Некроманты Цеймарра

***

– Закрой глаза, Арвел, сосредоточься. Тэль, тебя это тоже касается. Вы должны почувствовать силу внутри себя.

Нарайна восседала на столе, сверху глядя на сидящих на полу мальчишек, которые старательно пытались медитировать, чтобы поймать отголоски магии. Обычно это упражнение в корпусах выполняли те, кто мог пользоваться своим даром только спонтанно, не умея контролировать поток, таких находилось к пятнадцати годам немного и чаще всего как раз среди целителей, реже – среди пространственников, ну а стихийников не было вовсе, слишком большой соблазн, чтобы удержаться и не пробовать раз за разом, пока не получится. Наконец веки Арвела изнутри призрачно засветились, шевельнулась дохлая мышь, лежащая перед преподавательницей на столе, хвост грызуна судорожно дёрнулся, заскребли крошечные коготки, отзываясь на наполнившую комнату магию смерти. Тэльвин приоткрыл глаза, из-под ресниц наблюдая за старшим другом, его инициация так и не наступила, пока все попытки дозваться магию оканчивались безрезультатно, но вот чувствовать, когда призывал свою силу Арвел, он научился хорошо. И сейчас мальчик с интересом наблюдал за не определившимся, что ему делать, мышиным трупиком, приказа восстать не было, а лежать спокойно уже не получалось. Нарайна тоже внимательно следила за подопытным материалом, потом тихим голосом, чтобы не нарушить концентрацию произнесла:

– Хорошо, а теперь заставь её встать.

Мышь дёрнулась ещё раз и замерла, в комнате потеплело, незримое присутствие Хель исчезло, расстроенно открыл глаза Арвел.

– Опять не получилось.

– Значит, получится в следующий раз. Лучше надо стараться, – отрезала Нарайна, закидывая мышку в приготовленный ящик со льдом. – На сегодня все. Хотя, – Она обернулась на появившегося в дверях Алана, – есть у меня ещё одна мысль. Закрывайте глаза, начинайте медитировать. А ты, твоё величество, иди сюда.

– Местресс?

– Стой рядом, ты чувствуешь их силу лучше меня, попробуй помочь Арвелу её сконцентрировать, она разливается в воздухе, но не направлена на конкретный объект. Вызывать произвольно её у него получается, а вот собрать в нужной точке – нет, – Целительница снова кинула на стол дохлую мышь. – Если что, вот это необходимая точка для концентрации, – ехидно добавила она.

Ждать пришлось минут пятнадцать, пока глаза принца снова не загорелись болотными огоньками, Алан поёжился и сомкнул веки, пытаясь сосредоточиться на своих ощущениях. Слова Нарайны доносились, как через пуховое одеяло, становясь всё глуше и глуше, что-то о концентрации, о грызунах… Он почувствовал, почти увидел распылённую в воздухе призрачно-зелёную сеть магии смерти, потянулся к ней и к сыну одномоментно. Растянутое время вдруг сжалось пружиной, капли силы Хель, туманом висевшие в воздухе, стремительно собрались в шар, который метнулся в его сторону. Не открывая глаз, инстинктивно Алан пригнулся. Задев его по касательной, шар впечатался в стол, с которого кубарем упала ругающаяся Нарайна, мышь подбросило в воздух. Оглянувшись, Алан на секунду замер, любуясь сидящей на столе тварью размером с хорошую кошку, она щерила острые зубы, шерсть вздыбилась острыми иглами, хвост нервно бил по столу, горящие алым глаза кровожадно смотрели по сторонам. В следующее мгновение бывшая мышь прыгнула, навстречу ей метнулся сгусток огня. Верещание твари смешалось с визгом мальчишек, почти восхищенной руганью Нарайны и резким свистящим выдохом самого Алана, чувствующего, как начинает снова биться замеревшее было сердце. Осыпавшийся на пол пепел ознаменовал окончание урока.

– Ну что ж… – Целительница поднялась с пола, носком туфли растёрла чёрное пятно на полу и спросила: – Арвел, ты понял, как концентрировать силу?

