Метаморфозы смерти

Метаморфозы смерти

Луксина Тесебрин

Иллюстратор карт Ольга Лялина

© Луксина Тесебрин, 2025

ISBN 978-5-0065-7923-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Принять объятья мрака и поцелуй смерти,

чтобы возродиться и вернуться к свету!

Глоссарий персонажей и терминологии

3 век до н. э. Территория Эллады (Древней Греции).

Элевсинские мистерии – тайный религиозный обряд в Древней Греции, связанный с мифом о Деметре и её дочери Персефоне, похищенной Аидом – владыкой преисподней.

Эллины – жители Эллады (Древней Греции).

Неофиты – новообращённые участники мистерий.

Мисты – лица, посвящённые в таинство.

Мистагоги – наставники мистов и неофитов в священнодействии.

Жрецы:

Иерофант – верховный жрец, главный толкователь мистерий.

Дадух – факелоносец, олицетворяющий солнце.

Пивомий – служитель алтаря, представляющий луну.

Керик – глашатай.

Боги и даймоны:

Зевс – верховный бог, повелитель неба, грома и молний.

Посейдон – владыка морской стихии.

Аид – владыка царства мёртвых.

Деметра – богиня плодородия и земледелия.

Персефона (Кора) – богиня весны, плодородия и владычица царства мёртвых.

Адонис – бог юности.

Апата – богиня лжи и обмана.

Аполлон (Фэб) – покровитель искусств и пророчеств.

Артемида – богиня охоты.

Арес – бог войны.

Афина – богиня мудрости.

Афродита – покровительница красоты.

Гермес – бог хитрости, счастливого случая и воровства.

Дионис – бог виноделия, веселья и развлеченья.

Мом – даймон насмешек, злословия и критики.

Немезида – богиня возмездия.

Ойзис – даймон страданий, тревоги и горя.

Пан – бог пастушества и хранитель дикой природы.

Эрот (Амур, Купидон) – божество любви.

Эрида – богиня раздора и хаоса.

Эон – бог времени.

Асклепий – бог медицины.

Гефест – бог огня и изобретений, искусный кузнец.

Геката – божество перекрёстков, тьмы и колдовства.

Гипнос – бог сновидений.

Танатос – бог смерти.

Тритон – морское божество, сын Посейдона.

Эллада – территория Древней Греции.

Аттика – регион Древней Греции, включающий Афины и окружающие его города.

Полис – город-государство.

Боэдромион – месяц года – с середины сентября до середины октября.

1 часть. День первый. Метаморфозы в Нимфеях

Обычно в дни Элевсинских мистерий священный парк Нимфей участники таинственных ритуалов обходили стороной. Хотя укромное убежище с цветниками и искусственным гротом, заключённое в объятия пышной растительности и спланированное по типу священной рощи, располагалось в черте полиса Элевсина, по традиции все главные обряды проводились на территориях сакрального комплекса и в колонном зале Телестериона – храма Деметры. Но сегодня процессия жрецов в чёрных и пурпурных ритуальных плащах, точно сговорившись, первым делом объявилась в парке.

Едва жрецы и мистагоги рассредоточились по территории Нимфей, замерев в тени каменных столбов среди статуй богов Эллады, верховный иерофант выступил к центральному водоёму святилища для приветствия неофитов. Однако не все новообращённые участники прониклись торжественностью момента.

– О Боги! Как прикажете это понимать? – воскликнул златокудрый юноша, в недоумении уставившись на свою вытянутую правую руку с изящными пальцами, словно впервые её видел, и серебряный лук за его спиной брякнул о колчан со стрелами.

– А что тебя не устраивает? – поинтересовалась рядом стоящая девушка с венком роз на голове, и тотчас же в растерянности прикрыла рот ладонью, ведь никогда раньше она ещё не слышала собственного голоса.

– Вот кому и положено удивляться, так точно мне, а не вам, солнцеликие, – перебил неофитов юноша с козлиной бородкой. – И как меня угораздило перевоплотиться из куста сирени в мистическое существо с рогами и копытами?

