Дэниель

– Я хочу тебя, девочка. – Потерся об нее членом, давая понять и почувствовать всю силу своего желания. – Безумно хочу.

Мне и этого было мало. Развернулся вместе с ней и, сделав несколько шагов, смог прижать ее к стене. Ощущая ее еще ближе.

– Впусти меня глубже, – пробормотал, властвуя у нее во рту. Мои руки были везде и всюду, все равно этого мало. Я стремился к средоточию всех ее желаний, и в тот момент, когда положил руку на ее холмик, она пришла в себя.

– Боже! Не надо, – упираясь руками мне в грудь, она пыталась меня оттолкнуть. – Хватит. Ну, пожалуйста. – Паника в ее голосе привела меня в себя. – Пожалуйста, отпустите меня.

Не отпустил, но замер, позволяя ей успокоиться в своих объятиях. Ее голос дрожал, как и вся она в моих руках, будто листик на ветру. Заглянув в ее глаза, понял: она смущена и растеряна. Мне нужна была минутка, чтобы прийти в себя. Чего мне стоило взять себя в руки! Она замерла в моих объятиях, как испуганная лань, готовая в любую минуту сорваться и убежать. Соприкасаясь с ней лбами, я пил ее прерывистое дыхание, пытаясь хоть таким образом продлить этот момент.

– Отпустите меня, пожалуйста, – похоже, не только у меня во рту пересохло.

– Успокойся, и отпущу, – лишь бы побыть с ней так еще немного. Хоть и продлял свою агонию, но не имел сил ее так сразу отпустить.

– Как мне успокоиться, пока вы меня держите? – уверен, что она не поняла, в чем только что шёпотом мне призналась.

– Так я тебя все же беспокою? – она не ответила, да и не было в этом нужды. Ее тело мне отвечало за нее, ее стоны сказали все, что я хотел знать.

– Пожалуйста, – тихий шёпот.

– Пожалуйста что? – таким же шёпотом.

– Отпустите, – она отвела взгляд.

– Посмотри на меня, – дождавшись, когда наши взгляды пересекутся, поцеловал краешек ее губ. – Я так давно о тебе мечтал.

– Не надо, – она не дёргалась, только просила.

Она настолько наивна? Не понимает, как на меня действуют ее мольбы и тихий шёпот?

– Как же хочется дать тебе то, что тебе действительно нужно, – снова опустил голову к ней, соприкасаясь лбами и заглядывая ей в глаза. – То, что нам обоим нужно.

Напоследок коснувшись в легком поцелуе ее лба, отступил. Она пыталась дрожащими руками затянуть распахнутые мной в порыве страсти полы халата. Я же еле отвел от нее взгляд.

– Может, нальешь мне чего-нибудь выпить? – попросил, прежде чем она выставила меня за дверь.

– Я не думаю, что это хорошая идея.

– Я тоже. Но если я сейчас уйду, то ты меня обратно уже не впустишь, – мне не нужно было смотреть на нее, и так знал, что это так. – Поэтому я не уйду.

С этими словами сел и откинулся на спинку дивана. Запрокинул голову на его подголовник и, прикрыв глаза, пытался успокоить себя и решить, что делать дальше.

– Это просто смешно. Вы так и будете здесь сидеть? Уже поздно. – Не получив от меня ответа, она продолжила: – Мистер Холл, нам обоим завтра на работу, – слишком быстро пришла в себя моя малышка. Назвать ее снежной после того огня, что она мне показала, язык не повернулся, даже про себя.

– Только тебе.

– Что это значит? – я не ответил, потому что не мог решить, как поступить. Одно я знал точно – отступать я не собирался. – Что бы это ни значило, не важно. Пожалуйста, уходите.

– Дай слово.

– Что?

– Дай мне слово что, завтра я приду и ты меня впустишь.

– Что? Нет.

– Именно.