– К-кажется д-да, – слегка заикаясь, ответил мальчик.

– А теперь будем учиться регулировать её мощность. – Нарайна задумчиво помолчала. – Завтра. И пока только в присутствии твоего отца.

Она выразительно посмотрела на молча кивнувшего Алана, едва заметно дрожавшего, в пропитавшейся потом рубашке и пытавшегося остановить бегущую из носа кровь.

– Идите-ка пока поиграйте, – Нарайна быстро указала на дверь, куда устремились дети, только Арвел, выходя, бросил на отца встревоженный взгляд. Почти силой усадив Алана на единственный в комнате стул, целительница провела беглый осмотр и приглушенно ахнула.

– Как?

– Что – как? – Дрожь пробирала всё сильнее.

– У тебя пустой резерв, пустой настолько, что ты швырялся огнём, заимствованным из собственной ауры. Но…

– Но, когда я к вам пришёл, он был полным, – Теперь стала понятной накатившая слабость, – возможно, так действует их сила на магов?

– Но мой-то резерв не пострадал, так что это персональная реакция. Что ты делал?

– Сами же сказали помочь её направить.

– Ты пытался её перехватить?

– Нет, не смогу объяснить. Я видел её, словно разлитую в воздухе, потянулся, а потом она собралась в подобие пульсара, – Алан покачал головой. – Не знаю, как это описать. Стихийная магия другая.

– Есть у меня одна мысль, но её сначала надо хорошенько подумать. Всё, иди отсюда, целитель тут не нужен, просто отдых, еда и сон. Да, и спиногрызов забери заодно, – Она только отмахнулась на вопросительный взгляд, – было бы неплохо, если завтра придут все. Эвриетанна как сильная целительница попробует помогать направлять магию, а на твоём дружке проверим воздействие их магии на пространственников, ну и сам – для подстраховки.

– А других подопытных кроликов использовать нельзя?

– Можно, почему нет. На ком прикажешь ставить эксперименты? Мне лично всё равно, только разгребать слухи будете сами, я в этом не участвую.

Вздохнув, Алан признал её правоту, ещё неизвестно, во что это всё выльется, а посторонним видеть такую нежить, как сегодняшняя «мышка» точно нельзя, потом уже не оправдаешься ничем. Сожгут вместе с детьми. Окончание мысли «и в принципе будут не так уж и неправы», он предпочёл не додумывать.

***

За следующий год Арвел научился неплохо контролировать свою силу, для того, чтобы её призвать у него уходило не более пяти минут медитации, он смог целенаправленно поднимать мелкую нежить, почти не рассеивая силу. Вот с прикладываемой мощью пока случались накладки, почти через день требовалось участие отца в качестве истребителя слишком агрессивной неживности. Проводить занятия в его отсутствие Нарайна категорически отказывалась, ссылаясь на то, что хоть и пожила уже немало, но планирует посмотреть лично, чем закончится эта затея с обучением некромантов. Да и быть загрызенной какой-нибудь белкой-мутантом не входит в перечень предпочитаемых ей способов отправиться на вечный покой. Воздействие магии Арвела непосредственно на живых людей не наносило существенного вреда, ограничиваясь простой силовой волной, отличающейся разве что ледяной температурой. Единственным, кто оказался в уязвимом положении, был сам Алан, у которого неизменно опустошался резерв, а при чуть более долгом контакте начинали таять и жизненные силы. Почему так происходило, можно было только предполагать, да и ограниченный круг участников не позволял делать сколько-нибудь уверенные выводы, но он предпочитал больше не попадать в поле действия силы некроманта, наблюдая чуть издалека.

