Охота на снежную легенду

Охота на снежную легенду

Александр Карпов

© Александр Карпов, 2025

ISBN 978-5-0065-4415-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Охота на снежную легенду

Глава 1

Меня разбудил голос из динамика в салоне самолета. Командир корабля в беглом темпе предупреждал о начале снижения, необходимости пристегнуть ремни и скорой посадке в аэропорту пункта назначения. В ответ ему я поморщился от осознания полного отсутствия желания просыпаться, но все же послушно привел спинку кресла в вертикальное положение, сел прямо, предварительно потянувшись и слегка размявшись, и нехотя защелкнул замок ремня возле пояса.

Мой друг Антон, похоже, все это же время мерно спал рядом со мной в соседнем кресле. Правда он долго мучился перед этим, ворчал и скрипел зубами, проклинал работницу аэропорта, так не хотевшую выдавать ему посадочный талон на место в проходе, даже за отдельную плату и при всех его мольбах об удобстве размещения его огромного, в сто девяносто пять сантиметров в высоту, тела. Как он, в итоге, смог все же втиснуться на все пять часов полета в крохотное, по сравнению с его габаритами, кресло – для меня оставалось загадкой. Пришлось, конечно, выслушать еще и мне целый поток его воспоминаний о тех или иных случаях его участия в перелетах, когда ему чаще удавалось выстрадать мольбой и уговорами, или по счастливой случайности получить заветное кресло для себя там, где можно было разместить свои длинные ноги. Досталось в его проклятиях и стюардессам нашего рейса, также вежливо отказавшим ему в столь простейшей услуге, как обмен мест с кем-либо из пассажиров, в чем они ссылались на некие инструкции и, в конечном итоге, упрекали его самого в непредусмотрительности.

Да, Антон действительно высок и силен физически. Огромная голова, широкие плечи и спина, большие руки, мощный торс, длинные ноги со ступнями сорок седьмого или сорок восьмого размера. А еще его походка и шаги по метру, когда за ним вообще никак нельзя угнаться, особенно в том случае, когда он куда-либо спешит, а потому шагает быстро. Богатырь, да и только.

Мы знакомы с ним с первого дня начала нашей совместной учебы в университете. Попали в одну группу и уже на первом же собрании студентов кафедры сели рядом, познакомились и заложили тем самым фундамент нашей будущей крепкой дружбы.

– Антон, – пробасил мне он и протянул для рукопожатия свою огромную, необъятную ладонь.

– Макс, – еле вытянул я, откровенно неловко чувствуя себя возле такого громилы, после знакомства с рукой которого, еле сдержал жалобный писк от испытанной на себе боли.

– Извини, не рассчитал, – услышал я в ответ от него, когда мой новый товарищ и сокурсник осознал, что переборщил с усилием сжатия моей ладони своими пальцами.

Как-то невзначай мы сели рядом на первой, а потом и на второй лекции, затем на семинаре в аудитории, а потом и на лабораторной работе. На следующий день мы поздоровались с видом восприятия друг друга как самых близких из всех, кто был вокруг нас в первый день учебы. Разговор за разговором, шутка за шуткой, вопрос за вопросом и вот уже:

– Займи соточку до понедельника.

Потом:

– Одолжи до завтра свои лекции – хочу кое-что переписать, а то не успел

И, наконец, самое заветное для укрепления дружеских отношений:

– По пивку!

Наша дружба крепла день ото дня. Мы оба мотались в Москву на учебу из Подмосковья на электричках. Тем же путем возвращались назад. Перезванивались и переписывались по необходимости или из-за скуки в выходные дни. Снова встречались и шли на учебу в понедельник, вторник и далее. Помогали друг другу на контрольных работах, при защите лабораторных, решали вместе многочисленные тесты, пытались держать связь на экзаменах. Учились вдвоем за двоих, тянули друг друга, свыклись с этим и уже после сдачи первой сессии я побывал у Антона в гостях, где был принят как родной человек его родителями, накрывшими стол по случаю завершения первой сессии сына.

