Восхождение рейнджера

– Мы многое о вас знаем. Вы сражаетесь двумя мечами, обычно короткими, как тот, что у тебя на спине. Главный у вас называется «Отец» или «Мать» в зависимости от того, какого он пола. Еще мы знаем, что вы можете видеть в темноте…

Натаниэль прикусил язык – снова сказал слишком много.

– Да ну? – Эшер ухмыльнулся так, что Натаниэлю ужасно захотелось ему врезать.

– А как иначе ты подстрелил бы оленя безлунной ночью?

Эшер перестал улыбаться и вернулся к еде.

– Хочешь взглянуть? – Носком сапога он подтолкнул к Натаниэлю складной лук. – Это единственное, что я забрал.

Натаниэль взглянул на алую тряпицу у его пояса и подумал, что старикан врет и забрал не только лук. Впрочем, раз это было оружие Полночи, значит, его использовали все аракеши. Почему не узнать о враге новое, раз есть такая возможность?

– Ну и как он работает? – с деланым равнодушием спросил Натаниэль.

Эшер передал ему лук, и рыцарь застыл, любуясь элегантностью оружия. Верхний и нижний края держались на шарнирах, управляемых сложной системой шестеренок, тетива шла через желобок в середине лука. Натаниэль щелкнул крючочком и вытянул руку, наблюдая, как раскрывается лук, как тетива скользит по желобу, натягиваясь.

– Невероятно… – прошептал он.

– Ты предпочитаешь луки, – сказал Эшер и в ответ на удивленный взгляд пояснил: – По рукам видно.

Натаниэль осмотрел свои ладони: и правда, очевидные следы от оружия. Однако он был впечатлен тем, что Эшер заметил такое.

– А ты любишь сражаться большим мечом. Редкость для аракеша. – Он кивнул на воткнутый в землю двуручник. Отсветы костра играли на шипастом яблоке-навершии.

– Больше подходит для нынешней работы. – Эшер помедлил. – Я ведь не аракеш больше.

– А имя у него есть?

Увидев улыбку Эшера, Натаниэль тут же пожалел, что спросил.

– У моего меча?

– Да. Мне казалось, вы, рейнджеры, такое любите: сочинять легенды вокруг своего оружия, – ответил Натаниэль как можно болеет небрежно.

Эшер усмехнулся себе под нос.

– Нет, у него нет имени. Просто меч. А тем, кто такой ерундой занимается, обычно от дамочек не перепадает.

Они переглянулись и рассмеялись. Элайт, крутившаяся во сне, сбросила одеяло, повернувшись к ним спиной. Натаниэль рад был бы злиться на Эшера за его прошлую жизнь, жизнь, посвященную убийствам, но искренность рейнджера обезоруживала. И говорил он связно, не как грубый бродяга с ворчливым голосом, и уж точно был умнее, чем… скиталец.

Натаниэль охотно принял из рук Эшера бутылку золотистого эля и только после первого глотка подумал, что эль, вообще-то, мог быть отравлен. Располагающая натура рейнджера тоже была, очевидно, его оружием.

– Так чем же занимаются рейнджеры? – Натаниэль вернул бутылку.

– Тем же, чем и вы, только получают больше. – Губы Эшера вновь растянула высокомерная ухмылка.

Натаниэль не смог сдержаться и рассмеялся.

– Не сомневаюсь. Наши патрули длятся по три месяца. Три месяца в дороге, а получу всего сто пятьдесят монет!

Пришел черед Эшера смеяться.

– Мне дали четыреста семьдесят за одного только волка в Вистле!

Он вдруг снова осекся отчего-то и посерьезнел. Натаниэль, заметив эту перемену, тоже умолк, и между ними вновь повисло неловкое молчание. Дождь, к счастью, закончился, только плотные тучи катились по небу, обещая утром продолжить с новыми силами поливать землю.

