Изумруды леди Марисоль

Поэтому Марисоль предпочла бы аквамарины или нежный розовый жемчуг. Но ее как всегда не спросили, чего она хочет.

Через положенный срок родился следующий герцог Террийский. Устроили грандиозный праздник, на который приехал сам император. Барон сиял: его старшая дочь оказалась товаром отменного качества. И зять был щедр, когда получил из чрева Марисоль долгожданного наследника. Дела у ее семьи и в самом деле пошли в гору: в этом же сезоне младшая сестра Марисоль получила предложение руки и сердца от члена палаты ста лордов. Человека хоть и не молодого, но влиятельного и богатого.

Новорожденного лорда у Марисоль тут же забрали, его окружила толпа слуг обоего пола. Кормилицы, няньки, будущие лакеи. Совсем еще мальчишки, они должны были вырасти рядом с будущим хозяином и тщательно изучить все его привычки и пристрастия. Научиться угождать.

И тогда Марисоль поняла, почему ее муж такой. Он никогда не оставался один, начиная с момента рождения. Даже слепого щенка ему принесли в тот же вечер: новорожденную суку. И положили в корзине рядом с раззолоченной кроваткой. Чтобы эта сука, когда вырастет, рожала потом породистых собак для своего хозяина, преданных и послушных. И той породы, к которой он с колыбели привык.

На празднике в честь рождения сына герцог Террийский подарил Марисоль ослепительную диадему. А скорее корону. Малую герцогскую. Она была неимоверно тяжелая, столько в короне сверкало драгоценных камней. И с этого момента Марисоль стала полноправной герцогиней. Ее оставили в покое.

Муж к ней в спальню больше не приходил. Тогда и начались терзания. Почему? За что? Потом Марисоль узнала, что у герцога любовницы. Он содержит актрис, а у себя в замке небольшой гарем из красивых горничных и даже крестьянок. Не в столице, это нарушает приличия. Столичный особняк его светлости – это обитель законной супруги. Матери наследника. Истинной леди, благосклонно принятой в высшем свете.

А вот в загородном имении Марисоль делать нечего. Там собирается сугубо мужская компания. И развлекают самых влиятельных лордов империи женщины доступные, низкого происхождения. Или специально для этого обученные.

Марисоль было интересно: а со своими любовницами муж ведет себя также? Герцог так же церемонен и предельно любезен, так же презирает свою уязвимость в определенный момент, так же благодарит за доставленное удовольствие? Или все по-другому?

Но она этого никогда не узнает. Герцогине все чаще сообщают, что его светлость не приедет к ужину.

Единственная отрада – сын. Но вокруг него столько слуг! Визиты Марисоль к своему ребенку обставлены со всей торжественностью. Малыш еще ничего не понимает толком, но лакей ему докладывает, что его милость скоро навестит его мать.

Марисоль старается приласкать свою крошку, и пока сердце лорда не окаменело, он эти ласки принимает. Им даже удается иногда поиграть. Особенно непринужденно это получается в саду. Есть у них секретное местечко…

Эти прогулки с сыном самое светлое, что есть в жизни Марисоль. В остальные моменты она – кукла. Марисоль посещает светские рауты, балы, приемы и гостиные своих мнимых подруг по строго установленному графику. Ее везде ждут, ее муж один из самых влиятельных чиновников в империи. И невероятно богат.

Марисоль жертвует на благотворительность и благосклонно выслушивает жен менее высокопоставленных чиновников. Все эти дамы перед герцогиней лебезят. И совершенно напрасно: они с мужем никогда не говорят о делах. Да они вообще почти не говорят!

Но оказывается слова: «моя жена вчера имела счастье беседовать с вашей супругой и герцогиня похвалила ее платье» имеют магическое значение. С этого можно начать беседу о покупке должности или крупной взятке.

Марисоль кому-то кивнула или улыбнулась, сказала буквально два слова. Но это уже повод заговорить с его светлостью…

– К вам гостья, ваша светлость.

