Продажный рок. Как лейблы укротили панк, эмо и хардкор

$ $ $

После потасовки в Вудстоке Green Day было трудно появиться где-нибудь, не навлекая на себя неприятностей и не попав в новостные ленты. Три недели спустя, 9 сентября, их пригласили на бесплатный концерт для зрителей всех возрастов на Hatch Shell, открытой площадке в Бостоне. Организаторы ожидали, что соберется тридцать тысяч человек. Несмотря на послеполуденные ливни, площадка заполнилась с самого утра, а потом пришло еще десять тысяч человек, а потом еще, и еще. После восьми часов вечера, когда группа вышла на сцену, пространство уже заполнило около семидесяти тысяч человек, у многих из которых, по сообщениям Boston Globe, «были татуировки и кольца в носу, они были одеты в "гранжевом" стиле и, судя по всему, находились под воздействием наркотиков».

Вскоре после начала выступления Green Day огромная толпа снесла охранников, свалила ограждения и ворвалась на сцену. Green Day не оставалось ничего другого, кроме как прекратить выступление через двадцать минут. Радиостанция WFNX, рекламировавшая мероприятие, привлекла в качестве спонсора компанию Snapple[19], поэтому, когда музыканты уходили, в них полетели сотни стеклянных бутылок. «Когда эту группу приглашали восемь недель назад, они были в относительной безвестности, – сказал в интервью Globe недоверчивый президент WFNX Барри Моррис. – Внезапно они стали самой горячей группой в стране».

Буйная толпа задержалась на несколько часов после прекращения концерта, выплескивая свою энергию на улицы Бостона и сталкиваясь с полицией, скандируя: «Свиньи – отстой!» Сообщалось, что 250 полицейских произвели более шестидесяти арестов, десяткам людей потребовалась медицинская помощь. «Их называли гиперактивными проблемными детьми панк-рока, – сказала репортер WBZ Джойс Кулхавик о Green Day в вечерних новостях, – и сегодня они оправдали это прозвище».

За кулисами спокойный и собранный Армстронг беседовал с репортерами о беспорядках, которые они только что спровоцировали. «Панк-рок снова стал мейнстримом, и многие люди в обществе не знают, как это понять, – сказал он. – Такая группа, как мы – это, по сути, катастрофа, которая может случиться еще не раз».

После Бостона и Вудстока телефоны в офисах Reprise звонили, не переставая, с просьбами об интервью у «самой горячей группы Америки» – так назвали Green Day на обложке журнала Kerrang! Фото скандальной группы также украшали обложки изданий Rolling Stone, SPIN и NME.

Dookie не только легко разошелся тиражом в 100 000 экземпляров, на которые рассчитывал Кавалло, но и стал продаваться более чем по 100 000 экземпляров в неделю. В июне он стал золотым (было продано 500 000 альбомов), в августе – платиновым (один миллион), а к тому времени, когда группа играла в Madison Square Garden в декабре – где Армстронг выступал полностью голым – только в Соединенных Штатах было продано более трех миллионов экземпляров. Огромный интерес к Green Day также привел к тому, что их первые две пластинки на Lookout стали золотыми, принеся домашней студии Ливермора 10 миллионов долларов прибыли за один год.

Во второй половине 1994 года Dookie прорезал чарты Billboard, как горячий нож масло. Он ворвался в десятку лучших сразу после выступления группы в Вудстоке, а в пятерку – после бостонских беспорядков. В праздничные дни он продолжал восхождение, а 28 января 1995 года альбом достиг своего пика – второго места, обогнав Pearl Jam, Eagles и Boyz II Men, уступив на вершине только Гарту Бруксу.

В том году по радио повсюду гремели ударные аккорды Армстронга. Альбом породил пять хитовых синглов – на один больше, чем нашумевший Nevermind. Даже обновленная «Welcome to Paradise», песня Green Day, которая была в их арсенале более трех лет, достигла седьмого места в Чарте альтернативных трансляций Billboard. Видеоклипы на «Longview», «When I Come Around» и «Basket Case» постоянно крутились на MTV, и канал назвал «Basket Case» своим видеоклипом номер один в 1994 году.

