Клинок Возрождения

Едва я успела разглядеть сад, как дверь с лёгким щелчком замка отворилась, и в комнату впорхнула девушка. Её глаза, цвета весенней зелени, искрились неподдельным весельем и добротой, словно два маленьких, горящих уголька. На ней было простое платье из тонкого полотна небесно-голубого оттенка, с кружевной отделкой по вороту и манжетам. Лёгкая ткань мягко облегала её стройную фигурку и колыхалась при каждом движении, подчёркивая её живой и энергичный характер.

– Миледи, позвольте представиться, – произнесла она, опускаясь в грациозном, почтительном книксене, её юбка слегка коснулась пола с тихим шелестом. Голос её был чистым и мелодичным, как журчание горного ручья, весело перекатывающегося по мелким камешкам, – меня зовут Эмилия. Я буду помогать вам готовиться к Весеннему балу. Прошу вас, пройдёмте со мной.

Я последовала за Эмилией, чьи лёгкие шаги почти не нарушали торжественной тишины замка. Каждый шаг по широким, отполированным дубовым ступеням старинной лестницы отдавался приглушённым эхом. Я не могла оторвать взгляда от искусно резных перил, украшенных изображениями переплетающихся виноградных лоз и спящих купидонов, чьи фигурки были покрыты тончайшей, серебристой паутинкой пыли, мерцавшей в редких лучах света, проникавших сквозь узкие стрельчатые окна лестничного пролёта.

Третий этаж поразил меня ещё сильнее, чем мрачное величие нижних покоев. В отличие от сумрачных коридоров, по которым меня водил Мабергор, здесь была обстановка удивительной светлой и безмятежной красоты.

Высокие, арочные окна, чьи витражные стёкла мерцали всеми цветами радуги. Казалось, лучи солнца, проходя сквозь разноцветные стёкла, танцуют на стенах, покрытых нежной кремовой штукатуркой. Пылинки, взмывая в этих солнечных потоках, напоминали рой крошечных золотых мошек, медленно кружащихся в неподвижном воздухе.

Под ногами мягко утопала белоснежная ковровая дорожка, чья ворсистая поверхность пружинила под каждым шагом. Её сложный узор, вытканный серебристыми нитями, напоминал застывшие гребни морских волн, разбивающихся о песчаный берег.

Наконец, Эмилия с лёгким усилием распахнула двери, и мы оказались в ателье. Воздух здесь мгновенно окутал меня густым ароматом дорогих духов с цветочными и пряными нотами, смешанным со свежим, пьянящим запахом живых роз и ландышей, расставленных в высоких хрустальных вазах по углам комнаты.

Помещение поражало своими размерами: высокий, сводчатый потолок терялся в полумраке, освещённый лишь трепетным мерцанием многочисленных восковых свечей, установленных в подсвечниках, их пламя многократно отражалось в зеркалах в массивных золочёных рамах, создавая иллюзию бесконечного пространства.

Стены ателье были щедро драпированы полотнами самых разнообразных тканей. На многочисленных резных вешалках из тёмного дерева висели изысканные наряды, каждый из которых был уникален и неповторим: пышные бальные платья с тончайшей вышивкой из речного жемчуга, сверкающего в свете свечей, изящные корсеты, расшитые драгоценными камнями – рубинами, сапфирами и изумрудами, – и роскошные мужские камзолы и плащи из тончайшей шерсти и атласа.

В разных частях ателье, склонившись над своими рабочими столами, трудились портные. Тонкие иглы мелькали в их пальцах, а ножницы плавно рассекали дорогие материалы. Я заметила, как некоторые из них шептали едва слышные заклинания, касаясь тканей руками. Под действием магии шёлк начинал струиться и переливаться, словно жидкое серебро, становясь нежным и невесомым, как облако, а бархат приобретал невероятную глубину.

– Проходите, миледи, не стоит смущаться, – произнесла Эмилия.

Не успела я сделать и шага, как меня уже окружили несколько портных. Мягкая, гибкая сантиметровая лента скользнула по моей талии, бёдрам, груди, бережно очерчивая контуры фигуры. Затем последовали точные измерения длины руки и ноги, каждое движение было выверенным и уверенным, без малейшей суеты. Казалось, их руки, привыкшие к тонкой работе, обладают собственным разумом, безошибочно определяя необходимые параметры. После этого, вооружившись гладкими графитовыми карандашами и плотной кремовой бумагой, портные принялись за эскизы. Их пальцы быстро порхали над листами, рождая изящные линии и силуэты будущих платьев, внимательно прислушиваясь к моим пожеланиям.

