Этюды о кулюторных людях и нелюдях

Эдуард Дроссель

Этюды о кулюторных людях и нелюдях

Disclaimer

Данная книга предназначена только для развлечения и не преследует никаких других целей. Автор осуждает изврат, насилие и прочие формы нетрадиционного, аморального и деструктивного поведения. Он не ставил перед собой цели оскорбить чьи-то чувства, как-то задеть, уязвить или унизить читателя. Если вы поняли авторский замысел иначе, вы поняли его неправильно. Книга ничего не утверждает, никого ни к чему не призывает, никому ничего не навязывает и ничего не пропагандирует. Все описанные в ней лица, события и явления вымышлены и могут не соответствовать действительности. Любые совпадения случайны и произошли не по вине автора. Описанные персонажи – живые люди со своими идеями, взглядами, убеждениями, предубеждениями и патологиями, которые автор не обязательно должен разделять. Герои излагают исключительно свои собственные мысли и демонстрируют присущее только им поведение. Авторская точка зрения, его вкусы, привычки, пристрастия и мнения тут совершенно не при чём. Продолжив читать, вы автоматически принимаете условия и соглашаетесь с предупреждением. Возрастной рейтинг 18+. Ханжам, излишне впечатлительным натурам и лицам с неустойчивой психикой читать ни в коем случае не рекомендуется.

Главное – не рассказ, а рассказчик.

Тезис Стивена Кинга.

Главное – не РАССКАЗЧИК, а РАССКАЗ!

Антитеза Э.Дросселя.

Ужасная святочная история

Когда маленькие, доверчивые дети в зарубежных странах получают рождественские подарки, они верят в сказку, верят в то, что подарки принёс Санта. Прилетел по воздуху в санях с упряжкой из девяти оленей, пролез с мешком в дымоход и положил подарки под ёлку или сунул в чулок. Впоследствии дети взрослеют и с оторопью узнают, что никакого Санты на самом деле нет, его выдумали взрослые и они же покупали подарки, клали их под ёлку и совали в чулок. По сути родители бессовестно обманывают своих чад на протяжении всего детства.

Как же так получилось? Почему в западной части мира взрослые, вопреки декларируемым христианским добродетелям, становятся лжецами и врут собственным детям? Зачем они выдумали какого-то Санту, зачем травмируют детскую психику?

Истина, как всегда, лежит посередине. Санта, к счастью, не вымысел, он действительно существует (или существовал – так будет правильнее), но подарки детям приносит не он, их и впрямь покупают родители. Впрочем, так было не всегда. Когда-то Санта взаправду летал по небу в санях с оленьей упряжкой, протискивался с мешком в дымоходы и оставлял подарки под ёлкой или совал в чулок. И всё это в атмосфере праздника, волшебства и веселья…

Но потом вдруг что-то случилось и Санты не стало. Однажды он просто исчез, пропал, испарился. Потому-то, чтобы не растерять дух Рождества и не лишиться светлого праздника, взрослые вынужденно пошли на обман. Они скрыли от детей отсутствие Санты, поддерживая ложь столько, сколько получится. В этом не было злого умысла – ведь родители всегда стараются действовать из лучших побуждений в интересах детей (невзирая на то, к каким результатам это зачастую приводит).

Нижеследующий рассказ срывает покровы с тайны, что же на самом деле случилось с Сантой. Забегая вперёд, спешим всех заверить: Санта жив (хоть и не совсем здоров), он не умер – ведь он бессмертен и не может умереть ни при каких обстоятельствах. В данный момент он пребывает где-то на территории Америки, только неясно, где именно. Никто не знает, как сейчас выглядит Санта и во что он одет, следовательно, нет никакой возможности его опознать. Мы вполне допускаем, что кто-то из вас каждый день проходит мимо бомжа на помойке, а это и есть Санта.

Как до такого дошло – вся правда в нашем рассказе…

Маленькие дети верят: если весь год вести себя хорошо, а потом написать письмо Санте в далёкую Лапландию, тот непременно исполнит на Рождество самые заветные желания. Целый год в полярной мастерской Санты трудятся сказочные эльфы под чутким руководством старейшины Хамфри – производят всевозможные игрушки для прилежных, послушных детей и набивают ими мешок. Мешок Санты, судя по всему, бездонный – сколько игрушек в него ни положи, доверху всё равно не наполнишь. Сверхвместимость обеспечивается волшебством Санты, оно же позволяет ему летать по воздуху и пролезать в узкие дымоходы.

