Совершенные. Эхо Равилона

– Обойдем бархан и сделаем привал, – сказала я, в очередной раз покосившись на Джему.

Та кивнула, не поднимая глаз. Головы мы замотали шелковыми платками, найденными в развалинах дворца, но даже оставшаяся полоса кожи у Ржаник сгорела. Как и руки, которые оказалось нечем прикрыть. Рыжая молчала, но ночью я заметила на ее ладонях волдыри. И снова подумала, что без воды девушка долго не протянет. Похоже, и Юстис это понимал, я ловила его взгляд. Так хозяин смотрит на раненую собаку, прикидывая, добить животное сейчас или подождать еще.

Словно чувствуя наши сомнения, Джема попыталась двигаться быстрее, но… угодила ногой в песчаный карман. Такие порой встречались, к счастью – не слишком глубокие. Но Ржаник не везло – и она провалилась почти по пояс. Я бросилась ее вытаскивать, Джема застонала.

– Проклятие! Моя лодыжка! – выругалась она.

Юстис позади красноречиво провел ладонью по шее, я показала ему кулак. Разгребла песок, помогая Джеме сесть, опустилась рядом.

– Дай посмотрю.

Девушка болезненно поморщилась от моего прикосновения.

– Я, конечно, не врач, но вроде все цело. Просто растяжение. Надо перетянуть платком.

– Браслет вылечивает такие повреждения за полчаса, – задумчиво произнесла Ржаник. – Может, стоит сделать привал уже сейчас?

Я кивнула, не глядя ей в лицо. Что-то подсказывало, что короткая передышка не поможет.

– Поищу для тебя какую-нибудь палку, чтобы тебе опереться.

Подходящая нашлась неподалёку – кусок то ли доски, то ли сруба – задубевший и сухой, но довольно крепкий. Я подняла ее и тут заметила, как двигается песок. Черные крупинки шевелились, приподнимаясь в воздух и закручиваясь крошечными спиралями. Сначала едва заметные, они росли с каждым мгновением. Некоторое время я удивленно наблюдала странное явление, а потом услышала крик Джемы:

– Вэйлинг! Песчаная буря! Начинается буря! Прячься, скорее!

Что?

Схватив найденную палку, я бегом вернулась. Джема и Юстис забились в остатки здания, прижались к камням. Ржаник успела вытащить из своего узла занавески и покрывало и соорудить нечто вроде шатра. Я нырнула в него. За несколько мгновений пейзаж полностью изменился. Кружащая в воздухе песчаная взвесь затянула сначала наш ориентир – башни, потом ближайший бархан, а потом и улицу, на которой мы оказались. Песок взвился в воздух и закружил, с каждым мгновением набирая скорость и силу. Наш полог теперь не слабо плескался на ветру, а натянулся парусом, норовя вырваться из-под камней и наших рук. Мы с Джемой вцепились в покрывала, понимая, что без такого хлипкого воздушного кармана мы попросту задохнёмся. Налетевшая буря угрожающе завывала, избивая развалины жесткими песчаными оплеухами. Температура резко подскочила, даже в полдень мы так сильно не обливались потом, как сидя внутри стихии. Дышать становилось все труднее. Обжигающий воздух загустел, царапал губы и горло. Мы словно не дышали, а глотали песок. Глаза покраснели, но даже слезы испарялись быстрее, чем приносили облегчение.

Это длилось бесконечно долго. Жаркие и душные часы и минуты, каждая из которых доставалась с боем. Воздуха катастрофически не хватало. Вместо живительного кислорода повсюду был только песок – скребущий кожу, губы, и легкие. Мы даже не знали, наступил ли снаружи новый день, буря бушевала целую вечность.

И когда я подумала, что мы больше не сможем сделать ни единого вдоха, за покрывалом стало тихо.

Ужасная песчаная буря прекратилась так же внезапно, как и началась. Вот мы из последних сил держим концы нашего защитного покрывала и в него злобно стучится стихия, а вот звук смолкает. Одеяло провисло, больше не пытаясь вырваться из наших кулаков.

