Семена войны

– Кровавый Жнец, – кивнула ему как раз заканчивающая расчесываться Теллвун. Мирей села рядом, и они обменялись взглядами. – Где ты был?

Редноу уселся на ковер и вздохнул:

– Осматривал вражеский лагерь.

– Как и наши друзья-сосноголовые, – закусила губу Теллвун.

– Есть новости?

Теллвун заколебалась:

– Трое наших разведчиков не справились, вернувшись этой ночью. Ты и сам видел, что у них ужасные раны. Такое чувство, что на них напали звери, а не люди.

– Проблемка. – Редноу действительно видел – и полученные Литанами раны ему совершенно не понравились. Что-то с этими вражескими солдатами было не так. Предполагалось, что воины Литан легко могли изгнать ноханцев. А вместо этого пришлось завоевывать территорию, а ноханцы сражались как дикари. – Что обнаружили сосноголовые?

– Они несут ящики. Внутри звенит стекло.

– Понятно, откуда взялись флаконы, которые мы видели разбросанными по полю боя, – хмыкнул он. – Думаешь, они принимают зелье, которое… делает их сильнее?

Теллвун кивнула.

– Мы ведь знаем по слухам о такой дряни. Мы просто не знали, что у этих ублюдков она есть.

Редноу задумался, потягивая воду из кожаной кружки. Литане были сильной армией. Одной из сильнейших в Известном Мире. Но если зелье, о котором столько рассказывали, действительно существовало, стоило принять дополнительные меры предосторожности. Нельзя было позволить солдатам быть беспечными.

– Завтра до рассвета строимся по линии с востока на северо-запад и выступаем раньше обычного. Крайне важно получить преимущество на местности. Мы должны взять этот холм, – отчеканил он.

Мирей и Теллвун обменялись взглядами.

– Но это слишком рискованно. Слишком опасно.

Редноу увидел в их глазах страх и покачал головой. И вот так постоянно. Они грозные воительницы и лучшие из людей, что он знал, но он все так же не мог уйти в отставку. Они все еще нуждались в нем.

– Все будет хорошо. Я сам все осмотрю.

Мирей поморщилась.

– Именно. Это слишком опасно для тебя, старик. Не- важно, курильщик ты или нет. Ты наш предводитель. И во всем подземном мире нет причины, по которой ты должен быть на передовой.

«Ты все еще пытаешься себе что-то доказать, Редноу», – сказал ему голос Ребмы. Во имя всех богов! Это звучало так, как будто это говорила она сама!

– Нет. Со мной все будет в порядке. Я всю жизнь этим занимаюсь.

«Может, Ребма и права».

Теллвун покачала головой.

– Об этом мы и говорим. Ты всю жизнь этим занимался, и глянь теперь на себя. Когда ты в прошлый раз пытался вдохнуть дым, ты несколько дней кашлял кровью. Кто знает, что будет дальше? Ты хочешь просто сдохнуть?

Редноу заколебался:

– Думаю, это в последний раз. Всего один раз мне не повредит. Или повредит совсем чуть-чуть.

Теллвун, разинув рот, уставилась на него, а затем глянула на Мирей:

– Ты знала об этом?

– Он и мне только что сказал.

– Я еще до конца не решил, но я обещал Ребме уйти в отставку.

Мирей вздохнула и повернулась к остальным, находящимся в палатке генералам и к молчаливо сидящим сосновоголовым:

– Можете нас оставить?

Они все направились прочь из палатки: из-за откинутого в сторону клапана в шатер ворвался ледяной порыв ветра. Редноу остался наедине со своими двумя генералами.

Мирей уставилась взглядом в землю, а Теллвун прочистила горло:

– Мирей была уверена, что когда-нибудь это случится, – начала Теллвун. – Но я считала, что это произойдет не раньше чем через год. Почему именно сейчас?

Редноу не мог рассказать им о том, что он дни напролет слышит голосе Ребмы. Слышит ее интонации, ее акцент. Это была настоящая Ребма. И слова, что произносил этот голос, принадлежали ей, и именно так она продолжала жить в его разуме. Разве он имел право скорбеть? И разве он мог вести воинов в битву, если скорбь вечно была с ним?

Он подобрал самый простой ответ:

– Уже почти зима, так что мне как раз пришло время все закончить. Хотя я пока что еще не принял окончательного решения.

– И что тебя останавливает?