А вот инициация Тэльвина произвела неизгладимое впечатление на Орнадо Вириесда, уже заранее прикидывающего как бы назвать должность при тайной страже, которую должен будет занять пока ещё слишком юный воспитанник Нарайны. Выяснилось, что как отличаются подвластные магам стихии, так и у некромантов есть своего рода специализация, по крайней мере сила Арвела и Тэльвина разительно отличалась. И если первому была подвластна нежить, в вариантах от Верного, сохранившего разум и внешний вид, и до чрезвычайно опасных тварей, отличавшихся от своего прижизненного вида, как солнце от луны, то второй видел ещё не ушедшие за край души и мог общаться с ними. Толчком к раскрытию его дара послужил несчастный случай, произошедший во время прогулки. Понёсший конь одного из стражников сбросил седока на землю, к сожалению, при падении бедолага свернул шею. Пока императрица, как единственная обладающая целительским даром на том выезде, осматривала пострадавшего, с прискорбием признавая, что здесь магия бессильна, Тэльвин, спешившись со своего пони, стоял в стороне и разговаривал с пустотой. Подошедший к нему Алан, старавшийся на всякий случай вообще не выпускать из вида юных дарований в присутствии большого количества людей, первым делом обратил внимание на зажёгшиеся болотными огоньками глаза мальчика. Пользуясь тем, что всеобщее внимание привлечено к погибшему, он жестом подозвал Орнадо и, закрыв Тэля от любопытных глаз, стал наблюдать. Через пару минут Тэльвин кивнул, глаза вернули привычный вид и он с непониманием уставился на вопросительно глядевших на него мужчин.

– Тэль, с кем ты разговаривал?

– Со стражником. Разве вы не видели? Он же стоял здесь.

– Не видели, – подтвердил Орнадо. – Стоял – это хорошо, а куда делся потом?

– Ушёл, конечно.

– Конечно, – Капитан хмыкнул, оглядываясь на переводившего взгляд с упавшего стража на Тэльвина Алана, – а куда ушёл?

– С Хель. Ему было пора.

– С Хель? – тихо вмешался в разговор Алан. – Ты её видел?

– Да, – Мальчик явно не понимал нарастающего удивления.

– А стражник был коренастым, светловолосым, с горбинкой на носу и красными щеками? – ещё раз оглянувшись, описал внешность погибшего Алан.

– Да, – И раньше не отличавшийся многословностью Тэль совсем стушевался.

– А что он говорил? – В голосе капитана тайной стражи прорезался неподдельный интерес.

– Он переживал за оставшихся без помощи родителей и жену. – Голос погрустнел, потом мальчик немного виновато продолжил: – Я пообещал, что мы им поможем. Наверное, я не должен был, простите.

– Нет-нет. Ты все правильно сказал. – Алан задумчиво положил ему руку на плечо.

– И ещё, – Тэльвин совсем понизил голос, словно сомневаясь, надо ли это говорить, – наверное, мне показалось, но Хейлиль сказала передать тебе привет.

Алан вздрогнул, бросивший на него быстрый взгляд Вириесд наклонился и преувеличенно бодро спросил, переводя тему:

– Тэль, ты же понимаешь, что кроме нас это можно рассказывать Эвриетанне, Нарайне и Арвелу, а больше никому?

– А Грайну? – Сдружившийся со своим ровесником Тельвин заметно расстроился.

– Ему тоже можно, – успокоил его Алан, – пойдёмте к остальным.

Вечером воодушевленный капитан в красках расписывал молчаливому другу все перспективы таланта Тэльвина.

– Ты представляешь, какие это открывает возможности? Есть у тебя труп, ты его быстренько спросил, кто его убил, почему, зачем и как. И всё! Остались мелочи. Да это же находка для всей стражи! Всё равно всеми непонятными убийствами мой отдел занимается, а тут такие потрясающие способности. Тэльвину прямая дорога ко мне.

– Ему семь лет, – флегматично напомнил Алан.

– Ну, попозже чуток, – согласился капитан, – но ты только задумайся!

– Ты сильно-то не расслабляйся. Он же не сможет каждый раз рядом со свежим покойником оказываться, сколько там времени, пока за ним не… – Он замялся. – Пока он за край не ушёл.

– Посмотрим, проверим, – не терял оптимизма Орнадо, сделав вид, что не заметил оговорку не захотевшего произносить имя богини друга.

