Башни Койфара. Хроники Паэтты. Книга VIII

Стало вечереть и воздух наполнился звоном комаров. Они буквально пировали на обнажённых спинах несчастных рудокопов, но доставалось и прочим. Хвала богам, здесь были маги, некоторые из которых, очевидно, умели создать отпугивающее поле для кровососущих насекомых. Во всяком случае, комары исчезли ещё более внезапно, чем появились.

Стоя неподалёку от медленно увеличивающейся ямы, Пайтор изнывал от тревоги и собственного бездействия. Он страстно хотел бы сейчас владеть каким-то заклинанием, которое просто испарит эти бесчисленные массы земли, или же хотя бы позволит углублять яму быстрее. Но ни он, ни кто-то другой из разведчиков, находившихся здесь, ничего подобного, по-видимому, не умели…

Один из покрытых потом рабочих, пошатываясь, отошёл от края, держа в руках лопату. Он искал глазами того, кому мог бы передать её для дальнейшей копки. Не осознавая до конца, что он делает, Паллант шагнул навстречу землекопу и выхватил инструмент из его рук. Ему хотелось что-то делать, пусть даже и просто копать.

Рабочие невольно раздались в стороны, увидев столь неожиданного помощника. Паллант услыхал, как кто-то окликнул его, вероятно, пытаясь убедить отказаться от нелепых поступков, но никак не отреагировал на это. С силой он попытался вогнать лопату в грунт.

Юноша даже не предполагал, насколько это трудно. Привыкшие к труду рудокопы орудовали лопатами довольно ловко, и ему со стороны казалось, что в этом нет ничего сложного. Оказалось, что это совсем не так. Иззубренное тупое лезвие вошло в землю всего на несколько дюймов, а вся сила, приложенная Паллантом, пришлась на его ладони. Они скользнули по грязной, влажной от чужого пота рукояти, которая, к тому же, была какой-то узловатой, шероховатой на ощупь.

Юный маг почувствовал, как загорелись не знавшие прежде физического труда ладони. Он неловко откинул то смешное количество земли, что сумел подцепить, и сделал ещё одну попытку. Она вышла столь же неудачной.

– Ваша светлость, позвольте лучше я, – услыхал он голос из-за плеча.

Смущённый и раздосадованный, Паллант передал лопату рабочему и с неприятным изумлением взглянул на ладони. На них уже набухали красные пузыри. Не поработав и минуты, он умудрился заполучить кровавые мозоли.

– Пусть лучше работают те, кто к этому приспособлен, дорогой друг, – мягко похлопал его по плечу Дерран. – Так будет лучше для всех. Пойдёмте-ка обратно. Всё равно работы скоро остановят до утра. Ваше присутствие здесь не принесёт пользы мессиру Пайтору. Уверен, он бы не хотел, чтобы ещё и вы испытывали неудобства сегодня.

Паллант дал себя увести. В общем-то, он понимал, что его бывший наставник прав. Здесь ему действительно нечего было делать. Когда он уходил, то видел, что практически все разведчики также покинули место трагедии. Поскольку солнце уже садилось, становилось ясно, что и рабочие не задержатся здесь надолго. Оставалось надеяться, что Пайтор сумеет пережить не только эту ночь, но и те дни, что остались до его вызволения…

***

Дышать становилось всё труднее, а ещё очень хотелось пить. Пайтор, разумеется, уже давно потерял счёт времени и не мог сказать – как долго его измученные рабочие пытаются пробить путь наружу. Проклятый грунт осыпался, сводя иной раз на нет работу нескольких часов. Сил становилось всё меньше, а вожделенная свобода, кажется, не приближалась ни на дюйм.

Григ, меланхолично опёршись на лопату, стоял неподалёку. Он уже не давал никаких приказов рудокопам и вообще не лез в их дела. Его главной задачей теперь было распределение воды, которой с каждым разом становилось всё меньше. Первый бурдюк уже практически опустел, а это значило, что воды им хватит, быть может, ещё на день. Но всё более тяжёлый и спёртый воздух давал понять, что жажда может оказаться не главной проблемой запертых под землёй людей.

Даже думать, дыша таким воздухом, становилось тяжело. Мысли ползли медленно, словно нехотя. Пайтор уже дважды потерял концентрацию настолько, что его магический светляк исчезал. Раньше он думал, что способен удерживать это волшебство, вообще не думая о нём, но теперь оказалось, что какая-то часть его мозга продолжала контролировать процесс незаметно для него самого. И вот теперь этот потаённый уголочек, похоже, недополучал свежего воздуха.

