Артефакт Судьбы

Григорий Полунин оказался энергичным оратором, несмотря на возраст. Он говорил с искренним увлечением, жестикулировал, показывая на слайды с изображениями древних мозаик, и время от времени отпускал ироничные комментарии, вызывающие смешки у студентов.

– …и вот здесь, в этом фрагменте мозаики, – говорил профессор, указывая на сложный геометрический узор, – мы видим не просто декоративный элемент, но зашифрованное послание. Византийцы были мастерами символизма. Каждая деталь имела значение. Каждая линия могла содержать информацию для тех, кто умел читать эти знаки.

Андрей внимательно слушал, отмечая сходство между узором на мозаике и символами на медальоне Самойлова. Возможно, это была лишь случайность, но интуиция подсказывала ему, что всё взаимосвязано.

После завершения лекции студенты начали покидать аудиторию. Некоторые задержались, чтобы задать профессору вопросы. Андрей терпеливо ждал, пока Полунин освободится. Наконец, когда последний студент ушёл, он подошёл к преподавательскому столу.

– Профессор Полунин? Меня зовут Андрей Миронов, я частный детектив. Мне нужно поговорить с вами о медальоне Самойлова.

Полунин, упаковывавший свои материалы в потёртый кожаный портфель, замер. Его взгляд, до этого спокойный и доброжелательный, стал острым и настороженным.

– Что вам известно о медальоне? – спросил он тихо, оглядываясь, чтобы убедиться, что в аудитории больше никого нет.

– Пока немного, – честно признался Андрей. – Я расследую его кражу по просьбе вдовы Самойлова. Василий Кречетов упомянул вас как эксперта, который может знать больше о символах на медальоне.

– Кречетов? – Полунин слегка расслабился. – Да, старый лис знает, о чём говорит. Но не здесь, молодой человек. Подобные разговоры требуют более… приватной обстановки.

Он закончил собирать свои вещи и жестом предложил Андрею следовать за ним.

– Мой кабинет недалеко. Там мы сможем поговорить спокойно.

Они шли по длинным коридорам университета, мимо аудиторий, заполненных студентами, мимо кабинетов с табличками, указывающими имена профессоров и доцентов. Наконец Полунин остановился у двери с простой надписью "Г.И. Полунин, кафедра археологии".

Кабинет был именно таким, каким Андрей его себе представлял – заваленный книгами, с многочисленными артефактами на полках, фотографиями раскопок на стенах и большим столом, покрытым рукописями и копиями древних документов. Профессор жестом предложил Андрею сесть в потёртое кожаное кресло, а сам устроился за столом.

– Итак, медальон Самойлова, – начал Полунин, внимательно глядя на Андрея. – Что именно вас интересует?

– Всё, что вы можете рассказать, – ответил Андрей. – Мне известно, что это византийский артефакт, предположительно созданный алхимиком Феодором Мелиссеном. Известно также, что внутри была полость для хранения пергамента с какой-то надписью. Кречетов упомянул, что перед смертью Самойлов нашёл некий текст, который мог относиться к медальону. И что он связывался с вами по этому поводу.

Полунин долго молчал, словно взвешивая, сколько информации можно доверить собеседнику. Наконец он встал, подошёл к двери и запер её на ключ. Вернувшись к столу, он достал из ящика бутылку коньяка и два стакана.

– Не возражаете? – спросил он, наливая коньяк. – Разговор предстоит… непростой.

Андрей кивнул, принимая стакан. Полунин сделал глоток и глубоко вздохнул.

– Самойлов связался со мной примерно за месяц до своей смерти, – начал он. – Он был взволнован, почти испуган. Сказал, что нашёл среди бумаг своего деда странные записи и зарисовки, сделанные во время раскопок в Крыму. Записи содержали символы, идентичные тем, что были на его медальоне.

– И что это были за символы? – спросил Андрей.

– Особая форма криптографического письма, – ответил Полунин. – Нечто, что я изучаю уже много лет. Это не просто древний язык, а специальный код, используемый для сокрытия важных знаний от непосвящённых.

Он открыл один из ящиков стола и достал тонкую папку. Развернув её, он показал Андрею несколько листов с фотокопиями старинных документов. На них были изображены символы, удивительно похожие на те, что Андрей видел на медальоне Самойлова.