В декабре Green Day были музыкальными гостями на Saturday Night Live, и их представила Розанна Барр, одетая в футболку группы. В том году они выступали на Late Night с Конаном О’Брайеном, на Шоу Джона Стюарта, в 120 Minutes на MTV и на Late Show с Дэвидом Леттерманом. «Новый альбом наших следующих гостей журнал Time назвал лучшим рок-CD года», – сказал Леттерман, держа в руках экземпляр Dookie. Они сыграли «Basket Case» – Армстронг посвятил песню своей девушке Эдриенн, на которой через три дня женился.

Но помимо данных электронных таблиц о трансляции на радио и позициях в чартах, влияние Green Day на новое поколение меломанов было неизмеримым. Новоиспеченные панки по всему миру красили волосы в синий цвет, а начинающие гитаристы приспускали ремни на гитарах на несколько дюймов. Если бы возник вопрос о том, кто станет преемником Nirvana в качестве популярнейшей рок-группы в мире, Green Day подняли бы свои грязные руки.

К тому времени, когда группа вернулась на Late Show в следующем году, Леттерман в своем вступлении упомянул еще об одном впечатляющем достижении. «Когда они впервые выступали в нашей программе, они меня до смерти напугали, – сказал он. – Но с тех пор их альбомы разошлись миллионными тиражами, а еще они получили "Грэмми"». Группа исполнила «86», новую песню, в которой Армстронг сетовал на то, что, несмотря на все похвалы, выступления с аншлагом на аренах по всему миру и попадание на многочисленные обложки журналов, он все еще убит горем из-за запрета появляться на Гилман-стрит. «Мы играли перед 20 000, 30 000 зрителей, – сказал фронтмен в интервью SPIN, – а я так и не испытал того чувства, которое испытывал, играя в этом месте».

$ $ $

Статус международной суперзвезды Green Day расколол панк-сцену надвое. «Некоторые группы ушли глубже в андеграунд, чтобы отказаться от амбиций, а некоторые пошли другим путем, – говорит Аппельгрен. – К сожалению, до сих пор существовало мнение, что быть амбициозным – значит быть радиоактивным. Либо вы притворялись, что у вас нет никаких амбиций, либо они у вас были, но вы не хотели в этом признаваться».

Панк-клубы, такие как Gilman, буквально засыпало новичками, и такой быстрый рост имел свои плюсы и минусы. «У нас был наплыв публики, который очень помогал нам оставаться в плюсе. Это очень, очень помогло нашим финансам. Мы могли платить за аренду и выживать», – говорит Люциус. С другой стороны, это иногда привлекало нежелательное внимание. «Мимо нас проезжали туристические автобусы – экскурсантам показывали дом Green Day. Ведущие новостей просили у нас разрешения поснимать внутри, но мы не дали. Мы взяли пример с riot grrrls[20]: никакой прессы, идите на хер».

Испытывая некоторое чувство вины за то, что невольно привлекли внимание к своей местной сцене, Green Day делали все возможное, чтобы защитить тех, кто не стремился к такому вниманию. Когда в интервью их спрашивали о Gilman или о других группах из Области залива, они обычно держали язык за зубами или меняли тему, избегая «панксплуатации», как они это называли. «Я всегда думал о песне Germs "What We Do Is Secret"[21], – позже объяснял Армстронг Rolling Stone. – Я действительно не могу говорить об этом».

Однако для тех групп, которые были достаточно предприимчивы, чтобы преуспеть и отмахиваться от обвинений в продажности, внезапно открылись возможности, раньше казавшиеся нереальными. MTV и радиостанции были более склонны давать шанс рок-группам поменьше, а независимым студиям было легче размещать свои релизы в сетевых магазинах и торговых центрах. «Был эффект постепенного стимулирования других групп, – говорит Ливермор. – Почти любая группа с нашей студии могла бы позвонить кому угодно на другом конце страны и сказать: "Привет, мы с Lookout, хотим приехать в ваш город", – и они получали концерт».

