Мотылек

– Меня не волнует ни твоя половая жизнь, ни феноменальные способности по соблазнению силиконовой вагины, так что будь хорошим мальчиком, и открой дверь.

– Какая же ты язва. – Отвернувшись от окна, он неторопливо направился в мою сторону. Хммм… ни раздражения, ни злости или отвращения. Ничего из этого, но кое-что, я все-таки уловила в выражении лица Адамса. Интерес. Не тот, что испытывают люди, обожающие загадки. Скорее… его любопытство я бы охарактеризовала двумя словами – темный и запретный. – Но, прежде чем, фантазия заведет тебя в тупик, давай договоримся. Сначала ты расскажешь все, что знаешь о деле, а потом я.

Аллилуйя!

До копа, наконец, дошло, что я пришла обсудить убийство, а не выслушивать скверные фрагменты его гнилой душонки. Но, погодите! Это что получается? Он меня послушает, а после выдаст то же самое? Ага, нашел дурочку. Нет, уж. Нагадил – ему и заглаживать вину первым. И кстати, он торчит мне за оскорбления, так что пусть встает на колени и вымаливает прощение.

– Не в этой жизни, Адамс. – Хмыкнула я, запустив руку в сумку и выискивая сотовый. – И открой, наконец, дверь. У меня дел невпроворот.

– Дел невпроворот? – притворно удивился он, встав передо мной. Я задрала голову, чтобы удерживать его взгляд. – Сомневаюсь. Дело у тебя одно и оно касается убийства в Брентвуде.

– Даже если и так, то я не собираюсь обсуждать его с тобой. – Глянув на дисплей мобильника, я мысленно выругалась. Просрать час впустую… гадство! За шестьдесят минут, я могла вдоль и поперек осмотреть место преступления или расспросить соседей об инциденте. Куда плодотворнее, чем переключаться с копом с одной темы на другую. Да, и те… бесполезные.

– А с кем? С моим напарником? – Адамс скрестил руки на груди, хмуро сдвинув брови.

Ой, как будто его это задевает. Какая разница, с кем я буду обсуждать дело? Захочу, вообще использую только фото Никси и то, что рассказал «Маркер». Этого достаточно для статьи.

– Слушай, Адамс. У меня достаточно материла, чтобы об этом написать. Твое участие – всего лишь штрих дополнительных деталей, но я поняла, что в этом нет необходимости.

– Не убедительно лжешь. – Когда Адамс подступил ближе, я неосознанно вдохнула, уловив его запах. Смесь одеколона и чего-то мускусного. Обычно, такие ароматы ассоциируются с первобытным сексом… у меня же, запах вызывал раздражение и желание, пнуть говнюка по яйцам. – Ты хочешь услышать, что знаю я, а я хочу послушать, о том, что тебе рассказали информаторы. – Он поджал губы. – Доверие, Фейт. Вот что важно, когда речь заходит о взаимовыгодном партнерстве.

Чего, блядь?

ГЛАВА 7

Доверие?

Партнерство?

Что за херню он несет? Мы – что, обсуждаем куплю-продажу нефтяной скважины страны Третьего мира? Вообще-то, девочка мертва, а он втирает мне ересь с взаимовыгодным партнерством… и я, блядь, до сих пор не услышала извинений!

– Доверие? – я склонила голову набок, всматриваясь в лицо Адамса. Будь ты фотографией из журнала, я бы в тебя влюбилась, а так… ох, как хочется воспользоваться ножом и перцовым баллончиком. – У тебя и железный аргумент для этого имеется, да? Только потому, что ты носишь значок и соблюдаешь кодекс США? Правда? – я притворно выкатила на него глаза. – Для детектива, ты на удивление, очень наивен. И дело даже не в значке, а в том, как вы распоряжаетесь своей властью.