– Закончилась? – прошептала Джема и закашлялась.

Я тоже, пересохшее горло казалось жестокой древесной корой. Кашляя и утирая пот, мы сняли занавесь. Снаружи насыпало изрядно песка, но к счастью, не завалило наше убежище полностью.

– Кажется, все, – сказала я. – Но здесь по-прежнему полно пыли.

Бухтя сухим горлом, я все-таки выбралась наружу. Плотная пыльная завеса укрывала развалины и не спешила развеиваться. Но температура немного упала, так что я уже не ощущала себя плохо прожаренным куском стейка.

– Лучше остаться здесь, пока пыль не уляжется.

– Последствия пыльной бури могут сохраняться десяток дней, а то и дольше, – буркнула Джема, щуря красные, воспаленные глаза. – Мы не можем столько ждать.

Я кивнула. Да, без воды мы столько не протянем. Время и жажда – сейчас наши самые страшные враги.

– Тогда двинемся потихоньку. Кажется, я вижу наши ориентиры… вон там! Идем?

Я махнула рукой на теряющийся в пыли силуэт башни.

– Постой, Вэйлинг. – Ржаник кашлянула, потёрла шею. И снова осмотрелась, задумчиво наморщив лоб. Юстис упер руки в бока, призывая двигаться. – Что-то не так. Слишком… тихо.

– Тихо?

Я нахмурилась, озираясь. Развалины и раньше пугали тишиной, кроме шелеста осыпающихся барханов и скрипа древних досок, здесь не раздавалось других звуков. В мертвом городе не пели птицы, не кричали животные. Даже нападавшие ночью сколопендры вели себя подозрительно беззвучно. Но Ржаник права, повисшая после бури тишина казалась особенной. Словно город замер, ожидая… что?

– Вэйлинг, – прошептала рыжая, вглядываясь в развалины. – Лезь обратно. Живо!

Я хотела возразить, но вдруг увидела… изменение. Песок под ногами снова потек, и на миг почудилось, что из его нутра лезет нечто огромное, но нет. То, что происходило вокруг, оказалось куда удивительнее. И страшнее.

Я юркнула в тесное убежище, когда город начал меняться. Слежавшийся песок под нами вдруг истончился и исчез, а мы рухнули на каменную мостовую, клацнув зубами и больно приложившись пятыми точками. Юстис вытаращил белые глаза, теснее прижавшись к боку Джемы, я привалилась с другой стороны. Огрызок здания перед нами посветлел и вытянулся, на закопченных стенах проступили синие изразцы и изящный барельеф. Черный проем закрылся дверью, а окна нарастили стекла. Улица, еще миг назад засыпанная песком, стремительно изменялась. От черного песка ничего не осталось. Проявилась мостовая, краски и витражи. На противоположной стороне улицы нечто оплавленное и изогнутое выпрямилось и превратилось в фонтан. Из мраморной стоящей на хвосте рыбы потекла струйка воды.

– Вы это видите? – с жадностью глядя в ее сторону, спросила Ржаник. – Нам все кажется, да? Начались галлюцинации?

– Сразу у обеих?

– Массовый психоз, я о таком читала, – громким шепотом известила

Джема. – На почве стресса.

Я хмыкнула.

Сверху выстрелила доска прилавка, едва не снеся нам головы. Выручила хорошая реакция и многочисленные тренировки, мы синхронно пригнулись. Я постучала по появившейся доске – твердая. Мертвый город изменялся, нарастал и… оживал.

Опиум вывалился из моей сумки, в которой все это время чихал, встал на задние лапки и дергал усами, принюхиваясь.

Под прилавок лавки, где мы сидели, всунулся черный собачий нос. Запахло шерстью. Опиум порскнул в сторону, а псина залилась лаем.

