Дэниель

– Последнюю подружку я с месяц назад проводила с цветами и очень дорогим бриллиантовым колье, – выдала она, увидев мой взгляд. – Что?

– С месяц назад? – протянул я удивленно.

После моих слов Мира задумалась.

– Считаете, он не мог месяц прожить без подружки? – вопросительно выгнула она свою тонкую бровку.

– Ты мне ответь. Это ты их встречаешь и провожаешь, – предложил я.

– Не мог, – вынесла она вердикт. – Обычно у него или новая подружка уже есть, или на примете кого-то держит. Но кто это может быть? Он не просил никому ничего посылать. Простите, но мне тяжело поверить в то, что он может из-за девушки так переживать.

– Ты права. Но другого варианта пока нет. Может, он встретил кого-нибудь вне офиса? Модель? Актриса? Хотя в газетах бы уже написали.

– Там чисто. Я проверяла. Это первое, что я сделала, – задумчиво постучала она пальчиком по острому подбородку. Я же, мысленно его облизал, и накрыл ее полные губки своими.

– Я попробую разузнать, – прохрипел я, и откашлялся, так как, горло свело от желания.

– Хорошо. Позвоните мне, когда что-нибудь узнаете, – спокойно выдала она, и тут я понял, что она собирается уйти.

– Ты куда это собралась? – откинулся я на спинку своего стула, вперив в нее выжидающий взгляд.

– В офис, – реально удивилась она, поднимая на меня недоуменный взгляд.

– Ты ничего не поела, – кивнул я, в сторону меню, сиротливо лежащего на столе.

– Я не голодна, – напряглась она, как зайчонок перед удавом.

– Если ты уйдешь, то я забуду о нашем разговоре, – поставил я ей ультиматум. Лишаться ее долгожданного общества, так легко, я не собирался.

Она сузила глаза.

– Вы угрожаете мне? – Не увидев на моем лице того, что хотела, она привела свой последний довод: – Он же ваш брат.

И она думает меня этим пронять? Ха! На войне и в любви все средства хороши.

– Считай как хочешь. По крайней мере, невежливо вызвать меня на обед и оставить есть одного, согласись. Тем более ты знаешь, как я не люблю есть в одиночестве. Ты ведь на обед вышла? Так вот и пообедай со мной. – Я видел ее колебания. – Или дело во мне? Я тебя тревожу?

Это был верный ход. По ее лицу прошлось негодование, и она упрямо вздернула свой маленький носик вверх. Она часто так делала, когда хотела казаться уверенной.

– Нет никакой причины, – отрезала она и, увидев мой «ну и в чем тогда дело» взгляд, сдалась: – Ну, хорошо.

Один – ноль, детка. Я веду.

Сделав заказ, моя Нимфа решила вернуться к старой теме. Ну уж нет!

– Ваши родители не в курсе? Может, ваша сестра знает что-нибудь?

– Милая, боюсь, что если мы будем продолжать говорить на эту тему, то мне кусок в горло не полезет, – поднял я на нее умоляющий взгляд. – Давай спокойно пообедаем. – Ну не мог я быть спокойным рядом с ней. – Но если захочешь продолжить, то вечером я абсолютно свободен, – усмехнувшись, подмигнул ей.

– Хорошо.

– Так ты согласна? – Я уже знал, что она ответит.

– Мы можем отложить этот разговор, – согласилась она мне в ответ.

В этот момент принесли заказ. И это дало ей небольшую передышку.

Хочет или нет, но она небезразлична ко мне. Видеть это после стольких месяцев отрицания было просто безумно приятно. Я как наркоман, дорвавшийся до дозы, пытался получить от нее еще и еще больше этих маленьких, но все же доказательств ее неравнодушия. Хоть она и пытается упорно отрицать наше взаимное притяжение, кажется, даже себе не признается в том, что что-то чувствует ко мне.

– Тебе не нравится рыба? – еле дождался ухода официанта.

