Край Истинного света

– Вы создаете артефакт, способный собирать пыльцу без привлечения людей. Если понадобится помощь, обращайтесь. Я долго работала с мерцающей пылью и могу быть полезна.

Эдит широко улыбнулась и кивнула, принимая предложение. Вот и я стала частью взаимовыгодного обмена. Частью их мира. И это не так уж и плохо. Лучше быть в нем, чем стать тем, кто трепыхается за его границами. Я там была – нет в том ничего приятного.

– Отойдите. – Миаф протиснулся между Винсентом и Каспаром. Небрежно обхватив щеки одного из мужчин тонкими пальцами, он заглянул ему в глаза. Пристальный бесцветный взор наполнился магией, окрашивая радужки паразита в фиолетовый, а воздух заполняя пряностями. – Защитница рисковала своей жизнью, чтобы спасти вашего друга, – начал нагнетать паразит. – Неужели она не заслуживает знать правды?

– Заслуживает, – бестелесно ответил пристыженный мужчина.

– Поразительно, – вздохнула Беррит, не отрывая от Миафа широко распахнутых глаз.

– Говори, – приказал паразит, доверху наполнив воришку навязанным чувством стыда.

– Мы вывозили черную руду по приказу графа.

– Неправда, – вставила Эдит, не смея отнимать от Миафа взгляда. – Мой отец не отдавал распоряжений о ночных работах.

– Графа Ди-Горна.

Весь отряд повернулся к Винсенту. Тишина задавила на уши. Все молчали, но слова были излишни: их мысли были написаны на лицах – настороженных, недоверчивых. Винсент зло скривился и по-звериному рыкнул, безмолвно обещая свернуть шеи тем, кто не отвернется сам. Все вняли его угрозе.

Все, кроме меня.

Я продолжила смотреть в его обжигающие янтарем глаза, пытаясь передать через взгляд поддержку и понятие того, что никто не посмеет осуждать его за действия отца. Однако было то, что я старалась от него скрыть – беспокойство. Гилур Ди-Горн перестал скрываться и ворует руду прямо под носом короля. Наглость? Нет. Это уверенность в бессилии Агмундов и в своей победе.

– Миаф.

Пауль похлопал увлекшегося паразита по плечу, подсказывая, что уже можно выпустить мужчину из цепких пальцев. Едва Миаф отпустил побелевшего воришку, к нему подскочила Эдит.

– Я первый раз видела работу паразита вживую! Попробуй на мне!

Брови разумника подняло удивление. Он смотрел на тыкающуюся глазами в его лицо Беррит и позволял ей дергать себя за руки.

– Не здесь, Эдит.

– Хорошо, – быстро согласилась она, не отстраняясь. – Приходи в лабораторию Сэма. Нет. Я сама к тебе приду. Почему я раньше не замечала, какой ты… интересный!

Наблюдать за потерянностью Миафа и напором Эдит было забавно, но я оставила это зрелище Каспару и Паулю. Винсент был один: врос ногами в землю и испепелял взглядом виднеющуюся вдали черную скалу. Мы не разговаривали после того, как я ослушалась его и поддалась бездумному порыву. Он не стал кричать, наказывать меня за это. Решил переварить все самостоятельно – один. И оттого мне было только хуже. Винсент не должен сгорать в своей злости по моей вине.

Я обняла ладонями хмурое лицо и, встав на носочки, притянула к себе, желая забрать все его тревожные мысли поцелуем. Острые желтые глаза укололи, но стоило мне украсть его шумный вздох и коснуться губ, как Винсент обхватил талию рукой, прижимая меня к себе и выдавливая из легких воздух. Он обнимал меня так крепко, точно я была тем, кто унесет его прочь: от подручных отца, от неизменного недоверия и презрения в глазах окружающих, от Уиллиса и последствий, с которыми пришлось столкнуться Винсенту после его жестокого решения о заточении.

– Прости, – выдохнул он мне в шею и зарылся рукой в волосы, чтобы уместить свою широкую ладонь на моем затылке. – Я не должен был срываться на тебя, но по-другому не мог. Бездна, Дэл. Я до сих пор злюсь.

Я подняла взгляд к отпечатавшемуся на сердце лицу, осмотрела шрамы, въевшуюся в глаза боль и морщинки между вечно хмурых бровей. В груди сжалось. Поступи этот защитник так же, как я, то он бы не дождался от меня милости – я бы не ушла, а выбила из него все мысли о том, чтобы рисковать собой ради других.