После того как последние измерения были сняты, а эскизы начали обретать первые очертания на бумаге, Эмилия сложила руки перед собой и взглянула на меня с теплотой.

– Итак, миледи, ваше платье будет готово примерно через два часа. Вы предпочтёте провести это время здесь, в ожидании, или пожелаете вернуться завтра, когда всё будет завершено?

Я на мгновение задумалась. Перспектива снова плутать по безмолвным коридорам замка не прельщала. Но мысль, что уже сегодня я смогу увидеть своё новое платье и увидеть своё отражение в зеркале в преображённом виде, вызвала лёгкую, невольную улыбку.

– Я подожду.

– Превосходно, – просияла Эмилия, и в её глазах мелькнуло что-то вроде понимания. Она сделала небольшую паузу, словно вспоминая что-то. – Когда я пришла за вами, я заметила, как долго вы смотрели в сторону сада. Если вам будет угодно, вы можете провести эти часы там. Зимой наш сад обладает особым, почти сказочным очарованием.

– О, Эмилия, это чудесная идея! – с неподдельным воодушевлением воскликнула я. – Я с удовольствием прогуляюсь. Мне как раз хотелось немного свежего воздуха.

Мы спустились по лестнице, ступени которой были покрыты мягким, приглушающим шаги ковром цвета осенней листвы. Эмилия повела меня по длинному коридору, где царил приглушённый полумрак, едва рассеиваемый редкими бра, чьи тусклые огоньки отбрасывали на стены длинные, колеблющиеся тени. Стены были обиты тёмными деревянными панелями, отполированными до глубокого блеска, и украшены старинными гравюрами в тяжёлых рамах. В конце коридора мы остановились перед внушительной дверью. Эмилия бережно взялась за затейливую бронзовую ручку, выполненную в форме сплетённых драконов, и плавно повернула её. Механизм сработал почти беззвучно, и дверь медленно, с лёгким вздохом, отворилась, открывая перед нами совершенно иной мир.

Зимний сад предстал словно волшебная иллюстрация из старинной сказки и зачарованный уголок природы, укрытый от остального мира. Ослепительно-белый снег, искрясь миллионами крошечных бриллиантов в лучах низкого зимнего солнца, толстым, пушистым ковром покрывал извилистые дорожки, петлявшие между величественными деревьями, чьи ветви были искусно расписаны причудливыми ледяными узорами. Каждое дерево, будь то стройная ель или раскидистый дуб, казалось окутанным белоснежной, невесомой ватой, а их тонкие ветви, покрытые сверкающим инеем, напоминали хрупкие кружевные изделия, готовые рассыпаться от малейшего прикосновения.

Между заснеженными деревьями были высажены низкорослые кустарники, чьи обнажённые, по-зимнему строгие ветви были небрежно оплетены гирляндами из крошечных, мерцающих огоньков. Их тёплый, янтарный свет мягко освещал заснеженные кроны, создавая вокруг сказочное сияние.

Небольшие фонтанчики превратились в изящные ледяные скульптуры. Застывшие струи воды образовали причудливые формы – хрустальные каскады, ледяные цветы и сверкающие арки, которые мерцали и переливались всеми цветами радуги в редких лучах зимнего солнца.

В сердце заснеженного сада возвышалась небольшая беседка. Её ажурный каркас был полностью скрыт под толстым слоем искрящегося снега, а остроконечная крыша напоминала белый колпак сказочного гнома, уютно примостившийся среди заснеженных деревьев. Я на мгновение представила, как приятно было бы сейчас укрыться в этой ледяной обители, закутавшись в мягкий шерстяной плед, чувствуя лишь лёгкое покалывание морозного воздуха на щеках и слушая тихий шёпот падающих снежинок.

Я оглянулась, замечая, что Эмилия давно исчезла. Тишина в зимнем саду была почти осязаемой, густой и глубокой, нарушаемой лишь редким скрипом замёрзших ветвей под порывами ледяного ветра.

