Слепой дождь

Крепко держа Аську за талию, он чуть ли не силой повел ее к машине. Уже у самой машины она обернулась и махнула Владу рукой:

– Пока!

В ее глазах ничего не осталось от прежней беззаботной и веселой Аськи, лишь покорность и тщательно скрываемая тоска, угнетая, наполняли их. Он—то Аську, которую еще совсем недавно считал своей девушкой, хорошо знал, и сегодня готов был помочь ей освободиться от этого гнета, но в тоже время понял, что нынешнее положение ее чем—то устраивает, а возможно, что даже прельщает. Она с улыбкой уселась в дорогую машину, кивком головы откинув на спину длинные волосы. Тень беспокойства бесследно ушла с ее лица, и она уже весело и звонко о чем—то защебетала Азамату на ухо.

– Прощай, Ася! – прошептал Влад. – Это твой выбор.

Он до сумерек гулял пешком по городу, чувствуя в себе какую—то неудовлетворенность, но, как ни странно, не паниковал, как в молодости, и не мучился. Он уселся в парке на скамейку, закрыл глаза и незаметно вздремнул. Проснулся от того, что в нахлынувшем коротком сне он снова тащил тело мертвого Зубкова в укрытие. Видение было настолько явным, что, проснувшись, он зашарил по скамейке в поиске своего автомата.

Дома мать сделала ему нагоняй:

– Ты что, опять за старое взялся? Почему не обедал? Я тебе любимый суп с гренками сварила, а ты даже не попробовал!

– Мама, я исправлюсь!

– Ну, что там в гараже? Катался на машине? – спросил отец, оторвавшись от телевизора. – С друзьями созвонился?

– Да нет, никому не звонил, на машине не катался. Просто привыкал снова к обстановке. По городу побродил, в гараже повозился, гантели принес…

– Ну и как обстановка? – не унимался отец.

– Шумная стала: людей больше, машин гуще… Год назад такого еще не было.

– Ты прав, сынок! Еще год назад все было спокойнее, а теперь – что ни день, то какое—нибудь дикое ЧП, – вмешалась Полина Александровна. – Вон вчера в соседнем доме средь белого дня из окна выбросилась пятнадцатилетняя девчонка. Сама! Даже записки не оставила. Разбилась насмерть!

– И что случилось, кто такая? – спросил Влад.

– Света Артюшина, может, помнишь? Мне еще казалось, что ты ей нравился.

Влад похолодел. Он вспомнил стройную девочку—подростка, которая во всех молодежных тусовках во дворе всегда старалась оказаться с ним рядом, преданно заглядывая ему в глаза. Он даже однажды неудачно пошутил, что когда она вырастет, то он на ней обязательно женится. Тогда она смутилась и убежала со двора домой.

– И что, зацепок никаких не нашли? А если столкнул ее кто—нибудь?

– Говорят, сынок, все на глазах прохожих произошло, никто ее не толкал. Рассказывали, что знакомые видели, как в этот день она долго каталась по городу, пересаживаясь с автобуса на автобус. Потом пришла домой и с девятого этажа прыгнула. Правда, одна странность была – на кисти левой руки был нарисован птенец с распростертыми крыльями и большой каплей у глаза. Это, что ли, слезы означало?! Не знаю…

До глубокой ночи Влад не мог уснуть. К смерти контрактника Зубкова он отнесся достаточно спокойно, хотя в первое время на тело старался не смотреть, все—таки первый увиденный покойник в его жизни. А вот гибель Светы Артюшиной поразила его здорово. Вспоминая свое отрочество, он пришел к выводу, что не может быть никаких поводов для того, чтобы так с собой поступать. Ну не может! Даже если что—то не получилось, не срослось, как обычно выражались дворовые ребята, надо выждать, пережить, посоветоваться. Но это так происходит у мальчишек, а у девчонок возможно все совсем по—другому…

Потеряв сон, Влад стал перебирать в памяти имена друзей, кто остался после школы жить во дворе, чтобы с ними поговорить об этом странном происшествии, и никого из них не мог вспомнить, кто бы наверняка мог помочь ему. Оставался только один суматошный Васек. Он, хотя и дворовый гуляка, но был человеком больших способностей: прекрасно владел компьютером, хорошо программировал, обладал исключительной памятью, и, главное, все новости дворовой жизни просто сами прилипали к нему. Он знал все обо всех! Казалось, что Василия с такими умственными данными ждет прекрасное будущее, но у него имелся один существенный недостаток – он ничем долго не мог заниматься. Отсюда нежелание учится в ВУЗе или долго работать на каком—нибудь месте. Поговаривали, что он даже воровал деньги с банковских карт, но судя по тому, как он постоянно напрашивался к друзьям на угощение, у Васька никогда не было свободных денег, и, возможно, воровство приписывали ему зря. Вдобавок, он, несмотря на молодость, был выпивохой со стажем.