– Боже. Все, что только что… – при этих словах краска смущения покрыла ее лицо. – Все это было всего лишь…

– Если скажешь, что это было ошибкой, я встану, но только в этот раз… – дождался момента, когда она посмотрит мне в глаза, и продолжил: – Я не остановлюсь.

Она была растеряна и пыталась взять себя в руки, но у нее это плохо получалось.

– Я… Вы… Я не…

– Не заставляй меня доказывать тебе, что ты хочешь. Так же, как и я.

Я был зол, но молчал, хоть и хотел сказать ей многое за то, что мучает и меня, и себя.

Она смотрела на меня расширенными глазами, и страсть все еще плескалась в их глубине.

– Боже мой. Что за сумасшествие? Вы должны уйти.

Я понимал, что она хочет, оставшись одна, снова собрать свою броню, и завтра она как обычно будет вежливой и холодной, недоступной Снежной Нимфой. Сделав шаг вперед, я не собирался делать два назад.

– Должен? Правда?

– Пожалуйста, – прошептала, прикрыв глаза.

– Что пожалуйста? О чем ты меня просишь?

– Я согласна, что это физиология и что мы оба отреагировали. Но это не повод что-то начинать. Просто давайте забудем об этом. Хорошо?

– Забудем об этом? Интересно, как? Я не собираюсь ничего забывать и тебе не позволю, – не смог с собой совладать и, вскочив, вновь оказался рядом с ней. – Как мне забыть вкус твоих губ? – провел пальцем по ее нижней губе. – Шелк твоих волос? – пропустил между пальцев локон, смотря в ее глаза. – Твои стоны? То, как ты дрожишь в моих руках и отзываешься на меня? Как мне забыть, если все, о чем я сейчас мечтаю – это наплевать на все и взять тебя так, как я хочу. Как мы оба хотим.

Я не отрывал от нее взгляда, как и она не могла отвести своего. Осознавала ли она, как участилось ее дыхание, как вызывающе торчат соски из-под ее халата, как затуманились ее глаза?

– Мира, малышка моя, я очень далек от того, чтобы забыть хоть что-то, связанное с тобой.

Она прерывисто дышала, приложив свою маленькую ладошку к груди. Она смотрела испуганной ланью, но ее тело кричало об ее желании. И как бы мне ни хотелось, я не предпринимал никаких действий, потому что всем своим нутром чувствовал, что сейчас мне нужно отступить. Внутри она еще не приняла меня, нас.

– Я говорил тебе тогда и говорю тебе сейчас: я не отступлюсь и тебе не позволю. Ты моя малышка. – Взяв ее лицо в чашу своих ладоней, коснулся ее опухших губ в легком, едва ощутимом поцелуе. – Пообещай, что завтра впустишь меня, и я уйду, – прошептал я, а у самого от собственных же слов все внутренности скрутило узлом.

– Обещаю, – прерывисто прошептала она, и я отступил.

Отступил и ушел не оглядываясь, чтобы не передумать.

Только в машине перевел дыхание, я физически ощущал нужду в ней. Не помню, чтобы хоть раз мне приходилось так долго добиваться женщины. Несмотря на мой не самый веселый характер, у меня был богатый опыт общения с женщинами. Я любил секс, правда, в отличие от Маркуса, предпочитал качество количеству. Хоть и не так часто, но одна любовница сменяла другую, и я считал это нормой. До нее!

Что в ней было особенного и почему я так на нее реагировал? В моей постели были и красивые, и умные женщины, но ни с одной я не ощущал и толику того, что почувствовал от одного такого короткого, но такого сладкого поцелуя с ней. Сейчас, получив от нее только намек на страсть, слегка почувствовав ее вкус, я как человек, не знавший до этого страсти, проснулся от глубокой спячки и загорелся.

