Фиктивная невеста

Валентина Зайцева

Фиктивная невеста

Все права защищены.

Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена, распространена или передана в любой форме и любыми средствами, включая фотокопирование, запись, сканирование или иные электронные либо механические методы, без предварительного письменного разрешения правообладателя, за исключением случаев, предусмотренных законодательством Российской Федерации.

Данная книга является произведением художественной литературы. Имена, персонажи, места и события являются плодом воображения автора или используются в вымышленном контексте. Любое сходство с реальными лицами, живыми или умершими, организациями, событиями или местами является случайным и не подразумевается.

Глава 1

Кира

Сердитый баритон Олега доносится через полированную деревянную дверь, отделяющую его величественный кабинет от скромного мира нормальных людей.

Я внутренне вздрагиваю. Я могу разобрать только отдельные слова, но ясно, что он одновременно ошеломлён и разгневан некомпетентностью простых смертных, которые его окружают.

Глаза Сони расширяются.

– Может, сегодня неподходящий день, может, мне не стоит туда сегодня идти? – пищит она.

Я пытаюсь беззаботно улыбнуться.

– Всё будет хорошо, – говорю я. – Все раздражают и расстраивают Олега. Когда ты узнаешь его поближе, ты поймёшь, какой он на самом деле.

Ещё больше криков.

Соня выглядит так, будто хочет провалиться под землю. Она крепче сжимает ручку моего передвижного салонного чемодана блестящего розового цвета с полированными серебряными петлями и фурнитурой. Я позволяю ей катить его в офисы моих клиентов в качестве наглядного пособия, чтобы помочь им подготовиться к моему отсутствию, – способ передать им свой факел мобильного стилиста. Во всяком случае, всего на несколько недель.

Надеюсь, всего несколько недель.

Ещё больше гневных возгласов.

Я улыбаюсь, как будто это так забавно.

– Ох, Олег! – шепчу я.

Она изучает моё лицо. Шучу ли я?

Я надеялась, что она сможет нормально с ним познакомиться, прежде чем подвергнется его ужасающему, мечущему молнии стилю управления.

Теперь уже слишком поздно.

Едва я успеваю отвести её подальше в сторону, как двое мужчин в костюмах выскакивают из его офиса и направляются по роскошно устланному ковром коридору, мимо рядов офисов – маленьких стеклянных комнат, где Олег держит своих помощников. Так как сейчас пятница, семь вечера, большинство офисов уже затемнены.

Мы наблюдаем, как они быстро направляются по коридору к пустой зоне, где каждый день трудятся всё больше помощников Олега. Вероятно, где-то за ней есть подземелье, где работают помощники помощников, и для меня не будет шоком, если под ним будет камера пыток.

Ещё больше ворчания изнутри.

– Он не плохой человек, – шепчу я. – Это просто его стиль.

Олег Власов – невероятно красивый мужчина с крупным телосложением и чёрными ресницами, но он определённо страшен в каком-то готическом смысле, как мне нравится думать. Он какой-то финансовый воротила, глава ВласИнвест.

– Ну да, – говорит она, не убеждённая.

Моя улыбка не дрогнула. Я ни в коем случае не позволю ей ускользнуть от этого.

У меня работают два стилиста, и Соня – одна из лучших. Для Олега нужен только лучший специалист, потому что есть очень специфические способы придать форму его короткой бороде и подстричь волосы, и мне не нравится думать, что кто-то ошибётся в этом. Стилисту придётся оценить красивую форму его лица, а также он должен принять во внимание привычку Олега запускать руки в волосы, когда он раздражён, а он раздражён всегда, и это приводит к драматически зачёсанным назад волосам.

Мне нравится, когда он раздражённо проводит руками по волосам, а его красивые губы хмурятся, его жёсткая энергия наполняет комнату, и люди буквально прячутся по углам, как ящерицы, предчувствуя приближающуюся бурю.

Я знаю, что его суровый вид не должен казаться мне забавным, и я определённо не должна представлять, как прижимаю руки к бархатисто-гладкой щетине на щеках Олега и целую его большой хмурый лоб.

Тем не менее.

Думаю, я всегда была немного влюблена в него. Больше чем влюблена. Олегу нравится вести себя так, будто я самый раздражающий человек во вселенной, но сердце хочет того, чего хочет.

