Край Истинного света

Появление Шарлотты смутило только меня. Сэм был погружен в работу, а двойняшки Беррит витали в думах.

Более подходящего момента у меня могло не быть, и я медленно подкралась к Шарлотте.

– Не любишь одиночество?

Девушка вздрогнула от моего голоса за спиной и, смерив меня взглядом, отвернулась.

– Люблю, – опровергла мою догадку Лофгран. – Но не сейчас.

Тонкие пальчики сжались, ломая хрупкий стержень.

– Это из-за Каспара?

– Не твое дело! – Шарлотта дергано достала из сумочки новый уголек. – Будь добра, скройся.

Подавив раздражение, я решила действовать в лоб.

– Нарисуй мою маму.

Дочка графини нахмурилась.

– Зачем мне это делать?

– Ее образ гаснет в моей памяти, и мне хотелось бы сохранить его. Ты собиралась заняться рисованием, вот я и подумала, что мы можем помочь друг другу.

Немного подумав, Шарлотта согласилась.

Уместившись рядом на стуле, я сжала зубы, готовясь к болезненному проникновению в мою голову, но, в отличие от ее предыдущих прогулок по моему сознанию, я не ощущала болезненно колкого льда под черепом от ее морозной пряной магии. Она была прохладным ветром, перелистывающим страницы моей памяти.

– Мне стало тяжелее проникать к тебе в голову. – Шарлотта уже приступила к написанию портрета. – Гончие не могут откидывать поток магии разума: у вас значительно больше магических протоков, чем у других, – размышляла в слух девушка, не отрываясь от пергамента, – а значит и больше путей, по которым мы можем пробраться к вам в сознание. Перекрыть такое количество протоков разом – невозможно. Как ты отбилась от моего проникновения в день соревнований?

Я повернулась к Эдварду. Он не рассказал Лофгран о вплавлении стали в мое тело. Стоит ли мне отвечать на ее вопрос, если он это скрыл?

Беррит, заметив мое смятение, плавно прикрыл свои раскосые глаза, чуть склоняя голову и приподнимая плечи: «Говори, если хочешь».

– Я не знаю тонкостей, но кое-кто нашел древний способ защиты с помощью вплавления черной стали в тело.

– И ты согласилась? – Шарлотта чуть отстранилась от пергамента, разглядывая портрет и добавляя штрихи. – Зачем так уродовать свое тело?

– Сила и возможность противостоять для защитника важнее, чем красота.

– Род твоей деятельности не меняет твоего пола. Девушка должна быть опрятна и красива.

– Говоришь, как леди Шлор, – тихо прыснула я.

– Не знала, что вы знакомы.

– Я беру у нее уроки этикета.

Шарлотта посмеялась.

– Они обречены на провал.

– Почему это? – обиженно спросила я.

– На днях я видела, как ты одной из своих игл доставала остатки еды из зубов.

Я хотела оправдаться, но представив, как я это делаю на грядущем балу, не смогла сдержать смеха.

Лофгран, видимо, представив тоже самое, подхватила мое задорное похрюкивание.

Беррит вылупились на нас, приоткрыв рты. Даже Сэм оторвался от маг-оружия, чтобы убедиться в происходящем. Да я и сама была в некотором смятении, но хохотать от этого вместе со своей ненавистницей не переставала.

– Может уже отдашь мне портрет? – нетерпеливо потребовал сонный Каспар, стоя на пороге своей комнаты в одном черном пушистом халате.

– Еще секунду, – попросила я, вглядываясь в дрожащий пергамент.

Завитки волос, цвета кедрового ореха, обрамляли мягкий овал лица Патриции и частично падали на смеющиеся большие глаза, с длинными ресницами, достающими до тонких бровей. На щеках играли ямочки, явившие себя под широкой открытой улыбкой, а в застывшем движении не было болезненной тяжести – легкая радость.

Я жадно хваталась за каждую линию и штрих, стараясь сделать счастливое лицо мамы последним воспоминанием о ней. Заменить им другое, несущее в себе только скорбь и ужас. С ее глазами погас и свет в моей жизни – наступила смердящая тьма.

Под кожей забурлила злость. Она заметалась, желая найти и выплеснуться на того, кто повинен в смерти Патриции.

– На.

Я зажмурилась и ударила кулаком с пергаментом в грудь некроманта.

– Твоя мама была очень красивой женщиной. – Каспар оценивающе разглядывал портрет. – Ты на нее совсем не похожа.