Прокрутившись почти до утра на кровати, Влад решил, что завтра надо обязательно встретиться с Васьком. Может, он что—нибудь знает о происшествии? Ну неспроста девчонка шагнула из окна!..

Утром родители снова не стали его будить и одни уехали на загородный участок, чтобы посмотреть в каком тот состоянии на исходе зимы. Влад позавтракал и немного выждав, позвонил Ваську.

– Да… Але—о!

Судя по хриплому голосу Васек находился в состоянии похмельного синдрома и не сразу разобрался, кто с ним разговаривает.

– А, это ты!.. Чего хотел? Долго говорить не могу – болею. Вчера с ребятами хорошо посидели в «Лабиринте».

– Поправить здоровье хочешь?

Васек был краток:

– Хочу!

– Тогда через полчаса, как раз к открытию, подходи к «Лабиринту» – есть разговор.

– Хорошо!

Подходя к кафе, Влад заметил, что Васек уже крутится возле входа, напряженно высматривая друга среди проходящих мимо пешеходов.

– Где ты ходишь? Сколько можно ждать?

Измятое лицо Васька горело нетерпением, и он укоризненно—страдальчески выговорил Владу:

– Я тут умираю, а ты не торопишься даже, чтобы спасти друга от гибели!

– Что будешь? – спросил Влад, усаживаясь за стол. – Пива или, может, покрепче чего?

– Давай пивка, а то я с того, что покрепче, снова с катушек слечу. Мать и так вся на нервах, ругается каждый день…

Осушив одним махом полкружки, Васек выпрямил спину и, прикрыв глаза, стал прислушиваться к изменениям в организме.

– О, о, легче становится!..

Постепенно его лицо оживлялось, глаза заблестели – жизнь возвращалась! – и он принялся потягивать пиво уже неторопливо.

– Чего звал? Если чем физически помочь, то не смогу – видишь, я в каком состоянии.

– Вася, бросал бы ты пить, а? Ну, а если по делу, то мне нужна информация. Сегодня похороны девчонки из соседнего дома, сама выбросилась из окна. У нее на кисти левой руки плачущий птенец был нарисован желтым фломастером. Ты ничего об этом не слышал? Может, помог кто—то?

– Птенец? – переспросил Васек. – Это плохо!..

Васек как—то сразу посерьезнел и Владу показалось, что хмель улетучился из его тела и он протрезвел на какие—то доли секунды.

– Это плохо! Опять они взялись за старое…

Последние слова он бормотнул в сторону, озабоченно оглянувшись по сторонам.

– Что – «плохо»? Кто – «они»?

– А?! Что? – очнулся от своих мыслей Васек. – Ты, о чем?

– Ну, ты сейчас сказал, что «они опять взялись за старое»! Кто – «они», Вася? Мне нужно знать.

– Это опасно, Влад! Тебе это зачем?

– О какой опасности ты говоришь? Что, закосел уже и в своих фантазиях витаешь? Если знаешь что—то, то давай рассказывай! Перед уходом в армию я этой девчонке пообещал покровительство и защиту.

Васек еще раз оглянулся по сторонам, допил пиво и попросил:

– Закажи покрепче, а то решиться не могу…

– Да тебя развезет совсем! – воспротивился Влад, но ему нужна была информация и он заказал сто граммов коньяка.

– О, коньяк! Давно не пил такого! Потребляю в основном «паленку»…

– Расскажешь, еще столько получишь!

Опрокинув коньяк, Васек, к удивлению Влада, не захмелел, а наоборот – остекленевшие глаза смотрели сурово и трезво.

– Есть организации за рубежом, которые платят деньги за то, что кто—то доводит подростков до самоубийства…

– То есть?..

– Заключается контракт с конкретным человеком в России, тот организует группы общения с превращением этого общения в якобы игру. Участникам за переход на каждый новый уровень тоже платят деньги. Обрабатывают так, что подросток становится полностью зависимым…

– И…?

