Gaudeamus: Судьба и история гениев науки и искусства в лицах. Биографии и направления исследований

Его отпускают из камеры смертников. А его родственники и друзья выплачивают за него довольно крупный залог. Это тысяча флоринов. Флорин – изображение цветка, лилии на монете, откуда и пошло название самой монеты. Флорин тогда включал в себя 24 карата чистейшего по пробе, стопроцентного золота. То есть, полновесная монета. Флорин весил в начале XVI века 200 грамм. Итак, тысяча флоринов – 200 кг чистого золота. В наши дни это – 32 миллиона 708 тысяч 891 доллар.

Макиавелли вынужден уехать из Флоренции в свое родовое поместье Сан-Андреа-ен-Перкуссина (регион Тоскана). И там, в глуши, Никколо повторяет историю Александра Васильевича Суворова в 1797 году, когда новый государь – Павел I, отправляет его в родовое имение под город Кобрин. В деревне фельдмаршал поет на клиросе, занимается деревенским трудом, пугает деревенских крестьян своими странными привычками и не принимает императорских реформ.

В случае с Макиавелли, он, вроде бы, и готов бы служить, но вынужден уехать, уйти от власти, не заниматься политикой. Именно там, в провинциальной глуши, и появляется его гениальное, но спорное произведение, которое называется «Государь».

Макиавелли пишет о себе в тот период, что днем он гуляет по лесу, любуется природой и птицами, заходит на постоялый двор поболтать с проезжими или поиграть в карты с приятелями. В качестве приятелей выступают крестьяне – с ними он играет в карты.

А по вечерам с ним случается некая метаморфоза. Он преображается. Вот что он пишет своему другу, Франческо Виттори: —

«С наступлением вечера я возвращаюсь домой, иду в свою рабочую комнату. У двери я сбрасываю крестьянское платье, все в грязи и слякоти. Обращаюсь в царственную придворную одежду, и переодетый достойным образом, иду к античным дарам Древности. Там, любезно ими принятой, я насыщаюсь пищей, единственно пригодной мне и для которой я рожден. Там же я не стесняюсь разговаривать с ними и спрашивать о смысле их деяний, и они, по свойственной им человечности, отвечают мне. И на протяжении четырех часов я не чувствую никакой тоски, забываю все тревоги, не боюсь бедности, меня не пугает смерть, и я весь переношусь к ним».

Макиавелли с детства полюбил читать античных философов.

В своём «Государе» Макиавелли рассматривает государство, как политическое состояние общества. А саму политику называет опытной наукой, которая должна объяснять прошлое, управлять настоящим и прогнозировать будущее.

Он затрагивает роль личности правителя, и считает, что лучше всего, чтобы эта личность была сильной, но лишенной уровня совести, чем более будут совестливыми, мелкими, враждующими, правители, тем больше они будут грызться друг с другом в своих распрях.

Впервые в средневековой Европе, он ставит вопрос в соотношении моральных норм и политической целесообразности. И считает, что целесообразность гораздо важнее моральных норм.

Безусловно, Макиавелли – плод своего столетия, своей эпохи, и он живёт в достаточно специфическое время. Хотя кто из нас не живёт в достаточно специфическое время? И вообще люди не меняются, как не меняются и законы управления людьми. Он обращает особое внимание на законы, которые должны управлять людьми.

Первое. Цель оправдывает средства, которые употребляются для её достижения. Подлинный новый, настоящий государь, не должен иметь частного интереса, но должен быть нацелен на общее государственное благо.

В качестве общего государственного блага, Макиавелли видит обязательную всеобщую воинскую обязанность. У него есть отдельный трактат «О военном искусстве».

Макиавелли всё-таки смутно надеется, что его карьера продолжится.

В 1513 году он пишет своему другу, Виторио. Он на тот момент – посол Флоренции в Риме, чтобы тот попробовал походатайствовать перед Папой Львом Х, или кардиналом Содерини, за него.

А позже, он делает попытку сблизиться с кардиналом через Джулиана Де Медичи, которому и посвящает свой труд «Государь». Джулиан на тот момент – капитан-генерал Флорентийской республики. А брат его – папа Римский, Лев Х.