Я медленно, ступая по нетронутому снегу, оставляя за собой цепочку аккуратных следов, направилась к беседке. По мере приближения мой взгляд выхватил в полумраке под сводом заснеженной крыши тёмный, неподвижный силуэт. Сердце в груди вдруг забилось быстрее. Стараясь разглядеть, я замерла на несколько мгновений. Постепенно сквозь пелену снегопада и сумрака, я различила очертания лица. Эйвинд…

Он сидел на скамье, устремив невидящий взгляд в одну точку, словно пытаясь разглядеть что-то, скрытое от посторонних глаз. Неожиданная встреча словно выбила почву из-под ног, заставив меня на мгновение потерять дар речи. Казалось бы, целую зиму я старательно отгораживалась от воспоминаний о нём, почти не позволяя его образу тревожить мысли. Но сейчас, увидев его здесь, в этой заснеженной тишине, все чувства, которые я так тщательно подавляла, вспыхнули с новой, обжигающей силой. И почему именно сейчас, в этот момент, когда я так стремилась к уединению и покою? Неужели ему мало всего этого огромного, величественного замка, что он нашёл прибежище именно в этой маленькой, занесённой снегом беседке?

Я юркнула за широкий, морщинистый ствол могучего дуба, чья кора, покрытая глубокими трещинами и мхом, казалась прохладной и шершавой на ощупь. Я прижалась спиной к его твёрдой поверхности, стараясь раствориться в густой тени, отбрасываемой его раскидистой кроной на искрящийся снег.

Каждая секунда, проведённая в этом напряжённом ожидании, тянулась мучительно долго. Ледяной воздух постепенно проникал сквозь плотную ткань моего платья, вызывая лёгкую дрожь, но я не могла заставить себя покинуть это укрытие, заворожённо наблюдая за неподвижной фигурой в беседке. И всё же, спустя долгих десять томительных минут, в течение которых сердце то замирало, то учащённо билось, я поняла, что больше не могу выносить этого неопределённого ожидания. Собрав всю свою решимость в кулак, я глубоко вздохнула и, оттолкнувшись от шершавой коры дуба, несмело вышла из своего укрытия.

И в тот же миг, словно по злой иронии судьбы, я столкнулась с ним. Эйвинд стоял прямо передо мной, так близко, что я почувствовала тепло его дыхания на своём лице – лёгкое, почти невесомое, словно нежное прикосновение первого весеннего ветерка, несущего аромат талого снега и влажной земли. Наши взгляды встретились, и в этот самый момент мир вокруг меня словно перевернулся, потерял свою привычную устойчивость и заколебался.

В глазах Эйвинда отразилось неподдельное удивление, словно он никак не ожидал, что я выйду из своего тайного убежища. Его ресницы были покрыты тонким слоем инея, а сами глаза блестели, отражая яркие лучи зимнего солнца. На его губах играла едва заметная, но такая знакомая улыбка.

– Ты вновь избрала весьма живописное укрытие, Кейт Роберте, – произнёс Эйвинд, его голос звучал негромко, с лёгкой, едва уловимой насмешкой.

– Я просто наслаждалась тишиной сада, – ответила я, стараясь придать своему голосу непринуждённость, которая, как я сама почувствовала, прозвучала натянуто. Внутреннее оправдание повисло в морозном воздухе, прежде чем успело окончательно оформиться в слова.

– Наслаждалась тишиной, прильнув к стволу дуба неподалёку от беседки, где я, по странному совпадению, решил уединиться? Весьма… оригинальный способ, – протянул он, и в глубине его глаз мелькнул озорной блеск.

Я ощутила, как лёгкая волна тепла прокатилась по моим щекам. Понимая, что моё внезапное появление выглядит несколько подозрительно, я решила сменить тактику, добавив в беседу нотку иронии.

– Знаете ли, место у дуба оказалось весьма удачным. Отсюда открывается… прекрасный вид на заснеженные просторы. К тому же мне показалось, что вас так будет легче… не заметить, – произнесла я, лукаво прищурив глаза.

Эйвинд издал негромкий смешок, продолжая изучать меня взглядом, в котором смешивались игривость и лёгкое недоумение. Я почти физически ощущала, как в его голове роятся догадки о причинах моего внезапного появления. Он любил тайны, и теперь, похоже, сам стал частью одной из них.

Я сделала едва заметный шаг назад, чувствуя, как морозный воздух вокруг нас словно застыл, ожидая продолжения этой неожиданной встречи. Вновь встретившись с его взглядом, я почувствовала, как во мне разгорается искра какого-то нового, едва осознанного любопытства – не только к нему, но и к той смелости, что внезапно проснулась во мне.

– Возможно, вам просто не даёт покоя мысль, что я – не из тех, кто станет искать вашего… снисходительного внимания.