– Фу, Шафран! – в двух шагах от нас вдруг возникли ноги, обутые в остроносые бархатные туфли. Выше виднелись широкие шелковые шаровары и край накинутого сверху халата. Тишину города внезапно наполнили звуки: шаги, стук колес, хлопанье дверей, стрекот птиц… И голоса! Голоса людей! Общеимперский здесь, на юге, звучал тягуче и плавно, словно звуки тоже плавились под горячим равилонским солнцем.

Пес Шафран унесся вслед за обладателем бархатных туфлей. По брусчатке прокатилась телега, лошадиный хвост едва не задел мое лицо.

Мы с Джемой переглянулись и посмотрели на Юстиса, но он казался не менее изумленным.

– Это невозможно, – уверенно произнесла Ржаник.

Мы слаженно кивнули.

Опиум посмотрел на нас, фыркнул и бросился к фонтану. Ловко проскочил между чужих ног и сунул морду в воду.

– Темное Эхо, – не отрывая от него взгляда, произнесла Ржаник. – Это Темное Эхо, Вэйлинг. Эхо, принявшее невероятные, аномальные формы.

Я выглянула из нашего укрытия. Город – живой, белый, как кусок сахара, и ароматный, как прилавок со специями, под которым мы оказались, – двигался, кричал, смеялся и жил. И еще казался совершенно реальным. Со всех сторон появились люди. Мужчины в тюрбанах или тагальмусах, шароварах, белых мантиях и широких халатах. Женщины в ярких накидках, скрывающих их лица. Совсем рядом мирно стоял верблюд, пережевывая пучок соломы и косясь на меня черным глазом. Я ощущала запах его шерсти.

Темное Эхо?

Конечно, каждый житель Империи знает об этом явлении. Короткое и быстрое Эхо могут создать даже дурные мысли. Более устойчивое Эхо возникает там, где совершилось что-то дурное, – ссора, драка, потасовка. Сильный выброс негативных эмоций всегда вызывает подобное, и чем больше людей эти эмоции испытали, тем шире и глубже Эхо. Оно небезопасно, попавший в волну тьмы может заболеть, испытать приступ дурноты или сильную головную боль. Люди со слабым здоровьем и вовсе рискуют, поймав Темную волну. К счастью, Эхо недолговечно и быстро развеивается. Но я никогда не слышала, чтобы Темное Эхо буквально оживляло мертвое.

Или все это ненастоящее? Реалистичный бред?

– Равилон – самая огромная и совершенно неизученная яма скверны, – пробормотала Джема. – Мы не знаем, на что еще она способна. Похоже, мы видим прошлое. То, каким был город до его разрушения.

Она внезапно нахмурилась, словно что-то поняв.

– Но Темное Эхо – это всегда результат негативных эмоций. Паника, страх, злость. Боль. – Глаза Джемы расширились. – Истинодух! Вэйлинг! Это может означать лишь одно! Это не просто день из прошлого. Это тот самый день! Это Падение Равилона! Прячься!

Я – почти выползшая из укрытия, сунулась обратно.

Яркий южный день внезапно потемнел, и, подняв глаза, я увидела, как диск солнца затягивается чернотой. Затмение? Или нечто иное?

Возникшая на фоне тьмы огненная искра показалась особенно яркой. Она начала крутиться, увеличиваясь и разбрасывая оранжевые капли. Пока не разрослась до оранжевого протуберанца. И он взорвался, выплюнув вниз огненные шары. Один врезался в крышу здания неподалёку, та вспыхнула. Верблюд рядом взревел и бросился прочь, со всех сторон понеслись крики, вопли, плач! Еще несколько шаров с гудящим воем протаранили здания. Я едва успела юркнуть под навес до того, как полыхнули соседние дома, брызнули во все стороны осколки лопнувших окон. Сверху посыпались камни. Испепеляющие шары расчертили темное небо бесчисленными полосами. Один угодил совсем рядом, и расплавленный жар окатил мое плечо. Я едва успела закрыться руками! Кожа моментально покрылась волдырями – самыми настоящими. Мирный, яркий, красивый Равилон превратился в настоящий ад! Уши заложило от рева огня, грохота ломающихся зданий и криков людей. Огненные шары полосовали небо и с треском врезались в камни, отчего те лопались, словно ореховые скорлупки!

