Задача повышенной сложности

– Да, но сначала надо Лариску забрать.

– Можно пойти с вами?

Денис смерил ее ничего не выражающим взглядом и пожал плечами:

– Как хочешь.

Пока они спускались на второй этаж, где занимались начальные классы, Яна аккуратно спросила:

– Гринёва опять тебе настроение испортила? – Денис мрачно кивнул и тяжко вздохнул. – Вот ей неймется… Точно влюбилась!

– Она влюбилась? – невесело усмехнулся Денис. – Да еще и в меня? Не смеши меня.

– А что такого? Парень ты симпатичный, умный, добрый, – принялась перечислять Яна и чуть не упала, пропустив ступеньку. Денис придержал ее за плечо и немного притянул к себе, благодаря чему Яне удалось сохранить равновесие. Быстро бросив на него благодарный взгляд, она продолжила:

– Ты к девчонкам хорошо всегда относился, за косички не дергал, не обзывал. Списывать давал – даже тем, кто тебя дразнил рыжим-конопатым… Почему бы и не влюбиться?

– Не думаю, что Злата оценит все то, что ты сказала, – покачал головой Денис. – И я не симпатичный. Гринёва сама мне об этом не раз говорила. А она всегда смотрит только на внешность.

– И что, ты ей веришь? – печально удивилась Яна. – Глупо. Очень глупо.

Пожав плечами, Денис направился к кабинету, в котором проходили уроки его младшей сестры и, вежливо постучав, приоткрыл дверь. Что-то негромко сказав, он захлопнул ее и прижался спиной к стене, выступающей между дверей двух кабинетов. Яна встала напротив и, когда их взгляды пересеклись, легко улыбнулась ему. Денис слегка улыбнулся в ответ и выдохнул.

Наконец-то еще один учебный день закончился.

Вскоре одна из дверей открылась, и из нее выскользнула Лариска.

– Привет, Яна, – сказала она с лучезарной улыбкой, и Яна слегка помахала ей рукой в знак приветствия. Денис с притворным недовольством сложил руки на груди:

– А со мной поздороваться, крыска Лариска?

– Так я же с тобой уже здоровалась, – похлопала ресницами девочка и возвела глаза к потолку, будто что-то считая. – Целых… три раза за сегодня. А нет, четыре. Или пять… Подожди… Первый раз был утром, второй – на перемене после третьего урока, когда мы ходили в столовую, третий – когда ты заходил ко мне повидаться, а четвертый…

– Денис, ты что, укусил ее и передал свою дотошность? – улыбнулась Яна и рассмеялась, когда он поднял на нее недовольный взгляд.

– Не кусал я ее. – Денис снова украдкой посмотрел на сестренку, которая теперь во все глаза смотрела на него. – Лариска маленькая и костлявая. Невкусная. Зачем мне ее кусать?

– Это ты костлявый! – воскликнула сердито Лариса и попыталась было шлепнуть его по руке, но Денис ловким движением перехватил ее руку и мягко опустил вниз.

– Ну все, все, не кричи. И не ругайся. Я же просто по-доброму подшучиваю над тобой. Как у тебя дела?

Спустя несколько мгновений надутые губы Ларисы снова вытянулись в улыбку, и девочка крепко обняла Дениса. Тот погладил ее по голове и смущенно взглянул на Яну, умиленно наблюдающую за ними.

Дениса всегда смущали столь яркие проявления нежности на людях, но он считал себя не вправе отказывать Ларисе в этом. Она всегда была тактильным любвеобильным ребенком, открытым миру, но из-за того, что маме приходилось с утра до ночи находиться на работе, Ларисе нечасто удавалось провести время с ней вдвоем, без старших сестры и брата. Денис уже заметил, что сестренка стала чуть более отстраненной, чем раньше, но не мог понять, связано это с недоступностью близких ей людей или с тем, что она просто взрослеет.

Если еще и он откажется уделять ей внимание, Лариса может окончательно утратить всякое доверие к ним. В перспективе это может вылиться в далеко не самые приятные последствия. Например, она не сможет никому из семьи рассказать о том, что ее травят в школе или что она попала в неприятности.

Денис не хотел, чтобы Лариса чувствовала себя одной против всего мира, как это было у него, поэтому старался давать ей хотя бы немного внимания. Тем более они учились в одной школе, и им несказанно повезло, что они находились в одном корпусе. Почему бы этим не воспользоваться?

