Фиктивная невеста

– Мой пилот совершил четыре тура в Ирак и Афганистан, – говорю я ей, а затем снова пристально смотрю на экран компьютера, намекая, что пора оставить меня в покое.

– Да, – отвечает она. – Но ты знаешь…

– Я обещаю, – перебиваю я.

Она кивает, но достаточно взглянуть на её руки, сжимающие подлокотники, чтобы понять – она вцепилась в них мёртвой хваткой. Думаю, она преуменьшает свой страх перед полётом.

Хотя, если честно, держится она там как солдат, хотя я и не обращаю на это внимания. У меня есть дела поважнее – например, Гонконгская фондовая биржа сползает к шаткому закрытию.

Она расслабляется, когда мы набираем высоту. Наконец-то я могу заняться своими планами. Мой план прост: она будет смотреть фильмы в задней части самолёта и не мешать мне.

– Пошли, – говорю я, вставая и ведя её в заднюю часть.

Вадим тоже идёт за нами.

– Итак, здесь больше разговорная зона, – объясняю я. – Эта раздвижная дверь отделяет её от тихой зоны, где мы работаем спереди. – Я задвигаю её. – Звукоизоляция. Ты можешь развалиться на диване, смотреть сериалы или передачи и брать что хочешь из бара.

– Ты будешь работать там весь перелёт, пока я буду здесь?

– Весь перелёт, да. У меня много дел, и когда я там за компьютером, это очень серьёзное рабочее время. – Я хочу, чтобы она поняла это сразу.

– Поняла, – говорит она. – Дела в передней части самолёта, вечеринка в задней.

Вадим с трудом сдерживает улыбку.

– У Вадима есть файл, полный имён и фотографий, которые ты можешь изучить, – продолжаю я. – Чтобы ты знала, кто будет на этой яхте. Кто нам важен и всё такое.

– Хорошо. А когда мы сможем пройтись по нашим анкетам? – спрашивает она.

– Не думаю, что нам действительно нужно их просматривать. Они в моей электронной почте… – Я поворачиваюсь к Вадиму. – Не так ли?

Вадим кивает.

– Я просмотрю их до того, как мы приземлимся.

– Ты даже не читал их? – удивляется она.

– Я просмотрю анкету позже. Не думаю, что кто-то будет нас допрашивать.

– Ты просмотришь анкету… – повторяет она таким тоном, словно в этом есть что-то неправильное.

– Я могу быстро усваивать большие объёмы информации, – отвечаю я. – Это как бы моя фишка.

– Ты получил вопросы, которые я тебе послала? – спрашивает она.

Она отправила мне вопросы? Я смотрю на Вадима.

– Я переслал её вопросы тебе, – говорит Вадим.

– Хорошо, я их найду и просмотрю, – говорю я. – А пока мне нужно приступить к работе.

– Нет, нет, подожди. – Она делает небольшое движение – два пальца направлены вверх. Пальцы Киры говорят столько же, сколько и её рот. – Я здесь, чтобы помочь тебе добиться того, чего ты хочешь, верно? И мне нужно, чтобы ты знал, что я, со своей стороны, сделаю потрясающую работу. – Она понижает голос до шёпота. – Но у меня есть несколько опасений.

Вадим касается её руки.

– Дверь звуконепроницаемая. Экипаж нас не слышит. Тебе не обязательно говорить шёпотом.

– Ладно, у меня есть несколько опасений, – говорит она громче.

Я закатываю глаза.

– Мы услышали тебя в первый раз. Какие?

Она сглатывает.

– Итак, я полностью готова следовать твоим инструкциям, но жених и невеста знают некоторые вещи друг о друге. Вещи, которые помогут нам провернуть это. Если яхта полна, скажем, нефтяных шейхов с Ближнего Востока, которые не говорят по-русски, я бы сказала, что нам не нужно знать так много друг о друге. И твоя – тут она делает кавычки пальцами – анкета была бы хороша в этом случае.

