Цветок, что уже расцвел, через год снова не распустится

– Я не Рыбий господин, ничтожество, – осклабился демон.

– Можете убрать волосы с его лица? – нервно улыбаясь, попросил мужчина.

– Нет, – отрезал Лэн Фэнъюй.

Мо Дайяо, покосившись на руки молодого человека, откашлялся и, подойдя к гулю, начал убирать волосы с особой брезгливостью. Когда он откинул назад длинные спутанные пряди, на лице существа стали заметны две родинки под глазом. Он отошел на пару шагов, рассматривая утопленника.

– Я могу ошибаться, – дрожащим голосом начал учитель, – но, кажется, это Сян Вэйлянь.

Е Чаншэн, стоящий рядом с Су Чжунцином, посмотрел на некогда бывшую ученицу, заметив теперь среди лохмотьев очертания женской груди, а чуть ниже живота виднелся аккуратный шрам.

– Как ты её не узнал? – прошептал юноша. – Она же дружила с шицзе.

– Запамятовал, – слегка улыбнулся Су Чжунцин, с удивлением глядя на руку, которая заживала на глазах.

– Это одна из учениц старейшины Мэя, которая около пяти лет назад успешно прошла отборочный этап, – Мо Дайяо скрестил руки на груди. – Ходили слухи, что после завершения обучения она подалась в бродячие бессмертные.

– Видимо, практиковалась в русле Чуньцуй, – фыркнул Цзэ Ху, поднося два пальца ко рту.

Внезапно прямо под ногами бывшей ученицы открылась огромная пасть водяного дракона, который поглотил её и словно ушел обратно в пол. Брызги крови разлетелись во все стороны.

– Но это же наша соученица! – воскликнул Е Чаншэн, вытирая капли с лица.

– И что бы ты с ней сделал, принёс рыбки? – с ехидством произнёс Лэн Фэнъюй.

Мо Дайяо смог завоевать доверие Цзэ Ху. Демон поделился с учителем своими многолетними наблюдениями, которые показали, что все ученики, попадавшие в поместье Мо Шидуна, больше никогда не покидали его. Никто не видел их ни в городе, ни в деревнях, ни в других частях империи.

Мо Шидун впервые обратил внимание на конкретного ученика, и Су Чжунцин мог бы стать идеальной приманкой, если это не будет стоить ему жизни. На свой страх и риск они заключили союз с демоном, поскольку только он обладал большими сведениями, чем они все вместе взятые.

Лэн Фэнъюй и Цзэ Ху отправились в Багряный лес, который среди жителей земель Шанцзюя пользовался дурной славой. Он находился южнее вечноцветущих Лотосовых болот, но среди его высоких сухих стволов уже давно лежал нетающий снег.

Когда-то здесь распевали задорные песни птицы, а по редким тропинкам, заросшим целебными травами, бродили звери. Поговаривали, что лес охраняет дух – волшебная лисица, способная принимать обличье прелестной девушки. Она выводила заплутавших из чащи, отваживала хищников от детей и помогала пересечь топкие болота. Жители Охотничьей деревни почитали чудесную хранительницу, приносили ей угощения, проводили ритуалы и заботились о Лисьем лесе. В её честь даже был возведён скромный храм.

Но в эти края пришла война. Люди умирали от голода, и охотники стали часто навещать лисицу. Среди высоких крон больше не звучали птичьи песни, а маленькие тропы превратились в вытоптанные дороги. Звери ушли вглубь чащи, прячась в своих норах и гнездах. Именно тогда из леса перестали возвращаться люди, а их распоротые тела находили нанизанными на ветви сухих деревьев.

Тогда десяток охотников собрался вместе, чтобы поймать девушку-лисицу. Три дня и три ночи они блуждали среди леса, разыскивая озлобленный дух. На четвертый день лес погрузился в тишину. Тогда староста деревни и двое военных отправились вглубь чащи на поиски охотников.

Выйдя на большую туманную поляну, словно провалившуюся в сумрак ночи посреди солнечного дня, они увидели картину, олицетворяющую ужас. Посередине пустыря, окруженного деревьями, стояла лисица около одного чжана в высоту с белой макушкой и ушами. На её спине сидело мохнатое чудище с вытянутой костяной мордой и торчащими из неё клыками, а во вдавленных глазницах сверкали демонические огоньки. Вокруг носились звери: каждое ненасытное животное было такое же большое, как и лисица, а пасти их, что они раскрывали, дабы поглощать распотрошенные кровавые туши, казались бездонными. Повсюду лежали оторванные человеческие конечности.