– И доводят до самоубийства. А за каждую гибель участника организатор группы получает большие «бабки»!

– Но как можно довести нормального подростка до этого?! У него же есть семья, братья, сестры, друзья!

– Есть научно разработанные методики: сначала увлекают в общество, обещая всяческую поддержку, потом нарушают психику и полностью подчиняют, а затем искусственно организовывают проигрыш в игре и требуют ухода из жизни, бывает, что под угрозой смерти близких: родителей, братьев, сестер. Подростка убеждают, что он неудачник, ничего не стоит, его никто не любит, и ему не стоит жить…

– Неужели такое возможно? Я слышал вскользь о «группах смерти» … Это – они?

– Да! Закажи еще сотку!

Ошарашенный услышанным Влад машинально подозвал официантку и заказал еще порцию коньяка. Он не сводил глаз с друга, на минуту забыв, где он находится и что делает.

– А ты откуда все это знаешь?

– Да, вполуха слышал, – отмахнулся Васек.

– И зачем им это надо?!

Васек криво улыбнулся:

– Ты же умный! Про гибридную войну слышал? Слышал! Вот она и ведется против России, то есть против нас с тобой, наших близких. У «них» все средства хороши!.. Как только народ понял, что деньги – главное, так и стал готов на все, лишь бы их заработать, желательно быстро и много. Вот и твоя знакомая девчонка попала в руки какого—то подонка… Закажи еще, а?

– Пьян будешь, а ты мне еще не все рассказал. Попозже закажу. А как найти такого руководителя группы?

– Его найти практически невозможно. Он может находиться за тысячи километров!

– А ты бы смог его вычислить?

– Я?! Это дорого стоит, нужны мощные компьютеры, а они только в вычислительных центрах. Затем – нужен компьютер жертвы, и чем раньше, тем лучше. Иначе встроенная программа уничтожит всю переписку…

Влад не раздумывал, он просто знал, что нужно делать.

– Больше сегодня не пей, я прошу тебя, как друга! Завтра пойдем к родителям девчонки, и ты получишь доступ к компьютеру…

– Большие деньги нужны, чтобы в городском вычислительном центре поработать, допуск туда…

– Все будет! – заверил Васька Влад. – Не сомневайся!

– Зачем тебе все это? Всех организаторов групп не переловишь!

– Зло должно быть наказано! – твердо сказал Влад. – Найди мне… этого гада, пожалуйста! Лично тебе за это сто «штук»!

– Сколько?!

Слыша умную речь Василия, Влад не знал, что и подумать: то ли тот специально прикидывается дурачком, то ли у него действительно иногда проявляется просветление в мозгах и он тогда выдает настоящие разумные перлы, забыв об уровне общения в своей дворовой компании. Влад не сразу, но все же вспомнил, что Василий закончил школу почти на отлично, поступал в институт, но не прошел по конкурсу, связался с местной шпаной и после этого его жизнь незаметно пошла под откос.

– Сто!

– Сто «штук»?! – переспросил Васек. – Ну ты, блин, даешь! Откуда у тебя такие деньги? Уж не «гопником» ли ты был в армии в последние месяцы службы? Или родители дадут?

– Вася, за такие предположения могу дать в морду!

– Ладно, извини! За такое «бабло» я горы переверну! Придется, действительно, пить бросить… на время!

Васек противно хихикнул и вполне осмысленно уставился на Влада, изучая его.

– Не боишься? Если где—то проколемся, они убить могут!

– А мы что – стоять и смотреть будем, пока они нас будут убивать? Хватит пугать и всякую х… ню придумывать! Ты что, меня проверяешь?! Не бойся, не струшу. Так ты согласен или нет? Или я другого начну искать!

– Влад, прекрати, ты же знаешь, что я не люблю, когда матерятся! Могу сам в морду дать!

Влад знал трудное детство Василия, когда его отец, законченный алкоголик, пока был жив, гонял сына и жену чуть ли не ежедневно, и, не стесняясь соседей, поливал их отборным площадным матом. Так что у Василия действительно имелась аллергия на матерщину, а это говорило о многом. Слово «блин» было для него самым ужасным ругательством и то только в моменты высшего напряжения. И непонятно было, как Васек общался с дворовой шпаной, употреблявшей через каждые три—четыре слова матерные выражения.

Назавтра они встретились во дворе возле дома погибшей девочки. Василий на этот раз, как и договаривались, был трезв и угрюмо—серьезен, хотя от него и несло еле улавливаемым застарелым запахом алкоголя.

