Некроманты Цеймарра

Екатерина Грушковская

Некроманты Цеймарра

Пролог

1092 год

– Зачем нам возиться с сопливыми малолетками? Ты с ума сошёл?

– Ты что совсем ничего не понимаешь? Послали же боги брата-придурка, это же шанс! Шанс вернуть нашу силу, вернуть наше могущество.

– Этого могущества хватило на три месяца, и то нам повезло, что в живых остались. Сидим теперь в этой дыре на краю мира, нос на улицу высунуть страшно до сих пор. А ты хочешь снова ввязаться во все это? Тебе, что первого раза не хватило? Живы? На свободе? Вот и ладненько, я больше в эти дела не полезу.

– Ну и паси своих овец, раз сам баран, а я такой жизни больше не хочу! – Он нервно провёл ладонью по обезображенному ожогом лицу. – Я стану им любимым папочкой, а они подарят мне свою силу. Силу, с которой мы создадим своё королевство, по праву сильнейшего. Ведь смерть всегда побеждает, иногда надо просто подождать.

– Ты всё-таки сумасшедший.

– Всё может быть, всё может быть. Так ты со мной?

– Да.

– Я в тебе не сомневался.

1094 год

Плясавшие по стенам солнечные зайчики переместились ближе к кроватке, украшенной роскошным балдахином, расшитым звёздами, скользнули по игрушкам, сложенным у стены, отскочили от сверкающей золотом чешуи взлетающего дракона, запечатлённого художником и, наконец, коснулись ресниц мальчика, сладко посапывающего в подушку. Он зажмурился, отворачиваясь, и попытался укрыться под одеялом от настойчиво светившего в глаза солнца.

– Доброе утро, ваше высочество. – Преувеличенно бодрый голос нянюшки заполнил комнату. Невысокая пухленькая женщина лет сорока широко распахнула закрывающие окно гардины, через щель в которых и пробрались щекочущие лицо лучики, в комнату хлынул свет. Шестилетний принц сунул голову ещё и под подушку, никак не желая радоваться наступившему дню.

– Арвел, просыпаться всё равно придётся. – Няня ласково потормошила его и стянула одеяло.

– А я не хочу, – капризно ответил мальчик, пытаясь вернуть себе хотя бы покрывало. – Почему я не могу делать, что хочу сейчас? Сейчас я хочу спать!

– Потому что уже наступило утро. Скоро придёт учитель.

– А я не хочу учиться, я хочу играть.

– Мы обязательно поиграем после занятий, – Крайла подала упрямо тянущему на себя одеяло ребёнку рубашку, – а сейчас нужно одеться и привести себя в порядок после сна.

– Не хочу! Никогда!

– Почему же? – Прислонившийся к дверному косяку мужчина с наигранным удивлением смотрел на сына.

– Не хочу и всё, – уже более неуверенно буркнул мальчишка, не ожидавший прихода отца, и поспешно слез с кровати.

Жестом отослав склонившуюся в поклоне няню, консорт Цеймарра продолжал вопросительно смотреть на смутившегося под его взглядом сына. Подождав, пока тот самостоятельно разберётся с одеждой, не торопя мальчика, Алан повторил вопрос:

– Итак, Арвел, почему же ты не хочешь учиться?

– А зачем? – Мальчик упрямо вскинул подбородок. – Я же не такой, как вы, все это говорят. Зачем мне учиться?

– И чем же ты принципиально отличаешься?

– Ну-у, – Он замолчал, кусая губы, – отличаюсь, вот Грайн, он же другой, его все любят, а я…, – Принц снова замолк, разглядывая пол.

Алан присел на корточки и заглянул сыну в глаза. С возрастом они совсем побелели, зрачок чёрной точкой выделялся на почти незаметной радужке, белоснежные волосы вились мелкими кудряшками, как у матери.

– Тебя тоже все любят, мы все разные.

– Нет, – Мальчик поднял на отца слишком серьёзный для его возраста взгляд, – я не похож на вас.

– Почему же? – Алан потянул себя за седую прядь. – Видишь, ты просто в меня пошёл, а Грайн в маму.