Притянулись мы еще и общими интересами, никак не связанными с учебой в ВУЗе. Мы оба были из числа спортсменов. Я лет шесть-семь, по настоянию школьного учителя физкультуры, посещал секцию легкой атлетики, специализируясь на беге на дистанции от километра и более. Антон с двенадцати лет и почти до одиннадцатого класса интенсивно занимался лыжами и биатлоном. Об этом у него, как и у меня, пламенно говорил небольшой участок стены в квартире, что был увешан десятком разношерстных медалей за призовые места и редкие победы в соревнованиях не самого большого значения. Правда и он, и я немного привирали о своих заслугах в спорте, скромно умалчивая, что обладали лишь вторыми или первыми разрядами в родных дисциплинах, когда как гордо заявляли о себе в обществе ничего не сведущих людей:

– КМС!

Во всем остальном мы с ним были очень похожи, совпадали всеми имеющимися интересами, а потому нашли друг в друге родные для себя души и отдушины, одновременно. Правда и различия между нами имелись немалые, да и вскрылись они весьма быстро. Так Антон, куда в большей степени, чем я, был балагуром и весельчаком. Он легче вступал в контакт со всеми, кого встречал на своем жизненном пути. Благодаря высокому росту дальше видел и мог заранее позвать или окликнуть кого-то, кто был ему нужен. Из-за громкого голоса и при почти полном отсутствии элементарной скромности, он не стеснялся обсуждать почти любую тему или проблему в любой компании и с любым человеком, за что иногда его обзывали «хамом» или подчеркивали, как в глаза, так и за глаза, полное отсутствие у него каких-либо комплексов.

На его фоне я выглядел словно бледная овечка. Говорил я мало, больше слушал. Первым почти никогда и никуда не влезал. Знакомств не заводил. Редко куда-либо выходил из аудитории за компанию, как это часто делал мой друг. Зато я был всегда в курсе того, что происходило там в его отсутствие. Преданно охранял вещи Антона, контролировал начало занятий и приход преподавателя, отправляя с телефона ему соответствующее сообщение. Взамен я получал полный перечень сплетен, слухов и повествований обо всем произошедшем в университете, на кафедре, на экзаменах и на зачетах. Узнавал о том, как, кто и где что сдал, и на какую оценку, и с какими трудностями при этом столкнулся. Мы дополняли друг друга, а потому дружили и держались всегда вместе.

Еще одним отличительным от меня свойством Антона, была его легкость и непринужденность, граничащая с легким хамством в общении с противоположным полом. Тут он был впереди меня на несколько порядков. Он знакомился с девушками без всякого стеснения, легко вступал с ними в контакт, иногда умудрялся заводить близкие отношения, в том числе и краткосрочные. При этом он уже давно, с его же слов, встречался с одной и той же подругой, с кем строил отношения еще с десятого класса школы. Дама его сердца тоже училась в одном из московских вузов, а потому часто в его сопровождении садилась в электричку и ехала с ним на занятия. Иногда они вместе возвращались назад. Бывали и те дни, когда мы втроем шли куда-нибудь погулять и потратить наши небольшие студенческие деньги.

Ближе к концу учебы в университете девушка Антона, с его слов, стала намекать ему на продолжение их отношений, но уже на другом, новом уровне, и ждала от него ответных действий, явно не ведая для себя иного развития событий, кроме того, на который она рассчитывала. В свою очередь мой друг нисколько не тяготел навязываемыми ему узами брака и всячески увиливал от предполагаемой свадьбы. Ну, или оттягивал ее, насколько мог. К тому же подруг, как говорится – на стороне, у него всегда и так хватало. За пять лет совместной учебы я видел с ним и возле него не менее шести-семи особ приятной внешности, поведение которых по отношению к Антону, явно намекало на довольно близкие между ними отношения. Но проходило некоторое время, и он был уже один, или вновь появлялся с той, которую считал постоянной. Потом минуло еще какое-то количество времени, и он знакомил меня с новой пассией, как всегда красивой, с моей точки зрения. Не глуп, хамоват, любвеобилен, не верен – такую характеристику я дал ему к концу первого курса, не понимая для себя, завидовать мне поведению друга или все же нет.

