Охота на снежную легенду

Но вся картина населенного пункта была довольно удручающей, не радовала ничем абсолютно и наводила жуткую тоску. Все строения, что попались мне на глаза, чередовались с огромными кучами грязного снега, из которых торчали либо довольно ветвистые невысокие деревья, либо начисто лишенные кроны, высокие, по три-пять метров, пеньки или стволы с ободранными, словно выдранными ветками. Если расстояние между домами было, как я заметил, несколько больше, то почему-то это пространство содержало в себе мусорную кучу, наличие содержимого которой не скрывал даже навал снега поверх нее. Труба над крышей каждого дома выбрасывала ввысь густой белый дым, что говорило об использовании в населенном пункте исключительно печного отопления, подтверждение чему я получил в виде наличия на каждой свободной от снега площадке аккуратной и не очень поленницы дров, как правило, весьма объемной.

На фоне темнеющего вечернего неба, однотипных построек из почти полностью почерневших от времени бревен, огромных куч или гор снега и мусора под ним, искалеченной временем ухабистой дороги, дыма из труб и очень тусклого света из крошечных окон, я едва не впал в сильнейшую тоску. А еще это можно было назвать не то печалью, не то даже страхом. Мне очень сильно захотелось все бросить и свалить домой, броситься в ноги водителю грузопассажирской «буханки», что нас сюда привез, припарковал ее и тут же испарился в одном из серых и безликих местных строений. Я даже готов был бежать назад, в аэропорт, своими ногами. Готов был угнать ту самую «буханку» опостылевшую мне своей тряской и запахом бензина в салоне. Но в тоже время я отчетливо представлял себе, что этот путь составит не менее сотни километров и будет полон опасности в виде ночного мороза, непроглядной темноты, почти полного отсутствия населенных пунктов по пути, коих я заметил за время езды то ли всего два, то ли три. А еще я совсем не запомнил дороги, так как окна в машине были столь грязны и снаружи и постоянно потели внутри, что не давали ни мне, ни кому-либо еще из пассажиров шанса на детальный обзор картины за бортом.

– Жуть, мрак, тоска, страх, не исключено, что свирепствует цинга, – проговорил я про себя.

– Фильмы ужасов можно здесь снимать, – привел меня в чувство голос Антона, который в это время стоял у меня за спиной. – Или про последствия какой-нибудь эпидемии, про зомби-апокалипсис или еще что-то в этом роде.

Он засмеялся, я обернулся. В этот момент в поле моего зрения появился Игорь.

– Что встали! – резко буркнул он в нашу сторону, как мне показалось, довольно грубо и пренебрежительно, словно мы не были членами одной группы или команды.

Однако мне уже становилось понятно, что я оказался в самом обычном, суровом мужском коллективе, где отсутствуют любезности, нет интеллигентных разговоров, полно грубости, матерных выражений, где нужно ответная жесткость и, возможно, сила. И прежде всего – сила духа. Иначе – сломают. Такими, как Игорь, я видел перед собой и остальных членов нашего коллектива, с которыми еще не был знаком, потому как никто их еще нам и мне не представил.

– Ящики и коробки переносите в другую машину! Нечего жалом по сторонам водить! – снова пробурчал Игорь и распахнул задние двери «буханки», намереваясь начать работу по перетаскиванию груза.

Метрах в сорока от этого места, за ближайшим домом, стоял большой трехосный «Урал» с деревянной будкой вместо кузова, в лоно которой мы за пару минут перебазировать несколько ящиков и коробок из «буханки».

– Тут продукты, что Серега заказывал, – уже спокойно, без грубости и давления, произнес Игорь. – Вот их мы с вами и понесем в качестве носильщиков.

Он обвел глазами меня и Антона, показывая взглядом, что мое мнение о предназначении нас в данной поездке им же и подтверждается. Вот только объем поклажи казался столь внушительным, что едва не пугал меня своим видом. А ведь, помимо этого, на каждом из носильщиков должен был быть еще и рюкзак с собственными вещами, каким я и располагал. Плюс к этому спальный мешок – вещь весьма не легкая по весу и не маленькая по объему.