– Они говорят, что я зло, что я проклят, – На глазах мальчика набухли слезы, которые Арвел сердито растер кулаком.

– Глупости! И кто это говорит?

Мальчишка насупился и отвернулся, на что Алан лишь вздохнул. Можно подумать он сам не слышал этих разговоров… Кого он хочет обмануть, сын вырос и уже понимает гораздо больше, чем хотелось бы. Оградить его от этих пересудов не смогло ни положение, ни дворцовые стены. А ведь его сила ещё даже не проявилась, Алан сам с опасением ждал, когда же проснётся магия смерти, втайне надеясь, что это лишь домыслы и догадки, но знакомый холодок, которым пока почти неощутимо веяло от будущего некроманта, не оставлял шансов. Его собственная сила проявилась впервые лет в пять, спонтанно, но у всех маленьких магов срок первой инициации немного да различался. Например, Орнадо Алан гонял года два, пока тот не смог, наконец, дать сдачи. Ну а полностью магический дар разворачивался к пятнадцати годам. С Арвелом же никто не знал, чего ожидать. Алан помнил ту немую сцену шесть лет назад, помнил своё собственное состояние, слёзы на ресницах Танны, молчаливый ужас целительницы, замешательство Таргиента. Помнил предложение отправить первенца на воспитание подальше от столицы, спрятать его, не показывая людям. Помнил и вариант «убить младенца, пока не поздно», поступивший от одного из придворных, и как его самого от убийства успели удержать лишь волей случая. Помнил он и слова Гроноса о равновесии сил жизни и смерти и предупреждение, что справляться с этим придётся самостоятельно. Помнил и понимал, что это его вина в том, что вынужден слышать его растущий изгоем сын, которого сторонится даже собственная мать, проводя больше времени с их вторым ребёнком, четырёхлетним Грайном, рыжим и зеленоглазым. Боги ничего не забывают и не прощают.

– Пойдем-ка лучше во двор, – Алан поднялся и потянул сына за руку, – у меня для тебя сюрприз.

– Какой? – Всё-таки Арвел оставался ребёнком, тут же переключаясь на волнительное ожидание, тем более, что это означало отсрочку от занятий, да и когда отец рядом, никто не посмеет ничего говорить, по крайней мере, вслух.

Несмотря на раннюю весну снег в парке уже растаял, подсушенные дорожки, усыпанные белыми блестящими камушками, почти светились под солнцем. Пробивались первые робкие травинки, а в стороне даже нагло желтел одуванчик, соревнуясь в своей яркости с солнышком. На одной из скамеек скучал слуга в придворной ливрее, рядом стояла большая плетёная корзинка, закрытая крышкой. Увидев приближающегося консорта с сыном, он поспешно встал и поклонился. Алан, так и не привыкший к этой части дворцовой жизни, раздражённо отправил его прочь, не заметив испуганно-злого взгляда, исподтишка кинутого на юного принца. Усевшись на скамейку, Алан, хитро улыбнувшись, посмотрел на нетерпеливо поглядывающего на корзину Арвела и достал забавного чёрного щенка с длинным носом и висячими смешными ушками. Щен отчаянно вилял хвостом и пытался облизать всех, до кого мог дотянуться. Под радостный визг сына Алан выпустил собаку, и два ребёнка покатились по дорожке в обнимку, пока победивший в этой короткой борьбе щенок не уселся на грудь новому хозяину, радостно вылизывая ему лицо.

– Ну всё, хватит. – Через какое-то время Алан поднял обоих за шкирку, держа в одной руке сына, а в другой собаку. – Отведи его к себе, а потом на занятия. Договорились?

– Спасибо, папа! – Арвел подхватил щенка, слишком тяжёлого для шестилетки, и поспешил обратно, уже не обращая внимания на проводившего его до дверей отца.