Вадим хмурится.

– Ты что, берёшь мою анкету в кавычки?

– Вроде того. Потому что вот в чём дело – ваш личный стилист заставил меня выбрать наряды для коктейльной вечеринки. Для меня это говорит о взаимодействии. А если человек, которого вы пытаетесь обмануть, – женщина? И мы с ней общаемся? – Она качает головой. – Просто скажите мне, что это не будет женщина.

– Я – закрытый человек, – говорю я. – Я не делюсь, и ты тоже. Ты опора на моей руке. А на яхте сотня гостей.

Кира недовольна.

– Но кого мы пытаемся обмануть? Женщину? И у неё есть половина мозга? Потому что, когда я сказала Катерине про свою бабушку? Ты такой – «О, правда?» У тебя было такое лицо – «О, правда?»

– У меня не было лица «О, правда?» – ворчу я.

Вадим прочищает горло.

– Кажется, ты действительно немного удивился подробностям о бабушке.

Я хмурюсь. Последнее, что мне хочется делать, – это просматривать анкету, подготовленную Вадимом, и я определённо не хочу отвечать на любые дополнительные вопросы, которые придумала Кира.

Кира улыбается.

– Кстати, с моей бабушкой всё будет в порядке. Её сбила машина, когда она переходила улицу в Химках. Она в гипсе, который почти перекрывает её бедро.

– О, – говорю я. – Мне жаль.

– Господи, Олег, это всё выдумка, но ты понимаешь, как знание этих маленьких деталей помогло бы с Катериной? Ты мог бы вмешаться, типа – «Она боец». А потом ты бы улыбнулся мне и сказал – «Такая же, как моя невеста».

– Я бы ничего подобного не сказал.

– Ну, ты мог бы поворчать о невнимательных водителях. Некоторые детали будут иметь большое значение.

Я должен признать, она права. Я обычно не знаю подробностей о женщинах, с которыми встречаюсь – чем меньше подробностей, тем лучше. Но я бы знал больше о своей невесте.

– Ладно. Десять минут, – говорю я.

Я выхожу и беру свой планшет, а затем возвращаюсь и наливаю себе новый напиток. Нет ничего, что я ненавижу больше, чем говорить о себе.

– Я пойду поработаю. – Вадим ухмыляется и направляется вперёд.

Когда он закрывает за собой дверь, моё настроение становится мрачным. Это полная противоположность тому, как я представлял себе эту поездку. Предполагалось, что я буду тихо работать, а Вадим будет разбираться со всем этим. В конце концов, эта невеста была его планом.

– Что случилось с Индией? – спрашиваю я.

– Индия была шуткой, – говорит она, сосредоточившись на своём планшете. – На самом деле, я точно не утверждала, что поеду.

– Так зачем же отпуск? – Она что, хотела отдохнуть от меня?

Она поднимает правую руку, шевеля пальцами.

– Моему запястью нужен был перерыв.

– Что случилось? Ты получила травму? – спрашиваю я, в моём тоне слышна настойчивость.

– Я стараюсь быть умной и не перегружать запястье. Ничего страшного.

– Что это значит? – спрашиваю я.

– Моей руке просто нужен небольшой отдых, – говорит она. – Начнём, у тебя есть вопросы или нет?

Я сажусь на диван рядом с ней и открываю свою электронную почту.

– Это женщина, – говорю я. – Человек на яхте, которого мы должны обмануть.

– Хм, – отзывается она.

– Её зовут Ольга Петровна Силантьева. Нам нужно убедить её двух дочерей, её зятьев и двух двоюродных братьев, но Ольга Петровна принимает все решения, и нам нужно постараться убедить её. Она очень проницательна. Прекрасная бизнес-леди.

– Сколько лет?

– Семьдесят с чем-то.

Кира морщится.

