Восхождение рейнджера

Адиландра чувствовала, что сила и уверенность мало-помалу покидают его. Их безрадостное положение, смерть друзей и любимых от рук дикарей любого эльфа лишили бы надежды.

– Просто… из любопытства… – прохрипела Лорвана, пытаясь восстановить дыхание. – Сколько у тебя еще таких речей заготовлено?

На мгновение все расслабились, заулыбавшись впервые за много дней.

– Мне все равно, что ты там думаешь, Фаллон. – Эдерон закончил накладывать на колено лечебные чары. – Мы не в ответе за темнорожденных, они уже вышли такими из Диких болот.

Фаллон коснулся шрама на лбу.

– С этим поспорить не могу.

Они оглянулись на Адиландру, как в тот раз, когда впервые столкнулись с темнорожденными. Она была самой старшей из них, единственной, кто помнил те дни, когда люди впервые вышли из неизведанных земель. Тысячи лет прошли, а те кровавые битвы все еще живы были в ее памяти.

Некоторые племена были рады учиться у эльфов, больше узнавать о мире вокруг, но многие жаждали только войны и кидались на все, что видели. Эльфы, тогда только-только пережившие войну с Валанисом, ужаснейшую в своей истории, с большим трудом оттеснили темнорожденных на юг, к Иссохшим землям.

За века злобное племя темнорожденных разрослось в империю, занявшую целый континент. Потом они обнаружили землю, связывавшую Иллиан с Айдой, и распространились по Верде как зараза, завоевывая все на своем пути. Оказавшись в их владениях, эльфы впервые услышали о некой Богине, якобы правящей темнорожденными. Адиландре было тяжело представить, какими качествами должна обладать эта женщина, чтобы править таким народом.

– Скажем спасибо, что они ограничились южными землями, – сказала Адиландра, не желая вдаваться в кровавые подробности прошлого.

– До сих пор поверить не могу, что они нашли путь в Айду. – Лорвана вынула из тюка ломоть хлеба и отломила всем понемногу. – Почему мы не знали, что между двумя континентами есть земля?

– Мы никогда не заходили южнее Мертвых островов. – Эдерона явно все еще злил тот факт, что не они были первыми. После встречи с темнорожденными в нем всегда пробуждался гнев. И слова всегда были одни и те же. – Дурацкая затея! Четыре года мы идем на юг и не увидели ничего, кроме смерти и крови. Мы настрадались, пересекая Плоские пустоши, и не нашли ничего, кроме легенд и пещерных рисунков. Выскажу то, о чем наверняка думают все: нам никогда не отыскать последних драконов.

Адиландра села рядом с ним, взяла за руку.

– Не теряй веры, Эдерон. Мы уже близко, я чувствую, нужно потерпеть еще немного. Ты был ребенком, когда драконы покинули Мертвые острова, но я помню все так, будто это было вчера: поняв, что все потеряно, Райнаэль, изумрудная звезда, собрала последних сородичей и полетела на восток. Вскоре мы последовали за ними в Айду, и я была у горы Гарганафан, когда они отправились на юг. Легенды и рисунки доказывают, что они пролетали через эти места. Темнорожденные тогда были рассеяны по Иллиану, они не смогли бы убить драконов. – Она видела, что ее речь Эдерона не убеждает, но продолжила: – Подумай о пророчестве. Прочувствуй слова Наланы всей душой, всем телом и поймешь, что они истинны. Мой муж неправ, у нас нет времени: исполнение его плана займет годы, может даже века. До этих пор Валанис успеет освободиться от Янтарных чар и завладеет всем миром. Наш единственный шанс – найти Райнаэль и остальных…

Эдерон сжал ее руку и слабо улыбнулся.

– Мы не позволим миру пасть.

Хрустнула ветка, зазвенела тетива, и стрела вонзилась ему аккурат между ребер – Адиландра ощутила силу удара.

Эдерон закричал от боли, стиснул ее руку… и тишина разразилась криками темнорожденных, посыпавшихся из-за деревьев как горох. Джунгли погрузились в хаос. Тела воинов были с ног до головы украшены племенной татуировкой, лица вымазаны белой краской, волосы свалялись в длинные пряди, на примитивных доспехах звериные и человеческие кости торчали шипами, кости помельче пронзали кожу.

Вскочив, эльфы вытащили мечи, встали спина к спине посреди поляны. Охотники носили деревянные доспехи, почти не закрывавшие тело. Битвы с темнорожденными показали Адиландре, что в защите те плохи, их боевая манера опиралась на чистую ярость. Они махали зазубренными копьями и мечами, носясь вокруг как дикие кошки, пока им не удалось вклиниться в круг и разделить эльфов.