Редноу сглотнул:

– Я еще не решил, кто из вас будет моей заменой.

Он любил Мирей и Теллвун, как собственных дочерей, которых у него никогда не было. Он растил их с детства. Обе они были добрыми и храбрыми, и они были прекрасными предводителями, но каждый раз, глядя на них, он видел, как же они молоды. Как неопытны. Армию наемников мог возглавить лишь тот, кто видел в своей жизни достаточно мрака. И, что было еще хуже, – ни одна из них не была курильщицей.

Они обменялись взглядами, полностью осознавая, что он выберет одну из них, и вторая тогда не получит ничего. Редноу заметил в их глазах какое-то подобие страха и сожаления. Он был им как отец, но связь девушек была настолько сильна, что сам он ее понять не мог. И больше всего он боялся того, что, если сделает одну из них новым предводителем Литан, это вобьет клин между ними и разрушит их отношения.

– Почему мы обе не можем стать предводительницами? – спросила Теллвун.

Редноу покачал головой. Возможно, это он был просто упрямым стариканом, но наемники должны знать, за кого они сражаются. За того, за ту единственную душу, восстать против которой нельзя и которая будет вечно отвечать, остались ли они в живых или оказались сосланы в подземный мир.

– Когда чем-то правят двое – это всегда ведет к разногласиям и предательству. Даже в семье. Даже среди любовников. Не стоит думать, что к вам это не относится. Это далеко не так.

Теллвун сглотнула комок, схватила Мирей за руку, глянула на нее, а затем уставилась на Редноу.

– А я не хочу, чтоб было так! – все так же хмурясь, обронила Мирей. – Если Теллвун станет следующим лидером, так тому и быть. Я последую за ней. И все же я хочу попробовать стать главной. И если я стану предводительницей, то свое место не уступлю никому. Даже любимому человеку.

Теллвун кивнула:

– Я чувствую то же самое.

Редноу улыбнулся. Ему было приятно видеть, сколь они амбициозны.

– Очень хорошо. Завтра мы отправляемся в бой. Я буду на передовой. Эта кампания затянулась намного дольше, чем мы предполагали. Сейчас у вас есть все возможности убедить меня, кто именно из вас должен стать лидером, так что вы уж постарайтесь.

«Глупость не равна храбрости, брат. И ты-то должен об этом помнить».

Редноу прикусил губу, искренне желая, чтобы голос Ребмы затих. Чтобы он хотя бы на этот раз оставил его в покое. Однако он прекрасно понимал, что сейчас он безумен.

А безумие с каждым днем становится все сильнее.

Глава 6

Всемогущий дым

Я из плоти и крови. И я не могу винить свою плоть в том, что я сотворила. Сейчас уже больше некого любить. Тьма воспользовалась мною.

Из «Воспоминаний Матери»

Редноу похлопал по боку своего тенерыка и позволил сосновоголовому увести зверя прочь. Мужчина поднялся на вершину холма: зеленая долина у его подножия была покрыта рыжими и темными пятнами – это стояли воины Литан. К холму они добрались раньше, чем враги, и сейчас около пятисот воинов стояли, колотя мечами по щитам и всматриваясь вперед, туда, где из долины должны были появиться вражеские солдаты.

– Литане! – ревели они. – Литане! Литане!

Редноу обернулся и прикинул на глаз, что позади него прячется еще сотен пять солдат. И еще пять сотен притаилось на вершине холма.

«Ты собираешься вдохнуть дым? – Ребма продолжала мучить его даже в самые важные моменты. – Может, хватит?»

Редноу сглотнул и легонько коснулся сумки на поясе, где он хранил Зловещие травы Каш.

– Пока нет… – прошептал он призраку.

Дым был его проклятием и одновременно решением всех его проблем. Королевские курильщики Шари захватили его, когда он был совсем ребенком. Его затолкали в комнату вместе с другими оборванцами, заперли ее, а потом по помещению потек дым от горящих трав. Королевства всегда считали, что бродяжек нужно как можно меньше, а курильщиков – как можно больше, а последние легко умели превращать первых в себе подобных. Редноу до сих пор хорошо помнил, как задыхались и царапали двери остальные дети, как они пытались выбраться наружу, как звали на помощь. И как падали замертво на каменный пол. И только Редноу, надышавшись дыма, устоял на ногах и остался жив – чтобы впоследствии рассказать эту историю. А раз он выжил, то курильщики приложили все силы к тому, чтоб сделать его одним из них. Имея доступ к королевской казне, они давали бывшим бродяжкам богатство, прекрасную еду и лучшее вино – и большинство детей не могли перед этим устоять и продались за это. Редноу же, даже будучи ребенком, понимал, что его всегда будут считать всего лишь оружием, не человеком. Так что он научился вдыхать дым, овладел оружием, узнал, как выращивать и сжигать травы – а потом сбежал.