В темноте коридора слышались звуки – измаявшиеся, голодные, страдающие от жажды и удушья рудокопы продолжали пытаться докопаться до поверхности. Иногда они выползали сюда, в это расширение, в котором находился Пайтор. Наверное, в узком коридоре воздух уже совсем был непригоден для дыхания…

Судя по мрачному виду Грига, дела у рабочих шли не очень хорошо. Юноша боялся спросить его прямо, точнее, боялся услышать его прямой ответ, но всё и так было понятно без слов. Учитывая, сколь мало земли выносилось из коридора, можно было понять, что особых успехов там явно не наблюдалось.

Впервые в своей недолгой жизни Пайтор всерьёз осознал, что он – смертен. И не просто смертен, а что умереть он может если не в ближайшие часы, то дни. Эта близость смерти, как ни странно, сейчас не оказывала на него то ужасающее, леденящее действие, которое, казалось, должна была бы. Вероятно, всё дело было в недостатке воздуха – его мозг уже не мог работать как прежде, приглушая амплитуду чувств.

И вот сейчас он сидел, отупело прислушиваясь к своим ощущениям. Он меланхолично гадал – как именно происходит смерть от удушья. Будет ли это мучительно, или он потеряет сознание ещё прежде, чем?.. Эта странная предсмертная апатия, должно быть, охватывала воинов перед битвой – когда от тебя уже больше ничего не зависит, и приходится просто двигаться навстречу року. Впрочем, если и так – грех жаловаться! Если нельзя избежать смерти, то избегнуть страха смерти – уже что-то.

Юноша так погрузился в этот поток бессвязных мыслей, граничащий с медитацией, что не заметил, как Григ вдруг встрепенулся и бросился в коридор. Он очнулся, лишь когда надсмотрщик принялся тормошить его за плечо:

– Мессир! Мессир! Мы слышали сигналы! Нас откапывают!

Глава 12. Спасение

Разумеется, едва лишь рассвело, Паллант был уже на ногах и вскоре в компании всё того же Деррана быстрым шагом направлялся к провалу. К счастью, когда они пришли, там уже были рабочие. Сегодня они были в одежде, и это выглядело даже как-то непривычно для глаза. На рудниках одежда была чем-то вроде символа кастовой принадлежности, и теперь видеть столько одетых людей с лопатами и заступами сразу было весьма странно.

Впрочем, задумываться об этом Паллант не собирался. Он видел, что со вчерашнего вечера яма несколько подросла, а работа шла как будто бы бодрее. Возможно, люди смогли поесть и отдохнуть ночью, а потому теперь были полны сил. А ещё он заметил, что у многих в руках уже другие лопаты – не те, с которыми они спускаются в шахту, и которые хороши для уборки породы, а более заточенные, острые, которые использовались как раз для того, чтобы раскапывать начало новых шахт с поверхности.

– Мессир Пайтор может гордиться, – усмехнулся Дерран. – Компания пошла на значительные убытки ради его спасения! Представьте себе, сколько мангила не будет собрано сегодня всеми этими людьми!

– Они же не выставят ему счёт? – побледнел Паллант, понимая, что в таком случае все их мечты о заработке разобьются в мелкую пыль.

– Помилуйте! – рассмеялся в ответ Дерран. – Вы уж чересчур демонизируете этих милейших господ. Они, конечно, любят и умеют считать деньги, но и у них есть свои представления о порядочности!

Тем временем спасательные работы продолжались, и вскоре Паллант обратил внимание на одну странность. В какой-то момент все вдруг прекратили копать и над раскопом повисла тишина – замолчали даже те, кто праздно стоял вокруг. Затем один из рабочих с силой вогнал в плотный грунт металлический заступ и зачем-то принялся колотить по нему киркой.

– Что он делает? – вполголоса недоумённо спросил Паллант.

– Это – обычное дело в таких случаях, – также вполголоса пояснил Дерран. – Эти удары хорошо передаются через плотно слежавшийся грунт, и слышны могут быть футов за десять, а иногда и того дальше. Все рудокопы знают этот способ. Если нас услышат там, внизу, то обязательно подадут ответный сигнал.