Звери, завидев нежданных гостей, завыли демоническую песнь, и тут мертвецы зашевелились и поползли к троице. У кого-то из них не было ног, у кого-то рук, а у некоторых даже головы, но все эти тела тянулись к гостям леса, хватаясь за сапоги и прося о помощи хриплым голосом, который уже не был похож на человеческий.

Кое-как выбравшись из леса, несчастные в красках описывали случившееся. Однако у каждого рассказ отличался: старосте привиделся его сосед, накинувшийся на него и начавший душить, молодому солдату почудилась прекрасная дева, прыгнувшая ему в объятия, но спустя мгновение превратившаяся в разложившийся труп, а старому вояке – его почивший брат, который старался затащить его костлявой рукой под землю.

Так души охотников, блуждая по залитой кровью земле, остались неупокоенными, а лес из Лисьего в устах деревенских жителей превратился в Багряный. Спустя десятилетия сюда нахлынули метели, окутав прежде зеленые верхушки снегом и вечными льдами. По сей день Багряный лес считается опасным местом для любого путника, даже бессмертные обходят его стороной. Конечно, ведь никто не захочет лишний раз ступить во владения Яшмового демона.

Цзэ Ху и Лэн Фэнъюй уже давно перешли черту, отделяющую их от всего доброго в этом мире. Багряный лес стал для них ещё одним инструментом в достижении их цели.

Оказавшись среди высоких снегов, они направились в глубь чащи, преодолевая множество печатей от злых духов с маленькими колокольчиками, оставленных охотниками ещё в военные времена. В безмолвной тишине лишь изредка раздавался звон оберегов, а небо стремительно темнело, погружая всё в сумрак.

Среди стволов начали появляться тени, сверкая во тьме алыми глазами. Воздух словно стал тяжёлым и густым, в нём ощущался запах крови. Путники вышли на поляну, посреди которой сидела огромная лисица с закрытыми глазами.

Внезапно Цзэ Ху отшатнулся. К его ногам полз младенец с мертвенно-бледным лицом и разбитой головой.

– Клинок, – обратился демон к человеку в соломенной шляпе. Лэн Фэнъюй протянул свой меч из чёрного железа, и Кровавый Лотос полоснул ладонь друга. Когда младенец коснулся сапога демона, горячая кровь из свежей раны закапала на его тельце. Младенец начал извиваться на снегу и вскоре растворился в воздухе.

Цзэ Ху подошёл к лисице и достал из-за пазухи комочек, который тут же очнулся и, поднявшись на лапки, махнул головой. На ладони демона стояла птичка, чистящая перышки. Хозяин Лотосовых болот поднял руку вверх, и птичка вспорхнула, скрывшись в сухих ветвях.

– Я принёс дар твоему лесу, так отплати мне тем же, – обратился к лисице Цзэ Ху. И когда та открыла глаза, он сказал: – Сян Вэйлянь.

Вокруг путников сгустился туман, и они потеряли из виду друг друга. Когда мгла рассеялась, показался бурелом, увешанный амулетами от духов. Лисица исчезла, как и кровавый пустырь, на котором они стояли мгновение назад. Поклонившись в темноту, путники направились к Лотосовым болотам.

Глава 8. Этот ученик оплошал.

Дощатый домик с покатой крышей, освещенный вечерним солнцем, был наполнен шкафами. Через окно с деревянной решеткой в помещение проникали пыльные лучи, освещая сотни книг с ветхими, местами порванными обложками. Лепестки азалии, подхватываемые ветром с высоких кустов, растущих поблизости, падали на пол, словно снег, сквозь открытую дверь, у которой сидел рыжий пёс.

– Апчхи! – Мо Ланьлин вытащил очередную книгу, покрытую слоем пыли. – «Руководство по поимке духов», – прочитал он, проводя указательным пальцем по названию.

Этот домик, расположенный во внешнем дворе, был своеобразным архивом семьи Мо. Когда-то он служил жилищем для прислуги, но со временем Мо Вэйго пришлось перенести сюда домашнюю библиотеку из кабинета, чтобы освободить место для полок с рабочими отчетами. Вскоре здесь, помимо нескольких шкафов с книгами, появился еще один – с бухгалтерскими документами. С тех пор сюда свозили всё, что было жалко выбросить. Мо Шидун, живущий в отдельной резиденции за городом, также привозил в архив огромные стопки документов.