– Какой этаж, какая квартира?

– Не знаю! – ответил Влад.

Он надеялся, что консьержка подскажет им, где живут родители погибшей девочки.

– Мы к Артюшиным. Не подскажете…

– Шестой этаж, прямо.

Консьержка была немногословна, очевидно тоже переживая за пострадавших жильцов. На короткий звонок дверь открылась не сразу. В дверях стояла мама Светы в черной повязке с темными кругами под глазами.

– Здравствуйте, тетя Лиза! Примите наши соболезнования.

Хозяйка узнала парней и пригласила войти:

– Заходите! Она все тебя из армии ждала… Нет теперь нашей Светочки!..

Ее большие глаза наполнились влагой и слезы полились ручьем.

– Тетя Лиза, тетя Лиза!.. – хлопотали вокруг нее парни, но потребовалось некоторое время, прежде чем женщина успокоилась.

– Спасибо, что зашли! Не знаю, как и жить буду без моей девочки.

– А она, извините, не оставила какой—нибудь записки с объяснением своего поступка? Может, полиция что—то нашла?

– Ни записки, никакого объяснения! Вела себя ровно, как всегда. Я даже ничего не предчувствовала в тот день! Ушла на работу, а она должна была идти в школу и, вот, не пошла… сделала это…

– А компьютер ее проверяли? Может, в нем что—нибудь есть?

– Полиция смотрела, но ноутбук ее оказался заблокированным. Вирус какой—то поразил его… она последнее время много времени проводила у компьютера. Я даже иногда ругалась, иди, мол, погуляй, что ты сидишь все время с ним на коленях, а она как будто не слышала…

– Можно нам посмотреть ноутбук? У меня друг, – Влад кивнул на Василия, – хороший специалист в оргтехнике. Может, найдет какую—нибудь зацепку, отчего она так поступила.

– Пожалуйста, смотрите. Я сейчас принесу его.

Хозяйка прошла в комнату Светы и принесла оттуда ноутбук красного цвета. Василий взял его в руки и сначала внимательно осмотрел снаружи, а потом открыл его и первое, что сделал, заклеил камеру кусочком изоленты.

– Зачем? – удивился Влад.

– Даже в выключенном состоянии камеру можно активировать извне, – пояснил Василий, – для наблюдения за тем, кто работает с ноутбуком.

Он включил ноутбук и на весь экран засветился странный рисунок – желтый птенец с распростертыми в полете крыльями и падающей слезой из правого глаза. Влад застыл – точно такой рисунок был у Светланы поверх левой ладони, когда ее нашли погибшей! Крупная слеза внезапно соскользнула вниз и растворилась на границе экрана, а у глаза птенца стала медленно формироваться новая капля.

– Ноутбук заблокирован! Без специальной программы его не разблокировать!

– Его можно оживить?

– Можно переустановить систему, но вся информация будет безвозвратно утеряна. Нужна специальная программа, а для этого мне надо пообщаться в интернете со знакомыми компьютерщиками. Это займет время!..

– Сколько?

– Не знаю, возможно, день—два.

– Тетя Лиза, под мою ответственность, дайте на пару дней моему другу ноутбук – вдруг у него получится, и он найдет какую—нибудь информацию. А чтобы вы не беспокоились, мы вам оставим координаты.

Он продиктовал несчастной женщине телефон и адрес Василия, а напоследок спросил:

– Подумайте, может все—таки что—нибудь необычное было, что вам бросилось в глаза?

– Я же вам говорю: все было, как всегда, ничего подозрительного в ее поведении не было! Единственное, вот уже третью ночь после ее смерти из ее комнаты доносится то ли плач, то ли писк протяжный. Я даже ночью вскакивала и заходила в комнату, но ничего не обнаруживала. Я уже не знаю, что и думать? Может, с ума схожу и мне все это кажется?

И она снова закрыла глаза руками, вытирая льющиеся слезы.

Они попрощались с несчастной женщиной и уже в лифте Влад спросил:

– Как думаешь, она действительно от переживаний тронулась?

– Это ноутбук, вирусная программа работает, – мрачно ответил Василий. – «Птенец» плачет, роняя каждую сотую по счету слезу. Им надо, чтобы переживали, чтобы в семье психоз у остальных развивался. Авось, еще кто-то квакнется…

На улице они попрощались, и Влад направился на остановку маршрутки.