Адиландра отразила удар копья, отрезав нападающему руку, и нырнула вниз, уходя из-под меча. Фаллон и Лорвана словно танцевали в паре – так идеально они сразили двух врагов сразу.

– Нет! – крикнула Адиландра, заметив, что еще двое темнорожденных утаскивают Эдерона в джунгли. Стрела так и торчала из его груди, он был слишком слаб чтобы сопротивляться.

Справа закричала Лорвана: стрела вошла ей в ногу, на теле кровоточили порезы. Здоровяк-темнорожденный ударил ее булавой в лицо. Лорвана молча упала.

Взбешенный Фаллон бросился на громилу, высоко занеся меч. Со стороны Адиландре было видно, что до цели он не добежит, и действительно: четверо охотников навалились на него и принялись избивать, пока он не перестал двигаться.

Адиландра парировала еще две атаки, одним точным ударом отделила торс дикарки от ног и замерла, быстро выдохшись от жары и потери крови. Дикари, готовые разорвать ее на части, медленно сжимали кольцо, впереди двигался тот самый здоровяк. Королева крепче сжала меч, не слыша ничего, кроме шума в ушах.

Нельзя здесь умирать. Только не здесь.

– Я должна спасти нас… Я должна спасти нас всех… – прошептала она, чувствуя смертельную усталость.

Здоровяк недобро ухмыльнулся, обнажив желтые зубы, подпиленные, будто клыки, и не успела Адиландра выдохнуть, как кто-то напал на нее сзади.

Боли она почувствовать не успела.

Глава 7. Корканат

Аудитория эта была древнейшим помещением Корканата. Каменный пол плиту за плитой перенесли из крепости короля Тиона в Намдоре еще века назад. В этих самых стенах первые маги учили своему искусству первого короля. На темно-красных камнях вырезаны были расходящиеся от центра и увеличивающиеся в размерах традиционные тренировочные круги, исписанные древними рунами и эльфийским словами.

И никаких окон в аудитории – ее освещали десятки летающих шаров, парящих под куполом вокруг скульптурных групп, изображающих последнюю битву Войны драконов.

Гидеон Торн стоял в центре зала и разглядывал портреты магикаров, управлявших когда-то Корканатом. Каждый из этих ученых мужей экспериментировал с магией, передавал свою мудрость ученикам и давал советы сильным мира сего, но Гидеон смотрел на них и видел сборище стариков, предпочитавших отращивать белые окладистые бороды и носить дурацкие шляпы.

Они просиживали штаны в уютных креслах за стенами Корканата, наживаясь на работе других магов, которых посылали стелиться перед богатеями. Гидеон отказывался следовать их примеру. Он желал приключений и тайн, ежедневных битв за судьбы мира и важных решений.

За дверями раздался шум, десятки ног затопали по лестнице. Лучшая подруга Гидеона, Эбигейл Роуз, ввела в аудиторию класс третьекурсников и велела им встать вдоль стен.

Ее милая улыбка всегда его успокаивала, хоть он и привык к младшекурскникам. Последние три года преподаватели Корканата частенько звали его на замену и даже доверяли проводить занятия для маленьких групп, однако сегодня был особенный день.

Подростки разбрелись по аудитории, сбившись в кучки и сплетничая о нем. Одеты они были как и положено третьекурскникам: в красные мантии с широкими длинными капюшонами, свисающими до пояса.

Гидеон хорошо помнил себя в их возрасте: в тринадцать лет он и сам мечтал наконец выбрать магическое оружие, которое будет верой и правдой служить ему всю жизнь. Этим мальчишкам и девчонкам оставалось пять месяцев до судьбоносного выбора: волшебная палочка или посох.

– Знаю, вы ожидали увидеть мастера Бантору, – начал Гидеон, и все умолкли. – Но мастер сопровождает магикара и верховный совет в Велию, поэтому он попросил научить вас сегодня техникам медитации.

Они заметно приуныли. Отлично, этого он и добивался.

– Понимаю, понимаю, но не забывайте, медитация – это лучший способ обуздать «сырую» магию и направить ее в кристалл. В конце года вас ждет испытание, выбор палочки или посоха… – Он решил, что достаточно уже их помариновал. – …Поэтому я решил, что вместо медитации мы с госпожой Роуз покажем вам пару заклинаний для каждого оружия.