– Женщина в этом возрасте уже устала от людских выходок. И она не будет пытаться произвести впечатление на людей, что делает её более наблюдательной. Её будет трудно обмануть. Но… – Она поднимает успокаивающие руки, словно я могу в любой момент разозлиться. – Мы справимся. Кира Дмитриева в деле.

Я киваю, чувствуя странное ощущение… удивления, я полагаю. Я удивлён ею и её наблюдательностью. Она права, конечно. Люди, которым наплевать, более наблюдательны. Ольга Петровна Силантьева особенно наблюдательна. Неужели есть что-то большее, чем просто сладкая вата между ушами Киры?

Она достаёт свой телефон. Чехол новый. Чёрный с коричневым дизайном.

– Где взрыв цветов и блёстки? – спрашиваю я.

– Я сама в шоке. Мой красивый чехол сломался. Нам с твоим личным стилистом пришлось его сломать, чтобы надеть этот. Он идёт в комплекте с нашим багажом. Эх. У твоего личного стилиста довольно… ээ… я бы сказала, классический вкус.

Я наклоняюсь.

– Что ты на самом деле хотела сказать? Вместо «классический вкус»?

– Я не хочу её оскорблять. Я играю роль, верно? – говорит она.

– Скажи мне, – уговариваю я.

По какой-то извращённой причине я хочу, чтобы Кира высказала своё мнение. Я не знаю почему, но уже знаю, что это будет совершенно в стиле Киры.

Она впивается зубами в пухлую нижнюю губу, словно это может скрыть её улыбку, но её выдают ямочки на щеках. У Киры много чувств по поводу её нового гардероба.

– Я играю роль, и это мой костюм, – говорит она.

– Но как бы ты описала свой костюм? Будь честна.

– Эм, однообразный и совершенно скучный? Никакого чувства стиля? Но не переживай, я могу с этим работать.

Я закатываю глаза. Естественно, Кире нужны украшения, стразы и взрыв цвета на каждой вещи, которую она носит.

– Мы купим тебе совершенно новый чехол с украшениями, когда всё это закончится.

– Думаю, я смогу купить себе чехол с украшениями на те деньги, что ты мне платишь.

– Нет, ты запишешь это в расходы, – говорю я. – Издержки профессии. Нет причин тебе ходить с чехлом, который тебе не нравится. Теперь давай побыстрее покончим с анкетами. У меня много работы.

– Ладно. Давайте сначала рассмотрим твою анкету.

Я нажимаю на ссылку, которую она мне прислала. Она была занята, раскрашивая ответы – мои синим, а её розовым.

– В следующем месяце у тебя день рождения, – говорю я. – Тебе будет тридцать два.

– А тебе сорок, – отвечает она. – Скоро сорок один.

Я смотрю на неё.

– Я Дева, – говорит она. – А ты, я вижу, Скорпион. Логично.

– Я не занимаюсь астрологией, – говорю я.

– Также имеет смысл, – отвечает она. – Послушай, ни у кого из нас нет братьев и сестёр. Связывает ли нас то, что мы единственные дети?

– Я думаю, у тебя есть мнение на этот счёт.

– Думаю, это бы нас связало, – говорит она. – Как ты себя чувствовал, будучи единственным ребёнком?

– Было то, что было, – отвечаю я.

– Лично я бы хотела иметь сестру или брата. Я бы отдала за это всё.

– Полагаю, я был бы не против брата, – говорю я.

– Но не хотел бы сестру?

– Не там, где я вырос.

Она ждёт, но если она думает, что я сообщу больше подробностей, чем это, – она сумасшедшая.

– Ладно. Ты вырос в Томске. – Она поднимает взгляд. – Хотя, должна сказать, по тебе не скажешь.

– Не скажешь, – просто говорю я.

Она ждёт, что я объясню. Тоже не случится.

– Хорошо, – говорит она. – И, как видишь, я выросла частично в Химках, частично в Москве. Ты с родителями никогда не переезжал?

– Далее, – говорю я.

– Мои родители развелись, когда мне было одиннадцать, – говорит она.

