Воронья ночь: невеста Кощея Бессмертного

Мы остановились перед высокими дубовыми дверьми, ведущими в главные палаты. Изнутри журчащим ручейком лилась ласкающая слух мелодия – звуки свирели. Вдруг я содрогнулась всем телом, вспомнив свирель в ночь отбора. Возникло стойкое ощущение, что прекрасная музыка вновь окажется предвестником скорой беды. Любава в последний раз бегло оглядела меня с ног до головы.

– Пора, – заключила она, с усилием надавала ладонями на двери и шепнула мне на ухо тихо, почти беззвучно. – Не верь всему, что увидишь сегодня.

Не успела я опомниться, как в мою сторону устремились многочисленные взгляды. Последовал легкий, но настойчивый толчок в спину, и я вынужденно сделала пару шагов вперед. Затылок обдал прохладный поток воздуха: двери за спиной захлопнулись. Кощеевы гости тоже оказались обычными людьми. Похоже, в богатых палатах с высокими сводами собралась вся знать Навьего царства. Люди в нарядной одежде, между прочим почти такой же, как в Лукоморье, разглядывали меня с любопытством и… сочувствием? Кощей точно решил высмеять меня на своем пиру. А навий народ оказался не так уж и плох. Стол, укрытый красной скатертью, ломился от вкусных, еще не тронутых яств. Не все люди сидели за столом. Большинство танцевали или просто беседовали. Трон Кощея пустовал, скорее всего, он прятался среди гостей. Как гостеприимному хозяину дворца и жениху ему следовало поприветствовать невесту. Но ко мне никто не подходил. Даже стул для меня находился у противоположного конца стола. Он был не таким массивным, как царский, но все ж похожим на трон.

Я не могла вечно стоять у дверей, надеясь, что великий навий царь снизойдет до своей невесты. Сделала первый, осторожный шаг вперед. Теперь люди стали поглядывать на меня с опаской, словно я могла им навредить. Я не замечала, как с каждым последующим шагом их тревога усиливается, а темп мелодии ускоряется. Когда до самого центра оставалось не больше пяти шагов, пары, кружащие в танце, словно намеренно стали оттеснять меня назад. При этом они бросали на меня странные, предупреждающие взгляды. Это стало последней каплей в чаше моего терпения. Неужели они страшились мести? Но если тут и следовало кому-то бояться, то именно мне, попавшей в логово темного чародея! Я отступила назад. Все заметно расслабились, глядя, как тринадцатая лукоморская невеста, принимая поражение, отдаляется назад. Этого я и ждала. Когда они потеряли бдительность, я резко вильнула вправо и побежала вперед.

– Стой! – властно прогремел где-то слева надрывный мужской голос.

Обе мои ноги оказались в маленьком кругу, от которого во все стороны тянулись по полу длинные лепестки. Яркий колдовской свет вдруг замерцал и в одночасье без того натянутая атмосфера в палатах изменилась. Я почувствовала это раньше, чем смогла заметить. Все произошло за какой-то короткий миг. Я обернулась на тот самый голос и увидела, как ко мне спешит… чудовище. Взгляд его красных глаз горел огнем ненависти, а руки с острыми когтями протянулись вперед, желая вцепиться в нежную кожу моей шеи.

[1]Воительница.

Глава 3 Приспешник Кощея

Я попятилась назад и спиной столкнулась с одним из гостей.

– Прос… – извинение, вылетевшее по привычке, застыло на губах, когда я повернулась и увидела перед собой человека с лицом ворона.

У него были маленькие черные глазки-бусинки и острый клюв вместо рта и носа. Из губ вырвался оглушительный крик. Со всех сторон слышалось скрипучее карканье, будто оборотни насмехались надо мной. Я то и дело сталкивалась с ними, пробиваясь к выходу, старалась смотреть лишь на дверь. В одночасье самый обычный царский пир превратился в полное безумие. В ушах стоял оглушительный гул, а глаза слезились. Сердце колотилось так сильно, будто было готово выпрыгнуть из груди, и я боялась, что потеряю сознание прежде, чем окажусь в безопасности. Но вот она – спасительная дверная ручка. Я скорее нащупала ее, чем разглядела, ведь мутная пелена слез закрывала взор.