Все напряжённо замерли и ожидали – не раздастся ли из-под земли какой-то звук, но прошло около десяти минут, а никто ничего не услышал. Наконец, рабочие вновь взялись за инструмент и принялись рыть дальше.

– Это ничего не значит, – поспешил успокоить юношу Дерран, заметив, как тот бледен и встревожен. – Шахта может пролегать довольно глубоко под землёй, и они пока ещё просто не слышат наших сигналов. Не беспокойтесь, дорогой друг, вы видите, что Компания всерьёз намерена вытащить мессира Пайтора из-под земли, а она, как правило, всегда достигает желаемого.

Раскопки продолжались. Яма росла, хотя и чересчур медленно по мнению Палланта. Через определённые промежутки времени работы всё так же приостанавливались и все вновь вслушивались, в надежде услыхать ответные сигналы из-под земли.

В какой-то момент прямо сюда принесли еду для рабочих, и Паллант осознал, что прошло уже несколько часов с момента, как он пришёл. От волнения есть не хотелось совершенно, но теперь вид мясной похлёбки, что разливали рудокопам, пробудил аппетит.

Надо сказать, что Компания, будучи в определённых моментах излишне жёсткой к шахтёрам, кормила их вполне добротно. Так еда, что доставлялась в шахты, была не просто съедобной, но и достаточно вкусной, и разведчики с надзирателями почти всегда ели из того же котла, что и простые рабочие. Вот и сейчас Паллант с Дерраном подошли к людям, разливающим похлёбку из чанов, и получили свои щедрые порции. И если бы не тревога за друга, можно было бы только получить удовольствие от обеда на свежем воздухе вместо душных переходов шахты.

Обед был недолгим. Все понимали, что люди, томящиеся в земляной ловушке, не ели уже сутки, а главное – возможно были лишены воды. Кроме того, вокруг бродили разговорчики о том, что если каверна, в которой они оказались, была недостаточно велика, то, чего доброго, сейчас там уже вполне мог закончиться воздух. Паллант старался не прислушиваться к этим разговорам, чтобы не усугублять свою и без того немалую тревогу.

На небе появились тёмные облака, которые вскоре грозили сделаться самыми настоящими тучами. Если польёт один из тех ливней, что весьма характерны для Эллора – это может свести на нет все попытки спасения. Здесь, на побережье, дожди иной раз бывали просто чудовищной силы – даже в его родной Таретто15, которая многим походила на Эллор (разве что там было всё же чуть жарче), подобные сокрушительные ливни были редкостью. Такой ливень длился обычно не более четверти часа, или чуть более, но за это время яма, выкопанная рабочими, вполне могла бы заполниться водой.

Не только Паллант с тревогой поглядывал на небо. Рабочие тоже то и дело поднимали головы, хотя в целом большинство сходилось во мнении, что из этих облаков «не выдоить даже небольшой дождик», и даже радовались этим облакам за то, что те защищали их от довольно-таки жаркого солнца. Дерран тоже, глубокомысленно поглядев на небо, заявил, что сегодня дождя не будет, и юноше хотелось верить, что опытный разведчик, не первый сезон живущий на Эллоре, окажется прав.

Время шло. День продолжал оставаться пасмурным, но облака действительно так и не собрались в настоящие дождевые тучи. С обеда прошло уж точно никак не меньше двух часов, когда после очередной минуты тишины в яме поднялся радостный галдёж. Они сумели услыхать ответные звуки из недр.

***

Апатия исчезла так же стремительно, как исчезает капля воды на раскалённой сковороде. Пайтор, который только что безучастно сидел, одержимый мыслями о надвигающейся смерти, вскочил на ноги, не испытывая сейчас ни усталости, ни головокружения. Он рванулся к проходу, и светляк послушно поплыл за ним, освещая то место, где трудились рудокопы.

Он увидел, что один из них что есть мочи бьёт по мотыге, воткнутой в свод.

– Рабочие услыхали такой сигнал сверху, – пояснил вмиг вернувший себе уверенность Григ. – Рудокопы так переговариваются меж собой сквозь толщу земли. Такой звук далеко слышен.

– Так спасатели ещё далеко?.. – радость юноши слегка поникла.

– Футах в шести или восьми выше нас, – отозвался один из рабочих. – Потому что звук был вполне громкий, а здесь грунт довольно рыхлый теперь, а он не так хорошо передаёт звуки.

– Они услышали! – завопил другой. – Они нам ответили!