Так прошли годы нашей совместной учебы. Мы разъехались по своим родительским домам и начали пытаться строить свою жизнь в профессиональном ключе, окунулись в поиски постоянной и, непременно высокооплачиваемой и престижной работы. Антону это удалось быстрее и, как я понял, лучше, чем мне. Сыграли роль связи его отца. Правда потом он снова чуть не влип со свадьбой, когда его постоянные и на тот момент, долгосрочные и затянувшиеся на годы отношения дали трещину в виде дороги только в одном направлении – под венец! Не желая, почему-то, жениться, мой друг попытался сбежать от потенциальной спутницы жизни, но смог это сделать по абсолютно противоположной дороге – в вооруженные силы и на целый год.

Жениться ему все же потом пришлось, но только через несколько лет, да и на другой девушке. Впрочем, на мой взгляд, все остальное, как и брак, у него складывалось весьма удачно, о чем я узнавал, продолжая изредка общаться с ним. Антон купил большую квартиру в новом доме, в довольно престижном районе. Дорого отремонтировал ее и богато обставил. Приобрел одну машину, естественно в автосалоне и без пробега. Потом вторую, потом третью и далее. Он посетил один, потом другой, а далее третий и четвертый модный морской или океанский курорт. Слетал в одну, а потом в другую европейскую страну. Побывал за океаном, затем за другим океаном. У него была престижная и высокооплачиваемая работа, на которую он устроился опять-таки по знакомству сразу после службы в армии и пребывал там до сих пор, неплохо зарабатывая и проживая жизнь в свое удовольствие. Красавица жена, умница сын, мощный автомобиль, далеко не бедный тесть и неплохие перспективы в карьере, да и во всем другом. Высок, красив, силен, здоров – так я говорил сам себе, когда начинал завидовать достижениям своего бывшего лучшего друга, с которым нас соединили, а потом разъединили жизненные обстоятельства.

За тот же период времени я ровным счетом не добился ничего. К сорока годам я не обладал ни большой квартирой в престижном районе столицы, не имел добротной машины, мою жену лишь с натяжкой можно было назвать красавицей, а дочка была в нее. Тесть и теща жили на одну зарплату. Заграницей я побывал всего раз, получив с женой в подарок на свадьбу путевку в трехзвездочный отель на второй линии одного из ближних теплых морей. Работу я сменил, одну, вторую, третья, пятую. Нигде ничего не добился. А на все, на что я смог заработать, был лишь весьма посредственный и далеко не самый дорогой ремонт в подмосковной двушке-хрущевке, доставшейся моей жене от бабушки по наследству, да кое-какая недорогая мебель и обстановка. Машина у меня была с пробегом, с немалыми вложениями и множеством болячек. Загородным имением ни я, ни моя жена не обладали. Накопления наши были скудны, а жизнь скучна. Мы редко куда выбирались и все больше времени проводили либо дома, либо в гостях то у моих, то – у ее родителей.

Впрочем, кое-что хорошее было и у меня. Я не курил, причем никогда. Не любил алкоголь и редко себе его позволял употреблять. Зарплату всю, до копейки отдавал жене. Одевался и обувался скромно. Обувь и одежду употреблял бесконечно долго, и даже до тех пор, когда она уже не менее чем второй раз успевала выйти из моды. И если честно, то и в моде никогда не была с самого начала эксплуатации.

Еще одним моим достоинством была любовь к физкультуре и спорту. Я то и дело бегал по утрам, когда мог себе позволить рано ставать, потому как моя новая работа или начиналась поздно, или находилась недалеко. А еще я неистово посещал всякие там качалки и атлетические клубы, где занимался самоистязанием, благодаря чему имел крепкое тело и неплохую фигуру, а также здоровый дух и больную поясницу.

– Весь такой положительный и совершенно неинтересный, даже скучный, – ласково говорила мне жена практически каждый день, подчеркивая как полное отсутствие у меня достоинств, так и их наличие, но только самых бесполезных в жизни.

– Хорош собой, почти здоров, бесперспективен, скучен, беден, – тихо, почти неслышно отвечал я ей, подчеркивая свое положение в жизни и в обществе.

Совсем недавно нам с Антоном минуло по сорок лет. Мы созвонились, разговорились и поделились своими текущими жизненными обстоятельствами.

– Давай встретимся, посидим, отметим, – предложил он мне.

– Не на что, друг, – скромно ответил я ему, стесняясь того, что на пятом десятке лет жизни не имею за душой почти ничего.

