Охота на снежную легенду

– Давай по порядку, – произнес я после того, как увидел ту характерную черту в поведении товарища, которая говорила о том, что он идет по принятому для себя маршруту к цели. – Некий ученый всем руководит. Денег у него от спонсоров выше крыши.

Антон кивнул в знак согласия и не ответил мне лишь потому, что пережевывал в этот момент кусок жареного мяса.

– Мы пребываем на место, а там уже находятся и дожидаются нас некие промысловики или охотники, которые делают всю работу по поимке некого невиданного зверя, чье появление на глазах и мирового сообщества и ученых мужей из мира зоологии, совершает очередной шаг в науке. И все это приводит нас к большим деньгам, – объяснил я все так, как понял сам на данный момент.

– Да! Вот именно! Наконец-то до тебя дошло! – мой друг поднял высоко вверх ладонь с вилкой в ней.

– Мне все это ясно, кроме одной детали, – сложил я перед собой руки, показывая искреннее желание докопаться до сути вопроса.

Антон посмотрел на меня, ожидая продолжения моих слов.

– Наша, повторяю – наша роль какова? – не унимался я. – Одни знают местность, другие умеют в совершенстве пользоваться оружием и метко стреляют, третьи, как я думаю, владеют и тем, и другим. Брат твоего бывшего шефа всеми командует. А ты и я – кто там такие?

Не дожидаясь, пока мой друг запьет соком едва проглоченный кусок мяса, я продолжил:

– Я на охоту еще подростком последний раз ходил, с давно умершим дедом. Стрелял только из «мелкашки» или из «воздушки», примерно в тот же период времени. Навыков выживания нигде не приобрел. В походы ходить не приучен, на рыбалку тоже не ходок. Кроме роста и физической силы, да еще некоторой выносливости и закалки у меня ничего нет для данного дела. Чего ты ко мне пристал?

– У меня все то же самое, – развел передо мной руками Антон. – Только на охоту я ездил уже совсем взрослым дядькой, с такими же взрослыми дядьками. И нужно было это для дела, для работы, для бизнеса Сергея и Павла. Убивать животных там никто не собирался. Оружием почти никто не владел. Всем нужно было только дела порешать, вина попить, да баб поерзать.

– Ну, ты хотя бы стрелять умеешь, в спецназе служил! – вытащил я из виртуального рукава очередной козырь.

Антон засмеялся.

– В каком спецназе, Макс? – расплылся он в широкой улыбке. – Полигон я в армии охранял, полигон. Два раза на стрельбище за все время службы побывал. А про войска так, для крутости сказал. Не думал, что ты поведешься.

Он снова засмеялся.

– Снова врет, насмехается, юлит, давит, почти хамит, вот-вот разведет! – очень тихо произнес я, когда мой друг в очередной раз ушел в туалет.

– В общем, так, – сел Антон на свое место и жестом показал официанту подойти к столу. – Все вопросы у тебя правильные, мужик ты не глупый, все прекрасно понимаешь, а потому я от тебя ничего скрывать не буду.

После этих слов меня одернуло. Что-то важное он мне все же не сказал. Пока мой друг заказывал нам кофе, чем давал понять, что наша встреча вышла на финишную прямую, я придвинулся к нему поближе, чтобы добиться истины в сделанном мне предложении о краткосрочной и высокооплачиваемой работе.

– Дело в том, – продолжил он, – что ученый хочет видеть рядом с собой не местных алкашей и прохиндеев, думающих только о личной выгоде, с чем он уже немало обжегся, а грамотных, образованных и честных парней. Таких, как мы с тобой. Сергей подобных ребят и вербует к нему. Я у него без малого шестнадцать лет отпахал, он меня знает. Я не подведу. И ты тоже. Поэтому я тебя и зову с собой. А из тех, кого лично знаю, с нами поедет бывший водитель Сергея. Он ему тачку дорогую разбил. Вина полностью его. Эта поездка для него означает полное прощение босса, списания долга за утраченную машину и восстановление на работе.

– Антон, – надавил я. – Мы не охотники, не стрелки, не следопыты. Наша роль какова?

– Формально – мы носильщики, – ответил он, как только официант поставил на стол перед нами две чашки ароматного горячего кофе. – На тебе будет рюкзак с личными вещами и бельем, плюс спальный мешок, а главное – второй рюкзак с продуктами, медикаментами, керосином для ламп освещения, аккумуляторами для всяких приборов и много чего еще. Поэтому и вербуют спортсменов-здоровяков.

