Фиктивная невеста

– Можешь на меня рассчитывать, – говорит она. – Но это не избавляет тебя от ответа про страх.

– Я ответил тебе уже.

– Может, ты боишься, что будет, если не получишь активы, – говорит она. – Ты не окажешься на улице. Что тебя так расстроило, что ты нанял невесту?

– Я не расстроен. Я просто хочу этого.

– Когда люди рвутся к чему—то, – говорит она, – они убегают от чего—то.

Я смотрю на неё.

– Кто это сказал?

Она пытается быть серьёзной, но ямочки выдают.

– Кто? – повторяю я.

– Эм… кто—то из «Нашей жизни», – признаётся она. – Но это мудро.

Я сжимаю челюсти. Сериалы. Как мы это провернём?

– Что? – спрашивает она.

– Слишком много готовимся, – ворчу я. – Будем в каюте, не общаясь. Мы же «недавно помолвлены».

– Хм, – она лукаво улыбается. – Потому что у нас страстный роман. Мы скрывались, а теперь можем быть вместе. Не тайные любовники, а пара на отдыхе. Всё возможно.

– На самом деле, я работаю, а ты сидишь тихо, как мышь, – напоминаю я.

– Да, знаю, – фыркает она. – Но продолжай повторять, будто я буду врываться к тебе.

– Закончили?

Она выпрямляется, её лицо говорит: «Нет».

– Что теперь? – требую я.

– Нам нужен жест, – говорит она. – Например, ты хлопаешь меня по носу, когда гордишься.

– Мой жест – молчаливое одобрение. Далее.

– Можно я хлопну тебя по носу?

– Ценишь свой палец? – рычу я.

Она улыбается, как Чеширский кот. Моё сердце колотится. Люди не улыбаются, когда я командую.

– Может, я сама хлопну себя по носу, когда тобой горжусь, – предлагает она.

– Не надо, – предупреждаю я.

– Кольца, – продолжает она, показывая палец. – Надо в ювелирный.

– Точно, – вспоминаю я. Хватаю сумку, достаю бархатную коробочку и бросаю ей.

Она ловит.

– Как романтично, – смеётся она, открывая коробочку. – Ох!

– Только лучшее для моей невесты, – говорю я.

– Вадим выбрал, да? – уточняет она.

– Кто—то из приёмной, – пожимаю я плечами. – Можно поменять размер.

Она надевает кольцо, любуется.

– Не нужно.

Кольцо сверкает, но не в её стиле. Ей бы что—то яркое. Зато ногти – розовые, блестящие, как вызов стилисту. Маленький бунт. Я представляю, как она выбирала лак, прищурившись, как ведьма, готовая устроить переполох.

– Ух ты, – говорит она, складывая руки. – Ладно.

– Теперь могу работать?

– Последнее, – говорит она. – Очень важное. Тебе не понравится.

– Уверен, – вздыхаю я.

– Надо практиковать поцелуй.

Мой взгляд падает на её губы. Мозг пустеет.

– Ты читала контракт? – выдавливаю я. – Это платонические отношения.

– Знаю, – говорит она. – И не думай, что я мечтаю тебя целовать. Я хочу сделать работу профессионально. Поцелуй важен. В фиктивных помолвках ловят на первом поцелуе. Люди видят, первый он или нет. Неуверенный поцелуй вызывает подозрения.

– Участвовала в фиктивных помолвках? – спрашиваю я.

– Нет, но это вещь, – настаивает она. – Поверь.

– Вещь? – хмыкаю я.

– В сериалах, – добавляет она.

Я стону.

– Спаси меня от мудрости мыльных опер.

– Там много правды, – защищается она.

Я бросаю тяжёлый взгляд.

– Люди, которые не целовались, нервничают, – продолжает она. – Куда руки? Как наклонить голову?

– Это не мои вопросы при поцелуе, – говорю я. – Никогда.

– Избавь меня от своих мыслей о поцелуях, – фыркает она. – Люди не глупы. Распознают первый поцелуй. Нужна тренировка.

Я сглатываю. На Московской бирже торги в разгаре. Мне надо проверять ставки, но мысль о поцелуе вытесняет всё. Мои руки напрягаются.

– Мы не пара, которая целуется на людях, – говорю я.

– А если тост за помолвку? – возражает она. – Не пожмём же руки.