– Видите эти знаки? – профессор указал на ряд символов. – Они встречаются в различных культурах – от Византии до древнего Египта, от кельтских рун до китайских иероглифов. На первый взгляд, кажется, что это разные системы письма, но если знать ключ, можно увидеть, что это вариации одного и того же кода.

– И что же зашифровано в этом коде? – Андрей старался сохранять скептицизм, но находки профессора действительно интриговали.

Полунин сделал ещё один глоток коньяка.

– По моей теории, это знания, которые считались слишком опасными или слишком ценными, чтобы доверять их обычному письму. Знания, которые передавались в узком кругу посвящённых из поколения в поколение.

– И Самойлов нашёл часть этого кода? – уточнил Андрей.

– Да, – кивнул профессор. – Он обнаружил записи своего деда, сделанные во время раскопок древнего поселения в Крыму. Похоже, его дед наткнулся на артефакт с такими же символами, как на медальоне, но не придал этому особого значения. Или… – тут Полунин сделал паузу, – … или намеренно скрыл свою находку.

– Почему он мог это сделать? – спросил Андрей.

– Потому что некоторые знания лучше оставлять погребёнными, – тихо ответил профессор. – По крайней мере, так считают те, кто называет себя Хранителями Истины.

Андрей вздрогнул, услышав знакомое название.

– Кречетов упоминал о них. Кто они на самом деле?

– Очень древняя организация, – ответил Полунин. – Их корни уходят во времена поздней Византии. Они считают своим долгом охранять определённые знания от мира, который, по их мнению, не готов их получить. Или, возможно, – добавил он с горькой усмешкой, – они просто не хотят делиться властью, которую даёт это знание.

– И вы верите в их существование? – спросил Андрей.

– Я не просто верю, – ответил Полунин, и его взгляд стал жёстким. – Я знаю, что они существуют. Потому что они пытались заставить меня замолчать, когда я начал публиковать свои исследования о криптографических символах.

Он закатал рукав рубашки, показывая длинный шрам на предплечье.

– Это не результат несчастного случая, как я рассказываю коллегам. Пять лет назад на меня напали в Стамбуле, когда я был близок к расшифровке одной из древних надписей. Человек с ножом очень чётко объяснил, что я должен прекратить свои исследования, если хочу дожить до пенсии.

– Вы обращались в полицию? – спросил Андрей.

– Конечно, – усмехнулся Полунин. – Но что я мог им сказать? Что на меня напали члены тайного общества, существование которого я не могу доказать? Я сказал, что это была попытка ограбления. Местная полиция даже не стала особо разбираться.

Андрей задумался. История звучала фантастически, но шрам профессора был вполне реальным. Как и взлом его квартиры накануне.

– Что, по-вашему, содержалось в медальоне Самойлова? – спросил он. – И почему кто-то решил его украсть именно сейчас?

– Я думаю, что Самойлову удалось частично расшифровать текст, найденный его дедом, – ответил Полунин. – И, возможно, он обнаружил, что медальон является ключом к чему-то гораздо более значительному. К некоему знанию, которое Хранители предпочли бы держать в тайне.

– А что это за знание? – настойчиво спросил Андрей. – Что может быть настолько важным, чтобы убивать за него?

Полунин встал из-за стола и подошёл к большой карте на стене. Это была старинная карта Средиземноморья, с изображениями морских чудовищ и витиеватыми надписями на латыни.

– На протяжении всей истории человечества существовали знания, которые считались запретными, – тихо произнёс профессор. – Математические формулы, физические принципы, химические реакции, которые опережали своё время на века. Представьте, что было бы, если бы в Средневековье кто-то владел знаниями современной ядерной физики. Или если бы во времена Римской империи появилось оружие, сравнимое с современным.

– Вы хотите сказать, что в медальоне содержалась информация о каком-то древнем оружии? – Андрей не скрывал скептицизма.

– Не обязательно оружии, – покачал головой Полунин. – Это мог быть любой технологический или научный принцип, который давал бы огромное преимущество его обладателю. Или, что более вероятно, ключ к нахождению других артефактов, содержащих такую информацию.

