Сделка

Я потер переносицу. От воспоминаний снова разболелась голова и заныла затянувшаяся рана на ноге.

Посмотрел за окно. А ведь и правда глушь. Кажется, всмотрись внимательнее – и увидишь прячущегося в зарослях волка-оборотника или какую-нибудь болотную кикимору.

Я улыбнулся, отворачиваясь. Конечно, всё это лишь старые сказания, а из нечисти здесь только коза да пегие куры. Ну и еще, возможно, настоятельница Елизавета Андреевна. Она как никто походит на чудовище, готовое показать все свои клыки и сожрать незваного гостя!

Снова хмыкнув, я вытащил из саквояжа чистые вещи. Под ними лежал фамильный перстень, который я не решился оставить Косте, газета, купленная от скуки на железнодорожной станции, и книга – «Искусство войны и мира». Ее я доставать не стал, лишь тронул прохладную обложку, провел пальцами по серебряному тиснению на черном срезе. Потом взял из шкафа свежее, пахнущее травами полотенце и отправился искать уборную.

Горячая вода, к счастью и удивлению, все же была. Да и вся умывальня производила приятное впечатление. В ней стояла глубокая ванна на чугунных ножках, в углу – раковина, а за отдельной ширмой имелся клозет. На полке нашлись зубные порошки и несколько кусков мыла. Так что я с удовольствием смыл дорожную пыль и переоделся в чистые брюки и свежую рубашку. Последняя оказалась слегка помятой после дороги, но я решил, что этот недостаток удачно скроет преподавательская мантия.

Когда я вернулся в комнату, у двери уже топтался тощий глазастый мальчишка лет десяти.

– Я Антипка, господин учитель! Матушка-настоятельница велела проводить вас в зеленую гостиную! – отрапортовал прислужник, хлопая неожиданно длинными ресницами. И глядя на эти ресницы, я почему-то подумал о ловкаче, прыгающем по веткам и крышам.

– Слушай, я встретил в лесу одного парня… вот такого роста, – подумав, указал себе по плечо. – Лет восемнадцати на вид… в замшевой коричневой куртке. Не знаешь его? Может, видел в пансионате? Он из прислуги? Может, помощник конюха или лесничего?

Антипка заморгал часто-часто и выпалил скороговоркой:

– Знать не знаю, ничего не ведаю, никого никогда не видел, господин учитель! Зуб даю!

Я поморщился и махнул рукой. Похоже, мальчишка врал. Или нет? Кто его разберет… Допытываться не стал.

– Ладно, веди в эту гостиную. Зеленую.

Настоятельница уже ждала – восседала за столом, попивая чай из тонкой чашечки. Я коротко осмотрел комнату. Никакой роскоши, но чисто и светло. Пышнотелая прислужница ловко сервировала обед: тарелка с запеченным кроликом и фасолью, свежий хлеб, масло и ледяной квас в высоком стакане.

– У нас здесь простая еда и простая жизнь, Дмитрий Александрович, – строго сказала госпожа настоятельница, поглядывая поверх чашечки. – Столичного меню нет, как видите.

– Благодарю за гостеприимство, – произнес я, надеясь, что еда не отравлена. А то с княгини станется. – О, это невероятно вкусно!

Блюдо действительно порадовало. Впрочем, я давно уже не привередничаю в еде. Мне случалось есть и гнилую чечевицу, и почти протухшее мясо, так что местное кушанье показалось поистине великолепным. Когда я насытился и приступил к холодному квасу, настоятельница в своей сухой манере ввела меня в курс дела. Я слушал молча, потягивая кисловатый напиток и размышляя.

Итак, в пансионате постоянно проживало несколько наставников. Уже знакомый мне Орест Еропкин, супруги Глафира и Модест Давыдовы, обучающие географии и арифметике, Елена Мещерская – учитель домоводства. Еще был отец Серафим, отвечающий за церквушку в углу бастиона и божье слово. Шестым теперь был я – преподаватель истории. Сама настоятельница заменяла заболевших преподавателей, если возникала такая необходимость, но ее основная обязанность была руководить жизнью пансионата и решать все бытовые вопросы. В общем, обычная школа для небогатых девушек, которые после выхода за стены пансиона станут гувернантками, домоправительницами и экономками при богатых хозяевах.

