Случайности между нами

– Да уж, понятно. Могла сразу сказать, что не в духе, а не притворяться, что рада меня видеть.

Я хотела закричать на нее, но вместо этого отошла в сторону, тем самым предложив ей уйти и оставить меня в покое.

– Надеюсь, ты образумишься, – сказала она, уходя.

В тот день я должна была встретиться с Федей. Пригласила его к себе, чтобы отпраздновать мое трудоустройство. С тех пор, как сорвалась его свадьба, мы общались, не переставая. Обменивались сообщениями в любое время суток, рассказывая друг другу все, что приходит на ум. Если мне казалось, что проплывающее над университетом облако похоже на огромного пуделя, я делала фото и, не задумываясь, отправляла его Феде. Он, быстро научившись у меня плохому, отвечал по одному слову в сообщении:

«Привет

И правда

Очень

Похоже

На пуделя»

Я знала, что он подавлен и что его сердечные раны очень глубоки. Поэтому поддерживала его как могла, но на расстоянии, считая, что первое время ему следует побыть одному. Но спустя месяц он стал настаивать на встрече, потому что хотел обсудить одну из просмотренных по моему совету дораму. Мне тоже было что ему рассказать. Так и решили, что пора отметить то, что я все же получила работу.

Удивительно, но Федя сразу понял, что я чем-то расстроена.

– Что случилось? – обеспокоился он, встретив меня у подъезда многоквартирного дома, где я снимала квартиру.

– Пройдемся?

Я пересказала ему весь разговор с Дийей, ничего не скрывая, даже подробностей своего плана с тележкой (на этом моменте он не смог сдержать смех).

– А тебя это действительно не раздражает? – уточнил он, когда мы дошли до соседней улицы. – То, что приходится объяснять химию студентам после того, как ты поработала в таком крутом месте.

– Не такие уж они и безнадежные, какими их считает Дийя. Обычные ребята. Тебя удивляет, что я не злюсь?

– Иногда бывает, что я раздражаюсь, общаясь с гражданскими.

– Почему?

– Большинство не знает даже элементарных вещей. Например, своих прав. Было бы куда проще, если бы люди хоть немного интересовались законодательством.

– Да, но для этого у них есть ты, – улыбнулась я. – Доблестный полицейский, готовый прийти на помощь и все объяснить.

– Точно. И все же я понимаю, о чем говорила твоя знакомая. Кажется, она считает тебя очень талантливой.

– Да нет же. Дийя меня терпеть не может. Все наши разговоры сводились к тому, какая она молодец, и по какому тонкому льду я хожу.

– Что за лед? – уточнил Федя.

– Я хотела синтезировать кое-какое соединение, но это было очень маловероятно. Дийя советовала отказаться от этой затеи, но я продолжала стоять на своем. Если честно, никто в лаборатории не верил в эффективность вещества, которое я пыталась получить.

– И чем все закончилось?

– Долгая история, да и не хочется мне это вспоминать, прости.

– Ничего. Наверное, было тяжело быть одной против всех.

– В каком-то смысле, – подтвердила я, задумавшись. – Вообще-то со мной такое не впервые.

– Придерживаешься репутации одиночки?

– Одной как-то проще. Не люблю полагаться на других.

– Обычно так говорят те, кого разочаровали люди.

– Может, я разочаровала саму себя, – хмыкнула я. – Не знаю, считает ли меня талантливой Дийя, но я всегда была о себе лучшего мнения. А потом… что-то пошло не так. Но мне правда нравится преподавать, и я не считаю это пустой тратой времени.

– Уверена, что не растрачиваешь понапрасну свой талант?

– Уверена.

– Вот и хорошо. Кстати, я, кажется, подсел на дорамы.

– Правда? – улыбнулась я. – Идем скорее домой, обсудим за ужином.

Помогая мне с готовкой, Федя открыл холодильник и обнаружил там банку мороженого «Бабл гам», которое я купила специально для него.

– Запомнила, значит.

– Целый месяц переживала, что ты тогда остался без десерта, – объяснила я, нарезая соломкой морковь для фунчозы.

– Очень мило, спасибо. А ты, получается, и еду восточноазиатскую любишь?

– Э-э-э, – задумалась я, смотря на заваленный продуктами обеденный стол, – выходит, что так.

– И давно с тобой это?

– Не знаю, я за собой не слежу. Просто делаю, как чувствую. Но я хорошо помню, что в подростковые годы тащилась по всему американскому. Сериалы, фильмы, книги и, конечно же, еда. Мечтала жить в какой-нибудь бургерной и давиться картошкой фри.