– Я бы хотел, чтобы мои развелись.

– Почему?

– Как моя невеста, ты должна знать, что я не говорю о своём прошлом.

– Ладно, ну, развод – это совсем не весело, – говорит она.

Она, прищурившись, смотрит в окно на облака внизу. Она всегда забавно щурится, но теперь в её взгляде есть что-то грустное. Из всех слов, которые я ассоциирую с Кирой Дмитриевой, слово «грустная» никогда не входит в их число. Но когда она поворачивается ко мне, она улыбается.

Она отрывает уголок бумажной салфетки. Отдаёт предпочтение левой руке. Насколько сильно у неё болит запястье? Я борюсь с желанием протянуть руку, взглянуть на её запястье или что-то в этом роде.

– Мне жаль, – просто говорю я.

Когда мы закончили с вопросами Вадима, пришло время для её анкеты. Она присылает мне ссылку на документ, который она сделала. Я просматриваю его.

– Ты, должно быть, шутишь, – говорю я.

– Мои ответы уже там, выделены красным цветом, а твои мы пометим синим цветом.

– «На какой стороне кровати ты предпочитаешь спать?» – читаю я. – Никто не будет спрашивать об этом. Это смешно.

– Почему бы нам не установить это, на всякий случай? И любимая еда. Мы будем есть с этими людьми. Еда всегда всплывает в разговоре.

– Стейк. Средней прожарки. Русская кухня.

– Я не люблю солянку, – говорит она, указывая на следующий вопрос о том, какую еду мы не любим. – Но, как ты видишь, я люблю рыбу, картошку, блины. Думаю, мы любим ходить в рестораны с русской кухней. Что ты думаешь?

Я вздыхаю.

– Ну, тогда решено. Мы фанаты русской кухни. Давай сделаем нашим любимым местом ресторан «Царская рюмочная».

– Ладно. Скажем, что я поведу тебя туда на твой день рождения, – говорю я, глядя на дверь, желая, чтобы это поскорее закончилось.

– Я не праздную дни рождения. Важно знать обо мне.

– Почему нет? – спрашиваю я.

– Просто потому что. Далее, как ты помнишь, у меня есть кот по имени Крош. У него есть маленькая чёрная точка на левой передней лапке.

– Да, я, кажется, припоминаю, что ты упоминала его раз или два, – говорю я саркастически, потому что она говорит о нём всё время. – И ещё есть эти песни.

Она сдерживает улыбку.

– У тебя есть домашние животные?

– Угадай.

Она печатает «НИКАКИХ ДОМАШНИХ ЖИВОТНЫХ» после этого пункта.

– Сначала ты не был в восторге от Кроша, но я верю, что ты научишься любить его так же сильно, как любишь меня, хотя, надеюсь, не так яростно. – Она поднимает взгляд, её глаза сверкают.

Когда я не отвечаю на её нелепую шутку, она поджимает губы, словно ей смешно, что я не отвечаю.

– Двигаемся дальше, – говорю я.

Она смотрит в окно на облака, а я изучаю изгиб её щеки. Мне редко удаётся по-настоящему рассмотреть её, когда она стрижёт мои волосы. Она либо позади меня, либо передо мной и смотрит прямо на меня, и я не могу сидеть там и смотреть на неё.

– На днях ты вытащил Кроша из его маленькой клетки и так мило его держал. Ты всегда называешь его малышом. «Эй, малыш». Это мило. И когда ты смотришь на него, ты как-то смягчаешься…

Она болтает обо мне и Кроше, и я вдруг вижу её как единственного ребёнка, выдумывающего истории о невидимых друзьях, девочку, мечтающую иметь сестру. Это было бы здорово для такой, как она.

– Я даже рада, что у тебя нет домашних животных, – продолжает она. – А если бы у тебя была собака? Крошу бы это не понравилось.

– Я бы ни за что не завёл собаку, – говорю я.