– Мой орден охотится на тебя с того случая в Лириане, Эшер. Ты тогда выступил напоказ, перед всем Иллианом.

Рейнджер промолчал, сосредоточившись на еде.

– Почему ты спас королеву Изабеллу? Ты же столько лет убивал таких, как она. Почему ушел из Полночи? – Этими вопросами в Западном Феллионе задавались долгие годы.

Эшер внезапно встал, вернул меч в ножны.

– В другой раз, Голфри. – Он расстелил свою скатку на земле. – Поспи, завтра долгий путь. И не беспокойся, меня можно не караулить. Раз мне надо к королю, значит, ты мне еще пригодишься.

Натаниэль кивнул, хотя спать не собирался – нужно было сначала разбудить Элайт. Пусть Эшер оказался интереснее, чем он думал, ему едва ли стоило доверять.

* * *

На следующий день, уже в сумерках, Эшер различил белокаменную стену Велии и домишки деревни, раскинувшейся у ее подножия. Дождь колотил нещадно с тех пор, как они выступили в путь, даже кожа на кончиках пальцев сморщилась от воды. Стена ливня скрыла океан и паруса многочисленных кораблей, заходящих в порт и выходящих на водный простор.

Эшер сдернул капюшон, чтобы лучше видеть Натаниэля и Элайт. Те, по случаю ливня, натянули на знаменитые плащи черные пончо-дождевики, низко надвинули капюшоны, спасаясь от непогоды. Слева сверкнула молния, за ней тут же последовал оглушительный раскат грома, дерево рядом не выдержало напора ветров и повалилось. Заржали, заметались испуганные лошади.

– Нужно найти укрытие! – заявил Натаниэль, перекрикивая шум дождя.

– Пара часов осталась! – крикнул Эшер в ответ.

Но не успели они поспорить, как Элайт повернула коня к нагромождению валунов. Один камень как раз образовывал удобный выступ-козырек, окруженный деревьями и камнями, так что получалось идеальное убежище от дождя. Девушка спрыгнула с лошади и принялась стаскивать промокший насквозь дождевик. Стоящие торчком волосы Элайт прилипли к голове.

– Ух, как же надоело мокнуть! С таким же успехом могли бы до Велии доплыть!

Эшер привязал Гектора к дереву и стащил с головы промокший капюшон, отер лицо, отжал хвостик мокрых волос. Натаниэль тем временем разминал поясницу, видно, пытаясь вернуть окаменевшему заду хоть немного чувствительности.

– Шторм не прекратится. – Эшер снял плащ и повесил на деревце.

– Мы успеваем. Король велел доставить тебя к завтрашнему дню, будем в Велии еще до рассвета, – заверил Натаниэль и принялся собирать ветки для костра.

Эшер сел на камень, но успокоиться не мог. Он ненавидел слишком долго оставаться на одном месте – становился уязвимым. Четырнадцать лет он бежал: то от аракешей, жаждавших его крови, то от Серых плащей, только и ждущих возможности выпытать у него тайны Полночи. «Никогда не останавливайся» – вот первое правило выживания, которое он усвоил, и какая-то там буря не могла стать ему преградой.

– Хотя бы поспать сможем, – сказала Элайт, потянувшись за одеялом.

– Сначала тренировка, – напомнил Натаниэль, бросив палку в костер.

– Ладно… – буркнула девчонка и под его суровым взглядом достала свой короткий клинок. Навершие меча украшал герб Серых плащей: меч, обвитый змеей, вонзался в звериную голову.

Элайт отошла подальше от костра, глубоко вздохнула, выравнивая дыхание, и разразилась градом атак.

Все техники были отшлифованы, стили узнаваемы, хоть и соединены в единую боевую форму. Эшера учили сражаться похожим образом: никогда не привязываться к одному стилю, сбивать врагов с толку разными техниками.

Несколько движений с прохождением клинка над головой точно были эльфийскими: Эшер уже видел их, сражаясь с Серыми плащами. Впрочем, для него, знающего все эльфийские стили, никогда не составляло труда отражать такие удары.