Он вернулся к столу и достал из ящика ещё один документ – старую, пожелтевшую от времени фотографию. На ней был изображён медальон, почти идентичный тому, что описывала вдова Самойлова.

– Это фотография сделана дедом Самойлова во время раскопок, – сказал Полунин. – Он нашёл не один, а два таких медальона. Один он передал в музей, откуда тот загадочным образом исчез во время революции. Второй, по моим предположениям, он сохранил у себя. Именно этот второй медальон каким-то образом оказался на лондонском аукционе, где его и приобрёл Самойлов.

– Но вы сказали, что Самойлов нашёл записи деда, – заметил Андрей. – Разве он не знал о происхождении медальона?

– Похоже, нет, – покачал головой профессор. – Судя по нашему разговору, он купил медальон из-за его исторической ценности, не зная о его связи с его собственной семьёй. Только позже, разбирая архив деда, он обнаружил эту связь. И это открытие потрясло его.

– Что именно он вам рассказал? – спросил Андрей. – О чём говорили записи его деда?

Полунин вздохнул.

– К сожалению, не так много, как хотелось бы. Самойлов был очень осторожен. Сказал, что хочет сначала сам разобраться во всём, прежде чем делиться полной информацией. Но он упомянул, что записи его деда содержали намёки на местонахождение древнего хранилища знаний. Что-то вроде тайной библиотеки, скрытой где-то на побережье Чёрного моря. И что медальон каким-то образом связан с этим хранилищем – возможно, как ключ или указатель.

– И вы считаете, что Хранители убили Самойлова, чтобы не допустить обнаружения этой библиотеки? – Андрей старался говорить нейтрально, но в его голосе всё равно проскальзывали нотки недоверия.

– Я не могу это утверждать наверняка, – ответил Полунин. – Но официальная версия о сердечном приступе кажется мне подозрительной. Самойлов был в хорошей форме для своего возраста. И слишком уж удобно он умер именно тогда, когда начал разгадывать тайну своего деда.

Он допил коньяк и поставил стакан на стол.

– А теперь медальон украден, – продолжил профессор. – И я сильно сомневаюсь, что это простое совпадение. Кто-то очень заинтересован в том, чтобы тайна осталась тайной.

Андрей задумчиво покрутил в руках свой стакан. История становилась всё более запутанной. Тайные общества, древние знания, загадочные убийства – всё это казалось сюжетом фантастического романа, а не реальным расследованием. И всё же что-то в словах Полунина заставляло его задуматься. Слишком много совпадений. Слишком много странностей.

– Есть ещё что-то, о чём мне следует знать? – спросил он, допивая коньяк.

Полунин помолчал, будто взвешивая следующие слова.

– Самойлов не был первым, кто заинтересовался этими артефактами, – наконец сказал он. – И не первым, кто умер при загадочных обстоятельствах. Мой коллега, профессор Иванов из Московского университета, тоже изучал эти символы. Три года назад его нашли мёртвым в его кабинете. Официальная версия – самоубийство. Но те, кто знал Иванова, никогда в это не поверят.

Он снова подошёл к карте и указал на точку на черноморском побережье.

– Здесь, по моим расчётам, должно находиться то самое хранилище, о котором говорили записи деда Самойлова. И я почти уверен, что медальон – ключ к его обнаружению.

– Вы хотите, чтобы я нашёл медальон и помог вам обнаружить это хранилище? – прямо спросил Андрей.

– Я хочу правды, – ответил Полунин. – Хочу знать, что там скрыто и почему Хранители так отчаянно это защищают. Если вы найдёте медальон, возможно, мы сможем вместе разгадать эту тайну.

– При условии, что нас не убьют в процессе, – заметил Андрей.

– Риск есть всегда, – пожал плечами профессор. – Но некоторые тайны стоят риска, не находите?

Андрей задумался. С одной стороны, вся эта история казалась ему слишком фантастической. С другой – слишком много странных совпадений, чтобы просто отмахнуться от слов Полунина. И ещё была записка, оставленная в его квартире. Кто-то явно не хотел, чтобы он продолжал расследование.

– Мне нужно подумать, – сказал он наконец. – И проверить некоторые факты. Где я могу найти вас, если возникнут новые вопросы?