– Произошедшие с вами метаморфозы неслучайны, – промолвил верховный жрец, почти не шевеля губами, отчего у новообращённых сложилось впечатление, будто под надвинутым на лицо капюшоном иерофанта скрывается маска. – Священные Нимфеи всегда славились бессмертными растениями, радующих взор не одного поколения эллинов. Сейчас же с помощью высших сил я придал вашему цветущему виду человеческий облик, чтобы вы удостоились чести принять участие в Великих Элевсинских мистериях.

– Значит, мы можем остаться людьми навсегда? – дрожащим от волнения голосом спросила девушка, своей бледной кожей скорее смахивающая на призрак, чем создание из плоти и крови.

– И даже больше. Все отобранные участники, прошедшие до конца посвящение, останутся в образе бессмертных и вечно юных богов Эллады! – пообещал жрец.

Слова первосвященника Элевсина мгновенно привели в замешательство всех новообращённых. Ещё вчера каждый неофит являлся лишь растением в священном парке, обладал вечнозелёным или бесконечно цветущим видом и не мечтал ни о чём другом, кроме покровительства света и дождя. И хотя земным творениям было даровано здесь бессмертное существование, а течение времени со сменой сезонов и быстротечностью жизни не имело над ними власти, многие считали себя узниками. Часто перекрученные стволы миртовых и маслиновых деревьев вокруг, как и нависший над Нимфеями небесный свод воспринимались ими в качестве решёток и купола клетки, огородивших их от внешнего мира. В результате участь местных обитателей представлялась незавидной. Неизвестно только почему бренное бытие тяготило бездушные растения, раз им никогда не доводилось испытывать чувств и ощущать стук сердец.

Посулив пленникам Нимфей ключи от заточения, дарующие желанную свободу от растительных оков, верховный жрец в сопровождении помощников отошёл к алтарю для принесения жертвы богам. Оставив новообращённых под присмотром мистагогов, иерофант дал им возможность прийти в себя и смириться с неизбежным. Правда, часть невольников судьбы всё-таки поддались заблуждению, точно у них есть выбор.

– На правах мистагогов нам поручено разъяснить вам основные моменты посвящения в таинство, – улучив подходящее время, обратилась к растерявшимся участникам миловидная девушка в чёрном плаще, выступающая наставницей. – Наше положение обязывает подготовить новообращённых к великому действу и сопровождать на протяжении всех мистерий.

Стукнув по камню пастушьим посохом, находящимся в распоряжении всех мистагогов, девушка окинула взором собравшихся неофитов. Как и полагалось богам, все посвящаемые кандидаты выглядели вечно молодыми, так что невозможно было определить их настоящий возраст. Вместе с тем сам факт перевоплощения растений в человеческих существ не вызвал у наставницы удивления, ибо подобные метаморфозы в Элладе давно стали обыденностью и воспринимались её жителями в порядке вещей.

Выросшие на легендах эллины издревле верили в культ растений и связывали появление цветов, кустарников и деревьев с перевоплощениями олимпийцев, а нередко и обычные люди по воле божественного случая обращались в то или иное насаждение. Поэтому в большинстве преданий цветам и деревьям отводилась главная роль, и сегодняшние превращения только подтверждали их правдивость. Да и весь мир в целом представлялся местным жителям одушевлённым, и помимо насаждений к божествам причисляли также реки, горы, ветра и небесные светила.

– Лучше объясните мне, как не забывать дышать! – проревел мускулистый юноша, опускаясь на траву, словно ноги не держали его. – А про ваш ритуал мы и так осведомлены, ведь в нашем присутствии посетители Нимфей часто делились друг с другом впечатлениями о прошедшем посвящении.

Когда к разговору поспешили присоединиться остальные новообращённые, девушка-мистагог поразилась тому обстоятельству, как неофитам даже после фантастического перевоплощения удавалось поддерживать в священном месте волшебную атмосферу. И без того цветущий вид и неземная пышность Нимфей превращали парк в прибежище для любителей созидания красоты и гармонии. Но раньше территории с мощёными площадками, неглубоким водоёмом посередине и фонтаном со статуей по его центру в двойном окружении низкорослых деревьев, кустарников и обвитой плющом крытой колоннады украшали лишь душистые растения в клумбах и глиняных горшках. Теперь же среди лечебных трав, кипарисов, кустов лавра, фиговых, гранатовых, маслиновых и миртовых деревьев рассредоточилось шестнадцать неофитов в белоснежных хитонах, настолько искусно задрапированных вокруг тел, что их плавные черты уподоблялись строению цветочных лепестков, живописно трепещущих от дуновения тёплого ветра Зефира.