Я сощурилась.

– Что не делает тебя менее красивой, Золотко, – быстро добавил он.

– Спасибо, – сквозь зубы прошипела я и направилась к комнате Винсента.

Десять игл, данные мне Сэмом, забренчали в сапоге.

– Что это за звук? – Каспар опустил взгляд на мои ноги. – Ты в сапоге столовые приборы носишь? Почему так гремит?

Я хотела ответить колкостью, но меня остановил вошедший из коридора Винсент.

– Собирайтесь, – скомандовал он, быстрым шагом пересекая гостиную. – Наш отряд к утру должен быть в графстве Беррит.

Мы с Каспаром переглянулись.

– Не стой столбом. – Защитник аккуратно подтолкнул меня в спину. – Сообщи Паулю и Миафу. Через час встречаемся у ворот.

Я подорвалась с места и побежала, звонко бренча сапогом под взором круглых оторопелых глаз Винсента.

Глава 6

Три дня в деревне «Черная» прошли без особых происшествий. Пару раз я улавливала присутствие тварей за пару миль, но это были скудные стайки бездновых волков и лис – выблюдков бескутов. Хоть приказ был стеречь только границу деревни и шахту по добыче черной руды, мы с Винсентом решили не рисковать и зачищали всех черно-магических существ, учуянных мной.

Ди-Горн безоговорочно взял командование над отрядом – он был самым опытным среди нас, не считая Каспара, и значительно превосходил нас в боевых навыках. Под его уверенным предводительством нам было спокойно, и мы почти не нервничали за недельную охрану деревни. В свободное от сна и обхода территории время, Винсент проводил общие тренировки отряда и параллельно обучал меня тактике ведения боя – переживать нам было некогда.

Во время тренировок я старалась привыкнуть к увеличившемуся числу игл и запоминала манеру ведения боя членов отряда.

Каспар, как некромант-целитель, считался ценным магом и ставился всегда в безопасные части построений. Янгрид сделал из Миафа отличного дальнобойного бойца – он без особых усилий попадал кролику в глаз со ста ярдов, так что голодать нам тоже не приходилось. Эдит же считалась больше оружейником, чем членом отряда. Она проводила много времени за созданием боевых артефактов для нас и последующих отрядов, которые сменят нас на посту, но некоторые навыки у нее все же были. Беррит, как и Миаф, стреляла из лука, ей было далеко до меткости паразита, но она это с лихвой компенсировала стрелами-артефактами. Пауль не обладал даром, но превосходно управлялся с саблями, и как маг, исключительно ближнего боя, закреплялся за некромантом. Я и Винсент считались универсальными бойцами – мы могли вести как ближний, так и дальний бой, и занимали места в построении последними, вставая на пустующие позиции.

– Нет мне от него спасения. – Миаф, закутавшись в серый плащ, вышел из палатки. – Мало мне его храпа в Академии, так еще и здесь! – Он сел на бревно рядом с Винсентом, касающимся палкой в костре. – Это выше моих сил.

– Понимаю.

Я с сочувствием кивнула, припоминая нервные и длинные ночи, сопровождающиеся протяжными похрюкиваниями Пауля.

– Я могу сделать тебе полог-тишины, – отозвалась Эдит, выглядывая из-под накинутого на голову спального мешка.

– Ни каких артефактов-тишины на посту, – строго отрезал Винсент.

Беррит молчаливо согласилась.

– А ты почему не спишь?

Миаф выпустил облачко пара в звездное небо.

– Холодно. – Она поежилась и посмотрела на меня. – А Каспар только понижает температуру в палатке.

Я состроила невинное лицо, освобождая себя от ответственности. Хотя решение поселить ее с Каспаром и не было принято мной, я не поддержала ее доводы, что девушки должны спать вместе.

Вид замерзшей Эдит напомнил мне, что сейчас конец осени, и спина покрылась гусиной кожей. Я придвинулась к Винсенту, надеясь прогнать его близостью, подступающий морозец.

Он отбросил ветку в костер и прижал меня к себе, укутывая теплыми объятьями и частью своего черного плаща.

– Хорошо вам? – нарочито завистливо спросила Беррит.

Винсент лишь довольно хмыкнул.

– Я могу тебе помочь, – вызвался Миаф.

Эдит недоверчиво сощурила серо-зеленые глаза.

– Как?

– Ложись к Паулю, а я лягу к Каспару.

Беррит, не раздумывая и секунды, убежала занимать предложенное ей место.