Аудитория немедленно приободрилась.

– Госпожа Роуз…

Эбигейл вышла в круг и встала напротив.

– Благодарю, господин Торн, – улыбнулась она, совершенно не удивленная такой переменой в учебном плане. Слишком уж хорошо она знала Гидеона.

– Как видите, госпожа Роуз предпочитает волшебную палочку. – Эбигейл вынула палочку из кожаных ножен на бедре. – Ясень, перо грифона, но самое главное – основа рукояти из деметрия. Вам наверняка рассказывали, что деметриевая руда – лучший магический проводник. Так…

Гидеон потянулся и достал из ножен за плечом посох. С виду тот был невелик, но стоило схватиться за его середину, как оба конца удлинились.

– Мой посох из дуба, инкрустирован волосом кентавра. Если хотите, чтобы он так же складывался, не забудьте о том, что вырезать на дереве заклинание нужно перед добавлением компонента магического существа. Нарушение установленного порядка грозит потерей бровей. Также не забывайте, что на посох требуется больше деметрия. – Гидеон обошел зал, демонстрируя студентам посох. Те разглядывали его большими глазами, пытаясь прочитать вьющуюся спиралью вязь древних слов.

Эбигейл пробормотала заклинание и указала палочкой на затылок, с помощью телекинеза собирая рыжие волосы в хвост.

– Кто может объяснить разницу между волшебной палочкой и волшебным посохом?

Студенты замялись и зашушукались. Наконец девочка с густыми растрепанными волосами выступила вперед.

– На самом деле между ними нет разницы, госпожа Роуз. В обоих главное – деметриевая сердцевина. Испытание и выбор – всего лишь традиция, берущая свое начало от архимагов, служивших при дворе короля Тиона, – гордо сказала она, игнорируя смешки однокурсников за спиной.

– Отлично сказано, – снова перехватил инициативу Гидеон. – Однако у обоих есть свои преимущества и недостатки. Палочку можно легко скрыть, она удобна для замкнутых пространств. Посохом же можно пользоваться и как обычным древковым оружием. Поверьте, иногда самое удачное решение проблемы – дать гобберу в лоб крепкой деревяшкой.

Маленькая шутка принесла свои плоды.

– Господин Торн, а это правда, что вы победили волда и целое гнездо горгон во Вростовых горах? – бодро спросил какой-то парнишка. Гидеон уже много раз слышал эту историю, и количество чудовищ в ней увеличивалось с каждым рассказом.

– На восьмом году обучения один из наставников может взять вас в путешествие – в качестве помощника в исследованиях. Разумеется, в большом мире правила Корканата не действуют, да к тому же могут возникнуть разного рода сложности. Сегодня мы с госпожой Роуз покажем несколько способов справиться с этими сложностями. В образовательных целях мы будем произносить заклинания вслух. – Гидеон сделал Эбигейл знак занять позицию напротив. – С чего пожелаешь…

Эбигейл изогнула бровь и нехорошо ухмыльнулась.

– Вала!

Огненный шар, похожий на сгусток лавы, вырвался из ее палочки.

– Дарвуун!

Шар на полной скорости ударился в поднявшийся голубой щит и разлетелся искрами. Искры, шипя, спланировали на плиты пола.

Студенты хором ахнули и попятились. Дождавшись, пока они успокоятся, Гидеон продолжил урок.

– Итак, при накладывании чар мы используем древний язык, расшифровкой которого по сей день занимаются высший совет и магикары. Мы накладываем чары теми же словами, что и древние, однако мало произнести слово – нужно еще и понимать его значение, чтобы создать в уме образ заклинания. «Вала» значит просто «огонь», но маг своей волей, а также при помощи палочки может изменять форму заклинания. – Гидеон описал посохом дугу и произнес заклинание. Вместо огненного шара посох выпустил длинный хвост пламени. – Эти чары, к примеру, называются дыханием дракона.

– Господин Торн, а это правда, что эльфам не нужны ни палочки, ни посохи, чтобы использовать магию? – спросила девочка с северным акцентом. Гидеон решил, что она из Данвича.

– Ни разу не встречал эльфа, поэтому наверняка сказать не могу, но в старинных томах этот факт постоянно упоминается. Уверен, мастер Сорренто поделилась с вами теорией о происхождении эльфов от древних. По ее мнению, ключ к пониманию истинной магии лежит в изучении их крови.

– Ялай! – Голос Эбигейл потонул в грохоте, когда ледяная стрела вырвалась из ее палочки.