Несколько секунд, Адамс прожигал меня пристальным взглядом, тщетно пытаясь выискать ответы на возникающие в его голове, вопросы. Увы. Этого он тоже не добьется, как и всего, что связано с доверием. Ну, есть у меня пунктик по этому поводу и лучше я запру его на сто замков, залью жидким металлом, похоронив на дне Атлантического океана.

– Как часто ты сталкивалась с плохими копами?

– При моей-то профессии? – я усмехнулась. – Сам как думаешь?

– Слушай, я не знаю, что с тобой произошло, и как ты с этим справилась, но не все полицейские плохие. Я бы никогда тебя не обидел.

Ого, что это? Неуверенность? И вправду, странно. С чего бы ему не доверять собственным словам? А я точно знаю, что хорошие законники давно покоятся в своих уютных могилках, а их души, отрываются на небесах с сисястыми ангелочками. Увы, мир полон лживых и продажных выблядков и ничего с этим не поделаешь. Случается дерьмо.

– Правда? – ехидно протянула я, хлопнув себя по груди. – То, что ты не воспользовался моим состоянием, не делает из тебя охуенного законника. – И не надо так выкатывать глаза, будто я оскорбила его нежный слух крепким выражением. – Пока я была в отрубе, ты мог, лапать меня не только глазами, как… mon tabarnac, прыщавый девственник со слюной у рта, но и совать пальцы туда, куда не следует. Может, мне стоит предъявить тебе иск за домогательство?

– Не делай из меня мудака, Фейт. – Зрачки его глаз потемнели. – Ты меня совсем не знаешь, а уже обрисовала так, будто я какой-то гребаный извращенец.

– Мммм, – я закивала, дескать – давай, притворяйся праведником. – Игры в невинность. Обожаю.

– Я ни во что не играю. – Он нахмурился.

– О, так значит, ты все видел. – Клянусь, если его язык действительно побывал у меня между ног, а этот ублюдок, солгал, что ничего не было, я вздерну уебка на первом же столбе.

– Видел только то, что ты показала. – Прорычал Адамс. – Не будь ты в отключке, я бы насладился большим.

Меня передернуло от его слов. Его послушать, так я была готова ему отсосать! А если бы меня переклинило, и я потребовала груповуху? Адамс и на это бы согласился, лишь бы меня трахнуть?

Я скрестила руки на груди.

– Mon chien sale, – едко проворчала я. Грязная псина. – S’astiquer le poireau, se branler. Надеюсь, девочка из Брентвуда восполнила этот пробел? Удовлетворил свои грязные фантазии?

Адамс заскрипел зубами. В глазах полыхало возмущение, смешанное с крайним раздражением.

– Меня не привлекают мертвячки. – Прорычал он. – И хватит ругать меня на французском.

Бедняжка. Сложно оценивать противника, когда не понимаешь его.

– Странно, – я сморщилась его мрачной физиономии. – Разве мужчины не кайфуют, когда их партнерша молчит и не шевелится? Это же так возбуждает.

– Только если некрофилов. – С отвращением, скривился коп. – Я предпочитаю живых и желательно, – в глубине его глаз сверкнул дьявольский огонек, – чтобы она скакала на мне. – Его взгляд задержался на моих губах, после опустился к груди.

Я напряглась, ощутив растущее тепло и покалывание в сосках. Перед глазами пронеслась наитупейшая, просто абсурдная картинка, где мускулистое тело копа накрывает меня. Сильные руки, удерживают на месте, а его толстый член входит в меня по самое нутро.

Ca me troue le cul. Охереть! Что за долбаные мысли? Откуда им взяться, когда я киплю от гнева, жаждя выцарапать козлу глаза?

– Ну, так ты расскажешь мне, что знаешь? – Адамс склонил голову набок, а я, сжав переносицу, покачала головой. – Нет? Ты же приехала в Брентвуд по наводке своих информеров, да? Те парни, что с тобой стояли, это они?

Один из них, но тебя это не касается.

