Затмение сердца

– О, черная Мать! Разрушительница и Создательница! Эту охоту я посвящаю тебе и припадаю к твоим стопам! Прими же душу этой твари в свой звездный дом и даруй ей… – не успела закончить свою пламенную речь охотница, как ощутила всем телом сильнейшую вибрацию. Это была, однако, вовсе не сошедшая с небес благодать, но сигнал, предупреждающий о приближающейся опасности. В то время как весь мир замедлил свой ход, охотница наблюдала за тем, как ее тело движется почти на автомате, чтобы отскочить как можно дальше от тела хряка, которое стали окружать десятки острых шипов, что вырастали прямо из-под земли, превращаясь в костяную клетку. В нее чуть было не попала и сама охотница, которая в самый последний момент, успев выдернуть из трупа копье, кувырком, подобно дикой кошке, перекатилась в сторону, наблюдая со стороны за тем, как зубы подземной твари сжали тело хряка и стали перемалывать его плоть. В то же самое время земля, продолжая крошиться, давала рождение черно-фиолетовому телу подземного хищника, который показавшись полностью, заслонил собой само небо, едва помещаясь в этом ущелье.

Охотница осторожно попятилась назад, однако чешуйчатый хищник, по всей видимости, все-таки услыхал то, как она переставляла свои ступни, а потому, все еще продолжая жевать в буквальном смысле, свалившуюся с неба добычу, ринулся всей свой грузной массой в сторону новой жертвы. Ей стала сама охотница, что бросилась наутек, петляя в лабиринте ущелья.

Протискиваясь с трудом в каменных проемах, дробя породы вокруг, гигантская ящерица-переросток продолжала свое преследование, пока, наконец, не застряла в одном из особенно узких проемов. Пытаясь протиснуться, она даже выпустила из пасти падаль, издав протяжный рык, который достиг вершины ущелья, откуда уже вниз на обездвиженную тушу спикировали две тени.

Одной из них была Шанти, а вот другой – черная массивная саблезубая кошка, вместе достигнув цели, одна лезвием, а другая клыками стали пытаться пробить чешую на спине монстра.

Тот будто бы и вовсе не обращал внимания на них, все пытаясь высвободиться и сожрать стоящую буквально в десятке метров от него в тупике охотницу, которая будто бы и не обращала внимания на смертельную опасность, но выискивала взглядом вверху еще одного участника охоты. Наконец, показавшись в поле зрения охотницы, он заставил ее улыбнулся и издать сигнальный свист, после которого двое на спине ящера стали действовать более решительно. Им, по всей видимости, все-таки удалось пробить брешь в покрытом шипами загривке, от чего ящер в бешенстве задрал голову, силясь достать их, но в то же само время в силу своей физиологии не имея на это ни малейшей возможности.

– Сейчас! – мелькнуло в голове охотницы, с которой синхронизировалась прыгнувшая сверху тень. Выкинув вперед копье, охотница на пару с покрытой разноцветными перьями хищной ящерицей, что выпустила острые как бритва когти, одновременно нанесли смертельный удар по незащищенному горлу бронированного чудовища. Задыхаясь и истекая кровью, оно стало выпускать из пасти предсмертные алые пузыри и биться в агонии еще несколько минут, почти что освободившись и даже скинув двоих противников со своей спины, но в итоге все же рухнув на землю, чуть было не вызвав еще один камнепад.

– Похоже мы с Сией, – поглаживая шипящего прямоходящего ящера, улыбнулась охотница своей подруге, – опять оказались на шаг впереди.

– Да, конечно. Но вот только если бы мы его не отвлекли, – парировала Шанти, глядя на свою ручную кошку, которая стала шипеть на ящера и даже приподнялась на своих лапах еще выше, – вы бы сейчас выглядели не лучше, чем этот несчастный хряк, – кивнула она в сторону валяющейся в пыли бездыханной тушки.

Охотница, несмотря на смертельную усталость, инстинктивно метнулась к нему, чтобы завершить ритуал, и, взяв в руки болтающееся на паре жил сердце, вновь подняла его над головой, чтобы Богиня-Мать не прогневалась, но, по всей видимости, не успела, потому что в и так не очень светлом ущелье на мгновение наступила темнота. А через несколько секунд прошла столь сильная вибрация, что едва не повалила на землю всех участников охоты, заставив их не на шутку перепугаться.