Кардинал Содерини считает Макиавелли противником, но ничего не предпринимает ни в одну из сторон не давит на него, но и не помогает. Никколо для него – живой политический мертвец.

В своих письмах Никколо пишет, что он лишён средств к существованию, а он не умеет ни торговать, ни заниматься производством, умеет только рассуждать о политике и надеяться, что его опыт будет востребован. Но в 1515 году его надежды на посредничество его друга Виторио, не оправдываются.

В 1516 году он пишет своему племяннику Верначчи: —

«Я стал бесполезен для себя самого, моих родных и друзей, ибо так уж угодно моей несчастливой судьбе».

Впрочем, не всё так плохо. Ему нужны новые связи, и он их находит, посещая философский кружок «Сады Ручеллаи», который посещают знатные флорентийцы, а руководят им, что видно из названия кружка, братья Бернардо и Джованни Ручелаи, а они – являются родственниками Медичи.

И Макиавелли меняет посвящение на написанном своём труде «Государь», и пытается преподнести его Ренси Медичи. Вообще, на самом деле, без разницы, кому посвящать свой труд. Главное, чтобы этот труд оказался в правильных руках правителя.

Не важно, кому ты передаешь знание. Главное, чтобы правитель оказался сильным и принял то знание, которое Макиавелли дает.

Да, здесь некоторые этические недопонимания. Никколо готов служить новой власти. Хотя до этого он был сторонником прежней республики. Какие труды за период опалы он смог написать? Это «Рассуждение о первой декаде Тита-Ливия», где он доказывает преимущество республиканского образа правления. Это первый труд.

Второй труд – «Государь», который обессмертил имя Макиавелли.

Он пишет поэмы. Литературные произведения его разнообразны – это сказка об архидьяволе «Бельфагор» (Бельфегор, согласно работе епископа и демонолога Питера Бинсфельда (1589) – демон лени), комедию «Мандрагора», трактат «О военном искусстве», «Жизнь Коструча Костракани из Луки». И начинает писать многотомную историю Флоренции.

Наконец, в ноябре 1520 года, Макиавелли возвращается во Флоренцию, ему дают такое право, на самом деле ему уже 51 год, он уже стар по тем критериям, но по поручению возглавлявшего университет кардинала Джулио Медичи он получает должность историографа, с окладом аж целых 65 золотых флоринов (13 килограмм золота) в год. Перед ним ставят задачу за два года написать историю Флоренции. Макиавелли берется за этот труд с благодарностью.

Теперь его деятельность начинает беспокоить республиканцев, которые предлагают Макиавелли более высокую, более высокооплачиваемую должность. Но он вежливо отказывается, для него ценнее звание официального историографа города. Также важна возможность донести до кардинала свои мнения о флорентийских законах и учреждениях, гораздо более цена, нежели чем доход, который он может получить. Важны не деньги, а то, чтобы его знания и идеи продолжили развитие.

Макиавелли пишет в тот период, – «если у меня вырываются иногда обрывки истины, я прячу их под толстым слоем лжи».

«История Флоренции» хорошо структурирована, но она достаточно мало заслуживала доверия заказчика. По факту, её воспринимают, как пропаганду власти.

В мае 1525 года, Макиавелли лично представляет работу самому Медичи, а к тому времени тот уже становится папой Климентом VII. И папа Климент VII за эту работу платит ему вознаграждение в достаточно крупной сумме – 120 золотых дукатов (24 килограмма золота).

Помимо политических и исторических произведений, Макиавелли пишет и пьесы, а мало того, в них есть и оперные темы, и в частности, он пишет пьесы «Клиция», «Бельфагор», «Мандрагора», который ставятся на сцене, причём, с большим успехом, а вокальные номера в пьесе, «Клиция», исполняет молодая актриса и певица Барбара Рокофани.

Считается, что это была его возлюбленная. Макиавелли позволял себе некоторые адюльтеры, хотя был хорошим семьянином.