В этом месте можно было найти всё: от отчетов отца по торговле с другими государствами пятилетней давности до списков учащихся и исключенных из Мяохуа. То, что не умещалось на полках, лежало на полу, образуя горы, достающие до потолка. Удивительно, но входить сюда было запрещено, хотя, казалось, всё, что теснилось в этих четырёх стенах, не имело особой ценности.

Помещение не отапливалось, а крыша уже прохудилась, так что зимой отсыревшая бумага покрывалась инеем, а с приходом тепла начинала гнить. Искать что-то в этом бардаке было невозможно: куча выпавших выцветших страниц из каких-то книг и сшитых нитками стопок, которые обрывались на полуслове.

Мо Ланьлин, перебрав почти три сотни книг, так и не смог отыскать ничего о учителе Хуне. Однако некоторые истории всё же привлекли его внимание. Юноша наткнулся на стопку скрепленных между собой листов. Некоторые из них были оторваны, а тушь на других размазалась от влаги. По обрывкам он понял, что эти страницы рассказывают о жизни учителя, погибшего десять лет назад. Именно тогда ко двору школы вернулся Хун Сяосюнь.

Записи были бесстрастны и рассказывали о жизни мужчины: место рождения неизвестно, посредственный ученик в Мяохуа, участвовал в битве с нечистью во времена Прорыва грани, получил духовное оружие, обучал одного ребёнка и, наконец, умер. «Сгорел заживо при пожаре в публичном доме», – несколько раз перечитав эту строку, Мо Ланьлин задумался. Судьба этого человека была незавидной. Несмотря на многочисленные подвиги в истории Мяохуа, его имя, казалось, было забыто и стало синонимом позора.

Юноша повертел в руках потрепанный документ и прочитал: «Властелин Пламени». Это уже что-то!

Зачем школе, которая гордится своими прославленными выпускниками, скрывать такие истории? Не может же всё оставаться безупречным всегда. Неужели слава, идущая рядом с Мяохуа уже не одно десятилетие, будет омрачена такой печальной кончиной? Если, конечно, за этой историей не кроется нечто большее, чем просто написанное на бумаге.

Второй документ представлял собой отчёт о битве у горы Яотянь, которая также произошла во время Прорыва грани.

Прорыв грани – это столкновение мира живых с миром мёртвых, о котором в учебниках рассказывали как о страшном периоде для всей империи. Некий демон прорвал барьеры, отделяющие два мира, и голодные духи, мертвецы и демоны заполонили деревни и города, сея разрушения.

Школа Мяохуа активно участвовала в изгнании нечисти, создав более двадцати отрядов, которые были отправлены в каждый уголок Шанцзюя. Прорыв грани унёс множество жизней местных жителей и совершенствующихся, но самой большой потерей стала смерть главы школы – Мяо Хаоюя.

Когда силы смертных были на исходе, в битву вмешались Небеса. Союз Четверых спустился к людям, чтобы дать отпор демонам. Мир вновь воцарился на залитых кровью землях, навсегда изменив уклад жизни, ведь равновесие пяти сторон света было нарушено.

Битва при Яотянь стала причиной потери алтаря владыки востока. Трое бессмертных разбили его, высвободив частичку божественной энергии, что выиграло время для Высшей Догмы – генерала Байхэ. Одним из троих был дядя Мо Ланьлина – Мо Дайяо, который удостоился встречи с небожителем. Когда он рассказывал ученикам о том дне, то никогда не упоминал двух других бессмертных. Так и в найденном документе имена были замазаны густым слоем туши. Мо Ланьлин поднёс лист к свету, надеясь разглядеть очертания иероглифов. Но ничего не увидел.

Юноша вышел на крыльцо и, остановившись, взглянул на Дашаня, мирно дремавшего на ступеньках.

– Безрезультатно, – с грустью произнес он.

Пес, услышав голос хозяина, повел ухом и открыл глаза.

«Шуцзу41, несомненно, хранил документы здесь… – молодой человек опустил голову. – Отец говорил, что личные дела наставников не должны попасть в чужие руки». С этими мыслями он медленно спустился по ступеням и уселся рядом с Дашанем.