***

Лето неуклонно стремилось к своему финалу, потеряла свою сочность трава, на деревьях появились первые пока одиночные жёлтые листья, яркими пятнами выделяющиеся на зелёном фоне, метёлки сорных трав поднимались почти до пояса, дразня покачивающимися соцветиями. Небо становилось всё выше, прозрачная синева никогда не бывает такой яркой, кроме самого конца лета, а на горизонте высились огромные кучевые облака, подобно далёким горам, такие близкие и такие недоступные. Но это здесь, в центре материка, уже чувствовалось дыхание приближающейся осени, а на юге наступало самое лучшее время, когда удушающая жара сменяется ровным теплом, когда наливаются на деревьях соком спелые фрукты, а их дразнящий аромат расстилается вокруг, подбивая неокрепшие детские души лазить по чужим садам в поисках добычи. На ветке дерева сидел Ройл, скидывая вниз поспевшие персики, Радха и Глия поспешно собирали их в предусмотрительно принесённый с собой мешок.

– Давай быстрее, – торопила Радха брата.

– Тут самые сочные наверху, – вытягиваясь во весь рост, потянулся черноволосый и темноглазый мальчуган, не удержался и с испуганным криком слетел с дерева вниз, рассадив ладони и колени.

– Растяпа, – испуганно отругала неуклюжего брата такая же темноволосая девочка, когда он встал и, прихрамывая, пошёл обратно к дереву. – Всё, хватит, сейчас хозяин прибежит, ты кричал на весь сад. Делаем ноги.

Они припустили вдоль растущих рядами деревьев, легконогая тоненькая Глия обогнала друзей, даром, что была младше, и первой влетела в появившегося на их пути сторожа.

– Ах вы, паршивцы! Воровать удумали! Вот я вас! – Грузный мужичок с раскрасневшимся лицом, ухватив за руку девочку, попробовал было кинуться за остальными, но ему прямо в лоб прилетел растёкшийся липким соком краснобокий плод. Второй персик попал в грудь, украсив несвежую рубашку ещё одним живописным пятном, третий, задержавшись на секунду на выдающемся носу, шмякнулся вниз. Пока он, выпустив маленькую воровку, пытался протереть глаза от склеившей ресницы мякоти, троица уже рванула вперёд, не забыв прихватить и слегка полегчавший мешок. Уже у самого порога, отдышавшись, они попадали на траву заходясь счастливым беззаботным смехом, который бывает только в детстве, когда сиюминутная радость затмевает собой все перенесённые горести. Окрик, раздавшийся из распахнувшейся двери, холодной водой смыл всё веселье.

– Где вы шлялись?

– Мы принесли персиков, – Радха, бывшая заводилой во всех их проказах, поднялась и протянула стоящему на пороге Гнерду мешок.

– Бездельники! Чем вам наказано заниматься?

– Мелетацией, – робко ответила из-за спины Ройла Глия.

– Ме-ди-та-ци-ей, – прорычал Гнерд. – Я же всё рассказал, пошли прочь наверх.

Он откусил от персика, слизывая потёкший по рукам сок и, подождав пока понурая троица не скроется на верху лестницы, захлопнул входную дверь. Уже три года они со Смирном нянчились с этой ребятней, а толку никакого. Единственное, что удерживало их здесь, было неплохое содержание, которое позволяло существовать относительно безбедно, и становящаяся всё призрачней надежда на возрождение своих сил. Хотя порой он начинал думать, что существование в доме с пятью мелкими недоносками не оправдывается никакими деньгами. Последними чёткими указаниями на их счёт была обязательная медитация всех подросших паршивцев. Правда, что такое медитация, Гнерд и сам понял с трудом, тщательно заучив сложное слово и примерные объяснения, поэтому прочитав с бумажки детям, что они должны делать, он посчитал свою функцию выполненной, не забыв уточнить, что присмотр за младшими Дарком и не так давно найденной Карной остаётся за ними.