– Вала! – Контрчары Гидеона столкнулись со стрелой в метре от его лица. Противоположные элементы, врезавшись друг в друга, взорвались искрами и паром. – Эбори.

Гидеон несколько раз крутанул посох вокруг себя… и исчез. Студенты зашептались в восхищении.

Эбигейл подняла палочку, готовая защищаться, и медленно пошла по кругу.

– Заклинание господина Торна значит «скрытый». Веками маги с его помощью прятали свои тайны, драгоценности, реликвии и даже людей. Но оно требует от мага серьезной концентрации и редко применяется без помощи кристаллов. С потерей же концентрации исчезает и иллюзия. Однако… – Эбигейл окинула комнату взглядом, – …и для этого заклинания есть контрчары.

Она провела палочкой слева направо.

– Ревасай…

Воздух задрожал, и из марева вырвался Гидеон, целясь концом посоха в лицо Эбигейл. Этого они не планировали, но он был уверен, что Эбигейл увернется и атакует – в конце концов, они когда-то часами тренировались вместе перед экзаменами шестого и седьмого года. Пусть считалось, что владеющие посохом сражаются более агрессивно, у Гидеона было достаточно шрамов, доказывающих, что Эбигейл выучила практически все приемы владения палочкой.

– Алса!

Ее заклинание ослепило Гидеона, он пошатнулся… и почувствовал твердую руку на плече. А потом – пинок в бедро.

– Лаво! – успел крикнуть он, зная, что сейчас последует атака, и услышал, как Эбигейл отлетела, покатилась по полу.

Гидеон прижал ладонь к глазам.

– Хьял.

Лечебное заклинение тут же вернуло ему зрение, но вместо восхищенных и удивленных лиц он увидел лица испуганные.

– Урок окончен! – раздался над головой знакомый голос мастера Ворна.

Третьекурсники поспешили к выходу, избегая даже смотреть на Гидеона, который встал, опираясь на посох. Подошла Эбигейл. Мастер Ворн окинул их холодным взглядом. Гидеон знал, что никогда ему не нравился: слишком быстро взлетел, мало того что сдал экзамены первого года лучше остальных, так еще и учит других, хотя сам еще на последнем, десятом году!

– Полагаю, мастер Бантора велел показать им техники медитации. – Лицо мастера Ворна, и без того бледное, под светом летающих шаров казалось гипсовым. – Медитировать с ними! А не подвергать опасности!

Рукава длинной зеленой мантии, к счастью, скрывали его знаменитые заостренные ногти.

– Мастер…

– Молчать! Вам три месяца осталось до выпуска и до степени мага. И в эти три месяца вы под моим надзором, господин Торн. Пока магикары и совет не вернулись, я заведую Корканатом. В их отсутствие вы больше не будете вести никаких занятий и не станете доставать посох за пределами тренировочного зала. Попробуйте ослушаться – и проведете время до выпуска за уборкой. Начнете с логова Маллиата. – От такой перспективы Гидеона передернуло. – И да, будьте добры с этого дня носить свою ученическую форму. Это вам не какая-нибудь… дорога приключений!

Мастер Ворн отвернулся, помпезно взмахнув полой плаща, – дал понять, что разговор окончен.

Понурившись, Гидеон и Эбигейл вышли из аудитории, раздраженные и униженные. К тому времени, как они поднялись на высокую стену Корканата, третьекурсники уже исчезли.

В ясную погоду на юго-востоке можно было разглядеть толстые стены Драгорна, а на западе – Велию, огромный портовый город. Но сейчас серый горизонт был затянут тучами, надвигающимися со всех сторон.

– Знаешь, а он в чем-то прав… – Эбигейл вытянула из волос ленту, и рыжие локоны рассыпались по плечам.

– Хоть ты не начинай. – Гидеон поправил ремень, чтобы конец посоха не бил по затылку.

– Мы оба знаем, что ты можешь стать одним из лучших магов, которых выпускал Корканат. Через несколько лет сравняешься с Ворном, станешь архимагом, может даже магикаром!

– А морщины и сердечная болезнь для этого обязательны? – пошутил Гидеон, но Эбигейл не повелась.

– Ты понимаешь, о чем я. Проявляй хоть немного уважения к мастерам и хоть иногда делай то, о чем тебя просят. Я знаю, тебе не нравится, как тут все устроено, но если поднимешься на вершину, сможешь сам изменить все к лучшему.

Гидеон вздохнул.