– Что? Почему вы спросили? – она явно не ожидала от меня такого вопроса.

– Ты сморщила свой очаровательный носик, когда увидела рыбу.

– Не то чтобы не нравится, просто не мой фаворит.

– У тебя на нее аллергия?

– Нет, только на арахисовую пасту. А у тебя на что-нибудь есть аллергия?

– Я рад, что ты пытаешься меня узнать. – Она смотрела на меня недоуменно. – Ты впервые заинтересовалась чем-то, что касается меня.

Нимфа смутилась, и небольшой румянец покрыл ее щечки. Как же мне нравилось видеть ее смущение. Она была в этот момент такой ранимой, нежной. Не офисная королева, а женщина, реагирующая на мужчину. Реагирующая на меня.

– Я пытаюсь быть вежливой, – смутилась она.

– У тебя это замечательно получается. У меня аллергия на креветки и на аспирин.

– На аспирин? – округлила она глазки.

– Да. Удивлена?

– Впервые слышу о том, что у кого-то аллергия на аспирин, – сказала она, всматриваясь в меня, будто ожидая что я сейчас признаюсь ей в своей лжи.

– Сам в шоке. А что из еды ты все же не любишь? – решил я понемногу прощупать почву.

– Лук, – выдала она, не задумываясь, а потом, будто пришла в себя и смутилась.

– Лук? Я тоже его не люблю, – решил я ее поддержать, тем более что это была правда.

– Ничего не имею против сырого, но вареный… – попыталась она объяснить, но смутилась еще больше.

– Его запах убивает? – подсказал я.

– Не то слово. А вы? – заинтересованным взглядом она уставилась на меня.

– Лук, как ты и сказала, ну и брокколи, – я улыбнулся тому, как она расслабленно выдохнула.

– Приятного аппетита. – Она ела, откусывая маленькие кусочки, облизывала свои пухлые губки, а я не мог оторвать от нее взгляда. – Что?

– Почему ты всегда мне отказывала? – вырвалось у меня, от чего она поперхнулась.

– Мистер Холл! – вскрикнула она, схватив стакан и поверх его края оглядывая зал. Стал ли кто свидетелем ее позора.

– Думаю, мне понравится услышать свое имя из твоих уст, – поддел я ее, в отместку за то, что она не ответила.

– Вы же сами предложили спокойно пообедать, – она всегда делала вид, что не понимает моих намеков, и этот раз не стал исключением.

– Вообще-то, это я согласился, а ты захотела бессовестным образом меня кинуть, одного.

– Я осталась, – возразила она, смущенно.

– Ты исправилась, – поправил я ее, идя на компромисс.

– Я исправилась, – согласилась она, и я увидел, как дернулись уголки ее губ.

Время обеда пролетело слишком быстро. Я выбирал нейтральные темы для разговора. Хотел, чтоб она чувствовала себя непринужденно рядом со мной. И, кажется, мне это немного удалось. Она расслабилась и даже смеялась над моими шутками.

Такой она мне нравилась даже больше, чем в гневе. Улыбающаяся и расслабленная. Как же хотелось перетащить ее к себе на колени и впиться в этот рот поцелуем. Но здесь и сейчас абсолютно не подходящее время. Когда я ее поцелую, ничто не должно ее отвлекать. Боюсь, что ограничиться только поцелуем мне не удастся.

Сам себе удивляюсь. Я такими порывами не страдал. Раньше. До нее. Что же ты со мной делаешь, моя Нимфа?