– Впервые их вижу. Они, скорее всего местные и им было также любопытно поглазеть, чем вы, мальчики, занимаетесь. Расчлененка, нынче в моде.

Адамс сузил глаза.

– Жертва не была расчленена.

– Знаю.

– Что еще ты знаешь? – я упрямо сжала губы. – Расскажи.

То, что ты озабоченный собственным членом, кретин и до тебя туго доходит, что перед тем, как разговорить девушку, ее надо задобрить и желательно извинениями.

– У ответов, своя цена, Адамс. – Философски заметила я. – Как будешь расплачиваться?

Ииии… нет-нет. Он не спохватился и не упал на колени, искренне моля о прощении. Неа. Губы неандертальца растянулись до самых ушей, будто все золото мира стало его… ну, или я все же согласилась ему отсосать. Самое дерьмовое, что в его гребаных глазах светилось твердое убеждение, что я не лучше тех грязных копов, которые берут плату сексом.

– Свиданием. Пойдешь?

О… бог… мой…

Доктор, немедленно пришейте ему извилины – он отупел!

– Извинений достаточно. – Проворчала я, устав от ожиданий. Я быстрее бы дождалась света в конце тоннеля, нежели чертовых слов – прости, я мудозвон.

– Вот оно что. – Улыбка быстро сошла с его губ. Выражение лица стало суровым, а взгляд холодным. Какая резкая перемена настроения. У копа есть трудности с принятием вины и последствий? – Я не имею привычки, перед кем-либо извиняться. – И сразу тон такой властный, будто передо мной не полицейский, а король. – Но, сегодня я сделаю исключение. Извини за грубость, Фейт. Впредь, этого не повторится. – Я пристальней всмотрелась в его глаза. Чутье подсказывает, что Адамс не только не искренен, но и отплатит мне за мою выходку. У него точно бардак с головой. Я отошла, чтобы держать дистанцию. – А теперь рассказывай, что тебе известно. Ты видела тело?

Я деланно поджала губы.

– А должна была?

– Определенно.

– Ну, не знаю. – Закатив глаза, я цокнула.

– Ломаешься?

– Неужели? – наш идиотский диалог едва ли приведет к значимым результатам.

Адамс протяжно выдохнул.

– Если у тебя есть информация, которая может помочь расследованию, ты обязана ее мне сообщить. – Не так уж у меня и много информации. Описание жертвы и время, когда ее нашли мальчики. Сомневаюсь, что это поможет делу. – Я же извинился, а ты отказываешься говорить. – Я бесстыдно усмехнулась, на что коп грязно чертыхнулся. Подозрительно сощурив глаза, он урезал расстояние между нами на два шага. Я отступила назад, но Адамс снова уменьшил его. – Чего ты добиваешься, Фейт?

Уж точно не давления с его стороны. Натолкнувшись спиной на железные ящики, я застыла. Думает, что загнал меня в угол? Черта с два, я испугаюсь и все ему выложу. Вскинув подбородок, я с вызовом посмотрела на придурка. Что еще ты придумаешь, чтобы меня «запугать»? Прижав ладони к ящикам по обе стороны от моих плеч, коп, непростительно близко наклонился к моему лицу.

– Я хотел поступить, как джентльмен и уступить тебе, первой рассказать обо всем, что знаешь, но ты мне не доверяешь. Думаешь, что получив твои сведения, я поступлю, как мудак и не поделюсь с тобой информацией? – я буднично пожала плечами. А иначе вы не делаете. – Жертва Никси Фармер. Примерно 5,2 фута.9 Блондинка. Глаза голубые. Под правой грудью, татуировка диснеевского олененка Бэмби. – Его взгляд опустился вниз, но был нацелен не на мои сиськи, а на то, что скрывалось под майкой. Говнюк знает, что у меня тоже есть татуировка и она ничуть не милая, как рисунок погибшей. Встретившись со мной взглядом, Адамс снова опустил их на этот раз на мои губы. – Задушена. На животе, вырезана буква – «F». Твоя очередь.

