Двуликая правда

Марк в задумчивости потер подбородок.

– А экспертизу делали?

– Да, а толку-то? Потерю темновой адаптации они подтвердили, а от остального отбрехались: мол, диагностика основана на субъективных ощущениях пациента, так что установить степень потери не представляется возможным, бла-бла-бла. Вдруг я все это выдумал?

Марк отошел от окна и уселся на табурет, стоявший возле террариума. Коко шарахнулась в сторону, замерев где-то под корягой.

– Во сколько вы вернулись из командировки?

– Почти в восемь вечера, – ответил Владислав.

– Заметили что-нибудь подозрительное?

– Да нет, разве что на участке свет не горел, и задняя дверь оказалась не заперта – показалось странным, что Лика забыла ее закрыть. А так все выглядело как обычно: обе машины – моя и жены – стоят на парковке, на столе ждет еще теплый ужин, дома, как всегда, чистота. Лика записку написала, что у сестры. А я устал ужасно и, как поел, пошел спать. Утром проснулся: жены нет, на кухне все как оставил. Вот только она никогда бы такое не допустила: пока не приберет все до последней крошки, спать не ляжет! Значит, домой она не приходила. Я к Кларе, а та огорошила – мол, ушла от тебя Лика и на развод подавать решила. Но спустя полторы недели не выдержал, кипеж поднял, пошел в милицию. А они на меня все и свалили. Но я не убивал Лику!

Марк взглянул на часы в телефоне: время разговора стремительно заканчивалось.

– Владислав, можно личный вопрос?

– Давайте.

– Из-за чего вы ссорились с женой?

Владислав помолчал. Потом послышался вздох.

– Мы очень хотели детей, но у нас ничего не получалось. Жена столько лет по врачам бегала и меня водила – все без толку… Но ее как заклинило, понимаете? Любые наши вечера заканчивались одним и тем же: болтовней о ребенке. Я просил притормозить, а она – ни в какую. Частенько ссориться стали… Потом вроде договорились сделать паузу и хоть немного пожить нормальной жизнью – мы оба просто устали! Но не прошло и месяца, как Лика передумала: ей врач что-то напела про идеальные анализы. А я только к жизни, можно сказать, вернулся: забыл про эту чертову диету, накупил себе хорошего вина. Не говоря уже о близости с женой без всякого расписания… Но Лика решила все испортить!

Владислав сильно закашлялся.

– Сорян. – Он сплюнул. – В общем, мы поцапались: Лика с чего-то взяла, что ребенок мне больше не нужен. Как будто столько лет я не планировал вместе с ней, не таскался по врачам, не тратил кучу денег! Ну, я тоже ей предъявил… Короче, она собрала вещички и уехала к матери. Но уже через неделю мы помирились! Даже решили в отпуск в январе съездить. А когда Лика пропала, мне только ленивый эту ссору не припомнил: она же всем рассказала, что я детей не хочу!

– Когда у вас произошла эта размолвка? – уточнил Марк.

– Лика как раз из рабочей поездки вернулась, так с этой же сумкой к матери и отправилась. Значит, примерно в конце сентября.

– Если вы все уладили, почему Лика хотела развестись?

Владислав издал едкий смешок.

– Видимо, все, кроме меня, были в курсе этого развода, я один ни сном ни духом! Вообще не понимаю, зачем ей понадобился этот цирк с записками, отелем… Да вы бы видели это место – какое-то захолустье. Мне бы в голову не пришло ее там искать!

– Вы ездили в отель?

– Да, опознавал Ликины вещи.

– Какие, не помните?

– Да самые обычные: джинсы, всякие свитера. Их менты как вещдоки забрали. Ну не было у нас никаких глобальных проблем, понимаете? Да если бы и были – почему просто не поговорить, как взрослые люди? Я бы отпустил ее. И жил бы себе дальше. А теперь… – Владислав шумно выдохнул. – Знаете, что самое ужасное здесь, на зоне? Завтра будет такое же, как вчера. Полный глушняк. И убежать от этого невозможно…

На другом конце провода послышались отдаленные голоса.

– Ладно, время вышло. Найдите моего адвоката! – И он положил трубку.

Марк вернулся на кухню и, потягивая пиво, вкратце пересказал Мамаеву содержание беседы.

– И каково это – разговаривать с бессердечным убийцей? – поинтересовался тот.