Несмотря на кажущееся раздражение Олега в мою сторону, я чувствую, что у нас есть определённая связь, не то чтобы он когда-либо признавал это больше, чем рычащий, разгневанный лев признал бы, что лёгкий ветерок приятен.

Нет, Олег существует в исключительном мире знаменитостей и миллиардеров, в сверкающей стратосфере, где вам никогда не придётся стоять в очередях на почте или отрывать ценники от вещей, он вертится в тех кругах, где попытки добиться мирового господства действительно могут увенчаться успехом.

Я стригу его каждую пятницу в десять минут восьмого, когда закрывается биржевая сессия, что бы это ни было. До этого времени его не беспокоят. Если я что-то о нём и узнала, так это то, что мировое господство – это единственное, что его волнует.

Снова крики. На этот раз женщина выбегает из офиса. За ней следует мужчина, затем ещё один. Что-то, должно быть, произошло, потому что обычно в это время довольно тихо. Мне нравится думать об этом как о нашем времени, как бы глупо это ни звучало.

Мой взгляд падает на побелевшие костяшки пальцев Сони. Если её руки будут трястись, она наверняка испортит стрижку Олегу.

Я бы подстригла его сегодня вечером, но моё запястье обездвижено бандажом из-за повторяющейся стрессовой травмы, которая вот-вот разрушит мою жизнь. Мне нужно взять месячный отпуск. Если к тому времени не станет лучше, то ещё месяц. Не знаю, как я буду платить аренду. У меня едва хватает денег на аренду в этом месяце.

Я не могу думать об этом.

Соня напрягается, когда сквозь частично открытую дверь раздаётся рычание Олега. Рычание его слов. Ещё один несчастный подчинённый всё ещё там.

– Суть работы с Олегом в том, чтобы относиться к нему с чувством юмора, – шепчу я. – Юмор – это твоя защита. И никогда не позволяй ему видеть, как ты потеешь. Никогда не позволяй ему чувствовать запах крови в воде.

Она крепче сжимает чемодан.

– Х-хорошо.

– Я серьёзно, несмотря ни на что, всегда показывай, что тебе весело, – говорю я.

– Но я не такая весёлая от природы, как ты, – говорит она.

Я хочу сказать ей, что я тоже не весёлый от природы человек, но она не поверит. Я научилась быть весёлой. Быть самым весёлым человеком на свете и никогда не позволять людям видеть, как я потею, – моя жизненная стратегия, и она мне хорошо послужила. Особенно с Олегом.

Олег занимается инвестициями. Может быть, хедж-фонды, я точно не знаю. Он своего рода знаменитость в деловом мире. Его фото часто помещают на обложки деловых журналов.

И иногда, когда вы заходите на новостные сайты, чтобы узнать последние новости, там есть боковая панель с другими новостями, на которые можно нажать, и вы увидите его имя рядом с аннотациями о том, какие акции он покупает и продаёт, что он думает о том или ином рынке. Люди всегда, кажется, реагируют на то, что он говорит, соглашаются или не соглашаются. По сути, любое заявление, которое выходит из уст Олега Власова, является событием.

Когда вы идёте по его шикарной экоштаб-квартире, переоборудованному складскому комплексу, вы видите его подпись на вывесках повсюду. Его подпись – это буквальный логотип ВласИнвест.

– Просто иди туда с высоко поднятой головой и получай удовольствие, – говорю я. – Тебе весело, а он такой злой, и это его вина. Это единственный способ иметь дело с кем-то вроде Олега.

– Ладно. – Она нервно кусает губу.

– Это правда. У таких угрюмых мужчин, как Олег, всегда есть тёмная и болезненная тайна и ноль веселья в жизни.

– Откуда ты знаешь? – Соня прищурилась. – Ты это из своей мыльной оперы взяла?

– Ну… да, – признаю я. – Но это не делает это менее правдивым.

У меня есть аккаунт в социальных сетях, посвящённый сериалам. Я нахожу сериалы и мыльные оперы невероятно успокаивающими. Иногда, когда я не могу заснуть ночью, я думаю о своих любимых персонажах. Само собой разумеется, что в последнее время я много этим занимаюсь. Травма запястья – это страшно, когда ты парикмахер.