– Как вы научились драться по-эльфийски? – спросил он у обоих.

Элайт остановилась, глянула на Натаниэля. Тот, в свою очередь, взглядом велел ей заниматься дальше.

– Расскажу, если объяснишь, как зажег огонь без волшебной палочки. – Натаниэль как раз пытался поджечь сложенные шалашиком ветки.

Эшер увильнул от пытливого взгляда рыцаря, повернувшись к Элайт. Этот конкретный Серый плащ ему не то чтобы не нравился… но не вываливать же ему все свои тайны. Особенно те, которых он и сам не мог объяснить. Странно признавать, но за три дня пути у него ни разу не возникло желания прибить Натаниэля, хотя до этого у Эшера с выходцами из Западного Феллиона разговор был короткий: убей или умри сам.

Однако чем-то этот Голфри отличался от своих товарищей, и это «что-то» Эшеру в нем нравилось. Впрочем, рейнджер решил не слишком задумываться о том, что за четырнадцать лет похожие чувства испытывал только к своему коню Гектору.

– Ты знаешь по меньшей мере три эльфийские техники. – Эшер обошел Элайт, крутящую меч во все стороны, как мельница. – Против обычного бойца этого достаточно, даже преимущество даст. Но против аракеша ты не выстоишь. Вот в этом месте тебе бы полностью перейти на эльфийский бой, а ты почему-то возвращаешься к человеческому. Держишься зажато. Меч сжимаешь в одной и той же руке, но так противник всегда будет знать, откуда ты ударишь. Не стесняйся менять руку посреди атаки.

Элайт остановилась и кивнула на меч, висевший на его бедре.

– Покажи.

Эшер послушно вынул меч и встал в стойку. Натаниэль, оставив попытки развести костер, подошел ближе, но почему-то не прервал, лишь бросил предупреждающий взгляд.

– Не беспокойся, – сказал Эшер. – Я за четырнадцать лет не убил никого из твоего ордена и начинать не собираюсь.

Девчонка подняла меч. Стойка была эльфийская: меч у шеи, лезвием вверх, к затылку. Эшер прекрасно знал, в какой прием из такой стойки выходят, и ухмыльнулся – мол, ну давай, нападай, а сам просто встал, опустив оружие.

Сработало. Она бросилась вперед, явно не ожидая, что такой старикан так быстро среагирует. Одним мощным ударом он отбил ее меч так, что тот улетел, и своим клинком плашмя ударил ее под колени, свободной рукой врезав в болевую точку аккурат над ключицей. Пара мгновений – и вот Элайт на земле.

Натаниэль рассмеялся.

– Ну что за стыдоба!

Элайт поднялась, подхватила меч, бросив на Натаниэля убийственный взгляд. О, Эшер много раз видел его в Иссохших землях, на юге. У этой девчонки точно был горячий южный темперамент!

– Еще раз! – Она встала в очередную знакомую стойку и, как положено в этом приеме, занесла меч над головой и резко ударила сверху вниз. Эшер снова встал, опустив свое оружие, готовый контратаковать. Когда клинок пошел вниз, он резко развернулся, крутанув мечом, чтобы сбить ее с толку, и в мгновение ока очутился у нее за спиной, прижав лезвие к шее.

– Ты мертва.

Они вновь вернулись на позиции, но Элайт, еще не дойдя, быстро развернулась и бросилась на него, атакуя снова. Эшер поднял руку – достаточно.

– Ты сражаешься как на турнире, где надо показать красивую технику. – Он закинул меч на плечо. – А на самом деле в бою важно одно: выжить. Раз собираешься убить противника, то зачем хвастаться перед тем, кто все равно умрет? У тебя каждая стойка кричит о том, какая будет следующая атака. Никогда ничего не выдавай врагу, пусть решит, что ты неуклюжая, как мул, и расслабится. Вот тогда ты его и поймаешь.