Даже в моем кошельке пусто.

– Я без работы сижу, Антон, – добавил я, пытаясь хоть немного оправдаться в безденежье.

– Как? И ты? – пробасил он в телефон. – Ладно, тогда я угощаю. К тому же мне есть, что тебе предложить.

Что он мне может предложить? Ответ вопросом, из которого следовало, что и он сейчас безработный. Интересно.

Мы увиделись в недорогом кафе. За те пять лет, что миновали с нашей последней встречи, мой друг почти не изменился внешне. Только седые волосы проявились в густой шевелюре, да модная аккуратная брутальная борода обвила его могучую челюсть.

– Ну, ты прям варяг с ней! – подчеркнул я облик Антона.

– А ты еще поздоровел! Вон, бицепсы уже в рукава не помещаются! – услышал я ответный комплимент, впрочем, подчеркнутый вспышкой заметного завистливого взгляда.

Ну, хотя бы в чем-то он мне завидует. Не в деньгах и положении, а хоть в спорте я его обошел.

После некоторого обмена прочими любезностями и дежурными вопросами о здоровье и житие-бытие детей-жен-родителей, мы перешли к делу.

– Давно без работы сидишь? – первым спросил он.

– Позавчера «трудовую» забрал, и расчет получил, – ответил я.

– Жене все до копейки отдал? – последовал второй вопрос моего старого друга.

– Не ерничай! – осек его я и тут же сам вставил слово: – сам давно на свободе? Чего так внезапно откинулся? Не ожидал от тебя.

– Долго рассказывать, – неохотно протянул Антон и отвернулся к окну. – Так получилось.

После непродолжительной паузы он все же поведал мне истории своего долгого и успешного профессионального пути в бизнес структуре средней руки, руководимой двумя владельцами, среди которых один был личным куратором и патроном моего товарища. Трудовой путь его длился там около шестнадцати лет и за это время он успел побывать в роли менеджера, старшего менеджера, заместителя начальника отдела, начальника отдела, заместителя коммерческого директора, директора департамента, директора филиала и еще кем-то, чего я не уловил. Все шло ровно, гладко и связанно, пока Антона не подпустили к миру больших, с его слов, денег, где он не смог держать себя в руках и на что-то там позарился, но совсем на чуть-чуть. Его же, в ответ, обвинили в наглости иметь способность посягнуть на очень и, очень огромный кусок финансового пирога, да еще и тайно от всех. Антон, как человек крайне честный и никогда не позволявший себе взять не свое, не смог справиться с психологическим давлением морального характера и написал заявление на увольнение, а заодно и спрятался от последствий у родителей на даче на целых два месяца. Причем – безвылазно. И даже Новый год там встретил.

– А вот где ты отсиживался! – с нескрываемым удивлением протянул я и добавил: – Понятно, почему ты все это время недоступен был.

– Но я все уладил! – спешно перебил меня Антон. – Претензий ко мне больше нет! Могу больше не скрываться.

– Врет, ворует, аморален! – чуть было не произнес я во всеуслышание, когда мой друг удалился в туалет.

– Тут вот какое дело, – начал он плавный переход к главной теме разговора нашей встречи.

Но для начала он поведал о подробностях управления в той структуре, где честным трудом, верой и правдой отбарабанил долгих и мучительных шестнадцать лет жизни. По его словам, руководили бизнесом два патрона, одному из которых ин перешел когда-то морально-финансовую дорогу. По договоренности с другим главным боссом фирмы, недоверие со стороны второго и его святое желание уволить нерадивого работника, ни в коем случае не должно возбраняться первым, и наоборот. Таким образом, пребывая в хороших отношения с тем, кто является первым, с неким Сергеем, со вторым – Пашей, Антон рассорился вдрызг, за что и безвинно пострадал, будучи выброшенным на улицу.

– Остался я без работы, – резюмировал мой друг.

– О да, – посочувствовал ему я.

– Но не все потеряно! – неожиданно добавил он и поднял вверх свой невероятно длинный указательный палец.

Мы выпили по рюмочке за успех какого-то неизвестного мне будущего дела, и Антон принялся мне все пояснять.