– Неужели под землей еще остались эти твари? – не успела получить ответ на свой вопрос Шанти, как всех четверых подбросило ударной волной. Сразу после сверху раздался страшный гул, который стал причиной камнепада, готового похоронить заживо и охотников, и их добычу.

– Наверх! Живо! – только и успела выкрикнуть Шанти, а все четверо начали, отчаянно цепляясь за выступы ущелья, карабкаться по отвесному склону, который мог в любой момент обрушиться на них.

Чуть было не сорвавшись вниз на самом верху, охотница все же сумела ухватиться за спасительный камень, вместе с тем услышав отчаянный крик первой добравшейся до вершины Шанти.

– Сестра! Мое драгоценное отражение! – обеспокоенно воскликнула охотница, в пару прыжков выбравшись на поверхность и сама чуть не закричав от ужаса и горя. Джунгли, которые они покинули буквально несколько минут назад, сейчас пылали зеленым демоническим огнем.

Под воздействием магического напитка, что выпила охотница для обострения своих чувств, это пламя к тому же превращалось в образы миллионов существ, которые заживо сгорали в пасти этого чудовища в это самое мгновение, не в состоянии выбраться наружу.

Однако эти лики смерти, что танцевали в густом дыму, были не единственным дьявольским вмешательством. Сверху послышался свист, и охотница, запрокинув голову и сфокусировав взгляд, увидела, как с небес на них падают… члены их собственного племени! «Но как? Как они оказались там?» – не успела проговорить она, как их тела, вспыхнув, превратились в огненные смерчи, что обрушились на остров, в том числе и на пустынное ущелье, где они все и находились.

После яркой вспышки последовала темнота, которая рассеивалась благодаря запаху гари, что жгла легкие охотницы изнутри. Немного придя в себя, она со слезящимися от едкого дыма глазами, смотрела, как вокруг нее раскиданы тела ее спутников – животных, которых добивали низкорослые существа, закованные в алую броню.

– …а с этой что делать? – раздался металлический голос одного из них, который за волосы поднял истекающую кровью и не подающую признаков жизни Шанти.

– В транспортер. Решим позже.

– Нет, не… – потянулась было ее спутница, чтобы достичь ее, однако подошедший к ней со спины алый пришелец, который, казалось, ростом был еще ниже остальных, точным ударом своего бронированного сапога в голову заставил охотницу отключиться. Благодаря этому незамысловатому трюку, та вновь окунулась в то чудное видение, в котором она прибывала до своего пробуждения в этот роковой вечер, которое началось точно так же, как закончилось и предыдущее – эхом шагов незнакомого путника.

Глава 16

Двенадцать часов до затмения – Северный район Метрополии Сердца

Симон, не обращая внимания на ноющую боль в коленях и на то, что шел без остановок уже больше часа, продолжал свой путь, пока буквально не наткнулся на непреодолимое препятствие. Оно представляло собой нависшего над ним незнакомца в темных, отражающих удивленный взгляд путника, очках. Симон пару секунд бессмысленно вглядывался в свое собственное отражение в этих стекляшках, затем предпринял маневр, чтобы обойти его, однако, буквально из-за спины первого пришельца возник второй в точно таких же непроницаемых очках, из-под которых вниз бежали две струйки слез, что на поверку оказались кем-то давно оставленными шрамами.

Улица в этом самом месте сужалась, и обойти этих двоих было фактически нельзя, поскольку справа от Симона проходила автострада с плотным вечерним трафиком, а слева стоял закрывшийся пару часов назад торговый модуль, за которым следовала остановка общественного транспорта, которая также пустовала.

– Уважаемый, – обратилось первое «препятствие» на пути Симона, – ты ведь идешь от северной транспортной развязки, не так ли?

Симон действительно следовал оттуда, поскольку она находилась позади всего в каких-то ста метрах, и к его дому вел этот самый маршрут, миновать который напрямую было просто невозможно.

– Да, – на автомате отчеканил он.