***

Забившиеся в угол сарая дети жались к огромному лохматому псу, пытаясь хоть немного согреться. Весенние ночи были ещё слишком холодны для продуваемого всеми ветрами хлипкого строения, в котором они ютились. Тетка, приютившая малолетних сирот после смерти их матери этой зимой, уже всё прокляла, что пожалела и не бросила их умирать за околицей, наслушавшись от доброхотных соседей и про болезни, и про падёж скота, и про смерть, которую рано или поздно принесут с собой эти выродки. Наконец, как только перестал падать снег, она отправила четырёхлетних двойняшек жить в сарай на дальнем углу двора, пару раз в день выдавая по куску хлеба и миске жидкой похлебки, втайне надеясь, что дети застудятся и помрут сами, не заставляя её брать грех на душу. Брат с сестрой, слишком маленькие, чтобы понимать, за что судьба к ним так жестока, лишь грустно глядели на проходящих мимо людей белыми, как снег, и такими пугающими глазами.

А ближе к лету в деревню забрели двое незнакомцев, походили, порасспрашивали жителей, послушали сплетни местных кумушек, а потом направились прямиком к дому тетки Нярвы. После непродолжительных переговоров сопровождаемые благодарными взглядами всех домочадцев они уже покидали двор, ведя за руки испуганно жавшихся друг к другу ребятишек. Единственным, кто провожал их, был косматый нечёсаный пес, с печалью смотревший вслед покидавшим его детям.

***

Кабинет ректора корпуса стихийников так и остался плохо обжитым, чувствовалось, что хозяин проводит здесь явно недостаточно времени для углублённого погружения в процесс руководства. Впрочем, несмотря на то, что вопросы решались в основном на бегу, а секретарю приходилось отлавливать главу то в коридоре, то в аудитории, а то и прямо во дворце, основные проблемы всегда оказывались решёнными. Вот количество бумаг Алан бы сократил с превеликим удовольствием, но так как корпуса содержались за счёт казны, а перерасходы рассматривались советом лиэрдов с преувеличенным вниманием, приходилось их тщательно проверять и подписывать. Хотя пару раз он и предлагал Эвриетанне либо пересмотреть этот подход, либо освободить его уже от должности, но это скорее было привычное ворчание, которое понималось и принималось обоими. Вот и сейчас пришлось усесться за стол и, не обращая внимания на летнюю погоду и распущенных наконец-то на каникулы учеников, сверять и подписывать многочисленные сметы. Появившегося на пороге Орнадо он воспринял как вполне уважительную причину, чтобы отложить на какое-то время кипу документов.

– Какой-то ты помятый, – резюмировал Алан, глядя на почти упавшего в кресло друга.

– Я бы на тебя посмотрел, если бы тебя оставили одного с двумя детьми на целый день. Я что, нянька что ли? Которая, между прочим, у них есть! Уже случилось бы что-нибудь наконец! Тебя никуда подбросить не надо, скажем, в сторону южных островов?

– То есть ты провёл день в качестве отца? – то ли ехидно, то ли сочувственно спросил Алан. – Пить будешь?

– Ты издеваешься?

– Только если совсем чуть-чуть.

Новоиспечённый отец двух близнецов, которым недавно исполнилось полгода, посмотрел на него воистину убийственным взглядом.

– У них есть мать, есть няня, есть даже бабушка, которая, между прочим, специально переехала в Арвиессу, чтобы нянчиться с внуками, можно подумать, мои сёстры её недостаточно ими снабжали. Зачем там я? Вот ответь мне.

– Так ты это Ларине говори, а не мне.

– Ага. – Орнадо вытянулся в кресле в почти полулежащем состоянии. – Такими темпами я скоро в патрули ходить начну, там хоть силу применять можно. Глядишь, убью кого-нибудь – полегчает.

Алан только хмыкнул в ответ. Когда два года назад капитан сделал-таки предложение Ларине, семейство Вириесдов было в восторге, ну а когда на свет появились близняшки, Розалинда Вириесд, прослезившись от счастья, переехала поближе к сыну, отчего тот теперь старался проводить все больше времени на работе.

– Ты сюда пришел просто на жизнь пожаловаться или..?