– Я буду здесь до конца недели, – ответил Полунин. – Потом уезжаю в экспедицию. В Крым, кстати. Возможно, это мой последний шанс докопаться до истины.

Андрей поднялся, чтобы уйти, но внезапно вспомнил ещё один вопрос.

– Профессор, а как выглядят эти Хранители? Как их узнать?

– Они могут выглядеть как угодно, – ответил Полунин с лёгкой улыбкой. – Банкир, политик, обычный гражданин. Но есть одна деталь, по которой можно опознать высокопоставленных членов организации. У них на внутренней стороне запястья есть небольшая татуировка – тот самый символ, что в центре медальона Самойлова. Восьмиконечная звезда, похожая на розу ветров.

Андрей вспомнил записку, оставленную в его квартире, с точно таким же символом. Совпадение? Или предупреждение от тех самых Хранителей?

– Благодарю за информацию, профессор, – сказал он, пожимая руку Полунину. – Я свяжусь с вами, как только что-то выясню.

Выйдя из кабинета профессора, Андрей не сразу направился к выходу. Он решил пройтись по коридорам университета, обдумывая услышанное. История казалась невероятной, но слишком много фактов указывало на то, что в словах Полунина была доля истины. И если он прав, то это расследование может оказаться гораздо опаснее, чем предполагалось изначально.

На выходе из университета Андрей снова почувствовал на себе чей-то взгляд. Он медленно обернулся, делая вид, что ищет что-то в кармане, и заметил того же человека в тёмном пальто, стоящего у газетного киоска через дорогу. Теперь у него не было сомнений – за ним следят. Вопрос был лишь в том, кто именно. Хранители, о которых говорили Кречетов и Полунин? Или кто-то ещё, у кого есть свои интересы в этом деле?

Решив пока не провоцировать преследователя, Андрей направился к метро. У него было много информации для размышления, и первым делом нужно было встретиться с вдовой Самойлова. Возможно, она знала больше, чем говорила при первой встрече. И, возможно, у неё сохранились те самые записи её свёкра, которые могли бы пролить свет на всю эту таинственную историю.

Спускаясь в метро, Андрей не переставал думать о символах на медальоне, о тайном обществе Хранителей и о загадочном хранилище древних знаний. Что-то подсказывало ему, что это расследование изменит его жизнь. Вопрос был лишь в том, к лучшему ли будет это изменение.

Глава 2: Следы прошлого

Елизавета Самойлова жила в старинном особняке на Каменном острове – одном из тех домов, которые сохранили атмосферу дореволюционного Петербурга, несмотря на все исторические потрясения. Высокие потолки, лепнина, массивная мебель из тёмного дерева – всё здесь дышало историей и традициями.

Андрей был встречен пожилым дворецким, который провёл его через анфиладу комнат в кабинет покойного Самойлова. Здесь ничего не изменилось с момента смерти хозяина: книги на полках, коллекция древностей в стеклянных витринах, огромный письменный стол у окна, выходящего в сад. Казалось, хозяин кабинета просто вышел на минуту и вот-вот вернётся.

Елизавета Самойлова ждала его в кресле у камина. Она была изящной женщиной лет шестидесяти, с аристократической осанкой и внимательным взглядом тёмных глаз. Её седые волосы были собраны в аккуратный пучок, а руки, унизанные старинными кольцами, лежали на подлокотниках кресла.

– Рада, что вы пришли, господин Миронов, – сказала она, указывая на кресло напротив. – Прошу вас, присаживайтесь.

Андрей сел, отметив, что кабинет, несмотря на обилие ценных предметов, выглядел нетронутым. Никаких признаков обыска или взлома.

– Госпожа Самойлова, я встречался с профессором Полуниным, – начал он без предисловий. – Он рассказал мне о византийском медальоне и о записях, найденных вашим мужем. Мне нужно узнать больше.

Елизавета внимательно посмотрела на него, словно оценивая, насколько ему можно доверять.

– Василий всегда был увлечён историей, – наконец произнесла она. – Особенно древними цивилизациями. Его коллекция антиквариата известна во всём мире. Но медальон… Медальон был чем-то особенным для него.

Она поднялась и подошла к одной из витрин, где располагались фотографии в серебряных рамках. На одной из них был изображён пожилой мужчина в экспедиционной одежде на фоне каких-то раскопок.