В канун Рождества Санта впрягает в сани девятерых оленей, хватает свой мешок и мчится к хорошеньким детишкам, чей список помнит наизусть – память Санты столь же бездонна, как и вместилище подарков. Нехорошеньким деткам, само собой, никаких подарков не достаётся. Волшебству подвластно даже время, так что за одну-единственную ночь Санте удаётся окучить всех-всех-всех детей в тех регионах Земли, где верят в дух Рождества.

Так было и в ту роковую ночь, которая оказалась последней с участием Санты. Началось всё как обычно. Дух Рождества витал в воздухе, упряжка неслась по небу, олени резво перебирали копытами, их бубенцы весело звенели.

Во внушительном списке хорошеньких христианских деток первыми шли, разумеется, дети WASP (белых англо-саксонских протестантов) – потому что Америка у боженьки на особом счету, это всем известно. Так что прямо из Лапландии Санта перенёсся в Америку, к тихому ночному пригороду с уютными и нарядными домиками в гирляндах и праздничной иллюминации.

Упряжка приземлилась на крышу одного из таких домов. Санта выбрался из саней, взвалил мешок на спину и приготовился нырнуть в дымоход. Внезапно из-за трубы выскочила тёмная фигура.

– Выруби белого! – гаркнула она и изо всех сил огрела Санту по голове бейсбольной битой.

Толстая красная шапка смягчила удар и всё же Санта потерял равновесие, выронил мешок, кубарем скатился с крыши и провалился в сугроб. Чьи-то руки выудили его из снега, грубо поволокли, не дав опомниться, и швырнули в фургон. Машина стремительно сорвалась с места.

Несколько минут ушло у Санты на то, чтобы кое-как сфокусировать зрение и рассмотреть своих похитителей. К этому времени фургон приехал на какой-то пустырь, где стояло несколько ржавых бочек с горящим огнём. Возле бочек грелись индифферентные ко всему окружающему бомжи. Над пустырём нависала эстакада с автострадой. Санту вытолкнули наружу и в свете огней он наконец понял, почему похитители казались ему тёмными – это были негры, афроамериканцы, в мешковатых рэперских штанах и куртках.

Без лишних слов хулиганы сорвали с Санты верхнюю одежду и обувь, оставив в одном белье и старомодных полосатых чулках. Другие гопники подтащили ведро со смолой и облили Санту с головы до ног, после чего вываляли в перьях.

– Йоу, йоу, йоу! – воскликнул один из них, кружась вокруг Санты развязной ниггерской походкой с характерными ужимками и жестикуляцией. – Старикан по телефону не наврал, когда сказал, что ты нарисуешься у той хаты, бро. Чё-как, ёпта? Извиняй, что с ходу вломил тебе по кумполу, просто у ниггеров есть к тебе вопросы и желательно, чтоб ты не рыпался. Усёк, бро? Заорёшь, начнёшь брыкаться и мы живо засадим тебе перо под рёбра, выпотрошим как белую хрюшку!

Посмеиваясь, чёрная братва окружила Санту. У одних в руках были ножи, у других стволы, у третьих бейсбольные биты. Санта испуганно таращился на похитителей и не понимал, что происходит. В смоле и перьях он был похож на чучело, а не на Санту.

– Добрый человек озвучил нам кой-какую статистику насчёт тебя, бро, – продолжал разговорчивый негр, – в плане того, кому ты завозишь подарки в первую очередь, а кому шиш с маслом. И вот что странно, бро. Почему-то вся твоя грёбаная VIP-клиентура – сплошь белые мажоры из чистеньких пригородов и нет ни одного, ни одного, мать твою, ниггера из трущоб. WTF, бро?

С непривычки Санта ошибочно решил, что темнокожая братва ведёт с ним разумный диалог. Не обращая внимания на пробиравший до костей холод и шишку на голове, Санта постарался отвечать разумно и рассудительно.

– Прежде всего, я – Санта, я приношу детям подарки и дух рождественского праздника. Послушные и прилежные дети всегда отличаются хорошим поведением и не ведут криминальный образ жизни. Они-то и заслуживают моих подарков. Разве я виноват, что такие дети растут в добропорядочных или, как вы выразились, в «мажорских» семьях, которые проживают в чистых и уютных домиках, а не в грязных трущобах? Кроме того, обычно я попадаю в дом через печной или каминный дымоход. Разве я виноват, что таковые есть лишь в загородных коттеджах и почти не встречаются в вонючих трущобных многоэтажках? Давайте на миг представим, что я всё-таки явлюсь в трущобы. Через что я попаду в ваши грязные, неухоженные квартиры? Кто там заслуживает подарков – обдолбанная уличная шпана? Толкачи? Сутенёры? Проститутки? Чёрные, латиносы, азиаты – будущие наркоманы, грабители, растлители, насильники и убийцы…

– Заткни свою белую расистскую пасть! – не дал ему договорить чёрный здоровяк и резко ударил кулаком в лицо. – Ах ты, сучара, грязная расистская свинья! Гаси его! Гаси вонючего белого расиста!