Все, что я услышала, мне было известно. Есть ли смысл продолжать разговор?

– Ты не узнаешь от меня ничего нового.

– Мне важно понять, как ты осведомлена, Фейт.

Средненько и это расстраивает.

– Ладно. – Он посмотрел мне в глаза. – Два года назад, Фармер окончила школу. Нигде не училась и не работала. Пропала примерно неделю назад, а вчера, около половины третьего утра, была найдена мертвой. Если судить по небрежности преступления, то для убийцы это возможно первый опыт. Скорее всего, найдется много улик, как рядом с телом, так и на самой жертве.

– Значит, тело ты видела. – Адамс кивнул. – А твои информаторы неплохо поработали. Хотел бы я переговорить с ними. Заодно отправить их на анализ ДНК. Ты же не хочешь, чтобы улики, привели к твоим ищейкам?

Судя по тому, как «Маркер» сфотографировал Никси, он подошел слишком близко и точно оставил свои следы. И не только он. «Снафф» там тоже был. Господи, коп не должен добраться до парней.

– Это невозможно.

– Не понял? – коп насупился.

– Информация, которую я получаю для статей, поступает мне через звонки со скрытого номера. – Я снова пожала плечами. – Но, если вдруг случится чудо, и ты выйдешь на них, обязательно познакомь меня. Жуть, как хочу увидеть лица своих соучастников. – Он не поверил мне. Это было заметно.

– Гм. Знаешь, – отступив, Адамс двинулся к своему столу, – я всегда думал, что журналисты охотятся за сплетнями, но не как не играют в детективов. Тебе не обязательно это публиковать. Ваше издательство и так имеет репутацию скандальной прессы.

А ему, откуда знать или он тайный поклонник «КарГолд»?

– Это называется журналистским расследованием, Адамс. – Надев куртку, коп сгреб презервативы, сунув их к себе в карман. И куда это он собрался? – Мы не меньше вас, любим, раскрывать преступления. Но, в отличие от полиции, мы не скрываем правду и не признаем лицемерие.

– Конечно, вы просто переворачиваете ее с ног на голову. – Пробухтел он, доставая ключ-карту.

– И кто в этом виноват? – я выразительно на него посмотрела, мол, вы же, придурки чаще всего в ответе за то, что мы выставляем новости в неправильном свете, потому что это вам не выгодно или у вас задницы горят, потому что не справляетесь с работой. Не то, чтобы я выгораживаю своих коллег, и естественно среди журналистов есть такие, которые пичкают читателей бредом, но шестьдесят процентов статей, пишется с вашей руки. – Чем еще поделишься со мной?

– Ммм, тем, о чем ты не знаешь. – Прижав пластик к аппарату, Адамс потянул на себя дверь, жестом предлагая мне выходить. – Это будет интересно.

Что это, черт возьми? Он сводит меня в морг? Разрешит присутствовать на вскрытии тела Фармер даст свободный доступ к личному делу жертвы?

– Рассказывай.

– Позже. – Коп дернул подбородком, дескать, не тормози и топай ногами. Выдохнув, я послушно переступила порог кабинета, выходя в коридор. Захлопнув за нами дверь, Адамс торопливо направился к лифту.

ГЛАВА 8

Спустя десять минут пути, я была готова ударить Адамса в ухо, лишь бы он заговорил. Сомнений в том, что коп нечестно играет, притворяясь Джеймсом Гордоном,10 не осталось. Лживый ублюдок. И он мне еще втирал байку о доверии? Да, откуда взяться этому светлому чувству, если сам в это не веришь? Может, мне ему нож в бедро воткнуть, чтобы вывести придурка из немой комы? Тупой обмен информацией ни к чему не привел. Ничего нового я не услышала, пока гнида не закинул наживку с тем «о чем я не знаю». На его месте, я бы включила «Болтушку Кэти»11 и постаралась убедить меня, что он полезен. Адамс не единственный коп, кого я могу использовать для получения материала или он так в себе уверен и поэтому испытывает мое терпение? Зря. Я же могу и послать к такой-то матери.