Поток свежего воздуха ударил в лицо, как только мне удалось добраться до выхода из замка. Только там я позволила себе остановиться, прислушалась. По коридорам дворца гулом разносились шаги. Чудовище бросилось в погоню. Полная луна освещала каждое деревце, каждый камушек на дорожке. Я бросилась вперед, прочь из кощеевых владений. Объемная юбка словно ставила мне подножки. Я хоть и приподнимала подол, но это помогало разве что аккуратно идти и совсем не способствовало побегу. Времени оставалось все меньше, и я приняла решение: сняла верхнюю объемную юбку и, оставшись в нижней: белой и тонкой, побежала со всех ног. Когда каменная дорожка закончилась, сливаясь с обычной проселочной дорогой, я не свернула на нее, а пустилась прямиком по сырой траве. Туда, где в лунном свете блестела извилистая лента реки. Пусть чудище собьется со следа. Спустившись с пологого холма, я избавилась от корсета. Теперь белое одеяние отражало лунный свет и привлекло бы внимание любого случайного прохожего. Но взамен я получила неоценимое преимущество: возможность двигаться в полной мере. К тому же, если чудовище побежит по дороге, то не заметит меня здесь. А если и учует, то вскоре речные воды собьют его со следа.

Вскоре я достигла берега, и притормозила лишь, почти ступив в воду. Обернулась назад и, не заметив опасности, сделала шаг вперед. Влага быстро пропитала плотную ткань обуви, пальцы на ногах сковало холодом. Дыхание перехватило. На мгновение я засомневалась, огляделась вокруг в поисках моста. Его поблизости не оказалось. Единственным способом перейти реку был брод. Я решительно выдохнула и вновь шагнула вперед. Мокрые ледяные языки лизнули лодыжки, поднялась к коленям. Зубы стучали, отбивая быстрый ритм. Когда вода достала до пояса, ноги вдруг свело. Я пробовала пересилить это чувство и двинуться дальше, но не получилось. Решила, что оставшуюся часть реки проплыву, двигая одними руками. Но стоило только опустить в воду кисти, как чьи-то цепкие пальцы обвились вокруг запястий. Я вскрикнула. Меня держали за руки и ноги, не позволяя пошевелиться. Холод уже не играл весомой роли, ведь в крови бурлил животный ужас. Я вопила во все горло и отбивалась, но все было тщетно.

– Не дери понапрасну горло, красавица, – предостерег мягкий, мелодичный голос где-то сбоку.

Меня перестали тянуть вниз, но все еще крепко держали за руки и ноги. Я обернулась. Из воды, высунувшись по грудь, выглядывала молодая девица. Ее распущенные темные волосы, отливали зеленым в лунном свете, а кожа казалась такой бледной, словно была прозрачной.

– Посмотри, какую красоту тебе подарит наш властитель, – в ее открытых ладонях блестела большая жемчужина удивительной красоты. Такой даже в моих ларцах не сыскалось бы.

Губы будто слиплись от страха. Собрав последние крупицы сил, я выдернула руки, отклонилась назад и упала. Прежде, чем голова полностью погрузилась в воду, я успела сделать последний глоток воздуха. Паника заставила распахнуть глаза. Я едва удержалась, чтобы не выпустить последний воздух из легких, увидев, сколько пар рук удерживало меня в навей реке. Пятеро девиц, помимо той утопленницы, что показалась на поверхности, смотрели на меня жадными глазами. Русалки. В Лукоморье о них, как и о другой нечисти гуляло в народе много страшных сказок. Одни болтали, будто видели их в ближайшем озере, а другие – что слышали о знакомых, как невероятной красоты девицы заманивают случайных прохожих в воду, а затем топят их. В Навьем царстве словно ожили жуткие сказания, вылезли из под земли все жуткие твари, существовавшие на земле.

Я продолжала сопротивляться до тих пор, пока легкие не опалило жгучим пламенем. Воздух, который я так берегла, превратился в яд. И я выпустила его. Вырвала правую руку из скользких, бледных пальцев русалки, чьи некогда золотые волосы едва покрылись зеленью, и ударила ее в лицо кулаком. Удар вышел слабым, совсем незначительным, ведь мы находились под водой. Однако девица рассвирепела. Оскалила мелкие, острые зубы, взвыла так противно, что захотелось закрыть уши, и со злорадной усмешкой стиснула пальцами мою шею. От боли я попыталась сделать вдох. Русалка отстранилась, наблюдая, как я захлебываюсь речной водой. В глазах помутнело, но я успела заметить, как девица меняется в лице, и победная улыбка превращается в гримасу страха на ее бледном лице.