Негры толпой набросились на Санту и принялись остервенело гасить его руками, ногами и бейсбольными битами.

– Хорош! Хорош! Всё, хватит с него! – крикнул здоровяк через какое-то время. – Сваливаем!

Негры запрыгнули в фургон и резво укатили, напоследок обхаркав и обоссав Санту.

Лёжа на пустыре, среди ржавых бочек и индифферентных бомжей, Санта глухо постанывал от боли. Из случившегося можно было извлечь один полезный урок: чёрная братва не ведёт разумных и рассудительных диалогов.

«Несчастные, невежественные дети улиц, – добродушно думал Санта о своих похитителях, с трудом поднимаясь на ноги. – Нельзя держать на них зла. Будем считать произошедшее случайным и досадным недоразумением. Праздник должен продолжаться. Мне предстоит развезти ещё много подарков…»

Он попытался соскрести с себя смолу и перья, но те засохли и приклеились к белью и чулкам намертво. Впрочем, в смоле и перьях было тепло. Санта тяжело вздохнул и справедливо решил, что дети всё равно спят, а значит не увидят его в непрезентабельном виде. Прихрамывая и держась за поясницу, Санта свистнул и к нему тотчас примчалась оленья упряжка. К великой радости, чёрная братва не позарилась на мешок с подарками или же впопыхах о нём забыла.

Санта с кряхтением забрался в сани, вернулся к дому, оставил подарки и полетел дальше. Следующий ребёнок из списка жил в точно таком же пригороде. Наученный горьким опытом, Санта заставил оленей облететь вокруг дома, чтобы убедиться, что на крыше никто не прячется. Только после этого упряжка зависла над дымоходом.

Спустившись в гостиную, Санта на всякий случай прикрыл голову руками, но никто на него не набросился и ничем не огрел. Он торопливо разложил игрушки под ёлкой и полез обратно в камин. В этот момент к нему из-за дивана метнулась тень и прижала к шее электрошокер. Санта дёрнулся и провалился в небытие, а очнулся уже в гараже, крепко привязанным к стулу. Его рот был заткнут тряпкой.

В гараже почему-то отсутствовала обязательная для среднего класса машина. Скорее всего семья владельцев дома на праздники куда-то уехала. Вместо машины присутствовали четверо подростков: крепкая рослая девчонка с армейской стрижкой, маленькая худенькая анорексичка с тёмными кругами вокруг глаз, такой же худосочный и дёрганый паренёк с глазами навыкате и скромный тихоня-ботан в очках. Подростки недобро глазели на Санту.

Под потолком горела тусклая 40-ваттная лампочка. Короткостриженная девица потыкала в чёрного от смолы Санту мыском армейского ботинка.

– Вы только гляньте, чувак по телефону не соврал! Урод и впрямь разъезжает на оленях!

Дёрганый парень подскочил к Санте и ухватил его за бороду:

– Что, мать твою, любишь издеваться над животными, а? Говори, мать твою, говори, любишь? Нравится стегать их кнутом, да? Нравится их мучить?

Худосочная подруга дёрнула его за рукав:

– У него же рот заткнут, Рик, он не может говорить. Давайте поскорее с этим покончим, а то как бы нас не прищучили…

Санте отчаянно захотелось прибегнуть к какому-нибудь спасительному волшебству, однако с кляпом во рту волшебство почему-то не работало.

– Никто нас не прищучит, Лина, а если попробует, то я, мать твою, точно кого-нибудь завалю – любого зажравшегося ублюдка, любителя поиздеваться над животными!

Санта начал догадываться, кто перед ним, и короткостриженная девица подтвердила его догадку:

– Слышь, козёл, мы – добровольные активисты, защитники животных. Меня зовут Пэм, вот это Лина, рядом с ней Рик, а там Билли. Признайся, упряжка с оленями – твоя? Кивни, если да.