Dookie были тем приливом, который поднял все лодки в 1994 году, ставшем годом прорыва для панка. В первую очередь, Epitaph Records, независимая студия из Лос-Анджелеса, основанная гитаристом Bad Religion Бреттом Гуревицем, в одночасье добилась невероятных успехов. Их самая популярная группа, квартет Offspring из округа Ориндж, имела невероятные продажи благодаря своему апрельскому релизу Smash. Этот альбом в 1994 году стал платиновым и разошелся тиражом больше, чем любой независимый альбом в истории – было продано больше экземпляров, чем могло даже поместиться в офисе Epitaph. «Пластинки Offspring заполнили все мое здание на бульваре Санта-Моника, от пола до потолка, – сказал Гуревиц в интервью Rolling Stone. – Внутри здание выглядело как кубик Рубика из поддонов с виниловыми пластинками, кассетами и компакт-дисками Offspring. Потом у нас появилось еще одно здание в центре города – его тоже заполнили, как и арендуемые помещения в сторонних зданиях».

В том году Epitaph также выиграла от менее масштабных хитов Let’s Go от группы Rancid и Punk in Drublic от NOFX, и оба в итоге стали золотыми. Rancid, в которой участвовали Тим Армстронг и Мэтт Фримен из Operation Ivy, стали любимцами MTV благодаря своим кожаным курткам с заклепками и ирокезам высотой сантиметров в тридцать – новое поколение меломанов знакомилось с эстетикой панк-рока. Панк-ветераны Bad Religion, совершившие переход с лейбла Epitaph на Atlantic, достигли 87-го места в чарте Billboard в сентябре того же года со своим дебютом на крупном лейбле – альбомом Stranger Than Fiction.

Epitaph была не единственной независимой панк-студией, получившей неожиданные доходы от Dookie. У Fat Wreck Chords, студии из Сан-Франциско, соучредителем которой был лидер NOFX Фэт Майк Беркетт, имелся целый арсенал поп-панк-групп, таких как Lagwagon, No Use for a Name и Face to Face, и они наблюдали, как растет их аудитория, и теперь могли продать пару сотен тысячи альбомов. Чтобы удовлетворить вновь возникший в стране интерес к поп-панк-группам, стало появляться или расширять свою деятельность множество новых инди-студий: Hopeless, Go-Kart, Fearless, Nitro, SideOneDummy, Vagrant.

Почувствовав несомненный расцвет нового рок-движения, крупные лейблы начали вкладывать огромные деньги в группы, подобные Green Day, в надежде заполучить новых звезд панк-рока. «Большая шестерка» вышла на охоту, расхватывая шедевры из четырех аккордов направо и налево. «Контракты подписываются стремительно, – сообщалось в сентябрьском номере журнала SPIN за 1994 год. – Итак, Green Day для панк-сообщества – это действительно новая Nirvana, предвестник грядущих кардинальных перемен».

Панк снова стал прибыльным, и крупные лейблы захотели в него вкладываться. Каждый толковый представитель A&R теперь искал достойных преемников Green Day. «После Dookie еще один аспект андеграунда стал коммерчески жизнеспособным, – говорит Гиттер. – Итак… кто станет новыми Green Day?»

Глава 2

Jawbreaker

Dear You. DGC (1995)

Ист-Бей[22] стал настолько неприветливым местом для Green Day после того, как они подписали контракт с крупным лейблом, что когда Билли Джо Армстронг появлялся на людях, он иногда менял внешность, приклеивая фальшивую бороду. После того, как группе запретили выступать на сцене Гилман-стрит, фронтмена одаривали ледяными взглядами и украдкой перешептывались, когда тот заходил в определенные заведения и места для тусовок по всему городу. Даже такая обыденная вещь, как поход в туалет, была омрачена: стоя у писсуара, Армстронг смотрел прямо перед собой и видел нацарапанные на стене недобрые слова о своей группе.

Однажды вечером в начале 1994 года Армстронг изо всех сил старался смешаться с плотной толпой, чтобы посмотреть на одну из своих любимых местных групп, Jawbreaker. К счастью, все взгляды в зале были прикованы к обаятельному лидеру группы Блейку Шварценбаху. В перерыве между песнями Шварценбах сказал публике, что ему нужна пара минут, чтобы развеять слухи, которые ходят о группе. На панк-сцене поговаривали, что Jawbreaker подписали контракт с крупным лейблом, и он хотел прояснить ситуацию.