– Это дед Василия, Александр Самойлов, – сказала она. – Известный археолог начала двадцатого века. Он проводил раскопки на побережье Чёрного моря, в Крыму. Там он нашёл множество артефактов византийской эпохи, в том числе, как позже выяснил Василий, и два идентичных медальона.

– Два? – переспросил Андрей. – Полунин упоминал только один.

– Так и есть, – кивнула Елизавета. – Один медальон, по официальной версии, был передан в музей, но исчез во время революции. Второй, как предполагал Василий, Александр оставил себе. Но и этот медальон исчез после смерти Александра. Его нашли только много лет спустя на аукционе в Лондоне, где Василий его и приобрёл.

– И только недавно ваш муж узнал о связи между медальоном и своим дедом? – уточнил Андрей.

– Да, – подтвердила Елизавета. – Он разбирал старый архив деда и нашёл дневники экспедиций. В одном из них было детальное описание медальона и даже наброски символов, выгравированных на нём. Василий был потрясён, когда понял, что случайно приобретённый им артефакт имеет прямое отношение к его семье.

Она вернулась к креслу и снова села.

– После этого он изменился, – продолжила она тихо. – Стал замкнутым, подолгу сидел в кабинете, изучая дневники деда и какие-то старые карты. Иногда я слышала, как он разговаривает по телефону на повышенных тонах, хотя обычно Василий был очень сдержанным человеком.

– С кем он разговаривал? – спросил Андрей.

– Не знаю, – покачала головой Елизавета. – Но однажды я случайно услышала имя – Григорий. Думаю, это был профессор Полунин. Василий упоминал, что консультируется с ним по поводу символов на медальоне.

– А что в дневниках деда? – Андрей старался говорить спокойно, не выдавая своего нетерпения. – Они у вас сохранились?

Елизавета встала и подошла к книжной полке. Из-за ряда книг она достала небольшую шкатулку из тёмного дерева, инкрустированную перламутром.

– Здесь копии, – сказала она, открывая шкатулку. – Оригиналы Василий хранил в банковской ячейке. Он всегда был осторожен.

Она протянула Андрею несколько листов плотной бумаги с копиями рукописных страниц. Почерк был мелким, но разборчивым. Андрей начал читать:

"12 июля 1908 года. Продолжение раскопок на северном участке. Сегодня обнаружили необычное захоронение. Судя по всему, византийский период, примерно X-XI век. Среди предметов, найденных при погребённом, особого внимания заслуживает медальон необычной формы с загадочными символами. Предварительно могу сказать, что это не обычные византийские символы. Требуется более детальное изучение."

Следующая запись была датирована неделей позже:

"19 июля 1908 года. Удивительное открытие! Сегодня на глубине около трёх метров от поверхности обнаружили каменную плиту с высеченными на ней символами, идентичными тем, что на медальоне. Плита, похоже, закрывает вход в какое-то помещение или тоннель. Решено продолжить раскопки завтра с особой осторожностью."

Андрей перелистнул страницу, но следующая запись была датирована уже августом, и в ней не было ни слова о плите или тоннеле. Вместо этого дед Самойлова писал о находках керамики и монет, словно забыв о своём "удивительном открытии".

– Странно, – сказал Андрей, просматривая дальнейшие записи. – Он больше не упоминает ни плиту, ни тоннель. Что произошло?

– Василий задавался тем же вопросом, – ответила Елизавета. – Он предполагал, что дед что-то нашёл там, под плитой. Что-то, о чём решил не писать в официальном дневнике.

Она достала из шкатулки ещё один лист – современную распечатку с изображением медальона. На нём был виден золотой диск с выгравированными символами вокруг центрального знака, напоминающего восьмиконечную звезду.

– Это копия фотографии, которую сделал дед Василия, – пояснила она. – А вот это, – она достала ещё одну распечатку, – снимок второго медальона, сделанный Василием перед его исчезновением.

Андрей внимательно сравнил изображения. Медальоны действительно были идентичны – тот же размер, те же символы, та же восьмиконечная звезда в центре.

– Госпожа Самойлова, – спросил он, откладывая фотографии, – ваш муж говорил что-нибудь об организации под названием "Хранители Истины"?

