Ирма – служебная собака с добрым сердцем

– Ладно-ладно! Я только предложил! Вдруг он там только щиплется и не больно, – попробовал вернуть мою благосклонность Юрий.

– Вот на тебе и попробуем! Я даже нашатырь захвачу на всякий случай, – засмеялся Стас.

– Ладно, черти, давайте по делу. Завтра попробуем устроить целый день провокаций. Я иду с ней по площадке, а вы, по очереди, делаете взмах палочкой и тут же прячете её в рукав. Вечер на то чтобы отрепетировали до автоматизма! Задача ясна? Все свободны.

И распустив своих орлов, я пошла гулять со своей любимицей. Надо было ещё обойти с проверкой всех собак и проверить карантинное помещение. Там залечивали раны двое, вчера сцепившихся, псов. Надо проверить их самочувствие. А потом можно и домой. Обещала сегодня дочке пораньше прийти.

День выдался сложным и, самое обидное, с нулевым результатом. Если не сказать хуже.

Идея с исчезающими палочками с треском провалилась. Эта собака проявляла чудеса интеллекта, сообразив, куда именно исчезает палочка и, усаживалась напротив, словно маньяк, не сводя внимательного взгляда. Сначала это было смешно и забавно. Но через несколько часов стало раздражать. Поскольку целью было совсем не её внимание к спрятанной палочке.

В дополнение к этой неприятности, у Герды – собаки Дмитрия, началась течка. Мало того, что она стала словно никогда не слышала никаких команд, так ещё и Чак, собака Стаса, полностью отключился от работы. Все его мысли и интересы были только на течкующей Герде. И даже если мы выводили их раздельно, запах от нас был достаточным, чтобы пёс полностью забывал о работе.

А между тем, именно у Чака были огромные проблемы с освоением полосы препятствий. Ну, никак этот сильный смелый пёс не мог совладать со страхом любой высоты. Будь то обычный невысокий забор или, переброшенное через неглубокую канаву, бревно. Ни ласка, ни уговоры, ни вкусное лакомство, ни собственный пример, ничего не могло уговорить его. И, если Ирму мы пока не обучали полосе препятствий в силу её ещё не достаточно окрепшего организма, то остальные собаки уже отлично усвоили и быстро проходили полосу препятствий, и только Чак упорно не хотел даже символически подходить к снарядам. Эта проблема тоже сегодня существенно омрачала день.

Ну и «вишенкой на торте» стал сбежавший Шон. Это прекрасно сложенная восточно-европейская овчарка только прибыла вчера в часть. Её привез хозяин, который решил сделать такой вот подарок нашей части. Пёс не понимал, что его отдали навсегда. Бросили. Предали. Он принялся охранять вольер в ожидании хозяина, отказывался от еды и до истерики боялся, доносящихся с полигона, взрывов. Как назло весь день и вечер шли учения. Ну никак не получалось успокоить эту собаку. От жалости к нему, я в кровь искусала губы, и сама была готова рыдать рядом с его вольером. За сутки он так и не притронулся к еде. И никого не впустил в вольер.

Но не одна я так переживала за страдания собаки. Молодой солдатик, прибывший в часть с новым призывом, решил всё таки зайти в вольер к Шону, пока никто не видит. Открыл вольер, ожидая, что собака бросится на него, и… Шон действительно бросился на него. Но не укусил. А сбил с ног, перепрыгнул и выскочил из вольера. На беду, калитку локалки это юное чудо тоже забыло закрыть и, под дикий лай собак, пёс выскочил наружу, промчался по территории, в гоняя в ужас всех встречных, и исчез за воротами части.

Я как раз обедала, когда с этой новостью влетел в столовую Стас. Аппетит как ветром сдуло. И нас тоже. Оформлять пропуск на выход из части просто не было времени. Да мы и не вспомнили про него. Промчавшись мимо, ошалевшего от нашей наглости, дежурного, наша пятерка рванула на поиск собаки.