Эти слухи были недалеки от истины. Группа только что отыграла несколько концертов на разогреве у Nirvana в поддержку их первоклассного альбома In Utero. Nirvana обладала уникальным талантом в рок-музыке, и любая группа, дышащая тем же воздухом, что и они, имела хорошие шансы быть провозглашенной их преемницей. К тому же, многие группы, с которыми Jawbreaker давали концерты, уже стали предметом ожесточенного соперничества крупных лейблов, от Samiam до Jawbox. Казалось, Jawbreaker были последними инди-музыкантами, которые не пошли по пути своих товарищей.

Итак, вот она, правда, прямо из первых уст: эти слухи – полная чушь, о чем решительно заявил Шварценбах. Да, к Jawbreaker обращались крупные лейблы, но нет, группа не заинтересована в том, чтобы продаться, ни сейчас, ни когда-либо вообще.

В последнее время Шварценбах на концертах стал часто разглагольствовать на эту тему. Это был надежный способ привлечь публику на свою сторону, кроме того, он действительно так думал. Крупные лейблы проявляли интерес к его группе, но у Jawbreaker не было планов подписывать контракт ни с одной из них. У них был девиз: самостоятельность или смерть. Честно говоря, ему надоело это повторять.

Зрители восторженно приветствовали подтверждение того, что одни из самых любимых артистов на сцене прочно удерживают свое место в андеграунде. Но пока все вокруг него хлопали, Армстронг поймал себя на том, что качает головой. Он сразу почувствовал себя очень одиноким, зная, что все, вероятно, считали его предателем. Более того, Армстронг беспокоился о Jawbreaker. Стоять перед несколькими сотнями свидетелей и обещать, что ты никогда чего-то не сделаешь – значит обречь их на неминуемое разочарование. Ни одна группа никогда не думает, что продастся, пока однажды не продается.

$ $ $

В начале девяностых трое участников Jawbreaker снимали квартиру на верхнем этаже заваленного шприцами здания на Сикамор-стрит в районе Мишн в Сан-Франциско, хотя они никогда бы не назвали этот город своим домом. «Нас считали группой из Сан-Франциско, но мы всегда были немного в стороне, – говорит Шварценбах. – Я думаю, это помогло нам стать самобытными и работать так, как мы работали».

Этот разрыв отчасти был результатом разницы в возрасте между участниками группы и панками, составлявшими ядро сцены Области залива. Хотя эти трое сами только что окончили колледж, они чувствовали себя древними по сравнению с местными подростками, часто ходившими на панк-концерты в этом районе. «Мы были слишком стары для сцены Gilman и Ист-Бэй, в социальном плане. "Мы ее переросли", – говорит Шварценбах. – Она была молодой. Многие ребята-беглецы находили убежище в андеграунде».

Еще одна причина, по которой они никогда не размахивали флагом Области залива, заключалась в том, что они попросту не были оттуда родом. Хотя Шварценбах родился в Беркли, свою юность он провел в калифорнийской Венеции[23], где посещал школу искусств и наук Crossroads, частное учебное заведение для одаренных подростков. Vanity Fair в статье об этой эксклюзивной школе в Санта-Монике рассказывал о ней как об «элитном центре притяжения для отпрысков индустрии развлечений, отвергающих мейнстрим»; среди ее звездных выпускников – Гвинет Пэлтроу, Джона Хилл и Зои Дешанель. Журнал окрестил ее «школой для крутых», и будущий фронтмен Jawbreaker вписался в нее как нельзя лучше.

Шварценбах рассказывает, что в старших классах он был прыщавым ботаником, но другие помнят его по-мальчишески красивым, харизматичным и умным – может быть, для своего возраста даже чересчур. У него были обесцвеченные волосы торчком, худощавое телосложение и подбородок, такой же острый, как и его ум. Школа развивала творческие способности своих учеников, а у Шварценбаха был врожденный талант ко всему, в чем он пробовал свои силы, будь то рисование, сочинительство, катание на скейтборде или музыка.

