Монахи воины

Монахи воины

Анна Левина

Иллюстратор – https://rudalle.ru Анна Левина

© Анна Левина, 2025

ISBN 978-5-0065-7817-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Зло, которое люди причиняют, продолжает жить после их ухода. Добро часто хоронят вместе с их останками. «Юлий Цезарь», акт III.

Вступление

Касмин не заметил, как в таверну вошли трое мужчин, но почувствовал их присутствие почти сразу. Атмосфера в заведении сразу изменилась: разговоры стали тише, и время на мгновение остановилось, когда посетители обратили внимание на новых гостей.

Незнакомцы. В этом лабиринте, состоящем из узких темных улочек и переулков, они встречались нечасто. Лабиринт пользовался недоброй славой, и в основном это было заслужено. Внутри «Пивного кургана» было достаточно безопасно – это было место Касмина, и он старался поддерживать свою репутацию, – но снаружи все было совсем иначе.

Он старался не смотреть на них, но не смог удержаться. Трое мужчин вошли вместе. Касмин не мог разглядеть их лица сквозь толпу постоянных клиентов, но по их виду можно было понять, что они привыкли к трудностям. Они не были похожи на местных жителей. Скорее всего, это были моряки, прибывшие из доков, хотя «Пивной курган» находился ближе к рыночной части Лабиринта, и не многие моряки забирались так далеко. Таверны, притоны и бордели, грабители и бандиты – все это было на виду.

Трое мужчин уютно устроились в углу возле двери, теснясь на деревянных табуретках вокруг небольшого столика. Негласное соглашение было достигнуто, и атмосфера в «Кургане» снова наполнилась шумом. Эти трое были привычны к неприятностям, но здесь они их не искали, и это было самое важное.

Касмин, закончив свою работу, вытер пустые кружки и наполнил их заново. Большинство посетителей были его друзьями, людьми, которые приходили в «Курган» на протяжении многих лет. Они были его семьей, его безопасным местом. Это успокаивало его. Однако незнакомцы вызывали у него беспокойство. Он не всегда был владельцем таверны.

Он выполнил свои обязанности и побрел по этажу, пробираясь сквозь толпу пьющих, пока не остановился перед тремя незнакомцами у двери.

– Добрый вечер, господа! – слова замерли у него на губах.

Двоих из этих троих он никогда раньше не встречал, но третьего… третьего он точно знал. Это лицо было на десять лет старше, чем когда он видел его в последний раз, но ошибки быть не могло. Если бы у Касмина был меч, началась бы драка, прямо здесь и сейчас, и один из них был бы мертв.

Но меча у него не было, а у троих мужчин были ножи. Длинные изогнутые ножи, которые он слишком хорошо знал. Они смотрели на него, не понимая, что с ним не так. Человек, которого он хотел убить, не помнил его!

– Эля или вина? – спросил он грубо.

Человек, которого он хотел убить, сплюнул на пол.

– Вино!

Голос. Он тоже помнил этот голос. Он выкрикивал приказы через палубу корабля и клялся в убийстве над узкой морской гладью. Касмин что-то поклялся в ответ, что-то о мести.

Вино. Он отрывисто кивнул им и направился в другой конец таверны, едва не споткнувшись в собственном доме. Внутри него клокотала ярость, которой он не испытывал уже давно – как долго Император сидел на троне Варра? Одиннадцать лет? Столько и еще пару лет. Убийственная ярость. Его руки дрожали. Люди, знавшие его много лет, смотрели на него, нахмурив брови.

– Ты в порядке, Кэс?

Он отмахнулся от них и попытался успокоиться. Затем, взяв с полки бутылку вина и три кружки, он посмотрел на тайник, где хранил свой длинный изогнутый нож, точно такой же, как у троих мужчин на их бедрах. Он не использовал его ни в гневе, ни за все эти годы, когда испытывал такую ярость, но он все еще знал, как это сделать.

Прямо в шею одному из них, в лицо другому…

Однако, когда Касмин повернется, третий человек, стоявший спиной к стене, тот, кого он действительно хотел убить, уже будет на ногах, с ножом в руках, готовый к схватке. Касмину пришлось бы нелегко, если бы он оказался в числе пострадавших от этого столкновения.