– А сейчас пресытилась?

– Вот сейчас, когда ты спросил, поняла, что да. Наверное, я просто не знала меры. Могла за летние каникулы посмотреть кучу сериалов с огромным количеством сезонов.

– И как в таком плотном графике ты нашла время для химии? – поинтересовался Федя. Сняв чайник с плиты, он заполнил тарелку с фунчозой кипятком и накрыл ее крышкой.

– А, это… – Внезапно чихнув, я неловко улыбнулась. Федя, держащий в руках черный перец, сказал: «Виноват». – Любовь с химией случилась еще в восьмом классе. Просто понравилось то, что рассказывал учитель. Интересно было, совсем не скучно. На остальных-то уроках я зевала, не переставая. Обжшник меня постоянно из-за этого ругал. Говорил, что челюсть заклинит и придется ехать в больницу.

– А такое правда может случиться?

– Еще как. Так что зевай осторожно, – серьезно ответила я.

– Буду себя беречь, – пообещал он, все же не сдержав улыбки.

– Так что там с дорамой? Рассказывай.

Весь вечер мы скакали с одной темы на другую и все никак не могли наговориться. Я находила удивительным то, каким внимательным слушателем и одновременно хорошим рассказчиком был Федя. Мне так сильно нравилось с ним общаться, что я предложила ему встретиться в следующие выходные и прогуляться. Он, давая ответ, даже не колебался.

4 глава. Алиса

К третьей встрече я начала подмечать разные мелкие детали во внешности Феди. Например, что одна его бровь почему-то гуще другой. И что, в отличие от многих парней, ресницы у него совсем не длинные (хоть где-то восторжествовала справедливость). Я разглядела след от прокола на его левом ухе и сделала вывод, что раньше – вероятно, до работы в полиции – он носил серьгу. Волосы у него были самого скучного из возможных русых оттенков цвета. Но, когда на них падала тень, они становились темнее и хорошо сочетались с его карими глазами. Ему очень шла коричневая кожаная куртка, с которой он не расставался в ту осень. Не скажу, что он выделялся из толпы, но было в нем что-то приятное – как летящая на тебя белоснежная пушинка, от которой веет летом.

Как и в прошлый раз, он встретил меня у подъезда: стоял, облокотившись на багажник своего серого автомобиля.

– Завидуешь? – спросил Федя, заметив меня.

– А то! Сплю и вижу, как угоню твою тачку.

– Так здорово. Преступление еще не случилось, а у меня уже есть подозреваемый.

– Удобно устроился.

– Кажется, у тебя сегодня хорошее настроение.

Я и правда шагала размашистым и чрезвычайно бодрым шагом.

– Так и есть. Проверила все письменные работы, как следует выспалась и теперь чувствую одно сплошное умиротворение.

– Супер. А куда мы идем?

– Пройдемся по окрестностям, а потом можем зайти в мое любимое кафе.

– Мне нравится этот район, – сказал Федя, когда мы прошли через весь двор и вышли на территорию небольшого парка.

– Когда хожу на прогулку, всегда отдыхаю вон на той лавочке, – я кивнула в сторону деревянной скамьи, на спинке которой виднелась надпись, сделанная черным маркером.

– Что там написано?

– Dum spiro, spero. Это латынь. Я поэтому ее и выбрала.

– Как переводится?

– Пока дышу, надеюсь.

– Что-то в этом есть. И часто ты тут прогуливаешься?

– Каждые выходные. Выхожу подышать и иду, куда глаза глядят.

– Одна?

– Ага, хожу по любимым тропинкам, топ-топ, – ответила я и окинула быстрым взглядом гуляющих в парке. Никто из них не пришел сюда один. И хотя сегодня я ничем не отличаюсь от остальных, от правды не убежишь. – Но с тобой гулять гораздо интереснее. Могу представлять, что ты мой оживший воображаемый друг.

– А у тебя есть воображаемый друг? – уточнил Федя, даже не думая надо мной смеяться.

– Ну да, веду с ним мысленный диалог. Если бы не окружающие и риск загреметь в психиатрическую лечебницу, говорила бы вслух. Это, кстати, помогает совершенствовать ораторские навыки. Очень даже полезно для работы. Знаешь, как громко и четко мне приходится говорить, чтобы студенты обратили на меня внимание?

– Даже не представляю, я бы уже давно охрип.