Если у юношей опоясанные хитоны скреплялись на плечах застёжками-фибулами и достигали колен, девичьи туники изо льна и шёлка почти касались земли, имели напуски над талией, видимость рукавов и ремни с кистями. Притом вышивки и аппликации из кусочков золотой фольги по краям их одеяний образовывали дивную кайму с растительными орнаментами, чьи ломаные линии с завитками соревновались по затейливости с природными узорами на листьях произрастающих поблизости роз, гвоздик, хризантем и ирисов.

Отлично сочетались с красочными цветниками Нимфей и накинутые поверх хитонов юношей-неофитов плащи: испещрённые множеством складок длинные гиматии и сколотые пряжкой на груди короткие полукруглые хламисы, выделяющиеся насыщенными тонами голубых, жёлтых, красных, розовых или фиолетовых оттенков. В свою очередь, нарядные лёгкие пеплосы в качестве накидок у девушек в основном передавали гамму алой зари или позолоченного рассвета, состязаясь яркостью с солнечными лучами.

– Насколько мне известно, Элевсинские мистерии проводятся здесь уже больше тысячи лет: малые – ежегодно в период весеннего равноденствия, а великие – каждое пятилетние в дни осеннего равноденствия, – рассудил один из кандидатов.

– Сейчас вторая половина боэдромиона, выходит, нам предстоит поучаствовать в великом таинстве!

– И длится оно ровно девять дней…

– Не знаю, как вы, – перебил неофитов широко улыбающийся юноша с венком на голове из листьев плюща. – Но я скорее склонен дать согласие на участие в древних обрядах. Судя по рассказам мистов, нас ждут занимательные ритуалы, жертвоприношения, полуночные гулянья, и, вероятно, торжественный пир под конец.

– Я бы на твоём месте так не обольщалась, – скривив губы, злорадно отозвалась новообращённая с багряно-каштановыми волосами, собранными в пучок по форме факела, и оригинальным браслетом на предплечье с грифонами. – Нам известно лишь о первых днях служения. А вот все последующие – окутаны ореолом секретности.

– Не случайно загадочное действие называют мистериями, – согласился златокудрый неофит с ясными глазами. – Участвующим в ритуалах кандидатам запрещается сообщать непосвящённым об основной части таинства.

– Не просто запрещается. За разглашение сведений карают смертью! Поэтому суть главных ритуалов до сих пор удалось сохранить в тайне.

– Тем не менее до меня доходили обрывки фраз, обронённые мистами в момент душевного смятения, – спохватилась неофитка в коротком хитоне. – Все они как один сходились во мнении, точно после посвящения их жизнь уже никогда не будет прежней. Открывшиеся им откровения изменили их навсегда.

– Именно! По завершении обрядов мисты обычно выглядели глубоко шокированными, а вовсе не весёлыми.

– А ведь и вправду, некоторые участники теряли дар речи, других – выносили без чувств. И доподлинно неизвестно, всем ли удалось остаться в добром здравии на девятый завершающий день мистификаций! – запаниковал рыжеволосый юноша.

– Он прав. Не зря нас назвали новообращёнными. Да, мы стали людьми, но какие метаморфозы изобличат нам Элевсинские мистерии? – проговорила девушка с грифонами на браслете. А потом ухмыльнувшись, поинтересовалась у улыбчивого кандидата: – Ну, что? Ты всё ещё настроен на участие?

– Я всё-таки рискну, – подтвердил юноша с листьями плюща в курчавой шевелюре. – Уж больно мне нравится свой человеческий облик. Продержусь до конца, чего бы мне это ни стоило, а затем и дня не останусь в священном парке Элевсина, отправившись в путешествие по свету.

