У горизонта событий. Том I

Дер-Ревен втянул воздух, пропитанный страхом, возбуждением и звериной яростью и ощутил, как по телу прошла приятная дрожь предвкушения.

Один из бойцов внезапно прыгнул вперед, ткнув острием копьем вверх – туда, где нижняя челюсть раптора соединялась с мощной шеей. Несмотря на точный сильный удар, нанесенная рана оказалась неглубокой. Ящер взъярился. Копейщик с трудом уклонился от хлесткого взмаха хвоста и выронил оружие. Другой боец с криком попытался всадить копье в живот раптора. Цератораптор мотнул головой, зубы клацнули совсем рядом от отпрянувшего человека. На мгновения тот замер от ужаса, а по телу магистра прошла волна наслаждения.

Бой продолжался. Ящер получил несколько незначительных повреждений, но по-прежнему двигался так же быстро. Великий магистр попеременно переключался между раптором и тремя гладиаторами, впитывая их эмоции. От ящера исходила только тупая ярость, умноженная болью от ран. В людях смешались страх, надежда, животное желание выжить, усталость, боль и отчаяние. Наконец-то цератораптор нанес удачный удар хвостом. Один из копейщиков упал на спину, и ящер обрушил еще один удар на лежащего, острый шип вспорол живот. Толчками выплескивалась кровь, тело билось в конвульсиях. Дер-Ревен судорожно вдохнул, волна наслаждения прошла по телу, захлестнула разум. Он восторженно ловил эмоции умирающего, впитывал до последней капли энергию уходящей из него жизни. Затем экстаз схлынул, мышцы расслабились. Он откинулся на спинку кресла и сделал знак прекратить битву.

Пожалуй, довольно. Надо заканчивать с потаканием своим прихотям. Его ждут серьезные дела. И да – Малый совет.

Только один последний жест. Дер-Ревен допил вино, подключился к цератораптору, подчинив себе примитивный, размером меньше кулака, мозг, и перемкнул двигательные цепи. Ноги у ящера отнялись, он рухнул на арену, тучей взметнулись золотистые песчинки. Тут же подбежали работники, накинули на раптора сеть и связали.

Дер-Ревен переместился.

Запретный континент

Юст

– Помыться и переодеться, значит? – повторил адмирал, окинул Юста с ног до головы критическим взглядом, и, повернувшись ко входу, рявкнул:

– Часовой!

Тэт сунулся в палатку и, вытянувшись, замер.

– Матрос, прикажите приготовить ванну на ручье – для коммандера и инспектора. Принесите коммандеру его форму – не помню, правда, когда я в последний раз его в ней видел, – адмирал недовольно фыркнул и добавил: – Да, и постригите. Вы ведь у нас штатный цирюльник?

Тэт радостно щелкнул каблуками и осклабился от уха до уха. Вид у него был очень… вредный.

– Так точно! Может, того, под корень все снять?

– Немного волос оставьте. А то получит тепловой удар или солнечный ожог с непривычки.

Юст вперился в Хольма, пылая праведным возмущением, а адмирал наконец-то соизволил обратиться к нему:

– Надеюсь, ты помнишь, что ты в военной экспедиции и я твой командир, и у тебя хватит соображения не возникать по мелочам? Впрочем, о чем это я? Субординация и коммандер Хольгерстон – это непересекающиеся категории.

Юст провел рукой по волосам, продолжая буравить адмирала сердитым взглядом. Он не терпел, когда им вот так распоряжались. Ставили на место, били по самолюбию. У него имелся… опыт, и не самый приятный по этой части. Ему было с чем сравнивать. С КЕМ сравнивать! И Хольм – в сто раз лучше этого образца для сравнения.

Вообще адмирал не злоупотреблял служебной субординаций и никогда не перегибал с Юстом палку. Даже не то что не перегибал, а почти не сгибал. Где еще найдешь такого командира? Но сейчас Горвин Хольм все же позволил себе кое о чем Юсту напомнить.

Всем им – не только адмиралу, но и старшему инквизитору и даже Тэту нравилось контролировать Юста, хотя бы в мелочах. Они считали, что, тем самым, управляют ситуацией, держат мага в узде. Юст прекрасно понимал причину и подыграть им, успокоить – не так уж ведь и страшно?

– Я хочу, чтобы ты был похож на нас, а не на них, – сказал адмирал.