Откуда-то удушающе и мерзко тянуло горелым мясом, и я не желала думать, был ли то упавший верблюд или человек в бархатных туфлях!

Навес над нами загорелся, здание запылало. Мы попытались выбраться, но сверху, преграждая путь, рухнули балки. Кашляя от черного дыма и огня, мы барахтались, уже не понимая, где спасение. Казалось, его нет. Стало ясно, что страшное воспоминание не закончится, пока все вокруг нас не сгорит окончательно! Джема что-то кричала, но я не слышала ее в реве огня. Неужели мы погибнем вот так и здесь? Среди людей, которых нет уже почти целый век! Нет! Я не хочу! Я не позволю!

Внутри меня что-то ширилось. Что-то не могло там уместиться. Не обращая внимания на творящийся вокруг хаос, я закрыла глаза. Это что-то казалось огромным. Больше, чем могло вместить мое хрупкое тело. Раскинув ладони, я позволила этому выйти наружу. Даже под закрытые веки пробился свет, хлынувший вокруг, словно потоки воды. И эти волны света разорвали Темное Эхо Равилона.

Не выдержав напряжения, я рухнула на черный песок.

Песок?

– Кассандра… Кэсс! Ты жива?

Я открыла глаза и села, не сразу сообразив, что это Ржаник трясет меня, а не мир продолжает шататься и разрушаться. Моргая, осмотрелась. Вокруг снова были закопченные стены, развалины и черные дюны. Опиум тоже успел вернуться и теперь сидел рядом, как ни в чем не бывало намывая мокрую морду.

– Как ты это сделала? Что это было? Вэйлинг!

Я сжала кулак – волдыри медленно исчезали, оставляя розовую, заживающую кожу.

– Золотой браслет, – прохрипела я, увидев взгляд Джемы. Медленно встала, ноги слегка дрожали. – Все дело в нем.

Юстис – он никуда не делся, к сожалению, – сидел, обхватив колени худыми руками. Судя по выражению на лице Духа, произошедшее шокировало принца не меньше, чем нас.

– Это было невероятно, – ошеломленная Джема тоже встала и посмотрела наверх. Там сейчас пылало совершенно обычное солнце, медленно подбираясь к зениту. – Невероятно! Вэйлинг! Ты хоть понимаешь, что ты сделала? Ты же разорвала мощнейшее Темное Эхо! Аномальное! Просто разодрала в клочья! Да ты сильнее, чем твоя мать! Да ты… Истинодух! Да ты сильнее всех, кого я знаю! Истинный, невероятный миротворец!

Ржаник внезапно рассмеялась, а потом кинулась меня обнимать. Ее глаза на обожжённом лице сияли от радости и восхищения.

– Все, довольно. Мы по-прежнему в полном дерьме, если ты не забыла. – Я ощутила, как что-то давит в груди, словно там застряла колючая ветка и царапает, колет шипами вины… Что сделает Джема, когда поймет, что дело не в моих способностях и не в элитной нейропанели?

Впрочем… чтобы это узнать, нам надо выжить.

Я грубо отпихнула девушку и встала. Обвела задумчивым взглядом развалины и зубья башен-ориентиров.

– Джема, появление Темного Эха можно рассчитать?

– Только если говорить о замкнутом пространстве. – Она осеклась. – Или об аномальной яме скверны. Хм… пожалуй. Но зачем?

– Нам нужна вода и провизия. Без них мы долго не протянем. – Я посмотрела на Опиума. Вот уж кто верно распорядился представленным случаем! – И кажется, у меня появилась идея, где их добыть.