Глава 2

Дэниель

После работы летел к ней как угорелый, но все равно не успел застать ее в офисе, моя снежная леди уже уехала домой. Что ж, прекрасный повод провести разведку на территории врага. Уже подъезжая, подумал о цветах и тут же отмел эти мысли. Зная Миру, мог запросто представить, что она меня ими же и отходить может. Хотя нет! Она, все с тем же надменным выражением на своем миленьком личике просто закроет перед моим носом дверь. Пока ехал, прокручивал в голове сценарии того, как она может меня встретить. Вроде бы просчитал все варианты и был готов ко всему. Наклеив на лицо широченную улыбку, позвонил в дверь. Каково же было мое удивление, когда на том месте, где должна быть Мира, ее не оказалось. Перевел взгляд ниже и обомлел. К такому сюрпризу я точно был не готов. Маленький пацан смотрел на меня, округлив от удивления глаза. Сомневаться в том, кто он, не приходилось, на меня смотрела уменьшенная копия Миры. Начиная от волос и заканчивая его глазами. Мы оба таращились друг на друга целую минуту.

– Ты кто? – все же вырвалось у меня.

В личном деле была пометка только о том, что она разведена, но про ребенка там не было ни слова.

– Это ты кто? – спросил он, не выговаривая все буквы. – Мама сказала, чтобы я всегда спрашивал, кто там. Так ты кто?

Несмотря на шок, не смог удержаться от улыбки.

– Думаю, твоя мама имела в виду не совсем это. Ты должен был спросить, кто там, до того, как открыл дверь.

– Как? За ней ничего не видно, – кажется, меня посчитали глупцом.

– Как зовут твою маму?

– Мама, – удивился малой.

– А имя у твоей мамы есть? Меня вот зовут Дэниель. А тебя?

– Николас.

– А маму?

– Миранда.

– Окей! Это мы выяснили. Можно ли мне войти, Николас? А то держать гостя в дверях не очень хорошо, – придя от первичного шока в себя, решил, что поплыву по течению, посмотрю, куда это приведет.

– А ты гость?

– Конечно. Я работаю вместе с твоей мамой, и мне нужно поговорить с ней.

– Ну ладно, – сказал он, пропуская меня в квартиру.

Квартира была небольшая, если судить по гостиной. Не знаю, чего я ожидал, но точно не того, что увидел. Бежевый диван с розовыми подушками. И под цвет к ним белые с розовым шторы на окне. Огромный светлый ковер на всю комнату. Небольшие подушки разных цветов, разбросанные по полу. И много комнатных цветов. Единственное, что не вписывалось в эту чисто женскую гостиную, – большое темно-зеленое кресло. Я не мог представить в этом теплом интерьере снежную Миру. Она всегда одевалась в строгие костюмы темных тонов. Ни одной лишней детали типа браслета или сережек, на что были падки все женщины. А если и надевала, то только то, что и под лупой не рассмотришь. Строгие прически, из макияжа – только гигиеническая помада. Она, как всегда, меня удивила. Чтобы отвлечься, перевел взгляд на мелкого. Тот с интересом рассматривал меня. Что ж, союзник в тылу врага мне не помешает.

– Ник, можно мне тебя так называть? А ты можешь называть меня просто Дэн. Ведь друзья обращаются друг к другу по-дружески.

– Ты хочешь со мной дружить?

– Конечно, а ты разве нет?

– Ну не знаю, – протянул он, оглядывая меня сверху донизу. – Ты большой, – вынес он свой вердикт.

– Разве это может кому-то помешать стать друзьями? – деланно удивился я, усаживаясь в единственное место, где, как мне показалось, я не выглядел бы комично, – кресло.

– Ну не знаю, – протянул он опять. – У тебя есть игрушки? Мы с друзьями играем вместе и даем друг другу машинки, поиграть. А у тебя, кажется, нету, – он заглянул мне за спину. Не знаю, что он хотел там найти, но явно этого не нашел и грустно так вздохнул.

– Конечно, есть. Просто ты же сам сказал, что я большой, а у больших – большие игрушки, и их нельзя принести с собой. Моя машинка внизу припаркована.

– Ну, это неинтересно. Я дам тебе свою, а ты что мне дашь?

– А я дам тебе свою, когда выйдем на улицу.