– Действительно, Великие Элевсинские мистерии зародились в Элладе более тысячи лет назад, – наконец, подключилась к обсуждению наставница. – Основные ритуалы до настоящего времени держатся в строгом секрете, чтобы никто не вздумал их повторять. И жестокое наказание ждёт любого миста, нарушившего данный запрет и обмолвившегося хотя бы словом о главной части таинства.

Собравшиеся неофиты молчаливо переглянулись. Ранее бессмертным растениям не доводилось испытывать судьбу и следовать множеству правил, теперь же новое обличие обязывало их вести себя по-человечески.

– Сегодня четырнадцатого боэдромиона в Элевсине провозглашён первый день мистерий, – продолжила наставница. – И по обыкновению между полисами Эллады установился период перемирия. На время тайного служения прекращены все войны, дабы половники ощущали себя в безопасности при передвижении.

– Но я слышала, к участникам мистерий предъявляется масса требований, – заметила неофитка с венком из перекрученной ветви оливы.

– Конечно, к обрядам допускаются не все желающие, а исключительно лица старше девятнадцати лет, также усыновлённые аттическим семейством чужестранцы и рабы за высокую плату. Обязательным условием служит непричастность кандидатов к убийству и отсутствие судимости. Но мы уже подали от вашего имени письменные прошения в афинский Элевсинион и поручились, что никто не запятнан пороками и преступлениями.

– Как опрометчиво с вашей стороны, – хихикнул рогатый кандидат, посмотрев в направлении воинственного юноши и черноволосой девушки с десятком шпилек в причёске по форме мечеобразных ксифосов. – Часть присутствующих новообращённых относились к особо токсичным видам растений. От воздействия одной лишь царицы ядов в Нимфеях необратимым образом пострадало немало эллинов…

– То было в прошлой жизни, – отдёрнула юношу мистагогша.

– А кто заплатит мзду за наше участие в таинстве? – опомнилась кандидатка с серёжками в форме весов.

– За каждого неофита первосвященник приготовил двух овец, барана и поросёнка. Но взамен крупного денежного взноса вам предстоит отречься от своей растительной природы навсегда.

– Я смотрю, главный жрец обо всём позаботился… – отпустив язвительное замечание, веснушчатый участник развернулся к искусственному гроту, где священнослужители взывали к милости богов, возлагая жертвы на алтарь.

Туда же перевели взоры мистагоги и остальные новообращённые. Пока бормочущие молитвы жрецы раскладывали на керамическом блюде у алтаря зерно, лепёшки, чечевицу и горох, иерофант вторил им нараспев. Между тем неофитам не удалось разобрать слов, их заглушил шум гидравлической машины, приводимой в действие фонтан в водоёме Нимфей. Только на поющем священнослужителе и трёх его помощниках, пребывающих на особом положении, виднелись роскошные пурпурные плащи, символизирующие печать смерти, плечи других покрывали чёрные гиматии. И все лица под капюшонами скрывала таинственная темнота.

– Верховного жреца следует называть иеофантом, – предупредила мистагогша. – Он принадлежит к древнему роду Эвмолпидов, что означает «прекрасно поющие». Пожизненно избранный жрец считается главным толкователем мистерий.

И неспроста от первосвященника элевсинского культа исходила невероятная энергетика. Лишь он располагал секретными сведениями о практиках проводимых ритуалов и имел возможность демонстрировать священные предметы мистам, выступая посредником между ними и олимпийскими богами. Притом его авторитет в почти магическом действии не вызывал ни у кого сомнений, хотя личность иерофанта, получившего тайное имя при восхождении на пост главного толкователя, и служила поводом для бесконечных пересудов.

– Его основными помощниками являются дадух и пивомий, – наставница не забыла поведать и о жрецах, наделённых судейской властью и призванных вершить правосудие над нарушителями древнего обряда. – Дадух на ритуалах несёт факел и олицетворяет в мистериях солнце. А отвечающий за жертвоприношения пивомий воплощает собой луну. Именно священная троица: иерофант, факелоносец и служитель алтаря одухотворяют символическое рождение мистов. Правда, не менее важную роль в таинстве играет и керик, именуемый также глашатаем.