– Кажется, я где-то просчитался. – Миаф сопоставил время, понадобившееся ей для обдумывая предложения, и скорость, с которой она бежала к храпящему Паулю.

Мы с Винсентом тихо посмеялись и проводили его к некроманту взглядом.

– А ты разместил нас в одной палатке: из желания спать со мной или избегая участи замерзнуть в объятиях Каспара?

– Больше первое, чем второе.

Винсент порывисто выдохнул под ударом моего локтя.

– Будешь себя так вести, отправлю в палатку к Каспару, – пригрозил Винсент, не скрывая улыбки.

– Уж лучше к нему, чем к Паулю. Его горлом можно пытать людей.

В подтверждение моим словам, Пауль протяжно хрюкнул, охватывая даже стоящие поблизости домики.

С момента, как Пауль подсел ко мне в столовой, прошло полгода. Поначалу я выражала открытое пренебрежение к нему, но он все равно продолжал подсаживаться, подходить в коридорах, разбавляя мое молчание глупыми историями. Может он думал, что мне одиноко, и хотел помочь? Возможно. Пауль был рядом и поддерживал, несмотря на то, что его не просили и, мало того, отвергали. В конечном итоге мы стали хорошими друзьями, но мысли о его встрече с советником меня не отпускают. Мог ли он с самого начала исполнять приказ и докладывать о каждом моем шаге королю? Это бы объяснило его настойчивость и желание стать друзьями со мной.

Я мотнула головой. Нет. Какой интерес мог быть у Уиллиса Агмунда к девчонке, приехавшей из глубокой деревни?

Винсент нежно захватил мой подбородок пальцами и поднял лицо с беспокойством заглядывая в глаза.

– Что тебя тревожит? – строго спросил он.

Горячие пальцы отпустили, поднимая столб возмущения и легкого разочарования от потери его ласкового касания.

Я продолжила утопать в янтаре его радужек и не смогла б солгать, даже если бы хотела.

– Пауль соврал, когда я спросила его о том, что он делал в тот вечер. Я уже начинаю думать, что его направили следить за всеми учениками Академии, – тихо поделилась я переживаниями. – У него не было весомых причин искать дружбы со мной: ни титула, ни денег, ни приятного характера. Увидел проблемного мага и прицепился, чтобы не упускать из виду ни шага.

Винсент коротко посмеялся.

– Нет, Дэлл. Я помню его первокурсником, и он далек от подручных шпионессы Одэи. Какие бы не были у него причины для покрытия встречи с Размаром, я не думаю, что он способен на предательство, по крайней мере, тебя. Пауль искренне переживает за твое будущее, и он – единственный, кто попытался спасти тебя от меня.

Я открыто удивилась. Винсент и Пауль недолюбливали друг друга, и слова в защиту Пауля стали неожиданностью.

– Меня больше беспокоит то, что настоящие подручные королевской шпионессы больше не появляются.

– Может Уиллису надоело переводить своих людей? – Мои губы искривились в злой ухмылке.

– Вали отсюда, шлигр! – крикнула Беррит.

– ЭДИТ?! Что ты здесь делаешь? – послышался изумленных сонный голос Пауля.

– Проваливай к Каспару! Может он достанет застрявшего у тебя в глотке баклана! – Прозвучал приглушенный стук. – Пошел вон!

В оранжевый свет костра ступил растрепанный Пауль. Не смотря в нашу сторону, он, тихо ступая босыми ногами по сухой траве пошел к палатке Каспара.

– И ни один из ночных гостей Каспара не взял спальный мешок, – весело подметил Винсент. – Ты можешь идти спать, я один подежурю.

– И пропустить назревающее представление? Ну уж нет!

Я широко улыбнулась, показывая, что не устала и готова честно отсидеть с ним разделенные между отрядом ночные часы.

Винсент любовно осмотрел мое лицо и остановился на улыбке. Сердце замерло под его взором и часто забилось, реагируя на запущенную в волосы теплую ладонь. Защитник притянул меня к себе и мягко захватил губы в поцелуе. Получив ответную ласку, Винсент нырнул свободной рукой под плащ и, огладив талию, вжал в себя мое поплывшее тело.

Жар, тянущее позвоночник желание и жадность до его касаний переполнили меня и нашли выход через легкие. Проглотив мой шумный выдох, Винсент натянул волосы, запрокидывая голову, и углубил поцелуй.