– Все нормально, – наконец протянула Лариска и, отстранившись от него, задрала голову вверх, чтобы посмотреть ему в глаза. – Меня Ольга Игоревна похвалила за красивую букву “Ж”, которую я написала в прописи.

– Я очень рад за тебя, – искренне ответил Денис. – Пойдем?

– А еще у нас сегодня проверяли скорость чтения, – добавила Лариска, оказавшись чуть впереди и обернувшись к нему и Яне. – И у меня лучший результат – девяносто два слова в минуту!

– Умница. – Денис как можно незаметнее переглянулся с подругой. – Видишь, а говоришь, читать не нужно. Если бы Ксюха не заставляла тебя читать по несколько страниц в день, ты бы не смогла читать так быстро.

– Она говорила, что я буду получать сто рублей за каждую книгу, которую прочитаю. Вот я и читаю, – откликнулась Лариса и вприпрыжку поскакала дальше, в то время как Денис с округлившимися глазами вдруг остановился как вкопанный. Не знал он, что старшая сестра мотивирует младшую читать материальными способами. Он почему-то считал, что Ксюше удалось каким-то волшебным образом объяснить ценность чтения с точки зрения находки новых классных историй. А она прибегла к самому простому способу мотивации – денежному вознаграждению.

Впрочем, Денис не мог ее осуждать. Он наверняка бы рано или поздно поступил бы так же. Лариска иногда могла всю душу из него вытащить своим упрямством, и он порой жалел о своем решении проводить с ней как можно больше времени.

Однако когда сестренка приходила провести время именно с ним, а не с Ксюшей, это приятно тешило самолюбие Дениса. Он никому и никогда не смог бы в этом признаться, но ему очень хотелось быть самым любимым Ларискиным сиблингом. Тем, кому она больше всего доверяет и о ком вспоминает в самую первую очередь.

Когда они вышли за порог школы, Лариса тут же устремилась к воротам, и Денис едва успел крикнуть ей, чтобы она не уходила слишком далеко. Его удивляло, откуда у первоклашки столько энергии бегать с ранцем, вес которого мало уступал весу его рюкзака.

– Слушай, Денис, у меня тут появилась идея, как можно проучить Гринёву, – вдруг выдала Яна, и Денис с интересом посмотрел на нее.

– Как?

– Она у тебя уже просила написать за нее рассказ по английскому про любимый фильм? – спросила Яна, и Денис нахмурил брови.

– Нет. А у тебя что, просила?

– Ну… Пока нет. Но я слышала, как она других просит, может, и до нас дойдет. В общем, – Денису очень не понравился лихорадочный блеск глаз подруги, – предлагаю написать ей про какой-нибудь отвратительный фильм типа… Что у нас из отвратительного есть?

– “Кот в шляпе”? – несмело предположил Денис. Яна нахмурилась и помотала головой:

– Не пойдет. Он снят по детской книжке, насколько я знаю.

– А ты его смотрела вообще? Он же реально отвратительный! Меня в шесть лет он нехило так травмировал, – признался Денис и смущенно уставился в тротуар, чтобы спрятаться от любопытного взгляда Яны. Она улыбнулась:

– Ладно. Тогда… “Груз двести”? Тоже вроде отвратительный. Пойдет?

– Его ты тоже не смотрела? – полувопросительно-полуутвердительно спросил Денис и, когда Яна стыдливо помотала головой, добавил:

– Я тоже не смотрел, но комменты в Интернете видел, что он отвратительный. Но… не знаю. Вряд ли Злата даже потенциально могла бы посмотреть такой фильм.

– Может, “Сербский фильм” тогда возьмем? – предложила Яна, и Денис снова поморщился. – Что? У тебя есть другие предложения?

– Да давай просто возьмем что-нибудь подростковое и модное, – вдруг заявил он. – Что-то, что все смотрят или смотрели. И Гринёва тоже. Типа «Голодных игр» или «Сумерек»…

– А может, «Пятьдесят оттенков серого» возьмем? – предложила Яна, и в ее глазах снова вспыхнул коварный огонек. Денис сначала кивнул, но потом испуганно вытаращил на нее глаза:

– Что?

– А что, фильм очень даже в духе того, что могло бы понравиться Гринёвой, – хихикнула Яна, с улыбкой глядя на него. – И даже извращать сюжет не нужно – там и так этого хватает.

Денис ощутил, как кровь отлила от его лица. А Яна воодушевленно продолжила:

– В общем, если Гринёва тебе напишет с просьбой о помощи, соглашайся. А потом пиши мне. Будем вместе сочинять рассказ о том, что нашей Златочке понравилось в «Пятидесяти оттенках серого».