– Правда? – от его недоверчивого взгляда чуть не засмеялся в голос, он напомнил мне Миру в этот момент.

– Честное слово. А я свое слово держу.

– Всегда-всегда?

– Всегда-всегда.

– Ну ладно.

– Так мы друзья?

– Друзья, – милостиво согласился мальчик.

– Скажи мне, ты слушаешь советы своих друзей?

– Не знаю. Наверное, слушаю.

– А можно я дам тебе совет как друг?

– Ну не знаю. А какой?

– Когда в дверь звонят, нужно позвать маму.

– Но мама в ванной.

Ох, малец, зря ты это сказал. Моя буйная фантазия уже нарисовала обнаженную Нимфу под душем. Капельки воды, стекающие по нежной коже… Еле отогнал от себя это соблазнительное видение. О чем это я? А, точно!

– Тогда надо спросить, кто там?

– Но я так и сделал.

– Да, ты так и сделал. Молодец. А теперь скажи мне, дверь была открыта или заперта?

– Когда?

– Когда ты спрашивал о том, кто там?

– Открыта, – немного подумав, выдал малыш. – Я ее открыл.

– А чего нельзя делать, когда звонят в дверь?

– О-о-о! – его глазки округлились, так же, как и его губы. – Я открыл дверь.

– Именно. А как ты должен был поступить?

– Позвать маму.

– А если она в ванной?

– Спросить, кто там?

– Покажи мне, как нужно это спрашивать?

Николас соскочил с дивана, на котором сидел, и побежал в сторону входной двери. Я, естественно, за ним. Он подбежал к ней и схватился за ручку, но, подумав, отпустил и спросил, смотря на меня:

– Кто там? Вот так?

– Именно так! Ты молодец. Дай пять!

– А что это?

– Иди сюда, покажу.

Подхватив малыша на руки, я понес его в сторону гостиной и тут наткнулся на Миру, которая стояла, открыв от удивления свой соблазнительный ротик, и смотрела на нас. Интересно, как долго она тут стоит? Судя по шоку, недолго. Оглядев ее, сам впал в ступор. Она стояла в банном халате, с распущенными волосами. Сколько раз я представлял себе их в таком виде, даже не помню. Правда, все чаще распластанными на моей кровати, ну да ладно, и так сойдет. Они влажно поблескивали после душа. Такая свежая и теплая. Она была такая домашняя в этот момент, с растерянным выражением лица, что только Бог знает, каких усилий мне стоило делать вид, что я не обращаю на нее внимания. Сев на диван, посадил Николаса рядом и показал, как давать пять. Тому этот процесс так понравился, что он все протягивал мне свою руку с растопыренными пальчиками, требуя повторения.

– Что вы здесь делаете? – наконец отмерла хозяйка квартиры.

– А не видно? Играю со своим другом, – давая мелкому пять, ответил я, пытаясь на нее не смотреть.

– Мам, это мой друг Дэниель, – восторженно продолжая давать мне пять, представил меня малой. – Он обещал дать мне покататься на его машинке, – гордо выдал он, улыбаясь своей маме.

– С тобой, молодой человек, я поговорю после.

– Почему после? Можно и сейчас, – сказал малыш серьезно, всем видом изображая раскаяние. – Осознал, больше не буду.

– Тебе пора в кроватку. Иди переодеваться в пижаму, а я сейчас провожу этого мистера на выход и приду, – ее настрой и строгость в голосе не сочетались с ее домашним, таким трогательным видом.

Пока она выговаривала сыну, я жадно впитывал ее образ. От нежного овала лица до кончиков маленьких пальчиков на ногах. Она была без тапочек и так мило поджимала их. У меня внутри полыхнуло и во рту пересохло, едва только их увидел, эти маленькие перламутровые ноготки.

– Это Дэн, мой друг, – вырвал меня из нирваны голос Ника.