Марисоль слегка удивилась: на ночь глядя?! Хотя, герцогиня сегодня не в настроении и не поехала как обычно с визитами. Провела весь день дома, чтобы услышать вечером привычное:

–Ваш супруг просил передать, что к ужину не приедет.

– Кто там?

– Леди Левадовски.

– Хорошо, пусть войдет, – Марисоль неохотно встала.

К ней уже летела графиня Левадовски, распахнув объятья:

– Дорогая, что случилось?! Ты не приехала сегодня, а мы тебя так ждали!

– Мне нездоровится.

Раньше Марисоль не врала, потом врала, но краснела, но с недавних пор это получилось у нее довольно непринужденно. Вот и сейчас ее щеки не окрасил румянец, а слова прозвучали сухо. Мол, не захотела – и не поехала. Мое дело: я герцогиня!

– Женские недомогания или…

– Нет, я не беременна.

– Вот и отлично! Я подозреваю, что причина твоего недомогания это скука. Можно мне чаю? – и леди глазами указала на горничную. Мол, пусть уйдет.

– Да, конечно, – спохватилась Марисоль.

Где ее манеры и хорошее воспитание? Муж леди Левадовски достаточно влиятелен, чтобы они с Марисоль были на ты. И считались в свете подругами.

– Я знаю, где твой муж, – сказала графиня, когда горничная ушла распорядиться насчет чая. – Там же, где и мой. В театре на Досках сегодня премьера. Надеюсь, ты знаешь, кто ее оплатил.

Дамы из высшего общества посещали театр, который находился под патронажем императрицы. С роскошными ложами, толпой лакеев и придворным оркестром из тщательно отобранных музыкантов. Но никогда не посещали театры для простонародья. Разве что инкогнито.

Самым известным из них был театр на Досках. Он вырос из дощатой сцены, которую настлали прямо на одной из городских площадей. В этих Досках ставили фривольные, а порою и откровенно непристойные музыкальные комедии.

Марисоль там не была ни разу. Оказывается, у ее супруга герцога Террийского есть и другая жизнь. Интересно, где он оставляет своих многочисленных слуг, когда идет в Доски? Сажает и лакеев на деревянные скамьи для зрителей?

– Я понятия не имею, кто платит за пьесы в Досках, – так и сказала Марисоль.

– Не говори мне, что не знаешь о том, что твой муж взял на содержание юную певичку. Голосок у нее слабенький, но говорят, есть другие таланты, – намекнула графиня Левадовски. – Герцог снял для малышки дом, роскошно его обставил, заполучил знаменитого повара и после премьеры в Досках там будет холостяцкая вечеринка. А проще говоря, попойка. Граф тоже туда поедет, его слуга мне доложил, что его милость к ужину не прибудет, – ехидно улыбнулась леди.

«Так мы подруги по несчастью. Или по счастью? Не похоже, что Карин любит своего мужа. Она так спокойно об этом говорит», – подумала Марисоль.

– А почему герцог попросту не купил этот дом? – спросила она, стараясь тоже казаться равнодушной.

– У его светлости нет постоянной симпатии, он ни к кому надолго не привязывается. Герцог Террийский меняет любовниц довольно часто. Вот увидишь: и двух месяцев не пройдет, как его светлость даст девице отступное, но купчую на дом сам оформлять не станет.

– Холостяцкая вечеринка, на которой будут только женатые мужчины, – усмехнулась Марисоль. – Как это мило.

– Вот я и приехала к тебе. Должны же мы отомстить? – подмигнула вдруг графиня.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты должна, наконец, к нам присоединиться. Пора уже. Есть прекрасное средство от скуки: любовь. Мы ведь женщины.

– Да кого я могу полюбить?! – искренне удивилась Марисоль. – В высшем свете нет ни одного мужчины, который осмелится ко мне приблизиться.