Меня окутала темнота и тишина. Правда, совсем ненадолго. Сквозь пелену мрака просачивались странные ведения: мужской голос, ругающий русалок, красные глаза чудовища, чьи-то сильные руки, подхватившие меня. Когда я наконец открыла глаза, на небе уже забрезжил рассвет. Мое лицо внимательно изучали зеленые глаза. Глаза мужчины. Я вдруг поняла, что моя голова лежит на его коленях. Резко села и отползла назад. Мы все еще находились на берегу реки, только теперь ее гладь была ровной – ни единого признака русалок.

– Ты кто таков?

Мужчина в белой рубашке и простых черных брюках выглядел удивленным. Мой вопрос будто озадачил его. Странно, ведь что может быть проще? Русалки хотели утянуть меня к своему властителю, так может быть…

– Ты водяной?

Я пошарила рукой по траве и, нащупав влажную корягу, сжала ее в пальцах. От прикосновения к склизкому мху мой нос непроизвольно сморщился. Темные брови незнакомца поползли вверх. Но после встречи с русалками я не куплюсь на наигранное удивление местной нечисти. Лучше держаться от него подальше.

– С чего ты взяла? – красивые глаза незнакомца округлились.

Я вновь незаметно отползла подальше. Но не слишком далеко, чтобы не приближаться к реке.

– Твои глаза зеленые как речная тина, – брякнула я первое, что пришло на ум.

Мужчина нахмурился.

– Я не водяной.

– Ага, так я и поверила, – я угрожающе выставила перед собой дряхлую палку. – Ну-ка сгинь, нечистый!

А у меня ведь при себе не было ни одного оберега, даже красной ленты в косе. Эх, если б знала, что в Навье царство попаду, то обязательно прихватила бы что-то для защиты от этой напасти.

– Видишь? – он продемонстрировал свои подтянутые предплечья. – Чешуи нет. Я может и не самый лучший, но человек.

Однако я упрямо продолжала сидеть с «оружием» наготове. Незнакомец устало вздохнул.

– Эй, владыка вод! – вдруг крикнул он. – Покажись на поверхности да осчастливь нас своим присутствием.

Поначалу водная гладь молчала, но вскоре на поверхность стали подниматься пузырьки воздуха. Незнакомец сложил руки на груди, с долей скуки поглядывая в сторону реки. Кажется, он и не думал преклоняться перед зеленым, пупырчатым существом с выпученными желтыми глазами, которое вылезло из реки по пояс, обнажая толстое пузо. Перепончатая рука потянулась в мою сторону.

– Неужто дар мне принес? – его большой рот растянулся в плотоядной улыбке.

Я перевела испуганный взгляд на незнакомца. Тот явно был доволен моим замешательством.

– Не сегодня, – ответил наглец, противно растягивая слова. – Это новая невеста. Пока еще.

Я округлила глаза в изумлении. Так стало быть, русалки – это и есть предыдущие невесты Кощея?

Пристыженный водяной принялся нервно перебирать грязную седую бороду, вытягивая застрявшие в спутанных волосах кусочки ила.

– Ты только не гневись, – лилейным голосом залебезил он. – Она разоделась как утопленница, вот девоньки мои и перепутали…

Я опустила глаза вниз и только теперь вспомнила, что сбросила свой тяжелый наряд по дороге сюда. А теперь щеголяла в нижних юбке с рубахой. Благо, исподнее закрывало все нужные места, а то со стыда бы сгорела. Однако к щекам все равно прилила кровь. Лицо мужчины вдруг посуровело. Нахмурив темные брови, он вновь обратился к властителю рек:

– А декам своим передай, чтоб нападать на людей не смели. Если кто утопиться пожелает, то пусть делает это без посторонней помощи.

– Ты не переживай, уж я-то им задам, бесстыжим! – в подтверждение своих слов водяной хлопнул перепончатой ладонью по поверхности воды. – Позабудут, как на берег вылезать.

– Ладно, – мужчина вскинул руку, прерывая его грозные обещания скорой расправы над подопечными. Пора нам уже во дворец возвращаться, завтрак скоро.

Пузатый заметно выдохнул. Хорошо хоть, не стал предлагать водоросли в качестве угощения.

– Ну бывай, красавица. Заглядывай, ежели что, – причмокнул он пухлыми, водянистыми губами.

Я скривилась от отвращения. Но водяной, казалось, этого не заметил. С мечтательной улыбкой он скрылся в реке, напоследок шлепнув хвостом по воде. Незнакомец протянул мне руку, но я медлила, перед тем, как принять помощь. Он все еще не назвал своего имени и не рассказал, как нашел меня. Очевидно, его отправил Кощей за мной в погоню.