– Даю вам слово, я и без того на них не особо похож, – мрачно бросил Юст. «Да, да, сами в этом вскорости убедятся» – К тому же, как вам известно, все маги носят бороды. И уж если вам недостаточно сходства между нами, адмирал, прикажите сломать мне нос и свернуть его на сторону – чтоб был, как у вас.

Хольм побагровел и самую малость вышел из себя:

– О, Пророк! Как меня достали твои выкрутасы!

«Не богохульствуйте, адмирал! Я все-таки не Пророк!» – хотел сказать Юст, но смолчал – не из-за Хольма, а из-за Гелекта. Будучи добрым и тактичным, Юст решил пощадить религиозные чувства старшего инквизитора.

Ярость, вскипевшая в Хольме, была наигранная, совершенно искусственная. Но тем не менее она в момент вымыла из него все полученное ранее удовольствие от тыкания Юста носом.

Адмирал легко взял себя в руки и спросил с обманчивой мягкостью, решив заняться воспитательной деятельностью:

– Я от тебя требую что-то не по уставу? Или ты полагаешь, что твой внешний вид соответствует званию лиорентийского морского офицера? Я хочу от тебя чего-то, что унижает твое великое человеческое достоинство? Может, считаешь, что обязан подчиняться только тем моим приказам, с которыми согласен?

Какой коварный вопрос! Вообще-то, да – именно так Юст и считал. И история с приказами уже была, шесть лет назад – с тем самым образцом для сравнения…

Ну ведь надо поддерживать дисциплину и хотя бы иногда ставить на место зарвавшегося подчиненного с непомерно раздутым самомнением. На самом деле, Юст умел без особых обид и проблем для своего неповторимого «я» отступать в мелочах. Он не был упрямым и не имел ничего против того, чтобы пойти навстречу чужим желаниями, если они, конечно, не шли вразрез с его собственными. Юст так и представил, как он со своими желаниями и желания Хольма идут друг другу навстречу…

Сейчас важнее было выполнение их общего плана и безоговорочное доверие, а не препирательства с адмиралом.

– Может, я чего-то недопонимаю, и вопрос твоей стрижки внезапно обрел принципиальный характер? – полюбопытствовал Хольм.

– Для вас – несомненно. Иначе вы бы не настаивали, – фыркнул Юст. – А так -вполне очевидно. Я не люблю, когда подобные вещи решают за меня. Никто не любит. И вы это прекрасно знаете.

Повернувшись к Тэту, Юст кивнул:

– Ну пойдем. Пострижешь, раз всем вам так не терпится, и от этого вы испытаете ни с чем не сравнимое облегчение. И ванну приготовишь. И захвати кроме формы мой кристаллический жилет – он в сундуке. И клинок. И побыстрее. Времени, если и не в обрез, то не так уж много.

Можно было бы предложить жилет адмиралу, но тот, конечно, откажется.

– Какой тонкий ход, – иронично протянул старший инквизитор. – Взъерепениться на пустом месте и потом уступить, якобы признав поражение.

– Вы видите меня насквозь, – Юст хмыкнул и предупредил: – Осторожнее, Гелект! В вас все чаще и чаще прорезается чувство юмора. Поверьте, оно плохо сочетается с работой, которую вы себе выбрали.

Юст обвел взглядом всех присутствующих, попытавшись, насколько это возможно, внушить им уверенность, которую сам вовсе не испытывал. Подбодрить в трудный момент, так сказать.

– Все будет в порядке, – обещал он. – Мы со всеми разделаемся, пока с вами я, залог нашей победоносности и непобедимости!

Гелект закатил глаза, адмирал стиснул челюсти и стоически смолчал.

– Спокойствие! – попросил Юст. – Только спокойствие! Вам еще долго предстоит выносить мою замечательную персону!

Юст засмеялся и, отвесив Тэту хороший пинок, вытолкал из палатки. Ну не мог он, не мог так просто оставить последнее слово не за собой.

Недалеко от входа прохаживался младший инквизитор. Очевидно, специально поджидал Юста. У Заракаса тоже был ментальный блок в голове, но считать его эмоции не представляло никакого труда – лицо его кривилось от нескрываемой ненависти. Он наставил на Юста раструб гасителя и прошипел:

– Ты применял магию.

– Тебя наградят за это потрясающее открытие! – Юст растянул губы в недоброй улыбке. – Если ты не в курсе, за этим меня сюда и послали. – Потом тихо добавил, кивнув на гаситель: – Убери, пока цел. И держись от меня подальше!

