Те, кто питаются тенью

– Из-за работы моей сестры, – сказал я. Я предпочитал говорить правду – так меньше шансов запутаться в собственной лжи.

Тут к нам подошла девушка. Длинные чёрные волосы, уверенный взгляд – из тех, кто привык получать всё, что захочет.

– Привет, меня зовут Кларисса, – сказала она, обращаясь исключительно ко мне. – Не хочешь пересесть к нам?

Я заметил, как она кивнула в сторону стола, где сидела та самая блондинка. "Стол стерв", – мысленно усмехнулся я.

– Извини, но, как видишь, я тут общаюсь с Питером, – ответил я, чуть улыбнувшись.

Её губы едва заметно поджались, но она пожала плечами и ушла. Видимо, не привыкла к отказам.

– Ну ты даёшь, – покачал головой Питер. – Наверное, ты первый, кто её отшил. Обычно она сама этим занимается.

Я усмехнулся:

– Ничего, она быстро вернёт свою корону на место.

Он хмыкнул, явно поражённый моей прямолинейностью. Зачем удивляться? Я просто не хотел играть в их пустые игры. И Питер начинал мне нравиться – не такой уж он и заучка. У него был острый ум и хорошая наблюдательность. Возможно, он окажется куда интереснее, чем я думал.

В этот момент мимо нас прошла та блондинка. Она двигалась с идеально прямой осанкой, будто никого вокруг не замечая, как если бы принадлежала другому миру. Когда она оказалась рядом, я смог разглядеть её лицо: большие голубые глаза, пухлые розовые губы и светлая кожа, настолько безупречная, что казалась почти нереальной. Такая красота захватывала дух – холодная, отстранённая, безупречная.

Но её взгляд… Он был рассеянным, словно пустым, и в нём пряталось что-то странное. Такой взгляд я видел у людей, которые стоят на краю пропасти, кто слишком долго смотрит в темноту. Стеклянные глаза, лишённые жизни, направленные куда-то внутрь, в бездонную пустоту. По спине пробежали мурашки. Я знал, что бывает с людьми, когда они доходят до этой черты. Видеть это в ней было… невыносимо. Я невольно вдохнул.

И тут я замер.

Её запах. Он… отсутствовал. Не было ни привычного смешения ароматов – ни духов, ни шампуня, ни того едва уловимого следа человеческого тела. Ничего. Только стерильная, пугающая пустота. Это было не просто странно – это было невозможно.

Сердце забилось быстрее, кровь прилила к вискам, а в груди что-то сжалось. Голова слегка закружилась. Я знал запах людей. Их было не перепутать. Но она – она была чем-то другим.

– Эй, ты как? Всё нормально? – Питер наклонился ко мне, заглядывая в лицо. – Ты побелел. Тебе что, плохо? Может, купить тебе чего-нибудь сладкого?

– Да… да, всё в порядке, – солгал я, отворачиваясь и пытаясь прийти в себя.

Но внутри меня всё было иначе. Этот запах – или его отсутствие – означал что-то. Что-то важное. И я должен был понять, что именно.

Я смотрел, как она села за стол с парой девушек. Как их там звали? Кларисса, темненькая, кажется, и рыжая – Марта. А что мне дает эта информация? Всё равно она села с такими же, как она.

Питер что-то говорил, но я его не слышал. Я был в ловушке собственных мыслей, сосредоточившись на ней. Она сидела и болтала с подругами, но ни одна из их фраз не проникала ко мне. Разговоры о контрольных, платьях на бал и каких-то пустяках – они не значили ровным счётом ничего. Как они могут так жить? Неужели их интересует только эта бессмысленная суета?

Прозвенел звонок, и все, как по команде, встали с мест. Я едва не дернулся, чтобы встать и пойти за ней, но, как будто прирос к стулу. Не знал, что мне делать. Я наблюдал, как она поправила волосы и пошла в сторону выходящих девушек. Её движения были плавными и безупречными, но это не казалось естественным. Скорее… продуманным. Как будто она всегда на сцене и играет роль.

Я надеялся найти её на биологии, но её не было. Потом литература и английский – снова ничего. Куда она могла подеваться? Может, мне показалось? Наверное, это просто моё воображение сыграло злую шутку.