– Мой бывший босс Сергей вербует крепких ребят для работы у своего брата-зоолога где-то на севере. Срок всего-то месяц-два. Одна командировка оплачивается в размере пяти-семи твоих среднемесячных зарплат на последнем месте, а также существуют премиальный фонд. И тем он выше, чем результативнее поездка. Нужно только высокий рост, крепкое тело и безгрешная душа, – заулыбался Антон и еще раз наполнил рюмки.

– Ну, тело, допустим, крепкое. Полжизни в спортзале провел, – ответил ему я.

– И рост у тебя подходящий. Сто восемьдесят кажется? – спросил он.

– Сто семьдесят восемь, к сожалению. – Процедил я и добавил: – Не подхожу!

– Подходишь! – резко перебил меня друг. – Считай – принят!

– Не понял? – последовал мой вопрос с уточнением: – Ты даже толком ничего не пояснил. Что за работа, что нужно делать? Каковы условия?

– Все просто, – подмигнул мне Антон и поднял передо мной наполненную рюмку.

Мы выпили.

– Летим туда. Билет оплачен. Там собирается вся команда с десяток крепких рыл. Нас везут куда-то много часов на вездеходах, потом на оленях, далее на собаках. Там торчим две-три-четыре недели, получаем расчет и валим домой! – Бегло отрапортовал мой друг.

– Так не бывает, – почти сразу ответил ему я, начав поглощать закуску. – Просто так больших денег никто платить не будет. Что делать надо, говори. В чем работа заключается? Для чего нужны высокие и крепкие люди? Да еще и десять человек! К тому же, как ты там сказал – безгрешная душа?

– Именно! – посмотрел он мне прямо в глаза. – Почему-то акцент делался именно на это. Тяжелых или тяжких грехов на кандидате быть не должно!

– Судимостей не имею, – почему-то сразу подчеркнул я, думая, что требования в безгрешности кандидата заключаются именно в этом.

– Знаю, поэтому – принят! – улыбался во всю широту своего рта мой друг.

– Остаюсь дома, и никуда не еду, – мгновенно процедил я, пережевывая закуску.

– Зря! – наклонился ко мне Антон. – Таких бабок ты все равно нигде больше не поднимешь. Найдешь новое место и опять будешь за гроши пару-тройку лет вкалывать, пока не надоест. Потом уволишься, помыкаешься и снова куда-нибудь устроишься за те же гроши. Так и сдохнешь в тоске и бедности на руках у жены.

– За то честно, гордо, без греха! – парировал его я.

Мой друг нахмурился.

– Делать что надо, говори! – надавил я на него. – Просто так такие деньги ни один работодатель не даст.

– Ладно, достал ты меня. Расскажу, все, как есть, – Антон взял в руки бутылку и налил нам еще по рюмке.

Опустошив их содержимое, он снова наклонился ко мне.

– У Сергея есть двоюродный брат. Ему где-то пятьдесят пять лет. Он кандидат наук, зоолог, биолог, исследователь животного мира тайги. Полжизни по лесам ходит, все ищет чего-то или кого-то. Сделал много научных открытий, широко известных в той области, где он специализируется. Гранты, премии, статьи, мировая знаменитость. У него немало всяких спонсоров, в том числе и заграницей. Мой бывший босс, как человек далеко не бедный, тоже немало инвестирует в исследования брата. С его слов тот все пытается поймать какую-то зверюгу в тайге, за которую мировое сообщество в лице крупных биологических центров должно ему отвалить море славы и океан денег. Вот он и собирает людей. Какой-то костяк команды из охотников и проводников, преимущественно местной народности, он уже сколотил. Теперь ищет таких, как мы.

– Смешно! – с грустным видом подчеркнул я.

– Ничего смешного. Нормальная такая работа, – неожиданно лицо Антона приобрело серьезный вид.

– Я все равно ничего не понимаю, – моментально ответил ему я. – Ну ладно, когда речь идет о местных, кто там всю жизнь в тайге проводит, и об охотниках-профессионалах, как их там, кто пушнину всякую добывает в сезон, да волков отстреливает для регулирования их численности.

Я неожиданно для себя вспомнил то, что где-то и когда-то услышал или прочитал, а за одно, имел самое поверхностное представление о людях, чья жизнь и заработок непосредственно связан с тайгой и таежными обитателями.