Все эти месяцы я не мог думать ни о ком, кроме нее. А я пытался. В тот же вечер, после первого ее отказа, я был в постели с бывшей. Я получил физическую разрядку, и только. Поцелуи, стоны, удовольствие – все было не то и не так, из секса пропали все краски. Пресно! Одна перепалка с Мирой возбуждала меня больше, чем весь процесс соития с любовницей. Я не знал вкуса ее губ, ее тела, но шестое чувство мне подсказывало, что с ней все будет по-другому. После я пытался еще пару раз вернуть, так сказать, свою жизнь в прежнюю колею, но это как есть пасту, когда тебе хочется сладкого. Насытиться можно, но желание никуда не пропадает.

И сейчас, сидя в машине под ее окнами, я все еще чувствую ее губы на своих, ее тело в своих руках и слышу ее тихие стоны. С ней определенно все будет иначе. Острее, ярче. Другую я бы уже подмял под себя, но с ней… Почему с ней я так не могу? Не хочу. Хочу, чтобы желала, сходила с ума и горела так же, как и я. Почему? Об этом я не хочу задумываться. Я знаю одно: она нужна мне, и я ее получу.

Глава 3

Дэниель

Мучимый сомнениями, не мог уснуть до самого утра. Решил не давать ей возможности перестроиться и принять оборонительную позицию. В наступление так в наступление. И так потеряли слишком много времени. Не беспокоил ее до самого вечера, хоть и далось мне это с великим трудом. Так хотелось увидеть, обнять. Пару раз поднимал телефон, собираясь ей позвонить, хотя бы голос услышать, но в конечном итоге решил притормозить. Отправил только цветы, не смог удержаться и не напомнить о себе. О работе в таком состоянии и говорить нечего. Изнывая от желания, еле дождался вечера. Как подросток, ей-богу.

Наконец, стою напротив ее двери. Интересно, сдержит ли она свое слово?

– Ты будешь звонить или нет? – раздался из-за двери глухой голос Ника. Он подействовал на меня странно успокаивающим образом. Откуда-то взялось чувство, что все будет хорошо.

– Зачем мне звонить? Ты же меня видишь, – догадался, что малыш увидел меня в глазок. Но как? Он же высоко. – Просто открой дверь. И смотри не упади.

– Нет. Ты должен позвонить, а я должен спросить: «Кто там?»

– Понятно. Ну тогда звоню, – и нажал на звонок. После звука трели, прошедшей по квартире, услышал из-за двери:

– Кто там? – спросил он важным тоном и, не дожидаясь ответа, широко распахнул дверь. Да уж, над этим тоже стоит поработать.

– Я знал, что придешь! Я ждал тебя, – он прыгал вокруг меня как непоседливый козленок.

– Как дела? – спросил, убирая стул от двери.

– Хорошо. Ты пришел уложить меня? Ты расскажешь мне о лошадках твоего папы? Я рассказал Джереми о том, что ты мой друг, но он мне не поверил, – на одном дыхании выдал мне малой и, наверное, продолжил бы в том же духе, если бы не услышал голос матери.

– Николас, ты опять открыл дверь? – голос Миры звучал издалека.

Не успел я поднять ребенка на руки и закрыть дверь, как она появилась на пороге прихожей. Какая же она красивая! В голубом трикотажном платье она выглядела такой милой и сексуальной.

– Я спросил, кто там. Смотри, пришел Дэниель. Можно, он меня уложит? Он расскажет, какие у его папы лошади. Он тоже любит лошадок, как и я, – продолжал он тараторить. А я смотрел на ее смущенное лицо, и на душе разливалось странное чувство. Я был счастлив.

– Добрый вечер, мистер Холл. – Ну что ж, я знал, что она упрямая девочка. – Можно, но только после ужина, – это уже Нику, и при этом смотрела куда угодно, но только не на меня. – Надеюсь, что вы не ужинали? – на что я отрицательно покачал головой. Воздух между нами трещал от напряжения.

– У нас на ужин опять эта невкусная брокколи, – прошептал он мне в ухо.