– Единственный способ иметь дело с таким человеком, как Олег, – это натянуть улыбку, зашнуровать свои блестящие ботинки и игнорировать его рычание. Думай о нём как о льве с занозой в лапе. Дело не в тебе. У него просто большая старая заноза в лапе, – говорю я.

По тому, как Соня смотрит на меня, можно подумать, что у меня выросли львиные лапы и, возможно, даже большая пушистая грива.

Я чувствую, что Олег несёт в себе некую тёмную ношу – это то, о чём я вспоминаю, когда он ведёт себя так, будто ненавидит мои шутки, или издаёт звуки своего раздражения, когда я захожу в своих потрясающих нарядах.

Лично я считаю, что для него полезно познакомиться с кем-то, кто умеет творчески одеваться. Мужчина всерьёз живёт жизнью готического злодея в одиноком замке, хотя его грубоватый стиль человеческого общения, похоже, совсем не вредит ему в плане распутства, если судить по сайтам со сплетнями.

Иногда я просматриваю его фотографии, которые появляются в сети, отчасти для того, чтобы посмотреть, как моя работа по его стилю выглядит в дикой природе, хотя я не могу не заметить, что худые как палка модели и светские львицы, с которыми он появляется, одеваются совершенно скучно. Много землистых тонов, в основном чёрный. Совершенно траурно. Как будто они думают, что весёлые цвета могут повредить его глазам или что-то в этом роде.

По сообщениям из прессы, Олег Власов никогда не спит с одной и той же женщиной дважды. Несмотря на это, женщины выстраиваются в очередь, чтобы попытаться очаровать его. Недавняя воскресная статья рисует его как настоящего Казанову. Он потрясающий и драматичный в постели со всеми этими женщинами? Это то, что происходит?

Ещё больше ворчливых слов.

– Я не думаю, что смогу это сделать, – шепчет Соня.

– Я бы не взяла тебя на своё место, если бы не думала, что ты сможешь это сделать, – говорю я уже более твёрдым тоном. – Ты справишься.

– Это просто удивительно, что ты ему нравишься, – шепчет она. – Похоже, ему больше не понравится ещё кто-то с весёлым характером.

– Нравлюсь я? Ты шутишь? Он тоже меня ненавидит. Возможно, он ненавидит меня даже больше, чем всех остальных.

– Что? – Соня сильнее начинает нервничать. Уже восемь минут. До стрижки осталось две минуты. – Он тебя ненавидит?

– Я его полностью раздражаю. Он ведёт себя со мной как полный придурок. Я не позволяю ему до меня докапываться, но да, он не мой фанат.

Она смотрит на меня с изумлением.

– Почему ты его терпишь? Кира, у тебя огромный список клиентов и желающих у тебя взять уроки парикмахерского мастерства.

Я пожимаю плечами.

– Возможно, ты мазохистка? – спрашивает она. – Я думаю, ты мазохистка.

В этот момент за дверь выскальзывает светловолосая правая рука Олега, Вадим.

– Привет, Кира!

– Приветик, Вадим! – говорю я.

Взгляд Вадима падает на бандаж на моём запястье. Я быстро скрещиваю руки, надеясь, что он его не заметит. Я не хочу, чтобы Олег узнал, почему я беру отпуск. Я знакомлю Вадима с Соней и объясняю, что она временно принимает моих клиентов. Вадим морщится, увидев закрытую дверь.

– Возможно, не лучший день для перемен.

– Сглотни, – говорю я весело. – Ничего не поделаешь. Если он расстроен, я удивлю его своей любимой историей из сериала «Наша жизнь», в котором Озерский инсценировал собственную смерть, – шучу я.

Вадим фыркает.

– Кто-то желает смерти. – С этими словами он уходит.

– Олег Власов любит слушать о сериалах? – спрашивает Соня.

– О Боже, нет, он ненавидит слушать о сериалах, – говорю я, закатывая рукав по травмированному запястью. – Его это сильно раздражает. Олег ненавидит всё, что доставляет удовольствие или расслабляет. Когда я делаю ему массаж головы, мне приходится притворяться, что это единственный способ, при котором его волосяные фолликулы будут лежать естественно. Так я ему и сказала, если он не позволит мне это сделать, стрижка ляжет неправильно.

– Почему бы просто не пропустить массаж головы? – спрашивает она. – Я имею в виду, если он его ненавидит…

– Просто потому, – говорю я.