– Так и знал, – не изменился в лице его собеседник, – значит, ты нам очень поможешь. Понимаешь, там случилась драка… Нет, самое настоящее нападение на нашего друга. Стражей мы уже вызвали, но решили сами патрулировать эту местность, чтобы выследить нападавшего. Так что покажи-ка нам свои кулаки, будь любезен.

Симон без единой задней мысли вытянул руки, и в этот момент второй незнакомец со шрамами под глазами тут же схватил его за руку: «А это что такое?!» – потряс он его локоть, схватившись своими пальцами, будто бы специально сдавливая их в том же самом месте, которым Симон ранее приложился, когда ободрал кожу во время инцидента со стражами в университете.

– Я упал, – выдавил из себя Симон.

– Упал, значит? А может, ты сейчас тут упадешь у меня, если будешь пи…

– Спокойно, спокойно, – проговорил второй, – может парень и ни при чем. Но нам все равно надо это проверить. Поехали-ка с нами, – он кивнул в сторону припаркованного прямо на пустой остановке автомобиля без опознавательных номеров.

Симон в этот момент, даже несмотря на свой шок, испытанный после встречи со стражами, вновь ощутил, как к нему возвращается ясность мышления, которая проснулась вместе с участившимся сердцебиением, что активировала систему SOS в его чипе. «Вам угрожает опасность? Желаете вызвать Стражей порядка?» – проговорил синтезированный женский голос в голове Симона.

– Ты слышал? – огрызнулся шрамированный, до сих пор сжимавший руку Симона. – Давай, пошел! Еще спасибо нам скажи, что мы повезем тебя в участок, а не станем топтать прямо тут на месте!

– Вам угрожает опасность? – Симон понимал, что ни в какой участок он не отправится и неизвестно, что с ним произойдет и где он окажется, если сядет по своей воле в тонированную машину. С другой стороны, он не мог вызвать и стражей, поскольку после сегодняшнего происшествия уже не был так уверен в том, что алые воины в состоянии не то что его защитить, но хотя бы не навредить.

– Ты оглох что ли?! – не выдержал уже второй, намотав на свой кулак воротник окровавленной футболки Симона, при этом обнажив на запястье небольшую татуировку в виде все того же сердца со вписанным в него глазом, прямо как на плаще стражей. Если прямо сейчас не отправишься с нами, то пеняй на…

– Симон! – буквально оглушил всех троих и заставил обернуться женский голос, принадлежавшей фигуре в маске утконоса, которую он мельком видел во время своей медитации на паре в университете, – твоя мама ведь тебя уже заждалась! Негоже опаздывать на свой собственный день рождения! – буквально накинулась на него незнакомка, заставив двоих людей в черном расступиться в разные стороны, – так что давай без глупостей: не заставляй Ирис ждать, пошли!

Симон, ни секунды не сопротивляясь, позволил женщине увлечь себя за руку и пройти насквозь, казалось бы, еще минуту назад непроницаемую стену из двоих бандитов, что с недовольным видом несколько секунд следили за удаляющейся жертвой, после чего как по команде быстро запрыгнули в свой автомобиль и рванули прочь с места несостоявшегося преступления.

Завернув за угол соседнего дома, незнакомка пристально посмотрела в лицо юноши сквозь прорези маски, которую она слегка приподняла так, что из-под нее выбилось несколько прядей серебристых волос. Симон смог также разглядеть черты ее лица: сначала подбородок, затем губы, щеки и нос, которые были покрыты татуировками.

– Послушай, – обратилась незнакомка, – я тебя лично не знала до этого момента, да и твою маму тоже. А ты не знал… Точнее, не знаешь меня. Пока. Но заклинаю тебя, если для тебя хоть что-то значит то, что я сейчас для тебя сделала, то ты пулей долетишь до дома, и сегодня… Ты меня хорошо понимаешь?

Симон быстро кивнул.

– Вот и славно! Так вот: ты ни за что не выйдешь сегодня из дома. Вот как только наступит рассвет – делай, что хочешь! Живи, люби! Но забудь про все то, что сегодня с тобой произошло! Как в университете, так и тут! И просто живи дальше! Будь счастлив, и тогда, возможно, и с твоим миром все будет в порядке! А вот это… – вложила незнакомка в ладонь Симона какой-то предмет, – подстраховка. Если все пойдет как надо – ты и так послушаешь меня. А эту штуку сразу же выкинешь! Ну а если нет… Возможно, она станет тем единственным, что сможет все уладить. Даже не так… Она станет единственным, что спасет тебя и всех остальных!