– Ты меня не так поняла, – лукаво сказала графиня. – Я имею в виду радости плотские. С теми, кто для того и существует. Живет с этого, помимо гонораров за представления. С актерами. Думаешь, герцог любит эту певичку? Или мой муж свою актриску. Которую он содержит. Его светлость на самом деле обожает тебя.

– Настолько, что почти каждый вечер проводит вне дома, – горько сказала Марисоль.

– А чего ты хочешь? – удивилась Карин. – Чтобы герцог Террийский расплевался со своими приятелями? Сидел вечерами с тобой? Держал пяльцы? Или моток ниток. Да о чем ему с тобой говорить?

– По-твоему я глупа?

– Нет, конечно. Но есть мужские дела, а есть женские. Это два разных мира. В замке Стертонхолл скоро будут давать представление. Только для дам. Туда съедутся самые красивые в империи актеры. Мужчины. Их тщательно отберут в домашних театрах. Тех, которые находятся в имениях, и актеров там растят с раннего детства, отбирая самых красивых мальчиков и девочек.

– Зачем их туда свезут, этих актеров?

– Как это зачем? Развлекать нас, высокородных леди. Ты тоже имеешь право завести любовника. Не постоянного, это не прилично. Просто немного развлечься. Побаловать свое тело.

– Изменить мужу?! А если я забеременею?! – вырвалось у Марисоль.

– Есть замечательная настойка. Она на месяц сделает тебя стерильной. Мы так постоянно развлекаемся, и, хвала богам, еще ни одного бастарда не родилось, – похвасталась Карин.

– Нет, я не могу!

– Очень даже можешь. Ты последнее время грустишь, Марисоль, несмотря на все свое богатство. Надо уметь развлекаться. Там, в Стернтонхолле будут красивые молодые мужчины, будет вино, а главное, полная свобода. Мы берем с собой магов. Они позаботятся о завесе. И о печатях, потому что мы берем с собой и наши лучшие драгоценности. Ярмарка женского тщеславия, если хочешь. Я хочу похвастаться недавним подарком графа. Он удачно провернул какое-то дело.

– Твой муж управляет Министерством Землевладения, насколько я помню.

– Земельные участки, особенно в хорошем месте – золотое дно, – с гордостью сказала Карин. – А мы ведем успешную войну. Эти завоеванные земли надо куда-то пристроить.

– Граф пристроил их тебе в уши или на шею?

– А ты шутница! – звонко рассмеялась графиня. – И туда, и туда. Какие камни, ты их увидишь! На каждый можно купить целый корабль! Да еще нанять команду! Но у тебя ведь тоже есть, чем похвастаться.

– Конечно.

– Мы будем кутить. Пить вино, играть в карты на деньги, смотреть представление, а его героев, которые нам приглянутся, пригласим ночью в свои спальни. Потом обменяемся впечатлениями.

– Я поеду.

Марисоль сама не поняла, как это у нее вырвалось. Сама перспектива провести ночь с актером ей не понравилась, просто захотелось отвлечься. Уехать из столицы хоть ненадолго. Да и известие о том, что у мужа новая любовница, что герцог снял для нее дом, раздобыл какого-то необычного повара и поэтому не приедет домой ни к ужину, ни ночевать, неожиданно разозлило герцогиню.

Ах, вот как его светлость развлекается!

– Ты умница! – и Карин полезла к ней с дружеским поцелуем.

«Которая, возможно, сделает скоро преогромную глупость», – невольно подумала Марисоль.

Но слово было сказано.

К ее удивлению герцог о предстоящем празднике в замке Стертонхолл уже знал. И не возражал против того, чтобы Марисоль туда поехала.

– У меня в последнее время много государственных дел, – сухо сказал он. – А вы явно скучаете. Поезжайте, но я вас убедительно прошу принять все необходимые меры. Чтобы избежать нежелательных последствий.