Сознание повело под распирающими его волнительными чувствами. Мои руки отправились гулять под плащом Винсента, и мне приходилось сдерживать себя, чтобы не сорвать с него одежду, мешающую насладиться его горячей кожей.

– Дэл, – прохрипел Винсент, стараясь отстраняться. – Нельзя отвлекаться.

– Я почувствую опасность, – прошептала я в губы и прильнула к ним.

Винсент нежно ответил на поцелуй и окончательно отстранился.

– Потерпи. Нам осталось отдежурить не больше часа, – сипло сказал он и приблизился к уху, обдавая его горячим дыханием. – А после я не ручаюсь за себя. Мне придется закрывать тебе рот, чтобы нас не услышали.

Его слова обдали меня жаром, выжигая окружающий нас воздух.

Истошный визг пронзил ночь.

В один удар сердца мы вскочили на ноги. У моей головы сразу зазвенели пять игл, а в руке Винсента блеснул кинжал.

– Какого шлигра вы забрались ко мне в мешок, извращенцы!

– Че орешь? Люди спят, – пробормотал голос Пауля.

– Не обольщайся на свой счет. Мне был нужен от тебя только спальник. – А это уже Миаф. – Истеричка.

– Истеричка?!

Из палатки вылетел взбешенный Каспар.

– Вы чем тут занимаетесь?! Это так вы стережете наш сон?!– заорал он. – Мало того, что в мою палатку влезли два мужика, так они еще пробрались в мой спальный мешок и облапали меня! – Под конец предложения его голос перешел на визг. – Дуйте спать, оба! Из вас сторожилы, как из бескута суп!

Мы переглянулись и, убрав оружие по местам, не мешкая, пошли к своей палатке.

– Это ж надо было! – запричитал себе под нос некромант. – Проснулся с двумя мужиками в обнимку! Бездна, сотри это из моей памяти.

– Мы же ему напомним? – шепнула я Винсенту.

Винсент

– Определено, – ответил я, коварно улыбающейся Дэлле.

От каждой ее улыбки сердце падает, сладостно стягивая горло и поднимая твердую необходимость попробовать ее улыбку на вкус. И этот раз не был исключением. Я сжал ее тонкую талию и рывком потянул на себя, заставляя упасть на мое тело, жаждущее ее близости.

– Меня бы постеснялись! – возмутился Каспар, подкидывая дрова в костер.

– И давно ты стал таким правильным?

Я саркастично выгнул бровь. Молодой Кэннур был далек от разделявших мужчину и женщину «приличий».

– Мы не на пикник выехали, Винсент. – Некромант свел брови. – Будь благоразумнее.

Губы скривились, не желая признавать его правоту.

Я вернул взор к моей Дэлле и окоченел: она смотрела на меня огромными глазами полными беспокойства.

– Что такое?

Я быстро оглядел ее с головы, до ног.

– Отродья, – шепнула она.

– Подъем! – крикнул я, и палатки заходили ходуном.

Дэлла спешно достала карту из внутреннего кармана жилета и закрыла глаза, шумно втягивая воздух.

– Панцерники, – начала Дэлла озвучивать учуянное. – На Юге.

Ее палец остановился на карте.

– Шахта.

Я быстро осмотрел собравшийся отряд.

Все готовы.

– Чуть около двадцати тварей.

Дэлла снова смогла определить количество, и я могу не сомневаться в том, что она права.

– Я чувствую кровь. – Она распахнула глаза, и я увидел на их дне осадок страха. – Там люди.

Проносясь по редкому лесу, я оглядывался, стараясь держать Дэллу в поле моего зрения. Панцерники одни из самых неприятных тварей. Верткое длинное тело, слишком шустрое, а твердые пластины, покрывающие плоскую спину, защищают их от любых атак, приходящихся на пластины. Дэл не станет стоять в стороне, и мне остается надеяться, что она не будет геройствовать, как в прошлый раз с тлурком. Пусть панцерник и в разы меньше тлурка – он, бесспорно, опаснее.

В просвете деревьев показалось подножье черной отвесной скалы.

Дэлла выбежала вперед и, хватая ночной воздух, повела нас к бездновым отродьям. Десять игл больше не звенели в ее сапоге и, виляя возле головы, следовали за хозяйкой. Длинные золотые волосы играли на ее спине, стукая вплетенными черными бусинами-концентраторами, помогающими ей управлять тонкой сталью.

Завораживающее зрелище.

Чем ближе был просвет, тем быстрее мы бежали и чаще переглядывались. До нас долетал визжащий стрекот панцерников и человеческие крики, переполненные ужасом.