– Хорошо, но тебя устраивает, что я так о нас болтаю? Так подробно? Это было довольно убедительно, не так ли? То, что я сказала о тебе и Кроше? Несколько деталей имеют большое значение, ты так не думаешь?

– Я думаю, это займёт целую неделю. – Я просматриваю дальше её вопросы. – Боже, у тебя больше восьмидесяти вопросов! Слушай, я не из тех, кто делится. Мне не нужно знать всё это. Я не буду на коктейльных вечеринках рассказывать о нашем любимом ресторане. Я попрошу Вадима заполнить это, ладно? Вадим может рассказать тебе обо мне всё, а остальное не имеет значения.

– А как насчёт моих ответов? – спрашивает она.

– Я знаю всё, что мне нужно знать.

– Подожди-ка, дай мне прояснить ситуацию. Мне нужно знать дополнительные подробности о тебе, но тебе не нужно знать дополнительные подробности обо мне?

– Наши отношения не сбалансированы в этом смысле. Это не редкость в среде миллиардеров.

– Что? Я что для тебя, как маточное стадо?

– Меня не очень интересуют дети, – говорю я. – Это решать тебе. Если ты хочешь детей, это нормально, но тебе придётся с ними иметь дело.

Она поднимает брови.

Я бросаю на неё суровый взгляд.

– Ээ, ладно. Надеюсь, никто не затронет эту тему, – говорит она.

– Смогу ли я продолжить свой бизнес после того, как мы поженимся? Надеюсь, что да, потому что мне нравится управлять своим бизнесом. У меня большие мечты по этому поводу, и лучше всего придерживаться правды, особенно с таким человеком, как Ольга Силантьева. Ты можешь изменить мой внешний вид, но ты не сможешь изменить мою личность. После нашей свадьбы я не планирую торчать в загородном доме. Я городская девушка, которая любит быть рядом со своими друзьями и участвовать во всех происходящих событиях. И я люблю своих клиентов, и мне очень нравится быть деловой женщиной. На самом деле, работа с твоим личным стилистом дала мне несколько новых идей по действительно увлекательному расширению моих услуг клиентам.

Я всё ещё застрял на её комментарии о клиентах. «Я люблю своих клиентов». Что именно это значит? Некоторые из этих клиентов мужчины? Не то чтобы меня это волновало.

– Ты хочешь работать. Хорошо. Мне не понравилась бы женщина, которая хочет жить за счёт моих денег, – говорю я.

– Это хорошо. Видишь, как мы создаём образ нас как пары? Я не невеста, стремящаяся в свет. Я весёлая, игривая невеста, которая уравновешивает тебя. Я приношу веселье и радость в твою… – Она, кажется, подыскивает слово. – …твою очень серьёзную жизнь, – наконец говорит она.

Что она на самом деле собиралась сказать? Я смотрю в её красивые голубые глаза.

– Про нас определённо можно сказать – противоположности притягиваются, – продолжает она. – И мы оба действительно сосредоточены на своей карьере, но мы влюбились друг в друга. Как это произошло? Это то, о чём люди будут спрашивать. Нам нужна история. Как мы начали встречаться?

– На этой яхте не будет происходить определённых вещей, – ворчу я. – И вершина этого списка – я, затаив дыхание, рассказываю людям историю происхождения нашей пары, – говорю я с сарказмом.

– Люди будут спрашивать. Предупреждаю тебя, я не так уж хороша в том, чтобы придумывать всё на ходу.

– Разберись сама. Мне нужно работать.

– Ты оставляешь историю нашей пары на моё усмотрение? – спрашивает она. – А что, если тебе не понравится то, что я придумаю?

– Мне всё равно. Я немногословен, а ты любишь делиться.

– Здесь есть несколько важных вопросов, – говорит она.

– Я не собираюсь отвечать на восемьдесят вопросов. Найди три важных. Сомневаюсь, что там вообще есть хотя бы три важных вопроса.