«Что он имеет в виду? Нападение разбойников, ведь при мне будут умопомрачительные по своей стоимости драгоценности или… беременность от любовника?»

– Я постараюсь, милорд.

– И наденьте ваши изумруды. Мне несказанно приятно видеть, как вы носите мой подарок.

– Милорд, а стоит ли?

– Я так хочу. Носите их, иначе я подумаю, что вы чем-то недовольны. – «О, нет! Я безумно счастлива!» – Я давно уже не навещал вас ночью, – размеренно сказал супруг, которому лакей, стоящий за спинкой стула, украшенного герцогским гербом, заправлял за ворот накрахмаленную салфетку. Обедали они с Марисоль сегодня вместе. – Все также по причине важных дел я не имел возможности заняться делами личными. – «Ну да. Певичка из Досок». – Но я собираюсь вскоре возобновить свои визиты.

«Неужто таланты молоденькой шлюхи не возымели должного действия? – удивилась Марисоль. – Чем она, интересно, не угодила его светлости, что он решил вернуться в мою спальню? Но я-то к этому не готова. Разве что тоже взять уроки у людей сведущих. То есть мужчин. Должна же я в этом разобраться?»

И она отправилась в замок Стертонхолл, даже не подозревая обо всех последствиях этой безумной затеи.

Глава 3

Поехали в двух дорожных каретах, больших, мрачных и скрипучих. Кроме тех лордов, которые должны были прикинуться актерами, Эдж взял с собой мнимых кучеров и прислугу. Всего человек десять.

– Таким образом, нас в замке будет пятнадцать, – сказал он друзьям перед тем, как распределить всех по экипажам. – А это уже маленькая армия, учитывая наши боевые навыки. С магией проблемы, ее будут блокировать. Старайтесь убедительно играть ваши роли, лорды. Особенно тебя касается, Сирил.

– А что? Я кучер, – и благородный лорд одернул зеленую с золотом ливрею. Так одевали прислугу мужского пола в замке Стернтохолл.

– Главное, чтобы ты помнил это, когда управляющий конюшнями замка прикажет всыпать тебе плетей.

– Плетей?! Это еще за что?!

– За нерадивость. Потому что ты не кучер, – холодно сказал Эдж. – Не вздумай хвататься за шпагу.

– Так ты же запретил нам брать с собой оружие!

– Зная тебя, я уверен, что в первый же день ты разоружишь какого-нибудь охранника. Не рекомендую оставлять его в живых. Иначе спалишь нас всех.

– Что я, глупец? Клянусь тебе Эдж: уберу его так, что комар носа не подточит!

– Остальных лордов тоже касается: постарайтесь не перебить ненароком половину охраны замка, пока мы не получим доступ к драгоценностям леди. Потому что маги насторожатся. И вызовут полицию из столицы. Начнется расследование. А вы знаете этих полицейских ищеек из Тайного бюро расследований. Нас мигом разоблачат. И тогда начнется бойня.

– Она ведь все равно будет, Эдж, – пожал плечами виконт Беранер.

– Я хочу обойтись малой кровью. Мне дорог каждый из вас. Если вы еще это не поняли, то я-то осознаю: мы идем в логово к зверю. Да, в замке Стертонхолл будут одни только дамы. Но каждая из них замужем. И любой из этих мужей мечтает до нас добраться. Собственные руки они марать не станут. Постараются захватить нас в плен и повесить на главной площади, перед императорским дворцом. В назидание другим бунтовщикам. И всем тем, кого не устраивает правление ста лордов.

– Да потому что эти лорды трусы! – зло сказал Сирил.

– У них власть и деньги. Зачем им умирать? Поэтому каждый из правящей сотни окружил себя плотным кольцом охраны. Маги и солдаты. А теперь в дорогу, друзья. Пора, – и граф Варни направился к головному экипажу.

– Как бы нам сразу не спалиться, – вздохнул сэр Загис, садясь в карету следом за герцогом Калвишем. – Сдается мне, что Эджа арестуют, как только он войдет в ворота замка. Ну, какой из командира актер?