Денис ничего не ответил – лишь продолжал свой путь, стараясь не выпускать Лариску из поля зрения. Он знал, что сестренке очень хотелось скорее получить возможность ходить везде одной, поэтому решил создать иллюзию этого, чтобы Лариса не подслушивала их с Яной разговор, совершенно точно не предназначенный для ее ушей.

Яна же, видимо, ждала от него какой-то реакции, потому что неожиданно пихнула его в ребра, чем заставила Дениса поморщиться.

– Денис, чего молчишь? Скажи что-нибудь! Ты рад, что мы придумали то, что наверняка отшибет у Гринёвой всякое желание до тебя докапываться?

– Ну… не знаю, Ян, – как можно аккуратнее произнес Денис, сминая одной рукой пальцы другой. – Это как-то… неправильно. Некрасиво.

– А то, что она домогается к тебе, – это красиво? – возмутилась Яна и, крепко схватив Дениса за локоть, притянула к себе поближе. – Дениска, ты слишком много думаешь о чужих чувствах. А еще ты до отвратительного правильный. Избавляйся от этого, а? Чтобы тебе стало легче жить.

Раздраженно вырвав руку из цепких пальцев Яны, Денис ответил:

– Домогается не ко мне, а меня – это первое. А второе – раньше тебя моя правильность устраивала. Почему сейчас она тебе вдруг не нравится? Потому что я не хочу позорить другого человека перед всем классом?

– Потому что я не хочу, чтобы она продолжала тебе досаждать! – воскликнула Яна. – Денис, ну хватит уже святошей быть! Или ты решил жить по завету Льва Николаича Толстого?!

– Какому еще завету?

– Который “тебя ударят по щеке, а ты подставь другую”. Нет уж, – решительно отрезала Яна, не дав Денису возможности ответить, – пока мы дружим, я не позволю тебе молча глотать хреновое отношение.

– Яна! – застонал было от досады Денис, но та демонстративно уставилась в другую сторону. – Ян, да ладно тебе. Ну называет она меня Рыжиком вместо имени, дразнит, что я убил дедушку лопатой – ну и что? Это повод отвечать ей ее же грязными приемами? Я не хочу пачкать руки и свою репутацию. Меня и так уже больше знают как плаксу, чем как отличника.

– Денис. – Яна резко остановилась и схватила его за руку. Когда Денис повернулся к ней, она прижалась к его плечу и взволнованно заговорила:

– Дениска, миленький, ты мой самый лучший друг. Мне всегда очень тяжело видеть, как ты грустишь из-за слов этой тупицы. Ведь ты совсем не такой, как она про тебя говорит! – Яна с нежностью сжала его плечо и бросила на него проникновенный взгляд, а Денис стушевался и уставился себе под ноги. – Денис, она тебя не знает совсем, а ты очень расстраиваешься из-за глупостей, которые она про тебя говорит. А я так хочу, чтобы ты был счастлив! Поэтому и предлагаю тебе немножко разыграть нашу зарвавшуюся Златочку Гринёву, чтобы она наконец поняла, что связываться с тобой ей дороже. Но ты как будто не хочешь ничего делать, чтобы побороться за свое место под солнцем. Хотя моя идея – это очень даже элегантный способ немного утихомирить Гринёву. Ты не опустишься на ее уровень. Ты же ничем не оскорбишь ее. Ты просто напишешь рассказ. Или… хочешь, я напишу?

Снова подняв глаза, Денис кивнул. Яна погладила его по плечу:

– Точно? Или сам справишься?

– Напиши лучше ты, – негромко ответил Денис. – Я… я не смотрел этот фильм.

Яна хихикнула и на мгновение приобняла его за талию, и Денис невольно улыбнулся.

– Решено, – заявила Яна, когда они снова продолжили путь. – Если Гринёва напишет мне, я соглашусь и все сделаю сама. Но если она напишет тебе – соглашайся, а потом сразу же пиши мне. Я за вечер все сделаю, а ты перепишешь. А перед уроками отдашь готовый текст Злате. И потом нам останется лишь дождаться английского. – На ее губах расцвела коварная улыбка. – Вот увидишь, она отвалит от тебя. И ты сможешь жить спокойно.

Денис кивнул, но все же не был уверен, что это сработает как надо. Да и в том, что это в принципе сработает, он тоже сомневался.