– Жаль, что твоя природная скрытность не распространяется на твою… заинтересованность, Кейт, – произнёс Эйвинд.

Я понимала, что он улавливает каждое моё слово, каждый жест, словно опытный охотник, способный распознать малейшую фальшь. И в этом ощущении чужой проницательности таилась какая-то странная, почти магнетическая притягательность.

– Мне пора, – сказала я. – Мне нужно забрать платье.

– Готовишься к балу? – непринуждённо поинтересовался Эйвинд, его взгляд скользнул по моей фигуре.

– Да, – ответила я, чувствуя, как внезапный порыв ледяного ветра игриво треплет мои волосы, нарушая тщательно уложенные пряди. Одна непослушная волна выбилась из причёски и упала на щеку, и в этот момент эта незначительная деталь вдруг показалась мне исполненной какого-то скрытого смысла.

– Позволь, – тихо произнёс Эйвинд, делая шаг ко мне. Его приближение было настолько плавным и естественным, что я не успела отреагировать.

Я молчала, заворожённая его внезапным предложением. Сердце заколотилось в бешеном, оглушительном ритме, и мне показалось, что каждый его удар резонирует в морозном воздухе, как набат. Кровь прилила к лицу, и я едва сдерживала дыхание, боясь, что это бешеное сердцебиение выдаст меня с головой. Эйвинд, не дождавшись ответа, медленно поднял руку. Его пальцы, прохладные от зимнего воздуха, коснулись моей щеки с такой бережной нежностью, словно это было самым обыденным и естественным жестом между нами. Он аккуратно заправил выбившуюся прядь за ухо, и в этот миг для меня перестало существовать всё вокруг. Время замерло, оставив лишь ощущение его лёгкого прикосновения и пристальный, изучающий взгляд его блестящих глаз.

Затем его пальцы едва коснулись моего лица, скользнув от виска к линии подбородка. Это прикосновение было чем-то бо́льшим, чем просто случайный жест вежливости – оно отозвалось во мне глубокой, неожиданной волной ощущений. Я неосознанно подалась назад, едва заметно запрокинув голову, позволяя этому мимолётному контакту захватить меня. В этот миг мир вокруг нас перестал существовать, оставив лишь нас двоих в застывшей тишине заснеженного сада.

– До встречи, Кейт, – вдруг произнёс Эйвинд, на его губах мелькнула лёгкая улыбка, полная какого-то невысказанного обещания, а затем он развернулся и ушёл.

Я осталась стоять на месте, не в силах пошевелиться, наблюдая, как его высокая фигура постепенно растворяется среди белых стволов деревьев и искрящегося снега. Каждый его шаг отдавался в сердце тихим, настойчивым ритмом, оставляя после себя странное чувство лёгкой пустоты. Мир вокруг медленно возвращался к жизни, наполнялся звуками и красками, но прежнее волшебство, сотканное из нашей внезапной близости, рассеялось, как утренний туман.

Ветер снова усилился, и пряди волос, которые он только что так бережно уложил за ухо, вновь непокорно заплясали вокруг лица. Я сжала кулаки, внезапно осознав с неприятной ясностью, что мне вовсе не всё равно. Собрав остатки самообладания, я сделала несколько глубоких, размеренных вдохов, пытаясь вернуть себе ясность мысли, и, наконец, направилась к выходу из сада, чувствуя себя немного потерянной.

Весь оставшийся до примерки платья час я провела, бесцельно блуждая по длинным коридорам замка. Каждая комната, с её тяжёлой мебелью и строгими портретами на стенах, казалась мне чужой и неприветливой. В голове настойчиво крутились обрывки короткого разговора с Эйвиндом, его слова, интонации, мимолётное прикосновение его пальцев – всё это эхом отдавалось в звенящей тишине замковых покоев.

Наконец, раздался долгожданный тихий скрип двери. В комнату вошла Эмилия с сияющей улыбкой и сообщила, что платье готово. Я машинально поблагодарила её и последовала за ней в ателье, чувствуя себя отстранённой наблюдательницей собственной жизни.

Платье оказалось восхитительным – тончайший шёлк идеально струился, подчёркивая силуэт, вышивка мерцала, словно россыпь звёзд, но я не могла в полной мере насладиться его красотой. Странное ощущение внутренней пустоты, оставшееся после встречи с Эйвиндом, никак не желало отступать.