Его взгляд остановился на ноже. Он глубоко вздохнул. Были и другие пути. Сай – он должен был рассказать Саю. Тогда будет кровь, без вариантов. Сай налетит, как ураган, и разорвет их на куски.

Касмин пробрался обратно к их столу и поставил перед ними кружки и бутылку.

– Пол кроны.

Человек, которого он хотел убить, высыпал из кошелька горсть пенни. Касмин пересчитал их. Слишком много. Он оставил пару монет. Мужчина пристально наблюдал за ним, его взгляд был слишком внимательным.

– Лучше бы это было хорошее место, – пробормотал он. – Мы специально приехали сюда. Вы, должно быть, дружите с тем странным стариком у реки. Он сказал, что это лучшее место в Лабиринте, чтобы выпить. Не похоже на правду.

Касмин пожал плечами. Он взял свои гроши и ушел. Значит, их прислал сюда знахарь. Саффран Куй, еще один беженец из королевства, которое больше не существует. Сай и Куй – вор-домушник, который не всегда был вором-домушником, и колдун-знахарь, который не всегда был колдуном-знахарем. И он, Касмин, трактирщик, который когда-то был солдатом. Все они пришли сюда, потому что это было далеко-далеко, потому что у них не было дома и нигде больше не было безопасности, и все это благодаря одному человеку – Радеку из Калды.

А здесь, в углу таверны Касмина, сидел староста. Один из лейтенантов Радека. Тот, кого Касмин ненавидел больше всего.

1. Зубы Кельма

Дифавен! Великий северный порт Империи, молодой, яркий и полный жизненной энергии! В то время как города, подобные Варру, с фатальной покорностью погружались в упадок, Дифавен с радостью открывал свои объятия и предлагал свое сердце.

Здесь все было возможно: север встречался с югом, все, что было Арией, сталкивалось с тем, чего не было. Это было место, где покупались и продавались мечи, жизни и даже целые королевства. Город всегда гудел от предвкушения того, что принесет следующий момент, даже когда наслаждался предыдущим.

Беррен сидел в углу холодной каменной комнаты, сгорбившись, и барабанил пальцами по колену. Мир за пределами солнечного храма пробуждался от зимней спячки и начинал ощущать возможности весны. Баржи из Города Шпилей спускались по реке, и первые лодки из далекого Варра уже не заставляли себя ждать. Мир снаружи начинал оживать.

Однако мир внутри храма словно погрузился в дремоту. Учитель Стерм, сидя перед классом, говорил о чем-то, что не вызывало у Беррена никакого интереса. Его мысли были далеко. Если бы в маленькой учительской каморке было окно, он бы смотрел в него, считая листья на деревьях. Он слышал, как дождь шелестит за полузакрытой дверью, и через некоторое время начал считать капли, падающие с перемычки. Что угодно, лишь бы время текло быстрее. В конце концов, не каждый день можно встретить принца.

Жгучий удар по щеке вернул его к реальности. У Стерма была трость, и за месяц, прошедший с тех пор, как он впервые признал Беррена своим учеником, он успел попрактиковаться в ее использовании. Он уже неплохо с ней обращался, но Беррен решил, что лучше не говорить ему об этом. Пока не стоит. Он отложил этот разговор на потом.

– Твой хозяин платит мне за обучение, мальчик, – с недовольством сказал священник. – Меня не беспокоит, если ты проспишь все, что я скажу. Но, полагаю, он будет другого мнения, когда я ему об этом доложу. Вставай!

Беррен не был уверен в этом. Мастер Сай был более религиозным человеком, чем некоторые другие, но у него и так было достаточно причин для раздражения на Беррена, если бы не учитель Стерм.

Он вздохнул и поднялся. Сегодня будет один из тех дней, когда Беррен становится примером для подражания. Со Стермом таких дней было много. Он воспринимал их с безразличием, которое лишь усиливало злость Стерма.

Еще через месяц он перейдет к другому учителю. Все ученики уже знали его. Никому из них он не нравился, и это было нормально. Ему не нравились жрецы, не нравились храмы, не нравились боги – все это было лишь тем, с чем ему приходилось мириться, чтобы получить то, что он хотел. А хотел он одного – чтобы мастер Сай научил его владеть мечом.

– Иди вперед, мальчик.