– Да, я уже это слышала, – она не смотрела на меня, но, судя по румянцу на ее щечках, мой интерес не остался незамеченным.

– А можно он меня уложит?

– Нет, нельзя, – слишком быстро ответила она. – Он занят и уже уходит.

– Я с удовольствием тебя уложу, – выдал я.

Если бы взглядами убивали, я бы уже валялся бездыханным телом.

Прости, милая, но я только пришел и еще не готов тебя покинуть. Поэтому, несмотря на ее недовольство, не смог сдержаться и подмигнул ей.

Под восторженные крики Ника направились в его комнату. Вполуха слушал рассказ о его любимой пижаме с лошадками. А когда он, замолчав, выразительно уставился на меня, понял, что пора прекращать витать в своих мечтах и вернуться к моему невольному союзнику. Но, черт возьми, как же это было сложно. Она была такой очаровательной с мокрыми волосами, горящими от ярости глазами. Мысли о том, что под ее халатом ничего нет, сводили меня с ума.

– Я ведь первый раз у тебя в гостях, так что веди меня в свою комнату, – чтобы не отвечать на вопрос, который умудрился прослушать, решил дать ему поручение. И он с энтузиазмом первооткрывателя поскакал впереди меня.

– Моя комната самая лучшая, а мамина самая большая, – рассказывал он, пока вел меня в сердце квартиры.

В коридоре было три двери, по бокам и в конце. Ник стоял около левой, из чего я сделал вывод, что одна из двух других – ванная, а вторая… При мысли о спальне Миры сердце забилось у горла. В чем она, интересно, любит спать? Полупрозрачном неглиже, пижамке с короткими шортиками или совсем голенькой? В себя снова привел голос Ника:

– Я не люблю купаться, но мама говорит, что это полезно, – малой при этих словах смешно сморщил свой пятачок. – Не люблю это слово, – шепотом признался он. – Она и про брокколи так говорит, а она жутко невкусная.

Он достал из светло-серого шкафа пижаму и разложил ее на кровати, застеленной красным одеялом с лошадками. В детстве у меня была точно такая, только с мишками, а у Маркуса – с лошадками, но синего цвета.

– Скажу по секрету, – прошептал я, как будто и правда делился с ним секретом. Добившись его полного внимания, продолжил: – Мама права, если есть эти невкусности, то очень скоро ты станешь большим и сильным.

– Как ты? – задумавшись на секунду, спросил малой. Дождавшись от меня кивка, кивнул и сам.

– Да и купаться надо, чтобы не заболеть, – весомо выдал я.

Это его не обрадовало, но он все же поплелся в ванную, которая оказалась в конце коридора. Значит, напротив – ее спальня. Пытаясь отогнать видение о ней в кровати, поплелся следом за малым. Совершив все нужные манипуляции, мы наконец-то вернулись в его комнату.

– Ты любишь лошадок? – почему-то шепотом спросил малой. – Я очень люблю, – в его словах не было необходимости, стоило зайти в его комнату, где на любой поверхности были изображения лошадей разных пород и мастей.

– Я видел их в телевизоре. Правда, мама запрещает мне его смотреть.

– Твоя мама права. На лошадок лучше смотреть не в телевизоре, а вживую. А еще лучше – на них кататься, – подоткнул ему одеяло, как это часто делал нам с братом отец.

– Что? – спросил, увидев его шокированный взгляд.

– Ты катался на лошадке? – он с такой надеждой смотрел на меня, что даже если бы это было не так, я бы, наверное, соврал.

– Катался. Мой отец разводит лошадей, и я помогаю ему, когда приезжаю в гости.

– А мне можно ему помочь? Правда, я не знаю как. Я ведь маленький. Так мама говорит. – Да уж, эта женщина умеет занизить мужскую самооценку. – Но я бы очень, очень старался. Может, он разрешит мне на них посмотреть?

– Ты, конечно, маленький, но и маленькие много чем могут помочь. Думаю, что папа не только разрешит посмотреть, но и научит тебя кататься.