Выйдя из замка на улицу, я глубоко вдохнула свежий воздух. Вечерний бриз приятно коснулся лица. Я шла медленно, погруженная в свои мысли, наслаждаясь наступившей тишиной, но в этой тишине мне теперь отчётливо слышался тихий, настойчивый ритм собственного, встревоженного сердца.

Глава 12

Вчерашняя встреча с Эйвиндом оставила во мне горький привкус разочарования. Воспоминания о нём просачивались в каждую клетку моего сознания, отравляя даже самые светлые уголки мыслей. Я была настолько поглощена этим внутренним монологом, полным горечи и недоумения, что окружающий мир словно перестал существовать. Стрелки часов безжалостно бежали вперёд, а я, погруженная в пучину воспоминаний, совершенно не заметила, как наступило время занятий. Лишь внезапная тишина в квартире, обычно наполненной звуками утренней суеты, вернула меня в реальность, и я с досадой осознала свою оплошность.

Но сейчас, когда первые лучи робкого зимнего солнца проникали сквозь занавески и ласкали подоконник моей маленькой комнаты, острота переживаний начала понемногу притупляться. Я сидела, поджав ноги, на старом деревянном стуле у окна, наблюдая, как лениво просыпается город за стеклом. В углу, в чехле из тонкой шуршащей ткани, на плечиках безмолвно висело бальное платье. Пышное, из струящегося шёлка, оно казалось не просто предметом одежды, а осязаемым обещанием новой, лучшей жизни, где нет места воспоминаниям о вчерашнем. Мои пальцы невольно скользнули по прохладной, податливой ткани, пытаясь в её нежной фактуре найти утешение и хоть на миг отвлечься от навязчивых картин прошедшего вечера.

Неожиданный, резкий звонок в дверь ворвался в хрупкую тишину. Моё сердце тут же болезненно сжалось и забилось быстрее, отзываясь на этот внешний раздражитель. Надежда тонкой струйкой просочилась сквозь броню тревоги. Может быть, это Лесли? Её непринуждённая болтовня, её заразительный смех, её умение видеть смешное даже в самых мрачных ситуациях – вот что мне сейчас было так необходимо. Глубокий, успокаивающий вдох наполнил мои лёгкие. Я решительно поднялась, отряхнула с себя остатки апатии и направилась к двери, внутренне собравшись оставить все свои тягостные мысли и нерешённые проблемы за этим самым порогом, в надежде на глоток свежего воздуха и дружеского тепла.

Лесли ворвалась в дом, словно порыв свежего ветра, развевая невидимые флюиды тоски. Её энергия, казалось, физически ощущалась в воздухе, заставляя меня невольно улыбнуться. Она тут же устремилась к вешалке, где в своём шуршащем коконе покоилось платье, её взгляд был прикован к нему с неподдельным любопытством. Я последовала за ней, чувствуя, как напряжение последних часов постепенно отступает под натиском её жизнерадостности.

– Ты даже не распаковывала его? – воскликнула она, её глаза округлились от удивления и предвкушения. Она осторожно коснулась кончиками пальцев гладкой поверхности упаковки.

– Нет, я ждала тебя, – призналась я с лёгким румянцем на щеках. – Мне хотелось, чтобы именно ты первой увидела его.

На лице Лесли расцвела широкая, искренняя улыбка, осветившая всю комнату.

– Отлично! Тогда никаких подглядываний! – игриво заявила она, резко закрывая глаза ладонями. – А ты иди переодевайся, и пусть это будет сюрприз для меня.

Я бережно сняла тонкую упаковочную бумагу, стараясь не издать ни звука. Ткань платья мягко зашелестела в моих руках. Я аккуратно расправила едва заметные складки, чувствуя под пальцами шелковистую прохладу материала. Медленно с трепетным волнением, я надела платье, ощущая, как оно невесомо скользит по коже, идеально облегая фигуру. Когда последний шнур на корсете был затянут, я неслышно подошла к Лесли и легонько коснулась её руки. Она тут же распахнула глаза, и её взгляд, встретившись с моим, замер в безмолвном восхищении. На мгновение она потеряла дар речи, и её руки инстинктивно взметнулись к губам, словно пытаясь удержать вырвавшийся вздох изумления.

– Кейт… – наконец выдохнула она, её голос был полон неподдельного восторга. – Кейт, посмотри скорее в зеркало! Ты просто… ты просто великолепна!

Я сделала несколько шагов к большому зеркалу в углу комнаты. Сердце моё на мгновение словно перестало биться, замерло в груди, поражённое открывшимся зрелищем. Передо мной в отражении предстало не просто платье, а настоящее произведение искусства, воплощённая мечта. Оно было бесподобно в своей утончённой красоте, превосходя все мои самые смелые ожидания.