Беррен шагнул вперед. Он был здесь потому, что почти два года назад мастер Сай пообещал научить его владению мечом в тот день, когда он овладеет письмом. Теперь, несмотря на свою полную апатию, он умел читать и писать. Он был медлителен и неуклюж. Голос Стерма был резким и отрывистым. В классе пахло сыростью, но когда Беррен подошел к выходу, он уловил в дыхании Стерма запах сахарного листа.

– Сейчас Беррен расскажет нам все, что знает о святом Кельме.

Стерм улыбнулся, отступил на шаг и уставился на Беррена. Вокруг него переглянулись с десяток послушников. Все они тоже ненавидели Беррена. Они завидовали ему, подумал он. Завидовали тому, что им приходилось каждый вечер и каждую ночь проводить в храме, не ожидая ничего, кроме того, что их ждет то же самое до конца жизни. В то время как он, Беррен, был учеником лучшего вора-домушника в городе. Вечера он проводил в тавернах, на рынках и гулял по сумеречным улицам.

Он вздохнул. Завидовать или нет, но когда речь заходила о буквах, словах и историях о святых, которые, казалось, не имели смысла, все они знали гораздо больше, чем он. Он совершенно не понимал, о чем говорил Стерм. Вероятно, речь шла о каком-то священнике, который совершил нечто невероятно скучное. Возможно, это было в какой-то части мира, которая больше не существует, и все это произошло так давно, что никто, кроме Стерма, уже не помнил об этом.

– Мы ждем, Беррен, – сказал учитель Стерм.

За спиной Беррен называл его «Стерм Червь». Первые несколько раз мастер Сай пытался отчитать его, но он старался не смеяться, так что ничего не вышло. Однако другие послушники задыхались от возмущения. Какая дерзость! Какое неуважение!

– Кельм, мальчик!

Один из новичков, стоявший впереди, ухмыльнулся, обнажив зубы.

– Зубы – пробормотал Беррен. У него были зубы! Зубы Кельма! Он почти каждый день слышал, как кто-то произносил это проклятие.

– Да, мальчик, у лошадей тоже есть зубы, как и у маленьких крыс, и у ласок, и у сонных ленивцев, которые дремлют в углу моего класса. Сядь!

Священник ударил тростью по руке Беррена, скорее из скуки или чувства долга, чем по какой-либо другой причине. Беррен проигнорировал удар. От мастера Сая он получал гораздо больше во время их спаррингов. Расточители – деревянные тренировочные мечи, которыми они пользовались, – были примерно такой же длины, как трость Стерма, но тяжелее и тверже, и мастер Сай не затягивал удары.

– Кельм! – учитель Стерм, скорчив гримасу, начал шагать. – Величайший святой, в славной истории Солнца! Беррен рассказал нам, что у него были зубы. Полагаю, мы сможем достичь большего, – добавил Стерм.

Снаружи зазвонил один из храмовых колоколов, оповещая, что до заката остался час. Послушникам пора было готовиться к молитве, а Беррену – бежать по улицам города к Сторожевому Оружию, чтобы наконец-то увидеть принца. Он с трудом сдерживал дрожь в пальцах ног.

Никто из других послушников не казался таким же впечатленным, но они просто притворялись. Наверняка, они были полны зависти. Принц! Сколько людей могут встретить принца? Сколько бедных сирот из Корабельной…

Трость задела его за ухо, и на этот раз Стерм не смог сдержаться. Беррен подавил крик боли.

– Пожалуйста, не двигайтесь, юноша! – произнес Стерм, и костяшки его пальцев побелели от напряжения. – Кельм! Сегодня вечером вы посвятите себя изучению и узнаете о Кельме.

Он бросил на Беррена яростный взгляд.

– Вы можете воспользоваться храмовой библиотекой, чтобы постичь мудрость своих предков и прочитать их слова и истории. Если, конечно, вы не похожи на Беррена, который верит, что знания сами придут к нему, словно по волшебству, несмотря на все его усилия. Или есть какое-то другое объяснение вашей невнимательности, юноша?

На мгновение Стерм почувствовал удовлетворение от своих слов. Его глаза пробежали по классу, словно сканируя его.