Элайт резко выдохнула и снова бросилась на него, на этот раз не вставая в стойку. Атака вышла очень человеческая, но после нее девчонка выдала целую серию эльфийских, так что Эшеру пришлось отступить.

Через четыре или пять атак стало понятно, что Элайт исчерпала все свои знания, а скорее всего, и знания всего своего ордена. Эшер опустил клинок параллельно телу, чтобы оставить больше места для маневра, и, сделав нечто вроде пируэта, оказался у нее за спиной и вновь прижал лезвие к горлу.

– Ты мертва.

На этот раз Элайт улыбнулась.

– Никогда таких приемов не видела!

– Аракешей учат обращаться с любым оружием и сражаться в любом стиле. Помни, меч – это продолжение тебя, ты оружие, а не он. Дерись всем телом.

Пророкотал гром по темному небу, молнии на мгновение выхватили из тьмы деревья и травы. Эшер обернулся к внимательному Натаниэлю, жадному до любых сведений про аракешей.

– Останемся на пару часов, посмотрим, не утихнет ли дождь, – сказал тот и вернулся к костру. – Элайт, принеси оленину.

Элайт бодро кинулась исполнять просьбу: ей явно больше хотелось поесть у теплого костра, чем махать мечом.

– Не поможешь? – Натаниэль кивнул на деревянный шалашик кострища.

Эшер сел, взмахнул рукой над ветками, зажигая пламя. Как всегда: стоит подумать о желаемом и почувствовать, как нагревается и покалывает палец кольцо, – и готово дело. Серые плащи так и уставились на него, изучая каждое движение.

С час они просидели, греясь и отдавая должное остаткам оленя. Ели они молча, за что Эшер был очень благодарен: за два последних дня ему пришлось говорить больше, чем за два месяца. Он ни за что бы не признался, что болтать с этими ребятами было даже… приятно.

– Я этого объяснить не могу, – вдруг заявил он, глядя в огонь. – С детства могу вот так использовать магию.

– И тебе не нужна ни палочка, ни деметриум? – Натаниэль снова попытался казаться равнодушным.

– Да палочка вроде валялась где-то. – Эшер бросил взгляд на седельные сумки. – Отобрал у одного темного мага в Небесной обители. Мерзкий был тип…

– А древние слова? – продолжал допытываться Натаниэль.

– Знаю парочку, да только они мне не нужны. – Эшер рассеянно взглянул на серебряное кольцо. Черный кристалл сверкнул в свете костра.

– У тебя, наверное, море эльфийской крови в жилах, – вставила Элайт, рассматривая его лук.

– Тебе-то откуда знать? – хмыкнул Натаниэль.

– Может, нас не учат магии, зато рассказывают о магии, – отозвалась Элайт. – Наставник Винтрелл говорит, что у сильнейших магов в роду наверняка были эльфы. Ну, в смысле, тысячу лет назад человек и эльф завели семью.

– Похоже, этот наставник Винтрелл – мудрый тип. – Эшер уже слышал такие теории, но доказательств никто привести не мог.

– Этот наставник Винтрелл штаны задом наперед надевает, – пробормотал под нос Натаниэль. Эшер фыркнул и поспешно запихнул в рот кусок оленины.

– Может, твои мать с отцом тоже… того? – спросила Элайт.

Эшер едва не оборвал разговор. Еще одно правило Полночи: никогда не говори правды ни о своем прошлом, ни о своей жизни. Не все миссии предполагали скрытное убийство – порой, чтобы добраться до цели, нужно было сперва завоевать доверие или выведать сведения, прикинувшись кем-то. Для тренировки он несколько месяцев прожил в Иссушенных землях, в Каламардре, – учился убедительно лгать, выворачивать разговоры в свою пользу… Но такая жизнь ему быстро надоела.

– Я не знал своих родителей, не помню их. Полночь семейных людей не набирает. Как и ваш орден, верно?