Платье, казалось, было соткано не из ткани, а из самого ночного неба, усыпанного мириадами мерцающих звёзд. Глубокий, насыщенный синий цвет, напоминавший бездонную морскую пучину в полнолуние, плавно перетекал в завораживающие оттенки серебра и призрачного золота, создавая иллюзию бесконечного космического пространства, где далёкие галактики переливаются таинственным светом. Каждый шов был безупречен, каждая вышивка – словно крошечное созвездие, искусно выложенное мерцающими нитями. Каждая крошечная пайетка ловила свет и вспыхивала, подобно одинокой, но яркой звезде на бархатном полотне ночи.

Корсет, плотно облегавший фигуру, был украшен изящными вышивками в виде причудливых созвездий, подчёркивая хрупкость плеч и изящный изгиб талии. Многослойная юбка напоминала облако, сотканное из звёздной пыли, которое таинственно колыхалось и развевалось при каждом, даже самом незначительном движении. Длинный, струящийся шлейф, щедро расшитый мерцающими пайетками и сверкающими кристаллами, тянулся за мной, оставляя за собой едва заметный, но чарующий след.

Каждая мельчайшая деталь этого платья была продумана с любовью и вниманием к совершенству. В этот момент я почувствовала себя не просто девушкой, а настоящей принцессой из волшебной сказки, готовой покорить мир своей красотой и уверенностью. Я смотрела на своё отражение и не могла поверить своим глазам, что эта девушка в зеркале – это я.

– Кейт, ты просто потрясающая! – эхом отразился в комнате восторженный возглас Лесли, когда я медленно повернулась к ней, всё ещё зачарованная своим отражением.

– Не могу поверить, что это я, – прошептала я. В голове всё ещё кружились образы платья, сияющего, как ночное небо.

– Конечно, ты! Ты просто светишься изнутри, – с улыбкой подтвердила Лесли.

Аккуратно сняв платье, стараясь не помять ни одной складки, я бережно повесила его обратно в шкаф. Мы с Лесли ещё немного посидели в моей комнате, попивая ароматный чай и обсуждая предстоящий экзамен. В глубине сознания иногда всплывали фрагменты вчерашней встречи с Эйвиндом. Но об этом я решила промолчать. Что я могла ей сказать? Случайная встреча в саду, несколько ничего не значащих фраз – это не стоило того, чтобы отвлекать её от важных дел и занимать её драгоценное время моими личными переживаниями. По крайней мере, не сейчас.

Глава 13.Весна

Закатное солнце акварелью пастельных тонов разливало по небосклону краски, преображая морозные узоры окон в сияющие витражи. На столе высилась стопка исписанных экзаменационных листов – памятник завершённой битве ума. С чувством освобождения я захлопнула учебник и откинулась назад, растворяясь в тишине комнаты.

За окном, на фоне заснеженных крыш, выделялись тонкие, голые ветви деревьев, но в этом строгом пейзаже уже ощущалось робкое дыхание грядущего пробуждения. Снег под ногами прохожих сдался теплу, обнажая влажную землю, где кое-где уже пробивались несмелые подснежники – хрупкое чудо стойкости и надежды.

С каждым днём солнце поднималось выше, его лучи становились щедрее, а дни – длиннее, наполняя воздух предвкушением перемен. Казалось, не только я, измождённая марафоном, но и природа затаила дыхание, ожидая момента, чтобы сбросить оковы зимы и расцвести. Весна была на пороге.

До Весеннего бала оставалось полтора месяца – срок внушительный и пугающе короткий. Время неслось сквозь пальцы, каждый день растворялся в вихре подготовки. В центре этого вихря стояли тренировки с Алленом, ставшие неотъемлемой частью моего существования. Мы проводили долгие часы на поле, доводя каждое движение до автоматизма. Это была изнурительная работа, но с физической измотанностью приходило невероятное чувство удовлетворения – чистая радость от преодоления.

Я вкладывала в каждую тренировку всю себя, стремясь к совершенству. И эта самоотдача не проходила даром. Неуверенность отступила. Мои шаги стали твёрже, взгляд – сфокусированнее. Я чётко знала, чего хочу, и с несгибаемой решимостью шла к цели, чувствуя силу и уверенность в каждом движении преображённого тела. Это путешествие станет вершиной, к которой я стремлюсь.