NPC

Вальдьян Портьер

NPC

Всё когда-то бывает впервые

– Скажи, старик, почему твой трактир зовётся Вялым клинком? – Алвин придвинулся к барной стойке, заправил за ухо кудрявую прядь и уставился на трактирщика.

– В этом нет никакого секрета, парень, – начал старик, подставляя кружку под кран бочонка с элем, – папаша мой был гвардейцем, который всю свою жизнь положил на верную службу Гарольду. В том возрасте, когда меч стал слишком тяжелым, чтобы его держать, а взор слишком мутным, чтобы видеть мишень, он ушел в отставку и вернулся домой, в Отрыв. Не сумев просидеть без дела и месяца, он пустил все средства, накопленные за время службы, на постройку этого трактира и назвал его Острый клинок, а вывеску украсил своим собственным мечом. Хозяином он был, мягко говоря, непутевым, да и народ сюда стремился не шибко. И как мы с матерью ни хлопотали, трактир с каждым годом всё больше ветшал. Однажды вечером одна из веревок, на которых держалась вывеска, лопнула, и клинок наклонился к земле. На шум сбежалась местные зеваки, и один из них пошутил, мол, клинок-то у нас не острый, а вялый. За день эта шутка облетела всю деревню, а к вечеру в зале собралась целая толпа – потешиться над вывеской. Отец страшно злился, но полный зал и долгожданный звон монет смягчили его гнев.

Трактирщик лукаво подмигнул Алвину, поставил полную кружку эля на стойку и добавил с ухмылкой:

– Вывеску с тех пор, так и не правили. Кто знает, может, скоро наши многоуважаемые пьяницы будут потчевать в Отсохшем или Упавшем клинке.

– Интересные вещи рассказываешь, – сказал Алвин и потянулся за кружкой.

– А то! – бросил трактирщик, возвращаясь к своей рутине. Несмотря на преклонный возраст, он выглядел бодрым и энергичным. Высокий, жилистый и подтянутый старик, с ухоженной эспаньолкой и копной густых седых волос. Он в одиночку успевал наливать выпивку, раскладывать еду по мискам, протирать кружки да еще и поддерживать несколько бесед.

Алвин отхлебнул эля и огляделся. В трактире и вправду было людно, даже слишком людно для такой небольшой деревеньки. В зале едва ли нашелся бы один свободный столик, где можно было бы спокойно скоротать вечер. Молоденькая служанка летала между столиками и барной стойкой, как пчелка, удерживая на подносе несколько рядов с полными и пустыми кружками. В помещении царил полумрак, который мешал в полной мере разглядеть присутствующих, но по густым бородам и неухоженным космам становилось ясно – в основном здесь отдыхали местные работяги. Единственным, кого можно было рассмотреть полностью, оказался светловолосый юноша в синих шароварах и белой рубахе, расположившийся у самого очага. Он сидел на грубом табурете и наигрывал веселую мелодию на флейте. Увлекшись игрой, он, казалось, не замечал происходящего вокруг.

Алвин сделал еще глоток и поморщился. Эль потек по горлу, оставив за собой кислое послевкусие.

– А у тебя тут только местные отдыхают? – спросил он, снова обращаясь к трактирщику.

– Всякие, – отозвался старик, наклоняясь под стойку. – И местные, и путники с Большого тракта. Кто в Гарольд идёт, кто в Аполию, кто в Кумар, кто просто нажраться и забыть тяжелый день, – он поднялся и выставил на поверхность партию пустых кружек, – герои частенько заходят, да такие как ты, курьеры… глаза ведь меня не подводят, парень, ты – курьер?

Алвин кивнул.

– Ну вот, курьеры. Иногда даже моряков сюда заносит, как вон тот верзила, – трактирщик указал на дальний угол зала. Там в одиночку потягивал эль крупный мужчина в черном дуплете. Он занял полулежачую позу, оперевшись спиной о стену и сложив обе ноги на противоположный стул. – Смотри, как развалился, поганец. Хоть бы шляпу снял, – пробурчал старик, хлопнув тряпкой по стойке. – А тебя самого-то сюда как занесло?

– Да так, – ответил Алвин, пожав плечами, – Несу в Кумар приглашения на свадьбу, да пару писем…

– А-а-а, та самая свадьба, о которой народ судачит? – заинтересованно спросил трактирщик.

– Ага, принц всё-таки женится. В замке скоро такой пир закатят – обещаются весь Арреад на уши поставить.