Елизавета вздрогнула, услышав это название.

– Он упоминал их незадолго до своей смерти, – тихо сказала она. – Сказал, что они не остановятся ни перед чем, чтобы сохранить свои секреты. Я подумала, что это какая-то фантазия, порождённая его увлечением древностями. Но потом… потом он умер. Так внезапно и необъяснимо.

Её голос дрогнул.

– Вы считаете, что его смерть не была естественной? – осторожно спросил Андрей.

– У Василия никогда не было проблем с сердцем, – твердо ответила она. – Он проходил обследование каждые полгода. А за неделю до смерти мне показалось, что за домом кто-то наблюдает. Я видела мужчину, который несколько дней подряд стоял на углу улицы и смотрел на наши окна. Когда я сказала об этом Василию, он только кивнул, словно ожидал чего-то подобного.

Она замолчала, глядя на фотографию мужа на столе.

– А потом его нашли мёртвым в этом самом кабинете. Врачи сказали – сердечный приступ. Но я не верю в это.

Андрей кивнул, делая мысленную пометку поговорить с патологоанатомом, который проводил вскрытие. Если смерть Самойлова была насильственной, могли остаться какие-то следы, которые опытный специалист не пропустил бы.

– Есть ещё кое-что, о чём я должен спросить, – сказал он. – Ваш муж нашёл какие-то документы или записки внутри медальона? Полунин упоминал о пергаменте с надписями.

– Да, был пергамент, – подтвердила Елизавета. – Очень старый и хрупкий. Василий нашёл его, когда осматривал медальон под лупой и обнаружил, что он открывается. Внутри была свёрнутая полоска пергамента с какими-то символами, похожими на те, что на самом медальоне.

– И где сейчас этот пергамент? – нетерпеливо спросил Андрей.

– Василий отправил его на экспертизу профессору Полунину, – ответила Елизавета. – Хотел узнать, что означают символы. Но я не знаю, вернул ли профессор пергамент. После смерти Василия я была в таком состоянии, что не думала об этом.

– Полунин ничего не говорил мне о пергаменте, – задумчиво произнёс Андрей. – Странно.

– Может быть, он просто забыл упомянуть об этом, – предположила Елизавета. – Или… – она замолчала, словно не решаясь высказать свою мысль.

– Или? – подтолкнул её Андрей.

– Или пергамент тоже представляет ценность для тех, кто украл медальон, – закончила она.

Андрей задумался. Если прав Полунин, и медальон действительно связан с каким-то древним хранилищем знаний, то пергамент внутри него мог содержать ключ к его местонахождению. И если Полунин не упомянул о пергаменте…

– Я должен снова встретиться с профессором, – сказал он, поднимаясь. – Есть вопросы, которые требуют разъяснения.

– Я могу вам ещё чем-то помочь? – спросила Елизавета, провожая его к двери.

– Да, – кивнул Андрей. – Мне нужны контакты того аукционного дома в Лондоне, где ваш муж приобрёл медальон. Хочу узнать, кто был предыдущим владельцем.

– Я поищу в бумагах Василия, – пообещала Елизавета. – Если найду что-то, сразу же свяжусь с вами.

Уже у двери она вдруг остановила его, взяв за руку.

– Будьте осторожны, господин Миронов, – сказала она тихо. – Если то, что говорил Василий о Хранителях, правда, то они не остановятся ни перед чем, чтобы защитить свои секреты. И они могут быть где угодно, кем угодно.

– Я буду внимателен, – заверил её Андрей и вышел из дома.

На улице уже сгущались сумерки. Андрей огляделся, проверяя, нет ли слежки, но улица казалась пустынной. Только в конце квартала он заметил тёмный силуэт, быстро скрывшийся за углом. Совпадение? Или тот же человек, что следил за ним возле университета?

Вместо того чтобы сразу поехать домой, Андрей решил проверить свою догадку. Он направился в противоположную от метро сторону, сделал несколько поворотов и остановился в тени деревьев, ожидая. Через несколько минут из-за угла появилась фигура – тот же мужчина в тёмном пальто. Он медленно шёл по улице, оглядываясь по сторонам, явно ища кого-то.