– О, персики. – Смирн, выполнявший функции повара, что-то резал на кухне. – Откуда?

– Мелкие принесли, – с набитым ртом ответил Гнерд и уселся на свободный табурет, вытянув короткие ноги, одна из которых искривлялась под неестественным углом – последствие давнего перелома. У простых людей не всегда хватало денег на услуги целителей, да и попадались они не так часто, как хотелось бы.

– Хоть какой-то от них толк. – Смирн тоже залез в мешок, выбирая плод поспелее. – Я ещё тогда тебе говорил, что плохая это затея.

– Да хоть ты не нуди. Спать есть где? Ешь досыта? Что тебе ещё надо? Оставался бы там овец пасти.

– Я их и теперь пасу. Ты же у нас и в город, и везде ходишь, а я, как дурак, с этими здесь. – Он обиженно засопел. – Вот уйду куда-нибудь! Про нас уже и забыли все, столько лет прошло.

– Ну-ну, – Гнерд, на минуту представивший, что остался наедине с этим сопливым воинством, быстро пошёл на попятный, – Смирн, братишка, ты же помнишь наши планы. У нас все ещё впереди.

– Что-то мне не верится. – Бывший чёрный маг взглянул на всегда бывшего для него авторитетом старшего брата, но получив в ответ уверенный кивок, покорно принялся дальше шинковать овощи.

Во избежание продолжения разговора Гнерд предпочёл покинуть кухню, устроившись в гостиной, и стал пересчитывать оставшиеся деньги. До очередного прихода их покровителя оставалась ещё пара недель, пока денег хватит, но в последнее время он всё настойчивее требовал результат, которого всё не было и не было. Иногда Гнерд ловил себя на мысли, а не прав ли братец, что вся эта затея – пустое, но тут же одёргивал сам себя. Да нет, это малахольный всего боящийся Смирн предпочёл бы и дальше лелеять проклятую отару, но ему, Гнерду, этого было мало. И тогда, и сейчас. Поднявшись наверх, он проконтролировал, что дети послушно сидят на полу, закрыв глаза, смысла происходящего он не понимал, но раз так надо, то он проследит. Гнерд так и не заметил, что под плотно прикрытыми веками двойняшек призрачно светятся болотные огоньки.

Уже месяц, когда в доме гасили свет, в детской наступало самое интересное время. В колеблющемся свете припрятанной заранее свечки на полу разворачивалось самое настоящее сражение: выстроенные ровными рядами наподобие оловянных солдатиков жуки, пауки, мухи и даже редкие осы сначала подёргивали лапками, шевеля длинными усиками, а потом поднимались, где-то в глубине фасетчатых глаз начинали плясать алые огоньки, и послушные чужой воле войска двигались навстречу друг другу. Когда детей не балуют игрушками, они их находят сами, превращая палки в коней, украшенные листьями пучки трав в куклы, а длинный прут прекрасно заменяет игрушечный меч. Для маленьких некромантов, которые и сами толком не понимали, что происходит, но искренне наслаждались происходящими чудесами, насекомовидная нежить служила и солдатиками и неведомыми им шахматами, а найденная как-то в саду мышь теперь послушно исполняла роль целого дракона. Им никто не рассказывал сказки, поэтому когда-то давно успевшие услышать что-то от ещё живой тогда матери Ройл и Радха пересказывали их остальным, безбожно перевирая, дополняя и сочиняя самостоятельно. Когда несколько недель назад во время этого глупого сидения на полу с закрытыми глазами, которого требовали от них дядьки, вдруг испуганно запищал маленький Дарк, двойняшки впервые увидели, как вокруг заклубился зеленоватый туман, а несколько лежащих на подоконнике мёртвых мух вдруг поднялись в воздух и, жужжа, двинулись к ним. Вскинутая в защитном жесте рука Радхи заставила их остановиться, а потом и шевелиться, точно повторяя её движения, так они поняли, что эти мушки выполняют всё, чего они от них потребуют в рамках, конечно, мушиных возможностей. Любой ребёнок, увидев такое, в первую очередь бросился бы просить помощи и объяснений у взрослых, но только не те, кто видели в них в лучшем случае надсмотрщиков, которые кормят, одевают, дают кров, но никогда не станут родными, заслуживающими высокой чести хранения детских тайн. Так что развлекались они самостоятельно, рассеивающейся неконцентрированной силы хватало, чтобы вокруг оживали мелкие насекомые, а когда дети, наигравшись, засыпали, поднятая простым силовым полем нежить просто возвращалась в исходное состояние, периодически заставляя то Смирна, то Гнерда ругаться по утрам на усыпанные всякой гадостью полы. Не обладающие даром от рождения братья эту пробужденную силу не чувствовали, ну а сделать выводы по косвенным признакам не догадались или вовсе были не способны. Так что пока секрет Ройла и Радхи раскрыт не был, а они сами были настроены сохранять его как можно дольше, а то ведь отберут забавные двигающиеся игрушки, как персики.

