Центральный Госпиталь МВД СССР: последнее десятилетие. Глазами психиатра. В лицах и рифмах

Избавлю читателей от всех подробностей, как Игорь Вячеславович Шуплов, одним движением длиннющей руки, закинул Володе эндоскоп с пинцетом собственной конструкции, в тонюсенький бронх и вытащил золотую фиксу. Вся процедура (не операция, а процедура!) длилась ровно четыре минуты две секунды – я засекал время. Шуплов озорничал: часто, давал медсестрам секундомер во время процедуры, заставляя их фиксировать время по секундам, за которое он управлялся, и писал его в историю болезни. Много у Игоря было чудачеств, «типичных, как у левшей» – сказала потом Тамара Амплиевна, когда я их познакомил. У обоих гениальных врачей – психиатра-нейрохирурга и эндоскописта ЦГ МВД СССР, был взаимный друг к другу интерес. У И. В. Шуплова – к инструментам, каким пользовались нейрохирурги, и при диагностике очаговых поражений мозга, и при операциях. А у Т. А. Доброхотовой – к «левше» -коллеге, ежедневно доказывающего, что леворукий человек отнюдь, не всегда sinister. Чаще он просто гений.

Дружба наша с Игорем длилась не долго. Вскоре я на него сильно обиделся и перестал с ним здороваться.

(Продолжение следует).

Не смущаю, не поюЖенскою отравою.Руку верную даю —Пишущую, правую.Той, которою крещуНа ночь – ненагляднуюТой, которою пишуТо, что Богом задано.Левая – она дерзка,Льстивая, лукавая.Вот тебе моя рука —Праведная, правая!Марина Цветаева, 1918 г.

P.S. Вывешиваю книги-подарки с автографами, только те, какие считаю нужно читать современному культурному человеку. Всего у меня свыше трех сотен книг-подарков с автографами авторов. Надеюсь, что успею издать в одной, хотя бы брошюре, все автографы и визитки.

У меня есть все книги Тамары Амплиевны Доброхотовой. Здесь только первая (познакомившая нас благодаря рецензии, данной мной на эту книгу), и последняя, подаренная мне и Кате.

Светлана Ивановна Лаврова

Заместитель начальника диспансерного отделения госпиталя, не аттестована.

Возможно, Светлана Ивановна Лаврова самая загадочная личность в моей биографии. Да, именно в биографии, никак иначе. Я с ней познакомился сразу, как только начал работать в госпитале и ни с кем я так часто и постоянно не общался в госпитале и вне его, как со Светланой. Сразу скажу, что мы со Светой никогда не были вне разных служебных помещений. Она была со мной постоянно и везде, где я бывал по делам. И, прежде всего, науки Медицинские институты, кафедры психиатрии, ИСИ АН СССР, Институт судебной психиатрии им. Сербского, Институт философии, оба института психологии, философское общество, редакции журналов Философские науки, Вопросы философии, Журнал невропатологии и психиатрии им. Корсакова, философская редакция издательства Наука и т. д. Вот только в Ленинграде Света меня не сопровождала.

В госпитале Светлана Ивановна была третьим, а, может быть и вторым человеком в «мозговом центре» – диспансерном отделении – империи А. С. Голубенко. Как это произошло, что Света всегда, в трудные и судьбоносные моменты моей трудовой и научной жизни, оказывалась рядом, я не знаю. При этом, находясь – это стиль ее поведения не только со мной, а, пожалуй, со всеми, «в тени». Мой научный руководитель по кандидатской медицинской диссертации, профессор Валентин Федорович Матвеев, когда я однажды вошел в его кабинет на кафедре психиатрии (в 14 ПБ больнице Москвы) один, удивился: «А где Ваша тень, Евгений Васильевич?». Не так часто я приезжал к нему на кафедру, пока не начал там подрабатывать ассистентом, но всегда в сопровождении Светланы Ивановны. А, вот мои встречи с профессором Анатолием Алексеевичем Зворыкиным (обе моих докторских диссертаций связаны с его именем – подробно в «рукописи»), где бы они ни происходили – в институте (ИСИ, отдел личности), в квартире Анатолия Алексеевича или у него на даче – со мной всегда была Светлана Ивановна. Конечно, она присутствовала, когда офицеры и солдаты КГБ, одетые в форму военной морской авиации, полностью конфисковали пятитысячный тираж моей, со Зворыкиным, книги: «Типология личности и особенности характера человека». Света была рядом со мной на чествовании А. А. Зворыкина (80 лет) в Доме Науки на ул. Горького. Выступления – мое и моего друга, и соратника, генерал-майора в./с, профессора Юрия Алексеевича Алферова были запланированы (чуть было не написал – запрограммированы). Когда ведущая объявила выступление «врача ЦГ МВД СССР, Светланы Ивановны Лавровой», это было для нас с Юрой, неожиданностью. Программу торжества составляли мы с ним. Света же, встала, как всегда, спокойная, вышла на трибуну и произнесла блестящую, чисто по-женски, теплую речь, юбиляру в честь. Кто ее вписал в список выступающих осталось загадкой. Анатолий Алексеевич божился, что не он, и что для него это было «приятной неожиданностью».