Неужели будут тосты? Я смотрю в окно самолета, стараясь не представлять её губы. Вся идея была в том, чтобы избежать искушений.

– Готов? – спрашивает она.

– Если решу, что нужен поцелуй, – говорю я, – я его инициирую.

– Не просто касание губ, – уточняет она. – На случай, если ты так думаешь.

– Мой поцелуй будет полной противоположностью чмока, – рычу я.

– Противоположность чмока, – повторяет она, будто это смешно.

– Абсолютная, – мой взгляд снова на её губах. Они на вкус как ягоды. Её волосы – густые, прохладные. Тело – мягкое, упругое. Теперь я не могу перестать думать о поцелуе.

– Я хочу помочь, – говорит она. – Вспомни свои первые поцелуи. Накал. Кайф. Это будет так очевидно.

Я хмурюсь. С кем она делилась первыми поцелуями? Она часто целуется в первый раз?

– Это бизнес, – добавляет она. – Ты не мой тип.

– Какой твой тип? – спрашиваю я.

– Он бы посмеялся над самолётом, – говорит она. – Не носил бы запонок. А если бы носил, сделал бы из них игрушку для Кроша. Вот мой парень.

– Неудачник, – бурчу я.

Она улыбается.

– Теперь, Олег, – говорит она страстно, – я прижму губы к твоим. Почувствуешь странное чувство в животе.

Я замираю, её слова – как искра. Она наклоняется ближе, и моё сердце колотится. Это не входило в план.

Глава 6

Кира

Я наклоняюсь к Олегу, чувствуя тепло его дыхания – лёгкое, как шёлк, с едва уловимым привкусом виски. Мои губы в миллиметре от его. Сердце колотится. Не зашла ли я слишком далеко?

Его взгляд – тёмный, как грозовое небо, – пробирает дрожью. В нём буря: раздражение, контроль и что—то ещё, чего я не могу разобрать.

Но нам нужно поцеловаться. Он живёт в облаках, если думает, что люди не заметят неловкость первого поцелуя. Это профессионально.

Хотя… я не раз представляла, как он целуется. В мельчайших деталях. Когда стригла его, вдыхала его аромат – резкий, пряный, как кедр и грейпфрут, – он опьянял, кружил голову.

– Очень странное ощущение в животе… – шепчу я, и мой голос дрожит.

– Ради всего святого, – рявкает он, вскакивая с дивана. Его руки хватают меня за плечи, удерживая так крепко, будто я могу испариться.

Я замираю, дыхание перехватывает. Он возвышается надо мной, его губы – в опасной близости, словно заряженный провод, готовый ударить током.

И вдруг он касается моих губ. Лёгкое, почти невесомое касание.

Моё тело взрывается искрами. Я – тряпичная кукла в его руках, мягкая и податливая. Его тёмные глаза прожигают меня, уверенные пальцы притягивают ближе, пока моя грудь не касается его груди.

Это слишком. Слишком интимно.

Мы идеально подходим друг другу.

– Т—так вот как ты целуешься в первый раз? – выдавливаю я, пытаясь скрыть дрожь. – Почти поцелуй?

Его лицо напрягается, ноздри раздуваются. Он дышит тяжело, будто не слышит меня, поглощённый чем—то внутри. Напряжение между нами – как натянутая струна, готовая лопнуть.

Я чувствую жар внизу живота, сумасшедший, пульсирующий. Хочу прижаться к нему – сильно, до боли. Его взгляд скользит к нашим почти соприкасающимся губам, и я вижу только тень его ресниц – длинных, чёрных, невыносимо притягательных.

Мучительно сладко быть так близко, дышать с ним в унисон. Мои ладони скользят по его бороде, жадно, почти собственнически. Я касаюсь его плеч – наконец-то там, где всегда хотела.

Он отпускает мои плечи и бережно, как хрупких птиц, обхватывает мои щёки.

– Пытаешься решить, как меня держать? – шепчу я, улыбаясь. – Куда наклонить голову?

– Помолчи, – рычит он и прижимает свои губы к моим.

Поцелуй – жаркий, пылкий, как лесной пожар. Он прижимает меня к стене, его тело – твёрдое, властное. Воздух со свистом вырывается из моей груди. Мне это нравится. Мои пальцы вцепляются в его рубашку, притягивая ближе, жадно, отчаянно.

Он рычит, и этот звук – чистый рай, дрожь по всему телу.