Сидя вечером за своим письменным столом и переписывая сочиненный Яной текст, Денис тяжело вздохнул. Не надо было ему соглашаться на пришедшую в восемь вечера просьбу Златы написать ей рассказ о любимом фильме. Даже с учетом того, что они с Яной уже договорились о розыгрыше. Денису казалось, что он поступает некрасиво, и из-за этого ему было противно из-за самого себя.

Однако дело уже было практически сделано, да и маленькая его часть все-таки жаждала увидеть, как обидчица получит минуту славы, о которой явно мечтала. Поэтому, закончив наконец переписывать, Денис выпрямился, размял плечи и посмотрел по сторонам, давая отдых глазам после получаса монотонной работы. Снова устремив глаза в текст, он перечитал его на предмет ошибок: Яна вполне могла случайно поменять буквы местами – она постоянно жаловалась на “дебилизм английской орфографии”. Да и сам Денис от усталости и невольного скатывания в собственные мысли мог вместо одного слова написать другое, похожее по написанию или произношению.

Убедившись, что с текстом все в порядке, Денис удовлетворенно улыбнулся и положил его в учебник, чтобы лист с работой дожил до урока английского в подобающем состоянии. Потянувшись и поднявшись со стула, Денис уже собрался было готовиться ко сну, но почему-то его сердце забилось быстрее. Охвативший его мандраж напоминал тот, который появлялся перед чем-то важным вроде контрольных или защиты презентаций у доски, но Денис достаточно успешно с ним справлялся. Потому надеялся, что и в этот раз все пройдет хорошо.

А еще он очень надеялся, что их с Яной план сработает и Злата действительно оставит его наконец в покое.

На следующее утро Денис как обычно не увидел Злату на ее месте. Она часто опаздывала, но сегодня у него внутри шевельнулась надежда, что она внезапно заболела и ее не будет, а значит, он не спровоцирует ее позор и не навлечет на себя ее возможный гнев. Несмотря на то, что второе не слишком волновало Дениса – Злата несколько лет не упускала возможности уколоть его, вставить шпильку, отпустить в его адрес замечание, коннотацию которого Денис понимал не сразу и которое потом можно было оправдать шуткой, – ему все же хотелось бы по возможности его избежать, чтобы спокойно доучиться эти полгода.

– Рыжик!

Звонкий голос раздался прямо у него в ухе, и от неожиданности Денис подпрыгнул. Злата, стоящая рядом, заливисто захохотала, обращая на них внимание других одноклассников, и Денис, который снова ощутил приливший к лицу жар, еле сдержался, чтобы не скорчить в ответ дурацкую гримасу. Закончив наконец потешаться над ним, Злата посмотрела сияющими хитрыми темными глазами:

– Че такой дерганый, Русаков? В детстве часто пугали?

Денис смерил ее взглядом и хотел было открыть рот, чтобы выдать какой-нибудь ироничный ответ – за этот учебный год они с Яной неоднократно практиковались в их генерации, – однако Злата успела спросить:

– Ты принес?

Сердце снова забилось быстрее. Дрожащими руками Денис снял с себя рюкзак, расстегнул молнию и, приоткрыв учебник английского, выудил свою работу. Изо всех сил молясь всем старым и новым богам, чтобы Злата не начала перечитывать прямо сейчас, он протянул ей исписанный листок. Злата тотчас же схватила его и поспешила убрать в сумку. При этом она постоянно оглядывалась, а когда молния на ее сумке вжикнула, скрывая содержимое от окружающего мира, на лице Златы появилась довольная улыбка.

– Спасибо, Динечка.

– Не называй меня так, – пробурчал в ответ Денис и, разместившись на своем месте, принялся повторять параграф по географии. Злата вскоре тоже прошествовала к своему месту, не забыв как обычно взлохматить волосы Дениса, когда поравнялась с ним. С недовольным цыканьем он пригладил их и бросил недовольный взгляд на Злату, которая с озорной улыбкой взглянула на него, после чего уткнулась в телефон и принялась быстро что-то печатать.

Внезапно Денис ощутил что-то новое внутри. Хоть он уже и отвернулся от Златы, на сетчатке его глаз так и было запечатлено ее изображение, где она лукаво взглянула на него, словно почувствовала, как он пытается прожечь ее взглядом, и расплылась в широкой улыбке. Которую Денис, к своему ужасу, счел очень даже очаровательной.

Перед уроком английского мандраж снова захватил его. В попытках скрыть легкую дрожь в руках от окружающих, Денис принялся растирать ладони между собой. Заметив это движение, приблизившаяся к нему Злата с мнимым сочувствием поинтересовалась:

– Что, Русаков, Паркинсон уже начался?