Стоило копу свернуть на северо-восток, мысли о его скоропостижном убийстве отступили в тень. Знакомый маршрут, который остался в памяти еще с первой поездки в Брентвуд, привел меня к выводу, что Адамс… катит именно туда.

Аааа, так он решил сменить тактику и вместо болтовни, устроить мне экскурсию на месте преступления? Что же… хвалю-хвалю. Так и быть, сегодня я дам тебе еще пожить.

Когда машина миновала пересечение Флориды-авеню и 6-й улицы, я заерзала на сидении, предвкушая, как увижу собственными глазами всю картинку. Не издалека, не по фотографии, а окажусь в непосредственной близости от места, где нашли тело Никси Фармер. Я смогу сделать снимки, что-то найти… если, конечно, криминалисты уже все не подчистили. В любом случае, гнев выветрился, наполнив меня сладким предвкушением.

Как только на горизонте показалась та самая жилая постройка, я вцепилась в дверную ручку, едва сдерживаясь, чтобы не выскочить из авто на ходу и пусть Адамс думает, что я чокнутая. Когда дело доходит до интересного, я становлюсь прожорливой акулой, жаждущей свежей крови… в данном случае, материла. Припав к окну, я разглядела оцепленный желтой лентой, участок и двух офицеров полиции. Черт. Неудобное обстоятельство. Раз Адамс упомянул, что я была единственной журналисткой, побывавшей в Брентвуде, мое присутствие, эти двое точно не воспринят с радостью. Значит, воспользуемся фальшивым удостоверением частного детектива, чтобы избежать лишних вопросов.

… а потом, коп свернул, удаляясь от места находки.

Какого дьявола? Я метнула на Адамса возмущенный взгляд, в ответ, заработав от него насмешку. Ему забавно, водить меня за нос или это его очередная затравка, чтобы ушатать мою выдержку?

– Мы проехали. – Проворчала я.

– Знаю. – Говнюк улыбнулся, расслабленно удерживая руль левой рукой. Другая лежала у него на бедре. – Сначала, перекусим.

Я бы тебе с удовольствием позвонок перекусила.

– Я не голодна. – На мои слова, живот протестующе заурчал. Вот, гад. И он против меня. Я выругалась, сетуя на то, что вместо леденцов, не ношу с собой злаковые батончики или хотя бы пончики в индивидуальной упаковке, тогда бы не пришлось тратить время на еду.

– Значит, будешь смотреть, как я ем.

Кем он, блядь, себя возомнил, чтобы я послушно сидела на стульчике, как гребаная школьница, и пускала слюни, пока его величество мудаческая задница, набивает кишку нездоровой пищей? Я не одна из его тупых сучек и не стану потакать его долбаным прихотям, только потому, что он ведет дело Никси и у него, типо все козыри на руках. Хер ему и дилдо в задницу с таким отношением. Боже, как же он меня выбешивает.

– Поцелуй меня в задницу, Адамс. – Проскрипела я.

– С удовольствием. – С усмешкой, протянул он, глуша двигатель у кафе с предсказуемым названием «Double Burger». Кто бы сомневался, что гандон любитель фастфуда и женских задниц. – Будь милой, Фейт.

Я заскрежетала зубами, с трудом сдерживаясь, чтобы не воспользоваться игрушками для самообороны. Договорится, уебок, и я накормлю его слезоточивым газом.

– А то – что?

– Узнаешь. – Он вышел из машины, я следом, нарочито громко хлопнув дверью, так что задребезжали стекла. Адамс осуждающе качнул головой, дескать, не играй с огнем, девочка.

Похрен мне на его предупредительные взгляды. Не фиг вести себя, как кретин, тогда и я постараюсь быть милой.