– Проходите, я пока накрою на стол, – она кивнула мне в сторону гостиной.

Ребенок, похоже, не ощущал напряженности между нами, поэтому беспечно рассказывал мне о том, как он провел день. Я готов был вечно его слушать, потому что это позволяло мне следить за ней и не быть выгнанным на улицу. Все ее мысли были написаны на ее лице.

Ужин прошёл просто превосходно. Я был удивлен тем, что она умеет готовить, причем не хуже, чем в именитых ресторанах. В самом начале она была напряжена, но постепенно, слушая наши с Ником переговоры, расслабилась. Спросила меня про работу, и мне это безумно понравилось. Они с малым слушали меня, открыв рты, пока я рассказывал, какую программу мы сейчас создаем. В технические подробности я не вдавался и рассказывал только то, что могло бы их заинтересовать. И, похоже, не прогадал. Мне были приятны ее внимание и восхищение в глазах. Кажется, я начинаю понимать, почему мужчины красуются перед понравившимися им женщинами и бравируют своими достижениями. До этого мне никогда и в голову бы не пришло рассказывать о своих идеях и программах кому-нибудь из женщин. Наоборот, я раздражался, когда они начинали задавать вопросы о моей работе.

– Почитать тебе сказку? – спросил я, уложив Ника в кровать после ванных процедур, которые он провел с мамой и при этом заявлял, что обычно он сам купается. Что только смешило меня, но я с серьезным лицом ему кивал, мол, да, конечно, что поделать, это все мама.

– Расскажи мне о лошадках, – зевая, попросил малец. – У твоего папы много лошадок? Что они делают? А когда мы сможем их увидеть? – сыпал вопросами ребенок. Он и не догадывался о том, что только что дал мне идею, как не позволить его матери выставить меня из ее жизни. Не было никаких сомнений, что именно это она и собиралась сделать.

– У моего отца много лошадок. А увидеть их можно будет на этих выходных, если мама разрешит, конечно.

– Завтра? – округлил он глаза. Стоило мне только кивнуть, его будто ветром сдуло, и уже из гостиной услышал просительный голос Ника: – Можно, мам, ну можно?

И пока она не успела отказать, я поспешил в гостиную. Только вошел, услышал, как она уговаривает его отказаться от этой идеи.

– Милый, пойми, мы можем помешать их планам. Давай сходим вместо этого в зоопарк.

– Вы никому не помешаете и не побеспокоите. Можем выехать завтра утром. Я дал ему слово покатать его на лошадках.

– А слово нужно держать, – подхватил Ник. – И я не хочу в зоопарк, там нет лошадок. Можно, мам?

Было видно, как ей не нравится эта затея.

– Родителей я предупрежу о том, что приеду не один. Да и Нику будет полезно провести день на природе. Свежий воздух и все такое, – подтолкнул я ее в нужном направлении.

– Я буду хорошим, – подняв одну ладошку вверх, клятвенно обещал Ник. – И даже брокколи всю съем, один, нет, два раза, – растопырил он свои маленькие пальчики перед ней. – Честно-пречестно. И телевизор не буду смотреть. И… – у парнишки, похоже, закончились предложения, но Мира уже не могла устоять перед его мучениями и видом его несчастной моськи.

– Ну, хорошо. – И, прежде чем он заверещал от радости, добавила: – Только ненадолго. И ты ведешь себя хорошо. И выполняешь все свои обещания. Договорились?

– Да! Да! Я буду хорошим, – запрыгал маленький непоседа. – Спасибо, мам. – Он кинулся ее обнимать, а потом настала и моя очередь. – Дэн, я смогу покататься на лошадке? Да?

Кивнул ему в ответ и понес пацана в спальню, слушая его радостные вопли. Несмотря на то, что был взбудоражен, заснул он быстро. Только выучил клички всех лошадей, на которых надеялся покататься.