– Гринёва, отстань от меня, – попросил Денис, не глядя на нее и продолжая растирать руки. – Лучше… текст свой перечитай. И постарайся выучить. Чтобы потом у доски не запинаться и не смотреть все время в листок.

– Пока ты будешь отвечать, я прочитаю, – отмахнулась Злата. – А вообще… ты вроде понятно пишешь, поэтому я не запнусь.

– Поразительная самоуверенность, – пробормотал Денис, засунув руки в карманы брюк. К счастью, совсем рядом откликнулся голос Яны:

– Не говори. Почему-то именно те, кому больше всего грозит двойка, не считают нужным лишний раз пробежаться по тексту.

– Крюкова, – с утомленным вздохом закатила глаза Злата, а Яна с Денисом переглянулись, – ты не за меня беспокойся, а за себя. Тебе же нужно медальку получить. А мне и так сойдет. Двойкой больше, двойкой меньше – какая разница?

– Если двоек больше, тебе банально придется больше исправлять, – назидательно произнесла Яна и снова взглянула на Дениса, который не мигая смотрел на нее. – Почему бы сразу не позаботиться о том, чтобы вместо двойки была хотя бы тройка?

– Да потому что мне на хрен не сдалась ваша учеба, – фыркнула Злата и наконец поцокала своими каблуками в сторону Ники Селивановой, своей единственной и самой лучшей школьной подруги. Проводив ее взглядом, Денис заговорил:

– Я че-т волнуюсь немного.

– Успокойся, Денис. – Яна ободряюще похлопала его по плечу. – Мы с тобой обеспечили нашим дорогим одноклассникам интереснейшее шоу. Неужели тебе самому неинтересно увидеть, как Злата обделается? В метафорическом смысле, но все же…

Он пожал плечами.

– Я никогда раньше не подставлял человека.

– Все бывает в первый раз, – успокоила его Яна и улыбнулась, когда их взгляды встретились. – Ну Денис! Мы больше не будем так делать, честное слово! Думаю, что ни у кого после сегодняшнего и не возникнет соблазна снова попросить кого-то из нас сделать что-то за них. Ты освободишься на оставшиеся два с половиной года!

– На полгода, скорее, – мрачно поправил Денис. – Если я все-таки уйду в ту школу, в которую хочу, там придется заново выставлять границы.

– Зато ты уже будешь знать, как это можно сделать, – заверила Яна и, когда к ним подошло несколько одноклассников, услышавших их беседу, ответила:

– Щас урок начнется и все сами увидите.

После звонка, когда Елена Васильевна, учительница английского и по совместительству классная руководительница, уже была в классе и отмечала присутствующих, Денис ощутил непреодолимое желание во всем сознаться и не допустить, чтобы Злата потерпела насмешки. Чувственная его часть кричала, что если он это сделает, он может забыть о спокойном времени в школе, а рациональная спокойно говорила, что так будет лучше не только для Златы, но и для него.

Денис сам не понимал, откуда в нем желание защитить противную одноклассницу от позора, но был твердо намерен это сделать. Однако Яна вдруг приблизилась к его уху:

– Ты чего?

– Надо сказать.

Яна посмотрела на него как на идиота, и Денис стушевался.

– Ты совсем, что ли? Мы же почти у цели!

– Ян, Елена Васильна знает мой почерк, – зашептал Денис одними губами, чтобы учительница не услышала. – Она как увидит работу, сразу поймет, что я это написал. Блин! – Зарывшись ладонями в волосы, он закрыл глаза. – Почему я на это согласился… Ты и сама могла бы все написать.

– Гринёва попросила именно тебя, – прошипела Яна змеей, и Денис почувствовал, что и без того взмокшей спине стало еще жарче. – А мой почерк она тоже знает, поэтому как я могла подсунуть тебе работу, которую я написала? Гринёва сразу же раскусила бы нас!

– Яна, если ты так хочешь поговорить, можешь первой выйти к доске и рассказать нам о своем любимом фильме, – обратилась к ним Елена Васильевна, и Денис покраснел. Впрочем, как и Яна: она тут же замолчала и потупила взгляд. Но Елена Васильевна добавила, что это было не предложение с правом выбора, поэтому Яна покорно встала, взяла свой листок и медленно, словно на эшафот, подошла к учительскому столу.