– Да-а, славная будет пирушка, должно быть. А для меня там приглашеньица случайно не найдется?

– Был бы я королем…

– Да ладно, – лицо трактирщика тронула грустная улыбка, – староват я для таких походов, да и на кого мне Клинок оставить? Мне ж здесь каждого забулдыгу надо накормить, напоить и в задницу поцеловать, – он замер на несколько секунд, уставившись в пустоту. В его взгляде промелькнула досада пополам с тоской. – И это, не сочти за грубость, но не мог бы ты еще с кем-нибудь поболтать, а? Зал битком, а я из-за тебя даже кружки протирать не успеваю.

– Ладно, – Алвин одним глотком допил остатки эля, – налей мне еще одну, и я отстану от тебя до утра.

– Это всегда пожалуйста, – ответил старик, подставляя очередную кружку под кран, – этого добра у нас хлебать не перехлебать.

Сказав трактирщику про письма, он немного слукавил. На самом деле, вместе с кипой приглашений на свадьбу ему вручили маленький сверток и поручили доставить его не позднее, чем через три дня, в Кумар, лично в руки некоему Реону Фениксу. Что именно лежало в свертке, он не знал, но вещица эта представляла особую важность для королевской семьи, а потому сейчас она покоилась в потайном кармане его форменного кафтана. Карман он смастерил сам, так что о его существовании не знал никто, даже сам король.

Трактирщик поставил на стол свежую кружку эля и занялся другими гостями.

Получив новую порцию кислого удовольствия, Алвин повернулся к залу. Перед ним встал выбор: допить эль и проспать в комнате до утра или попытаться найти компанию, чтобы скоротать ночь за выпивкой и старым добрым трепом. Спать не хотелось, так что он выбрал второй вариант.

«В конце концов, не прозябать же мне всю ночь в том клоповнике. И зачем я только его снял…» – подумал он, рыская взглядом по залу в поисках подходящей компании.

Трактир тем временем продолжал наполняться людьми. Рядом с Алвином пристроился уставший рыбак, от которого несло потом вперемешку с тиной и рыбьими потрохами. Он сходу заказал две порции какой-то мутной маслянистой жидкости, залпом осушил обе и моментально отрубился, уткнувшись головой в стойку. Мужчины за соседним столиком активно выясняли, кто кого больше уважает – чем больше уважения они выказывали друг другу, тем больше пустых кружек появлялось за их столом. Парнишка с флейтой завел энергичную мелодию, и самые раскрепощенные гуляки кинулись танцевать – кто как мог. Начались стихийные пляски, плавно перетекающие в легкий дебош. В какой-то момент обстановка у барной стойки накалилась настолько, что столик, занятый тем мрачным моряком, показался Алвину настоящим островком спокойствия, и он, набравшись смелости, решился к нему подойти.

Закончив с очередной порцией пенного напитка, курьер заказал у трактирщика еще две кружки: одну для себя, а вторую для будущего знакомого. Получив выпивку, он аккуратно слез с высокого деревянного табурета и двинулся в сторону моряка. Тот с задумчивым видом изучал кусочек мяса на кончике своей вилки. Ни одна душа в трактире, кроме служанки, не приближалась к нему и на метр. Угрюмое лицо и широкая сабля, свисавшая с пояса, отгоняли всякого, кто мог бы позариться на свободный стул напротив. Едва не разлив эль, Алвин просочился сквозь толпу отдыхающих и оказался прямо перед моряком. Внешне тот чем-то напоминал пухлого льва. Из-под шляпы торчала пышная черная грива. Густые сросшиеся брови делали лицо еще более суровым, чем оно было на самом деле. От скулы до подбородка тянулся заросший рубец, оставленный то ли клинком, то ли когтем дикого зверя.

Заметив Алвина, моряк лениво посмотрел на него из-под шляпы.

– Ищешь, куда бросить якорь, пацан?

– Можно и так сказать…

– Валяй, – буркнул он, скидывая ноги со стула.

Курьер поставил свою кружку на стол, а вторую протянул незнакомцу. Тот принял угощение и учтиво кивнул.

– Я тебя давно заприметил. Ты не похож на местный сброд. Я Морган Блэк, но вообще-то Блэкмур. Просто так короче и звучит как-то проще что ли, – представился он, протягивая Алвину руку.

– А я Алвин. Просто Алвин, – быстро проговорил курьер, отвечая на рукопожатие. Ладонь Блэка была большой, крепкой и мясистой, как медвежья лапа. Сожми он её чуть сильнее, и кисть Алвина превратилась бы в кашу.