– Я не хочу здесь ничего менять. Я хочу изменить положение вещей там. – Он взглянул на запад, на побережье Иллиана. – Мне хочется жить за этими стенами, а не преподавать и закапываться в пыльные тома, и уж тем более не хочу стать комнатным волшебником какого-нибудь короля или королевы! Хочу посмотреть на мир, Эбигейл! – Гидеон запрыгнул на парапет и заорал, пытаясь перекричать рев океана: – Хочу увидеть все, что есть у Верды!

Эбигейл рассмеялась.

– Придворным волшебником ты вряд ли станешь, а вот как шут состоишься точно!

Гидеон рассмеялся в ответ и спрыгнул обратно, от ветра его кудрявые темные волосы превратились в гнездо.

– Мне просто не хватает приключений… – Он прислонился к зубцу стены, глядя на Корканат: на башни, оплетенные зелеными лозами, стеклянные купола, сады и статуи. За северной стеной скрывалась совсем другая картина: пещера, ведущая в лабиринт коридоров под Корканатом, глубоко под землей, Лабиринт этот был давно заброшен – защитник острова, безгласный Маллиат, выбрал его своим логовом.

– И с чего бы мы начали свое приключение? – игриво спросила Эбигейл.

– Мы? – Гидеон взглянул ей в глаза и тут же пожалел об этом. Он ненавидел расстраивать ее, но… они явно хотели разного. По крайней мере, пока. Слишком много ему еще нужно было увидеть, попробовать, испытать…

– Да, мы! – Эбигейл толкнула его в плечо. – Без меня ты за этим стенами и дня не продержишься.

Гидеон рассмеялся.

– Что правда, то правда. – Он почувствовал в ее взгляде надежду. Надежду на то, что через столько лет он наконец признается в чувствах… Пришлось сменить тему. – Луна сегодня ночью полная.

В конце концов Эбигейл отвернулась, плечи ее опустились.

– Ты как первокурсник, – безрадостно сказала она. Вся игривость испарилась из ее голоса.

– Ладно тебе, все знают, что Маллиат выходит охотиться при полной луне! Помнишь тот китовый остов, который нашли на северном берегу? Это было как раз после полнолуния!

Эбигейл закатила глаза.

– После полнолуния шесть лет назад, Гидеон. С тех пор Маллиата не видно и не слышно. По-моему, он не хочет ни с кем встречаться.

В ее голосе слышалась печаль, даже стыд, и на этот раз не из-за него.

– Ты переживаешь за него?

– Нужно было позволить ему умереть с остальными, а не запирать в клетку!

– А чего он ожидал! – Пусть Гидеон не во всем одобрял выбор предков, но не мог его не защищать. – Маллиат начал с нами войну. Даже эльфы согласились, что он неправ, потому, не став ему помогать, покинули Иллиан. Может, неправильно было заточить Маллиата, но тогда было не до правильности.

– Мы всегда должны поступать правильно. – Ее губы тронула улыбка. – А я-то думала, ты все уроки истории мастера Харла проспал.

– Не думай – большую часть времени мне приходилось веки заговаривать, чтобы не засыпать. Но вот на рассказах о драконах я всегда просыпался…

Глава 8. Первая кровь

Целый день внезапные союзники держались на сухарях и едва теплой воде из запасов, а к ночи разбили лагерь. Натаниэль, памятуя, что Элайт на испытательном сроке, послал ее охотиться: Серые плащи много путешествуют, она должна уметь прокормить себя в дороге. Чтобы вести трудную, полную опасностей и сражений жизнь, питаться нужно как следует.

– Две белки и… – Натаниэль неверяще уставился на добычу Элайт. – Это что, еж?

– Я там два часа бродила! Дичи нет. – Элайт бросила зверюшек к его ногам и устало плюхнулась у костра.

Натаниэль поднял ежа за длинные колючки и отшвырнул в кусты, не забывая краем глаза посматривать на Эшера.

Рейнджер сидел напротив и тщательно полировал двуручник, но, услышав перепалку, молча встал и извлек из-под плаща странный лук, снял с пояса алый лоскут.

– Куда ты собрался? – Натаниэль поборол желание встать и загородить рейнджеру дорогу. Хоть Эшер и шел в Велию по собственной воле, не мешая ему выполнять приказ, его бы все равно в цепях держать, а не отпускать в лес.

– Не волнуйся, Серый, завтра вечером мы втроем въедем в ворота Велии, как и договаривались. – Большим пальцем Эшер поддел какой-то крючок, и завертелись миниатюрные шестеренки: лук раскрылся, явив свою настоящую форму.