– Ты кощеев холоп?

Лицо мужчины оставалось непроницаемым. Однако на холопа он не был похож, слишком уж представительный. Широкие плечи и крепкие руки говорили о частых тренировках, ему бы очень подошел богатырский меч в руках.

– Стражник? – продолжала гадать я.

Он отрицательно качнул головой и наконец подал голос:

– Я тот, кто должен привести тебя назад.

Кажется, он потерял терпение.

– Лагатай[1], значит, – додумала я с его подсказкой.

На сей раз он не предложил руки. Развернулся и не спеша побрел в сторону дворца. Знал, что я не останусь в одиночестве рядом с проклятой рекой. Сверля взглядом его затылок, я поднялась на ноги и за несколько шагов догнала своего спасителя.

– А как звать тебя?

Стоило мне догнать лагатая, как он ускорил шаг. Пришлось сделать то же самое. Со стороны я наверняка выглядела глупо, ведь один его шаг приравнивался к двум моим.

– Владимир, – не оборачиваясь, буркнул мой угрюмый провожатый.

– Владимир, – важно передразнила я, придав голосу твердые нотки. Хоть поиздеваюсь над ним в отместку. – И какова нынче награда за поимку царской невесты? Пара серебряников? Или Кощей расщедрится на златник? Хотя я слышала, что жаден он как волк.

Он искоса глянул на меня и тихонько хмыкнул.

– Что еще ты слышала о навьем царе?

Отчего-то мне казалось, что он и сам знает ответ на этот вопрос. Немудрено. Он ведь и сам каждый день видит Кощея, а потому лучше Лукоморских знает, как тот страшен. Мне хватило один раз заглянуть в его красные, налитые нечистым пламенем глаза, чтобы запомнить этот образ на всю оставшуюся жизнь. Но мне прежде всего хотелось развеять самые страшные слухи или… подтвердить их. Однако о плохом я старалась не думать, ведь напасти здесь и так подстерегали меня на каждом шагу.

– У нас поговаривают, как Кощей своих невест днем в темнице держит, а ночью работать в своем тереме заставляет. А еще ходит молва, будто он одним взглядом сгубить может, – выпалила я на одном дыхании, опасаясь, что лагатай окажется слишком преданным своему хозяину и убьет меня за нелестные слова о нем.

– А еще он младенцев по ночам ворует и кровь их пьет.

По ледяному тону Владимира сложно было определить, шутит тот или говорит всерьез. Я нервно сглотнула. Желание расспрашивать о Кощее испарилось как по щелчку пальцев. Мы поднялись на зеленый холм, и с его высоты я вновь обернулась на реку. Из воды с трусливым любопытством меня провожали шесть пар глаз. Зеленоватые макушки скрылись под водой, стоило мне грозно сдвинуть брови. Видать Кощея здесь даже нечисть боится.

Мы вышли на дорогу с которой я свернула, пытаясь скрыться от преследования. Тогда я не обладала возможностью да и желанием глазеть по сторонам. Я даже забыла о странных существах, что наблюдали из кустов за повозкой вчера, но вспомнила теперь, услышав невдалеке шорох. Они снова объявились. Я остановилась как вкопанная. Чьи-то ярко-желтые, янтарные глаза внимательно изучали меня из густой тени. Я сделала неосторожный шаг вперед, а зверек вдруг отступил назад. Я медленно опустилась на корточки. Боковым зрением я видела, что Владимир остановился и теперь с ленивым интересом наблюдает за мной. Я ждала, что когда моя голова окажется на одном уровне с глазами неведомого существа, то оно осмелеет и выйдет на свет. Внутренне чутье подсказывало, что опасности от него ждать не приходилось. Странная зверюшка сама опасалась быть пойманной.

– У тебя есть что-нибудь? – я нетерпеливо потрясла открытой ладонью. – Ягоды там или орехи?

Мужчина усмехнулся. Впервые за время нашей беседы по его лицу промелькнула искра веселья.

– Этим ты лесовика не приманишь.

– Кого? – не поняла я.

– Лесовики – это помощники лешего, – терпеливо пояснил он. Они следят за порядком и докладывают своему хозяину о незваных гостях да вредителях. Спой что-нибудь, они любят красивые голоса.