– Что ж, просто Алвин, давай-ка по старой доброй традиции выпьем за знакомство. Ты ведь уважаешь традиции?

– Конечно.

– Тогда будем!

– Будем.

Морган осушил кружку залпом, и Алвин последовал его примеру. По телу разлилось приятное тепло, веки слегка потяжелели, а напряженные плечи опустились.

– Ответь мне, просто Алвин, что за герб вышит на твоем кафтане?

– Это? – Алвин скомкал пальцами участок ткани с вышитой золотыми нитями лисьей мордой. – Это символ Королевской службы курьеров Гарольда – одной из самых почетных организаций в здешних краях. Я думал, о нас все знают…

– Надо же, так ты – курьер? – Морган пыхнул трубкой и придвинулся к столу. – Стало быть, много путешествуешь?

– Если честно, нет – ответил Алвин, потупив взгляд, – Я только вчера вышел из студентов, и… в общем, это моё первое серьезное поручение.

– То-то я заметил, что ты какой-то нервный, – Морган смерил курьера оценивающим взглядом, а затем резко переменился в лице и весело улыбнулся, – Да расслабься ты, всё когда-то бывает впервые, – он приподнялся над столом и хлопнул собеседника по плечу. От такой поддержки Алвин чуть не свалился на пол.

– Эй, трактирщик, плесни-ка мне и моему другу по кружке самого лучшего эля, – прокричал Блэк, усаживаясь обратно. – Всё будет нормально, просто Алвин. Я уверен, ты отлично справишься со своим первым дельцем. Кстати, а куда ты идешь?

– В Кумар, – ответил курьер и легонько дотронулся до того места на кафтане, где был спрятан сверток, почувствовав облегчение, когда палец уперся в неровный бугорок.

– В Кумар? – Морган поднял брови и почесал шрам на щеке, – Славный городок этот Кумар. Там началось мое первое плаванье, и там же закончилось последнее, – он достал из кармана серебряную монету с диковинной гравировкой, поставил её ребром и начал раскручивать.

– Ты был моряком? – спросил Алвин.

– Не просто моряком, бери выше, – капитаном. И весьма успешным, скажу я тебе. Я ходил с командой вольных искателей приключений. Мы не были пиратами, нет-нет – авантюристами. Мы исходили моря Арреада вдоль и поперек на прекрасном суденышке «Мисс Фортуна». Искали сокровища, сокрытые в песках Аль-Букерки, пытались разгадать тайны вечных ледников Сколла, были немногими из тех, кому открылся остров Креолл… – Он развел руками в воздухе.

– Креолл? – тихо переспросил Алвин, сводя брови, – Но это же миф. Красивая сказка, которую детям на ночь рассказывают.

– Провисеть мне двести тысяч лет вместо якоря, если я обманул тебя хоть в чем-то, просто Алвин, – Блэк хлопнул ладонью по столу, отчего раскрученная монетка подпрыгнула и приземлилась плашмя, – Мы с парнями лично ступали на Креолл, торговали с тамошними мудрецами, и не раз выполняли для них небольшие поручения.

– Интересные вещи ты рассказываешь, Морган. Даже не верится, если честно…

– Можешь мне не верить, – отчеканил моряк, – Правда не нуждается в доказательствах. Хотя… есть у меня кое-что, – он протянул Алвину свою трубку, – Вот, посмотри: табак в ней не горит, а дым – идёт. Забил один раз, и кури хоть всю жизнь!

Алвин принял трубку и крепко затянулся. Табак действительно не тлел, но дым обжигал горло.

– Чудеса какие-то, – прохрипел он, закашлявшись.

– Никаких фокусов. – сказал Блэк с ухмылкой, – всего-то древняя магия. Ты ведь уважаешь магию?

– Да как тут её не зауважаешь, – ответил Алвин, нехотя возвратив трубку владельцу, – А почему ты бросил приключения?

– Хотел бы я знать точный ответ на этот вопрос. Наверное, правильнее было бы спросить, почему я бросил ходить по морю, – голос Моргана сделался тоскливым, – Во время последнего дельца что-то во мне надломилось, и я подумал: к черту всё. Море, древние храмы, мистические артефакты, чудные острова – я наелся этого досыта. К тому же, в одной из передряг мне прострелили колено, а с таким ранением, сам понимаешь, только в стражники и идти. Скажу честно, море больше не зовёт меня, и я просто путешествую по Арреаду. Брожу по тем местам, где никогда не бывал и трачу остатки того, что мне удалось скопить в путешествиях. Вот завтра иду в Гарольд, а потом, вернусь сюда и пойду в Аполию. Говорят, вино там отличное, хоть я никогда и не пил это вино.