– А ты куда? – вдогонку спросил его Василий.

– В институт съезжу, узнаю условия восстановления.

– Жди осени. Какое тебе сейчас восстановление в середине второго семестра?!

– Да я все понимаю! Но матушке обещал, что съезжу, узнаю условия, а то она беспокоится о моем будущем.

Он не стал рассказывать, что уже восстановлен в институте, а иначе пришлось бы объясняться, как это у него получилось.

В институте его приняли приветливо, предложив немедленно приступить к занятиям. Ему назвали номера группы и аудитории, а также предмет, по которому сейчас читается лекция.

– Можно, я заниматься начну с завтрашнего дня, а пока пройдусь по институту, познакомлюсь с расписанием, вспомню прошлое…

– Да—да, конечно, как вам будет удобно!

Женщина в учебном отделе была сама любезность, не задавая ему больше никаких дополнительных вопросов. Влад побродил по коридорам ВУЗа и никаких изменений не обнаружил. В перерыве между лекциями он встретил студента из своей бывшей группы и тот удивился:

– А ты что тут делаешь?! Отслужил?

– Да, отслужил. Вот, хочу восстановиться.

– Знаешь, восстановиться будет сложно. По—моему, есть приказ по министерству, чтобы отчисленных по неуспеваемости не восстанавливать. Точно не знаю, но попробуй, вдруг повезет.

Они пожали друг другу руки и разошлись. Как только Влад направился к выходу – зазвонил телефон. На мобильнике высветился неизвестный номер, но он ответил:

– Да, слушаю!

– Влад, это я, от соседей звоню. Приезжай, кое—что надыбал!

– Хорошо. Я понял, сейчас буду.

– Жду!..

Через полтора часа он был уже в своем микрорайоне у дома Василия, но тот на вызов домофона не отвечал. «Что за чертовщина?!» – подумал Влад, но что—то не позволило ему звонить на мобильник друга. Смутная тревога зародилась в сердце: «Может, действительно надо поосторожничать?!» Он дождался, когда один из жильцов открыл входную дверь в подъезд и вошел вслед за ним. Василий жил на втором этаже, поэтому он поднялся пешком и коротко позвонил в дверь. Но ее никто не открывал. Тогда он взялся за ручку и дверь открылась – она оказалась незапертой. Влад осторожно вошел в квартиру и заглянул в комнату. В кресле, опустив голову на грудь, сидел неподвижный Василий.

Глава 5

– Вы кем приходитесь для умершего?

Полицейский записывал показания Влада и каждый раз сурово сдвигал брови, когда задавал вопросы.

– Умершего? – переспросил Влад. – Друг детства. В школу вместе ходили. Он два часа назад позвонил мне и пригласил в гости, и был бодр и здоров!

– Эксперт никаких насильственных следов на теле не обнаружил. Следовательно, Василий Меркушин умер своей смертью. Возможно, отказало сердце. Тем более, что, по заявлению участкового, покойный злоупотреблял алкоголем. Впрочем, после вскрытия будет принято окончательное решение… Подпишите. Если понадобится, то мы вас вызовем в отдел для уточнения показаний. Поэтому никуда не уезжайте из города!

Влад был не согласен с первичным заключением полицейского эксперта, но находился в каком—то ступоре и у него хватило воли только на то, чтобы заметить полицейскому:

– В квартире не хватает красного ноутбука! Я ему утром отдал ноутбук для ремонта.

Полицейский досадливо поморщился. Предварительно происшествие оценивалось, как естественная смерть и дело после вскрытия тела могло быть закрыто, а новые нюансы создавали новые проблемы. Но деваться было некуда и полицейский угрюмо спросил:

– Заявление писать будете? Может, пока поспрашиваете соседей, друзей? Возможно, он сам не смог отремонтировать и кому—то передал ноутбук для ремонта. Ну, так как?

– Хорошо, я сначала поспрашиваю соседей.

– Ну и ладненько!

Довольный полицейский хлопнул папкой и скомандовал:

– Грошев, остаешься здесь до прибытия бригады из морга и дождись родственников! Остальные…

Дикий крик матери Василия прервал указания оперуполномоченного. Только сейчас Влад понял, насколько сильно любила женщина своего непутевого сына.

– Сынок! Мой любимый! На кого ты оставил меня одну! Как я теперь буду жить без тебя?..