– Скоро в храме появятся гости. Сам Автарх, великий правитель Торпреи, приезжает сюда. Он планирует большой летний тур по империи и собирается привезти с собой множество священников и священных артефактов. Дифавен станет отправной точкой его путешествия. Через несколько дней сюда прибудут драконьи монахи Автарха, его личная гвардия, лучшие фехтовальщики в мире. Они прибудут, чтобы убедиться в безопасности нашего храма. Каждому монаху будет назначен послушник, который поможет им в выполнении их обязанностей.

Глаза Стерма остановились на Беррене.

– Те послушники, которые проявили наибольшую доброту, раскаяние и усердие в учебе, будут вознаграждены особым образом. Что касается остальных… – его улыбка стала печальной. – У вас будет возможность общаться со мной. И поскольку нас так мало, у вас будет шанс получить очень личные наставления. Вы можете идти. Завтра вы расскажете мне всё, что знаете о Кельме.

В другие дни Беррен с большим терпением ждал своей очереди в ряду послушников, которые медленно шли к двери, склонив головы и тихо произнося молитвы, когда переступали порог и выходили на открытый двор. Однако сегодня он не мог ждать.

Он стремительно прорвался сквозь строй, выбежал на улицу под дождь, вдыхая запах моря, доносящийся из гавани, и побежал к воротам храма. Стражники, одетые в ярко-желтые рубахи с солнечными зайчиками, окинули его снисходительным взглядом.

Тяжелые серые тучи нависали над серыми улицами, и булыжники были скользкими от воды. Но Беррен был слишком занят, чтобы обращать на это внимание. Он мчался по Дифавен-сквер, разбрызгивая лужи, не обращая внимания на гневные крики, которые раздавались позади него.

Он спустился по разросшемуся проспекту Солнца и попал на вторую по величине площадь города – площадь Четырех Ветров. Здесь мужчины и женщины сновали туда-сюда, склонив головы от непогоды. Из одной стороны в другую тянулась вереница телег. Они поднимались по Крестной дороге от речных доков, а затем спускались по проспекту Императоров к гавани и морю. Это была кровь города, поток, который никогда не останавливался, поднимаясь и опускаясь от реки к морю и обратно, наполняя золотом сундуки богачей.

Привычка заставила его остановиться на вершине проспекта Императоров. Дождь с шипением превращался в пар от мангалов, пристроенных к стенам. Запахи горячего жира, масла, лука и специй смешивались с ароматами сырой улицы, воловьих повозок и постоянно присутствующим запахом гниющей рыбы.

Шум превратился в какофонию криков и предложений всего на свете – от жареных шариков из теста до полосок маринованной рыбы. Всё это летело и билось друг о друга под порывами ветра. Беррен почти не замечал этого. Он приходил сюда каждый день, и каждый день был похож на предыдущий, будь то дождь или солнце.

– Видишь эти корабли, мальчик? – В тот день, когда вор-домушник купил Беррена у мастера Хэтчета и его банды сборщиков навоза, они тоже приплыли сюда. Прежде чем забрать Беррена домой, он направил его по проспекту Императоров к скоплению кораблей, стоящих на якоре в бухте Дифавен. – Ты будешь приходить сюда каждый день и смотреть на флаги. Ты скажешь мне, если увидишь четыре белых корабля на красном поле. Если увидишь, значит, тебя ждет золотая монета, – сказал он тогда.

В те времена золотая монета казалась ему огромным состоянием, на которое можно было купить весь мир. Теперь он знал, что это не так, но все равно это было много, и каждый день стоило остановиться и бросить быстрый взгляд. С такого расстояния нельзя было разглядеть сами флаги, но с вершины проспекта Императоров можно было наблюдать за появлением новых кораблей в гавани, чтобы понять, стоит ли присмотреться.

Привычка заставила его остановиться, но на улице шел дождь, и гавань терялась в туманной серой дымке. Если вчера здесь стояли на якоре корабли, то завтра они, вероятно, будут там же. Наблюдение за кораблями – не единственная старая привычка, которая не хотела уходить. Он схватил горячий шарик из теста, пока никто не заметил, и с улыбкой съел его на ходу.

2. Принц Шарда и спутницы в бассейне

К тому времени, как он добрался до дозорного, его рубашка и штаны были насквозь мокрыми и прилипали к телу, словно вторая кожа. Он промчался через комнату простолюдинов, взлетел по лестнице наверх, нырнул в свою дверь, захлопнул ее и уже наполовину стянул рубашку, когда осознал, что не один.