Девушка с подносом принесла к ним за стол еще несколько кружек эля. Алвин поднял свою и сказал:

– Тогда давай выпьем за твою новую жизнь, Морган!

Они громко чокнулись и снова выпили залпом. Алвин чувствовал, что язык его уже заплетается, ноги наступают не совсем туда, куда ему бы хотелось, а пространство немного лукавит с точным расположением предметов, но уже не мог себя остановить. Доставка свертка, неприятный запах изо рта, стыд за слова и поступки, похмелье – всё это проблемы будущего Алвина, а нынешний просто расслабляется в хорошей компании.

Небо над трактиром осыпали звезды, луна мягко освещала крыши деревенских домиков, украшая их тусклыми бликами. Время неумолимо двигалось вперед, а Алвин потерял ему счет и бесповоротно хмелел.

Несколько раз он отлучался из-за стола: зачем-то сходил в свою комнату, потом проведал нужник и потанцевал, оставив парнишке с флейтой слишком щедрые чаевые. Затем он плюхнулся за стол к Моргану и всю оставшуюся ночь наслаждался его шутками, да рассказами о жизни. Самим Алвином Блэк интересовался мало, лишь единожды спросив, что именно курьер несет в Кумар. Узнав о письмах и приглашениях на свадьбу, моряк пренебрежительно махнул рукой и посоветовал меньше переживать из-за всяких пустяков.

– … и вот тогда-то я ему и сказал: «семь раз отмерь, один раз отрежь». И с тех пор во всех Свободных городах так говорят, можешь себе представить? – спросил Морган, раскуривая свою бесконечную трубку.

– Я где-т сл-шал эту фр-ра-зу, – язык Алвина отказывался работать, а еще приходилось постоянно подавлять икоту, – но в Г-рольде гов-орр-ят, ш-ш-што её, ой… про-изнес хир-рург Макий Катрий, ко-гда выррел, ой… вырезал ко-ро-лю Нурмидасу оп-пухоль, вот!

– Чепуха! Я уверен, этот Каллий Какий, или как ты его там назвал, услышал мое мудрое изречение и просто присвоил его себе. Буду в Гарольде, обязательно нанесу ему визит!

– Д-к он же ум-ер. Лет сто п-сят назад…

– А, вот как, – Морган замялся, – ну, тогда наверняка какой-то пройдоха просто выдумал эту легенду ради красного словца.

– На-верняк-ка, ой…

Последние полчаса Алвин боролся со сном, а вот его собеседник, казалось, всю ночь пил воду вместо эля. Зато курьер осознал, что не зря снял комнату сразу по приезду, а еще понял, что такой большой запас времени на доставку – очень дальновидный ход со стороны его величества Мэррика.

До восхода солнца оставалось несколько часов, когда Алвин обнаружил, что еле сидит на стуле. Морган, прижавшись спиной к стене, погрузился в раздумья. Флейта стихла, большинство гуляк уже разошлись по домам, а оставшиеся сидели за столами, проклиная невыносимую тяжесть собственного бытия. В какой-то момент дверь трактира громко распахнулась, в зал ворвался порыв прохладного ветра, а за ним вошел высокий худощавый мужчина в черном плаще. Лицо его скрывал широкий капюшон, из-под которого выглядывали несколько длинных темных прядей. Бегло осмотрев присутствующих, он направился к стойке и начал о чем-то расспрашивать трактирщика.

Если бы Алвин сидел с открытыми глазами, то он бы заметил, как Морган в этот момент вздрогнул и прижался к столу, чтобы укрыться от взгляда незнакомца, а затем начал спешно собирать свои вещи в рюкзак. Закончив со сборами, он тихонько ткнул Алвина в плечо.

Курьер нехотя приоткрыл глаза.

– Ладно, просто Алвин, – шепотом начал Морган, – было приятно с тобой познакомиться. Я бы с удовольствием пропустил еще по кружечке, но, увы, меня ждет дорога. Желаю успехов в твоем путешествии, и не поминай старину Моргана лихом, – он приобнял Алвина, похлопал его по плечу и украдкой направился к двери, не отводя взгляда от спины незнакомца.

Алвин расплылся в улыбке и закрыл глаза, снова погружаясь в дремоту, но внезапное озарение заставило его тотчас очнуться и вскочить на ноги.

