Королева роз

– Я… не знал этого. Или, полагаю, просто забыл. – Дравен прочистил горло: – Там, откуда я родом, нам нет дела до жизней королей и королев Камелота…

– Похоже, ты родился в раю, – пробормотала я.

Он издал странный звук. Смех, что ли?

– Прибыли, – сказал он.

Мы проехали через ворота замка. Стража на посту в изумлении уставилась на меня.

– Дальше я сама, – заявила я и, как только лошадь начала замедляться, соскользнула с нее прежде, чем Дравен успел меня остановить.

– Ни слова благодарности, принцесса? – крикнул он, когда я зашагала прочь. – Я тоже буду по вам скучать!

Я не обернулась.

* * *

Когда я вернулась, дверь в мою комнату была слегка приоткрыта. Служанка оставила мне лекарство и, видимо, забыла закрыть ее. На подносе меня ожидал золотой кубок, полный до краев.

Я взглянула на стену, где обычно висел портрет мамы, и затем потянулась к кубку. Я пропустила обычное время приема лекарства и задумалась, будет ли это иметь значение. В прошлый раз, когда я была на охоте, лекарство оказало на меня такое угнетающее действие, что я решила не рисковать перед тем, как отправиться на рынок.

Я быстро выпила половину – и задумчиво нахмурилась. Вкус сегодня был какой-то странный. Может, травы не самые свежие? Я сморщила нос и допила остальное. Даже если и так, в любом случае привкус у лекарства всегда отвратительный.

Поставив кубок обратно на стол, я направилась к книжному стеллажу. Мне хотелось почитать что-нибудь старое, любимое. Что-нибудь, что успокоит меня после ужасов ночи.

Но, касаясь корешков книг, я видела перед собой только мертвое лицо Бодвина, которое лежало на холодной мостовой.

Говорят, смерть приносит покой. Но я никогда этого не понимала.

Смерть определенно не принесла успокоения Бодвину. Его глаза и рот были широко открыты. Он выглядел ошеломленным. Как будто не мог поверить, что смерть действительно пришла за ним. Смерть в обличье Кейроса Дравена, который убил троих человек, чтобы спасти меня.

Но если бы смерть не пришла за Бодвином сегодня ночью, пришла бы она за мной?

Прав ли Дравен? Действительно ли Бодвин был соучастником моего несостоявшегося похищения и, вероятно, убийства? Скорее всего, да, хоть он и делал все без явного энтузиазма. Но, как заметил Дравен, Бодвин заманил меня в темный переулок. Он привел меня к людям, чьи намерения были явно сомнительными.

Я почувствовала головокружение и тошноту. Лекарство подействовало даже быстрее, чем обычно. Я схватилась рукой за стеллаж.

Наверное, чтение вряд ли поможет. Головокружение накатывало волнами, угрожая утащить меня на дно.

Подушка, казалось, была так далеко.

Я убрала руку со стеллажа и медленно, шаг за шагом, направилась к кровати.

Так странно. Мне нужно будет поговорить с мастером зелий. Очевидно, он что-то напутал и сделал отвар слишком крепким, и теперь я из-за этого страдала больше обычного.

Я дошла до письменного стола и остановилась, чтобы перевести дыхание. В глазах потемнело. Я вытянула руку, чтобы схватиться за край стола.

Что со мной происходит?

Я закрыла глаза и тряхнула головой, пытаясь собраться с мыслями. Это было ошибкой. Когда я открыла глаза, дверь в мою комнату была открыта шире, чем прежде. Неужели я забыла ее запереть?

На пороге стоял человек. Но нет, это невозможно. Я подняла руку, чтобы закрыть дверь, но она коснулась лишь воздуха.

В этот момент я начала падать.

И провалилась в темноту.

* * *

Когда я очнулась, то оказалась привязанной к кровати. Флориан сидел на мне сверху.

Я наблюдала за происходящим словно издалека. Он лениво провел пальцем по моей щеке, по линии подбородка, а затем вниз по шее.

Я приказывала своему телу двигаться, поворачивать голову, подниматься, бороться с путами, связывающими мои запястья и лодыжки.

Но тело не слушалось.

Я была парализована, не в силах ничего сделать. Я даже не могла облизать пересохшие губы. Не могла поднять голову, чтобы оценить, в каком я состоянии.

Я просто лежала, с ужасом принимая свою судьбу. Флориан коснулся прядей моих растрепанных волос.

– Как жаль, – произнес он тихо. – Волосы старой ведьмы. Если бы не они, тебя даже можно было бы назвать симпатичной.

Он пропустил локон сквозь пальцы, его прикосновение было медленным и осторожным.

Отвращение переполняло меня, к горлу подступила желчь. Тревога расползлась по телу, как тысяча извивающихся змей.

Флориан усмехнулся. То была ухмылка, которая, должно быть, очаровала не одну благородную даму. Ухмылка, которая делала его симпатичным и приятным молодым человеком.