Курильщик отказавшийся служить королю или лорду. Его прозвали мерзавцем. Но он продолжал путешествовать, и его так и не поймали. По мере того как он взрослел, его репутация становилась все более зловещей. Кровавый Жнец. Он тренировался день и ночь, чтобы научиться защищать себя и таких, как он. И теперь в этих предгорьях перед ним раскинулось то, чего он добивался. Под его командованием были тысячи солдат. Но старики умирают рано. Особенно когда их легкие давно сгнили за годы вдыхания дыма. Каждая новая попытка могла легко его убить – но он должен был пойти на этот риск.

«Тебе всегда нравилось рисковать», – протянул знакомый голос.

Он покачал головой, вновь сосредоточившись на поле боя. Все были на месте. Мирей командовала линией фронта, Теллвун отвечала за фланги, а Затак и его кровоищейки прятались у восточного подножия холма.

Уже рассвело, когда вдалеке послышался приближающийся грохот. Звуки становились все отчетливей, и вскоре появились первые линии ноханской армии. Знаменосец нес окрашенный в темный цвет флаг, в середине которого виднелся серебряный полумесяц. Тысячи солдат хлынули через долину и остановились, стараясь сохранить дистанцию. Сейчас, когда они не видели ни одного полка и правой, и левой руки, казалось, что Литане находятся в меньшинстве, но Редноу это мало волновало. Гораздо важнее было, что за зелье пьют эти люди, отчего они ведут себя как звери?

Стоило ноханским солдатам выстроиться в линию у подножия холма, и Литане вновь застучали мечами по щитам:

– Литане! Литане! Литане!

Эхом отозвался боевой рог, и враг с криком ринулся в атаку. Нападавшие были вооружены копьями, а тяжелая броня замедляла. Да еще и грязная трава под ногами мешала бежать. Редноу улыбнулся. Если все пойдет как он задумал, то они устанут еще до того, как доберутся до первой линии Литан.

– Смирно! – крикнула Мирей, вытянув первую гласную. Литане не сдвинулись ни на дюйм. – Копья!

Стоявшие в первой линии чуть пригнулись, выставив копья вперед, прямо на бегущего врага.

– Стена из щитов! – проревела она.

Воины Литан вонзили щиты в грязь и спрятались за ними, оставив торчать только копья. Это должно было остановить первую волну.

Ноханцы тяжелыми шагами маршировали вперед. Теперь они уже не кричали, первый порыв прошел. Но их было много. Редноу должен был это увидеть. Зелье… Он не сводил глаз с солдат в конце шеренги, ожидая в любой момент какого-нибудь обмана.

– Стрелы! – тридцать лучников выпрямились, вскинув луки и изготовившись к выстрелу. – Огонь!

Стрелы сорвались с луков и полетели вперед, вонзаясь в ноханских солдат, скользящих по раскисшей траве. Примерно дюжина упала замертво, остальные были ранены. До сих пор Литане неплохо справлялись. Но как такие обычные солдаты, обычные ноханцы, могли в прошлых битвах причинить им вред?

Стена щитов устояла, даже когда ноханцы попытались прорваться вперед. Многие попали на копья, прежде чем успели добраться до щитов. Казалось, они и не пытаются победить Литан. Казалось, они просто….

«Они просто тянут время».

Он бросил взгляд на горизонт, высматривая засаду. Вон она, с запада. Группа ноханских солдат в темной форме как раз вступила в бой с притаившимся фланговым отрядом Литан.

«Вот дерьмо!»

– Теллвун! – взревел он.

Теллвун тоже это увидела. Она успела подготовить свой отряд к обороне, солдаты выставили щиты и копья – но у них катастрофически не хватало времени на то, чтобы сделать все правильно. В отличие от первых нападавших, эти ноханские ублюдки действовали намного быстрее, пусть им и приходилось бежать в гору. И мчались они весьма ретиво. Было в них что-то странное. Что-то, отчего Редноу вдруг вспомнил о своих способностях.