– Правда? Честно-пречестно?

– Правда. И честно-пречестно. Тебе пора ложиться спать, а то твоя мама выгонит меня взашей.

Если бы у малого были крылья, он бы сейчас как стрекоза выделывал бы по комнате виражи.

– Не выгонит, она хорошая, – шепотом выдал Ник, снова ложась в кровать.

– Ты в этом уверен? Мне кажется, она на меня разозлилась, – вспоминаю сияющие яростью глаза моей Нимфы.

– Ты правда отвезешь меня покататься на лошадках? – он, кажется, даже затаил дыхание в ожидании ответа.

– Конечно. Даю слово.

– А ты свое слово держишь.

– Точно. Дай пять!

Дав пять, малыш обнял мою руку, как дети обычно обнимают свои любимые игрушки, заставляя меня наклониться к нему.

– Ты просто обними, – прошептал он, закрывая глаза и сжимая мою руку сильнее своими маленькими ручками.

– Что? – от удивления не знал, что сказать.

– Когда мама злится или расстроена, ее нужно обнять, и все пройдет, – как глупому объяснил он мне простую истину, все так же не открывая глаз.

– Какой ты умный.

– Мама тоже так говорит.

– Спи, умный, – улыбнулся я.

– Спокойной ночи, Дэн.

– Спокойной ночи, Ник.

Интересно, ему не нужно там книжку почитать или еще что? Через минуту он уже спал, видать, сильно переутомился. Я вышел и тихо прикрыл за собой дверь.

Миру застал в гостиной почти на том же месте.

– Мистер Холл, я просто в шоке, – выдала она, оборачиваясь ко мне лицом.

– Ты в шоке?! Это я в шоке! – выдал я ей в ответ. Лучшая защита – это нападение. – И когда ты собиралась мне сказать, что у тебя есть сын?

– Что? – удивилась она и отшатнулась от меня, отступая. – С чего бы мне вам об этом говорить?

– С чего бы тебе мне об этом говорить? Как с чего? С того, что я с первого дня говорил и показывал, что ты мне интересна.

Э нет, малышка, я хочу быть ближе. Потому, воспользовавшись ее шоком, встал рядом. Но мне этого было чертовски мало.

– А я вам с первого дня говорю, что мне это неинтересно. Не тратьте свое время. Этому не бывать.

– Чему не бывать? Можно поконкретней? – у меня от ее растрепанного вида руки зачесались, так сильно мне хотелось сжать ее в объятиях. Но всему свое время.

– Нет, нельзя, – она вся порозовела от смущения. Мне так нравилась эта ее черта – умение смущаться.

– Сказала «а» – говори и «б». Нельзя вот так отмалчиваться, – наседал я, впитывая ее эмоции как губка. Холодная снаружи и такая горячая внутри. Она будет страстной любовницей.

– А вот и можно, – насупилась моя красавица.

– Ты ведешь себя как ребенок.

– Это я веду себя как ребенок? Это все вы! Заявились без приглашения, вломились в мой дом, еще и командуете тут. У вас должны быть очень веские причины для такого поведения, – все сильнее распалялась она.

– Я пришел поговорить, и я не вламывался, меня пригласили.

– Вы себя вообще слышите? Я вообще похожа на того, кто кого-то пригласил к себе в гости?

– Ну откуда же мне знать, как ты привыкла встречать своих гостей. Я у тебя в первый раз, вообще-то, – ухмыльнулся я, отчего ее лицо пошло пятнами. – Мне пока нравится то, как ты меня встретила.

Мне безумно нравилось с ней пререкаться. Обычно она просто отмалчивалась и делала вид, что ничего не слышит, а тут, кажется, забылась. Ну и обстановка, конечно же, поспособствовала. Как я и надеялся, дома она была совсем другой.

– Мистер Холл, думаю, вы и сами прекрасно понимаете всю абсурдность данной ситуации.