– Знаешь, Дань… – Марк сделал паузу, возвращаясь к своим размышлениям на балконе. – Мне в голову пришла безумная мысль: а что, если он невиновен?

Мамаев фыркнул:

– С чего это?

– Владислав утверждает, будто у него глазное заболевание – потеря темновой адаптации, поэтому он не мог вести машину ночью.

– Да небось врет?

– Похоже, что нет. Была экспертиза, которая все подтвердила. Только вот степень установить не смогли. Но по себе знаю: даже с такой фигней, как куриная слепота, ночью мало что разглядеть можно.

– С чем-чем? – прыснул Мамаев.

– Болезнь такая, куриная слепота. У многих есть, между прочим. Да хорош ржать! – Марк с улыбкой пихнул его в плечо. – Серьезно, та еще гадость! Глаза очень долго привыкают к темноте, а в сумерках вообще все сливается в одно серое пятно – кота от собаки не отличишь. Что уж говорить о человеке с критической потерей ночного зрения? Стал бы он садиться за руль, рискуя вылететь в кювет с трупом в багажнике?

– Вряд ли, – согласился Мамаев, наконец отсмеявшись. – Но если это не он – кто тогда вел его «Лексус» той ночью?

– Вот в том-то и вопрос…

– А по камерам не отследили?

– В девятом году их толком и не было, к тому же считывать номера они научились значительно позже.

Марк покрутил в руке игральный кубик.

– Есть всего два варианта, что случилось с Анжеликой, – озвучил он свои мысли. – Либо она инсценировала свое убийство и сбежала. Либо ее убили и хорошо спрятали труп. Влада я, конечно, не буду сбрасывать со счетов. Но стоит присмотреться к кому-то еще, у кого была физическая возможность это сделать.

– Чувак, девять лет прошло, – с сомнением протянул Мамаев. – Полиция ничего не нашла, а ты найдешь?

– Если верить Владиславу – полиция особо и не искала, просто повесила на него вину, да и все. К тому же мне все равно терять нечего. Кроме работы, конечно. Да и ту, если честно, пора менять.

Марк первый раз произнес это вслух. Если еще недавно в жизни правила стабильность – он знал, чего хочет и что от него требуется, – то чертовы новшества выбили его из привычной колеи. Можно было сколько угодно оттягивать момент выбора, но рано или поздно придется решать: плясать под новую дудку главреда или уйти. Но не раньше, чем через месяц, а там будет видно.

В начале одиннадцатого Марк распрощался с Мамаевым и пошел к метро. Вслушиваясь в звуки ночного города, он мысленно вернулся к разговору с Владиславом. Что, если тот действительно невиновен и теперь сидит в тюрьме за то, чего не совершал? Страшно представить, каково это – в одночасье потерять жену, мать, свободу. Нормальную жизнь… Марк предпочел бы этого никогда не узнать.

Решив не откладывать на понедельник, он достал телефон и надиктовал Нумеровскому голосовое сообщение, кратко изложив суть дела Лики. Засунув телефон обратно в карман пальто, Марк нащупал там что-то маленькое и квадратное и вытащил игральную кость. Должно быть, прихватил случайно, когда забирал со стола мобильный. Он повертел ее в пальцах. Гладкие грани отражали желтый свет фонарей, а круглые черные точки казались крошечными бездонными дырами.

Сунув кубик обратно в карман, Марк пошел дальше, вдыхая вечерний воздух с запахом бензина и весны. Изредка навстречу ему попадались спешащие по домам люди. В окнах пятиэтажек тут и там вспыхивал свет.

Вскоре пришел ответ от главреда: «У тебя всего месяц. Успеешь найти настоящего убийцу?»

«Это вряд ли», – подумал Марк, отправляя ответное сообщение: «Попробую».

Глава 5

Утром во вторник Марк отправился на другой конец города, чтобы навестить Валентину Ивановну. Та обещала показать Ликины рабочие ежедневники и какие-то личные вещи, да и просто побеседовать было не лишним.

Выйдя из метро, он свернул на Новопесчаную улицу, будто выбеленную весенним солнцем. За выходные окончательно распогодилось, и, расстегивая на ходу пальто, Марк ворчливо подумал, что пора убирать всю теплую одежду в шкаф.

Валентина Ивановна встретила его как старого знакомого и сразу усадила за стол. Казалось, она ждала в гости целый пионерский отряд: на узорчатой скатерти выстроились шеренги вазочек с конфетами и вареньем, а от горки румяных блинчиков еще исходил пар.