– Или. Жалости от тебя всё равно не дождёшься. Помнишь, когда Арвел родился, ты искал, есть ли ещё новорождённые некроманты в Цеймарре?

– И? – Алан отложил в сторону просматриваемый как раз по ходу разговора отчёт о возмещении убытков, принесённых юными стихийниками интерьеру корпуса. – Мы же никого не нашли.

– Тогда да. Но до меня тут дошли слухи об «исчадии зла», которое за деньги показывают в одном из балаганов, курсирующих по стране, и по описанию это просто ребёнок, чрезвычайно похожий на твоего сына.

– Ну спасибо. – Алан нахмурился. – Где сейчас этот балаган?

– В Гранже, помнишь этот городок?

– Такое с трудом забывается. Пошли.

– Прямо сейчас?

– Ты предлагаешь подождать, пока они оттуда уедут?

– Да нет, так для проформы спросил, – Орнадо встал, доставая из кармана неизменный мелок. Через минуту они уже стояли на главной площади Гранжа, напротив ратуши. Сейчас здесь было почти жарко, солнце припекало, жужжала мелкая мошкара, лениво сновали по улицам редкие прохожие. Свистнув, Алан подозвал скучавшего на ступеньках дома мальчишку, как наиболее удобный и верный источник информации. Подкинул на ладони медную монетку.

– Малой, у вас тут цирк, говорят, остановился. Знаешь где?

– А то, милсдарь маг. Могу и проводить.

Дождавшись кивка, он припустил вниз по улице, периодически оглядываясь, успевают ли за ним приезжие. Через пару кварталов он свернул на небольшую площадь между домами, где раскинулся потрёпанный шатёр с установленным перед ним грубым деревянным помостом и парой шестов с натянутым канатом – обычный бродячий балаган. Сидящий перед входом человек, натирающий тряпочкой какой-то зеркальный шар, при виде приближающихся магов быстро подскочил и согнулся в глубоком поклоне.

– Ярких звёзд, господа, что вам угодно?

– Говорят, у вас тут диковинка есть, «исчадие зла», посмотреть бы, – Орнадо незаметно толкнул друга, призывая к терпению.

– А то, – просиял циркач, узрев сверкнувшую серебром монетку, – пойдёмте провожу. Выступление-то вечером, конечно, но я вам и так покажу.

Он отогнул полог шатра и шагнул внутрь. Несмотря на довольно внушительные размеры в шатре оказалось тесно от людей, вещей и клеток с живностью. Проходя мимо грустно лежащей на подстилке выверны, крупной ящерицы, очень отдалённо напоминающей дракона, Орнадо не удержался и, ухмыльнувшись, ткнул Алана в бок, тот только вздохнул, закатив глаза, вспоминая шуточки про цирковую выверну в отношении него самого. В дальнем углу стояла ещё одна клетка, провожатый шуганул от неё молоденькую девушку в цветастых юбках уличной танцовщицы и, довольно улыбаясь, показал пальцем на сидящего внутри… ребёнка. На грязных тряпках, накиданных на пол, полусидел-полулежал бледный, худой до полупрозрачности мальчик с казавшимися огромными на крошечном личике белыми глазами с чёрными провалами зрачков. Седые волосы грязно-серыми нечёсаными прядями падали на лоб. На вид ему было года два-три.

– Ах ты..! – В потемневших от гнева глазах Алана заплясало пламя.

– Стой! – Орнадо схватил его за руки. – Прекрати!

Обернувшись к испуганно отпрянувшим, ничего не понимающим скоморохам, он бросил в руки встретившего их первым циркача глухо звякнувший кошелёк и необсуждаемым тоном приказал:

– Ребёнка мы забираем, и чтоб не трепались мне.

Убедившись, что Алан снова держит себя в руках, он открыл клетку, подхватил почти ничего не весившее тельце на руки и, подтолкнув друга вперёд, быстро пошёл к выходу, сопровождаемый напряжённым молчанием. Попытку их остановить прервал сам хозяин балагана, удивлённо пересыпающий в руках золотые нгары. Уже на улице, отойдя подальше от шатра, Орнадо накинулся на Алана:

– Ты соображаешь, что творишь? Ты же чуть не сжёг там всех.