Но для меня во Флориане не было ничего приятного, и его ухмылка никогда не действовала на меня. Я видела гниль, что скрывалась за фасадом: эгоизм, жестокость. А сегодня ночью ко всему прочему добавилась еще и похоть.

Я думала о том, насколько далеко он зайдет. Насколько далеко он уже мог зайти?

– Так странно, что я по-прежнему хочу тебя, принцесса. Я всегда тебя хотел. Отец говорит, я болен. Но твоя благородная кровь манит меня. Да, она не чиста. Твоя матушка, увы, ее осквернила.

Я снова попыталась пошевелить запястьями, но ничего не вышло. Меня словно околдовали. Я чувствовала себя мухой в паутине.

– Твоя мать была глупой женщиной. Настолько глупой, что умерла от падения у себя же в покоях, – продолжал Флориан.

Он наклонился ближе, его теплое дыхание коснулось моего лица. Я не могла даже отвернуться или закрыть глаза.

– Слышал, она была пьяна, – прошептал он, его глаза сверкали злобой. – Это правда? Ты вряд ли что-то понимала тогда, ты ведь была ребенком. Какая глупая, глупая королева, ну и ну. Знала ли она, какую отвратительную дочь она родила? Говорила ли она тебе, что ты обречена стать никем?

Слезы обожгли глаза. То были не слезы печали, нет.

У Флориана не было ни малейшего представления о том, что он нес.

Нет, то были слезы ярости. Слезы убийственной ярости.

– Твой брат не знает, что ты замышляешь, принцесса. Но я знаю. Я наблюдаю. Я вижу все. Твои тренировки с сэром Эктором и твоя маленькая подружка, которая думает, что скоро станет рыцарем, – жалкое зрелище.

Он хохотнул. Мне хотелось врезать ему по лицу, чтобы стереть с него эту ухмылку.

Он наклонился еще ближе.

– А твои вылазки за пределы замка? Что ты замышляешь? Вскоре я все выясню.

Мне хотелось стиснуть зубы, плюнуть ему в лицо и сказать, что если он действительно следил за мной и настолько умен, то неужели не понимает, что происходит?

Но я могла лишь лежать под ним.

Он наклонился еще ближе, прижавшись ко мне телом. Его рот оказался всего в нескольких сантиметрах от моего.

– Мой отец вскоре обратится к королю от нашего имени, Моргана. Он знает, какую власть ты имеешь надо мной. И это раздражает. Знаешь ли ты, что твоя мать очаровала твоего отца? Ты ведь со мной проделала то же самое, да? Очаровала меня, и именно поэтому я считаю тебя привлекательной? Какая же ты негодница, Моргана.

Я чувствовала запах алкоголя в его дыхании. Сколько же он выпил, чтобы набраться смелости и прийти сюда?

Я лежала совершенно неподвижно. Потому что у меня не было выбора.

Он прижал губы к моему уху.

– Если наше прошение будет удовлетворено, тебя не отправят в храм в следующем году, Моргана. Нет, ты будешь моей. Моей дорогой женой.

А затем его язык коснулся моей щеки.

– И я буду делать с тобой все, что я захочу. Буду иметь тебя так, как мне захочется. Ты же именно этого добивалась, Моргана?

Меня трясло. Мое тело дрожало от его прикосновений, отчаянно желая избежать их.

Я попыталась сжать кулаки, но смогла лишь немного пошевелить пальцами. Чувствительность медленно возвращалась. Слишком медленно, чтобы я могла дать отпор.

Флориан впился в меня диким взглядом.

– Несмотря на все твои жалкие протесты, я знаю, ты меня хочешь. Я думаю, ты хочешь меня так же сильно, как и я хочу тебя.

Он откинулся назад и выпрямился.

– На днях я оставил тебе пару подарков, – произнес он, кивнув на изголовье кровати. – Но я вижу, ты стерла один из них. Как невежливо, Моргана, ведь я так старался.

В его руке появился маленький кинжал, лезвие которого сверкнуло в свете очага.

– Нет, это было не просто невежливо. – Он покрутил кинжал в руке, затем снова наклонился ко мне, занося острие прямо над моим глазом. – Обещай мне, что не будешь стирать знаки нашей любви.

Он замер. Его лицо и острие кинжала – вот и все, что я могла видеть.

Я не могла кивнуть в знак согласия, даже если бы и захотела. А я не хотела. Я хотела вырвать кинжал из его руки и вонзить ему прямо в сердце. Я мечтала увидеть, как он истекает кровью. И если он хотел доказать мне свою любовь, то лучше бы за меня умер.

Мое сердце неистово колотилось.

– Поскольку ты так жестоко отвергла проявление моих нежных чувств, я полагаю, мне не остается ничего иного, как проявить настойчивость, Моргана.

Он убрал кинжал от моего глаза. Я медленно моргнула.

Флориан изучил лезвие. Он положил его на ладонь и осмотрел, как будто пытался решить, что делать дальше.

– Следующая часть… Она будет неприятной. Надеюсь, ты ничего не почувствуешь. Тот порошок, что я подсыпал в это ужасное зелье, которое ты называешь лекарством, должен избавить тебя от боли.

