Колчан калёных стрел

Длинные волнистые волосы Ратмира стали почти дыбом, и бесстыжая Владимира не выдержала и захохотала. За ней засмеялись другие юнцы, под неодобрительным взглядом Елисея загоготал наставник Любомир Волкович. Было больно, обидно и стыдно, но Огняна криво улыбнулась и стёрла ладонью кровь.

– В лечебницу! Оба! – заверещала злобная чередница Кошма, раздавая подзатыльники – и тем, кто дрался, и тем, кто смеялся. До Любомира Волковича она не допрыгнула. – Это ж надо!.. Это ж удумать!..

До своей светлицы в девичьем терему Решетовская добралась уже в густых сумерках, добросовестно пролечившись у чередниц. Сдёрнула с кровати расшитое покрывало и опешила. На простынях лежал наконечник стрелы, одной из тех, что принадлежали Елисею Ивановичу. Наставник был в её светлице и хотел, чтобы она об этом знала.

Недоумённо хмыкнув, Огняна накинула полушубок и вышла на улицу. Светила почти полная луна, обережные костры на окраинах стана давали ещё немного света. Потерев занывшую на морозе разбитую губу, юнка пошла по спящему стану.

– Огняна, – позвал Елисей Иванович от молодых густых елей.

Решетовская невольно поджала губы, готовясь слушать гневную отповедь наставника. Елисей Иванович славился крутым нравом, а драк юнцам вовек не прощали.

– Ты чего дрожишь? – строго спросил он, подходя ближе.

Суровый, неулыбчивый Елисей Иванович, светлоглазый сын древлянских лесов, вызывал у юнок смешанные чувства страха и обожания. Ни тем, ни другим Решетовская не грешила, и с Елисеем Ивановичем, как, впрочем, и с другими наставниками, частенько держала себя дерзко.