Чтобы унять волнение по поводу их с Яной аферы, Денис решил отвечать следующим. Пока он повторял написанное, пока рассказывал, пока смущался под удивленные возгласы одноклассников – многих почему-то очень удивило, что он назвал фильм “Социальная сеть” своим любимым, – пока шло время, занятое действием, дрожь в теле и ком в горле стали слабее. Но когда Денис вернулся на свое место, и Елена Васильевна с удивлением посмотрела на заднюю парту, после чего пригласила Злату к доске, дискомфорт в теле вернулся. От обуревающего его стресса Денис едва не вернулся к изгнанной несколько лет назад привычке обкусывать ногти.

“Нельзя завести пятьсот миллионов друзей, не нажив ни одного врага” – именно так звучал слоган, который так нравился Денису, и именно с этих слов он и начал несколько минут назад свой рассказ о фильме, успев метнуть краткий взгляд на Злату. На удивление, ее лицо выражало некоторую степень заинтересованности. Ближе к концу его рассказа Злата даже не пялилась в телефон в отличие от своей подруги Ники. Слоган фильма снова прокрутился у Дениса в мыслях, пока он шел на свое место, а Злата направлялась к доске.

Что ж, кажется, совсем скоро у него будет один уже настоящий враг.

А может, даже и не один.

– Ну, Злата, рассказывай, – предоставила слово Елена Васильевна и посмотрела на Злату с искренним интересом. Денис всегда ценил то, с каким вниманием классная руководительница относилась к каждому ученику независимо от того, был он хулиганом или паинькой. Как и все классные руководители, Елена Васильевна могла выразить беспокойство оценками своих подопечных, отругать тех за неподобающее поведение, в редких случаях – накричать на них, но чтобы переходить на личности и унижать ученика за то, какой он человек, как он выглядит или из какой семьи он происходит, – до такого она никогда не опускалась.

Вот и сейчас, несмотря на то, что Злата с пятого класса выпила у нее немало крови, Елена Васильевна с доброжелательной улыбкой смотрела на нее. Злата же с торжествующей улыбкой оглядела класс, тряхнула темными кудрями и принялась бойко читать.

– У меня много любимых фильмов, – с жутким акцентом, даже не стараясь правильно произносить слова, начала Злата по-английски. – Я вообще очень люблю кино. Но есть у меня и фильм, который я люблю больше всего, потому что он нашел отклик в моем сердце. Этот фильм называется “Пятьдесят оттенков серого”…

Злата продолжала чтение, не обратив внимания на просьбу Елены Васильевны рассказывать, а не читать. Зато когда в классе начали раздаваться смешки, Злата тут же вскинула глаза и принялась пристально вглядываться в товарищей. Денис сделал вид, что читает что-то в учебнике, а зажавшая себе рот ладонями Яна толкнула его в плечо. Повернувшись к ней, он увидел, что ее глаза не просто улыбаются или смеются – они ржут. Именно ржут. Если бы это было возможно, то ржали бы в голос.

– Злата, продолжай, пожалуйста, – как ни в чем не бывало попросила Елена Васильевна, хотя Денис заметил, что ей тоже хотелось улыбнуться. – Только не читай, а говори своими словами. И дай мне, пожалуйста, свою работу. Хочу посмотреть, как ты написала.

Учительница потянулась было за листком, но Злата сделала большой шаг в сторону и крепче вцепилась в бумажку. Денис на мгновение оторвал взгляд от учебника и тут же вернул его в текст, когда увидел, как Злата жадно вчитывается в написанное его рукой несколько часов назад.

– Злата? – В тоне Елены Васильевны прорезался намек на нетерпеливость. – Ты явно не все рассказала. Скажи честно: готова или нет?

– Я… – Очевидно, Злата все еще силилась понять, что Денис ей написал. – Я… Щас, секундочку… Щас-щас…

Она несмело возобновила чтение, и спустя несколько секунд хохот всего класса заглушил блеянье Златы. Яна уже не сдерживалась, а Денис все еще пытался не смеяться слишком сильно. С нотами отчаяния в голосе Злата снова попыталась продолжить чтение, но новый взрыв хохота не дал ей этого сделать. Однако ей удалось воспользоваться им, чтобы до конца дочитать текст про себя.

Когда Денис в следующий раз поднял глаза, Злата испепеляла его взглядом. Ему стало неуютно и он посмотрел на Яну, которая улыбнулась ему, положила свою ладонь на его предплечье и успокаивающе провела по нему. Несмотря на то, что Денис все еще чувствовал смущение от осознания того, что Злата все поняла, его душа ликовала: наконец-то все смеются не вместе с ней над ним, а над ней вместе с ним.