Собаку найти не удалось. Зато по возвращению нас ждала серьезная выволочка, выговор с занесением и лишение очередных отгулов. От гауптвахты спасли только приближающиеся соревнования. Но разнос мы получили знатный.

И вот теперь, лёжа на траве, мы пытались придумать, что делать дальше.

– Наталья Викторовна, у меня есть дурацкая идея, но может сработать. А давайте раздразним Чака Гердой, подводя поближе, и пустим их на полосу препятствий. Герда её шикарно проходит. А он пусть так за ней в хвост и идет. Может быть инстинкт размножения затмит страх перед препятствиями, – предложил Стас, вызвав приступ хихикания среди мужского состава.

– Ну и что вы ржёте? Сами ведь перед девчонками лезете туда, куда на трезвую голову даже мысли не возникло лезть. А он – собака! Тем более должен в такие минуты ничего не соображать.

Довод был железный. К тому же, попытка – не пытка. Мы ничем не рисковали. Наша команда уже давно перестала боятся Чака и только для собственной значимости поддерживала его репутацию злой собаки.

– А ещё, парни, у меня есть идея, как использовать страсть Ирмы к палочкам. Завтра будем играть с ней в прятки. Попробуем обучить её обыску местности через поиск, спрятанной за пазухой, палочки.

– Класс! Это может сработать. Только после сегодняшнего марш-броска я завтра буду с трудом даже ходить.

– Отставить нытьё! Все бегали. И ничего. Это ж вам не с выкладкой по бурелому. В общем, так. Сейчас ты бежишь очень быстро в штаб. Объясняешь ситуацию с сбежавшей собакой и говоришь, что мной приказано напечатать текст о потери и распечатать штук 100 объявлений. И что хочешь делай, но приказ должен быть выполнен и выполнен в течение часа. Ты у нас самый любимчик женщин, тебе и решать эту задачу. Улыбайся, заигрывай, но чтобы через час объявления были уже у меня. Я протянула листок, с написанным наспех текстом, Дмитрию.

– По дороге домой развешу по посёлку. И утром завтра, – продолжила я.

– Наталья Викторовна, а как ваш муж терпит вашу работу и постоянные задержки на ней?

– Отставить разговорчики! Стас, ещё один вопрос в нарушение субординации и я в ответ тоже нарушу субординацию, хорошенько оформив тебе лицо своим маникюром. А ребята подержат вместо анестезии. Понятно объяснила?

– Так точно, – усмехнулся Стас, явно не напуганный такой угрозой.

– Отдохнули и хватит. Пойдемте, обойдем собак, пока я жду объявления. Проверка лишней не бывает.

Нехотя поднявшись, парни разошлись по локалкам.

Локалка – огороженная высоким сетчатым забором прямоугольная территория. По длинным сторонам расположены ряды вольеров для собак с теплой будкой внутри вольера. Один вольер для одной собаки. Вольеры отделены друг от друга деревянной стеной в человеческий рост. Каждый вольер для одной собаки. По длине находиться 20—30 вольеров на каждой стороне. Между вольерами свободное пространство с невысокой травой.

Глава 4

– Там ваша собачка, у меня в сарайчике, – окликнула меня старушка, стоило отойти буквально несколько метров от столба, где я наклеила последнее объявление.

Я поспешила за ней.

– Он в дом просился, да в дом нельзя. Там кошка у меня. Кто его знает, как он с кошками. Большой ведь. Если кинется, не удержу. Так я ему в сарайчике постелила старое одеяло, да супчика налила. Оголодал совсем. Давно он у вас потерялся?

– Да только сегодня сбежал. Только он уже сутки не ест ничего. Его хозяин привез и оставил. Вот он и тосковал.

– Ох, бедненький. И как же он теперь?