Летом 1925 года, уже в статусе папского посла, он обсуждает с Франческо Гверчане свою любимую тему, а именно возможность организации ополчения для защиты уже не флорентийских, но папских владений.

Ему особо не доверяют, он все равно находится под подозрением, он все равно чиновник прежнего режима, не вызывающий особого доверия. И поэтому, Макиавелли ставит перед собой задачу завоевать доверие Медичи. Когда ему предлагают эмигрировать во Францию, он пишет – предпочитаю умереть с голода во Флоренции, чем от несварения желудка в Фонтенбло. У него есть свои принципы, свои устои. И где-то он проявляет себя, как республиканец, а иногда выказывает равнодушие к другим принципам. Рон противоречив и многосторонен, как любой гений.

Макиавелли всё больше чувствует, что к нему относятся как к чумному или прокажённому. Его держат на дистанции, на расстоянии, и эти эмоциональные негативные переживания подрывают его здоровье, и 22 июня 1527 года он умирает в Сан-Кашана, в пригороде Флоренции, ему целых 58 лет. Старик.

Место его захоронения точно неизвестно, но во Флоренции, в храме Святого Креста стоит кенотаф, надгробие без захоронения, в память о нём. На кенотафе выбита следующая надпись: – «Никакая эпитафия не выразит всего величия этого имени».

На кенотафе выбита следующая надпись: – «Никакая эпитафия не выразит всего величия этого имени».

Флорентийская республика, отвергнувшая предложения и знания Макиавелли, просуществовала после его смерти целых три года.

И в октябре 1529 года, объединенные войска императора и папы осаждают Флоренцию. Город десять месяцев выдерживает осаду, благодаря укреплениям, в чем, кстати говоря, была заслуга Макиавелли, и созданному им ополчению, хотя уже опять при поддержке наемников.

Через некоторое время, родственники и друзья Макиавелли собирают деньги на посмертное издание труда «Государь», тем самым отдавая дань памяти Великому флорентийцу.

А в 1532 году, печатник Антонио Бладо, издает книгу с разрешения понтифика, добавляя своё посвящение, которое восхваляет политическую прозорливость Макиавелли. Книга начинает пользоваться большим спросом, и в этом же году издают и второй тираж, эту книгу переиздают дважды. Но и здесь наступает опала, теперь посмертная.

Через 27 лет, в 1559 году, труды Макиавелли включаются папой Павлом IV в индекс запрещенных книг.

Длительное время труды Макиавелли, и прежде всего, «Государь», оказывается под запретом.

Макиавелли оставил после себя много афоризмов. Они остроумны и циничны. Но они важны для государя, который заинтересован в кризисной ситуации сохранить государство и сделать так, чтобы оно не распалось, на что ии был нацелен Макиавелли, как политик.

Вот некоторые цитаты:

«Если уж и бить, то так, чтобы не страшиться мести».

«Кто сам хороший друг, тот имеет хороших друзей».

«У победителя много друзей, и лишь у побежденного они настоящие». – в данном случае, это автобиографично.

«Лучшее из всех крепостей для правителя – не быть ненавистным народу».

«Какие крепости ни строй, они не спасут, если ты ненавистен народу».

На протяжении веков, книга «Государь» Никколо Макиавелли продолжала критиковаться, у неё было много противников – политиков и мыслителей. Но, с другой стороны, многие и учились по его трудам.

Давайте более подробно рассмотрим, что предложил Макиавелли в своём произведении «Государь».

Помнится, в 90-е годы прошлого века я как-то вздремнул днём, в дверь позвонили, я спросонья открыл, даже не посмотрев в дверной глазок. Там стояли две дамы с христианскими журналами, они в лоб спросили меня, является ли государство добром. И я, спросонья, ответил, что любое государство – это зло, но зло во имя добра, потому что если государства не будет, случится хаос, и ничем хорошим это не кончится.

После чего вежливо завершил разговор с этими весьма навязчивыми собеседницами.

Это был классический сектантский «сэндвич», где два добрых духовных брата или сестры «ведут» потенциального адепта, готовя его ко вступлению в секту. К чему я вспомнил эту ситуацию.