Повторяю, мы со Светой не выпили ни одного стакана даже чая, не съели ни одного пирожка. С банкета юбилея Зворыкина Света исчезла сразу после торжественной части. Так было и на всех торжествах, где бы они ни проходил, и где бы Светлана Ивановна ни оказывалась со мной рядом, на банкетах она не присутствовала.

О Светлане Ивановне Лавровой в госпитале ходили разные, но всегда очень осторожные, слухи. Я никогда на этот счет Свету не спрашивал, да мне и не было это интересно. Говорили, то она – «женщина Голубенко» и он привез ее и медсестру Лиду (легендарную старшую медсестру нашего госпитале в Кабуле, а потом моей психотерапевтической службы), с собой из Узбекистана. Но, что дочь Светы – дочь Голубенко – слышал один только раз, не помню от кого. Лида была одинокой.

Мы начали дружить со Светланой Ивановной после похорон Анатолия Дубровина, убитого в Кабуле (читай выше). Она была «главной» на этих похоронах. Распоряжалась всем она. Все прошло чрезвычайно торжественно слажено в атмосфере истинного траура. Я не знаю, была ли у Анатолия Дмитриевича жена… У гроба помню только Светлану Ивановну и сестру Анатолия, Наталию Дмитриевну. В зале, где проходило прощание с Дубровиным (клуб Ворошиловского района, рядом с метром «Октябрьское поле»), народу было не много. Не всех желающих проститься, пускали во внутрь, так как зал был небольшой. Видимо, велась съемка, так как Светлана Ивановна кивком головы, показывала, что процессия должна проходить мимо цинкового гроба, с множеством венков и живых цветов, вновь и вновь. Что мы и делали. Гроб был закрыт.

Сердце ноет, на душе гнет.А, кто-то шепчет: «И так сойдет».Возьму, как я плеть —Мало, что слово мое звенит, как медь.Сечет врагов моя беспощадно плеть,А, меня сечет времени плеть:Увидеть, успеть, суметь.

(Продолжение следует).

На картинке наша со Зворыкиным суперсекретная «Методика определения типологии личности и особенностей характера человека». Напечатано всего ТРИ ЭКЗЕМПЛЯРА в типографии Лесного ИТУ: один – для министра МВД СССР Н. А. Щелокова, второй – для профессора А. А. Зворыкина, третий для меня, врача-психиатра, Е. В. Череносвитова. Ю. А. Алферову не разрешили напечатать экземпляр для себя.

Мой экземпляр фактически украл инженер с Авиационного завода (что на Войковской), мой сосед по квартире и приятель. Взял «на сутки». Вечером взял, а утром улетел на ПМЖ в Израиль. Анатолий Алексеевич подарил мне свой: «Бери, тебе нужнее, ты больше меня проживешь». 80 лет исполнилось Анатолию Алексеевичу Зворыкину в 1980 году. Мне тогда было 35 лет.

Я вернусь еще к Светлане Ивановне Лавровой и расскажу о наших книгах и сборниках статей с А. А. Зворыкиным и Ю. А. Алферовым.

На картинке также обложка с автографом Юрия Алексеевича Алферова, генерала МВД СССР и профессора.

P.S. Светлана Ивановна Лаврова работала в ЦГ МВД СССР с 1974 года по 1985 год. Ни Татьяна Петровн Макарова, ни Александр Иванович Юдин ее не помнят.

Прокрасться…А может, лучшая победаНад временем и тяготеньем —Пройти, чтоб не оставить следа,Пройти, чтоб не оставить тениНа стенах…Может быть – отказомВзять? Вычеркнутся из зеркал?Так: Лермонтовым по КавказуПрокрасться, не встревожив скал.А может – лучшая потехаПерстом Себастиана БахаОрганного не тронуть эха?Распасться, не оставив прахаНа урну…Может быть – обманомВзять? Выписаться из широт?Так: Временем как океаномПрокрасться, не встревожив вод…Марина Цветаева. Прокрасться. 1923 г.

Виталий Юрьевич Миньковский

Замначальника отделения урологии, не аттестован.

Был субботник. Мы – весь мед персонал госпиталя, кроме тех, кто был на боевом посту, убирали отходы от строительства «Финского корпуса».