В десятом классе Шварценбах курил сигареты в переулке после уроков и познакомился с Адамом Пфалером, смутьяном, который только что перевелся в Crossroads. Они быстро подружились и сблизились из-за своей любви к панку, в частности, к выходцам из Лос-Анджелеса: Fear, X и Circle Jerks, а также к группам с SST Records, таким как Black Flag, Meat Puppets и Hüsker Dü. Вскоре они начали ходить на панк-концерты по всему Лос-Анджелесу и играть вместе в готической инструментальной группе под названием Red Harvest, где Шварценбах играл на гитаре, Пфалер на барабанах, а их друг Рич – на басу.

После окончания школы в 1985 году оба покинули Red Harvest и Crossroads, чтобы вместе проехать через всю страну и поступить в Нью-Йоркский университет, где они жили в одной комнате в общежитии недалеко от парка Вашингтон-сквер. Главным преимуществом этого здания было то, что оно располагалось всего в двух кварталах от клуба CBGB, и двое первокурсников окунулись в атмосферу нью-йоркской хардкор-сцены.

Ребята очень хотели снова играть музыку и подыскивали кого-то третьего, чтобы укомплектовать группу. Они позвонили по номеру телефона, указанному на нарисованной от руки листовке, прикрепленной к стене кафетерия. На ней было написано: БАСИСТ ИЩЕТ ГРУППУ, а дальше шел список его шумных кумиров, таких как Scratch Acid, Naked Raygun и Hüsker Dü. Когда они встретились с Крисом, имя которого было указано на листовке, Шварценбах и Пфалер сразу же узнали его. В кампусе Криса Бауэрмайстера нельзя было не заметить. Его постоянной униформой была черная кожаная куртка с яркой панковской символикой, нарисованной краской из баллончика. У него были лохматые рыжие волосы, ярко-зеленые глаза и вкрадчивый высокий голос. Все в Бауэрмайстере было эксцентричным, включая его манеру играть на басу. Он использовал традиционную четырехструнку, но выжимал из нее в два раза больше нот, чем большинство музыкантов, в значительной степени опираясь на аккорды или цепляя большим пальцем струну «ми», чтобы добавить более глубокие фоновые тона.

Все трое начали вместе репетировать в ближайшей студии, которую занимали в основном устрашающие хардкор-группы. Шварценбах позже опишет эту ситуацию в интервью: «натуральные калифорнийские слюнтяи среди самых крепких парней Нижнего Ист-Сайда». Следующие два года были наполнены взлетами и падениями, поскольку группа пережила смену названий, добавление участников, переводы в другие колледжи и поездки по всей стране. Первоначально они выступали как Terminal Island, затем перешли на Thump, а позже, переехав в Лос-Анджелес после окончания третьего курса, они назвали себя Rise.

Пфалер пригласил петь в Rise своего друга Джона Лю, и они вчетвером писали песни, звучавшие как сборник панк-влияний из восьмидесятых. Однажды Шварценбах пришел на репетицию с песней «Shield Your Eyes», которую написал сам, и попробовал ее спеть. Мало того, что слова были будто взяты из какого-то сборника стихов, так еще и искренний голос Шварценбаха идеально подходил для их исполнения. К концу первого прогона песни Лю понял, что его услуги больше не понадобятся.

Группа продолжала выступать как трио, и Шварценбах к своим обязанностям по игре на гитаре теперь добавил вокал. Они посовещались, составили список потенциальных названий для своего новоиспеченного состава и бросили в шляпу. Когда они вытаcкивали каждое и разбирались, подходит оно или нет, одно название особенно выделялось, потому что никто не мог вспомнить, кто из них его предложил. Так они остановились на «Jawbreaker»: не только из-за его уникальности, но и потому, что оно одинаково не принадлежало никому из них.