Пайтор, правда, не услыхал ничего такого, но он вполне доверял этим людям. Раз они услыхали ответный сигнал – значит, всё было в порядке.

– Надо поднажать ещё, парни! – распорядился Григ. – Дорога каждая минута, потому как воздуха всё меньше. Я сейчас раздам всю воду, что у нас осталась, а вы уж не подкачайте! Сократим им путь хоть ненамного!

Упрашивать, или тем более заставлять уже никого было не нужно. Эти люди, проведя вместе столь страшное время, словно сроднились сейчас, когда вызволение казалось уже таким близким. Никто не помнил взаимных претензий и обид. Рабочие даже задвигались быстрее, словно в шахту кто-то запустил свежего воздуха.

Григ честно разделил оставшуюся воду между всеми. Её было, конечно, недостаточно, чтобы хоть сколько-то утолить жажду, и всё же в сочетании с вспыхнувшей надеждой она придала людям сил. Они принялись копать, сменяя друг друга. Когда кто-то уже не мог бить киркой из-за недостатка сил и воздуха, он уступал место другому, сам выходя в каверну, где воздух пока что был всё же чуть побогаче. Сюда же прямо лопатами выбрасывали и обрушенную породу.

– Как скоро нас спасут? – спросил Пайтор у Грига.

– Порода тут сами видите какая, – почесав глаз, ответил тот. – Тяжёлая порода. Чем глубже их яма, тем сложнее. Ну, надеюсь, что через несколько часов.

Юноша был крайне разочарован ответом. Он надеялся, что услышит другое – что осталось потерпеть считанные минуты, ну или час-другой. «Несколько часов» уже само по себе звучало не слишком оптимистично, а дополненное словом «надеюсь» и вовсе приобретало в нынешних условиях довольно-таки мрачный оттенок. Дышать, казалось, становилось тяжелее с каждой минутой, и кто знает – сколько они ещё смогут продержаться?

– Думаю, нам следует прекратить, – спустя некоторое время произнёс Григ.

– Прекратить что?.. – не понял его Пайтор.

– Копать, – лаконично ответил тот. – Большого толку от нас всё равно не будет, а так мы сможем сэкономить воздух. Рабочие дышат гораздо чаще, когда трудятся.

Подумав мгновение, волшебник кивнул.

– Бросай работу, парни! – тут же крикнул Григ. – Все сюда!

Когда усталые и удивлённые люди подошли к надсмотрщику, он продолжил:

– Довольно копать! Сейчас все ложимся на землю и лежим. Стараемся не шевелиться и не дышать! Одного оставим у завала, чтобы отвечал на сигналы и следил за обстановкой. Остальные – здесь. Иначе скоро мы останемся без воздуха…

Надо полагать, рудокопы были только рады подобному приказу. Они разве что не повалились на землю, и уж точно не планировали шевелиться, хотя дышали по-прежнему загнанно и тяжело.

Время, казалось, потянулось ещё медленнее. Несмотря на то, что Пайтору нечем было его измерить, но его собственные ощущения создавали впечатление, что время застыло на месте. Он лежал, прикрыв глаза, и когда его слух абстрагировался от хрипловатого дыхания лежавших неподалёку людей, ему начинало казаться, что он находится где-то посреди неподвижной пустоты, Великого Покоя, который, по мнению учёных и богословов, предшествовал возникновению Сферы. И в этом благословенном Покое так хотелось раствориться, ни единым движением не возмущать Его, чтобы ненароком не породить очередную Сферу, в которой возможны боль, страдание, смерть…

Похоже, в конце концов он всё же потерял сознание, потому что очнулся внезапно в полной темноте (светляк погас) от того, что кто-то (наверняка Григ) тормошил его с криками: «Мессир! Спасены!!!».

***

Сумерки спустились на землю, а спасательные работы всё продолжались. По краям ямы, которая уже была глубиной в три человеческих роста, воткнули несколько факелов, но это никак не помогало тем людям, что находились на дне.

Яма сужалась книзу, и здесь была неширока, так что одновременно в ней могли работать не более четырёх человек – трое рыли, а четвёртый грузил землю в бадьи, которые поднимали наверх с помощью специально установленного наверху блока. Каждые четверть часа люди менялись, чтобы не сбавлять темп. Было ясно, что они уже почти у цели, и что нужно спешить, поскольку те, кто был внизу, больше суток пребывали там без доступа воздуха.