Герцог, молча, пожал плечами. Там видно будет.

В замок их впустили беспрепятственно: именно эти две дорожные кареты из Стертенхолла и посылали за актерами, в одной поехал управляющий. А что касается прислуги, то кто их всех запомнит? Замок Стертенхолл огромен, с ним может сравниться разве что столичная резиденция императора. Хотя, начальник стражи не выглядел простачком.

Взгляд у него был цепкий, и сразу за воротами кучеру головной кареты, а им был Сирил, приказали остановиться.

– Что-то я тебя не помню, – хмуро сказал сэр Хосли, оглядывая зеленую ливрею, которая совершено точно была пошита здесь, в замке, и перевел взгляд на лицо того, кто был в ней. – А ну, слезай!

– Я Сирил, сэр, – мужчина ловко спрыгнул с козел и попытался изобразить поклон. – Мы из Маренхолла. Тамошние, – и «кучер» шмыгнул носом. – Ваш-то кучер приболел. Лихорадка их скрутила.

– Кого это их? – подозрительно спросил начальник охраны.

– А тех, кого отсюда послали к нам в Маренхолл за домашними актерами.

– Где управляющий?

– Так и его скрутило.

– У меня письмо от него, – Эдж понял, что пора вмешаться и выпрыгнул из кареты.

– Ты кто?! – сэр Хосли невольно отступил на два шага и положил руку на эфес висящей за поясом шпаги.

– Эджен, актер. Которого ваш управляющий отобрал для послезавтрашнего представления. Мы долго ехали, и полагаю, сэр, что денек-другой для отдыха нам полагается.

– Ты – актер?!

– Так точно, сэр! И они тоже, – Эдж обернулся: – А ну, вылезайте, парни! Поприветствуйте его милость!

Виконт Беранер, герцог Калвиш, сэр Кэмптон и сэр Загис мигом оказались на земле. Движения у них были точные и грациозные, как у хищников, выслеживающих добычу. И прищурившимися от яркого солнца глазами лорды тут же попытались оценить обстановку, вместо того, чтобы преданно смотреть на начальника охраны.

Эдж сделал друзьям знак рукой: кланяйтесь! Первым спохватился герцог, а вот Лю так и стоял с прямой спиной, презрительно скривив губы.

– Ну, с этими все понятно, отменный товар, – одобрительно кивнул сэр Хосли. – Особенно мальчишка. Только странный он какой-то.

– Укачало, ваша милость, – невозмутимо сказал Эдж. – Лю, перед тобой дворянин! Окажи честь сэру… Как вас, кстати, сэр?

– Хосли, – ошарашено сказал тот. Как вас кстати?!

Лю нехотя склонил белокурую голову.

– Ниже, парень! – скомандовал Эдж. – Спину-то согни! Сэр Хосли – важная шишка. Смотри, не сблевни. Это я не про вас, сэр. Боюсь, как бы наш малыш Лю не расстался с завтраком прямо на ваших сапогах и штанах. Вы бы отошли подальше.

И за спиной показал кулак надувшемуся Лю: мол, играй убедительно!

А сэр Хосли с опаской попятился.

– Когда будем уходить, я ему все кости переломаю, – шепнул виконт Беранер на ухо герцогу Калвишу. – За товар.

Тот, молча, поднял вверх большой палец: согласен. Вместе прибьем наглеца.

– Как тебя-то отобрали? – и сэр Хосли недоверчиво уставился на стоящего перед ним громилу.

Граф Варни протянул ему рекомендательное письмо, которое раздобыл при помощи угроз у управляющего этим замком:

– Там все написано.

– Да, эту руку я узнаю, – голос сэра Хосли немного смягчился. – Но все равно не понимаю… – Он стал читать. – Мастер трагической декламации?! Ты знаешь стихи?!