Потому что из всех людей в мире он нуждается в этом больше всех. Этот человек буквально не получает удовольствия от жизни.

Как по команде, Олег кричит на кого-то, каждое второе слово – это число, это фишка Олега, когда он кричит. Мой телефон сообщает мне сигналом, что уже десять минут восьмого.

– Время идти, – говорю я.

Соня с трудом сглатывает. Я стучу в дверь Олега.

Ворчание изнутри.

– Что?

– Стрижка.

Ворчание.

– Это значит «заходи». – Я хватаю свою розовую сумку и веду Соню в его большой кабинет, где все поверхности холодные и плоские, а вид на Москву захватывает дух.

А в центре всего этого – Олег, во всей своей сияющей красе.

Его красота, как всегда, на секунду останавливает моё сердце. Его карие глаза блестят, а его кожа светится от раздражения, и даже блестящие части его волос, кажется, светятся от раздражения.

– Что это? – ворчит он, имея в виду, почему со мной незнакомая женщина.

– Это София Терентьева. Она возьмёт на себя моих клиентов на следующие четыре недели.

Соня неуверенно улыбается.

– Приятно познакомиться, Олег Владимирович.

– Четыре недели? Куда, чёрт возьми, ты едешь?

– В отпуск. – Я рукой показываю Соне начать устанавливать мобильную станцию. Она открывает чемодан, достаёт брезент и раскладывает складной табурет.

Я чувствую на себе взгляд Олега.

– Соня потрясающая, – говорю я. – И не волнуйся, твоя служба безопасности проверила её биографию, и всё в порядке, их всё устраивает. Никаких скелетов в шкафу или ламп из человеческой кожи. – Без проверки биографических данных вы не приблизитесь и на сотню метров к офису Олега Власова.

– Разве «устраивает» мою службу безопасности – это то же самое, что «устраивает» меня? – говорит он.

– Соня профессионал, – весело повторяю я. – Готов?

Он подходит, умудряясь выразить раздражение всеми фибрами своего мускулистого тела, и садится на табурет.

Я киваю Соне, которая накидывает ему на плечи парикмахерский пеньюар. Господи, помоги ей не трястись слишком сильно. Я ободряюще улыбаюсь ей после успешного завершения процесса застёгивания пеньюара. Пока всё хорошо.

Соня начинает расчёсывать ему волосы. Я стою там, где Олег не может меня видеть, улыбаюсь и киваю, вдыхая резкий, пряный запах Олега. Она откладывает расчёску и кладёт руки ему на голову для массажа.

– Нет, нет, нет. – Олег отмахивается от неё. – К чёрту это. Срежь и всё.

Соня смотрит на меня, ища помощи.

– Очень хорошо, она пропустит эту часть, – говорю я весело. Я поворачиваюсь к Соне. – Прямо здесь. – Я разглаживаю его затылок здоровой рукой. – Просто очень чистый переход вверх сзади и по бокам.

– Почему ты не можешь сделать это в последний раз, чтобы она могла посмотреть? – спрашивает Олег.

– Потому что так лучше, – говорю я.

Соня достаёт электробритву и мобильную электростанцию.

– Ну и что это значит? – ворчит Олег. – Ты проснулась однажды утром и решила, что сейчас самое время взять четырёхнедельный отпуск?

Я обхожу Олега и смотрю на него, скрестив руки на груди. Наши глаза встречаются, и мой живот переворачивается. Я так редко говорю с ним лицом к лицу. Обычно я стою позади него или рядом с ним, сосредоточенно глядя на его волосы. Его прекрасные глаза блестят. Это нервирует.

Я прячу больное запястье под левой рукой, хотя рукав у меня полностью спущен. Я не хочу, чтобы он даже заметил контуры бандажа. Я рассказала всем своим клиентам о своей травме от повторяющегося напряжения на руку, но Олег другой. Олег другой во всех отношениях.

– Люди берут отпуск, – говорю я.

– На целый месяц? Ты что, проснулась однажды утром и сказала себе: «Я построила свой бизнес, и теперь собираюсь бросить его на целый месяц, потому что… а почему бы собственно и нет?»

Я улыбаюсь.

– Так странно. Это именно то, что я однажды проснулась и сказала себе!

– Четырёхнедельный отпуск, – рычит он.

Начинается жужжание бритвы.

– Ладно, тебе нужно оставаться неподвижным, – говорю я.