Свет от факелов не проникал вниз, что, конечно, затрудняло работу землекопов. Маги стали создавать светляки, опуская их в яму чуть выше голов рабочих. Это, конечно, было значительно лучше, но всё же большая часть их света перекрывалась спинами людей, так что дна достигали лишь редкие танцующие сполохи, от которых у иных могло начаться головокружение.

Паллант тоже стоял у края ямы и тоже поддерживал свой магический светляк. Его уже трясло от усталости, от холода, а главное – от тревоги, которая уже превратилась в настоящий страх. Прошло слишком много времени, и была вероятность, что Пайтор мог умереть. Из глубин всё ещё раздавались ответные звуки, а значит, что как минимум кто-то ещё был жив, но Паллант понимал, что есть разница в живучести между этими мужланами из трущоб, с детства привыкшими выживать в нечеловеческих условиях, и благородным юношей, выросшим во вполне благоприятной среде.

Последние пара часов были самыми напряжёнными и наполненными ложными надеждами. Паллант, вопреки воле, едва ли не каждую минуту ждал крика, возвещающего о том, что проход найден. По его мнению, яма уже была чудовищно глубока. Однако же шли минуты, шли часы – а внизу продолжали всё так же мерно стучать заступы и скрести землю лопаты. И ничего больше не происходило.

Радостный вопль, раздавшийся снизу, вывел Палланта из мрачной задумчивости. Сердце его ёкнуло одновременно от радости и страха. Он сразу понял, что рудокопы наконец добрались до заваленного прохода, и теперь оставались считанные минуты до того, как он узнает – жив ли ещё его друг…

***

Едва перебирая ногами, Пайтор двигался, поддерживаемый Григом. У него было такое ощущение, будто он пережил тяжёлую хмельную ночь, а теперь его вдруг растолкали и заставляют куда-то идти. Голова болела и в ней стоял шум, вокруг всё плыло, а ноги так и норовили подвернуться.

Сознание его походило сейчас на пламя догоревшей свечки. Оно едва цеплялось за фитилёк, трепетало и отчаянно чадило, грозя в любой момент угаснуть навеки. Юноша сейчас вообще плохо осознавал происходящее. Ему казалось, что он движется по какому-то бесконечному чёрному тоннелю, уходящему прямиком в Хаос.

– Расступись, бестолочи! – рявкал Григ на толпящихся впереди рудокопов, которые, как и он сам, были не в пример бодрее волшебника и сейчас рвались навстречу свободе. – Пропустите мессира, штольные крысы! Вы видите, совсем худо человеку!

Сейчас он уже не боялся этих людей и без трепета угощал их тумаками и пинками. И те понимали, что вместе с дырой в своде к ним вновь вернулась власть надсмотрщика, а потому смиренно терпели всё это и действительно пытались разойтись в стороны, дав пройти сперва благородному господину.

Отверстие было диаметром немногим больше полутора футов, хотя кое-где продолжало обваливаться и осыпаться. Выбраться через него самостоятельно было нельзя, а потому сверху спустили верёвку с петлёй, в которую, разумеется, первым нужно было просунуть полубесчувственное туловище мага.

Привыкшим к кромешной темноте глазам спасённых казалось, что с небес на них льётся сноп яркого света, хотя на самом деле снаружи была уже почти ночь, а свет магических светляков затмевался спинами склонившихся к проходу людей. Поэтому они без труда схватили верёвку и с большой сноровкой аккуратно привязали Пайтора так, чтобы по возможности не причинить ему травм при подъёме.

– Тяните! – крикнул Григ, и тело юноши толчком поднялось над землёй.

Сам Пайтор лишь начинал понемногу приходить в себя, вдыхая наконец свежий воздух, струившийся сверху вперемешку со светом. Он почувствовал, как чьи-то руки перехватили его за подмышки и бережно потянули вверх, сквозь небольшую дыру в земле. Почему-то ему показалось, что это очень похоже на рождение ребёнка из лона матери, и этот момент, словно какое-то озарение, засел в его мозгу. В тот момент юноше показалось, что он открыл вдруг нечто важное, сакральное, и притом – донельзя тайное о сущности этого мира. Впрочем, позднее он, как ни пытался, не мог вспомнить – что же такое явилось ему в тот момент.

А тем временем он уже оказался на поверхности, но всё ещё на дне глубокой ямы. Безвольно запрокинув голову, он увидел бесконечно далеко вверху какие-то огни и чьи-то фигуры. Его продолжали поднимать туда при помощи верёвки, которая весьма больно впивалась в тело, однако сейчас Пайтор почти не ощущал этой боли.