Разлив чай по чашкам, Валентина Ивановна села во главе стола и поделилась последними новостями:

– На Дальнем Востоке-то, слышали? Такие лесные пожары, МЧС не справляется! Говорят, и у нас к лету так же будет. Ой, не дай бог! – покачала она белой головой. – Помните, в две тысячи десятом торфяники горели?

Марк кивнул:

– Помню, ужасное лето выдалось.

– Ой, да не то слово! Мы тут буквально задыхались от смога! А у меня еще и сердце шалит. Так что я к Кларе на неделю уехала – за городом дышалось полегче.

– А вообще вы часто приезжали в поселок? Имею в виду, раньше, когда Лика еще не пропала, – аккуратно направил он разговор в нужное русло.

– Конечно! Обычно я у Клары останавливалась, чтоб зятя зазря не смущать. К Лике приходила чайку попить или поужинать. А летом мы частенько в беседке сидели, любовались Ликушиными цветами. Знаете, какой у нее был сад? Шикарный! Особенно розы любила, выращивала разные сорта. Это она в бабушку, мою свекровь, царствие ей небесное, – та тоже на дачке своей под Ростовом розарий держала. Девочки у нее каждое лето гостили. А что, там места хорошие: летом на Нерли купались, осенью клюкву собирали. Жаль, продать пришлось, как свекровь умерла. Но времена сложные были – я с дочками совсем одна осталась…

Валентина Ивановна погрустнела, потом будто спохватилась:

– Так вот, Лика у себя тоже сад развела, уйму времени на него тратила. И дома у нее всегда полно растений водилось. Не то что у Клары: там даже кактусы гибнут, а те что выживают, съедают кошки.

Марк улыбнулся, вспомнив обглоданный фикус на Клариной кухне, и отправил в рот блинчик, наслаждаясь давно забытым вкусом сладкого топленого молока. Последний раз он ел сгущенку в какой-то прошлой жизни, у бабушки в деревне.

– Вообще, Лика многому Кларочку научила на правах старшей сестры. – Голос Валентины Ивановны потеплел. – И как одеваться правильно, и как мальчикам понравиться. Таскала ее на всякие вечеринки, к взрослой жизни приобщала. Они неразлейвода были, иголочка с ниточкой – всегда вместе, всегда рядом. Клара очень тяжело перенесла весь тот период, даже к психологу пришлось обращаться.

– А как это пережили вы? – мягко спросил Марк.

Она улыбнулась.

– А я верила, что Лика жива.

– Хочется узнать Лику получше, – проговорил он. – Расскажите, что еще она любила, чем увлекалась?

– Да много чего, – начала Валентина Ивановна, подперев рукой подбородок. – Например, обожала готовить. Еще у Лики пунктик был – сервировка стола: всякие десертные, закусочные, суповые тарелки, приборы на каждый вид блюд. А сколько чайных сервизов! Взять хоть этот, один из ее любимых. – Она повертела в руках изящную чашечку с нежным узором из незабудок, который расцветал на тонком фарфоре. – Лика его из Италии привезла. И всегда такая аккуратистка: все-то у нее накрахмалено, отутюжено, все по своим местам!

Марк подумал, что, к счастью, Клара была совсем не похожа на сестру и не заморачивалась из-за всяких бытовых мелочей типа посуды, салфеток, глажки или приклеенной ручки у старой любимой кружки. Ее вообще повсюду сопровождал легкий хаос, но, как ни странно, Марка это не раздражало, хотя сам он предпочитал держать дом в порядке.

– Еще Лика собирала сувениры, привозила их из разных стран, – продолжила Валентина Ивановна. – Я всю ее коллекцию сохранила – вон, стоит в прихожей, в шкафу. Думаю, вот вернется моя Лика, а все на месте: и книги ее, и фотографии, и даже драгоценности. Она ничего с собой не взяла, разве только любимый кулончик.

Марк заинтересованно приподнял брови, и ободренная Валентина Ивановна пояснила:

– Когда-то давно я подарила девочкам одинаковые золотые подвески: крылышки ангела с бриллиантом посерединке. Девочки носили их не снимая. После того как Лика исчезла, Клара свой почти и не надевает – это ей психолог посоветовала убрать все, что могло вызвать болезненные воспоминания.

– Как вы думаете, почему Лика ничего не забрала? – спросил Марк, сделав большой глоток ароматного чая.