Учениц было тринадцать.

– Обычно у нас обучаются до трех десятков девушек, но в начале лета большинство из них сдали предварительный экзамен и разъехались по домам. Сейчас остались те, кому некуда возвращаться, или девушки, заканчивающие в этом году обучение.

Переварив обед и информацию, я откинулся на спинку стула. Значит, стряпчий не соврал, и Катерина действительно не имеет родственников. Или лишь думает, что не имеет? Может, нашелся предок, пожелавший оставить девице состояние? Ведь для чего-то нужно неведомую девицу скомпрометировать?

Нет, не сходится. Я нахмурился. Дав клятву, я никому не смогу рассказать о том, зачем приехал в «Золотой Луг», не смогу рассказать о Катерине. Но и стряпчий дал такую же, а значит, задание навсегда останется между нами и никогда не выплывет наружу. Нарушитель клятвы обязуется выплатить столь внушительную сумму золотом, что даже самый богатый стряпчий мира на это не согласится.

Так зачем все это нужно?

Сколько я ни думал, ответ так и не нашел.

– К своим обязанностям приступите завтра, занятия у нас начинаются в восемь. – Елизавета Андреевна постучала пальцем по столешнице, прерывая мои размышления. – После у учениц свободное время, которое они посвящают шитью и домашнему хозяйству. Мы предпочитаем учить девочек на практике, это лучший способ овладеть необходимыми знаниями.

Я понятливо кивнул, уже попивая чай, сладко пахнущий травами и медом. От пряного аромата даже слегка закружилась голова. Или это от свежего воздуха, который втекал в окна родниковой водой? Или я просто устал.

Настоятельница, видимо, поняла, что гостю все-таки необходимо отдохнуть, и поднялась. Я тоже встал, проявив вежливость.

– Ох, мы здесь без церемоний, – досадливо махнула рукой женщина. – Отдыхайте, Дмитрий Александрович, набирайтесь сил. Утром вас проводят в классы.

– А где проживают ученицы? – опомнился я.

– В северной башне. Но как вы понимаете, мужчинам туда вход запрещен. Даже преподавателям. Трапезничают девушки в основном здании, у них отдельный вход с другой стороны, это удобно и для учителей, и для самих учениц.

– Конечно. – Я склонил голову, надеясь, что выгляжу достаточно смиренно. – Я лишь хотел узнать, где мне можно прогуляться, чтобы ненароком не нарушить местные правила и не смутить девушек своим появлением.

Видимо, мое лицо выражало предельную степень искренности, раз суровая настоятельница соизволила улыбнуться. Если кривоватую ухмылку вообще можно назвать улыбкой.

– Ах, гуляйте где хотите. А к девочкам вас все равно не пропустит Ядвига Карловна, она присматривает за ученицами и отвечает за башню. Если возникнут вопросы – обращайтесь ко мне, бытовое может решить Дарья Игоревна, она у нас за кухарку и домоправительницу и лишь с виду бестолковая. И еще…

Елизавета помедлила, сверля меня взглядом.

– Я беру вас на испытательный срок. Скажем, на три недели. Или на две. И если хоть что-то пойдет не так…

Недоговорив, настоятельница окинула меня еще одним недобрым взглядом и стремительно покинула зеленую гостиную.

Некоторое время я задумчиво жевал сдобную булку, почти не чувствуя вкуса. Отпущенный мне месяц сократился до размеров испытательного срока. И насколько длительным он будет, знает лишь хозяйка пансионата. А она по каким-то непонятным причинам невзлюбила меня с первого взгляда. Значит, у меня все меньше времени на то, чтобы очаровать незнакомую девицу, проживающую в этом негостеприимном месте. В таком случае – не стоит терять ни минуты.

Одернув преподавательскую мантию, я вышел в безлюдный коридор. Пройдя его насквозь, обнаружил еще одну гостиную – поменьше, и музыкальный зал, в котором пылился старый рояль. Прогулявшись по натертому воском паркету, вышел к складским помещениям и кухне. Здесь что-то булькало и кипело под присмотром кухарки, так что я лишь заглянул и двинулся дальше – к выходу.

Экипаж, привезший меня, стоял под навесом, уставшие лошади благодарно жевали овес и попивали воду. Возчика видно не было, наверняка его кормят где-то в помещении для слуг.