Кое-какая ясность пришла.

– И за это нам заплатят столько, сколько ты сказал? – развел я руками перед Антоном.

– Да, да, да и еще раз да, мой дорогой Максим! – прошипел мой друг, уставившись мне прямо в глаза. – Нам особое доверие оказывается, и это на первом месте. А второе – мы понесем назад ту тварь, что ученый задумал поймать.

– Если, конечно, поймает! – почти засмеялся я.

– Не поймает – одни деньги будут. Поймает – другие! – прошептал Антон, вплотную наклонившись к моему лицу.

– А что за зверюга такая, раз за него такие несметные деньжищи кто-то готов отвалить? – поинтересовался я.

– Вроде гигантского и очень редкого вида медведя. Таких – всего ничего в мире. Совсем крохотная популяция у нас, где-то на Аляске, еще на севере Канады и, кажется, в Гималаях. Весит двести-триста килограмм. Тащить очень далеко, буквально несколько дней. Вертолет вряд ли прилетит. Другого транспорта нет. Места глухие и непроходимые. Ночевки на заимках, может и в палатках. Тащим все на себе.

– Ну, двести-триста и обычный медведь весит, – предположил я.

– Мне так было сказано, – повернулся в сторону сидящей за дальним столом девушки Антон. – Я в них совсем не разбираюсь.

– За медведя такие бабки? Тут что-то не то! – возмутился я.

Мой друг схватился за голову.

– Да какая тебе разница, Макс? – прошипел он. – Смотался, побегал по тайге в надежде, что никто никого не поймает. Недели две-три помыкался на заимках, поспал в мешке, потерпел неудобства. Зато потом получил денег на полмашины отечественного производства и успокоился. К жене с высокоподнятой головой приехал. Хозяином положения себя выставил. Дал понять, кто правит в вашей семье.

Мой друг заметно злился. Он явно не рассчитывал, что столько времени потратит на уговоры. Лицо его стало почти пунцовым, ноздри надувались при каждом выдохе, верхушка лба у кромки волос начал блестеть от выступившей влаги.

– Ты сказал, что безгрешные нужны? – спросил я только для того, чтобы разрядить обстановку, так как по опыту понимал, что лучше закончить нашу встречу на мягких тонах, чем доводить своего друга до состояния, когда он обидится и на некоторое время исчезнет из моего поля зрения.

Да и не в моих интересах было отказываться от предлагаемой и даже навязываемой работы, хотя желание на согласие я в себе на текущий момент так и не видел.

– Да, – откинулся на спинку стула Антон. – Сергей особенно, почему-то, подчеркивал, что кандидаты не должны иметь в своем прошлом тяжких грехов. Убийства, изнасилования, нанесение тяжелых увечий, мошенничество в особо крупных размерах.

Я в ответ нахмурился, и едва потом не рассмеялся.

– А связь какая? Туда провиант и вещички в рюкзаке нести. Назад медведя тащить. Количество и уровень тягостности грехов тут причем? – вырвалось у меня логическое измышление, явно не укладывавшееся в моей голове.

– А я почем знаю, – буркнул в ответ Антон. – Такое требование к кандидатам предъявил ученый. Это его завихрения. Сергей предупредил, что он одержим своим замыслом. Полагаю, что на этой почве у него крыша съехала. Вот и желает белых и пушистых возле себя видеть. Ты ведь не убивал никого?

– Нет, – пожал я плечами, все еще не понимая столь странного требования к кандидатам на работу.

– У тебя даже не было никого, кроме жены. Ты чист как слеза! – направил Антон в мою сторону свой длинный указательный палец.

– А это уже не твое дело! – резко оборвал его я.

– Ты самый подходящий кандидат на требуемую роль, – начал сверлить меня взглядом Антон.

– И что? Из-за этого меня решено в жертву этому редкому виду медведя принести? На живца решили поймать? А я в роли приманки буду? – ответил я, также просверливая глазами своего друга.

– До послезавтра думай. С женой советуйся. Принимай решение, а мне свои паспортные данные перешли, чтобы можно было билеты заказать. Данные твоей банковской карты у меня есть. Значит, будет, куда деньги переводить. Вылет, предварительно, через четыре дня. Это я сообщу. Список вещей в дорогу завтра перешлю. Времени мало, собирайся, – словно подвел Антон итог нашей встрече и встал из-за стола.