– Гав, – с пониманием посмотрел пес на своего хозяина.

Внезапно из-за декоративных сосен и кустов азалии появилась женщина в белых одеждах, держа в руках небольшой закрытый зонтик от солнца.

– Вы только посмотрите на него! А разрешение у отца ты спросил? – воскликнула госпожа, подбегая к домику. – И слова не сказал родной матери!

Юноша замер на месте, а Дашань аккуратно сполз со ступени и спрятался за крыльцом.

– Почему я только сейчас узнаю, что творится в твоей школе? – указала женщина зонтиком на сына.

– Я думал, все об этом знают… – промямлил он.

Смерть советника наделала много шума как на пике Линьшань, так и за его пределами.

– Твой дядя и два ученика бесследно пропали, а тебе хоть бы что! Какой ужас! – госпожа Мо театрально вытерла невидимые слезы. – Ты подумал о чувствах матери? Ох, получишь от отца, как он узнает!

Мо Ланьлин чуть не упал на месте:

– Дядя? Когда пропали?

– Не строй из себя дурака! – не замечая ужаса в лице сына, женщина начала осматривать его. – С моим мальчиком всё хорошо, ты не пострадал? Что за разброд у вас в школе?

Но Мо Ланьлин уже не слушал мать. Он бросился к поместью, чуть не сбив с ног нескольких стражников. Дашань понесся за хозяином, своим лаем распугивая оставшуюся прислугу.

Забежав в покои, юноша начал собирать свои вещи впопыхах, как вдруг пес схватил его за полы одежды и потянул на себя.

– Не мешай! – воскликнул Мо Ланьлин, но Дашань не отпускал. Пес взволнованно залаял, подбежал к столику, на котором лежали книги, и начал скидывать их на пол.

– Дашань! – юный господин недовольно посмотрел на собаку и сел на кровать. – Ты прав.

Эта новость на мгновение заставила Мо Ланьлина забыть о цели своего визита в родной дом. Однако теперь медлить было нельзя.

Отец находился на службе, и его кабинет был пуст. А ведь там могли храниться важные документы! Шуцзу поддерживал хорошие отношения только с отцом Мо Ланьлина, поэтому в кабинете могли быть бумаги и главы школы.

Мо Шидун часто посещал семейную резиденцию: останавливался здесь перед встречей с императором Мином, беседовал с Мо Вэйго или привозил и увозил важные отчеты в архив.

Юноша вышел из своих покоев в коридор и направился в сторону кабинета.

– Ты, – он указал на женщину, которая чистила большую расписную фарфоровую вазу на тумбе, – принеси мне ключ от кабинета моего отца.

Старая женщина молча кивнула и ушла в противоположную сторону.

Когда Мо Ланьлин подошёл к двери отцовского кабинета, он с удивлением заметил, что она не заперта. Это было странно. Может быть, Мо Вэйго вернулся со службы раньше или заходил, чтобы забрать какие-то бумаги?

Юноша вошёл в кабинет и огляделся. Круглый ореховый стол стоял на изумрудном ковре, под ним были задвинуты три резных табурета. Широкие шкафы, заполненные статуэтками – подарками отцу от сослуживцев, высились вдоль стен. На полках ровными рядами лежали свитки, а на нижних – разнообразные шкатулки, в которых господин Мо хранил мелочи.

Около окна, под которым раскинулись кусты жасмина, наполняя кабинет своим ароматом, стоял низкий квадратный столик, заваленный пачками документов. На нём лежала кисть для туши, кончик которой ещё был мокрым.

Мо Ланьлин подошёл к шкафу и начал открывать одну шкатулку за другой. Он даже не представлял, что его отец хранит так много вещей! Наконец, юноша добрался до высокой красной шкатулки с изображением журавлей, прогуливающихся среди сосен. Над простым замочком тонкой кистью была выведена надпись: «С благословением Байхэ ребёнок коснётся небес».

Мо Ланьлин помнил эту шкатулку с детства – её подарил матери шуцзу в честь его рождения. Мо Шанси любила всякие безделушки, и в её спальне было много игрушек, фигурок и механизмов, но эта шкатулка была для неё особенно ценной. Увы, хранить её в своих покоях было невозможно, потому что маленький сын постоянно пытался достать всё, что попадалось ему на глаза.