Девять оленей были гордостью Санты и гордостью всей Лапландии. Ради одной-единственной праздничной поездки эльфы холили и лелеяли животных весь год. Так что Санта, не ожидая подвоха, утвердительно кивнул.

– То есть ты на самом деле запряг оленей в сани и заставил тащить их по всему свету? – уточнила Пэм. – Оленей? Живых, настоящих оленей?

Санта вновь кивнул и постарался горделиво выпрямиться на стуле.

– Божечки, он даже не скрывает! – в ужасе охнула Лина. – Негодяй… Чудовище… Изверг…

Рик порывисто бросился к ней и обнял плачущую девушку.

– Эй, ну ты чего, малыш? Скоро всё закончится и благородные животные вернутся на свободу. Мы сделаем это, малыш, сделаем вместе…

Лина доверчиво прижалась к нему, не переставая плакать. Пэм смерила похожего на чучело Санту тяжёлым взглядом.

– Слышь, хрен старый, ты когда оленей в сани запрягал, ты ведь знал, что это дикие и свободолюбивые обитатели лапландской тундры? Киваешь, знал… Так какого же, мать твою, чёрта ты запряг их в сани? Как ты, мать твою, посмел? Кто тебе позволил? Как тебе вообще такое в голову пришло? – Пэм постучала ему по макушке. – В твою ссохшуюся седую старческую башку… Кто тебе дал право распоряжаться вольными созданиями? Олени – часть естественной природной среды. Они не твоя собственность, грёбаный ты урод! Свобода, воля и природные северные просторы по определению не подразумевают никаких саней, упряжек, хомутов, уздечек, вожжей и бубенчиков. Животные – не твои рабы и не твои игрушки. Они – сама природа, как вода, воздух и гравитация. Они не МОГУТ и не ДОЛЖНЫ кому-то принадлежать! И я очень-очень надеюсь, козёл, что после нашей сегодняшней встречи ты хорошенько усвоишь урок.

Пэм щёлкнула пальцами. Рик отпустил Лину, подошёл к Санте и рывком задрал ему до подбородка липкую от смолы фуфайку.

– Фу! – поморщился он. – Тебя как-будто говном вымазали, грёбаный старый извращенец!

Пэм стащила до колен панталоны Санты, обнажив бледноватое жирненькое брюшко, дряблые морщинистые бёдра и крошечные гениталии.

Девица извлекла из кармана электрошокер.

– Давай, Пэм, давай, покажи этому уроду! – приплясывал от нетерпения Рик.

Лина снова всхлипнула.

– Только пожалуйста, Пэм, не сильно. Всё-таки он пожилой человек…

– Иногда болезненная профилактика необходима, детка, даже пожилым людям, – заверил её Рик. – Некоторые упорно не желают ничего понимать, пока их… ну… того…

Пэм поднесла шокер к мошонке Санты. Раздался треск, Санта замычал и задёргался от боли.

– Олени – благородные и свободолюбивые существа, – бесстрастно заговорила Пэм, поджаривая шокером самые чувствительные места Санты. – Неволя и безжалостная эксплуатация оленей ради эгоистичных прихотей унижают их достоинство и нарушают их права. Это понятно? Полагаю, козёл, тебе самому было бы крайне неприятно, если бы кто-то запряг тебя в сани и заставил таскать их по всему свету. Так что с этого дня никаких больше саней, никаких больше упряжек, никаких больше поездок на оленях…

– И никаких плетей, – подал голос Билли. – Вы, изверги, бьёте несчастных животных плетьми…

Пэм коснулась шокером сосочков Санты.

– Ну, значит, никаких больше плетей…

От невыносимой боли Санта непроизвольно обделался и, видимо, снова потерял сознание, а когда очнулся, его мучителей след простыл. Он по-прежнему находился в гараже, но от стула его отвязали и кляп изо рта вынули.

Подтянув панталоны и оправив фуфайку, Санта вернулся в гостиную, забрал мешок с подарками и покинул злополучный дом. Его сани чудесным образом левитировали над крышей, а вот оленей не было. Они исчезли. Проклятые защитники животных забрали их с собой.

Санта присел на черепицу и горько заплакал.

– Рудольф, Дэшер, Дэнсер, Прэнсер, Виксен, Комет, Кьюпид, Доннер, Блитцен… – приговаривал он, ласково называя оленей по именам. – Где-то вы сейчас? Что с вами стало?..

«Бог с ней, с одеждой, – думал он, – в конце концов, развозить подарки можно в смоле и перьях, но олени! Что же я за Санта без оленьей упряжки?»