Запах, задержавшийся в кафе, вызвал у меня тошноту. Уж не знаю, от голода или от злости, но приток слюны, который должен был сигнализировать о голоде, напротив, ощущался порывом побежать в уборную и опустошить желудок. Проклятье. Я глянула в сторону дверей с буквами «M» и «W», раздумывая, может все же стоит заглянуть на огонек к белому другу… но потом передумала, сверля взглядом затылок Адамса.

Только скажи еще что-нибудь, и к твоему бургеру прибавится горячая заправка.

Мы только успели занять столик, как к нам подошла официантка, чертовски похожая на Мерил Стрип.12 Это одно из тех заведений, где посетителям подают заказы двойники звезд кино и музыки? Я зависла, изучая лицо женщины, пока та озвучивала дежурные фразы – «добро пожаловать в бла-бла-бла», «в нашем меню бла-бла-бла» и «вам стоит попробовать наши фирменные бургеры бла-бла-бла»…

– Фейт? – хлопнув глазами, я перевела внимание на копа. Придурок, совал мне под нос меню. – Заказывай.

Выхватив ламинированную карту блюд, я пробежалась взглядом по содержанию. Чизбургер, чикен-бургер, двойной бургер, фиш-бургер…

– Большую порцию картошки и молочный коктейль. – Сомневаюсь, что еда здесь готовится только из свежих продуктов, а я не хочу потом страдать несварением. Передав меню Адамсу, я откинулась на спинку диванчика и уставилась в окно. Пейзаж… мрачнее некуда. Небо затянуло тучами. Такое чувство, что пойдет дождь, а у меня, как назло, нет с собой зонтика.

Приняв наш заказ, официантка обронила, что принесет напитки, а бургер для джентльмена и картошку для леди, подадут в течение получаса. Кого это она назвала джентльменом? Вот этого напыщенного говнюка, с завышенным ЧСВ?

– Ну, и зачем мы приехали в Брентвуд? – я-то догадываюсь, мне просто интересно, что на это ответит Адамс. – Только не говори, что в этом захолустье подают самые вкусные бургеры. Не поверю.

– Нет, не поэтому. – Одернув куртку, коп заерзал на сидении. – Надо повторно осмотреть место преступления. Вдруг, найдется то, что пропустили криминалисты. – То есть, не потому, что я заслужила дополнительную информацию для статьи. Мг. Эгоист хренов. Вернулась официантка с кружкой кофе для копа, и коктейлем для меня. Присосавшись к трубочке, я втянула в себя холодный напиток. Для вшивой богадельни, даже очень неплохо. – Вкусно? – я подняла глаза на Адамса. Его взгляд сконцентрировался на моих губах, плотно обхватывающих трубочку. Извращенец. Не отлипая от соломинки, я пробубнила – угу. Коп подался вперед, положив руки на стол. – Нравятся коктейли?

Проглотив напиток, я вытянула трубочку изо рта.

И что это за взгляд, как будто я делаю нечто аморальное? У копа совсем мозги сварились, выдавать невинное действие за извращение?

– Что за больное любопытство?

– В клубе, я заметил, что ты очень любишь смешивать напитки.

Я? Я вовсе не люблю смешивать! Просто так получилось. Упустила контроль, расслабилась и вошла в раж. С кем не бывает?

– Ааа, так ты наблюдал за мной. – Повезло же мне стать центром его повышенного интереса. Дернул же меня черт прилипнуть к этому кретину. Ад и преисподняя, ну, почему именно он?