Промолчавший в ответ маг только зло кивнул головой, стиснув до боли кулаки. Потом выдохнув, задал более насущный вопрос:

– Он переживёт портальный переход? – Алан кивнул в сторону безучастно смотревшего вперёд ребёнка, кажется даже не понявшего происходивших в его жизни перемен.

– Я откуда знаю, ты у нас более опытный.

– Пошли, покажем его Нарайне, а потом во дворец.

– Этой мегере?

– В Гранже других целителей нет.

Узкий двухэтажный домик с ещё больше стёршимся трилистником на двери стоял на прежнем месте. На настойчивый стук дверь сначала распахнулась, потом под раздраженное: «Опять вы!» захлопнулась снова.

– Местресс Нарайна, – Алан повысил голос, – откройте, это очень важно.

– У вас всё время «важно»! Что, сложно просто простудиться, причём желательно в паре тысяч лид от Гранжа? Что вас сюда принесло, в столице целители кончились?

В дверях стояла почти не изменившаяся за прошедшие годы магичка. Окинув мужчин цепким взглядом, она, охнув, остановила свой взгляд на малыше. Посторонилась, пропуская в дом, и, закрыв дверь, жестом приказала следовать за ней. В знакомой Алану приёмной всё так же пахло лекарствами и травами. Уложив ребёнка на застеленную простыней кушетку, целительница, не поворачиваясь, уточнила:

– Где вы его нашли? Когда он последний раз ел?

– В цирке. – глухо ответил Алан. – Больше про него я ничего не знаю.

С полчаса они сидели тихо, Алан смотрел в одну точку, думая о чём-то своём, Орнадо задремал, привалившись спиной к стене. Наконец закончившая осмотр целительница выдала своё заключение:

– Он истощён, отстаёт от своего возраста и физически, и ментально, но при должном уходе быстро нагонит сверстников. Сейчас один из вас идёт на рынок за молоком, – Она ткнула в плечо чуть не упавшего со стула портальщика, – а второй пытается внятно мне объяснить, что происходит.

Проглотив рвавшееся наружу едкое замечание насчёт обращения с не самыми последними людьми в государстве, Орнадо посчитал за лучшее пойти прогуляться… до молочника.

– Итак, – Когда захлопнулась входная дверь, Нарайна уселась за стол, испытующе глядя на сидевшего перед ней мага, – я жду всю историю. Кто этот мальчик? Почему от него несёт смертью? Как вы связаны со всем этим? Какого дракона вы оказались в Гранже?

– Слишком много вопросов, на которые у меня нет ответов.

– Придётся их всё-таки найти, не для меня, так для себя самого, ваше величество.

Удивлённо приподняв бровь, Алан покачал головой.

– Это не мой титул.

– Плевать. Можно подумать, никто не знает, кто стоит за принятием ответственных решений в стране, а как уж вам взбрело в голову друг друга называть мне без разницы. Я слишком долго и далеко живу, чтобы не соблюдать должного этикета, но из ума ещё не выжила. А пока вернёмся к ребёнку. Я чувствую исходящую от него силу смерти, как от чёрных магов, но он совсем кроха и напитаться ею от крови жертв не мог. Значит, он с ней родился, так? И если слухи не врут, то ты самый осведомлённый человек по этой части. Раз уж вы пришли сюда, рассказывай или отправляйся обратно в столицу и не мозоль мне глаза.

На какое-то время повисла тишина, прерываемая тоненькими всхлипами заснувшего малыша, укутанного в одеяло. Мельком взглянувшему на него Алану почудилось, что на кушетке лежит его собственный сын, а ведь Арвела могла ждать и такая судьба. Вздохнув, он повернулся к нетерпеливо постукивающей пальцами по столу Нарайне.

– Слухи не врут. И мой сын, и этот мальчик оба будущие прирождённые некроманты, маги смерти.

– Это что-то новенькое. – задумчиво перебила его старая целительница. – Откуда ты это знаешь?