Привычный мир Санты рушился на глазах. В другое время он впал бы в прострацию, однако его звал рождественский долг. Хошь не хошь, а подарки развозить надо.

Без кляпа волшебство вновь стало доступно Санте. Он справедливо рассудил, что и без оленей сумеет перемещать сани по воздуху – с помощью магии, силой мысли. Дети во что бы то ни стало должны получить заслуженные подарки! Ничьи козни и никакие недоразумения не испортят светлого Рождества! Погоревать об утраченных четвероногих друзьях, залечить душевные и телесные раны и отмыться от смолы можно будет потом, ведь впереди целый год. Но сперва – подарки.

Подлетев к следующему домику из своего списка, Санта осторожно сошёл на крышу и заглянул в дымоход из опасений, как бы его ещё кто не встретил. Нехорошие ожидания оправдались, когда в лицо Санте ударил свет полицейского фонарика. От неожиданности Санта выронил мешок, тот съехал по крыше и скрылся за карнизом.

– Один-шестнадцать, – произнёс полицейский в нагрудную рацию. – Говорит Перкинс. Подтверждаю, подозреваемый только что прибыл на место.

– Подозреваемый? – Санта еле шевелил разбитыми и опухшими губами. – Подозреваемый в чём? В конце-то концов, это возмутительно! Я – Санта и прошу не мешать мне выполнять мою работу…

– Сэр! – Настойчивый офицер Перкинс указал фонариком на сани. – Это принадлежит вам?

– Разумеется, это мои сани, раз я Санта! – не без сарказма ответил Санта, удивление и досада которого начали сменяться раздражением. – По-моему, это очевидно!

– Что-что, сэр? – переспросил полицейский. – Сани?

– Вы прекрасно видите, что это сани, – начал закипать Санта. – Они же находятся прямо у вас перед носом. Я – Санта, я летаю в санях по воздуху и развожу подарки детям. Вернее, я ДОЛЖЕН развозить подарки и непременно занялся бы этим прямо сейчас, если бы мне никто не мешал!

Перкинс с сомнением взирал на непрезентабельную внешность Санты.

– Сэр, вы принимаете меня за идиота? Толковый словарь Уэбстера определяет сани как средство катания с горки и езды по снегу. По снегу, сэр, а не по воздуху. Давайте мы все теперь начнём использовать транспорт не по назначению – начнём ездить на машинах по рельсам, плавать на самолётах по морю, а на санях летать по воздуху. Давайте превратим мир чёрт знает во что.

– Но… но… – От возмущения и негодования Санта едва не задохнулся.

– Попрошу меня не перебивать, сэр! – строго потребовал Перкинс. – Очевидно вам никогда не приходило в голову, что владение личным транспортом – это не только законное право, но и личная ответственность. Да-да, сэр, и не нужно изображать изумление с видом оскорблённой невинности. Лучше предъявите права, талон регистрации и лицензию на использование саней для полётов, выданную транспортным департаментом. Как я понимаю, ничего этого у вас нет. Следовательно, летать на санях вам никто не разрешал, вы используете транспортное средство не по назначению, представляя таким образом угрозу для окружающих.

– Но это несправедливо, я же Санта!

– Это к делу не относится, сэр. Будь вы хоть Папа Римский, закон для всех один. Никто и ничто не даёт вам права игнорировать безопасность окружающих. Вы гарантируете, что ваши сани не представляют угрозы? Что будет, если они рухнут сверху и задавят прохожих? Вы находитесь не в пустыне, сэр, вы в пригороде густонаселённого мегаполиса.

– За полторы тысячи лет я ещё никому не навредил! Я Санта, я неспособен причинять людям вред. Всё, что так или иначе связано со мной, абсолютно безвредно.

– А вот я так не думаю, сэр, – возразил Перкинс. – Боюсь, мне придётся конфисковать ваши сани…

– Да как вы смеете! – не выдержал и вознегодовал Санта. – Кто дал вам право?

– Народ Соединённых Штатов Америки, – невозмутимо ответил Перкинс.

Санта сжал кулаки и решительно шагнул к нему.

– Ну уж нет, я вам не позволю. Сегодня меня уже дважды ограбили, унизили и избили, и я не потерплю…

Не говоря больше ни слова, Перкинс щёлкнул складной дубинкой и врезал Санте по ноге, под коленку. Санта потерял равновесие и полетел кувырком с крыши.