Пришлось присмотреться повнимательнее.

Он открыл с сумку с травами, растянул завязки и нащупал горсть Зловещих трав Каш. Зажал измельченные листья в ладони и вытащил руку. Затем он обмакнул листья в масло листоколокола, подул на них, и они загорелись. Исходивший от трав дым был иным, не похожим на обычный. Вместо того чтоб рассеиваться, он тянулся к Редноу, полз прямо в нос, словно жаждал, чтоб его вдохнули. Редноу позволил дыму поглотить себя.

«Всего один вдох», – подумал он.

Грудь наполнилась отвратительным дымом, который отравлял легкие, разъедал их. Глаза вспыхнули алым. Но Редноу по-прежнему держал дым внутри себя. Лишь курильщики были способны на это. Он почувствовал, как дым от Зловещих трав Каш усилил ток крови. Сердце забилось быстрее. Он почувствовал, как расширяются легкие, и вдохнул еще больше дыма. Кровь бешено струилась по венам, а его кости, мышцы и кожа крепли. Разные травы давали курильщикам разные способности, да и каждый по-своему реагировал на дым, но Редноу больше всего любил именно Зловещие травы Каш.

Стоило ему обрести контроль над своей новой силой, и он пожелал измениться. Пальцы превратились в похожие на кинжалы когти, а кожа затвердела. Из спины вылезли шипы, разорвавшие одежду. Он стал зверем.

Кровавым Жнецом.

Некоторые курильщики становились быстрее, у других появлялись какие-то особые способности, в зависимости от их умений и трав, которые приходилось сжигать, но Редноу больше всего подходила именно эта трава.

Кровавый Жнец рванулся навстречу ноханским солдатам. Легкие предательски заныли, и он отчаянно закашлялся, чувствуя, что не в силах остановиться. Безумно заболевшие внутренности словно сжались. Он вдохнул слишком много дыма и, будь оно все проклято, вдыхал его слишком долго. Он почувствовал привкус крови на языке, сплюнул и продолжил бег.

Он мчался вперед чудовищными прыжками, как настоящий монстр, которым он сейчас и был. И за ним тянулся дым. Сейчас, вдали от поля боя, он казался ноханским солдатам и воинам Литан каким-то карликом. Но ему нужно было подобраться поближе! Он должен был увидеть все!

Часть из нападавших ноханцев отхлебывали что-то из небольших пузырьков и тут же бросали их себе под ноги – а их товарищи продолжали сражаться. Редноу привык, что враги, завидев его, обычно бросались в бегство, но эти действовали иначе. Яростно выпучив глаза и оскалившись, они кидались на него – как будто для них сейчас было важно лишь то, что происходит здесь и сейчас, и не имело никакого значения их будущее.

«У них словно что-то отключили».

Один из этих странных ноханцев нанес чудовищный удар, с легкостью швырнув воина Литан на землю. Пусть нападающий ничем и не отличался от обычного солдата, но вел он себя так самоуверенно и гордо, как будто был размером с Редноу. И даже то, что Литан было больше, особо не помогало.

– Теллвун, мы должны их атаковать, хватит обороняться. Их надо прикончить до того, как они все нажрутся зелья.

Теллвун увидела, что он уже превратился в чудовище, и глаза ее расширились, но времени бояться или беспокоиться не было. Девушка выкрикнула команду, и воины западного фланга успели перегруппироваться – как раз перед тем, как ноханцы нанесли очередной удар: и действовали они намного сильнее, чем обычные пехотинцы. Оружие звенело, шлемы гремели, щиты разлетались.

Все еще преследуемый порченым дымом, бывшим для него и проклятием, и исцелением, Редноу прыгнул в самую гущу нохаских берсерков. Пусть они и выглядели людьми – они были такими же чудовищами, как и он. Широко размахнувшись, Редноу вонзил когти в шею ближайшего берсерка. Пнул ногой второго. И еще одного.

«Теллвун».

Он должен был защитить ее и ее отряд.

– Отступайте! Прикройте Мирей, а я с этими разберусь.

Теллвун на миг заколебалась, но приказ все же отдала, и ее отряд принялся отступать. Ноханцы пытались броситься в погоню, но Редноу преградил им путь. Враги рычали от ненависти, как звери. В их красных глазах не было ни единой мысли, сквозь кожу проступили готовые лопнуть вены. Для того чтоб понять, что же это было за зелье, Редноу требовалось гораздо больше времени, но сейчас значение имела лишь война. Он был Кровавым Жнецом. И он не мог проиграть.