До меня донестись знакомые звуки. На полигоне опять начались стрельбы. Да, отводить его сейчас назад будет очень жестоко. Да и электричку пропущу, следующую ждать почти два часа. Эх, была-не была! Поедем в общагу! Попробую пробраться незаметно. Уж одну ночь как-нибудь перекантуемся. А утром поедем в часть. Главное, чтобы он сейчас не стал сарай охранять и подпустил. Всё таки замечательно, что у меня всегда с собой есть поводок. А намордник для электрички сооружу из этого самого поводка.

Ухоженный огород. Маленький, вросший по самые окна в землю домик. Сарайчик серый покосившийся. Дверь чисто символически закрыта на деревянную дощечку на гвозде. Такую не то что крупная собака выбьет, щенок в игре сломает.

Старушка открывает дверь.

– Эй, малый, за тобой пришли. Иди сюда.

Из сумерка сарая появляется собака. Точно, наш.

– Шон, мальчик мой, ты чего ж это убежал? Домой так не доберешься. Да и не нужен ты там, пойми. Тут теперь твой дом.

– Ты чего ж такое ему говоришь, дурная твоя голова! Он ведь всё понимает! Лучше скажи, что любить его будешь и что нужен он тебе, – старушка укоризненно покачала головой.

Пёс стоял, глядя на нас и, словно решая, что делать. Я сделала осторожный шаг навстречу. Он не шелохнулся. Я сделала ещё один.

– Да что ты крадёшься к нему, будто, что плохое задумала, – оттолкнула меня легонько женщина и бодро направилась к собаки. Я затаила дыхание, готовая в любой момент броситься на помощь. Но зря. Шон тут же завилял хвостом и уткнулся головой в её ноги. Она трепала его за загривок и приговаривала:

– Ты, парень, не бойся. Вроде девка она не плохая. А если что, дорогу знаешь, прибегай, со мной жить будешь. Только кошек чтобы не трогал. А сейчас иди и веди себя хорошо, – она с трудом нагнулась и поцеловала собаку в голову.

Я спокойно подошла и пристегнула поводок. Потянула. Пёс остался стоять.

– Иди, говорю! И слушайся её, – старушка тихонько отпихнула от себя собаку.

Тот подался в мою сторону, оглянулся, словно вглядываясь в её лицо. Она кивнула. Он отвернулся и покорно пошёл рядом со мной. Идеально, не натягивая поводка.

Мы подошли к станции. Всю дорогу я разговаривала с собакой, гладила его. Мне было тревожно: вдруг он испугается электрички? Что тогда?

Но на удивление, пёс спокойно вошел со мной в вагон. И сидел идеально всю дорогу у меня в ногах. Контролёров не было. Пассажиры этого направления давно привыкли к людям в форме с собаками.

Без приключений мы добрались до общежития. Был поздний вечер. Почти ночь. Дочь с мужем должны были ночевать у друзей, поэтому я спокойно открыла ключом дверь комнаты, запустила туда собаку, закрыла дверь и пошла помыть с дороги руки на общей кухни. Яркий свет резанул глаза.

– Что-то ты сегодня поздно?

Муж стоял у плиты, перемешивая картошку в сковородке.

– А ты чего здесь? Ты же с Алёнкой собирался ночевать у Поповых?

– У них сын сегодня температуру выдал. Решили не цеплять заразу.

– А Алёнка где?

– В комнате. Тебя ждет.

Холод пробежал по спине. Ребёнок! В комнате! С агрессивной крупной собакой!

Стрелой я метнулась в комнату. В голове уже пронеслись кровавые картинки. Рванула дверь на себя и замерла.

– Хороший пёсик! Ну покажи язычок. У тебя там пятнышко красивое.

Дочка сидела верхом на собаке и ручонкой ловила её язык, пытаясь вытащить его посильнее. Пёс покорно терпел все выходки малышки.

– Мамочка, посмотри кто у нас в гостях. Это Барсик. Он будет у нас жить, – представила мне собаку дочь и демонстративно улеглась на его спине, обхватив огромную собачью шею ручками.