Тэт шагнул навстречу Заракасу, но Юст сделал успокаивающий жест – не вмешивайся пока.

Красные, воспаленные, полусумасшедшие глаза злобно таращились на Юста. Младший инквизитор поводил гасителем, размышляя, потом отступил, прошипев:

– Я найду способ с тобой разобраться, нечестивец.

Юст обернулся: за его спиной стояли Гелект и Хольм.

– Вы уж постарайтесь попридержать вашего психованного коллегу, – процедил Юст, обращаясь к Гелекту. – Поверьте, для окружающих он опаснее, чем я.

Летающие острова

Сю-Джин

Сю-Джин Хон, магистр Ордена Созерцателей, медитировала, сидя в полной неподвижности на коврике в полутьме Главного храма и прислушиваясь к монотонному тихому гудению заряжающихся накопителей.

Сначала Лин-Шоан и Лин-Тай, бесследно сгинувшие где-то в громадной Шуоре… Теперь еще и Рин-Сэй.

Она знала их много лет. Всех троих, с тех времен, когда они еще были детьми. Она вызволила их из Шуоры, спасла от Поисковиков и участи хуже смерти. В этом она видела смысл своей жизни. И теперь, выходит, все было напрасно?

Сю-Джин ощущала скорбь и боль, и вину, и ей казалось неправильным отстраняться от своих чувств, оставаться невозмутимой и бесстрастной.

«Рин-Сэй мертв», – повторила она про себя.

Так сказал Великий магистр Берендел, а ему, в свою очередь, сообщил Суридиан. Цепочка на два звена длиннее, чем ей бы хотелось, но подвергать сомнению правдивость информации не было оснований.

Связью с Рин-Сэем озаботился лично Великий магистр Ордена Праведников, и это был не передатчик, который можно обнаружить и который в таком случае стал бы уликой. Насколько понимала Сю-Джин, Суридиан использовал какой-то вариант известной ей магии крови, но у Праведников свои секреты, которыми они не готовы делиться даже с союзниками.

Орден Созерцателей старался не вмешиваться ни во внутренние магические распри, ни в международную политику, слишком завязанную на низменных помыслах и страстях. Созерцатели не стремились к власти и почти никогда не использовали в своих целях обычных людей. Они – аскеты, искатели Абсолюта, далекие от суеты жизни. Их стезя – отказ от чрезмерных желаний, наблюдение и познание. Но они вынужденно ввязались не в свою игру, не имея для этого практических навыков и опыта. И вот результат – Рин-Сэя убили.

Сю-Джин не сомневалась в том, что это дело рук других магов – Тайного ордена, о целях которых не имели ясного представления не только она, но и ее знакомые, включая Великих магистров Берендела и Суридиана, равно как и магистры Малого совета. Некоторые. Разумеется, в Совете кто-то знал и участвовал, и стоял во главе заговорщиков. И лгал остальным.

Маги убили мага. Интриги и борьба за власть между Орденами и фракциями зашли слишком далеко.

Сю-Джин достаточно знала о задании Рин-Сэя, и она сразу должна была высказать свое мнение, заявить, что против. Должна была – вопреки субординации и привычке к соблюдению иерархии, но промолчала.

Теперь уже поздно. И сожалеть об этом поздно. Но подумать и связать некоторые факты – нет

Два часа назад во время сканирования измерители засекли неоднократные мощные всплески Излучения на севере Запретного континента, где кроме лиорентийской экспедиции никого не должно было быть.

Гибель Рин-Сэя и всплески Излучения – эти события наверняка связаны.

Сю-Джин прервала медитацию и прошла к западному выходу, ступая босыми ногами по гладкому деревянному настилу. Прикосновение ступней к теплым доскам было приятным, но этого не хватало для утешения, для обретения равновесия.

Храм Созерцания стоял у самого края острова. Сю-Джин распахнула створки ворот и замерла на пороге, ощущая у своих ног дыхание пропасти. В лицо ударили лучи солнца, упругий ветер всколыхнул ее серебристые волосы. Из-за высоты здесь всегда было ветрено и прохладно.