Наконец кто-то позвал нас внутрь постройки, вход в которую едва был виден из-за очень тусклого света лампы под потолком в помещении. Оттуда же тянуло теплом, а также запахом горячей еды, правда, не сильно колебавшей мои вкусовые рецепторы, а потому сразу же показавшейся мне не очень приятной. Уже внутри пристройки, изрядно покрытой инеем в нижней части окон, на подоконниках и вплоть до пола по внутренним стенам, тянуло смесью затхлости и сырости одновременно. Потом мы прошли в жарко натопленное помещение, напоминавшую собой комнату не менее чем три на пять метров, с низким потолком, печью в углу, столом посередине и кроватями у стен.

– Спать будете здесь. А сейчас вам поесть принесут, – произнес мужчина небольшого роста, одетый в типичную рабочую одежду и обладавший сильно морщинистым коричневым лицом с вытянутым, восточным разрезом глаз.

Обдав нас запахом перегара, он подошел к еле заметной двери в стене комнаты, открыл ее и впустил в помещение подобную себе по виду женщину, одетую едва ли не точно так же, как и он. В руках она несла небольшую кастрюлю, по виду горячую, так как держала ее обернутой в грязное полотенце.

– Антисанитария, много дикарей, пьют и ничего вокруг себя не видят, – подумал я после того, как оценил царившую здесь обстановку, людей и возможное времяпрепровождение до отъезда.

– Завтра уедем? – спросил, словно насквозь читал мои мысли, Антон у Игоря, словно тот был куда больше осведомлен о планах тех людей, что наняли нас на работу.

В этот момент мы уже скинули с себя верхнюю одежду и сели за стол, на который хозяйка уже успела при нас взгромоздить большой закопченный чайник, поставила, тарелки, кружки, хлебницу и сахарницу.

– Послезавтра, – ответит тот. – А завтра прилетают остальные. Их дождемся и тронемся. Ехать, сказали долго.

– А почему нас тут оставили? – решил спросить я и тут же уточнил суть своего вопроса: – можно было в гостинице в аэропорту переждать. Рядом тоже неплохие отели имеются. И питание куда лучше. Удобства есть. Я заранее все изучил. А нас сюда поволокли.

В качестве подтверждения своего вопроса я с демонстративной брезгливостью медленно опустил огромную алюминиевую ложку в кастрюлю с вареными картофельными клубнями, вид которых, явно плохо изначально почищенных внушал лишь отвращение к предложенной хозяевами еде.

– «Буханка» больше не вместит народа, – тут же ответил мне Игорь.

Едва он это произнес, как медленно приоткрылась дверь и комнату заглянула точная копия того, кто нас впустил внутрь дома. По моему личному впечатлению смотревший на нас мужчина был заметно старше первого, казался еще ниже ростом, а его одежда выглядела настолько давно не стиранной и заношенной, что он напомнил всем своим видом не то худшее проявление таких специальностей, как кочегар в котельной, землекоп или трубочист. К тому же от него исходил сильнейший запах пота, смешанного с перегаром. Он ухмыльнулся, посмотрев на нас, и также медленно, как открыл дверь, закрыл ее.

– Персонаж фильма про апокалипсис в местном исполнении, – кивнул в сторону двери Антон.

У меня же в эту секунду по спине пробежал холодок.

– А что ему надо было? – теперь уже спросил я.

Но на мой вопрос никто не успел дать ответа, так как оттуда, откуда появился и потом исчез пахнущий потом и сильно неприятный на вид мужчина, донесся чей-то еле слышный хрипучий бас:

– И где таких дураков находят?

Я не коснулся еды. А вот Антон с Игорем, едва пересилившие брезгливость и поддавшиеся чувству голода, тут же перестали есть.

– Чего это он? – тихо, не по-своему вымолвил мой друг и обвел всех взглядом.

– Не обращай внимания, – ответил ему наш третий товарищ. – Тут публика простая обитает, со своими тараканами в голове. Причем, с довольно крупными.

– И немало пьющими, – добавил я, начав ощущать внутри себя, что желание бросить все и исчезнуть отсюда, одолевает меня как можно больше и больше.

Несколько раз за последующий вечер мне еще попадались на глаза хозяин дома с хозяйкой. Они убрали со стола. Молча, жестами показали нам в сторону туалета на улице за домом, посещение которого из-за темноты, с телефонным фонариком в руке, запаха отхожего места, антисанитарии повсюду, куда падал взгляд, не приносило никакого удовольствия. К тому же я так и не заснул за всю ночь. Ворочался до утра. Думал о том, что зря поддался на уговоры Антона и ругал его самыми последними словами. Правда еще больше и тщательнее я гневался на себя, на свой характер, на то, что ничему меня жизнь за сорок прожитых лет не научила.