– Ты же не думаешь… не думаешь взять что-то внутри Эха? – Карие глаза девушки стали похожи на плошки, Юстис красноречиво покрутил пальцем у виска.

– Другого варианта у нас нет. Мы возьмем что сможем, а потом я разорву Темную волну. Но для начала надо понять, где и когда она возникнет.

Некоторое время Джема ошарашенно смотрела на меня. Потом облизнула сухие губы. И, схватив камень, начала что-то чертить на песке.

– Темное Эхо – это спирально-волновая функция, и теоретически ее появление можно рассчитать, такие опыты проводились. Если говорить грубо – то надо представить расширяющуюся книзу спираль, по которой прыгает шарик. От верха – эпицентра взрыва – до самого низа. А потом снова. Места соприкосновения шарика и спирали – и будут местами возникновения Эха. – Она быстро нанесла несколько знаков, подумала, что-то стерла и дописала.

Я против воли восхитилась. Джема словно забыла о перенесенном ужасе, жаре, голоде и жажде, полностью сосредоточившись на поставленной задаче. Она выглядела максимально собранной и решительной. А еще – умной, что там говорить. В отличие от меня, Ржаник всегда любила учиться.

– В подобной зоне аномальное явление должно подчиняться формуле Байреля-Голда… Первый взрыв – тот самый протуберанец, который мы видели, – загорелся вон над тем барханом… Это значит… Истинодух! Слишком много неизвестных! Ладно. Буду считать, что размер Равилона примерно совпадает с размерами Неварбурга…

Замерший рядом Юстис внезапно поднял растопыренные ладони, и Джема вскинулась.

– Что? В десять раз больше? – Она закусила губу, размышляя. Решительно кивнула, все стерла и начала чертить заново. Юстис придвинулся ближе и снова ткнул пальцем. – Нет? Что? Я уверена, что помню формулу! Здесь точно квадрат!

Некоторое время они спорили. Выглядело это занятно: Джема в порыве энтузиазма забыла о субординации и перешла на «ты», Юстис тоже увлекся, размахивая руками и пытаясь что-то объяснить. Удивительно, но кажется, рыжая его понимала, потому что песок покрывался ровными рядами знаков и графиков.

Не желая мешать, я отошла в сторону, туда, где краешек здания давал небольшую, но тень. Выпустила Опиума – удивительно, как я не потеряла крысеныша, – и привалилась спиной к горячему сухому камню. Странно, но находясь внутри Эха, я ведь почти не боялась. Ни когда город ожил, ни когда снова стал погибать. Было желание спастись, было какое-то злое отчаяние из-за того, что все закончится так, но страха почти не было…

И это было странно. Может, я просто не успела ощутить его – страх?

Я потрогала центр груди. Место, откуда вырвался поток света. Я и сейчас ощущала его: спрятавшийся, свернувшийся шарик. Тоже похожий на протуберанец, но другого свойства. Он словно грел меня изнутри. Как мое собственное личное солнце.

Очень медленно я подняла руку с тонким серебряным ободком на пальце. Ладонь грязная, ногти обломаны, но волдыри почти исчезли. Удивительно…

– Готово! Я знаю, где и когда возникнет следующее Эхо! У нас есть пара часов, чтобы найти это место! Вэйлинг, ты где? – Торжествующий крик Джемы вернул меня в реальность.

– Здесь я. – Я посмотрела на свою ладонь. Ожоги окончательно затянулись, не оставив даже следов. Невероятная регенерация тканей, какой могли похвастаться только… Совершенные.

Колючая ветка внутри разрослась и теперь упиралась шипами в горло. Ржаник размахивала руками и сияла, словно не замечая своих ожогов и воспалённой кожи. Ее браслет снова не сработал, исцеление не запускалось.