Мои мысли не давали мне покоя, пока я медленно шёл домой, анализируя происходящее. Она, как и я, не пользовалась духами, лосьонами или кремами с запахом – я бы это точно заметил. В наш век можно найти косметику без отдушек. Но это ещё ничего не доказывало. Почему её запах был таким… стерильным?

Но её взгляд… Хотя чему я удивляюсь? Всё больше людей сейчас задумываются о самоубийстве, их «мир» трещит по швам. Я начинал замечать, что всё больше подростков на грани, особенно девушки. Удивительно, но в эпоху удобства и доступности жизни всё больше людей болеют депрессией. Почему это так? Есть исследования, но все они говорят о множестве факторов, не давая чёткого ответа. Это болезнь, которая подкрадывается незаметно, без предупреждения, медленно съедая человека изнутри. И часто никто не замечает, пока не становится слишком поздно.

Глава 5. Танец сомнений

Возвращаясь домой, я заметил, что мама как раз заканчивает работу над проектом чьей-то гостиной. Еще один плюс современности – удалённая работа, отсутствие необходимости видеть клиентов и работодателей. В её профессии было много свободного времени, а значит, и больше времени на охоту.

Я сел на диван, погружаясь в свои мысли. Должен ли я рассказать ей о том, что произошло сегодня? Обычно я не скрывал от неё ничего. Она была единственным человеком, с которым я мог обсудить всё – без стеснения, без недомолвок. Но что-то в этой ситуации было другое, что-то не давало мне покоя.

– Джимми, ты сегодня со мной или хочешь побыть один после школы? – спросила мама, не отвлекаясь от работы.

Я вздохнул и ответил:

– Я побуду один. Если что – звони, я примчусь. Нам, наверное, стоит подумать о машине для меня. До школы недалеко, но в метро и на автобусе я точно не поеду.

Она на мгновение посмотрела на меня, поднимая бровь, как будто замечая в словах что-то большее, чем я хотел вложить.

– Я что-нибудь придумаю, дорогой. Я тоже об этом думала. Ну, хорошего тебе вечера, – сказала она, поцеловав меня в лоб, но её взгляд был немного затуманенным, как будто она тоже что-то ощущала, чего не могла объяснить.

Через двадцать минут она ушла, отправляясь в свою привычную ночь, бродя по мокрым, душным улицам. Мне нужно было побыть одному и подумать. Как бы она отреагировала, если бы я рассказал ей правду? Волнение поднималось внутри меня.

Я включил телевизор, пытаясь отвлечься от своих мыслей хотя бы на пару минут. На экране мелькала сцена из первых Сумерек, и я едва сдержал раздражение. "Фу, Господи", – подумал я, отворачиваясь.

Вряд ли я мог бы влюбиться в кого-то, кого можно рассматривать как потенциальную жертву. Точнее, еду. Вы можете смеяться, но я перечитал и пересмотрел все части этой саги. В них было что-то странно завораживающее, хотя сюжет казался мне банальным, а конфликт – надуманным. Я не мог понять: что мешало этому болвану просто укусить её, если она так этого хотела?

Чтобы разобраться, мне пришлось переварить ещё три книги, где они без конца мусолили право выбора. Да, идея свободы в принятии решений – это круто, но… Он же видел, что она не выдержит долго. Сколько раз она оказывалась на грани смерти, а он всё пытался спасти её душу, хотя в любой момент могло оказаться так, что и спасать будет нечего.

Тем более если учесть, что под боком живёт стая волков, а по миру разгуливают вампиры, для которых она – лакомый кусочек. Ладно, это нужно было для сюжета: конфликт, тяжёлые душевные метания – хорошо, я понимаю. Но меня больше всего зацепило другое – право выбора.

Есть ли оно у меня? Или я просто существую в рамках того, кем был рождён? У Беллы был выбор – стать одной из них или остаться человеком. А у меня? Мне никогда не дадут такой возможности. Я не могу выбрать, кем быть. Я не могу изменить свою природу, даже если бы захотел.

Автор дала им это право. Эти монстры могли решать, кем им быть и как жить. Никто не заставлял их охотиться на людей. Они могли стать вегетарианцами, если это вообще можно так назвать.

Но я? У меня такого права нет. Я не могу начать жевать травку или перейти на овощной суп. Мой организм не заточен под растения, вегетарианство не принесёт мне ничего, кроме страха, боли и голода.

Я не могу есть животных – ведь они такие же живые существа, как и мы. Люди не понимают этого, не чувствуют, что они гораздо умнее, но больше подчинены инстинктам. Они могут любить, быть привязанными, способны на альтруизм и защиту.