– Хоть кто-то меня понимает, – благодарно улыбнулась я.

– И все-таки, почему ты гуляешь одна?

– Не нашлось кандидатов.

– И ты ни с кем сейчас не встречаешься?

– Не-а. Последние пару лет у меня вообще не ладится с людьми.

– Почему?

– Поняла, что хочу всегда оставаться собой. Без притворства, понимаешь?

– Конечно. Я и сам стараюсь так жить.

– Подруги мои, например, привыкли, что я все время шучу. Когда зовут на встречу, надеются повеселиться. Если же я прихожу грустная или веду себя чересчур серьезно или, скажем, завожу какой-нибудь непростой разговор, они на меня сразу злятся. Говорят: «Прекрати, ты портишь нам настроение». С коллегами в лаборатории – наоборот. Они терпеть не могли мой режим клоуна. Требовали быть сдержаннее. Что-то типа: «Не забывай, где находишься. Мы сюда не шутки травить приходим. Будь посерьезнее». Я отвечала, что только за счет этих шуток, может, и держусь, а то бы давно с ума сошла. Но они не понимали. Устала я от этого, вот и гуляю теперь одна. Мне так даже лучше, если честно.

– А в университете с этим как?

– Кажется, студентам нравится, когда я шучу. Это всегда разряжает обстановку.

– Наверное, видят в тебе соратника, который их понимает.

– Надеюсь, – порадовалась я его словам. – Знаешь, мне начинает казаться, что эта работа мне очень подходит.

– Я почему-то так и думал.

– Неужели?

– Да. Просто мне и самому на каком-то интуитивном уровне хочется тебе довериться.

– Ты поэтому позвал меня тогда с собой в ресторан?

– Наверное. Есть в тебе что-то такое, из-за чего кажется, что ты способна меня понять. Думаю, у многих рядом с тобой возникает подобное чувство.

– Если и так, то сказал об этом вслух только ты.

– Я с первого дня знакомства стараюсь быть честным. Не хочется это менять.

– Поддерживаю, – согласилась я, хотя была не до конца с ним честна и уже начинала об этом жалеть.

– Далеко еще до твоего любимого кафе? – поинтересовался Федя, когда мы остановились в ожидании зеленого сигнала светофора.

– Перейдем дорогу и останется совсем немного. А что, устал идти?

– Проголодался.

– Это хорошо. Больше блюд попробуешь. Еще и для десерта место останется.

– Когда бываешь там, заказываешь одно и то же или каждый раз пробуешь новое?

– Я там уже все перепробовала, а что?

– Да так, просто стало интересно. Есть люди, которые никогда не рискуют в этом плане.

– Теперь, когда я попробовала все, что у них есть, заказываю только самое любимое.

– Мне есть, чему у тебя поучиться, – сказал Федя, когда мы перешли на другую сторону улицы и двинулись прямиком к кафе с ярко-салатовой вывеской и логотипом в виде лайма. – Можно спросить?

– Ну разумеется. Что угодно.

– Почему ты никогда не спрашиваешь меня о Дине?

– М-м-м, – задумалась я. – Потому что у меня нет никаких вопросов.

– Совсем ничего не интересно узнать? Даже не спросишь, пытаюсь ли я ее найти?

– Во-первых, она бросила тебя самым некрасивым из всех способом. А я не хочу обсуждать людей, которые поступают подобным образом.

– А во-вторых?

– Не хочу портить тебе настроение, а эта тема точно не из приятных. Но если тебе нужно выговориться и чем-то поделиться, то я готова обсуждать это хоть днями напролет.

– Правда? – удивился он. – Прямо днями напролет? Даже в выходные?

– Конечно.

– Этого не требуется, но спасибо. – Благодарно улыбнувшись, он вдруг мимолетно коснулся моего запястья и сразу же одернул руку. – Я тоже с радостью тебя выслушаю, если нужно. Ты ведь не просто так продала свое свадебное платье. Наверное, оно причиняло тебе боль.

– Причиняло, – подтвердила я. Правда, совсем не по той причине, какую он себе представлял, но какая разница? Боль есть боль. И неважно, где находится очаг возгорания – в конечном счете пламя охватывает каждый сантиметр тела.

– Она тебе хотя бы заплатила?

– Что? – переспросила я, растерявшись.

– Дина. За платье.

– А-а, да. Заплатила.

– Хорошо, – кивнул Федя. – Много?

– Не скажу.

– Почему?

– Вдруг попросишь вернуть, – пошутила я. – Или арестуешь.