Я пошел вдоль стен, увитых плющом и диким виноградом. Мимо пробежал прислужник с ведром воды, запнулся, увидев незнакомца, но тут же помчался дальше, не выказав никакого удивления. Впрочем, это и понятно. В таких местах новости о чужаках разносятся со скоростью лесного пожара. Наверняка все уже в курсе, что в «Золотой Луг» пожаловал новый наставник.

За внутренним двором потянулись хозяйственные постройки и несколько домов, потом небольшой сад с яблонями, дальше – конюшня, в денниках лениво обмахивались хвостами три смирные кобылки. За полуразрушенной стеной бастиона лежало поле. Над травами лениво жужжали шмели, солнце горстями расплескивало на землю свет, словно разливало жидкий мед. Тянуло в тень, под яблони. Лечь у шершавых стволов, скинуть уже опостылевшую мантию, прикрыть глаза. И лежать так до самого вечера, впитывая в себя ароматы земли и трав.

Я качнул головой, поймав себя на столь неподходящих мыслях и желаниях. И с чего бы мне мечтать о таком ленивом и бесполезном времяпровождении?

Усмехнулся. Вот что глушь делает с человеком! Не успел приехать, а уже…

Ощущение чужого взгляда кольнуло затылок. Да так остро, словно еще миг – и в спину полетит пуля.

С трудом удержав инстинкт и не пригнувшись, я резко обернулся и одним взглядом осмотрел кусты, тонкую речушку, край построек и стену основного здания. Показалось – или в одном из окон шевельнулась занавеска? Неужто суровая настоятельница приглядывает за гуляющим чужаком? Вот только почему тайно? Нет, Печорская не из тех, кто прячется за занавеской, скорее, она встала бы так, чтобы худую фигуру было видно даже с другого конца сада!

Тогда кто?

Да кто угодно.

Я повернул голову, делая вид, что лениво исследую окрестности, и поглядывая краем глаза на интересующее окно. Всему этому было простое и понятное объяснение, а за тяжелыми шторами может стоять любой обитатель «Золотого Луга». Мальчишка-разносчик, кто-то из учителей или та самая Глашка! Этот кто-то просто увидел незнакомца, вот и проявил любопытство. А потом спрятался, постеснявшись его же.

Вот только почему у меня все еще сводит спину, словно в предчувствии хорошо наточенного ножа?

Нет, за тяжелой портьерой стоял не прислужник. А тот, кто был совершенно не рад приезду нового наставника.

Но сколько я ни всматривался в темное стекло, никого за ним больше не увидел.

Глава 3

Обойдя бастион, я сделал несколько выводов. Территория «Золотого Луга» оказалась огромной, но по большей части запущенной. Когда-то это действительно было масштабное военное укрепление, вмещающее несколько сотен человек, но сейчас от былой мощи остались лишь развалины, мрачный перст башни и высокие стены, сплошь заросшие кустарниками и диким виноградом.

За развалинами тянулось поле, дальше поднимался лес. Даже в яркий летний полдень он казался темным и не слишком дружелюбным. На миг почудилось, что из чащи тоже смотрят чьи-то глаза. Присматриваются, оценивают…

– Ну и чушь лезет в голову, – пробормотал я, взъершив волосы.

Осталось узнать, где проживают ученицы. Сохраняя на лице выражение наивного любопытства, я дошагал до упомянутой башни. От тяжелой преподавательской мантии намокла спина, и больше всего мне хотелось избавиться от этой тряпки, но приходилось терпеть. Черная башня высилась гнилым зубом. Первые два этажа – лишь гладкий камень и тяжелая дверь внизу – как и положено военному укреплению. Зато единственный ряд узких бойниц наверху радует покачивающимися на легком ветерке занавесками. Интересное место для проживания юных девиц. И кто только решил разместить учениц в бывшем солдатском гарнизоне? Неужели не нашлось места в основном здании?