***

Все-таки Джема не зря считалась лучшей ученицей Аннонквирхе, она сделала почти идеальный в подобных условиях расчет. Вычертив сетку координат, Ржаник указала направление и определила места нового Темного Эха, те самые, где невидимый шарик воспоминания снова коснется спирали нашей реальности. Ближайшая точка оказалась между барханом, скрывающим развалины, и длинным рядом закопченных стен. Их цвет недвусмысленно намекал на то, что гореть в этом отрезке воспоминаний будет знатно. Оптимизма это не добавляло, но мы лишь переглянулись и начали действовать. Нашли наиболее безопасное по нашим прикидкам место, и даже раскопали часть песка, не желая снова грохнуться на мостовую, когда она появится. Мы старались не думать о том, что может случиться. На месте нашей «засады» в прошлом могло располагаться все, что угодно. Например, выгребная яма или загон для верблюдов, из которого мы не сможем быстро выбраться. Или здание, которое раздавит нас, похоронив под своим фундаментом.

Утешало то, что большинство сооружений все-таки не разрушились до основания, части стен и конструкций так и торчали из песка. И все же мы изрядно рисковали. В конце концов, я не была уверена, что снова смогу проделать этот трюк с разрывом Эха. Что, если первый раз это вышло случайно?

Но другого выхода я не видела. Еда и вода жизненно необходимы, так что придется тренироваться в полевых условиях. И молиться Истинному Духу.

– Если я верно рассчитала, то Эхо воспроизводит всего несколько минут Падения Равилона. Возможно, в разных местах разный интервал, но в любом случае – не слишком большой. Правда, этого хватит, чтобы нас поджарить, – вздохнула Ржаник. – Готова?

Я замотала лицо платком – тагельмус стал получаться почти идеально, – и кивнула. Опиум у моих ног встал на задние лапки, словно тоже приготовился, и, вздохнув, я посадила его на плечо. Мы застыли в напряженном молчании. Минуты тянулись вязкой смолой, пока… Реальность дрогнула и поплыла. Джема и правда оказалась умницей. И все же мы знатно влипли. Потому что песок под ногами стремительно потек вниз, исчезая, а мы… с головой ухнули в теплую воду!

Отплевываясь и фыркая, я вынырнула, ища глазами Джему.

– Канал! – завопила рядом Ржаник. – Мы угодили в городской канал! Так вот что это за стена!

Стена, которую мы приняли за часть здания, была монолитным ограждением между каналом и садом с другой стороны. Пока мы болтались в воде, кусок Равилона изменился до неузнаваемости. Выросли белоснежные, словно вырезанные из слоновой кости, здания. Появились аккуратные ряды пальм и деревьев, дающих благословенную тень. А на месте черного бархана вознеслось в небо великолепное здание, украшенное сине-голубой мозаикой, искрящейся на солнце. На одном из ажурных балконов стояла и таращилась смуглая черноглазая девушка, одетая в развевающееся светлое платье со множеством золотых украшений.

– Мэми, мэми, посмотри! Там люди! – завопила она, указывая на нас пальцем.

– Джема, скорее! – К счастью, водная артерия, в которую мы угодили, оказалась не глубокой, а мы с Ржаник неплохо плавали.

Я первая добралась до искусственного берега, выложенного песчаником, дальше вела каменная лестница. Не обращая внимания на прилипшую к телу одежду, я бросилась на улицу и заметалась, пытаясь найти хоть что-то для нас полезное. Красота Равилона завораживала. Кусочек восстановленного города сиял такой белизной, что казался сахарным. Многоуровневая улица с изящными каменными мостиками и фонтанами пересекалась каналом, в котором плескалась рыба. Дома с арками создавали неповторимую атмосферу красоты и величия, а яркие цветы, высаженные на балконах и террасах, наполняли воздух ароматом свежести.

Вот только нам было не любования красотами давно сгинувшего города.

Чувствуя, как утекают минуты, я осмотрелась. В первый раз Эхо застало нас на торговой площади, а здесь были лишь жилые дома. Вдоль канала высились финиковые деревья, выползшая из воды Ржаник торопливо сорвала несколько плодов. Но черт возьми, этого слишком мало!