На поляне, перед пещерой, метались твари, перебирая множеством коротких лапок по истоптанной траве.

Пять мужиков сбились в кучу, прячась за тележками с черной рудой. Остальные их товарищи валялись по частям в разных концах поляны.

Панцерники доедали свой ужин, бросаясь от куска к куску, от ноги к туловищу. Пока у них было готовое к употреблению мясо, они не обращали внимания на трясущихся мужчин, но это был вопрос времени.

– В бой вступаем свободным кругом, не отходя от отряда более чем на два ярда. – Я решил использовать построение «солнце». Дэлла это поняла и кивнула. – Эдит и Миаф, держитесь центра.

Ядро с ощутимым гулом забилось в груди. По венам побежала жалящая сила. Я вскинул руки вверх, пуская поток энергии и разрезая ночное небо вспышкой.

Молнии с громом обрушились на поляну. Моя магия не могла принести особого вреда панцерникам, их броня была в силах вынести магические удары, но я преследовал другую цель – мне нужно было их оглушить и дезориентировать.

Как и сказала Дэлла, отродьев было около двадцати, а точнее – девятнадцать. Бой шел складно. Эдит и Миаф стояли с натянутыми тетивами на луках и выпускали стрелы, как только нам удавалось открыть для атак животы тварей. Каспар, по своему обыкновению, лениво управлял тьмой, отбивая нападки и переворачивая панцерников на спину. Едва бледное брюхо попадалось на глаза Паулю, он в один точный взмах сабли, распарывал толстую кожу под предсмертный утробный писк.

– Половина готова! – оповестил я отряд. – Но не расслабляемся!

Хлыст рассек воздух и обвил тонкую висячую шею отродья, вытянувшего голову из-под панциря для кусающего броска. Притянув к себе тварь, я полоснул кинжалом, пуская черную кровь, и, отбросив безжизненное тело, наотмашь ударил панценника, подкравшегося со спины. Он ударился о землю, клацнув клешнями у рта, и начал сворачиваться в непробиваемый клубок. Черный метал хлыста стянул его туловище, и со взмахом и громким воплем твари, обрушил его тело вниз.

– Миаф!

Паразит услышал меня и выпустил стрелу в брюхо оглушенного отродья. Вслед за стрелой Миафа, прилетела еще одна, выпущенная Эдит. Она пронзила плоть и разлетелась взрывом, расплескивая внутренности твари по отряду.

Я осмотрелся в поиске новой цели, в то же время, оценивая состояние своих бойцов. Когда взгляд достиг Дэллы, я невольно залюбовался.

Пригнувшись и плавно вывернувшись из-под броска безднового отродья, она одним ударом ладони отбросила панцерника на несколько ярдов от себя. Не дожидаясь пока тварь приземлиться, Дэлла пасом руки отправила ему в след три десятка игл. Тонкая сталь сверкнула, вонзаясь уколами в толстую бледную кожу и останавливая черное сердце.

Довольно оскалив личико, гончая вступила в новую схватку. Собрав силу в ногах, Дэл высоко прыгнула и встретила спину панцерника. Вернувшиеся иглы просвистели по бокам твари, пронзая многочисленные лапки и лишая существо возможности передвигаться. Черепахоподобная рокочущая голова вытянулась в поиске нападавшего, но Дэлла отрубила ее раньше, чем тварь додумалась посмотреть себе за спину.

С усилием оторвавшись от созерцания боя моей Дэллы, я занес хлыст и с громким хлопком ударил о панцирь последней твари, заставляя ее перестать наступать на дальнобойных магов и переключиться на меня. Тени Каспара ударили панцерника из земли, подкидывая его. Я вскинул руку перед собой. Разряд пробежал от плеча к пальцам и вышел с треском, пронзая белой молнией брюхо.

– Помогите! – проорал мужчина.

Все резко повернулись, но только Дэлла рванула раньше, чем развернула голову.

– Бездна!

Я побежал за ней, но гончая была в разы быстрее.

Четыре мужика неслись к нам через поле, оставив пятого в зубах панцерника, утягивающего его за ногу в шахту.

Дэлла отправила все тридцать игл в длинную бледную шею, но тварь успела втянуть голову, и они с лязгом отскочили от панциря. Не отпуская несчастного, отродье продолжило оттаскивать добычу.