Нам надо остановиться. Но его руки скользят по моей пояснице, большие пальцы касаются бёдер, подталкивая ещё ближе.

Он рычит снова, и я чувствую – Олег теряет контроль. Это невероятно. Олег никогда не теряет контроль. Он – воплощение власти, холодной расчётливости.

Я целую его сильнее, мысли путаются, и мой разум тонет в жаре. Его рука скользит под мой пояс, прижимая меня к нему, другая зарывается в мои волосы, сжимая затылок.

Волна тепла захлёстывает меня. Я провожу пальцами по его бороде, глажу, тереблю, почти терзаю его лицо.

И – чёрт возьми – я издаю тихое «мм».

– Господи, – стонет он, целуя меня с дикой, почти звериной страстью.

Вдруг его дыхание меняется. Он замирает. Одним резким движением отстраняется, убирая руки и губы.

Я покачиваюсь, убираю волосы за уши, пытаясь собраться. Голова кружится.

Олег выглядит ошеломлённым, его грудь вздымается.

– Ну… – выдыхаю я, – это научит их поднимать тосты с шампанским перед детьми.

Его взгляд становится острым, как лезвие. Шутка была глупой, но, если он так целуется в первый раз, я даже боюсь представить второй. И ненавижу себя за то, что хочу это узнать.

Он хватает телефон, яростно тыкает в экран.

– Могу я теперь работать? – цедит он, и его голос сочится раздражением. – Или у мудрецов мыльных опер есть ещё уроки?

Поцелуй был невероятным, захватывающим, но его холодный взгляд говорит, что весь жар был только с моей стороны. Ничто не дотягивает до стандартов Олега. Даже я.

– Конечно, возвращайся к работе, – говорю я, подражая злодейке из «Нашей жизни», и небрежно машу в сторону двери.

Без слова он открывает дверь и исчезает, хлопнув ею.

Как хочешь, Олег. Меня всё ещё трясёт от поцелуя. Хочу, чтобы ему было так же хорошо, как мне. Но это я влюблена в него, а не он в меня. Он целует женщин постоянно – длинноногих блондинок, моделей, актрис. Может, он привык к большему.

Я падаю на диван, чувствуя себя странно, почти виновато. Поцелуй был сильнее, чем я могла вообразить.

Смотрю на кольцо – простое, элегантное, совсем не моё. Мы не должны были целоваться. Это сделало всё хуже.

Но это было правильно для дела. Олег выбрал меня, потому что он гениальный лидер. Где—то в глубине души он знал, что я справлюсь. И я чувствую связь между нами. Настоящую. Он может её не замечать, но она есть. Это поможет нам убедить всех, что мы помолвлены.

И, чёрт возьми, мы умеем целоваться. Это уже победа. Я должна быть счастлива.

Через несколько минут приходит Вадим, спрашивает, не хочу ли я посмотреть фильм. Я благодарю его, почти до слёз. Да, я хочу фильм.

Мы выбираем документальный фильм о Екатерине Великой и достаём солёные орешки. Олег остаётся в передней части самолёта до конца полёта.

Час спустя мы снижаемся сквозь пушистые облака к сверкающей синеве моря и береговой линии Сочи, усыпанной высотками. Я с Вадимом возвращаюсь на свои места.

– Сделал дела? – спрашиваю я Олега, стараясь звучать легко.

– На самом деле, да, – отвечает он, и его тон холоден, как сталь.

Не знаю, почему я разочарована. Чего я ждала? Что он признается, что думал обо мне?

Мы спускаемся по трапу на раскалённую солнцем полосу и садимся в чёрный лимузин. Неужели у Олега целая сеть лимузинов по стране? Или богатые одалживают их друг другу? Но я молчу. Моя новая фишка – быть крутой и невозмутимой.

Олег уткнулся в телефон на заднем сиденье, я смотрю в окно на проплывающие здания.

Наконец, мы подъезжаем к пристани. Водитель открывает дверь, помогает мне выйти. Увидев яхту, я замираю, сердце бьётся как барабан.

Я знала, что она огромная, но шесть этажей? Ослепительно белая, с тёмными окнами и деревянными палубами, она выглядит как плавучий дворец.

Олег касается костяшками моего подбородка, поворачивая моё лицо к себе. Жест романтичный, пока он не рычит:

– Чёрт возьми, не выгляди такой ошеломлённой.