– Да кто ж знает – может, думала, что вернется? Вон, когда ко мне от мужа после ссоры приехала, тоже одну только сумку с собой прихватила. Но, как говорится, мы предполагаем, а Бог располагает.

– Расскажете подробнее про ту ссору?

– Ой, тут такое было… – махнула рукой Валентина Ивановна. – Они поругались из-за ребенка. Влад заявил, что устал от этих процедур, постоянных ограничений: и кушать все подряд нельзя, и лишний раз не выпить. Не то чтобы он прям любитель этого дела был, нет. Но все же… А сколько денег они на это потратили, я вообще молчу! В общем, разругались, и Лика ко мне на время перебралась. Как сейчас помню, сидела там, где вы, и так горько плакала, так переживала… бедная моя девочка! – Качая головой, она потеребила цепочку, выглядывающую из-под воротника блузки. – И твердо мне заявила: если муж больше не хочет ребенка, то она с ним разведется, и точка!

– Вы упоминали, что Влад приезжал за женой…

– Если бы только приезжал! Да он разве что на коврике у порога не ночевал! – посетовала Валентина Ивановна. – А однажды напился, дверь чуть не выломал, соседи уже хотели милицию вызывать. Измучил нас просто! Поэтому-то Лика и выбрала тот отель, когда решила уехать, чтобы все это снова не повторилось. А вообще, – загадочно проговорила Валентина Ивановна, понизив голос, – у меня есть теория, что у Лики к тому времени уже кто-то был…

Марк отставил чашку.

– Кто же?

– Любовник! – Она сделала эффектную паузу, торжествующе глядя на Марка. – Да, Лика про него никому не рассказывала. Но вы знаете, в последние месяцы она стала такой скрытной! Когда ей кто-то при нас звонил – уходила разговаривать в другую комнату, все с кем-то шепталась. Побег, видать, готовила! А однажды я видела, как кто-то ошивался возле ее участка – какой-то мужчина. Не разглядела издалека. А Лика сделала вид, что там никого нет…

Марк нахмурился.

– Почему тогда она просто не развелась?

– Боялась, что Влад не согласится, всякие препятствия чинить будет. Я думаю, что Лика даже могла забеременеть. Не от Влада, конечно: с ним-то вон сколько лет не получалось – что-то там у него не в порядке было.

– Это врачи установили?

– Да конечно! – фыркнула Валентина Ивановна. – Эти врачи вообще ничего толком и не говорили, только знай себе новые обследования да процедуры назначали – лишь бы им денежки платили!

– У вас, случайно, не сохранились контакты клиники, где лечилась Лика?

– Нет, дочка таким и не делилась. Знаю только, что она врачей все время меняла, пока не нашла какую-то докторшу – с ее слов, просто гуру медицины, даже бабульки, типа меня, у нее рожали, – хохотнула Валентина Ивановна. – Лика к ней последнюю пару лет как на работу ходила, на что угодно была готова ради ребенка. Даже сбежать к черту на рога!

– Инсценировав свое убийство? – Марк приподнял бровь.

– Да, даже так! Чтобы ее не искали. Может, это любовник ее и заставил? А насчет Влада – ну кто знал, что его посадят? – Она неопределенно повела плечом. – Раньше вон, если труп не нашли, то и не разбирались…

Марк покивал, чтобы не спорить. Новая теория казалась ему сомнительной: любовник, про которого никто не знал, да еще и беременность. Биологическая экспертиза совершенно точно установила бы этот факт по следам крови.

Он решил перевести тему:

– Вы говорили, у вас сохранились Ликины ежедневники?

– Да, кое-что есть в кладовке. Я все покажу, а вы пока кушайте, кушайте, дела никуда не убегут!

Когда Валентина Ивановна убедилась, что в Марка больше не влезет ни одного блинчика, она проводила его к кладовке. Забрав оттуда две увесистые коробки, он отнес их в гостиную и водрузил на диван.

Валентина Ивановна ткнула пальцем в одну из них – белую с жестяными заклепками:

– Эту Лика привезла ко мне недели за две до событий. Мы с Кларой как раз из Ростова вернулись, навещали там мужниных родственников. Лике гостинчиков накупили: вяленую рыбку и луковый мармелад, она его с детства обожала. Вот и заехала ко мне после работы, заодно и коробку оставила.

Марк открыл картонную крышку: внутри лежали строгие папки с подшитыми в них документами.

– Как вы думаете, зачем Лика ее принесла?