Симон не мог выдавить из себя ни слова, лишь неопределенно кивнул, после чего женщина в странной одежде, состоящей из перьев и геометрических узоров, растворилась в окружающем пространстве также внезапно, как и появилась.

Симон мгновенно развернулся, следуя подсказкам навигатора, в сторону своего дома и, сделав пару медленных шажков, бросился сломя голову вперед, чтобы преодолеть этот проклятый неблагополучный квартал, дабы наконец достичь клубного дома, в котором проживал со своим отцом.

Миновав металлические ограждения корпуса, которые приветливо впустили своего постояльца, Симон на ресепшне, не поздоровавшись ни с охраной, ни с приветливыми хостес, бросился бегом вверх по мраморной лестнице к лифтам – и уже оттуда поднялся на свой этаж. Как только за спиной Симона захлопнулась дверь пентхауса его отца, он, не снимая своих испачканных кровью кроссовок, рухнул на постель, пытаясь хоть как-то восстановить дыхание и расслабить мышцы, которые, видимо, ощутив, что могут немного отдохнуть, тут же налились свинцом, после чего их хозяин ощутил всю тяжесть перенапряжения, в том числе и эмоциональную, что накопилась в его организме за весь этот безумный день. Трясясь всем телом и пытаясь не выкашлять собственное сердце, что бешено билось в его груди, Симон из последних сил приподнялся на постели и, сев на самом краешке, разжал ладонь, тут же увидев, что же именно вложила в его кулак таинственная незнакомка.

– Но… Откуда она знает, как меня зовут? Откуда она знает мою мать и ее имя? И почему она сказала, чтобы я не заставлял ее ждать? Она ведь уже много лет как мертва… И у мамы ведь было не так много подруг… Но эту женщину ни по голосу, ни по внешности я никак не могу опознать! Ее точно не было ни у нас в гостях, ни на похоронах, иначе бы я ее запомнил. Бред какой-то… И кто… Кто были эти двое в темных очках? И за что забрали госпожу Флауэрс? И, что самое главное: почему это доблестные стражи вели себя так безобразно?

Не находя ответов ни на один из этих вопросов, Симон, чувствуя, что ему надо смыть с себя все болезненные воспоминания, а также кровь и пот, отложил небольшой предмет, на котором так и не смог сфокусировать свое внимание, после чего, раздевшись и раскидав по всей просторной комнате свои вещи, направился, наконец, в душевую. Зайдя в не менее просторное помещение, выложенное черным мрамором, Симон через чип активировал струи теплой воды, что сорвались с потолка и стали смывать все тревоги с тела юноши, сдирая корки уродливых впечатлений слой за слоем, пока треволнения не растворились окончательно, уступив свое место мыслям о Кейт. Она в который раз нарушила покой Симон, чьи вздохи, однако, на сей раз обернулись отнюдь не приятным расслаблением, но напротив, консолидацией всего негативного опыта прошедших часов. Так его мозг предательски, всего за какие-то пару секунд в деталях воспроизвел все то, что с ним сегодня произошло, отчего Симон в бешенстве, даже не пройдя автоматическую сушку, выскочил в клубах пара наружу, тут же направившись в гардеробную комнату, где его уже поджидал заранее приготовленный костюм для сегодняшней вечеринки.

Пристально глядя на него, Симон ощущал, как его вновь потряхивает, но теперь уже не от страха, но от гнева. Он не чувствовал себя таким беспомощным уже давно, с тех самых пор как в мир иной отошла его мать. И сейчас вновь это мерзкое ощущение полного бессилия вернулось с новой силой.

Прихватив с собой переливающуюся олимпийку, что своей структурой походила на поверхность разбитого стекла, где каждый отдельный кусочек отражал по-своему окружающую обстановку, взбешенный Симон выбежал из гардеробной и, следуя по длинному коридору, достиг спальни, где на прикроватной тумбочке лежал тот самый предмет, который и передала ему спасшая его женщина.