– Знаешь, кто берёт четырёхнедельный отпуск? Неудачники.

Я сдерживаю ухмылку. Это так в духе Олега.

– Может быть, я наконец-то отправлюсь в романтический отпуск в Индию, о котором я так мечтала.

Олег прищурился, лицо вспыхнуло от гнева. Это делает что-то очень неправильное с моим животом.

– Романтический отпуск с твоим парнем. Хм…

– С чего ты решил, что я поеду с кем-то? Может, я хочу романтическое путешествие по Индии для себя? – говорю я.

– Ты ни за что не сможешь поехать в Индию одна на свою зарплату, – говорит он. – Я не знаю, сколько ты берёшь, и мне всё равно, сколько ты берёшь, но ты работаешь по часам, а это значит, что ты обречена вечно снимать квартиру с соседкой и, в конечном итоге, стать шестидесятилетней подопечной государства всеобщего благосостояния, которое поддерживается такими налогоплательщиками, как я. В лучшем случае.

– Олег Власов. – Я мило ему улыбаюсь. – Мне нужно положить на твоё лицо расслабляющее полотенце с ароматом жасмина?

Он сердито смотрит.

Соня выглядит так, будто у неё сейчас случится инфаркт.

– Может быть, мой парень насладится моим полотенцем с запахом жасмина в Индии, – говорю я.

Выражение лица Олега тут же меняется, и я не знаю, что с этим делать. Я только что перешла черту? Всё так неловко. Я иду туда, где Соня нервно совершенствует его стрижку.

– Отлично, – говорю я. – Она делает потрясающую работу.

Я чувствую, как тьма покидает Олега.

Она откладывает бритву и берёт ножницы, распушая его волосы левой рукой.

– Вот с чего я начинаю… – Я указываю на форму, которая лучше всего подходит Олегу. – Посмотри, как… – Я показываю ей, где я оставляю небольшую длину.

– Да, – говорит она. – Поняла.

Хороший стилист, такой как Соня, может многое сказать по стрижке недельной давности. Большинство мобильных стилистов просто бы прислали замену вместо себя, не обучая их конкретным стрижкам, но я лично представляла её и рассказывала ей всю суть по каждому человеку.

Я веду себя так, будто я весёлая и игривая, но я абсолютно серьёзна в отношении качества. Я не думаю, что мои клиенты даже знают об этом, но я знаю, и это главное. Поэтому, хотя Соня, вероятно, могла бы сделать разрезы и переходы на девяносто процентов правильными, я хочу, чтобы мои клиенты получали безупречное высочайшее качество. Особенно Олег.

Половина успеха стрижки волос – это оценка личности человека и того, что он хочет проецировать в мир. С Олегом всё было просто. Его послание миру – у меня всё под контролем, так что отвали! Брутальное совершенство, обёрнутое колючей проволокой. Не вмешивайся!

Не то чтобы ему для этого нужна была стрижка. Я могла бы сделать ему стрижку под клоуна, и он всё равно бы умудрился проецировать брутальное совершенство, обёрнутое колючей проволокой.

Но я бы никогда не сделала ему стрижку под горшок. У Олега потрясающая стрижка в стиле 1930-х годов с длинными волосами на макушке, которая выглядит одинаково потрясающе, как когда она идеально зачёсана назад, так и когда он весь на взводе и постоянно проводит вверх руками по волосам.

– У меня нет целого дня на это, – рявкает Олег.

Соня напрягается. Мне не нравится, что он так много внимания уделяет ей.

Я молча указываю на другой ракурс, который хочу

Соня напрягается. Мне не нравится, что он так много внимания уделяет ей.

Я молча указываю на другой ракурс, который хочу ей показать.

– Итак, из других новостей, помнишь, как Озерский помог Белому похитить мужа Елены и поставить на его место двойника?

– Я только что видела этот обзор повтора в твоих социальных сетях, – говорит Соня.

– Подожди, что? – говорит Олег. – Господи Боже, неужели это не пустая трата времени – смотреть сериалы? Вы ещё и пересматриваете старые эпизоды в социальных сетях?

– Конечно! – говорю я весело.

Когда он говорит что-то грубое, я всегда веду себя так, будто считаю это комплиментом. Нельзя позволять такому человеку, как Олег, видеть слабость.