Он пнул очередного берсерка, меч нападающего скользнул по закаленной коже, оставив лишь легкую царапину, а сам Редноу развернулся к новым врагам. Их было десять.

Он позволил им приблизиться. Всем одновременно. И в тот миг, когда они оказались в досягаемости, бросился на одного и, перехватив протянутую руку, попросту сломал ее. А затем ухватил чью-то голову – она как раз поместилась в ладони – и чуть дернув запястьем, свернул шею.

Берсерки продолжали наступать – казалось, им было безразлично, что только что пали их товарищи. Редноу вновь бросился в бой. Он должен положить этому конец – ни один из воинов Литан не должен пасть в этой битве.

Новая, остро пахнущая струйка дыма.

Легкие горели. Казалось, их вытащили наружу и, разрезав на лоскуты, вывернули наизнанку, боль обжигала грудь. Берсерк прыгнул ему на спину, вцепился в шею, пытаясь найти щель, не закрытую броней, надеясь перерезать ему глотку. Редноу перехватил его когтистой лапой за голову и с силой прижал к земле: кости хрустнули и брызнула кровь.

Это была настоящая бойня, вдруг отчетливо понял он и вздрогнул от ужаса. Он уже был слишком стар для всего этого. Слишком слаб. Но он должен был помочь Теллвун. И он должен был выполнить эту работу.

Его одновременно ударили три меча – сила была столь велика, что они пробили грубую кожу и застряли в ней, но Редноу едва это почувствовал. Берсерки, похоже, тоже не чувствовали боли. Если раны, нанесенные им, были не смертельны, они бились и сражались столько, сколько могли.

Еще один нападавший вцепился ему в ногу, надеясь перерезать сухожилие у пятки. Да, Редноу сейчас был настоящим чудовищем. Но даже он не мог победить целую армию усиленных этим проклятым зельем мужчин и женщин.

Он бил нападавших локтями и руками. Протыкал их тела когтями. Топтал их. Пока у него есть дым – он будет драться. Все проблемы будут потом. Дым, обжигающий легкие, уже давно сбил ему дыхание. Только Боги знали, когда умрет Кровавый Жнец, сам же он считал, что давно уже истратил все свои шансы на удачу.

На него обрушился град стрел. Три вонзились прямо в него. Одна в плечо. Две в бедро. Но одновременно пали и оставшиеся берсерки. Редноу оглянулся по сторонам. Увидел Теллвун и, кивнув ей, принялся вытаскивать стрелы из тела.

Те редкие ноханцы, что остались в живых, как раз сдавались в плен.

Теллвун кивнула ему в ответ и вскинула руки. Одна указывала вверх, ладонь другой была чуть наклонена вбок. Буква «Л». Означает «Литане». Литане одержали победу.

Редноу усилием воли вернул себе обычную форму, и тут же рухнул на колени, прижав руки к груди. От боли, терзавшей его легкие, не было лекарства. Но взгляд вдруг прикипел к лежащему на земле крошечному пузырьку, в котором все еще виднелась какая-то серебристая жидкость, и Редноу поспешно схватил находку.

Легкие были сожжены не так сильно, как в прошлый раз. Пусть ему и было трудно дышать, но повреждения были незначительны. Просто порезы и ушибы, помощь лекаря не требовалась.

А вот о его воинах сказать этого же было нельзя. Многих уносили прочь, остальным рыли импровизированные могилы.

Он поспешил обратно в лагерь – туда как раз начала прибывать первая партия раненых, после того как Литане выиграли пограничную битву. Выжившие ноханские войска сдались, и теперь эти связанные по рукам и ногам пленные будут использованы гашуанцами, чтобы предотвратить любые дальнейшие попытки ноханцев расширить свои земли.

– Редноу! – В голосе рванувшегося к нему мужчины с длинными волосами, собранными в пучок на затылке, звучало отчаяние. Редноу был совершенно не в состоянии принимать кого бы то ни было: вся одежда была порвана, курильщик пропах потом и дымом, но страх, звучавший в голосе мужчины – кузнеца Литан, казалось, вышибал душу из тела. – Редноу! – На руках он держал потерявшего сознание подростка.

Редноу бросился к нему:

– Что случилось?

Впрочем, и без ответа все было ясно.