Она изучает список.

– Прошлые значимые отношения, – говорит она. – Я была помолвлена, когда мне было двадцать три. Сразу после университета, но это продлилось недолго. Мы были молоды. Это было глупо.

Глупо?

– В каком смысле? – спрашиваю я.

Она пожимает плечами.

– Просто глупо.

Я жду, что она объяснит, но она снова начинает просматривать список. Она постоянно говорила о своём коте, и вот что она решила умолчать? Может, это было импульсивно. Он был мужской версией Киры? Красочный и беззаботный? Он носил шляпы и играл на гитаре? Меня эта идея невероятно раздражает.

– И это всё, что касается твоих значимых отношений? – спрашиваю я.

– Сегодня я веду непринуждённую жизнь, – говорит она. – Я девушка, которая не ввязывается в серьёзные отношения.

Я хмурюсь – мне это совсем не нравится.

– Жду, – говорит она.

– Никаких значимых отношений. Никогда. Дальше.

– Хорошо, а какая у тебя мечта? Твоя главная цель в жизни?

Я пристально смотрю на неё.

– Я миллиардер, летающий на собственном самолёте. Я живу мечтой.

– Да ладно, – отвечает она. – Люди никогда не перестают мечтать о чём-то следующем. Разве миллиардеры не пытаются полететь на Луну на ракете, когда жизнь у них уже удалась?

– Ракета – это всего лишь кабриолет для богатых людей, – говорю я.

– Может, ты из тех, кто любит кабриолет… – Её улыбка озорная. – Некоторым мужчинам нужен кабриолет… ты знаешь… для привлечения женщин.

Я понижаю голос:

– Мне определённо не нужен кабриолет.

Она фыркает, словно всё это так нелепо, но тёмно-розовые пятна, кажется, согревают её щёки, и это… убедительно. Нам не стоило наряжать её в эту странную новую одежду. Это заставляет меня забыть, что она Кира Дмитриева – самый раздражающий человек, которого я знаю. И я всё ещё застрял на деталях помолвки. Кто он был? Что случилось?

– Да ладно, помоги мне, ты не хочешь со мной сотрудничать в этих вещах, – говорит она. – И? Я не верю, что у тебя нет мечты. Я в это не верю.

– Моя мечта – не отправляться в это путешествие на яхте, – отвечаю я. – А теперь, когда мне всё-таки нужно отправиться, моя мечта – свести к минимуму любые социальные взаимодействия. Я бы предпочёл провести путешествие в своей пещере. Один.

Обычно люди отступают, когда я так прямолинейно себя веду, но Кира сильно хмурится, её розовая нижняя губа выпячивается, и я могу предположить, что это её способ отразить моё поведение.

Мне не нравится такая реакция.

– Давай закончим это. Твоя очередь, – говорю я. – Твоя мечта.

– Ну, как я уже сказала, в профессиональном плане у меня есть идеи по созданию некоего стиля бренда. Не вычурного высокого стиля, а чего-то, что помогает женщинам выражать свою индивидуальность. Скорее, это услуга, я полагаю. Скажем так, у меня есть идеи.

Она смотрит вдаль.

– Кроме того, я хотела бы, чтобы здание, в котором я живу, оставалось таким же навсегда. Его недавно продали, и ходят вполне правдоподобные слухи, что его могут снести, а мне бы это не понравилось. Я люблю своих соседей, и мои лучшие подруги в основном живут там. Я хочу, чтобы мы все остались там навсегда.

– Это твоя личная цель? Остаться жить в самом центре Адской Кухни, на Второй Строительной улице, навсегда? И ты обрекаешь на это своих друзей?

– Что не так с тем местом, где мы живём?

Я смотрю на неё:

– Мягко говоря, это нежелательный адрес.

– Ну, мы хотим его. Нам там нравится. Женщины в этом здании – как семья.

– Это твоя мечта? Ты и твои подруги не хотите хороших мест для жизни? Вы не хотите купить загородные дома и завести семьи?