Я проглатываю его тон. Я одета как принцесса – скучная, но всё же принцесса, – и сейчас ступлю на яхту размером с футбольное поле. Нет, длиннее, если верить Вадиму.

Я встаю на цыпочки, шепчу ему на ухо:

– Я так хочу сделать селфи, пока поднимаюсь на борт. Тебе придётся физически меня остановить!

Его лицо кривится в гримасе отвращения.

– Не надо, – цедит он.

– Но я же простолюдинка—парикмахер, которую ты вытащил из грязи, – подначиваю я. – Мне можно чуть-чуть восхититься.

– Никаких селфи, – отрезает он. – Подумай, Кира. У нас тайные отношения уже полгода. Неужели я не показал тебе роскошь?

– Но есть ли у тебя яхта? – спрашиваю я, еле сдерживая улыбку.

– Нет, – почти выплюнул он, будто яхты – это личное оскорбление.

– Ну, тогда я могу быть слегка впечатлена, – говорю я.

– Будешь сдержаннее, – шипит он сквозь зубы.

– А как же притяжение противоположностей? – подмигиваю я.

Он бросает мрачный взгляд.

– Почему ты не любишь яхты? – не унимаюсь я.

– Потому что не люблю, – рычит он. – И не говори это вслух.

– Значит, только не яхты. Придётся придумывать другой подарок на Новый год. Тебе так трудно угодить.

Он смотрит так, будто готов меня придушить. Вадим обходит лимузин и делает селфи с яхтой на фоне.

Я смотрю на Олега с наигранным шоком. Серьёзно? Вадиму можно, а мне нет?

Мужчины в синей форме хватают наши сумки, приветствуют нас на борту.

– Спасибо, – улыбаюсь я.

– Никогда не благодари прислугу, – бормочет Олег.

Я смотрю на него, ошеломлённая. Он серьёзно? Я сама работаю в сфере услуг! Но настроение слишком хорошее, чтобы спорить.

– Да, да, – отмахиваюсь я.

У входа нас встречает команда: женщины в униформе и один мужчина. Первая, с тёмными уложенными волосами и белоснежной улыбкой, представляется Верой, старшей стюардессой. Людмила, рыжеволосая, с планшетом, регистрирует нас. Елена, блондинка с огромными голубыми глазами, обещает показать каюты.

– Это палуба для отдыха, – говорит Елена, ведя нас мимо апельсиновых деревьев в кадках и шикарной мебели. – Вы на четвёртом уровне. Можно подняться на лифте или…

– По лестнице, – обрывает Олег.

– Отлично, – Елена разворачивается к широкой деревянной лестнице с бежевым ковром.

– Вера – хозяйка гостеприимства, – объясняет Вадим, пока мы идём за Еленой. – Управляет интерьером, Людмила – её правая рука.

Мы поднимаемся на третий уровень, проходим по блестящей деревянной дорожке мимо окон гостевых кают. Дорожка открывается на главную носовую палубу – огромную, с бассейнами, барами, голубыми кабинками, пальмами и праздничными флагами.

– Это как маленький город, – выдыхаю я.

– Почти, – улыбается Елена, ведя нас на четвёртый уровень.

Мы проходим уютную гостиную с видом на главную палубу, затем ещё ряд кают. Елена рассказывает о тренажёрном зале, массажном кабинете, зоне развлечений.

Наконец, она останавливается у номера 412, отпирает дверь.

– Вадим Александрович, ваша каюта.

Пока Елена показывает Вадиму его номер, мы с Олегом стоим у перил, глядя на пирс. Белые лимузины подъезжают ровной чередой, как в водном балете.

– Силантьевы, – говорит Олег. – Всегда на белых лимузинах.

– Ольга Петровна в одном из них? – спрашиваю я.

– Посмотрим. Их семья огромна.

В самолёте, после просмотра документального фильма, Вадим показал мне фото Ольги Петровны и её трёх дочерей. Я старалась запомнить имена и лица. Я не гений, как Олег, но умею вкалывать.

Младшая дочь в Китае, о ней можно не думать. Но есть Виолетта с мужем Марком – они управляют винодельней в Краснодаре, у них трое детей. И София с Прохором, пятеро детей, благотворительность в Питере.

Вадим сказал, что дочери не лезут в бизнес, но обожают мать. На втором плане – двоюродные братья, внуки, маркетинговая команда и руководители. Поставщиков и партнёров можно игнорировать.