Я с долей сомнения оглянулась на мужчину. Уж не дурит ли он меня? Вдруг на красивую песню придет не только лесовик, но и мой нежеланный жених? Эх, что поделать. Не проверишь – не узнаешь. Уж очень мне хотелось увидеть это существо своими глазами. Сначала я тихонько замычала, подбирая любимый мотив. Любопытные желтые глаза вновь выдали себя. Видать, не соврал Владимир.

– Ох, ты мой солооовушка! – затянула я погромче, и кусты зашуршали, будто зверек и вовсе убежал, испугавшись.

Теперь я не ощущала на себе чужого взгляда. Если раньше я и представляла какой-то интерес для лесовичка, то теперь он был безвозвратно утрачен.

– В чем дело? – я подскочила на ноги, грозно уперла руки в боки и сердито сдвинула брови в полной уверенности, что коварный Владимир все ж таки меня обманул, а теперь насмехается.

На его губах играла странная улыбка.

– Ты поешь так, словно ворона каркает. Такое по доброй воле никто слушать не захочет.

– Ну знаешь ли, в каждом есть изъяны, – взбеленилась я. – Твой хозяин – чародей, каких свет не видывал? Вот пусть и наворожит мне голос как у соловья.

Я присела на широкий пень некогда могучего дуба, сложила руки на груди и обиженно надула губы. На самом деле я и сама знала, что голосом не уродилась. Но слишком уж часто надо мной из-за этого подтрунивали. Если девки хором пели, то меня никогда не звали.

– Есть и другой способ задобрить лесовика, – заметив, как я сникла, предложил Владимир.

Я не повернулась к нему, но искоса глянула в его сторону. Тот подошел поближе и оперся спиной на белый ствол березы, подозревая, что мы отсюда еще не скоро уйдем. Мужчина медлил с ответом. Выжидал, когда я первая подам голос. Поначалу я упрямо молчала, но все лесовики продолжали прятаться, и меня одолела скука.

– Какой? – наконец спросила я, не забыв при этом грозно сверкнуть глазами исподлобья на Владимира.

Ответ оказался прост:

– Расскажи сказку.

Здесь явно было что-то нечисто. Я подозревала, что он наверняка обманывает меня, забавлялся. Ему же хуже.

– Хорошо, – ехидно улыбнувшись, я взобралась на пень будто на помост для представления и прокашлялась в кулак. – Жила-была девица-красавица. Жила она себе счастливо, припеваючи в боярском тереме.

Где-то неподалеку хрустнула веточка, но я продолжила рассказывать, не обращая внимания, чтобы не спугнуть слушателей, ведь они еще не вышли ко мне.

– Однажды приглянулась эта девица злому чародею, и решил он ее украсть. Разлучил с матушкой да с подруженьками и умчал на тройке вороных коней в далекие дали.

В тени вновь заблестели янтарные глаза. На сей раз их было около семи пар. Владимир одобрительно хмыкнул, заметив, что лесовикам моя сказка пришлась по душе. С каждым новым словом они приближались, и теперь я могла разглядеть их. Лесовики были похожи на маленьких зверьков, только очень необычных, с большими круглыми ушами и ручками-веточками, ростом меньше одного локтя. На голове и по всей поверхности тела из густой бурой шерстки пробивались зеленые березовые листочки. В отличие от животных, они передвигались на двух задних лапах, которые напоминали заячьи. На мгновение я потеряла дар речи и молча уставилась на чудных существ. Однако они не разбежались во все стороны, а продолжили терпеливо ждать продолжения. Для удобства я вновь присела на пенек, а лесовики собрались подле полукругом, словно малые дети. Восторженная улыбка озарила мое лицо. Даже хмурый Владимир, казалось, разделяет эту радость. Хоть он и не улыбался так же широко, но его зеленые глаза блестели любопытством. Странно, ведь лесовиков он наверняка и сам видел не единожды, раз столько знал о них.

– И когда злой чародей пожелал обратить свою молодую невесту в прах, она схватила скалку, замахнулась посильнее да огрела его по лбу так, что из красных глаз искры посыпались. Завыл чародей и, поджав хвост, убежал в дремучий лес. Больше он молодых девиц-красавиц не трогал, и новых невест себе не искал. А про отбор в Лукоморье все и думать забыли. Вот и сказке конец, а кто слушал – молодец.

Под конец сказки один лесовичок забрался ко мне на колени, а еще два устроились по бокам на пне. Когда я закончила рассказывать, все лесные помощники дружно повыскакивали со своих мест, возбужденно зашелестели листиками, закружились в веселом танце. В недоумении я подняла вопросительный взгляд на Владимира, который так и стоял возле березы, слушая мою местами вымышленную историю вместе со всеми.