Девять островов парили в заоблачной выси. Восемь внешних, составлявших кольцо, принадлежали разным Орденам. Они соединялись прозрачными мостами с центральным, где собирался Малый совет – Совет магистров. Мосты были сделаны из кристаллического углеволокна – материала, изобретенного еще в Древнем мире. Ныне тайны его изготовления сохранил только Орден Преобразователей. Волокна многократно преломляли внутри себя лучи фонариков-накопителей, и мосты казались сложенными из разноцветных сверкающих искр.

Мосты и сами острова по праву считались новым чудом света. В действительности, не таким уж новым – их построили через триста лет после Катастрофы, в первую очередь, для того чтобы наблюдать за Запретным континентом: на Большом острове находилось несколько мощных сканеров-измерителей Излучения. Ближе к Запретному континенту подобраться было проблематично.

Вулканы Огненного ожерелья и проходившая рядом Бурлящая полоса представляли собой почти неисчерпаемый источник энергии, которую накопители преобразовывали в Излучение, но Острова все-таки удерживались при помощи системы кристаллических опор и специальных приспособлений, в устройстве которых сейчас уже не разбирались и Преобразователи с Изготовителями.

Вот он – конец земли. Впереди до самого горизонта, подсвеченные розовыми лучами солнца, наползали друг на друга белые горы облаков. В разрывах между ними, далеко внизу, виднелись окаймленные кружевом пены вулканы и лазоревое море. Скалистые пики пронзали облачные слои, почти достигая Летающих островов.

Созерцатели любили рисовать здешние пейзажи. Сделанные с разных ракурсов, при разном освещении, картины не походили друг на друга, хотя изображали одну и ту же местность. Все зависит от того, как смотреть.

– Рин-Сэй Люнс, пусть Небесный Отец дарует тебе покой, – прошептала она, и ветер украл ее слова и унес прочь.

И Рин-Сэй, и она сама – шуорцы, но оба ни за что бы не стали просить о чем-либо шуорского Бога Солнца.

На Большом острове прогудел колокол, призывая собираться на Совет. Стечение обстоятельств, что Малый совет уже назначен – по другому поводу. В прошлом месяце Айгур, магистр Изготовителей, послал свой очередной запрос. Все знали, чего он добивается: втянуть Магический Союз в войну с гухулами. Великие магистры выступили категорически против. Это был один из немногих вопросов, по которому их мнения не расходились.

Сейчас Сю-Джин сама вызвалась участвовать в собрании от их Ордена. И она твердо решила отправиться на Запретный континент в составе совместной с другими Орденами группы. Она обязана разобраться в том, что произошло с Рин-Сэем.

С севера-западной стороны наползал грозовой фронт, донося отголоски громовых раскатов, в сталкивающихся облаках вспыхивали молниевые разряды. Сю-Джин вдохнула напоенный свежестью предгрозовой воздух, раскинула руки, расправив складки накидки-накопителя, ступила из ворот Храма и взмыла ввысь, подхваченная упругими восходящими потоками. Перемещение между островами запрещалось, а полет был гораздо быстрее и эффектнее, чем переход по кристаллическому мосту – маги ее ранга мостами пользовались редко.

Она направилась сразу к Большому острову и мягко приземлилась у Колокольни.

Беляр

Айгур

Айгур находился на главном, западном, блокпосту передней линии. Он, как и другие маги, должен был прикрывать щитами критические участки обороны. Самое большее, на что он способен…

Он бы предпочел нанести контратакующий удар, но магов было слишком мало, чтобы составить по-настоящему сокрушительный кулак.

Гухулы обустроили брустверы и укрыли за ними пушки, после чего обрушили на передовые белярские укрепления шквальный огонь. Дымные пороховые шлейфы, расползаясь, тянулись от вражеских позиций, словно щупальца неведомого чудовища. Снаружи выставленных заслонов содрогалась и вздыбливалась земля, от ударов трещал и раскалывался воздух. Белярцы отвечали своей артиллерией, отстреливаясь грамотно и упорно. Чад, дым и гарь застилали видимость.

Все шло по предсказуемому сценарию, пока свою роль не сыграло предательство. Кто-то из перебежчиков, возможно, тот же Ясид-дин-Рабе, показал гухулам, как отвести воду из рвов и как проникнуть в систему подземных ходов, соединявших блокпосты.