Помню, как впервые, проезжая мимо фермы, я ощутил ярость, почти физическую боль. Страх животных резонировал во мне, их отчаяние было хорошо уловимым. Какая ирония: я – монстр, который питается людьми, – сжимаю кулаки от жалости к курам и овцам. Я даже думал прокрасться на ферму ночью и освободить животных, но мама объяснила мне тогда, что это плохая идея. Я не понимал и не понимаю людей: сейчас у большинства есть альтернатива мясу, но многие из них продолжают убивать животных и есть их.

Я не могу создать себе подобных, как вампиры, просто укусив. Мы не вырабатываем яд – и на том спасибо матушке-природе. Такие, как я, должны родиться, получить определённый набор генов, точнее – мутаций. Я – не выбор. Я – следствие.

Я вспоминал их семьи. Настоящие семьи, пусть и созданные странным способом. Они могли бы собрать армию, если бы захотели, и жить относительно нормальной жизнью. Но я не мог представить себя в таком сценарии. Семья… О таком я не мог даже мечтать.

Да, у меня есть мать. Ей было сложнее, и я не мог представить, каково ей было все эти годы – жить в одиночку. Она рано осталась одна, и каждый день для неё был борьбой. Я всегда видел её сильной, но знал, что за этой силой скрывается горечь утраты.

Мама часто рассказывала мне о моём деде. Он погиб, когда ему было сто пять. В его машину врезался грузовик, и никакая наша сила или регенерация не помогли бы. В семидесятых о безопасности в машинах думали в последнюю очередь – даже ремнями толком никто не пользовался. Мама говорила, что его буквально расплющило в металле. Ей тогда было двадцать, и она осталась одна. Её хотели отдать под опеку другой семьи – она не выглядела на свой возраст, – но она отказалась. Дед оставил ей приличную сумму денег, и она смогла выжить сама. Он успел её многому научить.

Дед был прекрасным педиатром. Для кого-то это может показаться странным выбором, учитывая нашу природу. Но он говорил, что это – его искупление. Становясь врачом, он спасал жизни, хотя и не мог перестать отнимать их. Он повторял: «Если ты можешь быть полезен миру, ты должен это делать, несмотря ни на что». Главными его принципами были стоицизм и уважение к человеческой жизни. Он передал это маме, а она – мне.

Свою мать она никогда не видела и не помнила – та умерла при родах. Да, даже такие, как мы, могут умереть. Её нельзя было везти в больницу: быстрая регенерация вызвала бы слишком много вопросов. Дед принимал роды сам, но у неё началось кровотечение. В конце концов, он решился отвезти её туда, не видя другого выхода, но не успел – она скончалась в машине.

Когда моя мать была беременна, её преследовал этот страх – что, если она родит меня и умрёт? Мне ведь никто тогда не помог бы. Но, несмотря на страх, она родила меня сама, в уединённом домике в Канаде.

Мы отлично понимали, что больше к нам никто не присоединится. За все эти годы мы не встретили ни одного человека, похожего на нас. Были просто мы – в одиночестве, вдвоём, на этой забытой, заброшенной планете.

Моя жизнь – это постоянное ощущение разрыва с остальным миром, с его нормами и ожиданиями.

И иногда мне хотелось верить, что это не так. Что где-то есть кто-то, как мы. Но я всё чаще начал сомневаться. Может, мы остались единственными?Может, этот мир забыл про нас?

Ещё один момент в тех книгах, который запомнился мне больше всего, – тема секса. Надо признать, она была показана весьма умно. Как не убить свою партнёршу, обладая огромной силой, когда контроль рано или поздно ослабевает? В их истории это выглядело почти героически: борьба с собой ради любви, страх причинить вред… Но я-то знал, как это может обернуться в реальной жизни. Пусть моя сила не столь впечатляющая, как у героев тех книг, но её вполне достаточно, чтобы сломать несколько костей, даже не напрягаясь.

Вокруг меня полно девушек: привлекательных, интересных, сексуальных. Стоит мне только пальцем поманить – и они окажутся у моих ног. Иногда я даже представлял кого-то из них рядом с собой в постели. Но как не думать о запахе? О том, как он меняется, когда пульс разгоняет кровь, когда сердце начинает биться быстрее? Как не видеть в ней… потенциальный обед?