Глаза кузнеца были полны слез, а голос прерывался от страха:

– На него напал один из этих берсерков. Он пока жив, но уже с трудом. Ты можешь исцелить его дымом?

Редноу указал на свою палатку:

– Заноси его.

Кузнец последовал за Редноу, аккуратно уложил парнишку на мягкую койку, сел рядом. Полные ожидания глаза дико метались между мальчишкой и Редноу.

– Он умирает, – сказал Редноу. – Ты уверен, что хочешь именно этого?

Кузнец кивнул:

– Если он умирает, у меня нет выбора.

Редноу сглотнул комок, застрявший в горле, и перевел взгляд на ребенка. Одно дело, когда ты убиваешь людей, как обычный курильщик. Это достаточно просто. Он так часто делал это, что уже и со счета сбился. А вот сделать так, чтобы человек выжил – это совсем иначе. И тут все зависит от удачи. Редноу выжил в дыму в детстве, и у этого раненого был такой же небольшой шанс выжить в дыму сейчас. Не получится – он все равно умрет. Но если он выживет… получится, что дым сохранил ему жизнь, и в итоге он выздоровеет и сможет сам стать курильщиком, что будет для него и благословением, и проклятием. Легкие будут гореть от дыма, но кровотечение остановится, и раны затянутся.

Стоило попробовать.

Редноу задумался: знает ли кто-нибудь из королевств Известного Мира, что возможно провернуть такой трюк, дабы попытаться спасти чью-то жизнь?

Он вытер пот с ладоней. Пусть все и зависело от удачи, но даже сейчас от него требовалась осторожность. И терпение, учитывая, сколько времени это займет. Если дыма будет слишком много – парнишка умрет в одно мгновение. Если слишком мало – он истечет кровью раньше, чем дым подействует. Все зависело от удачи. И умелого обращения с дымом.

Он достал травы, оросил их маслом листоколокола, создав крошечное пламя, мгновенно охватившее травы и породившее мерзкий дым. Чуть приподняв голову мальчишки, Редноу поднес травы к его ноздрям, заставляя ребенка вдыхать дым. Шанс был очень мал, но его было достаточно, чтобы попытаться спасти чью-то жизнь. Дым вползал в нос ребенка, все сильнее обжигая ему легкие.

Прошли минуты. А может быть, и часы.

Редноу не шевелился, поддерживая ребенка в этом состоянии, близком к смерти. Он заставлял его снова и снова вдыхать дым, разрывающий детские легкие, но, казалось, мальчик не хотел, чтоб его спасали. «Вот дерьмо».

Наконец Редноу сдался, и, чувствуя собственное бессилие, зло ударил кулаком по земле, понимая всю тщетность этого, видя, как легкие раненого выпускают совершенно бесполезный дым.

Парнишка перестал дышать.

«Вот дерьмо», – покачал он головой.

Кузнец, уставившись на Редноу, пришел в неистовство, но в следующий миг уставился взглядом в пол и, разрыдавшись, рухнул на колени.

«Он и не должен был остаться в живых, брат. Так же, как и я… Это не твоя вина, – продолжил мучить его голос Ребмы. – Все в порядке, брат. Все в порядке».

Редноу почувствовал безумную боль, но на этот раз болели не только легкие. Казалось, вместо них вдруг возникла настоящая бездна, начавшая глодать его изнутри. По лицу потекли слезы. Ребма была права. Он не мог так быстро все бросить.

Сперва нужно было попрощаться.

Глава 7

Необходимость чистки

Я вижу ночь. Я вижу странные земли и диковинных существ.

Из «Воспоминаний Матери»

– Ты что, не спал? – спросила Гимлор.

Эдмир, вздрогнув, подскочил на месте и уронил ведро с водой и тряпку, которые держал в руке, а затем почесал лысую голову.

– О, доброе утро, босс. Остались места, где кровь еще не замыта.

«Задание дано – задание должно быть выполнено».

От старых привычек было трудно избавиться. Даже если они мешают или преследуют ночами. Эдмир сильно постарел за эти годы, хотя, возможно, теперь был чуть менее сломлен по сравнению с тем временем, когда она нашла его в степи, и он дрожал всем телом от потрясения.

– Сделай перерыв, Эдмир.

Мужчина улыбнулся и кивнул.

– Да, босс.

– Почему бы тебе не попросить Норка и Нозему закончить за тебя? Скажи им, что это я попросила их притащить сюда их задницы, – сказала Гимлор.