– За что арестую?

– Не знаю. Сам сказал, что люди не знают законов. Я ничем от них не отличаюсь. Может, нарушила что-то, и сама не знаю что. А ты только и ждешь, чтобы подловить меня на признании.

– Тебе бы книги писать с такой фантазией, – рассмеялся Федя.

– Да я бы с радостью. Если согласишься меня консультировать, может получиться неплохой детектив.

– Нет уж, увольте. Не хватало мне еще и в свободное время думать о расследованиях.

– Я ведь и обидеться могу, – пригрозила я.

– На что?

– Ты же только что разрушил мою воображаемую писательскую карьеру.

– Боже, мне так стыдно!

Мы остановились у входа в кафе, и вдруг замолчали. Я чувствовала, что должна сказать что-то еще. Про платье, да и вообще… Федя, похоже, считал точно так же. Его взгляд и даже поза требовали ответов.

– Я не знаю, сколько оно стоит, – заговорила я наконец. – Так что Дина в любом случае заплатила достаточно. Хотя в каком-то смысле это платье было бесценным.

– Тебе его жених купил?

– Нет. Мне его подарили.

– Какой необычный подарок.

– На самом деле, зная человека, который его сделал, скажу тебе: нет, вовсе он и не странный. Люди вообще довольно часто дарят то, что сами очень любят.

– Наверное, так и есть, – согласился Федя.

Осознав, что больше я ничего не скажу, он открыл дверь в кафе и жестом пригласил меня внутрь.

– Еда, мы идем! – воскликнула я и сразу же направилась к своему любимому столику у дальней стены. А когда мы устроились, добавила: – Извини, если кажусь тебе недостаточно открытой. Я не скрытничаю, просто пока не знаю, как об этом говорить.

– Или просто не хочешь это обсуждать. Не оправдывайся, я все понимаю.

– Спасибо, – поблагодарила я, улыбнувшись. – С тобой приятно иметь дело.

В тот вечер я в полной мере осознала, кем мы были и почему так много говорили. Два беглеца, коротающих время за поеданием пасты. Когда мы были вместе, все плохое почему-то забывалось. Я задавалась вопросом, когда это закончится, и приходила к выводу, что как только нам станет легче. Наши раны затянутся, и тогда мы сможем перестать убегать. А вместе с тем закончатся и наши, казалось бы, нескончаемые разговоры.

– Ты знала, что будет так остро? – спросил Федя, выпив второй по счету стакан воды.

– О да. Это же паста арабьята.

– Почему не предупредила, когда я заказывал ее?

– Хотела посмотреть, как у тебя из ушей пар повалит, – пошутила я и тут же поменяла наши тарелки местами. – Карбонара устроит?

– Конечно, но ты не обязана…

– Да брось, я душу продам за арабьяту, острые крылышки и том ям.

– Не перестаешь меня удивлять. – Покачав головой, он намотал на вилку спагетти. – Но ты заказала карбонару. Значит, любишь ее не меньше острой еды?

– Само собой. Бывает читаю лекцию студентам, а сама мечтаю, как зайду после работы в кафе и поужинаю карбонарой.

– Прямо мечтаешь?

– Ага, прямо с ума схожу от желания ее съесть.

Чуть не подавившись от смеха, Федя откинулся на спинку мягкого кресла такого же ярко-салатового цвета, что и вывеска у входа в кафе.

– Может, нам стоит сделать это традицией? – предложил он.

– Что? Смешить тебя, когда ты ешь?

Снова прыснув, он махнул на меня рукой.

– Не отмахивайся от того, кто поменялся с тобой тарелками. Это неприлично.

– Не буду, – пообещал он и снова выпил воды. – Я имел в виду совместный поход в кафе каждую неделю.

– Я не против.

– Хорошо. Только в следующий раз останови меня, если я соберусь заказать что-то несъедобное, ладно?

– Что? – ахнула я и, схватив тарелку со стола, прижала ее к груди. – Не слушай его, милая, ты самая съедобная и вкусная паста на свете. Только будь добра, не говори карбонаре, что ты моя любимица.

– Успокаиваешь пасту? – тихо уточнил Федя, подавшись вперед.

– Ты сказал про нее ужасные слова. Нужно было спасать ситуацию, – прошипела я в ответ.

– Боишься, что она отомстит тебе несварением, если не заступишься за нее?

– Тш-ш-ш! – Улыбнувшись, я поставила тарелку обратно на стол. – Спасибо тебе.