– Эй, эй, эй, эй! – затараторил я в ответ. – Я никакого согласия не давал. Я никуда не еду.

Дальнейший наш разговор ровным счетом не принес удовлетворения ни мне, ни моему другу. Не смотря на прекращение употребления алкоголя и завершения вечера чашками кофе, мы так и расстались немного возбужденными от отсутствия полной ясности в предлагаемом мне деле с одной стороны, и отсутствия на этом основания моего согласия, с другой стороны. Я юлил, формулировал свое нежелание участвовать в сомнительном, на мой взгляд, мероприятии. Антон от этого злился и отмахивался от меня, утверждая только одно:

– Думай. Все равно согласишься. Никуда ты от меня не денешься. Не в той ты финансовой ситуации. Тебе деньги нужны, тебе жить не на что.

– Уперт, напорист, самоуверен, – произнес я в сердцах, когда мы расстались в вестибюле метрополитена.

Как будто по предварительной договоренности с моим лучшим другом, моя супруга уже утром, дождавшись моего пробуждения, начала пилить меня из-за моего недавнего добровольного увольнения с работы, как всегда, не предвещавшего чего-то хорошего из-за скорого ощущения просадки в семейном бюджете. Не смотря на то, что я не первый раз в жизни оказывался без средств к существованию, моя супруга никогда меня за это не критиковала. Проходило совсем немного времени, и я вновь был трудоустроен, а, следовательно, поступление денег в фамильную копилку возобновлялось. Но то, что случилось на следующее утро после моей встречи с другом, выходило из моего понимания. Без работы я был всего пару-тройку дней, а гнев жены неожиданно и сходу набрал такую силу, что мне сразу же стало очень и очень не по себе.

К личной безработице она приплела и не видение каких-либо перспектив в нашей совместной жизни, отсутствие ощущения праздника и дорогих подарков, проведение отпусков исключительно дома и без поездок на солнечные курорты. Добавила ко всему этому свою давнюю мечту о наличии в личном гардеробе норковой шубы, дорогих нарядов и украшений. Упомянула нашу простенькую квартиру с маленькой кухней, в которой не повернуться даже вдвоем. Прибавила к этому жизнь без дачного участка или загородного дома, старую и вечно ломающуюся машину, дешевую мебель и захламленный балкон.

– Нищета, непролазность, тоска, темнота впереди! – подумал я о словах жены.

А еще с ее слов я был полным неумехой во всем, за что брался и за что не брался. Я не умел зарабатывать деньги, ремонтировать машину, красиво ухаживать и дарить подарки.

– Скучен, бездарен, нерадив, отвратителен! – резюмировал я то, что она мне произнесла за, примерно, полчаса посыла в мой адрес сплошного потока негодований.

Я мужественно молчал в ответ.

– Жуть, горечь внутри, отсутствие плана на что-либо хорошее, отсутствие возможности из-за отсутствия плана, и наоборот! – прошептал сам себе я, когда жена удалилась на нашу крошечную кухню.

Неожиданно подал звуковой сигнал мой старенький скромный мобильный телефон. Я привычным жестом притянул его к себе. То, что я увидел на его экране, привело меня в состояние легкого шока и ступора одновременно. Глаза мои округлились, как я почувствовал, до невероятных размеров. Морщины на лбу сложились в гармошку, под волосяным покровом на голове выступила испарина, температура тела мгновенна поднялась. Я почувствовал, что от меня идет пар или тело мое дымится. Сообщение гласило о поступление на мой счет суммы, эквивалентной примерно половине того, что мне вчера обещал в качестве предстоящего заработка мой друг. Пока я рассматривал на экране телефона то, что любой человек сочтет несбыточной мечтой, картинка сменилась показанием определителя входящего звонка с фотографией улыбки счастливого лица самого Антона.

– Привет. Получил? – с ходу спросил он, будто бы сразу знал о том, что я уже пребываю в состоянии крайней степени изумления от ощущения небывалой финансовой радости.

– Ты с ума сошел! Что это такое? – не здороваясь, ответил я, даже не успев оценить, казалось бы, настоящий подарок судьбы.

– Аванс! – коротко процитировал мой друг.

– За что? Я не давал своего согласия! – залепетал я, стараясь говорить как можно тише, чтобы не тревожить разгоряченную разговором со мной жену, которая в это время заперлась на кухне и заглушила мои и свои эмоции громкостью звука включенного телевизора.