Вдруг пёс глухо зарычал. Шерсть поднялась от самых ушей и до кончика хвоста.

– Ты чего это сердишься? Это мои мама и папа. Они хорошие.

– Наташа, что здесь происходит?

Оказывается, муж подошел ко мне и это вызвало такую реакцию у собаки.

– Замри и не шевелись. Ты ему не внушаешь доверия. Я попробую сейчас всё разрулить, – я сказала шепотом мужу, стараясь не привлекать внимание собаки. Ситуация была щекотливая.

– Шон, солнышко, ты обещал хорошо себя вести. Помнишь? Можно мне подойти?

Собака вильнула хвостом. Я сделала осторожный шаг. Собака не выдала беспокойства. Я увереннее прошла в комнату и присела рядом.

– Отлично, умный мальчик, – погладила я пса, наматывая на руку поводок.

– И он здесь тоже живёт, он – свой. Фу! – попробовала я объяснить собаке.

– Попробуй спокойно сделать шаг, – сказала я мужу.

Но стоило ему шелохнуться, как мгновенно раздался глухой рык и собака напряглась.

– Да, милый, дело плохо. Похоже, придется тебе сегодня ночевать в казарме. Завтра я отведу его назад и всё образуется. А пока, вот так.

– Но что это за собака? Откуда она?

– Милый, ты же знаешь, где я служу. Вот и к чему эти вопросы? Я ужасно устала. Алёне пора спать. Давай, я расскажу тебе всё завтра. А пока, ступай в казарму. Я тебя очень люблю!

– Папочка, ты не сердись на Барсика. Он просто нас с мамой охраняет. Он же не знает, что ты хороший. А солдатики твои не будут по тебе ночью скучать. Ты же часто с ними ночуешь, вот и сегодня поспи с ними. А завтра я тебя подружу с Барсиком и мы будем все вместе жить, – дочь упорно называла собаку Барсиком и явно решила, что тот будет жить теперь с нами. Что ж, завтра надо будет срочно отвлечь её внимание, чтобы она и не вспомнила больше о собаке.

Муж вздохнул, аккуратно, под пристальным взглядом нашего охранника стянул с вешалки форму и закрыл за собой дверь.

Надо будет завтра прийти пораньше и устроить романтический ужин, загладить эту ситуацию.

Стоило стихнуть шагам за дверью, пёс расслабился, и положил голову на лапы. Тяжело вздохнул и закрыл глаза.

– Ну ладно, завтра будем играть. Спи. Ты, наверное, устал на службе, – дочь чмокнула собаку в шею, слезла с него и забралась ко мне на руки.

– Мамочка, а у тебя хватит сил на сказку?

Я обняла дочь и взглянула на мирно спящую собаку. Он подрагивал во сне.

– Конечно, милая. Давай сегодня спать вместе, – я переодела Алёну в пижаму и уложила на свою кровать к стенке. Быстро переоделась и легла, к, уже задремавшей, дочери.

– Жил-был пёс…, – начала я сказку.

Глава 5

Спросонья я и забыла про вчерашние приключения и чуть не наступила на собаку, вставая с кровати. Пёс вздрогнул, но остался на месте. Оставлять спящего ребенка с незнакомой собакой было очень страшно. Но мочевой упорно требовал прогуляться до уборной.

– Посиди немного в наморднике. Я быстро, туда и обратно, – приговаривала я, натягивая на морду Шону намордник. Тот не выказал никакого сопротивления.

Метнувшись бегом в уборную, чисто символически ополоснув лицо, я влетела в комнату. Собака всё также дремала рядом с кроватью. Дочка посапывала у стенки.

– Хороший мальчик, – похвалила я пса, снимая намордник. И снова завалилась досыпать.