– Подожди! – вскрикнул курьер, так громко, что все сидящие в зале обратили на него внимание, – А кто заплатит за…

Дверь громко хлопнула. Несколькими мгновениями позже послышался удаляющийся стук копыт.

«Вот так и доверяй людям» – подумал Алвин, снимая кошель с пояса, и ссыпая в ладонь несколько серебряных монет, – «Ну, ничего. Когда-нибудь это должно было произойти».

Пошатываясь, он направился к стойке, чтобы расплатиться за эль. Ноги не слушались, а одна из них почему-то ныла в колене, но какая именно он не понимал. С каждым шагом голову простреливала острая боль, как будто кто-то решил сделать его мозг подушечкой для булавок. Добравшись до стойки, Алвин выложил перед трактирщиком шесть серебряных монет, шумно выдохнул, развернулся и уже собирался направиться к лестнице на второй этаж, как вдруг кто-то сзади резко остановил его, крепко схватив за плечо.

– Кто это был и куда он пошел? – незнакомец говорил с грубым нордическим акцентом, не свойственным для здешних краев.

– Да так, один прощелыга, что нагрел меня на шесть серебряных и куда-то испарился, – ответил Алвин. Несмотря на неожиданный стопор и нездоровый интерес к его собутыльнику, страха курьер не чувствовал. Вряд ли кто-то в этом трактире мог причинить ему больше боли, чем похмелье.

– Я не буду спрашивать дважды, – донеслось из-за спины.

– Послушай, я не знаю, кто ты такой, но… – Алвин резко скинул чужую руку с плеча и потянулся к поясу, где обычно висел его кинжал, но нащупал там лишь пустоту. Ситуация стала немного хуже, когда он обнаружил, что меч незнакомца был при нем, уже обнаженный и готовый пустить кровь, – Кажется, я оставил свой в комнате. Подождешь немного?

– Послушай, непись, у меня нет времени на шутки, – прервал его незнакомец, откинув капюшон. Под плотной тканью скрывался бледнокожий парень с острыми скулами, большими круглыми глазами и длинными каштановыми волосами. Он был ровесником Алвина, но по росту превосходил его на голову. Крепкая хватка, несоизмеримая с худощавым телосложением, выдавала в нем ловкого бойца, который в схватке полагается на скорость и рефлексы, а не на грубую силу. Полный решимости взгляд, каменное лицо, лишенное эмоций, сталь в голосе – все это говорило о серьезности его намерений яснее любого клинка, – Мне на пары через полчаса.

Плащ незнакомца украшал вышитый на груди герб одной из геройских гильдий – змея, пожирающая саму себя.

– Если я закрою глаза, ты же не испаришься, да?

Незнакомец ухмыльнулся, продолжая давить на Алвина тяжелым взглядом и сияющим лезвием меча.

– Эй вы! Никаких драк в моем трактире, – рявкнул трактирщик откуда-то из-под стойки, – Или я сниму отцовский меч и задам вам такого перцу, что…

– Его зовут Морган, – сдался Алвин, понимая, что первое приключение за пределами Гарольда могло подойти к концу в следующий же миг, – Морган Блэк или Блэкмур. Он, вроде как, бывший капитан какого-то там корабля, хотя теперь я даже не знаю, можно ли было верить хоть одному его слову, – он поморщился, переживая очередной приступ головной боли, – Куда он там направлялся, я, честно, не помню. Выпил много, да и не интересовался особо. А теперь давай не будем доводить старика до греха, и… отпусти меня спать, пожалуйста.

– Ладно, вали, – выплюнул незнакомец и двинулся к дальнему углу зала, грубо отпихнув Алвина в сторону.

– Не за что, морда козлиная! – крикнул курьер ему вслед и зашагал в сторону лестницы, которая вела на второй этаж.

По пути к комнате пришлось преодолеть крутую деревянную лестницу с неровными ступенями, местами прогнившими от сырости и старости. Целых шестнадцать ступеней боли и ненависти к самому себе, – но это была лишь малая часть от той нематериальной стоимости эля, которую он уплачивал раз за разом. К выпивке курьер пристрастился во время обучения в Гарольдской академии. Тогда это казалось одним из самых простых способов расслабиться и хотя бы ненадолго отпустить вожжи, а сейчас – единственным.

Лестница продолжалась узким коридором, где вряд ли смогли бы разойтись два взрослых человека. Пройдя по скрипучим половицам, Алвин остановился у двери комнаты, которую снял накануне.