Я остановился под огромной елью, достал из кармана плоский портсигар и тонкую черную сигарету, чиркнул спичкой. Снова подумал, что надо бы избавляться от военной привычки, к тому же, хорошие сигареты – недоступная для нищего роскошь. Да и вредная, говорят… Пряный дым наполнил рот, и я на миг прикрыл глаза. А потом с деланым безразличием осмотрел здание. Оно казалось безлюдным, но тут мелькнула в проеме окна тонкая фигура, послышался девичий смех. И снова все стихло. Я вдохнул дым и неспешно двинулся вокруг башни. Сохраняя на лице выражение вежливого интереса, я медленным шагом прошелся мимо двери, оценивая ее крепость. Крепкая, еще какая крепкая! Мало того, что сделана из мореного дерева, так еще и оббита железными ободами, на которых нет и капли ржавчины. Такую дверь не пробить и тараном. Удивительное дело, но, похоже, в этом пансионате весьма сильно пекутся о безопасности учениц. Но от кого их спасать в такой глуши? Может, от диких зверей? Вполне вероятно, в этих дремучих лесах водятся не только волки, но и медведи.

Дальнейшее блуждание под окнами учениц могло показаться подозрительным, а мне здесь и так не слишком рады. Остатки сигареты развеялись тонкой струйкой черного ароматного дыма, и я проводил ее взглядом, полным сожаления. И решил, что пора наконец изобразить смертельно уставшего путника и вернуться в свою комнату. Прежде чем действовать дальше, надо начать с азов. А именно – познакомиться со своей жертвой. И сделать это, по всей видимости, мне удастся лишь завтра, на проклятом уроке истории. Так что самое время открыть потрепанный учебник, который валяется в моем саквояже, и освежить в голове сведения, которые мне предстояло завтра рассказывать.

***

Проснулся я от яркого солнца, нещадно заливающего светом окно.

Несколько мгновений лежал, тупо рассматривая потолок и деревянный столбик кровати. Шея затекла, на живот что-то давило. Я перевел взгляд вниз и понял, что лежу на кровати в своей комнате проклятого пансионата «Золотой луг». Что вчера употребил вкусный и сытный ужин, а потом присел на кровать с учебником истории.

И просто уснул! Не раздеваясь и даже не разложив постель! Бесов талмуд валялся рядом и издевательски упирался мне в живот железным уголком.

Кряхтя, я повертел головой, разминая шею. Рубашка и брюки, конечно, измялись, но судя по положению солнца – я нещадно опаздывал и переодеваться совершенно некогда.

Ругаясь, я взглянул на часы и застонал. Так и есть! Елизавета Андреевна сказала, что занятия начинаются в восемь. То есть через десять минут! Поминая всех демонов и проклиная этот бесов пансионат, я всунул ноги в туфли, пятерней пригладил волосы и сдернул со спинки кресла преподавательскую мантию. Сегодня от нее будет хоть какой-то прок – скроет изрядную помятость незадачливого учителя. Схватив учебник, я вывалился в коридор и наткнулся на топчущегося у лестницы Антипку.

– Господин учитель! – подпрыгнул мальчишка, завидев меня. – А я уже хотел уходить! Я жду, а вас все нет! Госпожа настоятельница велела сопроводить, когда вы появитесь!

– Я проспал, – буркнул недовольно и увидел, как округлились глаза мальчишки. Похоже, в его мире почтенные учителя не прогуливали уроки и не дрыхли до обеда. – Мог бы и постучать, разбудить меня.

– Так госпожа настоятельница не велела стучаться! – так же радостно объявил паренек. – Сказала ждать в коридоре и не шуметь! Ну а ежели вы не придете, возвращаться на кухню, там дел полно…

Я прищурился. Так-так. Значит, Печорская не велела будить пришлого учителя. Словно знала, что тот проспит свой первый урок и даст весомый повод с ним распрощаться!

Я скрипнул зубами. А не добавили ли мне в вечерний чай какой-нибудь сонной травки? Чтобы спалось крепче и дольше?

– Далеко до ученической комнаты? – спросил я. Организм требовал сначала посетить уборную, но я не мог себе позволить ни минуты опоздания. Только не сегодня.

– Так по коридору вот, а потом за угол, по лестнице наверх и вниз, еще раз за угол, а еще…

Точно не успею!

Забыв об Антипке, я снова выругался, да так, что у мальчишки глаза стали круглее, чем у совы. От досады на себя прикусил язык, не хватало еще, чтобы мальчуган нажаловался.