– А как же, сэр. Пять поэм наизусть. Я даже пою.

Герцог Калвишь не удержался и хмыкнул. Мол, не надо тебе слышать эту «песню», сэр Хосли, потому что она погребальная.

– Вам напеть, сэр? – невозмутимо спросил меж тем Эдж. – Могу и без инструмента. Хотя… Лю, подай-ка мне… чего у нас там есть, в карете? Лю… тню?

– Я, в общем, не знаток, – замялся сэр Хосли, – так что не стоит. Не оценю. Но раз так пишут… Что ж у вас там за театр такой, если детина двухметрового роста с кулаками-гирями там поет? На вид так ты никакой не актер, а наемный убийца.

– Это все одна видимость, сэр. Так-то я мухи не обижу. А хозяйка нашего театра говорит: в каждой живой картине должно быть хоть одно большое мрачное пятно. То есть я. Типа посланник из ада. Демон, ву компране?

– Ты это чего сейчас сказал?

– Латынь, сэр. Язык поэтов и богов.

– Демон, значит… Ну ладно, проезжайте. Я пошлю с вами мальчишку с запиской. Пусть вас разместят и накормят.

И рыжий вихрастый сорванец по знаку сэра Хосли ловко прыгнул на козлы рядом с Сирилом. Который едва держался. Смех душил благородного лорда. Эдж – демон из живых картин?! Ву компране – это латынь?!

Но какое образование у начальника стражи захолустного замка? Даже если Хосли именуется сэром. Наверняка титул получен не по рождению, а за заслуги. И граф Варни это мигом просек, потому и издевался. А он определенно издевался.

Предки Эджа носили королевский титул еще, когда само королевство только-только намечалось на карте. Сражались за него во главе войска, которое сами же и собрали. И на знаменах гордо реял герб: медведрак, вставший на дыбы, самый грозный в подлунном мире зверь.

И образован бастард был прекрасно, благодаря своей матери. Хотя никто никогда не слышал, как граф Варни поет. Но кто его знает? Может, и доведется еще.

– Кто там прется? – недовольно спросил молодой еще мужчина, чье лицо лоснилось от сытости и самодовольства, увидев две большие кареты, въезжающие во внутренний двор.

– Актеры прибыли из Маренхолла, господин Хранс! – проорал вихрастый мальчишка, спрыгивая с козел. – Приказано разместить и накормить! – и он протянул записку от начальника охраны.

– Куда их столько? Все едут и едут… Ладно, проезжайте к крайнему павильону и выгружайте декорации.

В сам замок их не пустили.

– Да, тесновато, – Эдж невольно повел носом, зайдя в указанный павильон. – Да и пахнет тут кошачьей мочой.

Словно в подтверждение его слов с верхней балки спрыгнула откормленная полосатая кошка и зашипела на незваных гостей.

– А ну, брысь, – лениво шикнул на нее господин Хранс. – Так вас никто и не заставляет тут ночевать, – ухмыльнулся он. – Послезавтра покрасуетесь перед благородными леди, и какая-нибудь пригреет. Тебя это не касается, – ехидно посмотрел он на Эджа. – Ты точно актер?

– Ага. Трагик. А еще я немного фокусник.

– А выглядишь как… Бандитская рожа. Тут будешь жить.

– Я вообще-то рассчитываю на приглашение в замок, – ухмыльнулся Эдж. – В одну из дамских спален.

– Ага! Мечтай! Ждут тебя там! Сюда, между прочим, съехались самые красивые актеры империи. Как ты-то затесался в их ряды – непонятно. Трагик! Ха! Да тебя освищут, едва поднимется занавес! И покатишься отсюда обратно в Маренхолл, причем на своих двоих. Что касается остальных: есть будете в третью смену. В общем зале, там во время праздника будут все время накрыты столы. Но соблюдайте свои часы, иначе места не найдется, ни за одним из столов.