***

– Меня беспокоят ходящие в народе слухи. – Капитан сидел, вытянув длинные ноги и беспокойно постукивая пальцами по подлокотнику. – Что-то всё больше и больше про чёрных магов начинают говорить. Кто-то упорно подогревает слухи дичайшими небылицами, которым больше всего любят верить селяне.

– Что именно говорят? – напрягся Алан, его кабинет в корпусе стихийников уже давно стал местом, где можно было поговорить без лишних ушей, апартаментам во дворце не доверял ни один, ни другой.

– Да в целом всё то же, что и раньше. Про посланцев Хейлиль в детском обличье, которые всех уничтожат, и так далее, но уж слишком агрессивные заявления пошли.

– Я заметил про агрессию, – горько хмыкнул в ответ Алан, – ещё когда чуть не застрелили Арвела, можешь не рассказывать. Но какие основания? Они не сделали ничего плохого никому, даже их тренировки в строжайшем секрете.

– Ты когда так резко поглупел? – Орнадо скептически посмотрел на друга. – Разве для слухов когда-либо нужны были реальные основания? Всегда хватит человеческих страхов. Но хуже всего, что такие суждения я слышал недавно от одного из входящих в совет магов, а это уже другой уровень. Я надеялся, что у заседающих там есть мозги, но сила и интеллект, видимо, вещи не взаимосвязанные.

– Да все я понимаю, – отмахнулся от него Алан, – ещё бы знать, что делать. Если отослать детей из дворца, там я за их жизнь и ломаной медяшки не дам.

– Спрятать?

– А на площади торжественно объявить, что мы их сами придушили? Так что ли? Они же глаза не мозолят, чтобы это решило проблему.

– Проблему, может, и не решит, но даст время её решать, не подставляя их под удар, – продолжал рассуждать Орнадо.

– Не знаю. Ты помнишь, что сделал из той кошки Арвел? Да меня самого пробрало до самых костей, никогда я не видел ничего подобного, десять лет назад это были просто ожившие трупы, да, жадные до крови, да, с неплохо сохранившимися когтями, зубами, руками и так далее. Но поднявшаяся кошка оставалась кошкой, а не ходячим кошмаром с десятисантиметровыми когтями. А если что-то такое произойдёт, когда вокруг будут другие люди? К тому же кроме тебя и Нарайны я даже не знаю, кому можно доверять, а отправиться с ними в изгнание самому, значит, оставить здесь одну Танну с Грайном, с тоже неизвестными последствиями.

– М-да, тут ты прав, та тварь была эффектна и сногсшибательна в прямом смысле этого слова. И всё-таки не нравится мне всё это.

– Ты не оригинален. – Алан залпом допил свой бокал и со стуком поставил его на стол. – Есть хоть какая-то конкретная информация? Люди? Имена?