– За что?

– За то, что хотя бы раз в неделю я не буду ужинать в одиночестве. И за то, что не крутишь пальцем у виска, когда я разговариваю с макаронами.

– Думаешь, я бы смог? Ты так добра к этим спагетти, они тебя не заслуживают.

– Да, – согласилась я, – они даже не осознают, как сильно им со мной повезло.

– Вот именно, – кивнул Федя, широко улыбаясь. – И, Алиса?

– М?

– Я тоже не люблю ужинать в одиночестве. И рад, что хотя бы раз в неделю ты составишь мне компанию.

– Так и знала, что у тебя корыстные мотивы. Но я не против.

– Вот и решили.

Когда через пару часов мы прощались у моего подъезда, произошло кое-что очень важное. То, что определило наши дальнейшие отношения. То, что раз и навсегда установило между нами границу, которую мы, вероятно, никогда не нарушим.

– Я очень хорошо провел время, – признался Федя. – И, наверное, при других обстоятельствах я бы тебя сейчас поцеловал. Но мне кажется, нам не стоит этого делать. Что думаешь?

– По-твоему, я бы ответила на поцелуй? – Я занервничала от его прямоты, потому что уже очень давно ни с кем не встречалась и отвыкла от подобных разговоров.

– Значит, ты бы меня оттолкнула?

– Полагаю, теперь мы этого никогда не узнаем.

– То есть ты согласна с тем, что нам не следует переступать эту черту? Будем просто общаться и дружить?

– Меня вполне устраивает такой вариант, – кивнула я, спрятав дрожащие руки в карманы пальто.

– Ладно. – На мгновенье мне даже показалось, что он разочарован моим ответом. – М-м-м, да. Хорошо, что мы это обсудили, правда?

– Правда, – подтвердила я, чувствуя себя очень подавленно.

– Я хочу, чтобы ты знала, что мне еще ни с кем не было так интересно, как с тобой. Но наши свадьбы не состоялись, и мы… вряд ли мы готовы к новым отношениям.

– Однозначно не готовы, – повторила я за ним.

– Думаю, мы поступаем правильно.

– Несомненно.

– Отлично. Ух-х, – выдохнул он, будто до этого вообще не дышал. – Тогда спишемся позже?

– Обязательно.

– Ты немногословна, – заметил Федя.

– Я в шоке. Но это скоро пройдет.

– Почему в шоке?

– Не каждый день со мной заводят такие разговоры. Ты заставил меня понервничать.

– Прости. Я не хотел тебя тревожить. – Он взял меня за руку и притянул к себе. – Не поцелую, так хотя бы обниму, ладно?

– Валяй, – кивнула я, позволяя утащить себя в объятия.

Мы простояли так несколько минут, в течение которых меня мучил один-единственный вопрос. Не сдержавшись, я спросила:

– А сильно хотелось?

– Что?

– Поцеловать меня.

– Очень.

– Понятно. – На моем лице проступила грустная улыбка, но он ее не заметил, потому что я продолжала стоять, уткнувшись ему в плечо.

Не знаю, чем была вызвана та грусть, но прошло несколько дней, прежде чем я смогла от нее избавиться.

Спустя какое-то время я вспомнила этот наш разговор и подумала, что мы повели себя очень по-взрослому. Выяснили все до того, как точки начали превращаться в запятые.

Думаю, что во многом благодаря этому мы и стали лучшими друзьями.

5 глава. Алиса

– Ну и жара! – недовольно восклицаю я, как только мы выходим из такси.

– Вроде нормально. – Пожав плечами, Федя забирает из багажника наши чемоданы и, расплатившись с водителем, подходит ко мне. – Эй, ты что, таешь?

– Как сахарный леденец, – подтверждаю я, смахнув со лба капли пота. – Почему нас не встречают?

– Время обеда. Подождем немного?

– Нет уж, пошли.

Рванув на себя дверь, я захожу внутрь и вкатываю за собой огромный ярко-желтый чемодан. Вообще-то он не предназначен для деловых поездок, коей я считаю наш приезд в Джемете, но не покупать же ради этого новый? Заприметив свободный мягкий диванчик, устраиваюсь поудобнее и, закинув ногу на ногу, беру со стеклянного столика брошюру с перечнем оказываемых в гостинице услуг.

– А ты знал, что в стоимость проживания входит завтрак? – уточняю я у стоящего по струнке под дверью администратора Феди.

– Конечно. Это одна из причин, почему я выбрал именно это место.