– Мы принимаем желающих и подбираем с улиц сирот – чем младше, тем лучше, – ответил Натаниэль. – Я пришел сам, когда мне было двенадцать, Элайт нашли на улицах Амираски.

Головоломка сложилась в голове у Эшера. Девчонка до сих пор не избавилась от уличных повадок, но в Западном Феллионе ее, конечно, здорово пообтесали – стала на настоящую женщину похожа.

– Мне было восемь лет, когда пришел орден. Они искали свежую кровь, – глядя в огонь, отозвалась Элайт. – Я не хотела идти, но… мне их плащи понравились.

Это была очевидная ложь. Впрочем, зачем ей делиться правдой с наставником, которого она недолюбливает, и убийцей, которого она, как рыцарь, должна презирать?

Эшер глянул на Натаниэля, но тот молчал. У него, видно, тоже были свои причины скрывать правду. Их следовало уважать. Это он, Эшер, выболтал им тут больше, чем кому бы то ни было в жизни.

– Может, у Серых плащей и аракешей больше общего, чем мы думали, – сказал он и тут же пожалел об этом, увидев, какую рожу скорчил Натаниэль.

– Мы помогаем людям Иллиана, – тот стиснул рукоять меча, – а не убиваем их за деньги. Мы подбираем детей с улиц и делаем из них воинов на благо королевства. А вы воруете детей с улиц, чтобы превращать их в убийц и чудовищ.

– Что, все Серые плащи такие же чувствительные, как ты? – огрызнулся Эшер. Вот теперь этот Серый, ни капли не знающий про Полночь, его взбесил. Хотя Эшер, очевидно, ненавидел прежних работодателей куда сильнее, чем он. Сильнее, чем кто бы то ни было.

Натаниэль напрягся, переваривая оскорбление. Видно было, как в его голове проносятся все варианты исхода их дуэли. Ну, пусть попробует – в быстроте своего удара Эшер не сомневался. Элайт переводила взгляд с одного на другого, неуверенная, что делать ей, если они подерутся.

За спиной Эшера, где-то среди бури, хрустнула ветка. Старый дурак, надо было прислушиваться, как обычно! Натаниэль и Элайт схватились за мечи, глядя куда-то мимо него. Значит, не послышалось. Снова захрустели ветки – шаги различались, он насчитал человек восемь или около того. А лук, как назло, на другой стороне костра, у ног Элайт.

– Что это тут у нас, парни?

Эшер много раз слышал эту фразу и знал, что обычно за ней следует.

Он поднялся и обернулся посмотреть, кто болтает. Из темноты вышли семеро бандитов. Объединяли их, кроме ремесла, лишний вес, неопрятный вид и такая колоритная вонь, что ее-то он должен был почувствовать первым делом! На семерых у них было шесть мечей, три топора и два лука. На тетивах уже лежали стрелы – значит, на дальность полагаются. И верно, с того места, где он стоял, мечом до них не достать.

Они ступили под защиту валунов, но дождевая вода так и лилась с них потоками. В центре шел самый здоровый из семерки. Он осклабился так, что спутанная борода встопорщилась.

– Вам помочь? – спросил Натаниэль, не вынимая меча из ножен.

– А то как же! – Главарь широким жестом развел руки. – Помогите чем можете: своей поклажей, лошадями, оружием, сапогами… о, плащик этот симпатичный мы заберем!

Бандиты загоготали, рассматривая Элайт. Явно не плащ им понравился.

Внутри Эшера взвился гнев, борясь с вбитой за годы учебы наукой: оставайся хладнокровен. В бою на принятие решения нет и мгновения – гнев же затуманивает разум. Например, сейчас гнев подсказывал самого болтливого убить последним. Пусть увидит, какую ошибку совершил. Хладнокровие же напоминало, что вожаков следует убивать первыми: остальные растеряются, это даст преимущество.