– Не спишь? – услышал я голос друга, когда экран телефона показал мне на шесть тридцать утра.

– Не смог заснуть, – тихо ответил я и тут же добавил, оторвав голову от пахнущей затхлостью подушки: – Свалим отсюда, пока не поздно? Грязь кругом, жрачка противная, к туалету даже подходить не хочется! А дальше все также?

Антон молчал.

– Ну? Чего ты? Вместе рванем! Не все деньгами меряется! – чуть громче произнес я.

– Понимаешь, Макс, – протянул он в ответ. – У меня обратной дороги нет. Я многим обязан Сергею. Он простил меня. Уговорил простить меня своего компаньона. Мне даже сказали, что возьмут обратно на работу, причем на хорошую должность. Считай, с повышением. Есть возможность стать директором нового филиала. А у меня связи, наработки, давние клиенты. Я хорошими деньгами крутил. Сейчас есть возможность все вернуть назад, восстановить былые финансовые возможности. Через полгода, максимум через год я снова на коне буду. Может, и выше сяду. Тебя смогу подтянуть. Я это от самого Сергея слышал, когда он твою кандидатуру рассматривал. Для меня вылет сюда, словно старт в новую старую жизнь. Мне так и было сказано, что помогу его брату-ученому, тогда назад примут. Заодно проветрюсь. К нему по-доброму все равно никто не едет. А люди позарез нужны в работе.

– Почему люди не хотят сюда? – спросил я, выслушав личную мотивацию Антона.

Слова о том, что желающие помогать ученому отсутствуют, в результате чего глава компании, где работал мой друг, вынужден набирать людей за огромные деньги, в том числе «штрафников», кем был Игорь, разбивший машину своего босса, и Антон, проворовавшийся и вымоливший прощения, насторожили меня еще сильнее. Местные ухмыляются, глядя на нас и не смотрят в глаза. Кормят так и принимают, словно мы не гости, а временная обуза для них. В глуши, где почти нет никакого движения и в наличии всего два автомобиля, никто не проявляет интереса к столичным личностям. Я даже заметил краем глаза пару раз, как кто-то украдкой выглядывал из окна, немного сдвинув в сторону занавеску, и смотрел на меня.

– Суеверий много, – спокойным тоном ответил мне Антон. – Аборигены категорически не желают идти туда, куда отправляемся мы. Приметы у них какие-то, верят во всякую чепуху, в духов своих. Сколько денег им не предлагали, ни за что не соглашаются. И помогать не хотят.

– Тьфу ты! – выругался я. – Еще в чертовщину ввязался с тобой.

– Забей, Макс, – не меняя тембра голоса, произнес мой друг. – Туда несем с тобой каждый рюкзак со своим шмотьем, спальник и объемную котомку с продуктами. Назад волочем эту тварь, которую уже много лет ловит ученый. Доставляем ее на место. Сергей отваливает нам кучу денег с учетом премии. Уматываем домой, лечим сорванные спины и мозоли на руках от носилок. Я возвращаюсь на работу, осваиваюсь там, принимаю тебя к себе и мы с тобой гребем капусту лопатой. Моя – побольше, твоя – поменьше.

Я помотал головой, не веря в творящееся вокруг. Но все же решил положиться на Антона, который получал от реализации планов и в будущее видение успеха в своей жизни все, на что рассчитывал. Так, по моему мнению, должно было случиться и сейчас.

К моему полному разочарованию крайне слабый сигнал интернета в этой местности подолгу загружал в мой телефон всю ту информацию, что я запрашивал, формулируя запрос в строке поиска хоть какие-то данные о поселке, где мы сейчас находились. Еле-еле я дождался, пока, наконец смог прочитать историю места, где провел ночь, и всего того района, где мы сейчас находились. Впрочем, эта информация годилась лишь на то, чтобы просто сообщить о себе домой. Да и то так, чтобы не очень волновались. Обмен любезностями в переписке с родителями, а потом и с женой, которая неожиданно начала восхищаться мной и хвалила на все лады, чего с ней никогда еще не происходило. Да, я существенно подкрепил финансовую прочность нашей семьи, передав ей в полное, как обычно, распоряжение весь задаток, что получил за еще не сделанную работу.