Он пробежал глазами протянутый лист бумаги и устало откинулся на спинку кресла, закрыв глаза. Как же легко, когда враг известен, и когда ты с ним один на один, там приемлем любой исход, можно проиграть, и ты поплатишься только своей жизнью, неприятно, конечно, но это так просто. А это… Дрыхр бзырг, он вообще не видит выхода из этой ситуации. Вот ещё учитель говорил, что из него плохой дипломат, а здесь нужно как минимум чудо. Вот только свою квоту на чудеса он уже выбрал с лихвой.

– Скажи мне, что на следующей бумажке у тебя в руках готовое решение, а? – не открывая глаз попросил Алан.

– Боюсь, на следующей, как ты выразился, бумажке, у меня ещё большая проблема, – спокойно выслушав всё озвученное разочарование, продолжил Вириесд, кладя на стол помятый листок. – Это письмо от одного моего дальнего знакомого, он живёт на востоке, но часто путешествует по стране, вроде как товары возит с караванами, заодно мне периодически информацию поставляет. Читай. Здесь кое-что поконкретнее слухов.

Расправив в руках письмо, Алан начал читать короткое, не больше, чем на страницу послание, к концу чтения на его лбу залегла глубокая складка, он взглянул на Орнадо из-под нахмуренных бровей и протянул лист обратно.

– Что это значит?

– Хотел бы я и сам знать. Есть одна идея, но мне её даже озвучивать страшно. Ответь мне на один вопрос. Когда там, на севере боги тебе про равновесие вещали, они случайно не уточняли, что именно это будет в себя включать? Про некромантов мы уже поняли, а ещё?

– Нет, им было просто весело, а сейчас я подозреваю, что им ещё веселее. Жаль, что меня не прикончили раньше, меньше языком бы трепал.

– Ну это, конечно, упущение, но что с тобой поделать раз ты такой неубиваемый, – не удержавшись ухмыльнулся Орнадо и сам ещё раз начал читать адресованное ему письмо, раз десятый за последние несколько часов.

«Ярких звёзд и чистого неба, господин Вириесд.

Вы просили сообщать вам обо всём необычном, что будет попадаться мне на пути. Долгое время особых происшествий не было, караванные дороги почти безопасны, а люди везде одинаковы. Но вчера произошло то, что заставило меня немедленно взяться за перо. Постараюсь отправить это послание первым попавшимся мне на дороге магом-портальщиком, так как обычным гонцом это займёт слишком много времени, а о важности произошедшего вы должны судить сами.

Вчера пополудни мы проезжали через Выселки, деревню, за которой идёт густой лес вплоть до самого Равен-ола, дорога там одна, и миновать этот лес никак не получается, объезд занимает добрых дней двенадцать против двух – напрямик. Ездили мы там часто и раньше, поэтому собирались миновать деревню ходом и проехать, сколько успеем, до темноты. Но крестьяне наперебой отговаривали нас от нашего обычного пути, убеждая заночевать в деревне, которая ни с того ни с сего обзавелась новёхоньким крепким частоколом, и назавтра ехать вкруг леса. Якобы в нём завелись неведомые твари, не гнушающиеся не только заблудшим скотом, но и человечиной. Мы обсмеяли их и двинулись вперёд. Лес был как лес, но только до наступления ночи. Выставленный караул поднял тревогу уже через час после того, как мы улеглись. Сначала нам показалось, что это волки решили лютовать в тёплое время года, чего за ними раньше не наблюдалось, но всё же было бы понятно. Но глаза тех волков горели красным, шерсть свалялась, а некоторые из них продолжали нападать даже с несколькими арбалетными болтами в шкуре. Они боялись огня, и это нас спасло, остаток ночи мы просидели внутри огненного круга, наблюдая за бесившимися тварями и надеясь, что нам хватит дров, потихоньку разбирая телеги. С рассветом они просто ушли. Не было ни крови, ни одного убитого волка, только загрызенные ими наши спутники. В панике мы гнали лошадей, успев покинуть лес до наступления очередной ночи. В Равен-оле нас встретили непониманием, а нашему рассказу не поверили, у них всё спокойно, правда, из Выселок никто в последнее время не объявлялся, но сейчас страда, и это никого не удивляет.