– Ты только тихонько, не шуми. Пусть мама ещё поспит. А мы с тобой поиграем. Давай ты будешь сыночком, а я буду тебя кормить. Только понарошку. Аккуратно, не проглоти ложку.

Детский шепоток прокрался сквозь сон. Дочь с кем-то увлечённо играла. Собака! Пронеслось у меня в сознании. Сон как рукой сняло. Я резко села на кровати.

На полу, разложив вокруг собаки детскую посуду и игрушечные продукты, дочь кукольной ложкой изображала, что кормит собаку. Та подыгрывала ребёнку, облизывая то и дело, крошечную ложку. На шее повязаны были дочкины колготки, словно слюнявчик. На голове красовалась детская панамка.

Успокоившись, я с умилением смотрела на этих двоих. Острая боль сожаления, что эти игры не будут иметь продолжения, что мне придется их разлучить, ковыряла мне душу. К глазам подкатились непрошеные слёзы.

Нет, однозначно надо что-то менять! Дожидаться получения квартиры мы можем ещё годами. Вон, Стрельцовы уже 12 лет в очереди. И детей уже трое. Не могут выделить квартиру, пусть меняют правила общежития! Пойду прямо сегодня к командиру части, пусть решает вопрос.

Шон – отличная семейная собака. Только с мужем надо его подружить. И цены ему не будет, как члену семьи. А в часть ему нельзя. Он с ума сойдет от выстрелов. Может быть та старушка сможет его приютить? А я с кормлением помогать буду.

За такими размышлениями я накормила этих двоих завтраком. Пес поел с отменным аппетитом. Дочка тоже не стала, как обычно, капризничать, за едой, глядя на своего лохматого друга.

Пройти незаметно не получилось. В это время всё просыпаются и общага шумит, как улей. Но к моему несказанному удивлению, всё соседи доброжелательно отнеслись к собаке и пообещали не выдавать нас коменданту. Тот приходил всегда только к обеду и застать нас не мог.

Мы вместе прогулялись до детского сада. Дочь обняла за шею собаку, чмокнула в морду и побежала рассказывать в группе о своем новом «братике».

А мы зашагали к перрону.

– Доброе утро! Я не спросила вашего имени.

– Ольга Яковлевна.

Я застала старушку, поливающей небольшую симпатичную клумбу около её калитки.

– Ольга Яковлевна, а не могли бы вы действительно оставить Шона у себя. Я буду приносить ему еду. Просто нельзя ему в часть. Он выстрелов боится. Да и в вольере ему страшно. Он домашний.

Я рассказала женщине, как пёс подружился с дочерью, как мирно спал, как терпел, пока я его не вывела на улицу.

– Да я и сама даже всплакнуть успела. Уж больно хорош. Успела к нему привязаться. Прям глазами в душу запал с первого взгляда. Только вот кошка…

– А давайте сейчас посмотрим, как он к кошкам. Принесите. Он в наморднике и я его крепко держу.

– Да моя Мусильда всех собак на улице гоняет. Не испугается. Главное, чтобы он на нее не бросался. Держи покрепче, а лучше, привязывай к забору. А я за Муськой схожу.

Она ушла, а я обмотала проводком столбик забора.

Через пару минут старушка появилась на пороге, держа в руках серую, самую обычную кошку. И пошла к нам.

Пёс благодушно смотрел на её приближение и вдруг заметил кошку. А кошка заметила его.

Мы с женщиной замерли, ожидая что будет дальше.

А дальше всё произошло со молниеносной скоростью.

Кошка вырвалась из рук хозяйки и бросилась к собаке.

А собака… пёс лег на землю и перевернулся кверху брюхом, неистово стуча о землю хвостом.

Кошка с разбегу вскочила на шею собаки и…

И мы услышали громкое мурчание. Шершавый кошачий язык вылизывал морду собаки, а кошачьи лапы обхватили морду. Кошка, распластавшись на собачьей шеи, намывала псу морду, словно котёнку. И очень громко мурлыкала. А пёс даже глаза закрыл от удовольствия, и только хлопки виляющего хвоста о землю, выдавали его счастливое настроение.