– Я ее тоже об этом спросила. Дочка сказала, что от меня ближе к работе и, когда ей что-то понадобится, легче забрать отсюда, чем из ее подмосковной «глуши». Ну и ладно – мне места не жалко, в чулан поставила да забыла.

– Но зачем уносить их из офиса?

Валентина Ивановна пожала плечами.

Марк показал на вторую, слегка помятую коробку из-под картриджей:

– А что насчет этой?

– Ее Ликины коллеги приволокли, примерно через полгода после… Там всякие рабочие дела, я даже не разбирала.

– Полиция видела эти вещи?

– Первую коробку они вернули – наверное, их ничего не заинтересовало. Насчет той, что с работы, понятия не имею.

– Разрешите мне их забрать?

– Зачем? – насторожилась Валентина Ивановна. – Вы можете и здесь все посмотреть. Вот только со стола уберу… – Она принялась складывать чашки и блюдца в аккуратную стопку.

Марк предпринял новую попытку:

– Боюсь, мне потребуется не один час…

– Ну и хорошо! Сидите сколько нужно!

– …возможно, даже не один день. Не хочу злоупотреблять вашим гостеприимством. Обещаю, что все верну, – заверил он.

Мать Клары с сомнением посмотрела на Марка. Затем вздохнула:

– Ну ладно, забирайте. Чужой бы кто попросил – не отдала бы. Но вы-то уже почти член семьи. – Валентина Ивановна многозначительно улыбнулась, и Марк хмыкнул про себя: кажется, их с Кларой уже поженили и даже мысленно воспитывали будущих внуков.

– Только обязательно все привезите обратно! – добавила она.

– Само собой! – Марк сел на диван рядом с трофеями и заглянул во вторую коробку.

Стопка блокнотов и ежедневников, ручки, степлер, зеркало, металлическая Эйфелева башня на подставке и несколько рамочек с фотографиями, где Лика и Влад, как типичные туристы, позировали на фоне разных достопримечательностей.

– Лика ведь аудитором работала? – спросил он, разглядывая маленький календарик на две тысячи девятый год с логотипом компании «Аудит-Траст».

Валентина Ивановна тем временем возилась у телевизора.

– Старшим, – не поворачиваясь к Марку, ответила она. – Проверяла деятельность организаций, их финансовые операции и отчетность. На хорошем счету была, руководство ее ценило. Я ведь тоже в этой сфере трудилась, главным казначеем всю жизнь проработала. Да и Клара в бухгалтеры пошла. – Она взяла пульт и указала им в сторону телевизора. – Сейчас вам одно видео покажу. В то время все на камеру снимали, а потом на диски записывали. Так, нажать «плей»…

Экран ожил. Синее, будто нарисованное густой гуашью, небо сливалось с морем на заваленном горизонте. Затем кадр выровнялся, и появилась Лика, одетая в белую короткую тунику с бахромой. Она засмеялась и, прикусив губу, посмотрела прямо в камеру.

– Иди сюда! – позвала она кого-то.

Рядом с ней возник Влад. Высокий – на голову выше жены, – с фигурой древнегреческого атлета, одетого в пляжные шорты. Покосившись в экран, откашлялся:

– Что говорить?

– Давай расскажем нашим будущим потомкам об этом чудесном месте! – Лика повернулась к камере. – Это Майорка. Тут белый песок…

– Куча медуз, – добавил Влад.

– Апельсиновые деревья!

– Адская жара.

– И вредный муж! – воскликнула Лика.

– Ах так? – притворно зарычал Влад и попытался поймать жену, но она, смеясь, уже убегала от него вдоль кромки воды, поднимая брызги.

Запись остановилась.

Валентина Ивановна вздохнула:

– У меня еще есть несколько дисков. Пересматриваю их иногда, и кажется, будто Лика просто уехала в очередное путешествие и скоро обязательно вернется…

Через полчаса, подхватив две коробки и пакет с завернутыми в фольгу блинчиками, которые напоследок вручила ему хозяйка, Марк вышел во двор и открыл программу каршеринга на телефоне. Свободная машина нашлась в соседнем дворе.

Устроив трофеи на пассажирском сиденье, Марк проложил на навигаторе маршрут в Южное Бутово. Ему не терпелось приступить к изучению своих находок. Во-первых, потому что следствие могло проморгать что-то важное. Наверняка они толком и не искали – зачем, когда на руках есть выбитая явка с повинной? Во-вторых, Лика унесла эти документы с работы. И не к себе домой, а к матери, где бывала не так часто. Возможно, прятала, но от кого?