– Промысловиками они называются, – уточнил Антон. – Пушного зверя добывают. Неделями и месяцами в тайге живут, на заимках.

– Где? – вырвалось у меня, хотя услышанное слово и понятие были мне отчасти знакомы.

– Это простенькие бревенчатые избушки, как правило, совсем небольшие, что сооружают для себя в глухих лесах охотники, рыбаки и промысловики. Мне Сергей фотки показывал, как раз тех, что использует его брат в своих таежных вылазках. Внутри везде есть печка, лежаки, набор посуды, запас дров и элементарных продуктов, инструмент кое-какой. Окна-двери стоят. Ну, справлять любую нужду, как полагается, придется во дворе. Но тут, брат, стесняться некого, коллектив сугубо мужской. Да и потерпеть все неудобства ради такого заработка вполне можно пару-тройку недель.

– Картина быта становится ясной, – резюмировал я текущий этап объяснений перспектив моим другом. – Только делать что надо? Роль местных и наемных охотников мне понятна. А таким, как я и ты – какая позиция отводится? Тебе и мне за что бабки платить будут.

– Ну вот! – снова заулыбался Антон. – У тебя интерес проснулся! Вопросы правильные стал задавать.

– Согласия я не давал. Запомни! – резко оборвал его я и парировал очередное наполнения рюмок, посчитав, что свою норму алкоголя мой, приученный к регулярным занятиям спортом организм уже получил.

– Дашь. Куда ты денешься? – процедил сквозь зубы мой друг.

Таким я его никогда не видел. Антон все годы нашего знакомства казался весельчаком и балагуром, массовиком затейником и заводилой, душой компании и ярым любителем противоположного пола. А еще он никого и ничего не боялся, порою, едва не провоцируя на конфликт людей, своим поведением показывавших явное желание оказать физическое давление на него или просто поколотить. Правда, тут мой друг сполна уповал на свои габариты, массу тела и кулаки, размер которых превышал все воображаемые мною габариты сложенных в единый массив пять пальцев и ладонь. На моей памяти не было ни единого случая, чтобы хоть кто-то пытался вступить в физическое противостояние с Антоном.

А еще от него все время исходила сильнейшая уверенность в себе. Причем, полная уверенность. Тут можно отметить и его былой расчет на однозначную предстоящую сдачу экзамена или зачета в университете, шаг в сторону девушки, которую он в эту минуту желал и планировал покорить, планы на достижения в работе, что я часто раньше слышал от него. Он почти никогда не ошибался, почти не сбивался с пути и не отклонялся от намеченной цели. Глядя на Антона, слушая его слова, я постепенно привык к тому, что все задуманное обязательно им достигается. Его уверенность в своих силах, личных возможностях, взгляд вперед, едва ли не сквозь пространство и время, едва не покоряли меня.

– Сейчас сдадим, вот смотри! – подмигнул он мне с улыбкой на лице, кажется во время сессии на втором курсе, и вошел в аудиторию, где проводился в тот момент экзамен.

А уже через полчаса он вертел перед моим лицом зачетной книжкой, демонстрируя мне реализованный личный план на минувший экзамен.

– Планирую в том районе квартиру взять, – услышал я когда-то давно от него.

И действительно, через два или три года он похвастался мне своим приобретением.

– Такая и у меня скоро будет! – кивнул он в сторону проезжавшей мимо нас иномарки.

И уже скоро я смотрел на экране телефона на его счастливый вид на фоне красивого нового автомобиля, сияющего лакированным покрытием кузова.

С учетом всего этого провал Антона в его работе выглядел крайне удивительным. Но вот его уверенность снова покоряла меня и давила со всех сторон. В моем понимании мой друг никогда или почти никогда не ошибался. Его планы всегда реализовывались. Он получал от жизни все, что хотел. А чего еще не имел или не достиг, он видел впереди как очередную цель и так же, как и раньше, уверенно двигался к ней. И на это у меня никогда не оставалось сомнений, что очередная мечта Антона будет достигнута, его план будет реализован, цель будет поражена. Он весь такой, он весь в этом. Только этот факт вселял меня ту крохотную уверенность в выглядевшем абсолютно неясном деле, что будет непременно успешным только по той причине, что положительная перспектива видна моему лучшему другу.