Избитое неграми и поджаренное электрошокером тело отозвалось на падение не слишком приятными ощущениями.

– Это уже ни в какие ворота не лезет! – Санта кое-как поднялся, отплёвываясь от снега. – Сначала отняли одежду, потом оленей, а теперь сани. На чём же я буду развозить подарки? Об этом кто-нибудь подумал? Я же Санта. Санта! Тот самый, из Лапландии. Меня ждут дети…

Он осёкся, заметив, что рядом застенчиво мнётся и внимательно слушает неприметный человечек в шерстяном костюме, парке и вязаной шапке. В руках у человечка был недорогой кожаный портфель, как у рядового госслужащего.

– Меня зовут Дженкинс, – представился он, увидев, что Санта наконец соизволил обратить на него внимание. – Я из налогового управления. К нам поступил сигнал о том, что вы занимаетесь незаконной предпринимательской деятельностью и скрываете доходы…

Санта схватился за голову.

– Кто… Какой идиот придумал эту чушь? Я отродясь не занимался бизнесом, ведь я же Санта, олицетворение рождественского духа. Я дарю детям подарки. При чём здесь предпринимательство?

– Хорошо понимаю ваше недоумение, мистер Санта, – стоял на своём Дженкинс. – Однако факт есть факт. Не вы один такой, многие думают лишь о себе и своей выгоде, а не о гражданских обязательствах. Когда вы последний раз подавали налоговую декларацию?

– Вообще её не подавал, никогда!

– Вот видите, и я о том же.

Санта попытался достучаться до чиновника.

– Слушайте, э-э… Дженкинс. Вы же вроде умный, здравомыслящий человек. Что такое налог? Это некая доля прибыли, верно? А если прибыли нет? Я же не беру с детишек деньги, я ДАРЮ подарки, а не ПРОДАЮ их. Это же дети! У меня нет и не было никаких прибылей, так с чего я должен платить налог?

– Хорошо вас понимаю, мистер Санта, – снова кивнул Дженкинс. – И давно вы занимаетесь благотворительностью?

Санта задумался.

– Знаете, большую часть жизни. Э-эх, сколько ж времени-то прошло… Сейчас прикину. Родился я в Ликии, веке так в третьем, так что, если округлить до ровного счёта, получается полторы тысячи лет.

– Полтора тысячелетия, – машинально повторил Дженкинс, не вникая в числа. – Стало быть от вас за этот срок должно было поступить полторы тысячи ежегодных налоговых деклараций…

– Что? Я ему про одно, а он снова за своё!

– Верно, я снова за своё, мистер Санта. Есть у вас прибыль или нет, неважно. Декларацию вы всё равно обязаны заполнить и предоставить в указанный срок. Не спорю, благотворительность даёт вам право на налоговые льготы, но это по-любому должно быть отражено в декларации. А вы, извиняюсь, за полторы тысячи лет так и не сподобились.

Дженкинс махнул рукой в сторону дома.

– Боюсь, офицеру Перкинсу придётся задержать вас, мистер Санта. Впереди у нас с вами долгое и тщательное расследование вашей налоговой истории…

Санта поднял глаза. Его саней над домом уже не было. Пока он ругался с Дженкинсом, сани увезли на эвакуаторе. Как их спустили на землю – непонятно.

– Я же Санта, – прошептал он, не веря своим глазам. – А как же подарки? Как же Рождество?

Подошедший Перкинс аккуратно взял его под локоть.

– Следуйте за мной, сэр. Хоть вы и пожилой человек, но всё же я хочу предостеречь вас от попытки сбежать и скрыться от правосудия. Пока что вы не арестованы, поэтому я не зачитываю вам ваши права. Оказывается, с вами ещё кое-кто хочет пообщаться…

Перкинс проводил Санту к патрульной машине, возле которой зябко притоптывал очередной малоприметный государственный чиновник в дешёвых ботиночках и пальтишке, совершенно не защищавших от холода.

– Клеменс, – коротко представился он. – Департамент экологии и здравоохранения.

Внимательно оглядев Санту с головы до ног, Клеменс брезгливо поморщился, достал из портфеля блокнот и что-то в него записал.

– Вы бы что ли привели себя в порядок, сэр, – сказал он. – А то всё повторяете: «Санта», «Санта», а у самого-то видок не ахти.

– Неизвестные мордовороты обозвали меня расистом, избили, облили смолой и вываляли в перьях, – принялся оправдываться Санта. – Только за то, что я, якобы, не развожу подарки по засраным и заразным негритянским трущобам…