Никто не заберет его у меня.

Только мой.

– Я не должна была так поступать, – тихо проговорила я, идя навстречу тонким губам. – Ты звал меня, а я даже не подумала оглянуться. Так жестоко обошлась с тобой. – Я обхватила его губы своими, слегка пробуя их мягкость. И еще. – Я научусь помогать другим не вредя тебе. – Пара новых ласковых захватов. Шум утяжелившегося мужского дыхания. И Винсент, что ловил каждое слово и таял под моей лаской. – Знай, если встанет выбор, то я всегда буду выбирать тебя. Хочешь, сбежим? Прямо сейчас.

– Моя жестокая Дэл, – прохрипел он в поцелуй. Всего несколько слов, но весь мир потух – исчез. Остались его сминающие меня ладони, стук сильного сердца в широкой груди и жар дыхания. – Я не поступлю так с тобой. Не сейчас.

– В любой момент, Винсент.

Его губы растянулись в широкой улыбке. Он уперся в мой лоб своим и прикрыл глаза. Улыбка все не сходила с его лица, а моя дополняла наш личный момент чистого счастья. Его так долго не было в наших жизнях, что мы не могли им насытиться.

– Золотко. – Лишенный привычной игривости голос Каспара пробрался в наш до боли короткий покой. – Уводи Винсента.

Винсент промолчал.

– Зачем? – Я оглянулась, не покидая сильных рук.

Деревня наполнилась шепотом и опасливой суетой. Женщины тихо окликали детей и загоняли в дома, мужики разбредались по углам, прячась из виду. Вскоре на пустые улицы легла тишина. Принюхалась. Воздух был свеж и не нес опасения. Даже развернув дар до предела, я не услышала посторонних запахов, разве что пряную магию Миафа. Я посмотрела на паразита и Эдит, бредущих к палаткам – не было похоже, что он использовал сейчас силу.

– Дэлла! – гавкнул Кэннур.

Я дернулась от резкого тона и надавила на притихшего Винсента телом, готовясь исполнить просьбу Каспара, но наткнулась на стену из стали. Каждая мышца на теле защитника напряглась до состояния непробиваемого камня, желваки ходили ходуном, а неморгающие желтые глаза пристально смотрели на опустевшую деревню.

– Стой здесь, – выдавил он, запихивая меня к себе за спину.

Улицы деревни уже не были пустыми. По ним неспешно шли четыре фигуры. Впереди всех вышагивал советник. Размар сдержанно улыбался и, приветствуя вышедшего ему навстречу Каспара, раскинул руки. Позади него плыли мужчины. Грязно-серые плащи делали их почти незаметными на фоне осенней мертвой дороги.

– Кто это?

– Истязатели.

Глава 7

Все мои попытки сдвинуть Винсента с места были обречены на провал. У меня было больше шансов поднять гору, чем хоть на шаг подтолкнуть одеревенелого защитника к лесу. Он не слышал моих уговоров и не смотрел в мою сторону – лишь возвращал меня за спину, когда я покидала безопасную стену для новой попытки достучаться до него. Он видел только их – истязателей.

Они стояли поодаль от Каспара и Размара, умиротворенно беседующих и лживо тянущих губы. Истязатели без особого интереса разглядывали маленькую деревню, изредка бросали взгляд на кучку ожидающих их воришек – у них будет полно времени узнать их получше. Все три мужчины были похожи между собой: серые широкие штаны со множеством глубоких карманов; тонкие узкие сапоги, плащи, высокие вороты бесцветно-серых камзолов; даже прически у них были одинаковые – коротко стриженые волосы с почти выбритыми висками.

Я попыталась еще раз увести Винсента – меня ждал очередной провал. Все вокруг пропитал дождливый густой запах, слышался тихий треск. Он не рассказывал, как проходили его дни в Серых горах, а я не настаивала. Все было и так очевидно по покрытому шрамами телу. И сейчас защитник кипел от ненависти, вспоминая годы заточения среди истязателей.

– Бездна, Винсент, – взмолилась я, охватывая его звенящую от напряжения руку. Он рисковал повторить свою ошибку, и в этот раз Каспар не сможет подставить свой зад для защиты его.

Советник оставил Каспара и двинулся к нам.

– Дерьмо, – вырвалось из меня. – Прошу, Винсент, без глупостей.