– Мы Серые плащи, выполняем важное поручение, – Натаниэль на дюйм выдвинул меч из ножен. – Идите с миром.

Напомнил, с кем они связались, хорошо. Да вот только недостаточно.

– Не знаю, что ты там выполняешь, но вас трое, а нас семеро! – Главарь поудобнее перехватил топор. – Теперь солдаты везде шныряют, тяжко нам приходится. Как пройти мимо такой легкой добычи…

Эшер достаточно наслушался. Уже понятно было, к чему все идет. Он взялся за двуручник так, чтобы все заметили, но тут же молниеносно выхватил из ножен короткий меч. Как он и рассчитывал – двое лучников выстрелили быстрее, чем подумали. Вот только одна из стрел явно предназначалась Натаниэлю.

Эшер, положившись на память мышц, отбил первую стрелу в дюйме от лица и без задержки рубанул вторую, спасая Серого плаща.

Главарь удивленно вскрикнул, но крик оборвался: короткий клинок свистнул в воздухе и, войдя прямо в раззявленный рот, вышел через затылок. Не успело тело рухнуть на землю, как Эшер уже держал двуручник.

Натаниэль быстро пустил в тощего разбойника несколько стрел и, выхватив меч, вместе с Элайт перепрыгнул через костер, на подмогу.

Следующими сложились лучники: меч Эшера прорубился через лук одного и вошел аккурат в тело. Кровь брызнула так, что залила глаза второго лучника – он как раз накладывал новую стрелу, но замешкался. Это его и убило, – Эшер, словно танцуя, раскрутил клинок и вонзил его бандиту глубоко в грудь. Выдергивать не стал: кувыркнулся назад, на ходу схватившись за рукоять короткого меча, торчавшего из тела главаря.

После стольких лет тренировок тело действовало само, не нужно было даже думать, кого и как лучше убить. Выдернув меч, он свободной рукой блокировал удар бандита, наверняка прикончивший бы Элайт, занятую вторым нападавшим. Рунный клинок прошил челюсть, достав до самого мозга – Эшер даже подумать не успел, а этому уже и не придется.

Элайт как раз свалила своего противника, Натаниэль в это же время чисто, одним ударом срубил голову другому бандиту.

Эшер отступил, пользуясь случаем, чтобы наконец отдышаться. Выносливость у него была уже не та, легкие горели. Он сунул рунный меч в ножны и побрел вытаскивать двуручник, стараясь не замечать, как болит спина и ноют колени.

– Спасибо… – пробормотала Элайт, глядя на него огромными глазами.

Он не привык к благодарности, не выраженной кошелем золотых, и потому просто кивнул в ответ, глядя на Натаниэля, так похожего на него двадцать лет назад. Парень даже не запыхался.

– Немаленькая банда и так близко к городу… – Натаниэль пнул главаря. – Храбрые ребята, что я могу сказать.

Он усмехнулся, явно забыв все обиды, и Эшер невольно улыбнулся в ответ. Обалдевшая Элайт его забавляла, к тому же каждая схватка могла кончиться смертью, выстоял против семи разбойников – уже победа.

Вытащив двуручник из трупа, он махнул в сторону костра, и пламя угасло.

– Буря бурей, но надо убираться.

Натаниэль согласно кивнул и крепко взял Элайт за плечо. Их взгляды встретились, словно завязался молчаливый разговор, и Эшер понял, что для оруженосца это, должно быть, первое убийство.

– Не волнуйся, девочка, в следующий раз будет проще. – Все, что он смог сказать, пока они сворачивали лагерь.

Глядя в спину удаляющейся Элайт, Натаниэль покачал головой.

– Ты даешь ужасные советы.

Вот и он скрылся за пеленой дождя, а Эшер все медлил, пытаясь вспомнить свое второе убийство. И, конечно, не вспомнил.