Ключ никак не хотел попадать в замочную скважину, но одна из попыток все же оказалась удачной. Замок щелкнул, дверь со скрипом распахнулась, и курьер оказался в небольшой комнатушке, пропитанной запахом отсыревшей древесины и старых тряпок. Убранство скромное, без изысков: отхожее ведро у двери, грубо сколоченный стол с табуретом, окно, закрытое неровными ставнями, да лежанка, устланная соломой и рваным покрывалом. На нее он и плюхнулся, мгновенно провалившись в беспамятство.

Алвину никогда ничего не снилось. Каждый раз, прикладывая голову к подушке, он почти сразу же проваливался в черное, как сажа, бездонное ничто. Он частенько завидовал тем, кому удавалось не только увидеть, но и запомнить хотя бы маленький отрывок уникальной пьесы, сыгранной разумом. Сон, в понимании Алвина, был способом перемотать время, протрезветь и сбросить усталость, накопленную за день. Этой ночью не получилось ни отдохнуть, ни протрезветь, а солнце еще только начинало подниматься из-за горизонта.

Трудно сказать, что заставило курьера пробудиться так рано. Тревога, чувство вины, долг перед короной, а может быть всё вместе, но сколько бы он ни ворочался, уснуть снова не получилось.

Широко зевнув и потянувшись, Алвин поднялся со своей лежанки. В комнате стоял отвратительный запах перегара, поэтому первым делом курьер подошел к окну, распахнул ставни и втянул носом прохладный утренний воздух. На улице моросил дождь. Дорога перед трактиром превратилась в густую кашу, усеянную мутными лужами. Отрыв, хоть и находился в нескольких часах пути от столицы, представлял собой заурядную деревню, жители которой не знали ни об удобствах, ни о порядке. Старенькие крестьянские хибары были разбросаны по округе без всякой логики. Центром деревни считался небольшой рынок, рядом с которым стоял длинный дом собраний и круглый каменный алтарь в виде грубо выдолбленной статуи женщины, олицетворявшей Судьбу. За дороги здесь принимали широкие полоски грунта, утоптанные настолько, что трава на них уже не росла. Алвину, с детства привыкшему к городским благам, всё это казалось каким-то диким, первородным и загадочным. Он не понимал, почему местные, не располагая городским комфортом, не жаловались на Судьбу, а напротив – любили её всем сердцем.

Поступая в Гарольдскую академию курьеров, Алвин мечтал о приключениях. Путешествия, новые места, интересные люди, свободный график – все это должно было стать неотъемлемой частью его работы. И оно стало, но только вкупе с ответственностью за чужое имущество, риском быть убитым в каком-нибудь незнакомом глухом лесу и обязанностью укладываться в срок, отведенный на доставку.

Насладившись прохладой, Алвин решил незамедлительно отправиться в путь. Возможно, ему удастся доставить посылку раньше срока и немного насладиться красотами Кумара, о которых он так много слышал от коллег и путешественников. Закрыв ставни, он отряхнул кафтан от соломы, снял с гвоздика красную шляпу и ножны с длинным кинжалом, подобрал со стола свою дорожную сумку и похлопал себя по груди, чтобы проверить сверток.

По спине побежал ток. Лоб мгновенно покрылся холодным потом.

Дрожащей рукой Алвин полез в потайной карман, обшарил его и наткнулся на свое худшее опасение – пустоту.

«Меня казнят…» – подумал он, бледнея, – «Заморят голодом в темнице, повесят, отрубят голову, а потом четвертуют.»

Он сдернул с плеча сумку и вытряхнул все содержимое на пол, затем снял с себя всю одежду, перетряхнул и обшарил карманы. Ничего.

«Кровать!»

Отбросив пожитки, он кинулся к лежанке, сдернул покрывало и начал копаться в соломе с таким рвением, что большая её часть разлетелась по комнате.

Сверток не нашелся, и раздосадованный Алвин со всего маху пнул табуретку.

– Уй-я! – Вскрикнул он, подпрыгивая на одной ноге и держась рукой за большой палец, – Сука, да за что мне это всё?!

Стук сердца заглушал мысли. Голова ощущалась тяжелой, как залитый свинцом шар. К горлу приступами подкатывала тошнота, оставляя горький осадок после выпитого накануне эля.

Он поднял табуретку и присел, широко расставив ноги и склонив голову.

«Я точно проверял сверток в зале, когда болтал с трактирщиком. Потом подсел к Моргану, и… мы немного выпили, а потом… выпили еще немного и…»