Мужчины ломами поднимали тяжелые бетонные плиты, по 2—3 человека. Я обратил внимание на молодого коллегу, наверное, моего возраста, работающего в одиночку. С кусками бетона, с какими мужчины справлялись вдвоем, а то и втроем, он орудовал один и грузил их изящно в кузов самосвала. Я подошел к нему, когда он собрался поднимать очередную плиту. Опередил его и ловко оторвал плиту (кг 60—80) от земли, бегом с ней добрался до самосвала и забросил плиту в кузов. Коллега, у кого я забрал плиту, подошел ко мне и протянув руку, сказал: «Виталий Миньковский, уролог». Так и познакомились. В это время, пока мы пожимали друг другу руки, к нам подошел Саша Юдин и сказал: «И я могу так. Но берегу пальцы, я же хирург». «А я кто? Ты в кишках возишься, а я с почками, мочеточниками…». «Да, брось ты, – отпарировал Саша, – с мочевым пузырем ты возишься, камни оттуда вытаскиваешь, поэтому и с плитами у тебя получается». Но после этих слов, Саша также просунул пальцы правой руки под очередную плиту и ловко подняв, держа на одном предплечье, понес ее к кузову самосвала. Нашу браваду прервал Анатолий Сергеевич (Голубенко): «Хватит геройствовать. Вы хирурги. Повредите пальцы – кому нужны будете?». «А, психиатру можно?» – Спросил Миньковский. «Психиатру нужно голову беречь» – Ответил Анатолий Сергеевич и отошел от нас.

С Виталием мы быстро сблизились и подружили. У нас было много общего. Оба таежники и охотники. Виталий сообщил, что «грезит о дальневосточной тайге». Когда я познакомил его с Геной Шевелевым, то они скоординировали отпуска и махнули в Приамурскую тайгу осенью «на медведя». Об их охоте в районе ульчского поселка Сусанино, можно написать отдельный рассказ. Мы с Виталием оба занимались боксом и «качали мышцы». Оба собачники, выросли с собаками. Только Виталий предпочитал бульдогов, а я немецких овчарок. Когда я привез в Москву стаффордшир-терьера (в Москве тогда их еще не было). Виталий решил, что это разновидность французского бульдога и заставил меня купировать ему хвост. Было у нас и одно различие. Виталий портняжничал. Правда, я тоже умел работать с иглой (трупы зашивал). Тогда в моду стали входит изделия из кожи. Виталий из кожи старых сумок и портфелей сшил весьма приличный пиджак. И, когда увидел зависть в моих глазах, молча снял пиджак и подарил мне. Я подарил ему берет из шкуры охотской нерпы. Виталий такому подарку был чрезвычайно рад. Мы оба никогда не курили, а к алкоголю относились весьма сдержано.

Виталий был… Не знаю, жив ли он, и где сейчас. Мои «информаторы» Саша Юдин и Таня Макарова ничего о нем не знают. И так, Виталий был широко эрудированный человек в своей области и не только. Я получал истинное удовольствие, когда приходил с ним к гинекологам для «спора по существу», на тему «женщина, мужчина, секс – кто лидер?». О Любови Павловне Николаевой – начальнике гинекологии и об Ольге Федоровне Литвиновой, ее заместители, еще будет рассказ. В Ольгу, аристократку и коренною москвичку, фантастически красивую женщину, был влюблен мой двоюродный брат Никита Минин. Он выходил из себя, когда я называл ее только по имени, или даже просто Оленька. Сейчас в Сети много о сквирте. Спорят, что такое сквирт, бывает ли он у мужчин и не только, спорят. Обучают обоих партнеров по интернету «технике» сквирта (заодно рекламируя секс «игрушки»). Так вот, всем современным пропагандистам сквирт-оргазма, еще далеко до того уровня, на котором Виталий и гинекологи вели дискуссию. Однажды, когда Виталий назвал железы Скина недоразвитой простатой, а точку «U» женщины – первой буквой мужского слова «уздечка», Ольга сильно покраснела и выбежала из ординаторской. Когда она вернулась с желанием прекратить эту дискуссию, Виталий, повернув спор ad absurdum7, выпалил: «Женщина вообще рудимент мужчины: железы Скина —рудимент простаты, клитор – рудимент полового члена, большие половые губы —рудимент мошонки, малые – семенного канатика, точка U указывает, где должна бы быть уздечка. А когда во время полового акты вы обоссытесь, то называете это сильным оргазмом – сквиртом». Ольга опять запылала (лицом) и выдала: «Да мой клитор больше твоего полового члена!». Именно так и сказала – «полового члена», а не пениса. Мы с Любовь Павловной просто балдели, видя и слушая эти баталии!

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Я написал рассказ «Как умирал Анисим Щелоков» и опубликовал его в одной из книг «В этой жизни несчастливы…». Марина Черносвитова, Екатерина Самойлова, Евгений Черносвитов.

2

Подробно о Володе Егорове в рукописи Центральный госпиталь МВД СССР. Последнее десятилетие. Записки психиатра.

3

О ней конечно скажу здесь особо, и все равно будет кратко – полностью в рукописи ЦГ МВД СССР. Последнее десятилетие. Записки психиатра.

4

Волей-неволей. (лат.)

5

tragos – козел, и ōidē – песня – «песнь козла». (греч.)

6

Еще раз сообщаю, что, то, о чем я здесь пишу кратко, подробно в рукописи «Центральный госпиталь МВД СССР. Последнее десятилетие. Советская элита глазами психиатра».

7

До абсурда. (лат.)