– Сериалы дают потрясающие жизненные уроки, – добавляю я, подмигнув Соне.

Угрожающий звук Олега просто бесценен. Я не вижу его лица, но практически чувствую, как его ярость пронизывает меня.

В конце концов приходит время подровнять с помощью триммера его бороду. Когда я впервые начала оказывать парикмахерские услуги Олегу, тот, кто его стриг, делал ему бороду в полной форме – так неправильно! Формирование бороды на самом деле формирует лицо. Лицо Олега почти скульптурное, и то, как я делаю ему бороду, улучшает его внешность.

– Соня, – говорю я, – если ты слегка сделаешь вогнутым здесь, ты видишь линию, которую создашь?

Я показываю изгиб края бороды вниз от его скул, надеясь, что она увидит, насколько великолепно он выглядит с этой аккуратной формой бороды.

Соня кивает, но, по-моему, она действительно не видит. Люди на самом деле не видят его.

Уход за волосами на лице – это очень личное дело. Олег, возможно, не осознаёт волшебства, которое я над ним творю, но это нормально.

Олег – засранец, который совсем не будет скучать по мне, а я буду скучать по нему.

– Линия здесь. – Я провожу левой рукой по его лицу, разглаживая полосу от скулы прямо до линии подбородка.

Это моя самая любимая часть его бороды.

Если моё запястье не заживёт, я, возможно, никогда больше его не увижу, не говоря уже о том, чтобы прикоснуться к нему.

Глава 2

Олег

Сейчас вечер понедельника, или, точнее, около десяти часов вечера. Гонконгская фондовая биржа вот-вот закроется, и я со своей командой толпимся вокруг стола, заполненного контейнерами с едой на вынос, перед стеной мониторов. Наши глаза устремлены на пару графиков в центре – расходящиеся линии, которые говорят, что наша новая стратегия имела успех.

Алгоритм, который мы разработали на основе нашей новой стратегии, перемещает циферблат всего на долю десятичной дроби. Но когда вы имеете дело с числами, с которыми мы имеем дело, этого достаточно, чтобы создать или разрушить небольшую экономику, и при тестировании вживую тенденция сохраняется уже пятый день подряд, а это значит, что я дам каждому из них ту премию, на которую они смогут уйти на пенсию.

Тенденция сохраняется. Я чувствую, как их волнение нарастает. Кто-то позади меня вздыхает. Это единственный звук, который я слышу. Скоро они будут кричать, танцевать и обниматься, но это произойдёт, как только я окажусь вне зоны слышимости, но пока я здесь, они ведут себя тихо. Яркие проявления эмоций раздражают меня до чертиков.

– Вот и всё, – говорю я. – Хорошая работа. Продолжайте в том же духе.

Не говоря больше ни слова, я ухожу оттуда к себе в офис. Я не поехал домой, проработал до трёх часов утра, а потом быстро вздремнул на диване, а затем проснулся сразу после шести до начала предпродажной торговли.

Вадим заходит в мой офис около девяти часов утра с двумя кружками кофе в руках.

– Ты только что пришёл или не уходил домой? – спрашивает он.

– Не уходил домой, – отвечаю я.

Он останавливается передо мной, смотрит на моё лицо, оценивает моё настроение. Он был со мной с самого начала, и он может читать меня, как никто другой.

– Что? – говорю я, беря у него кружку с кофе.

– Это Силантьевы.

– А что с ними? – спрашиваю я.

Силантьевы – это семейство брендов, контролирующее огромный портфель фондов, включая несколько крупных инвестиционных фондов, над которыми я неустанно трудился, чтобы начать с ними работать.

У нас есть небольшая часть их бизнеса, и мы принесли им невероятную прибыль. Я чувствую, что нахожусь на грани того, чтобы взять под управление все их активы. Если бы я мог это сделать, я бы не просто играл на рынках, я бы контролировал рынки.

– Я говорил с Ольгой Петровной, – говорит Вадим.

– Хорошо. – Ольга Петровна Силантьева, глава семейства брендов Силантьевых. – Она готова? – То есть готова отдать мне всё.

Тишина.

– Что? – кричу я.

– Она рассматривает других претендентов.

– Что?

– Её совет директоров вовлечён, и они сейчас проводят своего рода проверку. Это касается только тебя и Соболева.

Я чуть не выплюнул свой кофе.