В 2001 году трактат «Государь» был признан немецким Литературным обществом самым спорным произведением, самой спорной книгой всех времён и народов. При этом даже «Лолита» Владимира Владимировича Набокова, и «Malleus Maleficarum» («Молот Ведьм») Якоба Шпренгера и Генриха Крамера, стоят после Макиавелли, то есть он – самым главным и страшным демоном в этом немецком списке.

Макиавелли в своем труде «Государь» обращает внимание на то, как приходить, и как удерживать эту власть. Это основа. Его книга – руководство не для всех государей, а только для тех, кто хочет захватить власть и основать новое государство.

Сам Макиавелли говорит, что все рекомендуемые им средства могут быть дурными, но он считает их необходимыми для того, чтобы объединить, в данном случае, Италию и для того, чтобы освободить её от иноземного владычества.

Тут тоже вопрос – могут ли дурные средства приносить добро? Дело в том, что политика сама по себе никогда чистой не бывает. И своим студентам я всегда говорю, человек может быть очень хорошим, но когда он приходит в политику, с ним чаще всего случаются некоторые, очень серьезные и опасные, метаморфозы. Потому что политика сама по себе такова, что она деформирует человека.

Итак, в трактате «Государь» Макиавелли разбирает условия и способы действий, которые помогают приобретать и удерживать власть в государстве.

Вот ещё его некоторые цитаты:

«Войны нельзя избежать. Ее можно лишь отсрочить к выгоде вашего противника».

То есть, если воевать, то воевать сразу, пока противник не готов. Или еще – «Добрыми делами можно навлечь на себя ненависть точно так же, как и дурными». В русском варианте – «Не делай добра, не получишь зла». Вывод в русской поговорке – ничего не делай.

«В наши времена уже очевидно, что те государи, которые мало заботились о благочестии и умели хитростью заморочить людям мозги, победили, в конце концов, тех, кто полагался на свою честность».

«Лучше проиграть со своими, чем выиграть с чужими. Ибо неистинна та победа, которая добыта чужим оружием». – В данном случае, он имеет в виду флорентийских наемников.

Или еще, тут, наверное, имеет смысл задуматься: «Люди всегда дурны, пока их не принудит к добру необходимость. Люди по своей натуре таковы, что не меньше привязываются к тому, что сделали добро сами, чем к тем, кто сделал добро им».

То есть, они не ценят тех, кто делает им добро, а ценят себя, когда они делают что-то доброе.

Он пишет – «Италия, находящаяся в рабстве, хуже египетского рабства евреев, ждет своего Моисея, освободителя и законодателя. Она готова идти за знаменем, лишь бы нашелся человек, который поднял бы это знамя».

Обратите внимание, Макиавелли остается патриотом своей любимой Флоренции. Его задача – объединить итальянские земли, освободить их от владычества иноземцев. Может быть, это горькое лекарство и могло бы быть уместным. Это мы, люди совершенно другого века, другого времени, другой эпохи, можем с некоторым неприятием смотреть на то, что он предлагает в своём, шестнадцатом, веке.

Но лекарства всегда ядовиты, всегда горькие. И сладкое лекарство не всегда является лекарством.

Вообще, Макиавелли пишет, что для успешности войны необходимо преобразование военного государства, где воинами должны быть сами граждане, где наемные войска опасны и бессильны, а это мы очень хорошо знаем по своей собственной истории, и нужно сформировать национальное войско, введением всеобщей обязанности служить в нем.

Особое внимание Макиавелли уделяет вопросу веры. Он пишет, что пример испанского короля Фердинанда Католика здесь изумителен. Очень полезное политическое оружие – вероучение. А Фердинанд Католик следовал тем же принципам, которые принимает Макиавелли.

Макиавелли пишет: – «мы, итальянцы, обязаны церкви и священникам тем, что остались без религии и погрязли возле».