Она закатывает глаза.

– А как насчёт этого модного бренда? В чём идея? – спрашиваю я.

Она изучает моё лицо:

– Я пока ещё не всё продумала.

– То есть ты мне сейчас не расскажешь?

– Нет, я не думаю, что расскажу тебе сейчас, – отвечает она.

– Знаешь, предприниматели лезут из кожи вон, чтобы рассказать мне свои бизнес-идеи.

Она пожимает плечами:

– А ещё я хочу сбросить четыре килограмма.

– Женщины, – фыркаю я. – Ты почти не толстая.

Она прижимает руку к груди:

– Какие навыки лести!

– Ты не толстая, – рычу я. – Ладно?

Она изучает моё лицо, оценивая… что? Считаю ли я её привлекательной? Разве она не смотрит в зеркало? Она не мой тип, но любому человеку с половиной мозга было бы очевидно, что она привлекательна.

– Мой жених должен поддерживать мою мечту, – говорит она.

– Извини, но моя невеста вряд ли будет заинтересована в бессмысленной цели похудеть и цепляться за унылую маленькую квартиру, когда она скоро будет жить во дворце.

– Но как же тогда её подруги? – спрашивает она.

– Поэтому я выкуплю здание у нового владельца и подарю его тебе, и ты можешь оставить там всех своих подруг.

– Новый владелец отказывается продавать, – говорит она. – Кто-то уже пытался.

– Ну, может быть, я бы заставил его продать. Может быть, я тот, который разорит его финансово, пока он не сдастся, а затем отдам ключи своей драгоценной невесте.

– Ух ты. Спасибо, – говорит она с чем-то вроде благодарности. – Мне бы это очень понравилось.

Что-то странное пронзило мою грудь.

– Двигаемся дальше, – рявкаю я.

– Не волнуйся, твоя доброта – это секрет между нами. Ты мой грубый, готический альфа-самец, который показывает свою мягкую сторону только мне. О, это хорошо. – Тут она делает один из своих жестов, указывая пальцем вверх. – Точно. Это будет динамика отношений нашей пары.

– Что такое динамика отношений в паре? – Я жалею об этом вопросе, как только он вылетает из моих уст.

– Динамика пары – это яркая фраза, объясняющая, как мы эмоционально подходим друг другу. Я дерзкая и весёлая, а ты альфа-самец, который груб со всеми, кроме меня. Только я могу видеть твою мягкую сторону. Я единственная.

– Мы можем продолжить? – спрашиваю я.

– Хорошо. Чего ты больше всего боишься?

– Ты уже знаешь обо мне больше, чем любая женщина, с которой я когда-либо был, – говорю я.

– Да ладно. Самый большой страх.

– Мой самый большой страх – это не получить доступ к управлению активами Ольги Силантьевой.

– Это не может быть бизнес-страх, – возражает она.

– Кто сделал тебя главной по управлению параметрами нашего страха? Привлечение в моё управление её активов в три раза увеличит наши финансовые показатели. Даст мне всё влияние, которое я когда-либо хотел. Я не могу достичь того, чего хочу, без её активов. Я даже нанял фиктивную невесту.

– И всё это ради одного клиента?

– Это огромный портфель фондов. Дополнительные миллиарды, которые я буду иметь под своим управлением. Зубная паста, которой ты пользуешься, автомобили, на которых люди ездят, рестораны, кафе, сладости, твои чистящие средства. Силантьевы контролируют ошеломляющее количество брендов, и им нужна моя помощь, чтобы увеличить объёмы этих денег.

– И ты думаешь, что сможешь их увеличить?

– Я уже это сделал. У меня под контролем небольшой процент их активов, и я превзошёл всех, с кем они работают. Этот счёт должен был быть моим, но потом Ольга Петровна, похоже, струсила, и вдруг она рассматривает кого-то другого. Что-то изменилось. Мы думаем, что это статья.