Впервые с момента пробуждения я взглянула на дверь.

Она была закрыта. Вероятно, заперта. Служанка, должно быть, дала ему ключ. Или он просто украл его.

Я тогда все поняла. Счастливого конца у меня не будет. Это ведь не сказка. Ни для Бодвина, ни для меня счастливый конец судьбой не предусмотрен.

Не знаю почему, но я подумала о Кейросе Дравене. Что бы он подумал о Флориане? Что бы с ним сделал?

Я надеялась, он бы разорвал его на части. Он бы порубил тело этого мерзавца на куски и скормил бы стервятникам.

Дравен любил жестокость. Я любила носить капюшон, а он любил убивать.

Но сейчас его нет здесь, а его жестокость была бы очень кстати. Глупо об этом думать.

Здесь нет ни Дравена, ни других стражников. Есть только я.

И мне не сбежать.

Флориан нацелил кинжал на мою левую руку. Когда он начал резать ткань моей туники, я закрыла глаза, молясь Трем сестрам, чтобы тот наркотик, который он подсыпал в лекарство, снова унес меня в темноту.

Глава 8

Утром меня вызвали к королю. Не в большой зал, где собирался двор, а в закрытую комнату для встреч в дальней части замка.

Я промыла раны, медленно оделась, выбрав одежду, которая скрывала порезы. Тело болело, голова все еще была как в тумане.

Плетеный серебряный пояс упал на пол, и я наклонилась, чтобы его поднять. Перед глазами все поплыло, желудок скрутило тошнотой.

С большим усилием я вытащила деревянный стул из-за стола и села. Я ничего не могла сделать. Единственное, что мне было по силам, – это лежать в постели весь день. И на следующий день тоже. А возможно, и всю неделю.

Но у меня не было выбора. Артур вряд ли вызвал меня просто так.

Он мог узнать о моих вылазках в лес. Может, ему уже известно о том, что случилось на рынке. Доложил ли ему обо всем Дравен? Как много он ему рассказал? Нарушил ли свое слово?

Или, что еще хуже… возможно, отец Флориана, лорд Агравейн, уже подал прошение о нашем браке. Благословит ли Артур этот союз, если наш отец уже обещал меня храму?

Народ Камелота ждет, что я стану жрицей. Как люди отреагируют, если Артур объявит о моей помолвке?

Я встала и затянула пояс. Сегодня я надела синюю тунику с высоким воротом и длинными рукавами, которые доходили до середины бедра, и черные брюки с темными кожаными сапогами.

Я подошла к длинному позолоченному зеркалу и посмотрела на свое отражение.

На этот раз я не думала о том, чтобы скрыть свои волосы. Я знала, что Артур потребует, чтобы в его присутствии я сняла капюшон.

Я не стала заплетать волосы в косу, оставив их распущенными. Они падали на плечи, как тяжелая гардина, и скрывали синяки на шее лучше, чем капюшон.

Я одернула рукава, желая, чтобы они были еще длиннее. Может, стоит надеть плащ? Или обвязать шею шарфом?

Я взглянула на часы на столе. Я опаздывала, а Артур ненавидел это.

* * *

Я шагнула в просторный зал с каменными стенами и высоким сводчатым потолком. Мои сапоги скрадывали звук шагов. Вначале комната казалась тихой.

Вдоль ряда арочных окон стоял массивный дубовый стол. Я с интересом взглянула на разложенные по нему карты и свитки. Мне стало любопытно, чем занимается здесь Артур. Я надеялась, что он и его советники пытаются найти решение проблемы с нехваткой продовольствия. Но учитывая, что лорд Агравейн Эмрис был главным советником короля и его волновало лишь укрепление собственной власти, у меня были сомнения, что они занимаются тем, что действительно важно.

Я обернулась, всматриваясь в дальний конец зала, когда мое внимание привлек женский стон. Девушка либо только что оказалась на пике блаженства, либо же притворялась ради мужчины.

В дальнем конце зала располагалась приподнятая платформа с троном. В кресле сидел Артур с женщиной на коленях. Ее темные волосы двигались вместе с ней.

Я замедлилась, не желая подходить ближе. Девушка спустилась с колен моего брата и застегнула его брюки. Затем она расправила юбки платья и, пошатываясь, сошла с платформы. Ее платье все еще было в явном беспорядке: корсаж съехал с одного плеча, но, не обращая на это внимания, она зашагала навстречу ко мне.

Я узнала ее. То была младшая дочь той благородной дамы, которую я на днях видела. Той самой, что посчитала казнь мальчика слишком суровым наказанием и что его было бы лучше приговорить к каторге.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Сноски

1

Бродячий певец, музыкант и поэт.

2

Донжон (фр. donjon «господская башня» от ср.-лат. dominionus) – башня, которая находится внутри крепостных стен.

3

Либация (возлияние) – часть бескровного религиозного ритуала жертвоприношения, где в жертву приносят вино, мед, воду и др.