– Это плата за равновесие сил жизни и смерти в нашем мире. Арвел, насколько мне известно, первый такой ребёнок, долгое время я думал, что и единственный. Его сила пока не инициирована, я ощущал идущие от него эманации смерти, но вы первая, кто это подтвердил.

– Не только я, любой целитель должен их чувствовать. Странно, что никто этого не говорил раньше, уж Тарг точно знает.

– Вот почему Танне тяжело проводить с ним много времени подряд, но она мне ни разу об этом не сказала.

– А она понимает, что чувствует? – спросила Нарайна, впервые в её голосе прорезалось сочувствие. – Или просто, как любой целитель, старается от этого отдалиться, не давая себе в том отчёта? Но Эвриетанна сильная целительница, её я могу понять, а вот откуда у стихийника способность так тонко слышать силы Хейлиль?

– Да как-то так получилось, пришлось столкнуться, – хмыкнул Алан, не желая вдаваться в подробности.

– Ну-ну. Равновесие, значит… Что ж, поживём – увидим, кто доживёт, конечно, – оптимистично добавила она. – Значит, теперь известно, что твой сын не единственный, и что дальше?

– Люди их боятся, инстинктивно чувствуя смерть, этих детей надо отыскать, иначе…

– Иначе их перебьют в детстве, и проблема решится сама собой. Да не смотри ты на меня волком, я не предлагаю заниматься детоубийством, просто озвучила, что думают остальные, придётся смириться с этой точкой зрения, переломить её будет непросто. Так что лучше продумать всё заранее. Этого, я так понимаю, вы нашли случайно? – Нарайна дождалась подтверждающего кивка и продолжила: – И как тогда намерены искать остальных?

– Не знаю. Сколько ему лет?

– Четыре примерно.

– Арвелу шесть. Активно я их искал как раз первые года два, потом забросил, решив, что это персональный подарок Хейлиль. Придётся снова довериться слухам, должны быть и другие.

– Занимательные подарочки, оригинальные дарительницы, – усмехнулась целительница. – Предположим, ты их найдёшь, соберёшь в столице, и что будешь делать?

– Да откуда я знаю! – вышел из себя Алан. – Может, у вас есть предложения? Так озвучьте!

От его крика проснулся и зашёлся плачем испугавшийся мальчик. Говорил он для своего возраста плохо, видимо, никто в цирке с ним не толком не общался. Нарайна подошла и взяла его на руки, прижимая и успокаивая.

– Ну что? Напугал? Что с вас возьмёшь, один орёт, второй пропал где-то, словно лично корову доит. А предложения есть, нужен четвёртый корпус, только для них с самого малолетства, боюсь при инициации они не пульсарами кидаться будут.

– И кто их учить станет? – Этот вопрос задал уже стоящий в дверях Орнадо, протянувший крынку с молоком Нарайне.

– Целители, – отрезала она, впихивая ребёнка в руки Алану и переливая молоко в поильник. – Подогрей, но не сильно. Его кормить постепенно надо, нельзя, чтобы переедал за один раз. На первое время сойдёт, а потом, может, и кого-то из ренегатов искать придётся.

– Но вы сами сказали, что целителей отталкивает сила смерти, как же они смогут постоянно находиться рядом с ними?

– Не отталкивает, а пугает, – поправила Нарайна, – мы же ей противостоим, в конце концов, по мере возможностей. Но целители способны эту силу чувствовать, возможно, смогут помогать направлять. Пугает ведь всегда неизвестность, а если понять и принять, то не так и страшно. Уверена, что найдутся те, кто смогут взять в себя в руки.

– Например, вы, – тихо себе под нос пробормотал Алан.

– Что?

– Ничего. – И уже громко продолжил: – Мы можем оставить его у вас до того момента, как для него станет безопасным пространственный переход?

– У меня богадельня, что ли? А кто мне помогать будет?

– Точно не я, – сдал обратно к двери Орнадо.

– Я отправлю к вам няню Арвела. Он уже достаточно большой, чтобы ему был положен гувернёр, а она сможет помочь вам и в будущем взять на себя заботы о мальчике уже в Арвиессе.