Из-под рукава черной рубашки Дэл вынырнула игла с круглым наконечником. Едва странная игла коснулась панцерника, прогремел взрыв. Мужик и тварь отлетели в разные стороны. Гончая перепрыгнула оглушенного мужчину и без жестов, направила в панцерника рой свистящей черной стали. Отродье завопило под частой очередью входящих в ее плоть игл.

Дэлла не остановилась и скрылась в густой темноте пещеры.

– Дэлла! Стоять! – Но мой встревоженный голос лизнул ее равнодушную спину и утонул во мраке шахты.

Я почти вбежал под свод пещеры, как из него полетел визжащий панцерник. Он так и не встретил землю – целиком, его догнала игла и разорвала взрывом, окропляя останками сухую траву.

Дэлла вышла мне на встречу и сверкнула колючими глазами хищника, готового порвать лишь при малейшем движении.

Я в два больших шага подлетел к ней и сгреб руками, вдавливая ее хрупкое тело в себя. Сердце колотилось в ушах и било по ребрам. Магия потянулась к гончей, ощупывая каждый дюйм тела. Меня била дрожь гадкого страха – мерзкого, липучего страха о существовании которого я уже позабыл.

– Не смей больше так поступать со мной, Дэл, – тихо прохрипел я.

– Хорошо.

Она обняла меня в ответ.

– Врешь.

– Вру.

Я шумно вдохнул терпкий запах ее волос, успокаивая магию, метающуюся по нутру. И постепенно тревоги начали отступать, забирая с собой давление от возбужденной силы, но на смену им пришла злость.

– Ты опять рванула на тварь в одиночку, – прорычал я и грубо отстранился.

Дэл пронзила меня раздражением и скрестила руки на груди.

– Мне стоило оставить того человека в пасти панцерника?

– Стоило.

Она растерялась и хлопнула длинными ресницами.

– Это еще почему?

Шея дернулась под нарастающим гневом. Дэлла совершенно не осознает своего легкомысленного поступка. Она понеслась спасать незнакомого человека, положив хрен на того, кто искренне переживал за нее и просил остановиться. Дэл заставила меня вспомнить и испытать гадкий въедливый страх, следуя за, лишь Бездне известным, порывом. Она поддалась глупому благородству, прониклась к человеку жалким состраданием и, как идиотка, рванула рисковать своей жизнью. Жизнью, о которой никто из этих визгливых шлигров и не вспомнит.

Ей стоило оставить его в зубах отродья, потому что этот мир не достоин, чтобы его спасали. И то, что Дэл проявляет к человечеству слепую доброту, после всего что с ней делали люди, выводит меня из себя еще сильнее. Хочется перевернуть ее верх ногами и вытряхнуть из головы эту дурь, толкающую ее на эти безрассудные неблагодарные поступки.

Я рывком отвернулся, пытаясь успокоить рассудок и не желая выплескивать на мою Дэл кипящую ярость.

Мимо промчались иглы, возвращающиеся к хозяйке. Взгляд выхватил тонкую сталь с круглым наконечником – игла с встроенным артефактом-взрыва. Дэлла два раза подряд смогла напитать его на расстоянии, а после была в состоянии управлять другими иглами и собрала силу для броска панцерником.

Я через плечо осмотрел притихшую Дэллу: кожа белее обычного, но стоит на ногах твердо; взгляд ясный, без тени тумана, лишь с легкой долей усталости.

Дэл поймала взгляд и шагнула ко мне, протягивая руку к плечу.

– Нет. – Я скривился от ударившей в печень злобы. – Не сейчас.

И пока еще был в состоянии сдерживать себя, я вышел из-под свода пещеры и прошел мимо Каспара, склонившегося над спасенным Дэллой мужчиной.

Она потратила много магии, и даже артефакт от Беррит не мог ТАК приумножить вкладываемую силу. В том, что иглу сделал кто-то из них, я не сомневаюсь – только Беррит могут создавать многоразовые артефакты-взрыва, но это не имеет значения. Главное то, что ядро Дэллы вырабатывает сравнительно больше магических частиц, чем у других гончих. Раньше, объяснение ее сильного дара укладывалось в мою теорию – из-за позднего слияния дар рос, не чувствуя границ, – но сейчас стало понятно, что дело в ее ядре. Не поэтому ли Себастьян искал ее мать? А потом спешно отозвал лорда Гааса и свернул свое расследование? Он что-то выяснил, и я должен вытащить из него это, пока мы с моей Дэл не покинули край Истинного света.

Глава 7