Он промолчал, сосредоточив все свое злое внимание на трех истязателях. Они были весьма молоды и не могли иметь к его заключению отношения, но раны на душе Винсента кровоточили от одного вида их формы.

Советник остановился и улыбнулся.

– Доброго утра.

– Приветствую вас, советник Размар. – Я присела в плавном реверансе, как учила леди Шлор. Внутри все сжалось в протесте. Сцепила зубы и натянула уголки губ. Кто-то из нас должен был оставаться в трезвом рассудке.

Истязатели впились в меня потухшими глазами, рассматривая с нескрываемым любопытством. Двоих из них заставил отвернуться глухой рык Винсента, но последний открыто проигнорировал предупреждающий оскал Ди-Горна и продолжил прожигать во мне дыру белыми радужками глаз. Его черные волосы с намеком на кудри, чуть вздернутый нос и линии нежно-розовых губ показались мне знакомыми.

– Бенир? – спросила я, делая шаг в его сторону и задерживая взгляд на мелких редких царапинах, темнеющих на белой коже впалых щек и острой линии челюсти.

Сильные пальцы сжали мое запястье. Я остановилась и повернулась к Винсенту. Попав под жар пылающего огнем янтаря, громко сглотнула. Защитник из последних сил держится за остатки здравого смысла. Не стоит испытывать его выдержку: шагнула назад, подчиняясь его «просьбе».

– Мы знакомы? – Истязатель сменил изящный изгиб бровей на хмурость.

– Я подруга Селин. Она рассказывала о тебе.

Бенир придирчиво смерил меня белыми глазами и перевел их на тяжело дышащего Винсента.

– С этим Селин тоже дружит? – он указал на него острым подбородком, не теряя в движениях плавной расслабленности. Яркий представитель паразитов – завораживающе притягательный и смертельно опасный.

– Этим? – Я скрипнула зубами и надавила на него взглядом исподлобья, но это его только позабавило.

– Расслабься, гончая. В вас нет моего интереса, – легко сказал он и улыбнулся. Ровные зубы сверкнули, невольно приковывая внимание к этой жуткой безупречности.

– Не будем забывать, зачем мы приехали, – отозвался советник, косясь на теряющего последние крупицы терпения защитника.

– Там. – Винсент дернул головой на поразительно покладистых воришек и вышел чуть вперед, закрывая меня плечом. Советник и истязатели не ушли. – Что-то еще?

Между вопросом и ответом прошла всего пара секунд, но этого времени хватило, чтобы моя спина покрылась холодным потом.

– А как же благодарность, Ди-Горн! – Губы советника натянулись в сдержанной улыбке, а зеленые глаза остались внимательны и равнодушны. – Король выражает вам свою признательность за поимку подручных изменника.

– Не стоит благодарности, – ядовито выплюнул Винсент, не отрывая от истязателей обещающий крики взгляд.

– Ступайте. – Размар небрежно махнул истязателям рукой. Они незамедлительно повиновались.

Я украдкой взглянула на Винсента и облегченно выдохнула – он не собирался бросаться за ними в погоню.

– Не составите мне компанию для прогулки? – Советник вдохнул полной грудью. – Я так редко выбираюсь из Белого дворца, что не хотел бы упускать шанс подышать свежим воздухом и насладиться компанией прекрасной девушки и беседой с выдающимся защитником.

Чуть коснувшись ладонью напряженной спины Винсента, я без слов попросила его не испытывать терпение того, кто одним словом может отправить нас в Серые горы.

Ди-Горн прикрыл веки и, шумно выдохнув, слегка кивнул.

– Думаю, вам будет интересно взглянуть на шахту.

Развернувшись рывком, Винсент полетел широкими шагами к дороге. Я и советник поспешили за ним.

Хрупкая листва ломалась под нашими неторопливыми шагами и наполняла молчание тихим хрустом. Горький осенний воздух проникал в легкие, но не приносил удовольствия от прогулки – над нами витало напряжение и осторожность. Советник не мог просто так пригласить нас на прогулку, он преследовал какую-то цель. Винсент тоже это понимал, поэтому старался держаться ко мне как можно ближе и тщательно изучал каждый клочок леса, ожидая подвоха.

– Как проходит твое обучение в Академии Древних, Дэлла? – Советник изобразил на лице искреннюю заботу. – Ты ни в чем не нуждаешься?

– Нет, благодарю. – Он Пауля так же завлек? Своей напускной заботой?

– Благодаря вам, Дэлла еще не скоро сможет приступить к учебе, – едко подметил Винсент. – У нее едва будет оставаться время на сон между заданиями.