– …станет единственным, что спасет тебя и всех остальных… – вновь эхом отозвались в сознании Симона слова незнакомки. И так как Симон не собирался в свой день рождения сидеть в одиночестве дома, тем более когда его уже наверняка ждала Кейт, он все же решился загрузить в свой мозг новую информацию, которая, по словам незнакомки, могла каким-то образом спасти ему жизнь. Все пристальнее вглядываясь в переливающийся разными цветами информационный куб, Симон вновь вспомнил профессора Флауэрс, которая и сама использовала подобный девайс, чтобы внедрить его алгоритмы в систему обучающих программ университета, которые он в итоге и увидел в виде голограммы в серверной. Однако на сей раз информация была представлена в сыром виде – химическом. А потому, не желая вновь позволить страху диктовать условия, Симон положил в свой рот начавший медленно таять кубик, предварительно активировав систему диагностики, что стала определять степень опасности тех или иных элементов, попадающих прямо сейчас в его кровь и мозг.

Система не обнаружила ничего подозрительного, так что, по крайней мере, за физическое состояние можно было и не переживать. Поэтому путник, недолго думая, окончательно разгрыз кубик. Запросив у чипа данные о текущем времени, Симон вновь метнулся в гардеробную, начав быстро собираться, чтобы не опоздать на начало пляжной вечеринки «Затмение». Параллельно с его перевоплощением в героя костюмированного мероприятия Симон активировал прием почты, где его уже ожидало голосовое сообщение отца:

– Сима, привет. Почему не отвечаешь? В любом случае… Звоню, чтобы поздравить тебя с днем рождения! Желаю, чтобы у тебя все было хорошо, чтобы ты знал, чего хочешь, и всегда этого добивался…

– Ага, как же, – саркастично передразнил его Симон, чувствуя, что то ли от этого сообщения, то ли от кубика его мозг начал работать все быстрее, а он сам, как следствие, действовал все четче, уже, кажется, напрочь позабыв о дискомфорте в мышцах.

– …в общем, чтобы ты нашел себя в этой жизни. И это… Сегодня я заехать не успею, на работе появились неотложные дела, так что…

– Меня и самого не будет дома, с кем ты видеться-то собрался? – недовольно наморщился Симон.

– …поэтому я там отправил тебе небольшой подарок, можешь его…

– Ага, ага, – даже не удосужившись проверить состояние лицевого счета, выдохнул Симон, чувствуя, как на него волнами накатывает еще не до конца разархивированная информация в мозгу, которая, тем не менее, уже целиком впиталась в его чип.

– Еще я хотел сказать тебе, что… Ох, нелегко мне, конечно, такие разговоры даются…

– Но ты уж попытайся, – желчно отозвался сын неслышащему его отцу, вызывая параллельно такси до побережья.

– Что я тебя…

Симон уже хотел было в ироничной манере закончить за отца его фразу, отворяя входную дверь, чтобы выпрыгнуть в коридор, однако нога его тут же провалилась в пустоту, не найдя никакой опоры. Казалось, что буквально за мгновение и пентхаус позади, и площадка впереди растворились, не оставив и следа, выкинув Симона за свои пределы, где единственным напоминанием о повседневной реальности служило лишь затухающее эхо программы: «Тебя, те-бя, те-бяяя…»

Вместо нее то ли снаружи его тела, то ли внутри ума путника проявился геометрический узор, который поглотил целиком его внимание, заставив на мгновение пожалеть о том, что он не послушался совета своей спасительницы и тем самым захлопнул навсегда за своей спиной не только дверь домой, но и во весь привычный для него мир.

Глава 17

Двенадцать часов до затмения – тюремный корпус: точное местоположение неизвестно

Узница чувствовала, как за все то время, пока она находилась на сцене, сил у нее не то что не прибавилось, но, напротив, остатки какой бы то ни было энергии окончательно покинули ее. Однако вместо того, чтобы прямо здесь и сейчас рухнуть на сцене на глазах у всех заключенных и конвоиров, она, напротив, ощутила, что будто бы приподнимается над полом и левитирует. Она поднималась все выше и выше, направляясь в ту самую брешь под потолком, которая, в свою очередь, становилась все шире и шире, пока она окончательно не поглотила весь ее мир, преобразовавшись в тоннель из геометрических символов, по которому поплыл все дальше и дальше, удаляясь от жестокой действительности, ум путницы.