– С тебя паспортные данные. С меня перечень всего того, что надо взять с собой в обязательном порядке. Жди, скоро вышлю, – пробурчал Антон и отключился.

– Я никуда не поеду! – уже машинально прошипел я в трубку телефона.

Деваться мне было некуда. Судьба словно сама толкала меня в лоно согласия с предложением о новой работе. Денег дома в том, что у людей называется «кубышкой», было далеко не много и, скорее всего, эта сумма не превышала половины одной моей месячной зарплаты на последнем месте работы. Впрочем, больше там никогда и не было. Или почти не было. Не то, что бы копить мы с женой не умели. Просто было нам не с чего это делать. Доходы не соответствовали желаниям, а возможности и вовсе ломали желания до состояния несбыточной мечты.

– Серость, бедность, слезы, слюни! – хотел было сказать я, да осекся.

Взгляд мой притягивал к себе мой опостылевший своей дешевизной телефон, экран которого, словно посыпанный бисером, демонстрировал мне внезапно открывшийся портал в мир наслаждений и удовлетворенности.

Почти с самого начала нашей семейной жизни моя личная банковская карта всегда была у моей жены. Соответственно, вся моя зарплата, та, что начислялась, а не выдавалась наличными, сразу же поступала в полное распоряжение только одного из нас. Мне же перепадало лишь кое-какое количество натуральных денег, совсем небольшое и эквивалентное ряду постоянных моих трат на бензин и что-то там еще. На все остальное я, честно говоря, почти всегда занудно клянчил необходимую мне сумму. В основном это было связано с расходами на машину. Впрочем, других трат у меня почти не было. Все необходимое для меня, а что именно – решала моя жена, она же мне и приобретала.

– Это тебе, – почти что прошептал я ей, когда вошел на кухню с целью преподнесения радостного сообщения супруге о неожиданном пополнении семейного бюджета. – Аванс и подъемные получил. Вчера на работу устроился.

В подтверждение своих слов я положил на стол свой телефон, экран которого отображал в это время сообщение из банка.

– Когда ты успел? – услышал я в ответ ее слова в тот момент, когда она еще не успела опустить глаза в адресованное, прежде всего ей, послание с заветными цифрами.

Моя же радость от этого сошла вниз почти полностью. Теперь я пребывал в состоянии едва ли не заложника от собственного неожиданного трудоустройства. Отступать было некуда. Быстро и плавно я переносился к своему согласию на предложение Антона поучаствовать в абсолютно неясном для меня деле, да еще и далеко от дома, в абсолютно непривычной обстановке, с проживанием в суровых и диких условиях не то тундры, не то тайги.

Неженкой я себя не считал. Рос, как и все. Почти всегда занимался спортом, не гнушался физического труда. В студенческое время работал грузчиком, охранником, официантом, снова грузчиком. Еще школьником мыл полы по ночам в одной конторе, потом, на летних каникулах, вкалывал под палящим солнцем подсобным рабочим на стройке, где возводили новый спортивный зал у здания нашей школы. Но вот к условиям пребывания в течение длительного времени в лесах и полях, среди охотников и в окружении диких зверей, с удобствами в кустах и без удобств вовсе, мне еще не приходилось привыкать вовсе. Мой организм и психика к таким делам не были приспособлены совсем. Как вести себя в сыром, холодном, полным всякого зверья лесу, когда вокруг нет никого на сотни километров, я не знал. Не знал я, как ходить в походы; не ведал, как собирают люди грибы, удаляясь глубоко в лесные заросли, да еще ориентируясь там каким-то неведомым мне способом и чутьем. Я искренне считал себя полным идиотом в вопросах выживания, и это была моя главная на этот момент слабость.

– Может объяснишь мне что-нибудь, – послышался за спиной голос супруги, тон которого не демонстрировал мне проявление радостных у нее эмоций.

Какая бы другая уже плясала бы от счастья получения мужем зарплаты мечты. Но только не моя! Эту так просто не возьмешь. Моя жена и простые человеческие радости шли в разрез друг с другом. Каждое приятное сообщение подвергалось тщательной проверке и глубокому анализу. Подвох рассматривался во всем. Получил скидку в автомастерской на ремонт – за что? Значит, обманули в самом начале, когда назначали плату. В парикмахерской неожиданно взяли чуть меньше, чем обычно за ту же самую стрижку? Попытался завести интрижку с той, что стригла? Получил премию на работе? Так тебе ее и раньше давали, только ты сейчас забыл ее спрятать!