Сначала госпожа клала шкатулку на высокие полки, но сяо-Би лез к ней, несмотря на препятствия. Однажды он даже свалил шкаф. Тогда мать решила отнести ценный подарок в кабинет мужа, куда не мог попасть не только ребёнок, но и она сама без разрешения Мо Вэйго.

Открыв крышку, Мо Ланьлин увидел множество разнообразных игрушек: целый ансамбль щетинистых кукол, деревянных и глиняных зверей, а также парочку кунчжу42 с порванными верёвками. Ниже лежали детские рисунки: тигр, больше похожий на полосатого кота, журавль на коротких лапах и собака, нарисованная почти на весь лист с аккуратной подписью: «Большой веер».

Мо Ланьлин с теплотой вспомнил, как, будучи ещё маленьким мальчиком, он подбежал к отцу, который в своём кабинете занимался документами, и показал ему рисунок. Отец взял листок и долго рассматривал большое животное с одним глазом – возможно, второй размазался или же сын забыл его дорисовать. Вдобавок у него было три хвоста. Мо Вэйго, озадаченный, уточнил: «Это хуань43?», на что мальчик с восторгом воскликнул: «Дашань!» Отец рассмеялся и спросил: «А почему тогда три хвоста?», сын ответил: «Это один хвост, просто он машет им».

Господин Мо взял кисть и, обмакнув её в тушь, написал на рисунке несколько иероглифов. Затем он отдал его сыну и сказал: «Машет как веером44, верно?»

Мо Ланьлин, высыпав содержимое шкатулки на ковёр, обратил внимание на небольшое отверстие в её углу. Он осторожно подцепил его ногтем и потянул. Оказалось, что шкатулка имеет двойное дно, и там лежал серебряный браслет с гравировкой «любимой женушке Ху». Мо Ланьлин покрутил украшение в руках и нахмурился. «Что это за женушка Ху?» – подумал он. «Неужели у отца появилась любовница?» Хотя Мо Вэйго, погруженный в работу, не всегда находил время для семьи, появление любовницы в его плотном графике казалось маловероятным.

Только он начал собирать вещи обратно в шкатулку, как в коридоре раздались твёрдые шаги, направляющиеся к кабинету. В растерянности юный господин сунул браслет в карман и, оглядевшись, решился бежать через окно. Поставив ногу на столик, он оттолкнулся и, наступив на что-то твёрдое, почувствовал, как это что-то с грохотом упало на пол. Мо Ланьлин прыгнул прямо в кусты жасмина, и бабочки, сидевшие на нежных цветах, испуганно разлетелись в разные стороны.

Именно тогда среди листвы он увидел госпожу Мо, стоявшую во дворе, а вокруг неё вился Дашань. Учуяв запах своего хозяина, пёс бросился в жасмин, за ним поспешила женщина, придерживая подол длинного платья.

– Глупая собака! Вылезай оттуда! Ты всё испортишь! – восклицала госпожа Мо, пытаясь схватить пса за хвост.

– Уходи, – прошептал Мо Ланьлин Дашаню, который осторожно пробирался через кусты. Пёс лизнул юношу в щёку и спокойно вышел из своего укрытия. В это время из окна кабинета кто-то выглянул.

– Госпожа, что-то случилось? – раздался сладострастный голос над Мо Ланьлином, который старался даже не дышать.

– Старший господин Мо, – женщина поклонилась, – собака моего сына полезла в жасмин. Этот негодяй уже испортил сад, перекопав там всё!

– Так почему бы вам не выкинуть его за ворота? – спросил мужчина.

– Я не могу! – вздохнула она. – Пусть сяо-Би редко нас навещает, но он любит эту собаку.

– Истинная материнская любовь, – заметил мужчина.

– Мо Ланьлин куда-то убежал, и я не могу его найти. Вы с ним не сталкивались? – госпожа Мо заглянула через окно в кабинет и выдохнула, не обнаружив сына в запретной комнате.

– Если увижу его, то передам, чтобы не мучил свою мать.

– Что у Вас с руками? – удивилась женщина.

– Моя невнимательность, – Мо Шидун показал разбитую тушечницу: – оставил на столе и сам же завалил бумагами.

Он начал разматывать испачканный тушью лоскут ткани, опоясывающий его левую руку.

– Я всё уберу, Мо Вэйго даже не заметит.

Госпожа поклонилась и ушла со двора вместе с псом, который пустился за ней вприпрыжку.