В процессе этого качественного скачка всю сущность узницы как будто бы спрессовали в один комочек – мельчайший кварк, который даже не мог осознать того, существует ли он в реальности, и который то исчезал, то проявлялся так, будто бы невидимый и всемогущий наблюдатель одной своей интенцией позволял ему и существовать и не-существовать одновременно. Этот цикл смерти и перерождения, казалось, повторялся целую вечность, пока в конце этого тоннеля наконец не забрезжил яркий свет ослепительными разноцветными вспышками, которые то распаляли, то вновь гасили пламя сознания маленькой частицы потерявшейся души. Когда интенсивность этого мерцания стала практически невыносимой для восприятия, они слились вместе с самим концом пути воедино, превратившись в очищающий огонь, что выжег любой, даже самый тонкий намек, на существование реальности, погрузив оставшееся пространство в бесконечную тьму. Эта тьма, однако, на деле была мнимой, поскольку именно благодаря ей и проявился окружающий мир, что обрел форму благодаря разноцветным нитям, которые соединяли воедино сияющие вокруг путника звезды, что приветственно пульсировали, наполняя пространство вокруг жизнью. Одним из творений этих светил, которые без устали совершали свое вращение внутри галактик, являлась голубая планета, которая предстала перед путницей. Казалось, она была ее домом всегда. Или, по крайней мере, мог бы стать таковым. Так, этот титанический, отражающий свет ближайшей звезды диск был подобен гигантской яйцеклетке вселенной, которая приветственно ждала своего партнера, который подарил бы им обоим качественно новую жизнь. Путница ощутила, как ее уже было захватила гравитация этого места, однако что-то пошло не так. Ее опередила черная комета, которая врезалась в поверхность, после чего весь этот диск буквально взвыл и на его поверхности стали появляться слегка заметные, а затем и все более различимые зеленые язвочки. Присмотревшись внимательнее, путница узрела адский огонь, который вспыхивал теперь уже во множестве мест, поглощая всю поверхность планеты, пока она вся не превратилась в мертвую, медленно тлеющую кучку пепла, которая взорвалась ослепительной огненной вспышкой. Прежде чем наблюдательницу захлестнуло взрывной волной, она успела разглядеть объект колоссальных размеров, что успел вырваться в последнее мгновение до катастрофы из самого эпицентра этого космического пожарища, и что с лязгом прошел сквозь эфирное тело путешественницы. Казалось, она уже видела все это и не раз.

После этого травматичного опыта ее нагнала ударная волна, придавшая ей ускорение в погоне за блестящим космическим кораблем, который, казалось, даже не столько стремился к чему-то, а скорее убегал от чего-то. Обернувшись путница поняла даже, от чего именно пытался улететь в спешке этот блестящий объект. За ними гналась та самая черная комета, что врезалась в погибшую планету и сожрала ее изнутри, целиком уничтожив своего носителя. Таким образом, она заняла ее место, превратившись в черно-лиловую тень – гигантскую пасть, которая стала подобно черной дыре расширяться, поглощая в себя целые планеты и галактики. Не желая быть аннигилированной этой неведомой силой, путница рванула с новой силой прочь от этой тени мира, следуя за ярким светом удаляющегося корабля. С ним же, по всей видимости, что-то случилось по дороге, поскольку прямо на ее глазах он распался на миллион блестящих кусочков-звездочек, а она на полной скорости влетела в это новообразовавшееся скопление. Оно, как оказалось, состояло из человеческих тел экипажа, чьи скафандры покрывала отражающая свет оболочка. Таким образом, они больше походили на диковинные футуристичные статуи, которые практически достигли своего пункта назначения, что открылся и для незамутненного взора путницы. Посреди темноты космоса сиял еще один, на сей раз зеленоватый диск, гравитационная орбита которого захватила как трансформировавшийся в людей межзвездный лайнер, так и внимание самой межзвездной путешественницы. Она не успела и на этот раз получить свое полноправное рождение, поскольку черная комета-тень догнала ее и тут. Только этой хтонической силе сейчас не было нужды паразитировать на планете изнутри – она могла теперь просто проглотить ее целиком вместе со всеми живыми существами как на ее поверхности, так и на орбите.