На балконе дома с девушкой появился мужчина в форме. Черт! Кажется, нашему прибыванию здесь не слишком рады!

– Вэйлинг, это стража Равилона! – крикнула Джема.

Но я уже и сама видела стремительно приближающихся вооруженных мужчин. Но не они меня волновали. Время… заканчивалось. Еще немного – и над куполом в центре города загорится смертельный протуберанец.

Зарычав от злости, я выхватила свой кинжал.

– За мной! – заорала я, ногой выбивая дверь ближайшего дома. Впрочем, она оказалась не заперта. Похоже, в респектабельном районе Равилона не опасались воришек.

Внутри дома царил прохладный уютный полумрак, наполненный ароматами цветов и пряностей. Я пронеслась через широкий коридор и вылетела во внутренний дворик, в котором цвели олеандры и важно прохаживались в тени пальм павлины. При виде незваных гостей они по-куриному закудахтали и бросились врассыпную. С изящной бархатной кушетки поднялась томная красавица в шелках и, увидев нас, завизжала и устремилась вслед за павлинами, но я оказалась быстрее. Дернув расшитую золотом накидку, я развернула хозяйку дома к себе и показала свое оружие.

– Где еда и вода?

– Я все отдам! Все отдам! – завопила черноглазая незнакомка и принялась стягивать с полных рук массивные золотые браслеты.

Я закатила глаза.

– Мне не нужно золото! Где еда?

– Не нужно золото? – Черноглазая явно не понимала.

– Еда! – рявкнула я.

– Да-да, это много еды! Купишь!

– Просто еда! Не золото!

За моим плечом возник серый Дух Юстиса. На плечи выполз мокрый фыркающий Опиум.

Заорав так, что я едва не оглохла, хозяйка дома швырнула в меня браслеты и с визгом ринулась куда-то в глубь дома.

– Твою ж мать, – пробормотала я.

– Вэйлинг, я нашла!

Оказывается, пока я пугала местную жительницу, Ржаник ужом просочилась в коридор и успела вернуться, таща громоздкий узел.

– Скорее! Возвращаемся! Надо успеть до…

Но мы опоздали. Вывалившись за порог, я увидела, как свет солнца померк. Белый диск затянулся черной мглой затмения. А сумрак разорвал оранжевый свет разгорающегося протуберанца. Уже виденное зрелище не казалось привычным, напротив, понимая, что оно значит и чем закончится, – ужасало сильнее.

– Вэйлинг!

Но я и сама знала, что медлить нельзя.

Сунув кинжал за пояс, я развела ладони. Где-то внутри меня тлеет уголек белого света и нужно всего лишь разжечь его до предела…

Огненные шары исполосовали небо. Вспыхнуло и загорелось здание, обуглились финиковые пальмы…

– Вэйлинг…

Белый свет обжег изнутри. Со всех сторон бежали, кричали, горело и рвалось. Гудело пламя. И в тот миг, когда свет хлынул наружу, разрывая Темное Эхо, я успела увидеть человека с посохом. Закутанный в синюю мантию с капюшоном, он стоял в отсветах горящих пальм, словно не замечая творящегося вокруг хаоса.

И смотрел на меня.

Глава 6. Демонический консорт

Глава 6. Демонический консорт

За несколько часов Аманда, а вернее – ее демонический консорт, обошел уцелевшее крыло дворца. Никем не замеченный невидимый фантом беспрепятственно исследовал залы, коридоры и жилые комнаты. Больше всего Аманду заинтересовали императорские покои, в которые она так и не смогла проникнуть. Это было удивительно, обычно ее фантом не знал преград и всегда находил лазейку. И поначалу Аманда даже решила, что Август, обосновавшись в апартаментах, сумел каким-то образом закрыть свое жилище. Но потом архиепископ нашла комнаты в разрушенном крыле здания и поняла, что именно в них расположился новый хозяин дворца.