– Нет, но мое внимание ты привлекла. Я сидел у бара, а ты подошла, чтобы заказать двойную порцию «Лагавулина». – Мать твою. И на кой дьявол я ходила в бар за добавкой, если стол ломился от початых бутылок? Походу, у меня вконец отказали тормоза. – Правда, язык у тебя заплетался, так что я купил тебе напиток. – Будь Адамс хорошим человеком, он бы не стал доводить мой организм до отметки – опасно для жизни, а пресек попытку налакаться в усмерть. Но, нет. Коп тот еще говнюк, и поэтому я ни черта не помню и до сих пор не уверена, что ночь обошлась только поцелуями. – Ты выпила, – продолжил он. – Потом потащила меня танцевать. Кстати, двигаешься ты ооооочень хорошо. – Я сжала челюсти. Спрячь оскал, пока я не отрезала тебе то, чем ты так гордишься. – Хочешь, скажу, как ты представила меня своим друзьям?

– Не горю желанием. – Я смерила его уничтожающим взглядом. И без него знаю. Крис вкратце обрисовал все, что случилось в клубе. Будь оно трижды проклято.

– А я все же скажу. – Коп наклонился еще ближе, так что его рожа оказалась в нескольких дюймах от моего лица. У него проблемы с дистанцией? Не знает, что такое личное пространство? – Своей новой игрушкой, которую ты непременно трахнешь. – Губы Адамса изогнулись в останавливающей сердце/тормозящей поезд/высушивающей тело и прочее дерьмо, связанное с полной остановкой жизнедеятельности, улыбке… будь я помешанной на членах, нимфоманкой, мгновенно бы потекла или пустила слюну, но возбуждением тут и не пахло.

Ярость, ненависть, жажда схватить мудака за волосы и бить об стол… вот, чего я хотела на самом деле, а не предаваться слепым фантазиям.

– Да, что ты?

– Да. Хотя, я назвал тебе свое имя. – Он откинулся назад, вытянув руку вдоль спинки диванчика. – Ты даже не спросила, одинок ли я. Может, я был не свободен, а ты потащила меня к себе. – Адамс выдохнул. – Жаль, что ты уснула.

– А ты, я смотрю, пытаешься вызвать во мне чувство вины. – Я отпила коктейля. Ошибалась я или нет, но в его словах, проскальзывал оттенок обвинения, будто я умышленно обгадила его удовольствие, а не, потому что надралась в свинью и была не способна как-то реагировать. – Последний кто, сыпал на меня упреками, угодил в больницу. – И я не блефовала. Встретился мне в жизни один такой мудак. После его грубых оскорблений, я незамедлительно всадила ему в ягодицу стальную палочку для волос. Как же он вопил от боли! С тех пор, «кандзаси»13 – не просто украшение, но и способ усмирять выблядков.

Адамс хмыкнул, с особым любопытством изучая мое лицо, будто мы только что познакомились. Когда его внимание приклеилось к моей груди, я поджала губы. Ну, что за недомерок? Его тупое соблазнение или что он там делает, так же для меня эффективно, как и пластырь против раковой опухоли.

– Веселая пьянчужка. Тебе бы понравилось со мной трахаться. – Его взгляд потемнел, став почти черным.

Назвать меня алкоголичкой – наивысшее оскорбление! Я не ухожу в запой и не вываливаюсь за добавкой, в лихорадочном похмелье. Я знаю, в какие дни можно нажраться в стельку и когда этого не стоит делать. Вчера я хотела накачаться алкоголем, так чтобы у меня отнялись ноги, а мозг превратился в кисель, но знай, я, с кем познакомлюсь, осталась бы дома. Половой гигант, размахивающий членом перед носом у заплесневелых дамочек и то скромник, по сравнению с этим надменным мужланом. Если у него есть хозяйство и он им ублажает вагины женщин, это не означает, что я захочу того же. Ни за какие награды, я не соглашусь на интрижку, как и продолжать бессмысленный разговор.

Assez. Достаточно.

Нравится смаковать собственные фантазии, ну, так я быстро это исправлю и верну мудака с небес на землю.

– У тебя пять секунд, чтобы свернуть долбаную тему, коп. Иначе, – подхватив стакан, я улыбнулась, придав тону сладостно-зловещий оттенок. – Я так глубоко затолкаю этот стакан тебе в глотку, что врачам придется вытаскивать его из твоей задницы.