– Я не причастен к решению распределить Дэллу между несколькими отрядами, Винсент. От меня ничего не зависело: ни тогда, ни сейчас.

– Тогда какой смысл быть советником? – Сомневаюсь в правдивости его слов. Скорее всего, он пытается снять с себя ответственность и надурить меня.

– Ян Агмунд – сын первого Агмунда на троне, – назначил советником своего юного друга, не извращенного привилегиями титула и богатством. С того времени должность советника передавалась от отца к сыну. – Размар пригладил белокурые волосы, убранные в короткий хвост. – Уиллис Агмунд не жаловал меня в советники – за нас все решили еще задолго до нашего рождения.

Винсент заметил мой безмолвный вопрос и прикрыл веки, подтверждая слова Размара.

– Я знаю, вы оба не пылаете любовью к Агмундам. – Советник легко приподнял уголки губ. – И я совру, если скажу, что не разделяю ваши чувства. – Мы с Винсентом резко повернулись на его слова. – Но легко судить того, в чьей шкуре не был. Разве королевство изнывает от голода? Или люди погибают во вспышках язвенной болезни? Нельзя быть идеальным во всем. И короли – не исключение.

– Исключение. Они исключительные убийцы, – выпалила я.

– А вы нет? – Он ухмыльнулся моей растерянности. – Не отвечайте, я и так знаю ответ на этот вопрос. Я веду к тому, что кто бы ни занял трон, он не сможет остановить той беды, что нависла над Селенгаром, а смена власти только отвлечет от главной проблемы. – Размар провел по нам серьезным взглядом. – Нас спасет только Истинный правитель.

Винсент остановился и, задумчиво осмотрев советника, отвернулся к шахте со снующими рабочими.

Размар пошел дальше, рассматривая отвесную скалу и тележки с черной рудой.

– Истинный правитель? Это он о Уиллисе Агмунде?

Не похоже, что он считает его таковым. Размар открыто заявил, что не питает к Уиллису теплых чувств. Даже Агмунды себя не считают полноправными правителями и держатся за власть зубами. Они убили всю семью торговки амулетами за то, что та рассказывала о днях правления Древних. Так же Агмунды предпочитают держать всех обладателей древних даров под жестким контролем, осознавая, что у них больше прав на трон, чем у захватчиков. Они – узурпаторы, и прекрасно помнят об этом. Возможно, если бы король так не заострял на этом внимание и перестал трястись за свое место на троне, то мог бы стать хорошим правителем.

Но все же, что имел в виду советник, говоря об Истинном правителе? Потомка Древних? Но Гилур Ди-Горн им и является. У него древний дар управления над грозой, передавшийся и Винсенту. Не мог же Размар говорить о даре истинного света? Всех потомков Хвуна Лунуина – последнего обладателя спасительным даром, – убили ради владения короной. Может, в этом и суть? В том, что нас некому спасти от Бездны, и стоит смириться с правлением Агмундов? Прожить последние года жизни под их навязанной властью?

– Дэл. – Винсент встал передо мной и сжал плечи, вырывая из раздумий. – Никогда не оставайся с советником наедине и говори только в присутствии других людей.

– Почему? – Нет, я не собиралась этого делать, но все же причину знать хотелось.

– Из его уст прозвучали слова, сказанные мне отцом. – Он склонился ближе. – Хотел ли он этими словами дать мне понять, что знает о нашей с ним встрече или сам снюхался с Гилуром – не имеет значения. Ты должна держаться подальше от всего этого.

– Думаешь, он может участвовать в восстании Края Железной воли? – Я свела брови. – Но он только что призывал нас не поддерживать идеи твоего отца и сосредоточиться на проблеме с Бездной.

– Потому что мы будем только мешаться и путать им карты. Он прощупывал нашу позицию и, поняв, принял в разговоре выгодную ему сторону.

Я осуждающе скосила глаза на беседующего с рабочими советника. Он все же меня надурил.

– Так отец тоже говорил тебе об Истинном правителе?

Винсент отстранился и кивнул.

– Гилур имел в виду себя?

– Не знаю. – Он вздохнул. – Не стоит искать смысл в словах людей, подбивающих на предательство. Они скажут все что угодно, лишь бы оправдать свои действия и побудить принять свою сторону.

Я промолчала, соглашаясь с ним.