– Привет, Беррен, – произнес кто-то.

Беррен замер. Мардан был вором-домушником, как и Сай, его собственный мастер. Всякий раз, когда он приходил с мастером Саем в «Восемь столбов дыма» – таверну за зданием городского суда, где собирались воры-домушники, – Мардан всегда был там. Они с мастером Саем были старыми друзьями.

Беррен знал, Мардана здесь быть не должно. Он снял рубашку и стоял, напрягшись, скручивая ее в руках. Мокрая рубашка, туго скрученная, могла послужить неплохим оружием в критической ситуации, когда под рукой больше ничего не было.

Мардан слишком внимательно следил за рубашкой, чтобы не понять, что делает Беррен. Он усмехнулся.

– Я слышал, Его Высочество находит Сая, несколько унылым и скучным. Кто бы мог подумать, а?

Беррен все еще настороженный, облачился в свою лучшую одежду, единственную, которая не напоминала ему о том, кем он был на самом деле: сиротой из Корабельной мастерской.

На Беррене была белая рубашка с оборками по низу и темно-синие штаны с яркой желтой полосой по бокам. Мастер Сай долго рассказывал, как сложно было подобрать эти цвета, чтобы они не имели никакого значения. Очевидно, в его окружении это было особенно трудно.

– Вы… Вы встречались с ним? – спросил Беррен.

– С Саем? Да, встречались…

Беррен наклонил голову – мастер Мардан…

Мардан рассмеялся.

– Его высочество, я полагаю, вы имеете в виду? Нет, не меня. К мастеру Саю особое отношение, потому что он знает свои манеры. Остальные же охраняют двери и обыскивают простолюдинов.

– Я слышал, Его Высочество не спал почти всю ночь. Полагаю, его мучает жуткое похмелье. Думаю, ему помогают восстановить силы несколько дам с «Риперского холма».

Мардан ухмыльнулся.

– Судя по тому, что я видел, мне понравится обыскивать некоторых здешних простолюдинов. Он многозначительно пошевелил пальцами. – Пойдем, парень. Посмотрим, не найдем ли мы внизу твоего хозяина. А если не найдем, то может найдем парочку ночлежников, а?

Беррен пожал плечами. По правде говоря, ему не очень-то нравился мастер Мардан. Ему не нравились ни Юстикар, ни учитель Стерм, но Мардан был другим. Мардан был жутким. Все остальные обращались с ним, как с ребенком. Мардан тоже так поступал, но при этом делал вид, что пытается подружиться.

– Ты готов? – спросил мастер Мардан и, получив утвердительный ответ от Беррена, распахнул дверь.

– Тогда я проведу тебя. Давай сначала найдем твоего хозяина.

Беррен что-то пробормотал и последовал за Марданом через площадку на улицу, где их встретили два крепких солдата. Они были в тяжелых доспехах с рукавами, а их ноги и руки защищали металлические поножи и тамбраксы. На доспехах была надета бледно-лунно-серебристая ткань, а на груди красовался черный треугольник. В центре треугольника был изображен огненно-красный орел с распростертыми крыльями и когтями.

Цвета доспехов – красный, черный и серебряный – были цветами императорского трона Дома Фаландаун, который Мясник Хрозус впервые поднял над дворцом Варра незадолго до рождения Беррена. Возможно все, включая Беррена, считали, что он был одним из детей Хрозуса, нежеланных бастардов, которых армия Хрозуса оставила после осады Дифавена. Если это так, то Беррену было около пятнадцати лет.

Два воина из имперской армии, облаченные в доспехи, сжимали в руках клинки. И это были не простые клинки! Мечи тускло мерцали во мраке, вспыхивая то золотистым, то алым светом, в зависимости от отблесков факелов.

Как говорил учитель Стерм, это была солнечная сталь, выкованная жрецами Торпрея – священный металл. Возможно, она даже была заколдована.

Воины не двигались, лишь пристально глядя на Беррена. Мардан нахмурился.

– Похоже, вы не знаете, кто мы, – проворчал он.