* * *

Дождь не прекратился – так и хлестал по капюшонам, когда троица подъехала к главным воротам Велии. Деревушка вокруг словно вымерла: только крысы метались порой между домами, да редкие пьяницы кое-как пытались добраться до своих жилищ, нагулявшись в таверне.

Городские стены расходились от главных ворот как крылья и встречались у океана, образуя великую Штормовую гавань. Эшер глубоко вдохнул, надеясь почувствовать соленый морской воздух, но в нос ударила только вонь мочи и дерьма из размытых дождевой водой сточных канав под стенами.

Натаниэль подъехал ближе.

– Ты же знаешь, что будет, когда мы въедем в эти ворота?

Эшер бросил взгляд на шестерых охранников, сидящих в арке. Двое спали, прислонившись к стене, остальные резались в карты. Стоило взглянуть на их оружие, как внутренний голос сразу подсказал самый простой способ убить всех шестерых. И уж потом явились более мирные мысли.

– Все будет в порядке.

– О, у меня-то точно! – ответил Натаниэль. – Но после того, как король с тобой закончит, орден будет тут как тут, и они с тобой нежничать не станут, Эшер. Лорд-маршал Хорварт хочет войти в историю, и проще всего это сделать – узнав местоположение Полночи.

– Эту войну ему не выиграть. – Эшер представил, как Серые плащи натыкаются на оборону Полночи и умирают. Впрочем, сперва им нужно как-то пройти через южные пустыни Иссушенных земель.

– Не знаю, выиграет он или проиграет, но начнет точно с того, что бросит тебя в подвал Западного Феллиона, к инквизиторам.

Эшер самодовольно ухмыльнулся.

– Посмотрим.

Он легонько дал Гектору шенкеля и въехал в арку.

С сопровождением Серых плащей ему никто на улицах Велии не чинил препятствий. Он заметил, что город охраняет многовато ночных патрулей, а людей неожиданно мало даже для такого позднего часа.

Эшер никогда раньше не бывал в велийском представительстве ордена, но знал, где оно, и не удивился, когда Натаниэль повел их улицами и переулками в северо-западный конец города.

– Где все люди? – спросила Элайт. Это были ее первые слова с тех пор, как она убила бандита.

– Комендантский час, должно быть, – неуверенно ответил Натаниэль.

Поблуждав еще немного по пустым улицам, они выехали наконец к величественному зданию представительства. За шумом ливня не услышать было океана, но Эшер разглядел в конце улицы несколько парусов – там раскинулся порт.

Пока Элайт передавала конюху лошадей, Натаниэль поднялся на крыльцо и постучал в зеленую дубовую дверь. Открыл им такой же дубовый, вернее похожий на могучий дуб, Серый плащ.

– Мы вас ждали. – Голос его был так глубок, словно исходил из самых недр широченной груди.

Эшер прошел за ним внутрь и с удивлением почувствовал, что сердце забилось чаще. Старость, что ли…

Обычно он даже не задумывался о том, чтобы держать в узде дыхание и биение сердца, все получалось само – результат долгих тренировок. Но вот дверь за ним закрылась, и сердце понеслось вскачь. В юности он столько раз обманывал смерть, чувствуя себя неуязвимым! Теперь же, когда старые шрамы давали о себе знать и тяжесть жизни аракеша как будто навалилась на суставы, он почувствовал дыхание смерти. И с удивлением обнаружил, что боится не смерти, а ничем не примечательной жизни, в которой уже ничего не изменить. Ни детей, которыми можно было бы гордиться, ни великой любви, что скорбела бы по нему. Ничего, кроме долгой череды мертвых тел – единственного доказательства, что он сам вообще жил.

Натаниэль предостерегающе кашлянул, чем вывел его из раздумий. Перед ним, в центре просторного зала, стоял какой-то красавец-блондин с волосами до плеч. Тоже Серый, судя по одежде, хотя явно берег и себя, и плащ. Впрочем, даже без приметного плаща в нем можно было узнать рыцаря – выдавала выскомерная улыбочка.