– Не пробьешь, не обрадуешь, не обманешь! – любил я рисовать сам себе характер своей жены.

Моя супруга была дамой жесткой, излишне предусмотрительной, все свои шаги наперед просчитывала, и всех всегда в чем-то подозревала. Во всем, что происходило вокруг, видела подвох. И, как мне кажется, все время думала, что за ней следят, причем везде и постоянно. Поначалу, когда мы только поженились, меня даже забавляло то, как она часто пропускала меня вперед при входе в наш подъезд, а сама осматривалась по сторонам, словно пыталась определить наличие «хвоста». В магазинах, уже на подходе к кассе, она сначала бегло разглядывала людей в очереди за ней, а уже потом доставала из сумки кошелек. В том месте, где я парковал нашу машину, она привычно «срисовывала» взглядом номера тех автомобилей, что находились на стоянке рядом. И так было всегда. Такая у нее была натура. А, как и на каком основании, она выбрала в мужья такого недотепу, как я, для меня оставалось неразгаданной тайной. Но такой она у меня была.

– Жесткая, в прошлой жизни служила в разведке, так просто не подойдешь, врасплох не застанешь! – добавлял я к своим мыслям о любимой супруге.

– Кредит что ли взял? – злобно посмотрела она на меня.

– Антон работу предложил, – тут же ответил я, – вчера детали обсуждали. Через пару дней уже лететь туда надо.

Супруга нахмурилась.

– Чего мне сейчас думать? – продолжил я. – Выбора пока все равно нет. Искать я ничего не начинал. А тут сразу и деньги дали, и саму работы предложили.

– Ты чего-то не договариваешь? – как всегда начала показывать все черты своего характера моя жена.

Объяснять ей что-то дальше я не стал. Она бы все равно не поверила. Или почти не поверила. Антона, на которого я сослался, она знала, но почти заочно, так как видела его всего раз, да и то на нашей свадьбе и на моих фотографиях студенческих времен. Доверие к появлению на моей банковской карте крупной суммы денег вроде бы и возникло благодаря упоминанию имени друга, но повода радоваться я так и не увидел. Напряжение, сохранившееся у моей жены после утреннего демарша, все еще имело немало силу, а потому она не стала досаждать меня излишними вопросами, а просто собралась и куда-то ушла. Скорее всего, к своей маме или в магазин, так как наш холодильник, как я заметил, выглядел полупустым.

Глава 2

– Тебе что-нибудь взять? – спросил меня Антон, когда мы расположились в кафе в крохотном аэропорту пункта назначения., куда мы добрались с одной пересадкой на другой самолет по пути.

Я что-то пробурчал в ответ, сдавленный ощущением того, что нахожусь явно не в своей тарелке и никак не могу себя заставить осознавать, что поддался на уговоры; повел себя, словно тряпка, а не мужчина; дал слабину и поверил в сказку.

– Слабак, дерьмо, трус, балбес, – ругался я внутренне.

– Да все нормально будет, не переживай! – как будто прочитал Антон мое состояние.

Именно репутация друга в моих глазах, его самоуверенность, укоренившееся во мне мнение о нем, что он всегда просчитывает и видит наперед каждый шаг, вселяло хоть какую-то надежду на положительный исход дела.

– А если заболею? А травму получу? Даже если не я, а кто-нибудь еще? – стонал я, жалостливо глядя на Антона, словно пытаясь его заставить одуматься и сделать шаг назад, развернуться и улететь домой.

– Расслабься, – надавил он на меня. – Заднюю уже не включишь. Механизм заработал на полную мощность, бабки в виде аванса тебе перечислены. Делай, что говорят. Вознаграждение гарантированно. Максимум месяц жизни в тайге и толстенная пачка денег рвет на части магнитную полосу на твоей банковской карте.

– А если не месяц, а больше? – снова простонал я.

– Сейчас время очень подходящее. Март наступил. В этом году снега мало было. Морозов впереди больше не будет. По климату все очень благоприятно. Идти легко. Снегоступы и лыжи не понадобятся. И подтоплений нет. Ночью минус не очень большой, а днем иногда и плюсовая температура намечается. Не замерзнем. Это мне ученый так сказал, – проговорил Антон и затянулся из стакана с горячим кофе.

– Так ты с ним уже познакомился? – словно обрадовался я.

– Да так. Вчера перед вылетом созвонились. Он лично поинтересовался твоей персоной, – услышал я в ответ.

– Не понял? – вырвалось у меня.