Мира стояла в гостиной и нервно заламывала руки, но тут же перестала, заметив меня.

– Он заснул? – задала она глупый вопрос, и это показывало, насколько она нервничала. Вот глупышка! Она же не думает, что я на нее сейчас накинусь?!

– Он ждал вас весь вечер. От двери не отходил.

– Я заметил, – улыбнулся, вспомнив, как он поймал меня у двери. – Только он?

– Я бы хотела поговорить с вами о произошедшем вчера недоразумении.

Чего я, собственно, и ожидал. Я знал, что она попытается все вернуть на круги своя и снова начать контролировать ситуацию. Но не собирался ей этого позволять.

– Позволь спросить. Что именно ты считаешь недоразумением? – обойдя ее, я сел в кресло, уперев локти на подлокотники, сложил руки в замок перед собой. Посмотрим, как ты, девочка моя, ко мне равнодушна.

– Ну… как… это… – она растерянно смотрела на меня и все так же продолжала стоять. Готовя свой монолог, уж точно не рассчитывала, что ей придется отвечать на мои каверзные вопросы. То ли еще будет!

– Я про поцелуй, – наконец выдавила она из себя.

– Что про поцелуй? – не сдавался я.

– Я про наш поцелуй, – в этот раз она произнесла все увереннее. – Это было недоразумением. – Она начала ходить по комнате, выдавая себя с головой. – Мы оба взрослые люди, и я считаю, что нам лучше сделать вид, что его не было и…

– Почему ты решила, что наш поцелуй был недоразумением? – перебил я ее. Не ожидая этого, она резко остановилась и наконец посмотрела на меня.

– Я думаю, это глупый вопрос, – Мира сузила свои очаровательные глаза цвета молочного шоколада, уже начиная понимать, что я что-то затеял. – Давайте на этом закончим наш разговор.

– Нет.

– Что значит нет? – она смотрела на меня подозрительно.

– Как ты только что сказала, мы оба взрослые люди, и если ты так хотела поговорить на эту тему, то мы поговорим. Но для начала сядь.

– Мистер Холл…

– После того что между нами было, пора бы называть меня по имени, – снова перебил я ее. Но она, как всегда, решила пропустить мои слова мимо своих очаровательных ушек.

– Я не могу обращаться к начальству…

– Если ты сейчас не опустишь свою прелестную попку на этот диван, Мира, то… – выдержав паузу, добившись ее полного внимания, продолжил: – То я встану. И мы оба понимаем, чем это закончится.

Секунду она шокировано на меня смотрела, но, увидев, как я схватился за подлокотники, поспешно села, отводя от меня взгляд.

– Мудрое решение, – прошептал я, но так, чтобы она расслышала. Нимфа тут же упрямо вскинула свой острый подбородок. Я ждал, когда она посмотрит мне в глаза. – Ты хотела поговорить. И я пытаюсь понять твою точку зрения. Я спросил: почему ты считаешь наш поцелуй недоразумением? Ответь.

– Мистер Холл, вы меня не слушаете. Мы не должны были этого делать. Вы брат моего начальника. Между нами не может быть никаких отношений, кроме как профессиональных. Я прошу прощения, если дала вам какую-то надежду на что-то другое, поверьте, это было непреднамеренно. Надеюсь, мы поймем друг друга и все встанет на свои места. На этом я бы хотела закончить эту дискуссию, если вы не против.

Браво! Ты ж моя прелесть! Как вывернула, а?! Еле удержал на лице серьезную мину.

– Ты хотела сказать – свой монолог, – поправил я ее и, не давая ей себя перебить, продолжил: – Я тебя послушал, теперь ты послушай меня. Ты нравишься мне. О вчерашнем «недоразумении», как ты выразилась, я мечтал с нашей первой встречи. Твоя же реакция говорит о том, что я тебе тоже небезразличен. Все причины, что ты назвала, и яйца выеденного не стоят. Что?! Брат твоего начальника?! Я не твой начальник, но даже будь я им, меня бы это не остановило. Я предупредил тебя вчера и говорю тебе это сейчас: я не отступлюсь.