А все почему? Потому что религия поменялась. Макиавелли считал, что вероучение – это очень важное средство политики, так как помогает воздействовать на умы и нравы людей. Объясняется просто. Законодатель может внести какой-то закон, и людьми это не будет принято. Но если говорят, что это воля Божья, здесь уже не поспоришь. И здесь придется соглашаться и принимать эту волю Божью.

Отсюда, государство должно использовать вероучение для руководства людьми, так как людям свойственно сомневаться в распоряжении человека, но распоряжения божества не обсуждаются.

Сам Макиавелли не религиозен, но пишет, что для достижения цели, если потребуется опираться на то, во что верит большинство населения, он без зазрения совести будет это использовать.

Отсюда, правитель, который может быть нравственно порицаемым, злонравным, в то же время может быть достаточно положительным с точки зрения сохранности государства.

Здесь вспомним историю Борджиа. Изумительное повторение. Чезаре Борджиа – тот самый правильный государь, который поступал порицательно и злонравно во имя сохранности своего государства.

Ещё несколько мыслей Макиавелли.

Лучше, чтобы Государя любили, нежели чем его боялись. Но лучше всего, чтобы его любили и боялись. А если из этой пары что-то выбирать, то тогда лучше, чтобы был страх.

Он выбирает шесть видов государственного правления. Три хороших, три плохих. К хорошим он относит монархию, аристократию и демократию, но люди неизменны, а общество всегда имеет особенность постепенно ослаблять все нормы, те правила, которые создаются великим государем. И отсюда постепенно хорошие правления превращаются в плохие. В частности, монархия превращается в тиранию, аристократия в олигархию, демократия в анархию.

И ничего постоянного в природе нет, все меняется. Отсюда, одни государства достигают совершенства, а потом начинает свой упадок, а при появлении новых условий государство вновь может развиться.

Макиавелли считает, что наиболее удачным государством является государство со смешанной формой правления – не монархия и не республика, а что-то смешанное. Кстати, то же самое касается у него и смешения государственной и частной формы правления. Он пишет «Государю надлежит быть в дружбе с народом, иначе в трудное время он будет свергнут».

Но также он предлагает закон «циркуляции элит». Это тоже очень знакомо нам. Когда одна элита перестает эффективно убеждать в своей избранности толпу, то эту элиту сменяет новая элита, которую Макиавелли называет «элитой львов». Но элита львов постепенно порождает элиту лис, что является первым признаком деградации власти и грядущей смены элит.

То есть львов сменяют лисы, а затем шакалы. И на основе анализа человеческой истории он формулирует принципы и законы государственного управления. И здесь политическая мораль по Макиавелли – это чрезвычайная ситуация, которая требует особых мер, и избежать их невозможно. Если так, то политическая мораль должна преобладать.

Смотрите, с одной стороны, общественное явление – это норма нравственности, с другой стороны, для каждого человека нравственность понимается немного по-своему и часто не совпадает с общепринятой. Даже те люди, которые, как исторически сложилось, поступали, мягко сказать, не слишком достойно человека просвещенного, имели свою этику и имели свои определенные нормы.

Это могут быть великие диктаторы, могут быть политики, успешные, неуспешные, могут быть те, кто был очень сомнительным политиком, в частности, в истории России таких фамилий мы тоже можем назвать несколько, но и диктаторов можем назвать также.

Но важно то, что у каждого из них были свои определенные понятия нравственности, понятия норм. Как равно, собственно, и у самого Макиавелли тоже были понятия нормы. Смотрите, ему предлагают более высокую должность по оплате, но он предпочитает работать на благо города.

Ему предлагают эмигрировать во Францию, а он остаётся.

То есть, это признак наличия внутренней этики и нравственности.

О адюльтерах говорить бессмысленно – брак тогда был средством сохранения собственности, и адюльтеры были нередки. Впрочем, люди неизменны из века в век.

С другой стороны, если ему предложат во имя города поменять веру, он поменяет. То есть он во многом – патриот республики. Но этика у него определённо, не общепринятая.