Внезапный порыв ветра, принесший из невозможного далека отголоски весенних запахов, ароматы цветов и трав, развеял висевший над укреплениями дым, и Айгур увидел, как по насыпям карабкаются толпы пленников, которых насильно погнали через осушенные рвы. Лица у них были искажены, рты разинуты, словно они вопили от страха. Наверное, так и было. Несколько артиллерийских залпов уложили ряды пленников. Однако за ними полезли штурмовые отряды. Белярцы продолжали отчаянно отбиваться. Затем, казалось, поддались и резко отступили внутрь, за валы. И, когда гухулы заполнили оставленные позиции, по ним картечью ударили велгарские пушки, до того молчавшие и предусмотрительно пристрелянные на случай подобного развития событий. За короткое время Западный блокпост оказался завален убитыми и ранеными. Враги отхлынули назад, а белярцы вернулись на отвоеванные позиции, скидывая тела с внутренней стороны валов, чтобы расчистить себе путь.

Первый штурм захлебнулся. Римуд удовлетворенно улыбался, будто велгарцы одержали сокрушительную победу. Любитель покрасоваться, он даже вышел на передний край вала, окружив себя защитным пузырем.

Однако то было лишь начало. Присказка, не сказка. Враги перестроились, пленные и волонтерские отряды пошли на очередной приступ. Они накатывали на блокпост, словно волны прибоя, и отходили обратно, опрокинутые картечными залпами, оставляя горы трупов и раненых. Осушенный ров вместо воды наполнился кровью и человеческими телами. Некоторые из них еще шевелились и стонали.

Айгур взирал на побоище молча и отстраненно.

И нападающие, и защитники устали, но никто не думал сдаваться, враги продолжали лобовые атаки, белярцы отбивались.

Внезапно, перекрывая артиллерийские и мушкетные выстрелы, пронесли иступленные крики:

– Гухулы! Гухулы сзади! Наши пушки под угрозой!

Что же это – враги ударили с тыла?

– Откуда они взялись? – Римуд обернулся к подбежавшему к ним белярскому офицеру с павлиньим плюмажем.

– Подземный туннель! – офицер указал на восток забрызганным кровью кривым клинком. – Они обнаружили один из тайных ходов и пробрались по нему!

– Ясид! Проклятый предатель! – выругался Римуд. – Готов поклясться чем угодно – это его рук дело! Мы оказались зажаты с двух сторон.

Айгур попытался оценить ситуацию. На долгие раздумья времени не было. Прикинув, он предложил:

– Нужно прорваться ближе и обрушить ход.

– Близко подойти не получится, уважаемый господин, – возразил белярец. – Там вовсю кипит битва.

Офицер был прав. Распределившиеся вдоль вала штурмовые вражеские отряды отчаянно рубились с велгарцами врукопашную и теснили их.

Тем не менее, Айгур направился в ту сторону. Надо попытаться. Пусть он не камнедробитель, но крошить камни и землю воздушными ударами у него всегда получалось неплохо. Офицер подозвал пятерых воинов, и они последовали за Айгуром, прикрывая его. Напряженно сжимавшие клинки, тяжело дышавшие, покрытые пороховой копотью и кровью, они мало напоминали себя прежних – тех блестящих гвардейцев, что торжественно маршировали на площади перед дворцом Высочайшего.

Не обращая внимание на грозившую ему опасность, Айгур подобрался достаточно близко, чтобы его удар достиг цели. Волна ревущего от жара сжатого воздуха прокатилась по задним рядам наседавших гухулов и ушла дальше, за их спины, взрыв пересекавший овраг укрепленный вал. Сквозь зависшую в небе плотную завесу из щебня и земляной пыли невозможно было ничего разглядеть, как ни перенастраивай зрения, но Айгур не сомневался, что ему удалось завалить ход – вместе с теми, кто находился внутри него. Он не размышлял над своими действиями, ни на мгновение не задумался о тех, кто остался в завале под землей. Даже если принимать во внимание только сегодняшний день, это были не единственные убитые им люди. Счет, наверное, уже перевалил за сотню. И прежде он тоже убивал. В жизни всякое бывает… Давно, еще подростком, он бежал из охваченного Мором города, который по приказу местного правителя подожгли вместе со всеми жителями – и мертвыми, и еще живыми, рассчитывая тем самым предотвратить распространение заразы. Именно тогда, защищаясь, Айгур убил впервые. Он не жалел о том. И сейчас тоже не жалел, не ужасался содеянному. Заставлял себя не ужасаться.

Напавших с тыла отряд удалось перебить, но другие враги, атаковавшие с противоположной стороны, сумели за это время прорвать линию укреплений и захватить велгарские огневые позиции.