– Но я не хочу, – воскликнула она в панике.

– Ложь, – спокойно продолжил я. – Мы оба это знаем.

– Я… – она смотрела на меня растерянным взглядом. Уверен, не так она себе представляла окончание сегодняшнего вечера.

– Мира, ты слишком много думаешь об этом, позволь всему идти своим чередом, – сказал я, пытаясь ее хоть немного успокоить. – Я прошу дать нам шанс. Не отталкивай меня.

Как будто я позволю тебе это сделать! Но вслух я продолжил спокойным тоном:

– Уже поздно. – Я встал, а она, все еще в шоке, осталась сидеть. Как же мне хотелось ее обнять, успокоить. И, что греха таить, мне много чего хотелось. – Спасибо за ужин, все было очень вкусным. И мне очень понравилось проводить с вами обоими время. Увидимся утром, я заеду в восемь, – подошел к ней и, взяв ее лицо в чашу своих ладоней, нежно поцеловал в ее слегка открытый ротик. Боже! Как же мне хотелось большего!

Но я терпелив!

Ушел раньше, чем она успела что-то мне сказать, или прежде, чем я сделал бы что-нибудь необдуманное и все испортил. Она еще не знает, что ждет ее завтра.

«Я терпелив!» – повторяю себе в который раз за этот вечер.

Ни черта это не помогает!

Глава 4

Дэниель

День выдался по-летнему солнечным. Мы были в дороге часа два, и Мира уже дважды спрашивала, когда мы доедем. Благодаря Нику мне пока удавалось ускользать от этой скользкой темы. Но по ее взгляду понимал: она все заметила и спуску мне не даст. Притормозили заправиться, и Мира отправилась в магазин, а мы с малым остались в машине одни. Я думал о стратегии поведения с ней. Утром меня снова встретила до зубного скрипа вежливая Нимфа. Разговаривала как всегда официально и темы для разговора выбирала нейтральные, или и вовсе молчала. Ну, скажите, какая мне разница, что за окном чудесная погода, если та, кто мне интересна, своим отчуждением заставляет для меня погаснуть солнце? Нику же все было нипочем, его мечта сбывалась, и он был весь в ожидании чуда, о чем периодически напоминал восторженными криками.

Почему с ней так все сложно? Как бы отстраненно она ни пыталась держаться со мной, когда она обращалась к Нику, ее голос теплел. Невооруженным взглядом было видно: она его безумно любит. В каждом ее движении, взгляде сквозила забота и любовь. Дожил! Завидовать пацану! Так низко я еще не падал. Это просто смешно! Я наслаждался теплотой, исходящей от нее, несмотря на то, что направлена она была не на меня. Ловил каждый ее вздох, трепет ресниц. Все-таки нужно было дать себе поблажку и приласкать ее вчера, сейчас бы на стенку не лез от желания.

Она не хотела подпускать меня ближе, и все мои слова прошли мимо нее, ладно! Я и спрашивать ее больше не буду.

– Мама на тебя не злится, – отвлек меня от мыслей голос Ника.

– Что? О чем ты? – я так замкнулся на своих планах по отношению к его матери, что совсем забыл про ребенка.

– Ты ее обнял, да? – с умным видом продолжал допрашивать меня Ник, его глазки так и блестели лукавством.

– Почему ты так подумал? – спросил я мальца, надеясь, что он не видел того, что произошло между нами тем вечером. Только этого мне не хватало.

– Ну она же согласилась поехать, – лаконично выдал малыш.

– Логично, – выдохнул с облегчением.

– Но она может на тебя разозлиться, – продолжил малой, смотря в окно.

– С чего бы это? Она что-то сказала? – насторожился я.