– А третья смена – это во сколько? – с интересом спросил проголодавшийся герцог Калвиш.

– В пять. Вечера, само собой. Завтрак у нас с шести утра до полудня. Приходите, когда хотите, но имейте в виду, что чем позже придете, тем скуднее будет пища. Тут как: кто не успел, тот опоздал. Много вас, бездельников, привалило.

– Кормежка что, два раза в день? – уточнил сэр Загис.

– А сколько тебе надо? Ты еще и сегодняшнего ужина не отработал.

– Обеда, значит, не будет, – хмуро заметил Лю.

– И не мечтай, – отрезал господин Хранс. – Если только какая-нибудь леди тебя покормит в своих покоях. У тебя все шансы, парень. Хорош, как ангелочек. На таких всегда есть спрос.

– А вы, кстати, кто? – спросил за всех Эдж, глядя, как щеки Лю наливаются краской, а глаза ненавистью. Сэр Кемптон отличный фехтовальщик, хоть и молод. Ангелочек?!

– Я помощник управляющего, – важно ответил мужчина. – И его племянник. А, кстати, где дядя? Почему он с вами не приехал?

– Приболел твой дядя, – сказал виконт Беранер, с неприязнью глядя на полосатую кошку, которая и не собиралась уходить.

– Что ж… Значит, я за него. Слушайтесь меня, как самого верховного Бога, паршивые комедианты. Я все сказал, – в голосе господина Хранса было откровенное презрение.

Хуже, чем к актерам из домашних театров относились только к актерам бродячим. Это не люди, а так. Товар, как недавно выразился начальник дворцовой охраны.

– Ну что, лорды, теперь вы понимаете, что мой план не так уж плох, – сказал Эдж после того, как племянник управляющего ушел. – Нас даже в замок не впустили. Кстати, кто-нибудь из вас раньше здесь бывал?

– Это настоящий многоэтажный улей, Эдж, – сказал герцог Калвиш, присаживаясь на прикрытый дерюгой топчан. – Замок Стертенхолл огромен и известен под названием «Дворец десяти коридоров». Эти коридоры представляют собой крайне запутанный лабиринт. Черный из алабанского мрамора, белый из валенсийского, красный из сараколинского, алый из сангемского. Кроме того есть фиолетовый коридор из рессенского мрамора, зеленый из санкольского, серый из нонентского. Разноцветный коридор для придворных, который так и называется. А еще жемчужный из шпиолины и розовый из гранита.

– И как тут не заблудиться? – нахмурился граф Варни.

– О! Это запросто! – с беспечной улыбкой сказал герцог. – Этот замок – нагромождение не только разноцветных крайне путаных коридоров, каждый из которых оканчивается тремя развилками: наверх, на самую крышу, в какой-нибудь внутренний двор и в глубокий подвал. Но здесь еще и бесчисленные палаты и покои. Полно глубоких ниш в толстых стенах, гардеробных, похожих на шкатулки с секретом, уединенных уголков, антресолей, ибо потолки в Стертонхолле необычайно высокие. И в каждом из таких местечек может прятаться шпион или убийца. Ходить по Стертенхоллу надо крайне осторожно. Я был здесь совсем еще мальчишкой и меня поразили размеры замка. А так же его чудеса. Их тут немало, еще убедитесь.

– И сюда съезжаются высокородные леди?! – удивился Эдж. – Здесь же опасно!

– Им ничто не угрожает. Если только…

– Если только?

– Не планируется убийство. Потому что нет лучшего места, чем Стертонхолл, чтобы незаметно отсюда уйти после того, как дело сделано. Я уже говорил о трех развилках в конце каждого коридора. Лучше уходить по крышам. Да и спрятаться, чтобы потом убить, здесь есть где. Как я уже сказал: укромных местечек полно. Учтите также, что здесь практически нет дверей. Ширмы, занавеси, портьеры… Замки магические. А если убийца владеет магией, то ему ничего не стоит эти замки обойти.