Jawbreaker выпускали черновые версии «Shield Your Eyes» и другие синглы в виде небольшого количества малотиражных демо-кассет, сборников и мини-альбомов с помощью нескольких очень маленьких студий звукозаписи, одна из них так и называлась – Very Small[24] Records. Только в 1990 году они нашли время между учебными семестрами, чтобы записать свой первый полнометражный альбом, Unfun, который был выпущен на Shredder Records, маленькой калифорнийской студии, основанной сотрудником Maximum Rocknroll Мелом Чепловицем. Шварценбах позже рассказывал, что она была написана «с ограниченными возможностями и безграничным энтузиазмом».

Хотя большая часть Unfun была скученной и неравномерной, заглавная песня «Want», доказала, что Jawbreaker все же умеют сочинять запоминающиеся мелодии, когда им этого хочется. Ее попсовый припев зазвучал только в середине, но когда это, наконец, случилось, его невозможно было забыть. Шварценбах умолял слушателя «прокричать это вслух сейчас же, пока тебя это не убило / не держи все в себе[25]», а затем обрушивал на них напоследок: «Я! Хочу! Тебя!» Он произносил слоги нарочито подчеркнуто, до такой степени, что это напоминало произношение, характерное для кокни[26], в то время как его гнусавый, жалобный вой из небольшой порции текста превращался в настоящее блюдо: «Я-я-я, я-я-я, я хочу тебя![27]». И с такими словами Jawbreaker написали свою первую настоящую песню. Даже если человек, стоящий в конце зала, не был знаком с Jawbreaker, он уходил с крутящейся в голове «Want».

Благодаря гастрольному путеводителю от Maximum Rocknroll под названием «Book Your Own Fucking Life[28]» и телефонной карточке своего отца, предназначенной для экстренных случаев, Шварценбах организовал тур Fuck’90, первое завоевание Jawbreaker Соединенных Штатов. Это был невероятно амбициозный летний круг по стране, полный проблем с двигателем, ночей, проведенных на грязном полу, и малопосещаемых концертов в глуши. Тем не менее, они дали несколько хороших концертов, но положительные впечатления были омрачены напряженностью, которая быстро возникла между участниками. Через две недели после начала тура стало ясно, что все трое не созданы для того, чтобы быть запертыми вместе в одной стальной коробке по десять часов в день. Изнуряющая летняя жара только довела напряжение до точки кипения.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

От англ. Artists & Repertoir – отдел на студии звукозаписи, занимающийся поиском перспективных музыкантов, способных в будущем принести прибыль звукозаписывающей компании. Прим. пер.

2

От англ. fan magazine – «фанатский журнал» – самодельное печатное или онлайн-издание, созданное фанатами какой-либо музыкальной группы, фильма, книги и т. п. Прим. ред.

3

Родившиеся в период с 60-х до начала 80-х годов. Прим. пер.

4

Речь идет об автомобилях-фургонах Ford Econoline – популярном в США автотранспорте. Прим. ред.

5

Персонаж романа Дж. Дюморье «Трилби» (1894 г.) – гипнотизер, обладающий силой внушения и открывающий в человеке скрытые таланты; это имя стало нарицательным. Прим. пер.

6

Аудиоэффект, при котором изменяется форма звуковой волны, и звук становится более ярким, насыщенным и резким. Прим. ред.

7

Многофункциональный стадион в Нью-Йорке, открытый в 1964 году и снесенный в 2009 г. Прим. ред.

8

Музыкальный стиль, возникший в конце 50-х гг. Х века на Ямайке. Прим. ред.

9

В переводе с англ. «зеленый день». На калифорнийском сленге – состояние алкогольного или наркотического опьянения, когда все вокруг кажется зеленым. Прим. пер.

10

Последний класс старшей школы в США. Прим. ред.

11

Концертная площадка в Сан-Диего. Прим. ред.

12

Лига команд или клубов, созданных в качестве резерва для клубов основного состава. Обычно данный термин используется в спорте. Прим. ред.

13

«Я не взрослею, я просто сгораю». Прим. ред.

14

«Я не панк, я просто продажный». Прим. ред.

15

«Я заявляю, что отныне мне все равно». Прим. ред.

16

Подростки-бездельники, отличающиеся апатией, низкопробным юмором и любовью к хард-року и хэви-металу, персонажи американского анимационного телесериала для взрослых, созданного Майком Джаджем; пилотные серии вышли в 1992 году. Прим. пер.