– Что здесь делает юный господин? – с лёгкой насмешкой в голосе спросил Мо Шидун.

Мо Ланьлин почувствовал, как сердце забилось быстрее, а ладони вспотели.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Чжан – китайская мера длины, 3,3 м.

2

Сяньли – старые кошки из китайской мифологии, после смерти получающие демонические силы.

3

Фагуань – 发冠 [fāguān] – это украшение для волос, которое фиксирует причёску. Обычно оно состоит из широкого кольца, надеваемого на пучок, и иглы-заколки (шпильки), которая закрепляет его.

4

Шисюн – 师兄 [shīxiōng] – это обращение к старшему соученику, которое переводится как «брат-наставник».

5

Шиди – 师弟 [shīdì] – обращение к младшему соученику, один из вариантов перевода «братец».

6

Танъюань – популярный традиционный китайский десерт. Это блюдо состоит из двух основных частей: сладкого супа или жидкую кашу из красных бобов, и танъюань – шариков из муки клейкого риса, наполненных различными начинками. Шарики танъюань являются неотъемлемой частью блюда, поэтому то, что Су Чжунцин ел их отдельно от супа, подобно тому, как если бы он ел клецки без супа.

7

Гадание на тысячелистнике – это один из самых древних способов гадания, который использовался в Древнем Китае. Для этого гадания использовались высушенные стебли тысячелистника длиной 30–50 сантиметров в количестве 50 штук, которые служили в качестве гадательных бирок.

8

Щетинные человечки – фигурки, изготовленные из глины и ткани, которые изображают героев легенд или бессмертных. К опоре фигурки приклеивается свиная щетина ворсом вниз. Когда фигурки ставят на медное блюдо и ударяют по краю, они начинают двигаться, создавая впечатление, будто они танцуют.

9

Цянь – 錢(钱) [qián; jiǎn] название китайской мелкой монеты. Выпускались преимущественно в виде круглой бронзовой монеты с отверстием в центре.

10

Пояснение об именах.

Детское имя – 名[míng], имя, даваемое ребенку при рождении. После 20 лет(достижения совершеннолетия) китаец получает второе имя, а обращаться по «детскому» имени становится невежливо(можно только родственникам и близким друзьям).

Второе имя или имя в быту – 字[zì], официальное имя, используемое при общении неблизких людей или людей разных возрастов.

11

Ли – кит. мера длины, равная 500м.

12

Шицзе – 师姐 [shījiě] обращение к старшей соученице.

13

Тяньгоу – лисица, защищающая от несчастий.

14

Эршу – мышь с заячьей головой, что летает с помощью хвоста.

15

Энергия ци – жизненная сила в китайской философии, пронизывающая весь организм и имеющая связь со Вселенной. Позволяет совершенствующемуся превосходить изначальные человеческие возможности.

16

Господин пугало, даоцаожэнь – 稻草人 [dàocǎorén], прямое зн. соломенное пугало/чучело, второе зн. – идиот, балбес. Часто на пугала надевали соломенные шляпы, так что обращение к незнакомцу сродни нашему «соломенная башка».

17

Нож и кухонная доска против рыбы и мяса – 人为刀俎，我为鱼肉 – китайская идиома, «люди ― нож и кухонная доска, а я ― рыба и мясо», в значение: быть в чьей-то власти.

18

Молодое поколение дышит в затылок – 后生可畏, идиома в значении: умен не по годам, обладающий высоким интеллектом в юном возрасте.

19

Фанза – 房子 [fángzi] (буквально: «дом») – жилище с двускатной крышей, распространённое в Китае, преимущ. в сельских местностях, обычно каменное или саманное, на каркасе из деревянных столбов.

20

Золотое ядро – результат долгого и упорного совершенствования тела и духа. Оно способствует формированию энергии ци и её распределению по телу.

21

Отчаявшаяся мышь кошку укусила – 穷鼠啮狸, идиома в зн. отчаяние толкает на риск, загнанный в угол опасен.

22

Мицзю – 弥久 [míjiǔ] тянуться долгое время, что созвучно 米酒 [mǐjiǔ] рисовое вино (в китайском языке аналогом ударений являются тона, так что здесь сродни нашим омографам, только сами иероглифы отличаются).

23

Девушка из Циши – идиома 漆室女, в значении: самоотверженная женщина, героиня; по притче о девушке из княжества Лу, которая предпочла смерть унижениям и издевательствам луского князя.