Остановившись на светофоре, Марк покосился на коробки. Но больше всего хотелось узнать, с кем же она шепталась за закрытыми дверями и что за тайны скрывала от самых близких людей.

Глава 6

К предстоящей работе Марк подготовился основательно: сварил кофе, разложил на кухонном столе содержимое коробки из-под картриджей и надел массивные беспроводные наушники, выбрав плейлист с ненавязчивым фанк-ме́талом.

Привычка погружаться в мир звуков появилась у него еще в детстве. Пока мама ругалась с отцом, прятавшим в кармане початую чекушку, Марк старательно затыкал уши, а когда ему купили первый плеер – выкручивал динамики на полную, прячась от реальности за высокими децибелами.

В наушниках Марк читал, гулял, делал уроки, а как вырос – работал. Именно так лучше всего получалось сфокусироваться на главном. Именно так он и написал все свои детективы – с музыкой в ушах.

Пару часов он скрупулезно листал каждую страницу четырех толстых ежедневников, заполненных округлым, мелким, как бисер, почерком. Обычно Лика составляла список задач на день, затем вычеркивала то, что удалось сделать, и аккуратно переписывала на следующую страницу нерешенные вопросы. В одном из ежедневников записи обрывались на дате семнадцатое ноября – на этот день Лика наметила несколько рабочих встреч. Как и на понедельник, второе ноября.

Марк нахмурился. Не многовато ли планов, если собираешься исчезнуть? С другой стороны, она до последнего сомневалась…

Закончив с рабочими ежедневниками, он достал из коробки голубой блокнот с абстрактным узором на обложке, явно предназначенный для личных записей: визиты на маникюр и к врачу, встречи с подругами, списки покупок. Чаще всего им присваивались конкретные даты: «2-е апр. техосмотр», «21.08 в 10:30 – УЗИ в “ЭкоМед”», «14.09 вылет Екат. в 13:00». Да, казалось, эта женщина держала под контролем каждую мелочь.

Марк вновь подумал о Кларе, так непохожей на старшую сестру: она забывала о походе к врачу, повсюду оставляла обрывки бумажек со списками продуктов, хранила в карманах тонны старых чеков и фантиков и была совершенно беспомощна в быту. Он постоянно что-то чинил у нее в доме, вешал полки на кухне, покупал зимнюю резину. Ему доставляло удовольствие помогать ей, к тому же оказалось чертовски приятно слышать комплименты в свой адрес.

Мурлыкая под нос мелодичный припев Otherside[6], Марк полистал блокнот и остановился на странице с подробным списком. Некоторые из пунктов были зачеркнуты:

✓ паспорт

✓ справка с места работы

✓ медицинское заключение о состоянии здоровья

✓ копия свидетельства о браке

✓ справка из МВД об отсутствии судимости

✓ свидетельство о праве собственности на недвижимое имущество.

Похоже на перечень документов для покупки квартиры или трудоустройства на госслужбу.

Сфотографировав страницу, Марк продолжил изучать записи, по большей части короткие напоминания о делах. Однако иногда попадались целые фрагменты, написанные все тем же бисерным почерком – будто обрывки мыслей, которые Лика не смогла удержать при себе и они вырвались из-под контроля:

…Церковь, травки, бабки, что еще? Осталось только продать душу. Кажется, я уже готова.

…Он говорит, что я помешалась. Но как жить дальше вот так, вхолостую? Как пустой сосуд. Как никчемная болванка. Да и зачем ему такая жена?

…Снова ничего не получилось. Устала. Решили сделать перерыв.

…Д. А. сказала, что нельзя упускать этот цикл.

«Д. А.» – Ликин доктор? Марк сделал пометку ее найти.

…Итак, он в курсе.

…Я больше так не могу! НЕ МОГУ!!! Проще сдохнуть!

Аккуратный почерк вдруг покосился, словно старый забор, и завалился вправо. Ручку будто бы силой вдавили в бумагу так, что на следующей странице остался глубокий отпечаток. Там же было написано: «…Он не оставит меня в покое. Придется уйти».

Но кто? Муж или кто-то еще?

Марк отложил блокнот и помассировал затекшую шею. Снова хотелось кофе и чего-нибудь сладкого. Стянув наушники, он с тоской посмотрел на вторую, белую коробку с заклепками, прикидывая, подождет ли она до завтра.