свете его лицо было совершенно гладким, будто фарфоровым. С возрастом его черты обретут резкость, но сейчас, в одиннадцать лет, он казался мне совсем маленьким. Несмотря на небольшой рост, в его шаге чувствовалась решительность.

Он напоминал мне меня.

Вдруг впереди послышалось хрюканье и звук ломающихся веток кустарника.

Кей встретился со мной взглядом, и мы замерли на месте. Я выхватила лук и натянула тетиву, когда из подлеска выскочил огромный вепрь, сверкая в лунном свете глазами.

Вепрь был тяжелый, с клыками и колючей щетиной. Он мог бы целую неделю кормить десять семей. Но я также слышала о том, что охота на кабанов смертельно опасна.

Жестом я велела Кею отойти подальше, и, к моему облегчению, он послушался и спрятался за деревьями.

Другие охотники начали действовать, когда Бодвин закричал, чтобы мы окружали добычу.

Вепрь рыл мордой землю, фыркая, как лошадь, и оглядывался по сторонам в поисках выхода.

Он не выглядел как зверь, готовый сдаться без боя. Напротив.

Вепрь поднял голову, устремив взгляд на мужчину, который пообещал Деване часть добычи, и ринулся в атаку.

Глаза человека расширились от удивления. Он попытался отступить, но не успел. Вепрь стремительно вспорол клыками его живот, и мужчина с громким криком боли упал.

Я стиснула зубы, надеясь, что ранение не смертельное.

– Кей, помоги ему! – крикнула я брату, уже двигаясь, чтобы закрыть брешь в оцеплении. – Если хочешь помочь, то вот твой шанс! Вперед!

Другие охотники старались не отвлекаться на то, что только что произошло с их товарищем. Пока Кей бежал к раненому мужчине, они ловко уклонялись от атак кабана, который с сердитым хрюканьем искал новый путь отступления.

Краем глаза я заметила, как Кей, тяжело дыша, утащил раненого мужчину в тень. Отлично. Теперь он в относительной безопасности. И, что еще важнее, он смог почувствовать важность своей помощи.

Дрожащими руками я натянула тетиву. Головная боль усилилась, и если раньше в суматохе я не обращала на нее внимания, то теперь она настойчиво давала о себе знать. Я глубоко вздохнула, стараясь успокоить дрожащие руки и подступающую к горлу тошноту, после чего выпустила стрелу в вепря.

Стрела попала зверю в спину и отскочила от его толстой шкуры, не нанеся никакого вреда. Я выругалась себе под нос и быстро вложила вторую стрелу.

Вепрь не сдавался, бросаясь то вперед, то назад в поисках новых возможностей для атаки.

Стрелы отскакивали от его шкуры. Рыжеволосая женщина, которая читала молитву перед охотой, тоже стреляла по кабану из лука и раз за разом качала головой от разочарования.

Бодвин поднял остро заточенное копье и изо всех сил бросил его в зверя, и оно попало в цель.

Вепрь издал яростный визг и обернулся, чтобы увидеть напавшего на него человека.

Я замерла в ожидании, в то время как глаза Бодвина округлились от ужаса. Он попытался увернуться от атаки зверя. Но вепрь был слишком быстрым – бросился вперед и нанес охотнику жестокий удар в ногу.

Человек с черной бородой упал на траву, из его раны хлынула кровь. Он крикнул нам, отказываясь сдаваться, настаивая на том, чтобы мы снова замкнули круг.

Мы это сделали, и краем глаза я заметила, как Кей незаметно пробирается сквозь деревья к тому месту, где сидел Бодвин с искаженным от боли лицом. Кей подхватил мужчину под мышки и потянул его за собой. Когда брат поймал мой взгляд, по его лицу скользнула тень гордой улыбки. Я кивнула ему, надеясь, что он воспримет это как одобрение.

Охотники продолжали атаковать зверя, но тот казался почти неуязвимым. В группе начали раздаваться тревожные голоса. Я чувствовала, как люди падают духом.