Она обнимала неподвижное тело Василия и старалась прижать его к груди, осыпая лицо поцелуями. Полицейские на время застыли, а потом по команде старшего покинули квартиру. Только участковый терпеливо застыл в ожидании момента, когда мать покойного немного успокоится и позволит ему задать ей пару вопросов…

Похороны Василия прошли скромно, но все школьные друзья, узнав про такую беду, на похоронах присутствовали. Почти все из них смерть бывшего однокашника сочли странной, хотя умерший и был своеобразным максималистом – он все делал не так, как все остальные, лишь бы выделиться и занять определенную ранговую нишу в компании. Тяжелым ударом для него стало, что по итоговым неплохим баллам ЕГЭ он не смог пройти на бюджет ни в один престижный ВУЗ, а денег, чтобы учиться на платной основе в таких ВУЗах, в семье не было.

На то время, пока хоронили и поминали Василия, Влад замкнулся и стал неразговорчивым. Даже мать с отцом не трогали сына, понимая его состояние. Неожиданная злоба наполняла его, и он с трудом в течение недели приводил себя в нормальное состояние. Обычно в тяжелой ситуации он знал, что делать, но на этот раз его интуиция не работала и какое—то время он находился в подавленном состоянии. Он не знал, как выйти на организаторов групп смерти и отомстить за Свету и Васька, а то, что отомстить надо, не сомневался. Они действительно оказались опасными и, судя по неожиданной смерти Василия, с большими возможностями.

Уже позже, после похорон Василия, мать Светы, узнав, что ноутбук ее покойной дочери пропал, случайно вспомнила, что через час после того, как Влад с Василием забрали ноутбук Светы для ремонта, к ней заходили двое полицейских в гражданской одежде, вскользь предъявили служебные удостоверения и хотели изъять ноутбук для проверки. Но она сказала им, что ноутбук находится у Василия Меркушина и сообщила его адрес. Мало того, она предложила, что, если они подождут, может сходить и забрать ноутбук, так как Меркушин нигде не работает и сейчас находится дома. На что полицейские ответили, что зайдут к нему сами, а когда разберутся с ноутбуком – вернут его ей обратно.

«Странно все это! – подумал тогда Влад. – Хотя, чего странного – это, скорее всего, были не полицейские…» И как не прикидывал, но пришел к однозначному выводу – найти тех, кто это сделал, он самостоятельно не сможет. И как—то логично вспомнились слова капитана ФСБ Дублюка о том, что его найдет по месту жительства сотрудник службы и установит с ним контакт. Если вначале ему не все нравилось в той зависимости, что могла возникнуть при его взаимодействии с ФСБ и он наивно надеялся, что, возможно, о нем постепенно забудут, то теперь сам ждал, когда нужный сотрудник объявится. Теперь ему хотелось, чтобы такая встреча произошла как можно скорее.

От тяжелых мыслей его здорово отвлекла учеба в институте. Семестр был в разгаре, половину занятий он пропустил, и наверстывать пришлось днями и ночами. Было очень тяжело, но Влад не сдавался – хотя бы на троечки он—то вытянет! Но каково было его удивление после первого же экзамена, когда в зачетку, скривившись, преподаватель поставил полновесную пятерку.

«Как?! – подумал ошеломленный Влад. – Это что за чудо? Я же не ответил на пять!» Но «чудо» продолжалось еще на четырех экзаменах. Например, последний он откровенно провалил. Попался материал, который при подготовке он полностью упустил, и должен был быть полноценный двояк, но когда он, выйдя из аудитории, раскрыл зачетную книжку, то увидел, что в зачетке стеснительно расположилась маленькая по размеру четверка. Очевидно, что преподаватель сам стеснялся своего поступка, выставляя абитуриенту незаслуженную оценку.

Дома Влад положил зачетку в письменный стол, стесняясь таких успехов, но вечером мать поинтересовалась за ужином:

– Ну, хвастайся, как сдал последний экзамен?

– Четыре.

– И что же такой невеселый? Пятерку ждал? Четверка тоже хорошо!

– Устал – отвык учится.

– Ну, ничего, привыкнешь. Главное, что перешел на второй курс! Кстати, там тебе повестка из военкомата.

Довольная успехами сына мать подала ему повестку, по которой ему требовалось прибыть в военкомат завтра в десять часов. И он вспомнил, что командир роты наказывал ему, что на учет в военкомат нужно встать в трехдневный срок. «Забыл! – в душе посетовал Влад. – Теперь нарекания будут…»