– Ты же это не серьезно? – прищуриваюсь я.

– В смысле?

– Я же не завтракаю. Вообще. Никогда.

– То есть как? – удивляется он. – Ты же… ученый. Ты не можешь не знать, насколько важен утренний прием пищи.

– Боже. Я ученый, а не зануда. Какое мне дело до того, что там важно, если я не люблю есть по утрам? Ты хоть представляешь, в каком настроении я пребываю первые полчаса после подъема? Я не то, что есть, я – жить не хочу.

– Э-э-э. – Растерявшись, Федя дотрагивается до мочки своего уха. Того самого, где когда-то был пирсинг. – Я всегда завтракаю, а потом иду на пробежку. Думал, ты присоединишься ко мне, пока мы будем тут.

– Вот умора, – заключаю я и откладываю брошюру в сторону. – Раньше обеда ко мне не подходи, а не то тебе звиздец.

– Добрый день! – Откуда-то из-за моей спины словно лебедь выплывает молодая девушка с впечатляюще синими глазами. – С приездом вас!

– Здравствуйте, спасибо, – благодарит ее Федя. – Уже можно заселяться?

– Да-да, конечно, ваш номер готов. Пройдемте со мной в кабинет, уладим кое-какие формальности.

Подождав пару минут, я поднимаюсь с места и заглядываю в комнату, куда синеглазка увела моего Федю. Пока она сосредоточенно заполняет какие-то бумаги, он стоит в стороне и смотрит в круглое окошко, из которого струится яркий солнечный свет. И все-таки при таком освещении его волосы никуда не годятся. Интересно, он обидится, если я предложу их покрасить?

– Кхм-кхм. – Заявив о своем присутствии каким-то странным кряхтеньем, я делаю пару шагов вперед и спрашиваю: – А нам вернут деньги за второй завтрак?

– Алиса… – Наградив меня укоризненным взглядом, Федя качает головой.

– Что? Ты собираешься есть за двоих?

– Ты будешь ходить на завтрак вместе со мной.

– Ничего, блин, подобного.

– Молодые люди, – обращается к нам администратор, – деньги в любом случае не возвращаются. А приходить на завтрак или нет – дело ваше. Я закончила с оформлением, можете пройти в номер.

– Отлично, спасибо. – Забрав со стола наши паспорта, Федя берет меня за руку и выводит из кабинета.

– Эй, ты зачем меня тащишь? – возмущаюсь я.

– Теперь она подумает, что мы жадные.

– Я не жадная. Я бедная.

– Не такая уж ты и бедная. Смотри, сколько вещей привезла. – Он указывает на мой внушительных размеров чемодан.

– Между прочим, там есть одежда, которую я носила еще в старшей школе.

– Правда? – удивляется он.

– Конечно. Когда у тебя нет лишних денег, ты бережешь каждую вещь, которую тебе покупают. А если бы мне вернули деньги за завтрак, я бы потратила их на обед в какой-нибудь столовой.

– Тебя и правда не волнует, что скажут другие люди, да?

– Волнует ли меня мнение девушки, сидящей вот в этой каморке вдали от моего дома, с которой я, скорее всего, больше никогда не увижусь? Определенно – нет.

– Хм-м-м.

– О чем задумался? – спрашиваю я, когда мы катим чемоданы к лестнице.

– Вот пытаюсь понять, каково это – быть тобой.

– Мной?

– Да. Иногда я завидую твоему отношению ко многим вещам. А иногда думаю, что не так уж это и просто – быть Алисой.

– Обычно после таких разговоров главные герои фильма меняются телами и жизнями. Так что лучше завязывай.

– Неужели не хочешь проснуться полицейским?

– Полицейским, который завтракает и бегает по утрам? Нет, спасибо, – фыркаю я.

– А у тебя наверняка язва в желудке.

– Брехня! Чаще всего причиной образования язвы является инфекция, которую вызывает хеликобактер пилори.

– Хели… что?

– Бактерия такая. Спиралевидная. Грамотрицательная, – рассказываю я, пока мы ползем на третий этаж. – Подхватишь такую и тебя не спасут никакие завтраки.

– Не удивительно, что с такими знаниями тебе неохота жить. Так и с ума сойти недолго.

– Это только по утрам, ближе к обеду я оттаиваю и люблю всех и вся. – Поднявшись, я оглядываюсь. – Напомни, какой у нас номер?

– Триста тринадцатый. Мила сказала, он в самом конце.