– Я же тебе уже говорил, Макс, – раздраженно протянул Антон. – Этот человек каждую кандидатуру обрабатывал персонально и тщательно. Ты прошел серьезный отбор. Требовался крепкий физически мужик ростом выше среднего, без вредных привычек и грехов в биографии. Почему-то на последнее делался особый акцент. А ты, как никто другой, подошел без труда и какого-либо фильтра.

Я уставился на друга. Во взгляде моем явно в этот момент читался сам собой вопрос о пояснении всего сказанного.

– Ты мухи за всю свою жизнь не обидел, – продолжил Антон. – Не избил никого. Даже не дрался никогда. Жене ни разу не изменял. Ты первый кандидат в списке. Крепкий, спортивный, не пьешь, не куришь, взяток не берешь! С тобой даже немного противно рядом находиться. Стерильный ты какой-то получаешься.

С моим другом было сложно не согласиться. Драться меня пришлось всего лишь дважды в жизни. Да и то, драками эти случаи было назвать никак нельзя. Скорее все походило на избиение. Первый раз еще в школе, классе в третьем. Я тогда схлопотал от местного хулигана и ничего не ответил ему, просто пропустив пару ударов и столько же хороших затрещин. Расплакался и повел себя точно не по-мужски – сдачи не дал, и даже не попытался. Потом в электричке, на третьем курсе университета, во время возвращения домой после завершения очередной сессии, когда мы отметили сдачу экзаменов. Я тогда заснул в вагоне и едва не проспал свою остановку, а потом, в последний момент очнулся и резко дернулся вперед, к выходу, и зацепил локтем парня из компании подвыпивших ребят. Они догнали меня уже на перроне и отделали так, что я потом еле добрался до дома и еще пару недель приходил в себя и зализывал раны.

– Всем привет! – едва не вздрогнул я от внезапно прозвучавшего рядом голоса.

Возле нашего столика стоял высокий худой молодой человек лет тридцати на вид. Он смотрел на нас твердым, полным решительности взглядом и намеревался сесть на свободный стул.

– Здоров! – пожал ему руку Антон и добавил, махнув в мою сторону: – Это Макс, а это Игорь. Знакомьтесь.

Мы обменялись рукопожатиями.

– Я рассказывал тебе о нем, – продолжил мой друг. – Он работал личным водителем у Сергея, а сейчас едет с нами и будет выполнять то же самое, что и мы.

– Ну, не знаю, кто и что будет выполнять, – с не очень большим желанием общаться с нами процедил мой новый знакомый. – У каждого своя функция.

– Так мы, вроде, простые носильщики, – не к месту произнес я.

Игорь направил на меня свой прямой суровый взгляд, дополненный плотно сжатыми широкими челюстями.

– Ты в армии то служил, парниша, – опять процедил он, теперь уже более низким и тихим голосом.

– Страшен, неприятен, возможно, опасен, в доверие вступать не желает! – сказал я самому себе об Игоре мое первое впечатление о нем и, конечно же, сделал это про себя.

– Да ладно тебе, Игорек! – осек его Антон и тут же добавил: – давай я тебе лучше кофе и булочки закажу, а то когда еще пищу принимать придется. А Макс свой в доску мужик. Мы с ним сто лет знакомы и еще в универе не раз вместе в разведку ходили.

Новый знакомый перевел взгляд на моего друга и сказал:

– Хорошо, что в разведку ходили, – произнес он и мимикой на лице дал понять, что не откажется от угощения.

После почти трехчасовой тряски в грузопассажирской «буханке» по довольно побитой временем и автомобильными покрышками дороге, мы прибыли в некий населенный пункт, названия которого я не знал, и почему-то этим не поинтересовался. Из окна машины мне открылась картина из пары очень старых двухэтажных бревенчатых строений, в два подъезда каждое и, по-видимому, жилых. Одно из подобных я помнил в своем родном городе, где такую постройку называли бараком. За ними я увидел несколько почти таких же домов, только уже в один этаж высотой, но выполненных в том же стиле, также бревенчатых, с явным намеком на использование двумя хозяевами или двумя семьями. С другой стороны дороги были расположены еще восемь или девять домов, как и предыдущие обнаруженные мной строения. Они явно демонстрировали работу в этих местах лишь одного архитектора, весьма ограниченного во вкусе, кругозоре и фантазии. Эти дома, скорее всего, использовались каждый для проживания в них только по одной семье, о чем говорил их общий вид.