Если уж она собралась что-то сделать, то лучше об этом узнать заранее. Предупрежден – значит вооружен.

– Мама не любит секреты. У тебя ведь есть секрет, – не спрашивал, утверждал. Этот малыш не так прост, как могло показаться на первый взгляд.

– Какой секрет? – сделал я удивленные глаза.

– Не знаю. Ты мне еще не рассказал, – хитро сощурил он свои глазки. Ну как тут не рассмеяться!

Мне определенно нравился этот парень.

– Мы же друзья. А друзья делятся секретами, – выдал он, не дождавшись от меня ответа. Терпение его конек, ну и не мой, так что винить его уж точно не мне.

– Ты прав. Но если я тебе скажу свой, то и ты должен рассказать мне какой-нибудь секрет, – пацан подумал и кивнул. Я уже открыл было рот, чтобы выложить ему правду, как в голову закралось подозрение. – Только смотри, мой секрет касается твоей мамы, и твой тоже должен быть про нее же, хорошо?

– Но у меня нет такого секрета, – по его моське был виден трудный мыслительный процесс. – А давай ты расскажешь мне свой секрет сейчас, а я тебе – когда он у меня будет, – для убедительности он еще и закивал. Пусть хоть так.

– Хорошо, но если секрета не будет, то ты ответишь мне на три вопроса.

– Два, – растопырил он два пальчика перед моим носом. Вот же ж хитрюга!

– Ладно, два. – Наклонился ближе к нему и прошептал: – Я не сказал твоей маме, что мои родители живут далеко и нам придется пробыть там все выходные.

– Мы останемся на ночь? Ура! – завопил он так громко, что я чуть не оглох.

– Тише, тише. – Убедился, что Миры еще нет на горизонте. – А то ведь твоя мама может услышать, и это уже не будет секретом.

– Тш-ш! – зашипел Ник, приложив пальчик к губам, тихо хихикая.

Едва волнение Ника улеглось, дверь машины открылась.

– Смотри, что я тут нашла, – воскликнула Мира, сев на свое место и протягивая небольшую коробку на заднее сиденье, откуда тут же послышались новые вопли радости.

– Световой меч Мейса Винду! – воскликнул Ник.

Она смотрела на него с улыбкой, а я смотрел на нее и понимал, что безумно ее хочу. До боли! Ее всю! Я хочу смотреть на ее сияющие от радости глаза вечно.

Откуда взялось это слово в моих мыслях? Увидев ее настороженный взгляд, понял: хочу видеть ее лицо, обращенное ко мне, только счастливым. Ну, еще мечтательным, жаждущим и полным желания, и никак иначе!

– Что-то случилось? – тихо спросила она, чтобы только я услышал, но, уже зная мелкого, ответил, не понижая голоса.

– Да вот не могу вспомнить, где слышал это имя.

– «Звездные войны», – воскликнули они в один голос. Мы переглянулись и взорвались смехом, уже втроём.

– Точно! «Звездные войны».

– Обычно только у злодеев самые крутые мечи. Единственный из джедаев, у кого был крутой меч, – Мейс Винду. Он был фиолетовый, и его легко заметить во время боя. Он один такой, – мальчуган поразил меня своей осведомленностью. Иногда он приводил меня в изумление тем, что говорил не как пятилетний ребенок. Не то что бы мне часто приходилось общаться с детьми его возраста или любыми другими детьми, просто разве они не должны быть немного глупее или менее осведомленными? – Теперь остался только меч Кайло Рена, – мечтательно произнес Ник. Я видел в зеркало заднего вида, как он поглаживает фиолетовый пластик джедаевского меча.

– Он собирает эти мечи, – пояснила Нимфа.

– И у меня теперь все есть, кроме меча Кайло Рена, – похвастался малой. Он еще некоторое время играл, рассматривая свой новоявленный трофей, но, видать, дорога и жара сделали свое дело, и он незаметно для нас уснул.