– Подождите! – возмутилась одна из неофиток, грациозно всплеснув руками. – Вы упомянули о рождении мистов? Но мы – все новообращённые с приобретением человеческого облика и так уже заново переродились на свет! Однако теперь долголетие не наш удел, и в настолько уязвимом положении было бы глупо заигрывать с провидением, помня, что вечным спутником жизни всегда выступает смерть.

– Ты так проницательна, Афродита, – внезапно раздался голос иерофанта за спиной девушки.

Оставив младших жрецов у алтаря для завершения жертвенного ритуала, главный толкователь со своими помощниками вернулся к неофитам открыть их новые имена и миссии. Но когда от величественного вида трёх священнослужителей у новообращённых перехватило дух, завернувшийся в пурпурное одеяние иерофант, наоборот, вызвал у них дрожь по всему телу. И только Афродиту не смутило неожиданное появление святой троицы и глашатая.

– Как вы меня назвали? – потребовала объяснений очаровательная кандидатка с венком роз на голове, гордо вскинув подбородок.

– Великие Элевсинские мистерии тесно связаны с культом плодородия, и образ умирающей и воскрешающей растительности особенно точно показывает кругооборот жизни в природе, – проигнорировав вопрос девушки, иерофант начал с главного. – Вам предстоит приобщиться к священному действу в честь покровительницы плодородия – Деметры и её дочери Персефоны. Под моим руководством вы минуете все степени инициации, проследовав по пути божества и, испытав рождение, смерть и воскресение. В результате все прошедшие посвящение неофиты из Нимфей станут мистами, получив вечную жизнь в облике божеств.

– Принять объятья мрака и поцелуй смерти, чтобы возродиться и вернуться к свету… – тут же слетело с губ кандидатки с тёмными кругами под глазами, из разжавшихся пальцев которой выскользнул серебряный кубок со сплетением нарциссов на ножке.

Едва в поле зрения факелоносца попал оброненный на траву бокал, в его взгляде тусклым пламенем вспыхнуло изумление. А иерофанта скорее удивили произнесённые новообращённой слова, но виду он не подал. Вместо этого верховный жрец обернулся к Афродите.

– Многие растения в Элладе служат символами божеств, потому ваши перевоплощения были заранее предопределены. Итак, ты, красная роза, получаешь имя Афродиты – покровительницы красоты.

Не случайно розу именовали царицей цветов, и девушка в её воплощении на самом деле смахивала на неземное создание, превосходя по красе других неофиток. Тогда как тонкие и нежные черты юного лица героини уподоблялись совершенным линиям цветочных лепестков, шелковистая кожа гладкостью подражала их безупречному виду, приоткрытые красные губы по притягательности напоминали распускающийся бутон, большие миндалевидные глаза, сродни каплям росы, переняли оттенок отражающегося в них неба, то длинные светлые локоны своим солнечным сиянием образовывали над венком новообращённой сверкающий ореол, коронующий её в качестве бессмертной богини.

Под восхищённые мужские и завистливые женские взоры собравшихся участников Афродита плавной походкой дошла до водоёма, и распахнувшиеся при движении края чересчур откровенной туники выставили на всеобщее обозрение обнажённые бока и длинные ноги неофитки, позволив полюбоваться её идеально обточенной фигурой. Взглянув на своё отражение в пруду, девушка кокетливо повела плечами и лучезарно улыбнулась. Но лишь к волосам водяной копии богини прикоснулись пальцы безрассудного юноши, она тотчас же возмущённо тряхнула головой.

– Руки прочь или пожалеешь! – бархатным голосом предрекла угрозу Афродита.

– Ого! Да прекрасная роза решила показать шипы? – вызывающе громко рассмеялся неофит. – Но твоя красота явно бросает мне вызов.

– Прошу золотистый лютик отныне именовать Аресом – богом войны, – тем временем обозначил в мистериях положение дерзкого юноши с короткими каштановыми волосами иерофант.