Когда меня начали мучить такие мысли, говорить было не с кем, кроме мамы. И она оказалась достаточно откровенной.

"Ты можешь попробовать, Джим," – сказала она, когда поняла, к чему я веду. – "Я не буду тебя осуждать. Но, поверь, это не такой уж приятный опыт, как тебе кажется. Даже расслабиться толком нельзя." Я понял, что это не просто предупреждение. Это был совет, данный с горьким знанием дела. Я не стал рисковать. Как бы заманчиво это ни выглядело, я знал, что малейший сбой в контроле может стоить кому-то жизни. А какой смысл в удовольствии, если оно превращается в ужас?

Моя мама всё же рискнула. Благодаря этому на свет появился я. Нет, она не убила моего отца. Ему повезло. Хотя, наверное, это было бы одновременно и трагично, и забавно, если бы она затрахала его до смерти.

Её слова заставили меня задуматься. Она не сказала прямо, что произошло, но я видел боль в её глазах. Может быть, она действительно была влюблена в него. Но их отношения с самого начала были обречены. О продолжении не могло быть и речи. Мама не планировала беременность и не хотела рисковать, но так вышло. Она решила, что если я окажусь "нормальным", то передаст меня отцу и исчезнет. А если нет – останется со мной. Когда я родился, она почувствовала мой запах. Она говорила, что я пахну, словно чистый хлопок.

Мы научились скрываться, закапывать следы, чтобы никто не смог нас найти. К сожалению, для нас нет приложения, где мы могли бы общаться, нет списка телефонов и адресов, нет поселения, где живут только такие, как мы. Даже исторические хроники и легенды не дают ответа.

Я продолжал сидеть, погружённый в свои мысли, смотря на экран телевизора, пока не стемнело. И в этот момент я не знал, что мне делать дальше.

На следующий день я снова увидел её в школе. Я почти решился подойти, но остановился. Что я ей скажу? "Привет, ты так потрясающе пахнешь, что я даже не хочу тебя съесть. Ты случайно не предпочитаешь людей на обед?" Звучит жутко и странно. Поэтому я решил пока наблюдать, надеясь, что она чем-то себя выдаст.

Правда, было одно "но": у нас с ней было всего два общих урока, а в остальное время я видел её только издали, в столовой. Она сидела со своими подругами и внимательно их слушала, но меня мучил один вопрос – её взгляд. С ней явно что-то происходило, что-то серьёзное. Иногда она погружалась в свои мысли и не реагировала ни на что вокруг. Почему она хотела убить себя? Хотя, если она такая же, как я, то я мог бы это понять. Но у неё, скорее всего, есть семья.

Естественно, Питер всё подметил – очень наблюдательный парень.

– Ну что, Джеймс, ты собираешься просто пялиться на неё или когда-нибудь наберёшься смелости и подойдёшь? Ты же говорил, что девушки тебя не интересуют. Хотя я тебя отлично понимаю – она очень красивая, чем-то напоминает фею. С твоей внешностью можно вообще не париться. Ты вчера произвёл настоящий фурор. Пока я шёл по коридору, только и слышал, как тебя обсуждают. В курсе, что уже открыт тотализатор? Эти красотки поставили по сотне баксов, что ты выберешь одну из них, – сказал Питер, ухмыляясь.

Такой отповеди от Питера я не ожидал. Оказывается, он может излагать свои мысли довольно доходчиво. Я ничего не ответил – прекрасно знал, что так и будет.

– Питер, хочешь заработать деньги? Поставь против всех, ты не проиграешь, – сказал я ему. Он кивнул, не теряя времени.

– Попробую, – ответил он. – Её зовут Джессика Мейсон, – добавил он. – Она тоже новенькая, пару месяцев здесь. Когда она только пришла, вокруг неё все парни школы хороводы водили, но она, как и ты, никого к себе не подпускает. Как будто ей вообще всё равно.

Я кивнул. За её столиком сидели те же две девчонки, и они о чём-то оживлённо болтали. Да, её действительно ничего не интересовало, если судить по её виду.

– Скажи мне, Джеймс, – не унимался Питер, – почему ты спокойно разговариваешь со мной, но со всеми остальными ведёшь себя как полный козёл? Я же вижу, что ты не такой ужасный, каким хочешь казаться. Ты отгораживаешься от всех. Почему?