– По сердцу им твоя сказка пришлась, – без сомнения заверил он. – Теперь ты в лесу – желанный гость.

Он снова подал мне руку, намекая, что засиделись мы в лесу. Моя улыбка растаяла в одночасье. Во дворце ждал тот самый чародей – жених, которого мысленно я от всей души ударила скалкой.

– Жаль, что в жизни не так все легко, – сама того не ведая, вслух посетовала я.

– И то верно, – пожал плечами мужчина. – Но кто знает, может сбудутся твои слова.

Взгляд упал на веточку полыни, белеющую в зарослях крапивы. Я подобралась поближе, протянула руку, стараясь не обжагалиться[1], сорвала кусочек растения и сунула в рукав. Говорят, мол полынь отпугивает нечистых духов. Кто знает, может и Кощея от меня отвадит? Попытка – не пытка. Я в последний раз набрала полную грудь свежего, лесного воздуха и шагнула вперед, ведомая кощеевым приспешником. Но что-то меня останавливало. Обернувшись, я заметила, что это тонкие, крючковатые ручки-веточки вцепились в подол юбки.

– Я бы с удовольствием осталась, чтобы рассказать вам еще много-много сказок, но вряд ли мы еще свидимся, – честно призналась я.

– Почему? – удивился Владимир. – Ты сможешь приходить сюда хоть каждый день, царь не станет запрещать.

Ага, сразу после того, как отдаст меня водяному. И правда каждый день буду неподалеку – прямо в речке. Это я предусмотрительно не стала озвучивать, ведь все еще не теряла надежды на чудо и возвращение домой. Не стоило больше играть с судьбой и злить Владимира, его терпению совсем скоро мог прийти конец. На глаза почти навернулись непрошенные слезы, но вдруг из пучины горя меня выдернуло забавное зрелище. Несколько лесовичков тащили сделанное из больших листьев лукошко, доверху заполненное земляникой. Я с благодарностью приняла его, одарила ласковой улыбкой каждого лесного помощника и попрощалась, в сердце тая надежду, что вижу их не в последний раз.

По дороге обратно я уплетала одну сладкую ягоду за другой, воображая, будто иду не на встречу с чародеем, а в свой родной терем к матушке. Солнце уже светило так ярко, что слепило глаза, а когда белоснежный дворец показался на горизонте, мне вновь пришлось сощуриться.

– Завтрак пропустили… – заметил Владимир, думая о том же.

Я наконец опомнилась, протянула ему лукошко, предлагая угоститься, но он отмахнулся. Мы незаметно подошли к самому подножью кощеева дворца.

– Что так? Суровому помощнику чародея не полагает земляничку кушать?

Я прикусила язык, но было поздно, ведь ядовитые слова уже сорвались. Но мужчина не гневался, лишь с укором покачал головой:

– И где тебя только с людьми разговаривать учили?

Я набила полный рот ягод и с трудом ответила:

– В бояшком чееме.

– А будто на скотном дворе.

Возмутиться я не успела, ведь Владимир отворил дверь. Я надеялась хоть сегодня застать людей, но здесь вновь было оглушительно тихо. Спелые ягоды камнем встали в горле, и я с трудом протолкнула их. Мы пошли вперед. Дверь в палаты, из которых я вчера бежала, словно от огня, была приоткрыта. Отчего-то казалось, будто все чудовища остались на своих прежних местах. Я попятилась влево, опасаясь, что Владимир толкнет меня прямо в их логово.

– Кощей! – голос Яги прокатился по высоким сводам палат и достиг моего слуха, просочившись в дверную щель.

Я вздрогнула. Неужели навий царь и правда прямо сейчас ждал меня там?

– Помнишь, где твоя светлица? – отчего-то быстро зашептал Владимир. Я кивнула головой. – Иди туда скорее, Любава о тебе позаботится.

Не дожидаясь моего согласия, он ушел и скрылся за дверью в те самые палаты. Страх толкал последовать его доброму совету, но любопытство тянуло подкрасться поближе да подслушать. Так я и поступила: подобралась на цыпочках поближе и приложила ухо.

– Мы с тобой как договаривались? – судя по голосу, старуха явно сердилась. – Зачем пустил девку в самую середину?

Владимир оправдывался:

– Если бы морок окутал палаты целиком…