Макиавелли считает, что христианство в том виде, которое навязывается учением смирения, неправильно преподносится священниками. По его мнению, античные религии прославляли правителей и полководцев, которые приносили славу государству. А современная религия, согласно ему, призывает самоуничижение, отказ от силы тела и духа, требует только терпения, а не мужества.

И тогда Макиавелли делает следующий вывод: если теперь кажется, что весь мир «обабился», – здесь допущу небольшое отступление.

Об этом же в далёком XX веке, в 1903 году, напишет юный Отто Вайнингер в своей книге «Пол и характер», что цивилизация становится всё более женственной и хаотичной, соответственно, не способной к развитию. Абсолютное повторение. В самом деле, если мы сейчас посмотрим на современную европейскую цивилизацию, к сожалению, мы увидим повторения – сильных политиков очень мало. И по большей части, складывается политическое сообщество, состоящее из каких-то мелких недалёких пакостников, распрей, подлых действий, странных моделей поведения, но ничего существенного не наблюдается. Словно на картинах голландца Иероним Босха, кстати, Макиавелли младше его всего на шестнадцать лет.

Сюда же относится тенденция, когда министрами обороны становятся женщины, базовой задачей которых является совсем не оборона, отнюдь не армия или флот, а что-то другое, очень важное, но другое – продолжение рода, семья, культура.

Продолжаем мысль Макиавелли. «Весь мир обабился, а небо разоружилось, и причина этому, несомненно, в том, что подлая трусость тех, кто истолковывал наши религии, имея в виду праздность и недоблесть, религия наша допускает прославление защиты Отечества. Она требует от нас, чтобы мы любили и почитали Родину, и готовили себя к тому, чтобы быть способными встать на её защиту».

То есть, в данном случае отнюдь не самоуничижение и отказ от силы тела и духа, а именно готовность защищать свою Родину.

У Макиавелли утилитарное, специфическое отношение к религии, и неудивительно, что церковники через несколько десятилетий после его смерти запретили его труды.

Как он относится к людям?

Они неблагодарны, непостоянны, лживы и трусливы. Мало того, согласно Макиавелли, люди не меняются. Следовательно с таким довольно сырым материалом приходится работать политикам. Поэтому для государя необходимо использовать другие методы.

Вспомним картины Адольфа Гитлера – он рисовал людей, но это либо мелкие, сгорбленные, с неизменными палочками в руках, либо злобные, страшные – на фоне огромных замков или соборов. Ещё там, до начала Первой Мировой войны, Гитлер уже ненавидел людей.

Макиавелли говорит, что лучше действовать страхом, нежели чем пытаться приобрести любовь, действовать при помощи лжи, вероломства, жестокости, для того, чтобы власть была прочной и для того, чтобы государя не могли свергнуть и не начались больше распри, которые станут большим вредом для государства.

Но, в то же время он говорит, что свирепости должны быть, но лучше, чтобы они шли короткое время, нежели чем постоянно. Потому что постоянно это будет смущать и будоражить народ, вызвать у него отрицательные эмоции, непонимание.

Он очень хорошо помнит историю Савонаролы. А государь, в особенности новый, не может соблюдать всего того, за что его могут считать положительным и хорошим.

Государю для сохранения власти требуется поступать против честности, жалости, религиозных заповедей, но он должен заботливо притворяться сострадательным, честным и религиозным.

Классическая манипуляция. Но манипуляция во имя добра. Добро государственное.

Главное, за что Макиавелли можно принимать или не принимать, но нельзя не уважать, за то, что он постарался объяснить, как эти механизмы работают. Он объясняет, как работает политическая машина, с чем она связана.

Я бы поостерегся от изображения Макиавелли в качестве очень порочного персонажа. Это совсем не так.

Единственный момент, что обращаются к трудам Макиавелли политики именно в периоды, когда власть оказывается очень шаткой. Тогда, когда появляется множество распрей, когда возникает опасность распада государства, тогда именно начинает возникать потребность в том, о чем писал Макиавелли, потому что он сам проходил через этот период.

С другой стороны, мы можем сказать, что макиавеллизм – это деградация нравов, так как это жестокость, циничность, игра, которая не имеет отношения к реальным людям.