Ну уж нет! Хочет, как всегда, укрыться за своей броней из вежливости и безразличия. Не тогда, когда я увидел, какой живой и огненной ты можешь быть, малышка.

– Да ладно тебе. Мне открыл Ник, он пригласил, я и вошел.

– Ему всего пять. Что значит пригласил?

– А что такого? Мы должны были дожидаться твоего эффектного появления из ванной на пороге? Между прочим, он не должен был открывать дверь незнакомцу, – она открыла рот, чтобы возразить, но, не найдя слов, снова его закрыла.

– Я знаю. И только поэтому вы сейчас не на улице, а стоите и умничаете тут.

– Я не умничаю, а пытаюсь вести с тобой конструктивный диалог.

– Это все что угодно, но не конструктивный диалог.

– А по-твоему, чем это еще может быть?

– Мистер Холл! Спасибо за то, что уложили моего сына спать, хоть я вас об этом и не просила. Но теперь не могли бы вы уйти? Обо всем, в том числе и о том, зачем вы приходили, мы можем поговорить и в другой раз. Уже поздно.

Было видно, как она пытается взять себя в руки и вернуться к старой манере общения со мной. Не позволю!

– Такой неблагодарности я еще не видел.

– Что? – от возмущения она чуть дар речи не потеряла, открывала и закрывала свой соблазнительный ротик, как маленькая, выброшенная на сушу рыбка. – Это я должна возмущаться! – негодовала она.

– Я уложил ее сына, а она выставляет меня, даже не предложив стакан воды, и это она должна тут возмущаться?

– Я вас не звала! И не просила укладывать моего сына.

– Меня попросил об этом Ник, я разве мог отказаться?

– Вы… Вы… – тыкала она в меня пальцем, а я был доволен как никогда. Именно такой мне хотелось ее видеть. Живой!

– Вы сводите меня с ума, – прошептала она, казалось, сама себе, при этом нервно заправила локон за ухо, и это стало для меня последней каплей. До этого момента я как мальчик, который толкает или дергает понравившуюся девочку за волосы, распалял в ней ярость, а сам все это время не мог оторвать от нее взгляда.

– Если бы ты знала, как ты сводишь меня с ума, – секунда, и я стою вплотную к ней, так близко, что могу ощущать ее запах. Свежести и женщины.

– Мистер Холл, – предупреждающе просипела она, пытаясь оттолкнуть, положила ладошки мне на грудь.

С того места, где она меня касалась, по телу расходились разряды, превращая мою кровь в кипучую лаву. Она дрожит в моих руках. Не так уж и безразлична ты ко мне, девочка.

– Если бы ты знала, как я хочу свести с ума тебя, – я обнял ее за талию, игнорируя ее попытки отстраниться. Прижал к себе, ощущая, что под ее халатом все же было нижнее белье, по крайней мере, трусики.

– Не… – набросился на ее рот, не дав возразить.

Она пыталась не отвечать на поцелуй, сжимала губы и отворачивалась. Маленькая, пугливая и такая сладкая! Моя! Запустил одну руку ей в волосы, фиксируя ее голову, и смягчил поцелуй, она с тихим полу стоном сдалась. Почувствовав, как ее губы раскрываются мне в ответ, сошел с ума. Поцелуй из нежного превратился в жадный, покоряющий. Я тонул в ней, и мне хотелось ещё. Опьянял ее поцелуями и опьянялся сам. Мне было её мало.

– Какая же ты сладкая, – я поцелуями исследовал ее нежную шею и вновь возвращался к ее губам. – Такая сладкая, моя малышка.

Дрожащей от нетерпения рукой накрыл ее грудь, и мы оба застонали от удовольствия. Я хотел почувствовать ее всю, без преград и помех. Моя рука медленно сползла с талии и обхватила ее соблазнительную попку, прижал ее еще ближе к себе.