– Вот меня кто-то спросил, надо оно мне или нет, – продолжала ворчать целительница, отмеряя капли какого-то бесцветного отвара, из-за которого молоко сначала приобрело зеленоватый оттенок, а потом побелело вновь. – Всё, вон отсюда, и чтобы помощница была здесь не позднее сегодняшнего вечера. Ах да, ещё, – Она повернулась к уже доставшему мелок пространственнику, – переговорник мне заряди и не вздумай здесь полы марать.

Уже на улице Орнадо полушутливо возмутился.

– Вот, говорил же я, что она стерва.

– Она опытный маг, а характер… Можно подумать, у тебя лучше.

– Да на её фоне я буквально безвинный агнец.

– Портал открывай, агнец. А то, если Крайла откажется, я тебя сюда зашлю, Нарайне помогать.

– Не имеешь права!

– Я Танну попрошу, она указ подпишет, – и Алан, предупреждая следующую реплику, дополнил: – А отставку не даст.

– Сатрап, – припечатал Орнадо, раскручивая пространственную воронку.

***

Следующие месяцы ничего нового не принесли, все попытки узнать о необычных детях результата не дали, из Гранжа новостей тоже не было. Смысл обсуждать создание корпуса некромантов ради двух детей отсутствовал, проще было приставить к ним наставника. Впрочем, претендентов из числа магов не наблюдалось. После бурного обсуждения с Таргиентом, почему тот скрыл, что целители способны чувствовать исходящую от Арвела силу смерти, Алан сдался. Они действительно ощущали её на почти подсознательном уровне, но то, что способны помочь направлять, главный целитель Цеймарра отрицал наотрез. На доводы, приведённые Нарайной, ответ был один – вот пусть она этим и занимается, сейчас же разговор и вовсе беспредметный, так как пока сила спала, а когда она проснётся и проснётся ли вообще, никто не знал. В конце концов, на домашнем совете было принято решение, что справятся и сами, для экспериментов была и целительница, и сам Алан, не зря же он был единственным человеком, пережившим собственную смерть, глядишь, сможет договориться и с сыном.

Лето уже клонилось к своему завершению и на деревьях показались первые жёлтые листья, когда Нарайна прислала сообщение, в котором безапелляционным тоном потребовала забирать юного некроманта в столицу. В этот раз в Гранж отправлялись втроём, Эвриетанна заявила, что имеет право навестить коллегу и лично поприветствовать своего будущего воспитанника. Открывать порталы на столь длительные расстояния она так самостоятельно и не научилась, пространственная магия давалась ей в пределах не больше сотни лид. Северный городок встретил их проливным дождём, серой пеленой укрывшем всё вокруг, дойдя до дома целительницы они успели вымокнуть до нитки, поэтому план Нарайны отдать ребёнка прямо на пороге вместе с няней и закрыть поплотнее дверь с треском провалился. Всё-таки оставлять на улице императорскую семью самостоятельно искать сухое место, откуда можно было бы открыть портал ещё и вместе с не до конца окрепшим малышом, было слишком даже для неё. Поэтому, высказав напрямую недовольство ситуацией, старая целительница устроила всех в крошечной гостиной и даже милостиво разрешила разжечь камин. Когда дрова уютно затрещали, одежду высушили, а Орнадо с разрешения хозяйки отправился на кухню готовить корф, пришло время для знакомства. Крайла привела уже вполне уверенно бегающего мальчика, смущённо вцепившегося в её ладошку. Алан с удивлением смотрел на найдёныша. Конечно, до здорового румянца во всю щёку ему было ещё далеко, но и на заморыша, вытащенного из грязной клетки два месяца назад, он не походил. Худенький, невысокий, с едва тронутой летним загаром кожей, белоснежными волосами, всё так же упрямо падающими на лоб, он сначала нахохлился, увидев незнакомых людей, а потом вдруг, улыбнувшись, с детской непосредственностью подбежал к Алану, не обращая внимания на охнувшую няню.