– Нет, ты только посмотри на этих двоих! Как будто после разлуки в сто лет неразлучные друзья. Так ведь незнакомы же были!

Старушка развела руками, не понимая, что происходит.

– Или знакомы? Но как? И когда?

Женщина отвязала поводок, отстегнула его от ошейника и передала мне.

– Иди, милая, на службу, не то опоздаешь. А за собаку не переживай, дом он хороший нашел. И с кормежкой не волнуйся, мне вполне по карману прокормить одного собачьего ребенка. Заходи навещать, он, я думаю, будет рад. И дочку приводи. Пусть играет со своим другом. И мне дитё в радость, на старости лет. Раз уж она у тебя так с собачкой нашла общий язык, знать хороший человек растет. Буду рада такой внучке.

И потрепав на прощанье собаку за шею, погладив кошку, всё ещё восседавшую на ней, я зашагала на службу.

– Так, парни, Шон найден, определён в надежные руки. Ротному скажу, что пристроила, потому что не подходит для службы из-за страха к взрывам. Что, кстати, правда. Сегодня у нас по плану обучение Ирмы обыску местности, обучение Чака полосе препятствий, между этим всем закрепление команд послушания и полосы препятствий с остальными собаками. И, да, надо прибить доски на высоком барьере. Вчера кто-то его разнес. На такой пускать собак нельзя. К 10 часам чтобы этот вопрос был решен.

Поставив задачи своей команде, я пошла проверять собак. Как уже стало привычным, в компании со своей любимицей.

Ирма каждый раз устраивала мне на столько эмоциональную встречу, что со стороны могло показаться, что мы не виделись минимум месяц. Было трудно решить, кто из нас кого любит больше.

Она шла рядом со мной на обходе, и стоило кому из собак посмотреть на меня не добрым взглядом, как глухой рык и поднятая на загривке шерсть тут же усмиряли агрессора.

Каждая веточка, каждая небольшая палочка поднимались собакой и навязчиво тыкались мне в руку.

– Солнышко моё, игры будут потом. Нам надо всех проверить и осмотреть, – объясняла я собаки, но та упорно настаивала на игре, заглядывая мне в глаза и мешая идти дальше. И через несколько минут такого сопротивления я неизменно сдавалась и начинала кидать ей палочку. И тут же в локалке поднимался гул. Собаки тоже хотели играть.

– Вот видишь, что мы наделали. А им, между прочем, ещё до прогулки полтора часа. Это я тебя балую, и видимо, зря, – больше себя упрекая, чем собаку, я выговариваю и прекращаю игру. Минут на десять. И снова сдаюсь.

Сегодня обход мы прошли быстро и до построения оставалось ещё 40 минут. Я взяла Ирму и мы пошли на площадку.

Привязав собаку к собаковязи, я отошла на несколько шагов, подразнила её палочкой и пошла от укрытия к укрытию, пряча палку перед собой. Обойдя всю площадку, я вернулась к собаке и показала пустые руки.

– Всё, нет игрушки, не будем играть.

Собака занервничала и закрутилась на месте.

Я отстегнула поводок. Словно стрела, метнулась она к укрытиям.

– Ищи! Ищи! – подбадривала я её около каждого.

И вот в последнем она находит свою палочку, и весело бежит ко мне.

– Умница, девочка, – хвалю я её, отбираю палочку и снова иду к укрытиям.

Стоило мне вернуться и отстегнуть её, как хитрая собака сразу помчалась к последнему укрытию. И разочарованно уставилась на меня. Палочки там не было.

– Ко мне! – скомандовала я и, похвалив, подбежавшую собаку, скомандовала, – ищи!

На секунду Ирма задержала на мне взгляд, словно переспрашивая и пытаясь понять меня.