Новообращённый развернулся в сторону верховного жреца, и Афродита воспользовалась моментом, чтобы рассмотреть воинственный профиль юноши. Как и лютик с ярко-жёлтыми лепестками представлял собой примечательный по виду цветок, являясь при этом чрезмерно ядовитым созданием, так и хищные черты лица неофита обладали притягательной силой, но слишком часто перенимали выражение жестокой ярости. Между тем не только на ветвистом стебле травянистого растения почти отсутствовали листья, минимум одежды наблюдалось и на его человеческой ипостаси. Благодаря короткому хламису кровавого оттенка, схожего с плащом спартанца, под который обычно надевалось бойцовое снаряжение, и едва прикрывавшему бёдра хитону хорошо сложенное мускулистое тело Ареса выдавало в нём могучего воина.

– А мне, несомненно, нравится моё новое предназначение! – усмехнулся кандидат, то и дело отводя руку к боку, точно по привычке ища там меч в кожаных ножнах. – Правда, я рассчитывал стать владыкой морей Посейдоном.

– Почему же сразу не Зевсом – верховным богом грома и молний? А, брат? – вмешалась другая участница, округлив свои и без того огромные глаза. – Но дайте-ка я сама отгадаю, кого из божеств претворила в жизнь моя сущность. Афину?

– Твои догадки верны, – согласился верховный жрец. – Ведь серебристый куст оливы всегда символизировал богиню мудрости.

– Тогда с нетерпением жду нашего отправления в Афины, названные в мою честь, – промолвила девушка, демонстрируя командный голос и величественную осанку.

Внешне Афина так и осталась похожа на куст оливы глазами цвета его незрелых плодов и русыми длинными волосами, позаимствовавших серебристый оттенок листвы растения. Притом от вечнозелёного долгожителя неофитке достался стойкий почти мужской характер, первородная мудрость дикой природы и стремление к лидерству, ибо не зря её голову покрывал котинос – венок из переплетённых в незамкнутый круг оливковых ветвей, всегда вручаемый победителям Олимпийских игр.

– Вчера оттуда уже прибыла процессия эфебов, – доложил факелоносец. – Поэтому сегодня в их сопровождении мы выдвинемся по священной дороге из Элевсина в Афины.

Обитателям Немфей не довелось из парка наблюдать вечернее появление конного отряда юношей в полном боевом вооружении. А тем, в свою очередь, было поручено сопроводить жрецов с остальными участниками мистерий в афинский Элевсинион, охраняя по дороге драгоценные реликвии и статую Диониса.

– И когда мы выступаем? – всполошился один из неофитов и, не рассчитав силу, чуть не переломил пополам лук в руках.

– Подожди! Сначала я хочу узнать о собственной роли, – осадила юношу стройная девушка в коротком хитоне, подобно тому, как опытная наездница приструняет жеребца.

– Мне понятно твоё нетерпение, Артемида, – одобрительно отозвался иерофант. – Отныне тебе, розовой ажурной гвоздике, следует называться богиней охоты. И как луне на небе одиноко без солнца, так и ты не могла переродиться в человеческое существо без брата-близнеца Аполлона – покровителя искусств, возникшего из вечнозелёного куста лавра.

Глянув друг на друга, а потом на схожие серебряные луки в руках, неофиты приветственно раскланялись. Если лавровый венок на золотых кудрях новообращённого участника олицетворял триумф и славу, то сам герой – высокий и невероятно привлекательный юноша с идеально сложённой фигурой воплощал собой образец мужской красоты. Однако растение Аполлона обладало двойственной природой и одинаково любило пребывать как на свету, так и в тени таинственных знаний. Испокон веков шелест лавровых листьев передавал жрецам божественные послания о событиях будущего. В качестве сверхъестественного средства, открывающего дар ясновидения, этот венок надевал на голову и Дельфийский оракул, одновременно ложа его лист себе на язык, прежде чем изречь очередное пророчество. Вот подставив прекрасное лицо ярким лучам, легко снизошёл до предсказания и Аполлон – бог света, одухотворяющий солнце:

– Только у меня плохое предчувствие…

– Неужели? – насторожилась Артемида, подсознательно держась ближе к брату, точно окружающая его аура отгоняла злых духов, обеспечивая божественную защиту, сродни лавровой гирлянде, бросаемой в огонь вместе с ритуальной жертвой для снисхождения благосклонности олимпийцев.

– Покровительствующий театральному искусству Аполлон и сам склонен излишне драматизировать, – поспешил успокоить неофитов служитель алтаря.