– Улыбка, радость, счастье. Еще шаг, все сотрется и будет полное забвение, – подумал я о том, что сейчас моя жена строит планы на предстоящий ремонт в нашей квартире, на который, вероятнее всего, будут потрачены все заработанные мною деньги.

– Выходите строиться. Пополнение прибыло, – оторвал нас от безделия Игорь. – Снова надо кое-что в «Урал» перекинуть.

Очередной рейс «буханки» доставил к нам еще четверых мужчин примерно нашего с Антоном возраста, крепких телосложением, высоких, и на вид точно не соответствующих обитателям поселка, в котором мы уже сутки ждали их прибытия.

– О! – неожиданно протянул мой друг, когда салон машины покинул последний ее пассажир. – Сергей!

Он уставился на того, кого я теперь уже безошибочно, по виду Антона, определил как его бывшего шефа. Но он тут делает, мне только предстояло узнать.

Внешне этот человек почти не отличался от всех остальных, прибывших с ним сюда на одной машине. Только, возможно, брендовой одежды на нем было несколько больше, чем на других. Да и то, заметить это мог только опытный взгляд, подкованный в вопросе разных шмоток и всевозможных этикеток с наклейками. Но самое главное, что выдавало в этом человеке представителя иной, деловой стихии, относившего его к классу тех, кто решает и определяет, организовывает и управляет, бал его взгляд. По его глазам сразу становилось понятно, что он заказчик конечного продукта. Сергей смотрел на нас оценивающе, будто прикидывал по внешнему виду готовность каждого в отдельности к участию в предстоящем деле. Это был последний этап контроля пригодности членов команды перед выходом. С деловым прищуром во взгляде, он отсканировал меня с ног до макушки, так как я оставался из всех, с кем он еще не был знаком.

– Ян, Михаил, Костя, Сергей, – представились по очереди все четверо, протянув нам для рукопожатия свои ладони.

– Привет! – услышал я от своего друга, превратившегося в некое подобие забитого зверька перед человеком, под руководством которого работал много лет.

Лицо Антона вытянулось не то в полуулыбке, не то изображало смесь страха и покорности перед более сильным, доминантным самцом. Я заметил это. И не заметить было очень сложно. Со стороны мне показалось, что даже Игорь, давно знавший Сергея, обратил внимание на изменение в облике и поведении Антона. На удивление мне, тот ничего не сказал в ответ, отвернулся от моего друга и почему-то обратил внимание на меня.

Он понравился мне. В первую очередь, за взгляд, выдававший его деловой подход. Высокий, за сто девяносто сантиметров точно, брутально лысый, невероятно широкоплечий, с торчащей вперед из-под расстегнутой куртки мускулистой грудью, с острым орлиным носом, черными глазами с пронзительным взглядом и «кирпичным» по форме подбородком.

– Слышал о тебе, – с ходу обратился он ко мне. – Давно звал тебя на работу, но этот все время говорил, что у тебя все нормально с занятостью.

Он кивнул в сторону Антона. А я вздернул в ответ бровями от удивления. О попытке Сергея – его босса пригласить меня к себе на работу я слышал впервые.

– Вот это друг, вот прохвост, вот злодей. Родного начальника облапошил, меня развел на поездку, умолчал о возможном приеме на работу в его компанию. Возможно, что в случае моего устройства в нее и жизнь моя пошла бы по другому сценарию! – произнес я самому себе, где-то глубоко внутри самого же себя.

– Отойдем, – кивнул мне Сергей и когда мы сделали в сторону пару десятков шагов под взгляд печальных глаз Антона, спросил: – сколько он тебе перевел в качестве аванса?

– Я ответил, ничего не утаивая.

– Ладно. Хорошо, – плотно сдавил свои могучие челюсти Сергей. – Если вернешься, позвони мне. Мне нормальные мужики нужны для работы, а не эти прохиндеи, что годятся только для того, чтобы огромных тварей из лесу тащить.

Он снова кивнул в сторону беспомощно стоящего возле «буханки» Антона и протянул мне свою визитку.

– Как это «если вернешься»? – вырвалось у меня.