– Ищи! – сделала я вид, что кидаю палочку в сторону первого укрытия.

И собака тут же сорвалась с места, и в правильной последовательности промчалась по укрытиям.

Радостная, с палочкой в зубах, она вернулась ко мне.

– Отлично, милая! И как тебе нравиться наша новая игра? – спросила я собаку, пристёгивая к собаковязи.

Та с готовностью уселась и терпеливо ждала команды.

Сорок минут пролетели незаметно и я чуть не опоздала на построение. Решив, что лучше явиться во время с собакой, чем опоздать, отводя её в вольер, я взяла её с собой.

– Рядовая Петрова!

– Я!

– Мне нравится ваша инициатива. Действительно, почему это кинологическая рота на построении без своих четырехлапых напарников. С завтрашнего дня на утреннем построении вся рота с собаками.

Недовольный гул прошел по роте.

– Отставить разговорчики, – замкомбата строго окрикнул наш строй.

Да, ротный за это по голове точно не погладит. А с другой стороны, ну и что тут такого? Общее послушание у нас у всех собак на отлично. А то, что теперь их будут выводить раньше, так это только на пользу и животным и солдатам. Меньше придется убирать вольеры. Это ж надо было придумать, чтобы собаки с вечернего построения и почти до обеда сидели взаперти! А потом часть времени занятий приходилось тратить на чистку вольеров и отмывание. Да ещё и получать нагоняй за вонь. А чего не вонять-то? Доска некрашеная быстро запах впитывает, хоть потом заотмывайся. А теперь вот отлично, придется собак до утреннего построения нагуливать. Чтобы на плацу кучи не навалили.

Ну а то, что весь состав роты на меня за это волком смотреть будет, так к тому не привыкать. А кознь какую устроят, так у нас давно полевых тренировок с полной выкладкой не было. Особенно ночных. Надо бы им напомнить.

Довольно ухмыльнувшись, я погладила собаку.

На удивление, нововведение не вызвало той реакции, что я ожидала. Наоборот, и солдатам и ротному пришлась по душе подобная перестановка в расписании. Зато мне, как оказалось, совсем даже нет. Потому, что вместо спокойного обхода и тренировок Ирмы, я теперь должна была контролировать выгул этих 120 пар. Солдат плюс собака. И занятие это, скажу вам, трагедийно-комедийное.

– Смирнов, дерево! – успела я крикнуть, но парень не успел отреагировать. И врезавшись в березу со всего размаха, плавно сполз к корням. Тут же став примотанным к этой самой березе поводком своей собаки!

– Солдат Смирнов, вы пробовали не закрывать глаза, гуляя с собакой? – я отматывала горемыку от дерева.

– Ни как нет! Утро ведь. Спать хочется. Глаза сами закрываются.

– А другим почему не хочется? Вы что, ночью не спали?

– Спал.

– Плохо спали?

– Хорошо спал.

– Наталья Викторовна, не вникайте! Смирнов спит круглые сутки. Он умудрился на стрельбах вчера на автомате уснуть, – смеётся рядом его сослуживец.

Пока отматывала этого от дерева, другой умудрился запутаться в поводке своей собаки на ходу, и шлёпнутся лицом в лужу. Единственную, кстати, лужу.

Но там вмешался его взводный. И в наказание заставил вычерпать лужу руками и засыпать землей. Чтобы больше туда никто не нырнул. Не стала защищать. Авторитет взводного надо поддерживать. Иначе он с ними не справится.

Стоило солдату зачерпнуть грязь из лужи, как трое ближайших псов заинтересовались его деятельностью и стали с азартом раскапывать лужу. Их солдаты никак не могли растащить их в стороны, молча натягивая поводки.

– У вас язык есть? Вы что, команды забыли? – рявкнула я на них и тут же, не дожидаясь команд от своих хозяев, собаки бросили своё грязное дело и уселись рядом со своими вожатыми.