Один из воинов зарычал и попытался придать своему лицу свирепое выражение. Возможно, у него это получилось бы лучше, если бы он не вспотел так сильно в своих доспехах, отчего его лицо стало ярко-красным. Беррен подумал, что он похож на омара.

Эти воины были из Варра, где долгие месяцы зима укрывает все снежным покровом. Никто из тех, кто жил здесь, в Дифавене, не стал бы так одеваться.

– Сир Мардан, знает ли оруженосец сира Сая, как следует себя вести? Ведь здесь находится Его Высочество.

– Да, – Мардан светился от радости. – Он знает, как себя вести. В этом мастер Сай – лучший учитель в городе.

Беррен кивнул. Это была чистая правда. Порой ему казалось, что мастер тратит больше времени на то, чтобы научить его правильно держать столовые приборы, чем на то, чтобы он овладел мечом.

Солдаты расступились.

– Сир Сай там, – пробурчал один из них. – только он в плохом настроении.

Беррен снова кивнул. Он последовал за Марданом, прошел мимо солдат и спустился по лестнице в часть Оружия Сторожа, которую раньше не видел. Здесь было гораздо приятнее, чем он ожидал. Это немного напомнило ему «Отдых капитана», таверну, расположенную в конце проспекта Императоров, возле морских доков. Считалось, что это самая богатая таверна в городе. Удивительно, что мастер выбрал именно это место для своего пребывания.

Они спустились по лестнице в другой зал. Он был пуст, если не считать пары солдат у входа, ведущего во двор. Снаружи доносились голоса и смех, слишком громкий смех пьяных людей. Солдаты отошли в сторону, и Беррен вышел на свежий влажный воздух. Он огляделся. Мастера Сая нигде не было видно, но его внимание привлекло нечто в центре двора.

Там находился неглубокий водоем, окруженный широкой каменной стеной высотой до колен Беррена. На стене были выгравированы фазы луны. Это был лунный бассейн.

Считалось, что если бросить монетку в отражение луны, даже в лужу на улице, то это принесет удачу. Таких бассейнов в городе было много. В них собирали монетки те, кто мог позволить себе тратить их. В большинстве храмов они были, и священники говорили, что это святые места. Но для Беррена это были просто бесплатные деньги.

Очевидно, что в это мероприятие вложены не только деньги, но и человеческие ресурсы. В бассейне находился мужчина, обнаженный по пояс. В одной руке он держал бутылку вина, а другой задирал платье девушки, которая, по всей видимости, работала в одном из борделей Рипер-Хилла.

Кроме мужчины, в бассейне были еще две женщины. Они смеялись, плескались и были одеты в полупрозрачные белые хлопковые платья, которые промокли насквозь и почти ничего не скрывали.

Пока Беррен наблюдал за происходящим, мужчина в воде притянул к себе одну из женщин и опрокинул на нее вино. Он пил вино, пока оно стекало по ее коже.

Мардан наклонился к Беррену и прошептал: «Тебе повезло, Беррен. Вот он. Принц. Его Императорское Высочество принц Шарда. Второй в очереди на трон. Судя по тому, что я слышал, это один из лучших его дней».

Беррен не мог отвести взгляд от прекрасных женщин, которые купались в воде. Он не встречал никого, кто мог бы сравниться с ними, с тех пор, как… с тех пор, как не стало Лилиссы.

Он старался не думать о ней. О ней и о её муже, торговце рыбой. Его мысли о них вызвали дрожь.

Кто-то сильно ударил его по затылку. Беррен покачнулся, обернулся и увидел мастера Сая.

– Беррен, друг мой, как поживаете?

– Мастер Сай? – не в силах поверить, что это действительно он.

– Что ты уставился? Опусти глаза, – прорычал мастер Сай сквозь стиснутые зубы. – И склони голову. Ты находишься в присутствии принца.

Беррен сделал, как ему велели. Он увидел, как мастер Сай ударил мастера Мардана по лодыжке. Послышались недовольные шепотки, но Беррен не обратил на них внимания. Он продолжал смотреть сквозь ресницы на женщин в воде. Теперь он понял, что имел в виду мастер Мардан, говоря об обыске.

Принц повернул голову и, с томным выражением на лице, посмотрел на Беррена и двух посетителей. Затем он выпрямился и на мгновение, казалось, хотел что-то сказать, но внезапно упал на спину, издав громкий всплеск.