Белярцам вынуждены были отступить. Римуд ушел, как и другие маги. Айгур же остался и отбивался до последнего, прикрывая еще арьергард и опустошая один за другим прибереженные накопители.

Он дождался, пока гухулы под завязку заполнят покинутый белярцами блокпост, и выпустил огненные струи, подрывая заранее заложенные снаружи пороховые заряды. Взвился огненный смерч, вихрем закружив в воздухе обломанные доски, бревна, камни и вместе с ними – куски человеческих тел.

Общей ситуации смерть нескольких десятков или даже сотен врагов не могла изменить. Так или иначе, первая линия обороны была сдана. Белярцы с боями отступали, постепенно приближаясь к крепости Внешнего города – основному рубежу, где предстояло остановить врага во что бы то ни стало.

Пора было уходить. Айгур только сейчас заметил, что изодрал рубашку и что весь покрыт грязью и копотью. Адская Бездна! Стоило бы явиться в таком виде на Малый совет, попрекнуть всех этих самодовольных магистров, обвинить в безразличии… Посмотреть им в глаза или в то, что у них вместо глаз. И своему бывшему другу Раану тоже, если тот не побоится с ним встретиться.

Глупая, конечно, идея насчет грязной и равной одежды. Ему надо вернуться во Внутренний город, поесть и отдохнуть, поспать хотя бы пару часов. Он едва держится на ногах.

ГЛАВА 5 Юст готовится к встрече гостей и вспоминает

Запретный континент

Юст

Корабли, забрав большую часть команды и припасов, покинули бухту – единственную пригодную якорную стоянку на сотни, если не тысячи километров вокруг, отплыли от берега и легли в дрейф. Тщательно оборудованный лагерь, простоявший два с половиной года, почти опустел, однако палатки, тенты, походная мебель пока остались на своих местах, и три шлюпки, вытащенные на песчаный пляж, ждали тех, кто еще был на берегу.

Юст размышлял, скользя рассеянным взглядом по знакомому чуть не до последней пылинки и песчинки пейзажу. И размышлял о том, как именно будет претворять в жизнь предложенный им же план.

Это было опасно – и для него, и для других, с кем вместе и над кем он решил… поэкспериментировать. Конечно, в экспедиции у него было достаточно времени, чтобы разобраться в своих способностях, в том, что он умеет делать, чтобы попрактиковаться. Он разбирался и практиковался – но все-таки не в тех масштабах, которые требовались сейчас.

Юст устанавливал подключение и с матросами, и с офицерами, и с самим адмиралом – во время исследовательских вылазок, когда нужно было быстро и четко взаимодействовать друг с другом, мгновенно предупреждать об опасностях и реагировать на них, или же когда лечил больных и поранившихся. Он настраивался, считывая чужие эмоции и поверхностные мысли, входил в резонанс, не давил в лоб, отыскивая при необходимости окольные пути. Он действовал осторожно, чтобы не навредить ненароком, не испугать. Он использовал узкие каналы пропускания, и близко не расширяя их настолько, насколько был способен. Обычно. Юст сознавал, что это лишь малая часть того, что он реально может, поэтому порою пробовал соединяться и по-другому. И с Хольмом в том числе – не просто же так адмирал согласился на его план. Ну, не план, на самом деле, а… концептуальную идею, подтвержденную практикой лишь в незначительной степени.

Ну что же – все когда-нибудь бывает в первый раз… Главное, Юст понимал и знал, что именно следует делать. И предпочитал не задумываться, почему понимает и откуда знает, так как это нельзя никак было объяснить одними лишь врожденными способностями и простой практикой. И научить его могли бы разве что Воспринимающие, потому что члены остальных Орденов владели подобными умениями лишь на зачаточном уровне.

Да, девять лет назад, в Абре, Кенлар привел Юста в университетскую библиотеку и сказал, что отыскал не книгу даже, а листки с рукописными записями, сделанными по-ронийски и представлявшими копии с копий древних документов. Юст прочитал их: там было подробно все изложено, но, опять же, на словах, не на деле.

Юст и сопровождавшая его компания, включавшая Хольма и Гелекта, между тем почти дошли до устроенной для купания запруде, куда со ступенчатого скального выступа небольшим водопадом стекал ручей. Если кому вдруг несмотря на жару, хотелось воды погорячее – ее легко можно было нагреть на солнце в медных баках и пустить в ванну.