И вот он оказался уже на уровне земли, и множество чьих-то рук тут же ухватили его – грязного, измазанного глиной. Его потянули к краю ямы – верёвка была перекинута через натянутый над ней блок. Наконец юноша оказался лежащим на земле. С него стащили верёвку, чтобы опустить её вниз для извлечения следующего, и чьи-то милосердные руки приложили к губам горлышко бурдюка.

Пайтор машинально начал пить – жадно, едва не захлёбываясь. Казалось, он никогда не сможет напиться, но те же руки, что сперва дали ему воду, теперь отняли её, вероятно решив, что для первого раза пока будет вполне достаточно. Кашляя и давясь остатками влаги в пересохшей как следует глотке, юноша наконец стал подавать признаки жизни и пытаться приподняться на руках.

– Дружище! Наконец-то! – услыхал он далёкий голос, и в поле его зрения возникло чуть размытое знакомое лицо Палланта.

Тот, буквально рухнув на колени рядом с другом, порывисто обнял его, не боясь испачкаться о покрытую грязью одежду.

– Всё это позже, мессир Паллант, – услыхал Пайтор голос из темноты. – У вас ещё будет время на это. А сейчас позвольте лекарю оглядеть нашего дорогого друга, а затем пусть его отнесут в гостиницу. Полагаю, ему нужны вода, еда и покой.

Ослабленный организм Пайтора не сумел справиться со столь внезапным приливом радостных чувств. Он почувствовал сильнейшее головокружение и вновь упал на землю, почти лишившись чувств.

Глава 13. Отпуск

Пайтор проснулся (или пришёл в себя) уже в своей постели. Судя по свету, льющемуся из окошка, был самый разгар дня. Он смутно помнил прошедшее, словно какой-то кошмар. Даже сутки, проведённые в шахте, сейчас казались чем-то далёким и нереальным.

Также он сохранил какие-то отрывочные воспоминания о том, как его на носилках внесли в ту самую комнату, где они обычно пировали вечерами; как какой-то человек осматривал его прямо на том столе и наконец разрешил Палланту дать ему напиться. Кажется, потом он даже что-то ел, а Лайтло угостил его каким-то вином, которое, судя по всему, припрятывал для особых случаев. Ну и потом он уже на своих ногах при поддержке Палланта добрался наверх, где тут же и уснул мертвецким сном. Вероятно, так организм пытался переварить выпавший на его долю стресс.

Полежав какое-то время, юноша понял, что ему, с одной стороны, ужасно хочется пить, а с другой – очень нужно в уборную. Кто-то, вероятно Паллант, заботливо оставили у кровати кувшин с водой, так что жажду он утолил сразу же, почувствовав особое наслаждение от того, что может пить свежую воду безо всяких ограничений в любое время. Затем, спрыснув лицо прямо остатками из кувшина, он поднялся и, наскоро одевшись, отправился справляться со своими другими надобностями.

Через некоторое время он спустился вниз. Разумеется, кроме Лайтло и слуг здесь больше никого не было. Наивно было полагать, что Компания потерпит ещё один день убытков исключительно во имя радости от спасения Пайтора и его рабочих.

Лайтло, как и все хозяева гостиниц, бывший отличным подхалимом, рассыпался в умильных восклицаниях по поводу того, что всё это так счастливо разрешилось. Однако же, понимая, что даже самыми сладкими словами насытиться не выйдет, он тут же велел подать обед, и с тем же многозначительным видом поставил перед юношей кружку своего раритетного вина.

Лайтло умел не только говорить, но и слушать. А Пайтору, как оказалось, было очень нужно выговориться. Подробно пересказывая случившееся, он странным образом не переживал это заново, а словно запечатлевал в виде уже случившейся истории – этакого полотна, которое затем можно было сложить и убрать в чулан.

Трактирщик много лет уже жил на Эллоре. Он прибыл в Трибаррис ещё будучи двадцати с чем-то лет отроду, и успел поработать не только за трактирной стойкой, но и на рудниках, да и много где ещё. И сейчас он, уже не особо стесняясь, рассказывал о разных случаях, произошедших на шахтах за те три десятка лет, что он находился здесь. И Пайтор понимал, что ему на самом деле очень даже повезло, и далеко не все подобные истории имели счастливый финал.