К моменту, когда мы вернулись в деревню, истязатели уже запрягли лошадей в длинную карету из старого дерева, пропитанного приторным запахом пыльцы. Я приложила ладонь к мертвой древесине, вливая немного силы. Ладонь обожгло, словно кто-то щелкнул по ней тонким хлыстом.

– Бездна!

– Зеркальные артефакты. Любое магическое воздействие будет поглощено, – пояснил Бенир, бесцветно наблюдая, как я трясу рукой. – Не советую находиться рядом с артефактами-поглощения, не имея должного опыта. Разумеется, если ты не хочешь иссушить свое ядро.

Я потерла ладонь и отошла подальше от кареты, способной заточить мага без возможности выбраться.

– Где потеряла своего «друга»?

Зло зыркнула. Мне и Каспару стоило больших трудов упросить Винсента не идти со мной, когда Размар дал понять, что мне НУЖНО сопроводить его до кареты. На истязателей и их здоровье мне было безразлично, я хотела оградить Винсента от ошибки и новой болезненной встречи с ними.

– Ладно, не хочешь – не отвечай. – Бенир улыбнулся. Под этой идеальной улыбкой мрачный образ истязателя Серых гор растаял, являя красивое лицо молодого мужчины. – Я хотел попросить тебя об одолжении. – Он скрытно протянул конверт из желто-серого пергамента. – Передай, пожалуйста, Селин. Отправлять маг-посланники может только главный истязатель, а я хотел бы передать сестре от себя весточку.

Душа сжалась. Недавний разговор про детство паразитов и выводы, которые я из них вынесла, пробудили во мне жалость к этому белоглазому истязателю.

– У меня не будет проблем? – тихо спросила я, оглядываясь.

Размар и Каспар выслушивали активно жестикулировавшего Пауля и дополняющего рассказ Миафа. Два истязателя заталкивали подручных Гилура в широкие дверцы кареты, подстегивая их пинками. Пока все были заняты, я, не дожидаясь ответа Бенира, схватила письмо и убрала во внутренний карман жилета.

– Спасибо.

Он проигнорировал мой вопрос: видимо, проблемы все же будут.

– Я делаю это для Селин, а не для тебя.

– Мне этого достаточно. – Бенир повернул голову к подошедшим Миафу и Паулю. – Вы тоже друзья Селин?

– Да. Миаф. – Он протянул руку.

– Я слышал о тебе. – Истязатель крепко пожал его ладонь. – Видел в списках на весеннюю практику. Стыд – довольно полезная эмоция для допроса.

Сердце забилось, разгоняя тревогу по всему телу. Мне не было известно о его желании стать истязателем. Смогу ли я смотреть ему в глаза, зная, что он пытает людей, ломая их волю, притом добровольно выбрав этот путь?

– Пауль. – Боевой маг поправил шапку и протянул руку для рукопожатия. – Близкий друг Селин.

– Близкий? – Бенир сковал Пауля взглядом. Бесцветные радужки налились красным, воздух пропитался острым перцем. Пальцы Пауля задрожали, а стеклянные глаза распахнулись в ужасе. – Какие у тебя отношения с моей сестрой?

– Мы любим друг друга, – сразу ответил он, обливаясь потом и стуча зубами.

Живот пробило возмущение, и гнев заполнил собой пустоту от этого морального удара. Обида за друга заклокотала в ушах. Я схватила Бенира за плечо и, собрав силу, тряхнула так, что его плащ съехал на бок, а голова качнулась, грозясь оторваться от длинной шеи.

– Не смей использовать на нем свою мерзкую силу, паразит, – прошипела я.

Бенир рывком обхватил мои щеки одной рукой и болезненно сжал. Не прошло и секунды, как он поглотил мой взгляд красными глазами. По венам потекла ледяная кровь, разнося в каждый уголок моего тела дрожь и сковывающий мышцы страх. Под кровавым взглядом истязателя нутро ревело и обливалось кипятком, спасаясь от пожирающего льда.

– Винсент Ди-Горн поддерживает связь со своим отцом? – бесцветно спросил он и увеличил напор, сводя мозги нестерпимым огнем.

Грань между рассудком и паникой натянулась тонкой нитью. По щекам потекли слезы ужаса. Я не хотела предавать Винсента, но во мне поселилась навязанная горькая уверенность в том, что если я не расскажу то, что истязатель хочет знать, то он заберет у меня все. Он заберет у меня его. Я останусь одна и медленно иссохну в своем черном одиночестве, полном страха и ненависти.