Натаниэль безуспешно попытался не пялиться на это невероятное в своей сложности оружие, верх инженерного мастерства. Он никогда еще такого не видел, этот лук наверняка был работой гномов или даже эльфов… Впрочем, последнее было маловероятно: эльфов на Иллиане не видели очень давно.

Положив меч на землю, Эшер исчез во тьме, окружавшей костер.

– А он неразговорчивый, – заметила Элайт, расстилая одеяло не твердой земле.

– Нам нужно еще дров, – бросил Натаниэль приказным тоном. Элайт опустила голову и нехотя поднялась – хоть зыркать на него не стала, и на том спасибо.

* * *

И часа не прошло, как Эшер вернулся с маленьким оленем на плече. В яростных всполохах пламени он выглядел настоящим скитальцем, морщины вокруг глаз странным, мрачным образом сочетались с татуировкой в виде клыка.

Пока он свежевал оленя, Элайт продолжала биться над умирающим костром, раздраженно швыряя ветки в темноту.

– Из-за этой бури дурацкой все вымокло! – Она обвиняюще ткнула мокрой веткой в небо.

– Подержи. – Эшер передал ей оленя, приладил вертел и, сосредоточившись на затухающем костре, легонько помахал над ним рукой. Пламя мгновенно взметнулось, охватив вертел.

Натаниэля так и подбросило на бревне.

– Как ты это сделал?

Он был уверен, что Эшер нигде не прятал волшебную палочку. Элайт, новичок в магии, смотрела на него с восторгом.

Эшер молча занялся оленем: быть человеком-загадкой его, видно, устраивало.

После ужина Элайт сразу же уснула, но у Натаниэля не было сил будить ее и воспитывать, хотя, вообще-то, они должны были обсудить, чья сейчас очередь караулить Эшера. Теперь вот Натаниэлю приходилось сидеть и ждать, пока рейнджер не заснет. Неловкое молчание, прерываемое только потрескиванием дров и стрекотом сверчков, повисло между ними.

– Меня, кстати, зовут Натаниэль. Натаниэль Голфри… – Может, хоть теперь Эшер перестанет называть его «Серый».

Эшер не спеша прожевал мясо.

– А Тобин Голфри тебе, случаем, не родственник?

Вот оно. Тень, от которой Натаниэлю никогда не сбежать.

– Он мой отец.

Впервые за много лет он сказал это вслух.

Эшер оторвал еще кусок мяса.

– Я думал, Серым плащам положено хозяйство в штанах держать.

Ну надо же, у этого старикана-убийцы есть чувство юмора!

– Нам нельзя заводить семьи: связи – это уязвимость, по словам лорда-маршала. Но вот само соитие – тема в Западном Феллионе спорная… – Натаниэль умолк. И почему он вдруг разоткровенничался с рейнджером? Как просто оказалось забыть, кто этот человек на самом деле!

– Звучит уныло, – пробормотал Эшер с набитым ртом. – Так что, выходит, старина Тобин макнул-таки клюв…

– Не заговаривайся, убийца. – Натаниэль бросил на Эшера угрожающий взгляд, хотя вряд ли смог бы привести угрозу в исполнение.

– Я не хотел тебя обидеть. – Эшер примирительно поднял руки. – Сталкивался я с твоим отцом, он и вправду был легендой, у меня даже шрам от него остался, на бедре.

– Ты с ним сражался? – Натаниэль никогда об этом не слышал, а он знал все истории об отцовских приключениях.

– Он тогда не знал, что я убийца. Я притворялся скитальцем, чтобы… – Эшер умолк на полуслове и снова впился в кусок мяса. – В общем, Тобин Голфри никогда не любил скитальцев, особенно тех, которые выходят за пределы своих земель.

Натаниэль посмотрел в огонь, представив эту стычку. Ему хотелось расспросить рейнджера подробнее, но он чувствовал, что делиться тот не настроен.

– Ты, наверное, важная шишка в Западном Феллионе… – Эшер вгляделся в его лицо повнимательнее, кивнул, поняв. – А… нет, ты напоминание о том, что даже самые героические Серые плащи сбиваются с праведного пути.

– Что может убийца знать о праведном пути? – бросил Натаниэль.

– У аракешей тоже есть свой кодекс, – спокойно ответил Эшер. Почему-то Натаниэль не ожидал такого спокойствия. Он вообще не знал, чего от этого человека ожидать. – Дай угадаю, кроме этого Серые плащи о Полночи вообще ничего не знают?