Я пристально посмотрел в глаза Сергею. Видимо, он сам не ожидал, что произнесет нечто подобное, хуже чего слышалось бы сейчас: «если в живых вернешься»! Видеть растерянным человека, управляющего довольно солидным, по моему мнению, бизнесом, я никак не ожидал. Однако сказанного было уже не вернуть.

– Да ладно! Не парься! – ответил он мне, все же слабо маскируя свою оплошность. – Отвалю тебе столько же, сколько уже получил. А если тварь мне добудете, то эту сумму еще на два умножь.

Я уже было хотел спросить его:

– Что за тварь? Кого мы ловить собираемся?

Как Сергей направился в сторону одного из домов поселка, причем не к тому, где ночевали мы и в который заходили сейчас те, кто сегодня к нам приехал в качестве пополнения. Антон почти побежал следом за ним, явно намереваясь завести о чем-то беседу. Но тот, судя по его поведению и скорости покидания места нашей встречи, не особо хотел с ним общаться.

– Что за тварь, которую ловит ученый? И каков наш шанс вернуться домой живыми? – почти вцепился я в своего друга, когда он в растерянности отходил от дверей того дома, в которые только что вошел его бывший шеф, резко отказавший ему в беседе.

– Да не тварь. Медведь какой-то особенный, что ли, – с нежеланием продолжать общение ответил мне Антон.

– Мы можем не вернуться назад? – толкнул я его в спину, когда он уже собирался удалиться.

– Ну, как ты думаешь, Макс? Тайга, непролазный лес, опасности всякие, дикое зверье. Это очень серьезная операция, – негромко ответил мне друг прямо в лицо и направился в сторону строения, в котором нам снова предстояло ночевать.

– Если такой риск, то где инструктаж, прививки от малярии, подготовка по выживанию, краткий курс следопыта? – процедил я ему вслед то, что мне быстро смогло прийти в голову.

Но Антон мне ничего не ответил.

– Плут, обманщик, глупец! – почти прокричал я в его сторону, но сдержался в последний момент.

Очередной день, проведенный в новом для меня деле, также не дал никаких ответов на даже ранее сформированные у меня вопросы. «Тварь» или все же «медведь»? И каков шанс уцелеть в глухой тайге у того, кто никогда в своей жизни даже близко к ней не приближался.

Почти весь следующий световой день мы провели в поездке. Стоявший в поселке грузовой «Урал» с огромной деревянной будкой вместо кузова, тащил в себе несколько часов по ухабам всех шестерых «добровольцев» с их вещами, отправившихся за большие обещанные деньги, помогать какому-то ученому-зоологу нести по непролазной тайге тушу еще не выловленного им медведя. Все были однообразно одеты и экипированы. У каждого в ногах стоял рюкзак с его личными вещами, мешок со сложенным спальным мешком и второй рюкзак, заранее набитый консервами, другими продуктами питания для всей команды из расчета на целый месяц, и еще кое-какими необходимыми в нашем деле приспособлениями. Например, мне досталось нести в руках довольно большой чайник, внутри которого я заранее утрамбовал те продукты, что предполагалось пустить на приготовление еды при первом же походном обеде или ужине. Тот, кто представился Яном и сейчас сидел в будке передо мной, своей дополнительной нагрузкой считал большой моток какой-то особо прочной и сильно дорогой веревки. Игорю, а он расположился на ужасно неудобной скамейке по правую руку от меня, предоставили для индивидуальной транспортировки сделанные где-то на заказ огромные носилки, видимо предполагавшиеся для ручной переноски туши вожделенного ученым медведя. Антону, который с унылым видом сидел возле Яна, дали небольшую канистру с бензином для заправки переносной зарядной станции. Михаилу, телосложение очень схожему с Игорем, такому же высокому и худому, вручили чемодан с беспилотным летательным аппаратом, которым он и должен был управлять, когда в этом возникнет необходимость, так как таковым специалистом он являлся. А Костя нес внушительного размера таган с крышкой, на ручке, что планировалось использовать для приготовления пищи на привалах и стоянках.