Мои губы приоткрылись для ответа, но паразит отозвал магию и с тенью отвращения оттолкнул меня от себя.

– Запомни этот урок на всю жизнь, гончая. Есть те, кому не следует переходить дорогу.

Бенир как ни в чем не бывало поправил плащ и, покосившись на увлеченных беседой Размара и Каспара, пошел к карете. Ступив одной ногой на ступеньку, он обернулся через плечо.

– В этот раз я пощадил тебя, но, если это повторится, я не буду так добросердечен. – Истязатель перевел взгляд на синюшного бездвижного Пауля. – А тебе стоит начать молиться Великой, чтобы о вас с Селин не узнали наши родители.

Я смотрела, как удаляется карета, а после – на пустую дорогу. Тело знобило. Сердце обливалось выстуженной кровью. Даже потряхивания Миафа не могли заставить меня отвести взгляд. Я до одури боялась, что истязатель вернется.

Комната встретила меня непривычной чистотой и ароматно пахнущими булочками с помадкой, оставленными Селин на моей кровати. Желудок скрутил голодный спазм, но тут же сменился на тошноту. Нутро еще приходило в себя после воздействия Бенира. Стоило вспомнить о нем, как кишки стянуло мерзким липким страхом.

Я легла животом на каменный пол, надеясь заменить ледяной отголосок навязанного страха холодом пола.

Страх всегда присутствовал в моей жизни, но я никогда не поддавалась ему – не позволяла поглотить и подчинить меня. Бенир же являлся его воплощением. Он запустил в меня свои цепкие щупальца и заставил крутиться шестеренки так, как надо ему. Обострил имевшиеся во мне тревоги, накачав мое тело цепким ужасом, поглотившим разум. Я не могла думать в тот момент ни о попытке откинуть магию разума, ни о том, как отразится раскрытие встречи Винсента с отцом на нас. Я лишь дрожала и была готова ответить на все его вопросы. Страх убедил меня, что если я не послушаюсь, то он пожрет мое недавно обретенное счастье и попросит добавки. И Бенир сожрал бы. Его остановило одолжение, которое я оказала ему, согласившись передать письмо Селин. Больше мне такой милости не окажут.

Я уговорила ребят не рассказывать Винсенту и Каспару о случившемся. Я сама виновата и не имела права на лечение Кэннура и защиту Ди-Горна, которого предала. Да, Бенир не услышал прямого ответа, но мои слезы и нежелание отвечать говорили сами за себя. Винсент чувствовал, что-то произошло, но не понимал, что именно – не понимал моей отстраненности и суровой беспокойной задумчивости. Он не давил, видя мое состояние, но и отступать не собирался.

Я перевернулась на спину, смотря на парящие сферы, нырнула дрожащей рукой во внутренний карман жилета и, достав письмо, просветила его под теплым светом. Плотный пергамент не давал разглядеть содержимое, а печать из серого воска крошилась, обещая обернуться пылью при попытке ее потревожить.

Проглотив болезненный ком в горле, я откинула конверт на кровать Селин. Я не хочу рисковать и испытывать терпение ее брата, пытаясь прочитать его послание. Воспоминания о его наказании были слишком свежи. Воздействие его магии, даже спустя три дня, ощущается беспокойством, неприкаянно шатающимся под кожей.

Я с усилием прижала ладони к лицу.

– Бездна, Винсент, как ты пережил десять лет подобных пыток?

Сердце гулко забилось и разворошило ядро. Магия заметалась, ища отголоски духа грозы. Она хотела прильнуть к нему, успокоить. Помочь забыть все те ужасы, которые он пережил. Разделить ненависть к истязателям. Но я не могла ей этого позволить – не могла позволить себе. Я наказывала себя за слабость перед страхом, за предательство Винсента, за беспросветную глупость, чуть не обернувшуюся заточением в Серых горах для нас обоих; за то, что чуть не уничтожила нашу мечту покинуть Тиррион.

– Этого больше не повторится. – С этими словами я вскочила на гудящие от усталости ноги и, схватив недавно снятые перевязи с иглами и ножны с кинжалом, вышла за дверь. Если Миаф хочет стать истязателем, то ему нужна должная практика, а мне необходимо научиться противостоять ему подобным.

Еще один взаимовыгодный обмен.

Глава 8

Белые глаза неотрывно смотрели на меня, лишая возможности двигаться. Я задергалась на кровати, но мои движения оставались лишь в мыслях.