– Потому что они не такие классные, как тебе кажется, – бросил я. – Большинство из них – эгоистичные придурки.

– А я? – спросил он, поднимая брови. – Посмотри на меня, я тощий, сутулый и, если честно, не самый привлекательный. Или я тоже придурок?

– Всё исправимо, – пожал я плечами. – Начни с питания и лёгкого спорта. Поменяй очки и причёску. Перестань сутулиться. И, самое главное, когда общаешься с людьми, не пытайся всё время казаться самым умным, даже если это так. Никому не нравится чувствовать себя тупым на твоем фоне. Но ещё важнее то, как ты относишься к себе. Пока не начнёшь уважать себя сам, не жди этого от окружающих.

Питер задумался, надолго замолчал.

– В этом что-то есть. Но спорт… – он поморщился. – Один вид спортзала заставляет меня чувствовать себя не в своей тарелке.

– Тогда начни с малого, – предложил я. – Никто не требует от тебя штанги поднимать. Возьми стопку своих книг и поднимай их. Это уже будет старт. Всё постепенно.

– Но тогда у меня останется меньше времени на учёбу, – вздохнул он. – Мне нужно поступить на бюджет, родители не смогут оплатить обучение.

– Я понимаю, – кивнул я. – Но, как ни крути, внешность играет почти такую же важную роль, как и ум. Ты же знаешь, что привлекательных людей считают более умными, и им легче продвигаться по карьерной лестнице.

Питер фыркнул, но промолчал.

Я снова обратил внимание на Джессику. Она смеялась над чем-то, сказанным её подругой, и я вдруг понял, что её смех был почти таким же особенным, как и её запах. Чистый, искренний. Он цеплял меня, даже больше, чем следовало бы.

– Ты прям как одержимый, – пробормотал Питер, покачав головой.

– Может, я и одержим, – ответил я, не сводя с неё глаз. – Но пока не уверен, что это плохая одержимость.

– Ну, хотя бы признаёшь, – хмыкнул он и хлопнул меня по плечу. – Может, когда-нибудь даже рискнёшь подойти. Хотя я не уверен, что твоя "стратегия наблюдения" сработает.

Я ничего не ответил. В его словах была правда.

Эти мысли не выходили из моей головы весь оставшийся день. Я наблюдал за Джессикой, анализировал каждую её улыбку, жест, взгляд, надеясь найти ответ, но в то же время боялся. Никто ещё не занимал мои мысли так надолго. И это пугало.

Как и в прошлый день, ничего не изменилось. Девушки всё ещё следовали за мной, словно тени, излучая обаяние и напор. По опыту я знал, что так быстро они не сдадутся. Ещё минимум месяц я буду в центре их внимания, окружённый вздохами, томными взглядами и попытками завоевать моё расположение, пока они не поймут, что я не сдамся.

Меня уже успели пригласить на главную роль в школьном спектакле, предложили стать почётным членом десятка комитетов, и даже нашлись те, кто намекал на вступление в какие-то тайные общества. Ходили слухи, что я мог бы поучаствовать в гонке за место президента школы – вот этого мне точно не хватало.

Наблюдая за ситуацией, я невольно вспоминал, как сильно изменился мир за те годы, что я провёл в школах. Роли, которые раньше распределялись между мужчинами и женщинами, стали совершенно другими. Раньше девушки улыбались издали, делали тонкие намёки, будто невзначай поправляли волосы или смотрели чуть дольше, чем нужно. Они ждали, когда ты сам сделаешь шаг. Это была игра, интрига, почти искусство. Хотя прошло не так много времени, феминизм и сексуальная революция стали уже историей, но даже двадцать лет назад такой напор и открытость были редкостью. Девушки больше не стесняются. Прямота и откровенность вытеснили флирт и загадочность. Если раньше всё было окутано романтикой и предвкушением, то теперь это больше напоминает сделку. Подходят и говорят прямо: "Мне нравишься", "Давай встречаться". С одной стороны, это упрощает дело – можно сразу ответить "нет", без игр и недомолвок. Но с другой, мне не хватало времени, когда всё было медленнее, тоньше, осмысленнее. Я скучал по старым временам.

Даже молодые учительницы и сотрудники школьной администрации сохли по мне. Естественно, они старались вести себя сдержанно, но это плохо удавалось. По возрасту я им не подходил, да и все понимали, что это было бы уголовно наказуемо.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.