Особой радости от пребывания и в самой поездке, и в перемещении в данный момент времени в кузове «Урала» по таежным дорогам, никак не похожим на сами дороги, я ни у кого на лицах не видел. Все уныло смотрели в основном себе под ноги, охали, ныли и ругались, когда грузовик либо где-то сильно подпрыгивал на ухабах, либо проваливался в очередную яму. Примерно каждые два часа мы делали остановки и выходили проветриться, справить нужду и посмотреть на нашего водителя и его напарника, которые упорно отказывались вступать с нами в контакт, и почти не смотрели в нашу сторону. А все посылы информации в наш адрес делали выкриками:

– Выходим!

Или:

– Едем!

В ответ мы все шестеро послушно либо вываливались наружу и отправлялись на прогулку на пять-десять минут, либо нехотя залезали в будку, ожидая очередного мучения от тряски во время езды.

– Что-то не очень общительны с нами наши гиды? – как бы невзначай адресовал я свой вопрос в сторону Яна на очередной остановке, ожидая от него личного комментария.

По крайней мере, его глаза казались мне более живыми, чем у всех остальных. Антон молчал со вчерашнего дня, когда не получил должного общения со своим бывшим боссом. Игорь и так не был словоохотливым и скорее больше не говорил, а сообщал нам всем какую-то очередную информацию или подавал что-то вроде команды:

– Выходим! Грузимся! Отъезжаем!

Михаил и Костя все время разговаривали почти только между собой, обсуждая, как мне показалось, только компьютерные игры и способы легкого заработка, на который они, по-видимому, сейчас и нацелились.

Крупный, довольно полный и на вид самый тяжелый из нас по весу Ян, больше всего располагал для общения. Глаза его хоть немного демонстрировали живой блеск, и он не часто, но все же бросал на меня коротко свой взгляд своих добрых по первому впечатлению глаз. Возможно, с ним потом мы могли бы разговориться и даже подружиться. Ведь все же нам вместе придется выживать в условиях дикой природы не менее двух недель.

– Да. И не смотрят они на нас совсем. А если и смотрят, то как-то испуганно. Или как на идиотов, что ли, – произнес в ответ мой собеседник, бросив косой взор на водителя «Урала» и его помощника.

Мы обменялись взглядами. Добавить больше было нечего.

– Сейчас завезут нас куда-нибудь в глушь и бросят там – на произвол судьбы! – злобно процедил Игорь, услышав наш разговор.

– Тут, кажется, такие бабки крутятся, что никто никого бросать не будет. Все свою работу тянуть станут по полной программе и до конца, – подключился к нашей беседе Костя.

– Может поговорить с ними по душам, – тихим голосом, скрытно произнес Михаил, обращаясь ко всем нам сразу. – Шестеро лбов! Зажмем их! Пусть все расскажут.

– Тогда точно бросят на произвол судьбы! – оборвал его Игорь. – Придется самим недели две выбираться отсюда.

Да, мои товарищи по несчастью мужики на вид весьма не маленькие, скорее даже довольно габаритные. Носят одежду весьма большого размера, явно в прошлом занимались суровыми видами спорта и не относятся к тем, кого можно запугать или безобидно оскорбить. Пожалуй, я буду самым крошечным из них по виду и слабохарактерным – по сути. Мой рост всего сто семьдесят восемь сантиметров. Тогда как следующий после меня Игорь, а с ним и Михаил навскидку выглядели под сто девяносто. Остальные и повыше были и в плечах заметно шире.

Но беспокоило меня сейчас другое, а не компания и внешний вид людей, с которыми мне предстояло делать неведомое никому из нас дело вдали от цивилизации, на краю света, в глухой и непролазной тайге. Куда я влип? Зачем мне все это нужно? Почему я поддался на уговоры Антона, который сам не ведает, что происходит вокруг, но почему-то не отступает ни на шаг, все терпит и во что-то там свое верит? Неужели его личное благополучие так сильно зависит от желания бывшего начальника втянуть его в помощь своему двоюродному брату-зоологу. Неужели без этого никак ему сейчас нельзя?

– Едем! – послышался голос одного из тех, кто управлял «Уралом».

Мы послушно погрузились в лоно холодной, без намека на отопление, деревянной будки, а уже примерно через час выгружали и складывали на землю наши вещи, и рассматривали крохотный поселок из четырех бревенчатых домов и его обитателей, ни один из которых, судя по виду, не был рад нашему прибытию.

– Суровые лица, отсутствие счастья, хорошо, что не убивают, – констатировал я самому себе.